Руны (гет)

Ранним утром девушки пробудились от сна. Они искупались в источнике, привели себя в порядок и надели свои лучшие наряды. Их изящные прически, убранные назад, были украшены серебряными венками.

Спустившись по винтовой лестнице, обвивающей ствол высокого дерева, с третьего этажа одной из башен дворца, они отправились отдыхать в беседки на берегу небольшого источника у водопада. Расположившись на валунах и болтая ногами в горной воде, они обсуждали предстоящий день. Девушки восхищались принцем и красотой их королевства, надеясь, что кому-то из них удастся завоевать его сердце. Они мечтали о будущей королевской жизни, живо представляя себе свои роли.

Старшая дочь, облаченная в полупрозрачное голубое платье, стояла на высокой скале, возвышающейся над кронами деревьев у самого водопада. Она пыталась разглядеть конвой гостей, который должен был направляться к ним по дальней извилистой дороге. Легкий ветер нежно развевал подол её платья, словно туман.

Внезапно позади неё раздался голос: «Они слишком юны и наивны. Лесной король не одобрит такой брак...»

Принцесса Минеланна вздрогнула от неожиданности и обернулась. Её голубые глаза засияли ярче солнца, играющего на волнах моря в ясный день.

— Эннесиэль! Хвала Эру! — воскликнула она, обнимая сестру.

Ее спутники в ярких кафтанах отступили назад, чтобы не мешать их разговору.

— Я думала, ты не приедешь. Когда ты прибыла? — спросила Минеланна.

— Сегодня ночью.

— Но как... Почему ты не зашла к нам? — удивилась старшая.

— Вы уже спали. Отец сказал, что вам нужно выспаться перед важным днём, — загадочно улыбнулась темноволосая эльфийка.

Минеланна нервно вздохнула, теребя складку платья. Предстоящая встреча вызывала у неё волнение.

— Ну а ты, — продолжила она, — ты не будешь на церемонии?

— Меня привели сюда другие дела.

— Эннесиэль... — взяв сестру за руки, произнесла Минеланна, — ты всегда в пути, почти не навещаешь нас, совсем пропала. Притормози, остановись... Посмотри, как чудесен мир, — она оглянулась вокруг, раскинув руки в стороны и представляя ей просторы, на которых они когда-то вместе росли и играли, скача на деревянных конях. — Ты тоже имеешь право на счастье. Брак и любовь — это не порок.

— Я видела совсем другой мир, Минеланна, — с грустью в голосе произнесла принцесса. — Лучше быть одной.

Минеланна нахмурилась. Эннесиэль погрузилась в пучину боли, осознавая свою судьбу, но затем, стряхнув с себя тяжёлые мысли, продолжила:

— Я не хочу и не собираюсь претендовать на ваши лавры. Вы и представитесь гостям. А во-вторых...

— Да-да, предназначение, защита невинных... Но ты ведь не Он, — то ли себе, то ли ей пыталась внушить Минеланна.

— Хорошо, что ты понимаешь это. Но остальной мир думает иначе.

— Я думаю, многие эльфы это понимают.

— Тех, кто действительно помнит, осталось мало. Да и те сомневаются.

— Когда тебя волновало то, что подумает остальной мир? Куда подевалась та амбициозная и уверенная эльфийка, которую я знала?

— Она изменилась.

— И обрела много поклонников после посещения Харад, — уточнила, вспомнив последние слухи, принцесса Фангорна.

Вести быстро расходятся.

— Всему миру известны темные эльфы... Мар... — поспешила поправиться сестра. — Они же никуда не делись, просто известны своей отшельнической жизнью. Не обижайся, — уточнила она. — Тем более они не узнают его. А если ты не выйдешь, лесной король сочтет это неуважением к своей персоне. Он ведь знает тебя. Будет выглядеть, что ты сочла его сына недостойным себя, — зашептала девушка, приблизившись ближе, чтобы стража не услышала, — Я слышала, он очень импульсивен и яростен...

— Брось, Минеланна...

Устав от подобных разговоров, Эннесиэль отстранилась, вытянув свои руки из нежных ладоней сестры. Взглянула на плескающихся водой и заливающихся смехом девочек. Они всегда были жизнерадостнее её.

Жизнь Эннесиэль круто изменилась после того, как их мать погибла. Ей пришлось стать сильной и принять суровые реалии окружающего мира. Под тяжестью утраты в ней проявились способности Мар — особой разновидности эльфов.

Ещё во время беременности мать ощущала особенности своего ребёнка через вибрации окружающего мира, которые взывали к ней.

Эфир — один из духов майяр, по велению Валар, на рассвете Арды спустился с ночного неба на землю. Он обучил эльфов своей науке, разделив между ними свою силу на четыре части. Мар стали хранителями мира, обязанные следить за равновесием и помогать в борьбе с растущим влиянием Мелькора.

Они представляли собой нечто среднее между майяр и фейри и всегда воспринимались, как нечто особенное, за их уникальную способность управлять силами четырёх элементов. Однако, на самом деле, они не обладали магическими способностями в привычном понимании людей, а могли лишь манипулировать материей в её первозданном виде.

Например, игнисы — заклинатели огня, могли управлять горючими частицами, такими как метан или водород. Они вызывали свою стихию, но для производства пламени им всё же требовался катализатор. Поэтому игнисы всегда носили на руках кремневые перчатки. Акву — заклинатели воды, Ары — повелители ветра — использовали свою силу, изменяя направление воздушных потоков, понижая и повышая давление воздуха. Терры же могли манипулировать силой земли.

Спустя много лет, когда кровь мар слилась и окрепла, на земле появился наследник силы Эфира — Великий Мар, способный подчинять пятый элемент — эфир, первозданную материю мира — тьму и её противоположность — свет. Эфириал, манипулирующий эфиром, мог управлять всеми остальными четырьмя стихиями, растворяя и объединяя их из подвластной ему первичной материи. Он был самым могущественным и устрашающим для остального мира, не понимающего природу его способностей.

Однако для мар его появление на земле стало знаком о необходимости всеобщего объединения, чтобы избежать, возможно, даже гибели мира.

После победы над Сауроном в первую эпоху, появление наследников силы Великого Мара стало восприниматься отравленными злом умами как символ кромешной тьмы. Эфириала стали подозревать в службе Мелькору, за что Великий Мар получил имя Тёмного короля, повелителя теней. Его последователи стали называться тёмными эльфами, отчасти и из-за своей холодной внешности.

Быть маром стало проклятием. Им, как и королю, пришлось скрываться. Эльфы, остерегаясь правдивости людских подозрений, приняли нейтральную позицию и решили не идти войной на мир, который также обещали защищать.

В конце концов, последний Темный король, после тщетных попыток отстоять свою честь и защитить свой народ, сдался и угас, в доказательство их неправоты. Великое общество темных эльфов, преданное гонению мира, без короля пришло в упадок и распалось. Часть из них уплыла в Валинор, а остатки, навсегда ставшие изгоями общества, отказывались от своей силы, становясь обычными эльфами или угнетали её, разбредаясь по миру в надежде.

Замысел Саурона был исполнен, и никто не мог противостоять его стремлению захватить мир. Он создал Кольцо Всевластия. Эльфы осознали это, но было уже слишком поздно.

Хотя темные эльфы продолжали служить миру, веря в свое предназначение, данное им Валар, и сражались в большинстве войн, включая битву против Саурона на Роковой горе, остальные народы продолжали считать их коррумпированными колдунами и последователями короля теней. Из-за этого мар стали относиться к остальному миру с подозрением и недоверием.

Смирившись с участью изгнанников, темные эльфы нашли убежище у моря Рун. Они восстановили часть древнего эльфийского царства, разрушенного войной, и стали жить в изоляции от всего мира.

С тех пор их никто не видел, да и не стремился искать. Их стали остерегаться. Реальная история о мар превратилась в пугающие легенды и страшилки для детей перед сном.

В текстах и устных рассказах происхождение и внешность темных эльфов, которые теперь прятались в глубинах темного леса и пещер, начали искажаться, приобретая самые жуткие черты. То их описывали с белыми глазами без зрачков, давно не видевшими свет; то с синюшной кожей, как у мертвеца; то с седыми, то с черными, словно ночь, волосами. А почитание звездных светил и силы эфира превратилось в поклонение беспросветному мраку и нечисти.

Великий Мар стал черным еретиком, магом тьмы и королем теней, одним из главных злодеев сказок. Однако больше его никто не видел.

По легендам самих мар, Великий Мар являлся воплощением духа Эфира. В мире, в отличие от мар-элементалов, никогда не существовало более одного мара, способного заклинать свет и тьму. После смерти носителя сила освобождалась и вновь обретала физическую оболочку в теле наследника. Ее заклинатель, не помня опыт прошлых жизней, был вынужден овладевать силой заново.

— Так что же привело тебя сюда? Неужели праздник урожая и тоска по дому заставили Лунную Деву пройти столько миль? — спросила её сестра.

Темноволосая эльфийка, чьи глаза сияли, как два маленьких солнца, иронично улыбнулась. Её раздражало это неблагозвучное имя, данное ей народом Средиземья. Она уже давно сменила его на другое, данное ей тёмными эльфами. Это имя означало «солнечное затмение» и сочетало в себе два ключевых элемента: «эн» — звезды или солнце, «эс» — и, «эль» — луна.

Эльфы перевели её имя на свой лад, назвав «Исил королева», или «королева Луны». А люди додумали что-то своё... Впервые за много тысяч лет в мире появились слухи о том, что Великий Мар вернулся.

Но всё же, это имя было лучше, чем Тёмная колдунья и прочая ересь.

— Всё может быть, — ответила она.

— Тем не менее, ты чудесно выглядишь, — сказала сестра, поправляя ей упавшую прядь тёмных волос. Она уже и забыла, какими светлыми они были раньше. После гибели матери волосы почернели, окрасившись в цвет горя... Хотя, возможно, это было просто литературным приёмом.

Возможно, смена цвета волос была результатом проявления когда-то подавленной силы. Ведь внешность мар отличалась своей холодностью, контрастностью, остротой и строгостью линий: волосы были преимущественно тёмными, максимум тёмно-рыжими, кожа — светлой, как свет Луны, с ярко выраженными лицевыми костями: острыми скулами, носом и подбородком. Глаза — яркими и необычных оттенков, сияющими от силы, как звёзды.

— Это с твоих краёв? — спросила светлая эльфийка, протягивая руку и касаясь шёлковой ткани тёмно-синего платья, украшенного люрексом и россыпью сияющих камней. Вокруг ног струился шлейф, напоминающий озеро, отражающее в своей зеркальной глади вечерний небосвод с миллионами звёзд. Волосы украшал золотой венец с драгоценными остроконечными камнями.

— Не пропущу же я встречу гостей, — таинственно улыбнулась Эннесиэль.

Раз уж обстоятельства сложились так, что она прибыла домой во время их намеченного визита, почему бы не воспользоваться ситуацией и не утолить давно жившее в чертогах её души желание? Ей очень хотелось увидеть принца и короля, про которого ходило много неоднозначных слухов. Единственное, в чём сходились их мнения, так это в том, что он был однозначно хорош собой. Она и сама это знала, по воспоминаниям из детства.

Аэгнор, по одобрению Владык Лихолесья, как-то останавливался в их королевстве, пытаясь отослать своих дочерей как можно дальше от войны. Но тогда она была совсем девчонкой.

С одной стороны, здесь она принцесса, а в Нуаре — королева, одинокого и изолированного королевства Прирунья, где всё это время собирались и прятались тёмные эльфы, считая знаки и знамения из старинных преданий и веря, что заклинатель света и тьмы скоро объявится. Святая для остальных мар.

С другой стороны, ей немного наскучила отшельническая жизнь, и хотелось во все горло закричать о своём существовании. Ей хотелось вернуться в привычную жизнь, а так же, добиться справедливости для угнетённых тёмных эльфов.

Сёстрам, сидящим в изоляции от внешнего мира, достанется лишь часть отцовского наследства, мечты о достойном браке и бесконечная жизнь, лишённая цели и смысла. Хотя, возможно, в этом и заключалось их счастье — в познании человеческого опыта.

Эннесиэль нравилась мысль о собственной семье. Много столетий она только и занималась тем, что отстраивала своё королевство, принимала присягнувшихся к ней на верность Мар и защищала мир людей от тьмы, движущейся с востока и харада, помогала восстановиться израненному Средеземью.

Много путешествовала, в поисках своих последователей, освобождала рабов в пиратских городах... Искореняла тьму.

Мысль о супруге и детях казалась такой же сладкой и непостижимо далёкой, как капля воды для пустынной лилии. Ей было страшно всё потерять, в случае её неудачи.

— Пойдём встретимся с сёстрами, они скучали по тебе, как и все мы, — улыбнулась Минеланна, глядя в глаза сестре, пытаясь разглядеть отклик похожих чувств.

Обернувшись на приближающиеся голоса и увидев две знакомые фигуры, две младшие сестры встрепенулись, быстро поднялись на босые ноги и побежали навстречу, держа свои промокшие подолы платьев в руках. Прыгнув разом в объятия прибывшей сестры, они чуть не повалили гостью, от чего стража немного заволновалась и в одно мгновение дернулась, чтобы придержать свою королеву.

Две младшие сестры хоть и были взрослыми, по эльфийским меркам, но не особо отличались своей простотой от людей. Они были ветреными и слишком наивными, так как их видение об устройстве мира строилось лишь на книгах о легендах и сказках, чтением которых пренебрегала вечерами Тинтур, нянька и служанка короля.

Если старшая дочь и видела часть мира и то, во что он превратился после нашествия тёмного Властелина, то Анорсель и Пелериэн не видели внешний мир дальше горизонта на границе Фангорна.

Прозвучал звонкий рог, волной разнося гул над кронами и зайцем прыгая от ствола к стволу в глубь леса и взбираясь эхом вверх по горе. На холмистом горизонте, в дымке утра, едва различимым пятном, караульным явилось светлое видение — свита Мирквуда во главе с королём приближается к Фангорну.