Эшли (джен)

— Ну и дурила же ты, Коллинз, — усмехалась за ужином в среду Дэвис, в ответ на жалобы подруги на загаженные снейповские котлы. — Нарваться на наказание в первую же неделю! Новый рекорд?

— Не, в том году нас же Пинс на второй день в Запретке поймала, — возразил Теренс, налегая на вишневый пирог. — А мы ведь и стащить ничего не успели еще, только зашли. Кошелка драная…

— Скорее не драная, — хихикнула Эшли. — Пару десятилетий уж точно.

— Ах да, — припомнила Трейс, — я же тогда не с вами была…

— Ага, не с нами, а на свиданке с Голдстейном, — припомнила Эш, потягивая тыквенный сок.

— Не напоминай, — Дэвис опустила взгляд и даже глаза рукой прикрыла в театральном жесте. — Мне до сих пор на Энтони смотреть больно.

Да, бедняге Голдстейну тогда прилично от Роджера досталось. Вообще, с тем энтузиазмом, с которым Дэвис охранял честь младшей сестренки, было удивительно, как та умудрялась все же ходить на свидания и даже иметь уже какой-никакой, а опыт в делах интимных. Хотя, сама Трейс «опытом» их обжимания в конце прошлого учебного года с тем красавчиком из Дурмстранга не считала и клялась, что дальше поцелуев дело так и не пошло. Эш подруге верила, а вот парни не очень, как и некоторая осведомленная часть школы. Кажется, от убийства сестры Дэвиса тогда удержала только трагичная кончина Диггори, которая на себя перетянула всеобщее внимание. Дурмстранговцу, правда, все равно прилетело на прощание.

Но понять смельчаков было не трудно: Трейси объективно была красавицей, как в общем-то и ее братец. Оба статные, в приятной манере худоватые. Лица точеные и без следов вырождения, что мелькали у той же Паркинсон — принцессы всея Слизерина. А еще Дэвисы были зеленоглазые и с шикарной темной шевелюрой от природы прямых волос. Вот последнему в подруге Эш искренне завидовала, так как свою вермишель какими только чарами не пыталась выпрямить, а все без толку. Если бы Коллинз не стриглась коротко, так и вовсе ходила бы чудом лохматым, как Грейнджер.

— Интересно, как там у Грэха с Эджком дела? — развивая тему свиданок, задумалась Эшли.

— Вроде все до комнатки у Аберфорта дошло, — разулыбался Хиггс. — На ужине обоих нет, как видишь.

— Даже не знаю, что хуже, — скорчила неприятную мордашку Дэвис, — в клоповнике Абби трахаться или трахаться с котлами дорогого декана, — глянула она на подругу.

— Очень смешно! — закатила глаза Коллинз.

— Ладно, нехуй ныть про отработки у Снейпа, — Теренс приободряюще потрепал Коллинз по ее не знающим порядка вьющимся волосенкам. — У него в подземелье это уже не пытка даже, а так — приятная родная экзекуция. Моуди вон вспомни в том году, или послушай, что про Амбридж болтают.

— А что болтают? — Эшли упустила слушки про новую преподавательницу, так как не представляла, за что могла бы у нее схлопотать наказание, ведь в отличие от всяких неразумных гриффиндорцев язык в задницу засовывать вовремя умела.

— Телесные наказания, — шепотом поделилась Трейси.

— Ха, — отмахнулась Эш, — а то Моуди таким не занимался! Причем не в качестве наказаний, а вроде как для практики.

По правде говоря, из однокурсников Коллинз по-настоящему отставной аврор оттягивался только на четырех слизеринцах из-за недобрых отношений с их папашами. Чем там старшие Малфой, Нотт, Крэбб и Гойл в свое время не угодили Аластору, было не ясно, но их сынкам на уроках защиты доставалось не слабо, а остальному классу перепадало по остаточному принципу. Эшли и Трейси вообще каким-то мерлиновым чудом умудрились с дедом поладить и, несмотря на свою не самую законную в школе деятельность, в опалу законника не попали и даже пару раз чай с ним вместо отработок пили. В основном то была заслуга Грэхэма, который от папаши про Грозного Глаза наслушался и друзей заранее о повышенной опасности предупредил.

— Нет, ты не поняла, — закачал головой Хиггс. — Моуди, конечно, был той еще сволочью, но в его практических хоть польза была. Я вот нормально так в дуэлях поднаторел к экзаменам, — поражаться оставалось тому, как у Тера тяга к знаниям затмевала даже очевидно садистские наклонности Моуди. — А Амбридж именно что пытает.

— Чем, Круциатусом? — все не умеряла своей веселости Эшли, не представляя, что могла такого страшного делать подстилка Фаджа.

— Она вроде пока на Поттере отрывается, но вот Сьюзен Боунс рассказывала, что на днях Макмиллану она руку изрезала за то, что тот в защиту Дамблдора что-то вякнул, — тихонько поделилась Трейс. — Вроде как посадила писать строчки, а они у него на руке вырезаться начали.

— Да ну, — нахмурилась Коллинз, — пиздят эти Хаффлпаффцы, вот и все. Не стала бы министерская бабка такое делать, это же незаконно.

— Ну, может министерской бабке можно чуть больше, чем простым смертным, — пожал плечами Теренс.

В целом такому настрою парня удивляться не стоило — у него отношения с Министерством были натянутые по семейным обстоятельствам. Хиггсы мастаки были балансировать на грани повестки в Визенгамот и конвоя в Азкабан. В их регулярных приводах и был замешан злосчастный дядюшка Берти, который исправно закладывал неугодных родственничков. Трейс же была шибко доверчивая, как считала Коллинз. Словом, не верила Эш в то, что Амбридж натурально кого-то пытает. Тем более Макмиллана с его-то семейкой.

Эшли с Министерством магии имела мало контактов, в отличие от магловской полиции, в которую на каникулах регулярно попадала за разные мелкие провинности. По паре раз не судят, но опыт был весьма приятный. Как-то после второго курса, например, папаша Грэхэма подсуетился, и Коллинз великодушно простили применение магии в присутствие магла: она в тот раз с Дугаллом О’Коннором пыталась обнести магазин и пошалила Алохоморой. Мистер Монтегю тогда дело оперативно замял, Дугги подправили память, а малолетняя правонарушительница отделалась предупреждением.

А первый контакт с Министерством Эш вовсе поминала с особой радостью и теплой ностальгией. Было это накануне ее первой поездки в Хогвартс, после того как Снейп к ним в трейлер заявился с письмом из школы и разъяснениями для магловской мамаши, какая у нее особенная деточка выросла. Кортни Коллинз тогда была, мягко говоря, не в кондиции — случаются у пристрастных к алкоголю людей такие дни — а потому закатила скандал, и выслушивать пояснения будущего декана Эшли пришлось самостоятельно. Истерика матушки не улеглась и через пару дней, а потому одиннадцатилетней ссыкухе предстояло ехать в Эдинбург и отыскивать волшебную улочку, где можно было закупиться к школе, в одиночку. Конечно, Эш уже тогда была вполне себе самостоятельной, но такое предприятие казалось непосильным.

И вот стояла малолетняя волшебница на остановке, жуя сопли в ожидании автобуса до города, как прямо из воздуха материализовался пухленький низенький дядечка в пестрой мантии и с добродушной улыбочкой. Заботливое наблюдательное Министерство послало сотрудника в помощь подрастающему поколению. Публий Вайт оказался мировым дядькой, каких среди хахалей матушки Эшли никогда не встречала. Он девчонку и по всем лавочкам Скрытого проулка — эдакому Эдинбургскому аналогу Косой Аллеи — провел, и на все ее бесконечные расспросы о мире волшебников терпеливо и развернуто отвечал. Да и сам болтал много, байки смешные травил и все такое. Под конец еще и в магазин магических сладостей заглянули, отчего у Эш тогда натуральный приступ незамутненного детского восторга случился. И, не смотря на все эти подозрительные прелести, мужик-таки не оказался педофилом и просто проводил малышку домой, попутно наслушавшись ее рассказов про супергероев, с которыми она силилась волшебников сравнивать. Эш на эмоциях мистеру Вайту даже комикс про своего любимого Карателя тогда впихнула, чтобы дядька ознакомился. Один из лучших дней в жизни, словом.

Так вот имея такой скудный, но определенно приятный опыт, Коллинз все же не могла поверить, что розовая и плюшевая Амбридж, уж какой бы мерзенькой не была, прибегала к настоящим пыткам. Папаша Грэхэма тот же в заплесневелом аврорате скорее глаза на преступников закрывал чем хоть как-то в их сторону шевелился. Да даже магловские полицейские, уж какие бы там отморозки порой ни попадались, таким не грешили. Не государственное это дело — пытки, как думалось Эш. Кстати, о пытках, как раз приближался кабинет декана.

— И снова здравствуйте, мисс Коллинз, — Снейп сидел за своим столом и черкал что-то на пергаментах.

— Добрый вечер, сэр, — кивнула студентка, косясь на выставленные у стены котлы и думая, что нихуя он не добрый, этот вечер.

— Палочку мне на стол и можете приступать, — не отвлекаясь от своей работы, проговорил профессор.

Имея довольно близкие сношения с загаженными котлами зельевара, Эш всякий раз поражалась, откуда он их брал в таком количестве. Не одной же ей выпадало их драить, а ведь к каждому наказанию набиралось чуть ли не до десятка. Слизеринцы давно подозревали, что старина Северус тайно подрабатывает и варит где-то зелья в промышленных масштабах, потому и ходит вечно заебанный. Но в таком случае у него денег должно было быть достаточно, чтобы не выглядеть как плод греховной связи человека с инферналом. Коллинз верила, что что-то с головой у профессора явно не в порядке, иначе всех его заскоков объяснить было просто невозможно. И, видно, что-то такое в мыслях студентки Снейп уловил своим паскудным легилиментным чутьем и решил доебаться:

— Знаете, мисс Коллинз, если вы и ваши непутевые товарищи продолжите в том же духе, будущее у вас будет незавидное, — ага, а то ж она сама не знала и все эти грязные делишки проворачивала от скуки, а не заботясь об этом самом будущем, которое ей матушка точно обеспечить не могла. — К слову, я что-то не заметил сегодня на ужине мистера Монтегю. Вы, вероятно, знаете, где он?

— Кажется, у него по древним рунам сложное эссе, сэр, — уткнувшись в котел, старательно спокойным голосом протянула девчонка, силясь при этом не думать о том, какие там Грэх сейчас задрачивает руны, чтобы декан такие мысли не спалил. — Может, в библиотеке засел или в гостиной.

— Ну разумеется, мистер Монтегю у нас же известный отличник и охотно променяет удовольствия на знания, — тон у декана был до того саркастичный, что Эш сама едва не прыснула от такого высказывания.

Вообще чувство юмора у Снейпа было интересное: злое, даже мрачное, извращенное и язвительное, но на Слизерине ценили. Как он по гриффиндорцам порой проходился, достойно было высечению в камне. Кто-то на факультете вроде даже вел тетрадочку с особо забористыми цитатами. Ну и о деятельности своих подопечных декан Слизерина был осведомлен прекрасно, разумеется. И вот за это Эш все же ценила дядьку — они с друзьями до сих пор не вылетели из школы, хотя, что уж греха таить, веских причин давно накопилось с избытком. Но нет, темный хозяин подземелий за проступки строжайше наказывал, но сор из подвалов не выносил, директору не докладывал и даже родителям не всегда сообщал. Хотя, толку-то сообщать матушке Коллинз или Хиггсам, например? Последние и вовсе своего сынулю за его делишки только похвалят, и разве что самому Теренсу, стремящемуся выползти из дел семейных, будет от этой похвалы неприятно.

— Очень надеюсь, что вы в этом году сосредоточитесь на учебе и основательно подготовитесь к экзаменам, — продолжал нудеть тем временем Снейп. — Все же, как не удивительно, и у вас, и у мисс Дэвис еще есть шансы успешно сдать СОВ и продолжить обучение на уровне ЖАБА. Раз уж даже ваш одаренный дружок справился, — да-да, успех Монтегю на экзаменах был той еще загадкой Мерлина даже для профессоров. — В частности, ваши навыки в зельеварении за прошлый год несколько возросли, как я заметил, — Коллинз даже тереть чугунную стенку на мгновение перестала от этого намека на похвалу. — Все еще позор Салазара, но хоть котлы больше не взрываются, — вообще-то взрывы котлов были на совести Паркинсон, которая так держала любимую однокурсницу в тонусе, и уж дорогой наблюдательный декан едва ли об этом не догадывался.

— Благодарю за такую оценку, сэр, — неблагопристойная девочка Эшли все же умела, когда надо, быть любезной и казаться вполне себе воспитанной.

— Не отвлекайтесь от работы, — не поднимая взора от пергаментов, напомнил учитель. — Но вернемся к вашим провинностям, которых с каждым годом все больше. Алкоголь, прогулы, воровство — это все легко загубит ваши мелкие успехи в учебе, если вы не возьметесь, наконец, за голову. Более того, разного рода вредные привычки доведут ваши и без того скудные умственные способности до уровня пещерного тролля. Как вам кажется… — тут в дверь отчаянно забарабанили и, не дожидаясь ответа, в кабинет ворвалась Индия Гамп — староста Слизерина с седьмого курса.

— Профессор! Вам срочно нужно в гостиную, сэр! — запричитала Гамп, которая, по мнению Эш, обычно отличалась даже чрезмерным спокойствием и равнодушием.

— Что такое? — неспешно поднимаясь с места, спросил декан.

— Там Трэверс и Роули…

— Да сколько можно! — тут же понял все декан и вылетел вместе со старшекурсницей из кабинета, не забыв при этом прихватить палочку Эшли, зараза такая.

Семикурсники Ричард Трэверс и Торфинн Роули были той еще парочкой чернушников из старой гвардии Флинта. Как большая часть их гнилостной компашки стала выпускаться, два вырожденца перевели свое внимание с несчастных грязнокровок и гриффиндорцев друг на друга и теперь регулярно цапались по любому поводу. Оба неровно дышали в сторону темной магии, так что декану уже не раз приходилось заминать очень неудобные последствия этих столкновений. Сколько Трэверсы и Роули занесли взятками Снейпу и Помфри за молчание даже представлять было страшно, так как оба студента еще в том году себе на приличный срок в Азкабане наколдовали. Хотя Трэверсам так уж точно не привыкать: у Ричарда в Азкабане и дядька сидел, и дед с бабкой. Все же не шли на пользу мозгам близкородственные связи, которыми так увлекались эти блюстители чистокровности…

Коллинз это все только повеселило. Жаль, конечно, что лично не видела, какую хтонь в этот раз придурки устроили. Хотя, может оно и к лучшему. Попасться Трэверсу и Роули под горячую руку — это не на навозную бомбу нарваться, после этих юных темных лордов можно у Помфри и на месяц прописаться. В любом случае, теперь гундеж Снейпа слушать не приходилось и можно было всецело сосредоточиться на засохшей корке ядовито-желтой пакости. Эш разве что задним умом себя укорила, что палочку у кого-нибудь из друзей не одолжила, но со Снейпом они давно этой хитростью пользоваться перестали. Зельевар еще курсе на втором поймал во время отработок Коллинз и Дэвис с палочками Монтегю и Хиггса, страшно разорался, увеличил срок наказания вдвое и впредь регулярно всю компанию перед отработками Ревелио просвечивал на предмет чужих палочек. А ведь, казалось бы, ребятки ту самую салазарову хитрость демонстрировали.

Так вот и начищала Эшли с усердием очередной котел, медитативно костерила в самых грязных выражениях любимого декана, как в кабинет вдруг тихонько постучали. Отвечать девчонка не собиралась — не положено, так что вскоре стук повторился, а еще через несколько секунд дверь со скрипом отворилась, и в мрачную обитель Снейпа робко заглянул, поблескивая стеклышками очков, не кто-нибудь, а сам золотой мальчик Гарри. Эш, резко повернувшись, от удивления даже выронила щетку из своих онемевших от ручного труда пальцев, и та, сука сраная, прилетела аккурат в стоящий на полу ящик с колбами.

— Бля-ять, — страдальчески протянула Коллинз, представляя, как за свои драгоценные зачарованные колбочки фанатичный зельевар ее истязает, ведь к моменту пока тот с ее палочкой вернется, их может уже и не восстановить будет.

— Репаро, — благородно взмахнул палочкой Поттер, и трагедия тут же разрешилась.

— Спасибо, — с облегчением выдохнула девчонка. — Снейп минут пятнадцать, как отошел куда-то, — пояснила она гриффиндорцу, так как на факультете чернуху Роули и Трэверса все же принято было замалчивать. — Ты тоже на отработки?

— Нет, МакГонагалл послала передать кое-что, — ответил парень, опустив взгляд, словно его гриффиндорская кошечка с тайным любовным посланием к слизеринскому декану отправила.

— Сомневаюсь, что он скоро вернется, — довольно промурлыкала девочка, воображая, что там сейчас творится в факультетской гостиной.

— Ясно, — буркнул Гарри и неуверенно помялся с ноги на ногу.

Тут Эш запоздало сообразила, в чем дело. Поттер же был конченный гриффиндорец, для которого человеческий диалог со слизеринкой был где-то в области особо темной магии. Не то чтобы Коллинз к неадекватным годриковым задирам лучше относилась, но до фанатизма Малфоя и Паркинсон ей было далеко. Они с Трейс вот даже с Фей Данбар и Парвати Патил с того же пятого гриффиндорского вполне себе ровно общалась — девочки в целом приятные, алой дуростью не сильно пораженные. А забавно выходило: они с Поттером уже пятый год на одном курсе учились, но говорили, кажется, вообще впервые. Уникальную социофобность за знаменитой гриффиндорской троицей Эшли уже давно приметила и все не уставала поражаться, как им втроем за столько лет не осточертело. Она вот, например, от зануды Хиггса порой натурально выла, хотя и любила зубрилу в том числе за его дотошность. А с Дэвисами днями не разговаривала, когда те принимались семейные отношения выяснять и ссориться в компании.

— А ты за что тут? — внезапно ломая все стереотипы, поинтересовался Гарри. — В смысле, я думал, Снейп своих не наказывает.

Эш на такое заявление сначала закатилась хохотом, полным боли за все годы выпадавших на ее многострадальную головку пыток, а отсмеявшись, пояснила:

— Он просто баллы с нас не снимает, чтобы престиж выдерживать, — ага, снимал бы Северус баллы, так благодаря тем же Монтегю и Коллинз Слизерин опустился бы на самое дно факультетского списка. — А наши крики боли и мольбы о пощаде вы просто не слышите, так как они раздаются за закрытыми дверьми мрачных слизеринских подземелий, — по ее мнению, Снейп вверенных ему деток держал в ежовых рукавицах из раскаленного металла с шипами, покрытыми особо забористым ядом. — Чтоб ты понимал, мне вот эта куча ебаных котлов прилетела исключительно за прогулки в позднее время по школьным коридорам. Да я от гостиной в паре шагов была, можно сказать, — страдальчески покосилась Коллинз на своих партнеров на сегодняшнюю ночку.

— Серьезно? — округлил глазки Поттер, всецело демонстрируя, что нихрена МакГонагалл со своими детками не строгая тетка.

— Нет, я же слизеринка и вру перманентно, — шутливо проворчала Эшли, хотя действительно не то чтобы врала, но несколько преуменьшала свою провинность. — Слу-ушай, — Коллинз вдруг основательно вспомнила, что она слизеринка. — А может ты это, — она мотнула головой в сторону ряда загаженных котлов, — хоть парочку очищающим приложишь? Я заплачу! Ну, или должна буду. Честно! Я натурально заебалась это говно отчищать.

— Снейп, думаешь, не заметит? — как раз по-снейповски приподнял одну бровь парень.

— Он, конечно, мысли порой без позволения читает, легилимент сраный, но скорее поверит в то, что я магию без палочки освоила, чем в то, что гриффиндорец, тем более ты, слизеринке с наказанием подсобил, — со знанием дела рассудила Эш. — Ну, пожалуйста, — прямо-таки взмолилась она, разминая не сгибающиеся натруженные еще с прошлых вечеров пальцы. — По сиклю за котел!

— Да ладно, — отмахнулся Гарри, доставая палочку, — буду я еще деньги за очищающие брать, — пробурчал он себе под нос. — Экскуро.

— Куда бы наш жестокий мир скатился без гриффиндорцев с их благородством! — с восторгом воскликнула Коллинз, глядя на заблестевшую парочку чугунных здоровяков. — Но с меня должок, я запомню.

— Да не за что… — принялся отнекиваться парень.

— Не-не, — активно замотала головой Коллинз. — Мне Родж — Роджер Дэвис, если что — как-то пояснил, что у волшебников должочки лучше не оставлять, а то они потом через хуеву тучу лет очень неприятно аукаются, — стала рассказывать девчонка, возвращаясь к недотертому котлу. — Такой жути нарассказывал, что я теперь к этому серьезно отношусь и по ночам от кошмаров с неуплаченными долгами просыпаюсь. Буду должна, и, если что — обращайся. С соизмеримыми запросами, — предусмотрительно уточнила она.

Про то, что Поттер сейчас не просто очищающим помог, а считай против факультетского духа соперничества пошел, согрешив перед самим Годриком Мать-его-Гриффиндором, Эшли благоразумно предпочла промолчать. Она-то, в конце концов, все по заветам дедушки Салазара делала — пользовала доброго мальчика во тьме слизеринских пещер. А еще, узнай Снейп, что кто-то без его ведома очищающими котлы чистит, так там и вовсе случилась бы трагедия. Одной лекцией об опасных реакциях чар и некоторых отваров точно не отделались бы.

— А кто там Снейп? Как ты сказала? — нахмурившись, поинтересовался гриффиндорец. — Легли… что?

— Легилимент, ты что, не знал? — поразилась Эш такой неосведомленности Поттера, которого зельевар, между прочим, из всех обожаемых гриффиндорцев любил с особым усердием и ежеурочно демонстрировал свою любовь безжалостнее, чем на прочих.

— Нет, — надулся ничего-то не знающий мальчик Гарри, — я даже не знаю, что это значит.

— Ох, Мерлин, — хохотнула слизеринка. — Это такая ментальная магия, с помощью которой деликатный Северус забирается в незащищенное сознание студентов и шерстит там своим пристальным взглядом, — зловещим тоном объяснила она. — До Дамблдора, говорят, ему далеко, но мне, спасибо Салазару, с директором и не доводилось взглядом встречаться.

— Он читает мысли? — натурально с благоговейным ужасом переспросил Поттер.

— «Читает» — это сильно сказано, — поразмыслила Эш, поминая все то, что прочла о легилименции еще на втором курсе, когда узнала, что декан ее активно практикует. — Картинки смотрит, скорее. Обрывки воспоминаний и все такое. Короче все, что надо, чтобы палить правонарушения.

— Кошмар, — севшим голосом заключил Гарри.

— Да не, он же все-таки преподаватель в школе и какие-то рамки имеет, — по крайней мере, Эшли сама на это очень надеялась. — Если честно, я в этих ментальных науках нихуя не смыслю, так что дельной информации от меня не жди и особо-то не пугайся. Если бы он реально мысли читал, половина школы от отработок уже загнулась бы. Снейп та еще мстительная сволочь, — процедила она в конце, сдирая с чугунной стенки моховидный нарост.

— Знаешь, ты очень странная для слизеринки, — явно случайно вырвалось у гриффиндорского мальчика, так как на его лице тут же показалась смесь растерянности и не страха, а вот этого гаденького чувства, когда понимаешь, что лишнего ляпнул.

— А ты много слизеринцев знаешь? — усмехнулась Эш, припоминая, что звездный Поттер и на своем-то факультете, по рассказам Данбар, мало с кем общается.

— Малфоя, Крэбба и Гойла неплохо знаю, да и Паркинсон, — сязвил в ответ парень.

— Ага, заебись познания! — Эшли прямо до бешенства порой доводило то, что о них всех судили по таким вот отморозкам как Малфой или еще хуже — Роули, а то и вовсе Того-Темного поминали. — У вас на Гриффиндоре, надо думать, все, как Маклагген, да?

Коллинз специально взяла крайность, но крайность, надо сказать, характерную такую, забористую. Кормак, который учился на год старше, в ее личном рейтинге ублюдков в школе занимал первое место, далеко обходя всех конченных засранцев Слизерина. Он был по Малфоевски заносчив и самовлюблен, так как тоже родился с золотой ложечкой в одном месте, туп примерно на уровне Крэбба, да еще и отличался особенной гриффиндорской вспыльчивостью и просто безбашенностью. Этот годриков выкидыш не стопорился даже там, где пресловутые близнецы Уизли начинали задумываться о последствиях. И, разумеется, конфликта между ним и Грэхэмом с Теренсом просто не могло не случиться. Эш и Трейс, которых нехило это стало цеплять курса с третьего, тогда поняли, что их мелкая грызня с Паркинсон и Булстроуд просто детский лепет.

— А что с ним? Мы как-то не особенно общаемся, — отозвался Гарри, который, видимо, был настолько асоциален, что не заметил даже Маклаггена под боком.

— Да так, бессменный спонсор наших посиделок у Помфри, — Коллинз заметно приуныла оттого, что такой красочный пример не сработал. — Так и что, по-твоему, во мне странного для слизеринской гадюки? — честно сказать, Эш хоть и не была шибко самоуверенной, но полагала, что вполне себе обладает стандартным салазаровым набором, разве что с родословной не сложилось.

— Ну, — почесал голову алый львенок, — ты, вроде, не гадюка. Я даже видел недавно, как ты с Данбар разговаривала. А еще про Снейпа так говоришь... Да и вообще, говоришь совсем не как слизеринцы, материшься.

— Какая прелесть, — умилилась Эшли. — То есть все Слизеринцы — эдакие аристократичные особы с идеальным воспитанием, которые гадят всем вокруг, общаются только между собой и боготворят своего зловещего Темного Лорда?

— «Темный Лорд» — это ты про Снейпа? — голос у паренька резко стал очень серьезным.

— Нет, блять, про Того-Самого! — хохотнула Эш. — Хотя, ты и про того, поди, так думаешь, да? Что мы все чистокровные, одержимые истреблением грязнокровок, и ждем не дождемся Второго Пришествия, — тошнило уже от этих обвинений в школе и постулатов от некоторых фанатиков в родной гостиной.

— Нет, так я не думаю, — твердо возразил Поттер. — На Слизерине не только чистокровные. Их столько нет, чтобы весь факультет заполнить.

— Ого, вот так подсчеты, — Коллинз отставила кое-как, на фоне очищенных магией котлов, очередного чугунного засранца и перешла к следующему. — Ты меня так не шокируй, а то решу, что не одна Грейнджер на Гриффиндоре умеет в логику и рациональное мышление.

— Это она мне и объяснила, — признался Гарри.

— Логично, она у вас вроде одна на нумерологию ходит, — заливая котел очищающим средством, припомнила слизеринка.

Сама Эшли в начале третьего курса факультативы выбирала методом исключения. Маглов ей объективно изучать было незачем. Про прорицания вообще и про Трелони в частности столько поноса от Грэхэма лилось, что там сразу было «нет». Подглядев же, что с наслаждением посчитывает Родж, нумерологию девчонка тоже решительно послала к импам драным. Так и остались древние руны да уход, что в целом ее очень даже устраивало. По рунам они наконец-то подбирались к зачарованию, ради которого и надо было зубрить все эти закорючки. С уроками здоровяка Рубеуса же было просто забавно, но не сказать чтобы познавательно. Ненависти, как Роджер, к Хагриду Эш не питала, хотя и понимала, что учитель он никудышный. Зато зверушки иногда попадались веселые, как джарви, например, или топеройки — вот уж вылитые Долорес Амбридж.

— А можно кое-что спрошу? — Эш припомнила разговор за ужином и решила поразнюхать из первоисточника.

— Что? — отвлекся Поттер от разглядывания выставленных по полкам заспиртованных ингредиентов.

— Правда, что Амбридж телесные наказания применяет?

— С чего ты взяла? — на этих словах гриффиндорец резко, словно инстинктивно, накрыл правую руку ладонью левой, и со стороны смотрелось это весьма тревожно.

— Ну, ходят слухи, — неопределенно пояснила Коллинз, косясь на прикрываемую парнем руку.

— Правда, — насупившись, буркнул Гарри.

— И что делает? — Эшли хоть и старалась говорить тоном непринужденным, но от такой информации заерзала, так как боль терпеть была не приучена, а наказания были ее бессменными спутниками школьной жизни, и отхватить одно от Амбридж шанс хоть и маленький, а все же имелся.

— Пишешь строчки специальным пером, а потом… — Поттер запнулся, нахмурился еще сильнее, а затем просто шагнул вперед и показал руку. — Вот.

— Вот же ебанутая сука! — отшатнулась Эш от страшно изувеченной руки парня.

— Мисс Коллинз! — в этот самый момент вернулся декан и, разумеется, высказывание своей студентки он слышал. — Вы просто феноменальный позор факультета! Как может девушка позволять себе так выражаться?! — взбесился он так, что даже поспешно отступающего Поттера не заметил, чему вот Эш была совсем не рада, так как гриффиндорец являлся отличным громоотводом в приступах Снейпа. — Вам с вашим воспитанием место в канавах и на задворках Лютного, а не в благопристойном образовательном учреждении! Вы несмываемое пятно аморальности в этом древнем уважаемом заведении! Еще хоть раз я услышу от вас что-то подобное, вы котлы будете до конца года чистить! Это ясно?

— Да, сэр, — едва слышно проблеяла Эшли, ведь и к пятому курсу не могла, как Грэх, притерпеться к крикам психованного зельевара и каждый раз натурально выпадала из реальности.

— Поттер! — обернулся, наконец, Снейп к гриффиндорцу, который к тому моменту уже совсем неприлично для своего факультета смельчаков аж в стену вжался. — Вы тут что делаете?!

— У меня послание от профессора МакГонагалл, сэр, — севшим голосом пояснил парень и протянул свернутый пергамент. — Мне велели вернуться с ответом.

— Ясно, — начиная чуть остывать, кивнул профессор и углубился в исписанный пергамент.

Поттеру быстро начеркали ответ и отправили восвояси, а Коллинз в итоге еще час проторчала в одном кабинете с изрыгающим яд деканом, которого Роули и Трэверс нехило подстегнули, потому что не стал бы он так на дерьмо исходить из-за одной только нецензурщины. Зельевар еще и заподозрил неладное, приметив парочку идеально чистых котлов, так что не только Ревелио приложил, но и карманы выворачивать заставил. За пачку сигарет, разумеется, прилетела еще неделя незабываемых вечеров.

* * *

Весть о том, что Амбридж — конченная садистка, Эш среди своих разнесла довольно быстро. И под «своих» тут подпадали не только четверо друзей, но и приятельницы, вроде сестренок Патил, а их стараниями через неделю знала уже вся школа. И вот что примечательно и хорошо характеризовало деток Салазара в противовес остальным студентам: они тут же наладили с новым преподавателем и, по скорому указу самого Министра Магии, Генеральным инспектором Хогвартса, наилучшие отношения. Просто потому, что им не хотелось терпеть пытки от чокнутой бабки. Там, где гриффиндорец полезет с боем свою правду доказывать, хаффлпаффец будет усердно стараться справедливость отстоять, а рейвенкловец примется выдумывать хитровыебанные способы поправить то, что, по его мнению, работает неправильно, слизеринец прогнется. Свою правоту слизеринцу доказывать не требуется, он и так знает, что прав. В справедливость он не верит, как и в возможность построить свою идеальную утопию. Однако если интересы слизеринца заденут, обиду он затаит и будет ждать удобного момента для удара в спину.

Долорес человеком была не сложным, особенно для тех, кто регулярно со Снейпом дело имел. Этой достаточно было лить в уши умеренную лесть, не болтать лишнего и временами закладывать неугодных. Грэхэм первым же делом сдал новоиспеченному инспектору шарлатанку Трелони, уроками которой мучился аж три года до того счастливого момента, когда можно было прорицания намеренно на СОВ завалить. Родж от дорогих слизеринских друзей не отставал и заложил со всеми здоровенными потрохами Хагрида, пускай того все еще и замещала Грабли-Планк. Эш подумывала стукнуть на Бинса, но чувствовала, что нудного призрака Амбридж в оборот не возьмет, так как тот только и мог, что следовать программе столетней давности. Да и чего призрака трогать, если уж его уроки так удобно прогуливать временами? Трейс и Теренс отчего-то посчитали, что жаловаться старухе — дурной тон, но совместный поход с донесениями на Маклаггена и его дружков поддержали.

Так к октябрю компания была в полной уверенности, что все налажено, но вышел Декрет об образовании номер двадцать четыре, который подводил под расформирование и квиддичные команды, и Исторический дискуссионный кружок, и даже несчастный клуб «Плюй-камушков». Тут интересы оказались затронуты значительно, особенно интересы Роджа и Грэха, как капитанов сборных. А еще Хиггс и Монтегю очень любили поспорить на исторические и политические темы с прочими увлеченными и считали Исторический клуб полноценной заменой урокам Бинса. Да и вся пятерка за Дуэльный клуб переживала, куда частенько поглядеть наведывалась, и где порой даже ставки организовывала. Хотя Дуэльный и до декрета не сказать чтобы был разрешенным. Словом, не трагедия, но суета и неразбериха.

— Организацией, обществом, командой, кружком и клубом считается регулярно собирающаяся группа из трех и более учеников, — за завтраком в очередной раз вслух перечитывал копию декрета Теренс. — Это выходит, наша компашка тоже вне закона? Нас же пятеро! — притворно ужаснулся он.

— Наша компашка с момента образования вне закона, — усмехнулась Коллинз в кружку с кофе. — И мы не регулярно собираемся.

— Как это? — хихикнула Трейс. — Каждый день же! Но на самом деле, думается мне, это нихуя не про нас. Ей важно Поттера задушить, вот она и суетится. Мне тут птичка напела, что этот гений взялся устраивать «правильные» уроки защиты с применением заклинаний под лозунгом подготовки всех к надвигающейся жуткой войне с Сами-Знаете.

— Это что за пташка такая редкая? — справедливо вскинул брови Грэхэм.

Особых информаторов в окружении звезды Гриффиндора у ребят не было, если не считать рыжих близнецов, которые приятельствовали с Роджером, но то мало пользы приносило. Главные разносчицы школьных сплетен — близняшки Патил и их подружка Браун — были с Трейс и Эш в вполне приятных отношениях, но вот со своим же одноклассником общались мало и поведать ничего толком не могли, а если что важное и узнавали, там еще годриково единение и благородство частенько мешались.

— Скажу, если поклянетесь Роджу не болтать, — картинно увлеклась Дэвис своим завтраком.

— Так-так, — Эш ехидно заулыбалась и потолкала плечом подружку, — у кого-то новый парень?

— Условия были объявлены, — сухо отозвалась Трейс, не оставляя при этом сомнений, что новый ухажер у нее-таки появился.

— Торжественно клянемся хранить тайны нашей красавицы! — хором объявили трое слизеринцев выдуманную года полтора назад клятву.

Своим восклицанием ребята, как водится, привлекли внимание доброй половины стола, в том числе и сидящих неподалеку Нотта, Гринграсс и Забини. Первые двое были, как правило, к окружающему максимально безразличны, а вот Блейз внимание обратил. Он на Трейси часто заглядывался, что ему, как чистокровному, делать вообще-то не полагалось. Но Трейс была девочкой весьма заметной, а Блейз был мальчиком весьма интересующимся.

— Придурки, — буркнула Дэвис, ведь эту устоявшуюся традицию вроде как ненавидела и всегда притворно обижалась. — Ладно, слушайте! — тут же заговорщически наклонилась она к друзьям. — Захария Смит, который с Хаффа, мне рассказал, что Поттер собрал человек тридцать в «Кабаньей голове», и там они записались в кружок по дополнительным занятиям защиты от Темных искусств. И вроде поначалу все собирались потому, что Амбридж отменила практические, а по итогу будто отряд сопротивления Сами-Знаете-Кому вышел. Захи не в восторге, но говорит, что Поттер опытный и поучиться у него есть чему. Сказал даже, что этот герой гриффиндорский телесного Патронуса призывать умеет. Ну и я вам ничего не говорила, разумеется.

— Да ладно? — округлил глаза Тер. — Телесного Патронуса?

— Вот же идиоты, — хмыкнул Грэхэм, — в «Кабаньей голове» такое организовывать. Не удивительно, что старуха на следующий же день прознала.

Эш с Монтегю была совершенно согласна. Да и что тут можно было сказать про начинающих анархистов во главе с золоченным мальчиком? Дурачки они неумелые. Стоят разве какие-то там успехи в защите таких рисков? Будто тому же Поттеру мало было проблем с Амбридж, так тот только новые способы неприятности заработать выдумывал. И главное, действительно же, где они собрались, Мерлин? Можно было с тем же успехом выйти с митингом и плакатами во двор трансфигурации. Ох и поимеет же всю горе-организацию министерская старушка… Даже сочувствия не было к этим придуркам — смех да и только. Но позабавило и еще кое-что.

— Захи? Серьезно? — Эшли на этом «Захи» аж поперхнулась во внезапно подступившем смешке. — А тебя он как называет? Трисси?

— Мы сейчас серьезно мою личную жизнь будем обсуждать? — закатила глаза Дэвис.

— Поинтереснее Поттера и его кружка неумелых борцов с режимом, — пожала плечами Эш.

— Уж точно интереснее потугов старушки в реорганизации школы, — с усмешкой согласился с ней Грэх.

— А если бы действительно можно было в Хогвартсе что-то поменять, но только что-то одно, вы бы что сделали? — Трейс решительно взялась сменить тему.

— Вернул бы в библиотеку всю запрещенку и Запретную секцию сделал бы открытой, — не раздумывая, заявил Хиггс. — Осточертело до действительно ценных знаний окольными путями добираться и профессоров на пропуски разводить.

— А как же начинающие Темные Лорды? — поинтересовался у него Монтегю.

— Настоящие чернушники руки даже Акцио оторвать могут, а мозги вскипятить простым согревающим, — стал объяснять Теренс. — Магия сама по себе редко именно «темная» или «светлая», если не говорить о непростительных и некоторых особых ритуалах. Но о них книги даже в запретной секции, спасибо Дамблдору, уже не держат. С остальными чарами четкой грани нет. Все дело в намерении волшебника. Вот элементарное режущее взять: большая разница, яблоко ты им шинкуешь или чью-то ногу, — временами Хиггс умел не нудеть, а рассказывать довольно интересно, и сейчас к нему даже сидящий рядом всезнайка Нотт заметно прислушивался. — Или вот зельеварение. Авада у нас — темная магия, а Напиток живой смерти, будь любезен, к экзаменам варить научись на шестом курсе.

— Ладно, согласен, — признал Грэхэм. — Отец мне как-то говорил, что даже на применение Авады в аврорате порой смотрят попустительно. Ну, — он поспешил объяснить изумленно уставившимся на него ребятам, о чем речь, — в случае, когда ты столкнешься с какой-нибудь сранью, вроде той, что в Запретном лесу обитает, или оборотень в подворотне на тебя нападет.

— Главное, чтобы не Люпин, — захихикала Дэвис. — Он-то милый пушистик, его нельзя Авадой.

— А ты что бы поменяла в Хогвартсе? — вернулся к изначальной теме Теренс и глянул на Трейси.

— Я бы убрала эту идиотскую разбивку на факультеты! — одухотворенно выдала Дэвис. — И без того поводов для грызни хватает.

— А так хоть с Захи в одной гостиной обитали бы, да? — не переставала подкалывать подружку Эшли.

— Да и что за критерии? — Трейс подколки старательно игнорировала. — Мы разве не храбрые, не умные и не трудолюбивые?

— Ну, факультеты может отменять и не стоит, а вот сборные по квиддичу сделать со свободным набором было бы интересно, — бодро заерзал на месте Монтегю. — Чтобы как в настоящем спорте, а не как повезет и кого тебе Мерлин на факультет пошлет.

— Представляю, как бы вы с Роджером в одной команде всю школу нагнули, — протянула Коллинз и мечтательно поглядела на зачарованный потолок, который нынче был затянут серыми тучами.

— А ты, Эш, что бы поменяла? — спросила Дэвис.

— Даже не знаю, — потрепала Эшли свои волосенки, оборачиваясь к подруге. — О! Я бы хотела персики на завтрак.

— Чего? — едва не прыснула чаем Трейс.

— Персики, — решительно кивнула Эш. — При всем моем уважении к классическому английскому завтраку, — покосилась она на жаренную с помидорами и грибами яичницу.

— Так, погоди, — рассмеялась Дэвис и подалась вперед, облокачиваясь на стол и смотря на подружку, как на умалишенную. — Ты можешь поменять вообще все, что угодно! Отменить предметы, ввести новые, уволить профессоров или придумать новую школьную форму. И ты выбираешь персики?

— Я люблю персики, — невозмутимо ответила Коллинз, которой от жизни многого для счастья не требовалось.

— Эшли у нас просто особенная, — приобнял девчонку Грэхэм. — Ей мозгов в свое время маловато отсыпали. Персики… — фыркнул он, взмахом палочки притягивая добавку яичницы.

— Кстати, Грэх, — встрепенулся Хиггс, — а с командой-то ты что будешь делать?

— Да ничего, — расслабленно пожал плечами Грэхэм. — Я Малфоя отправил договариваться к этой суке. Надо же хоть какую-то пользу из его пиздлявости извлекать.

— Правильно, — закивала с улыбочкой Трейси. — Он ведь вечно распинается про связи папочки в Министерстве. Пускай теперь делом доказывает.

— Интересно, как Родж будет выкручиваться? — задумалась Эш, поглядывая на стол деток Ровены. — Грэх, может и ему арендуешь Драко на пару часиков услужливой беседы со старушкой? — она многозначительно подергала бровями.

— Думаешь, он там сейчас активно языком работает? — хохотнул Грэхэм, посыпая желток перцем.

— Ага, — ехидно захихикала Коллинз, — увлажняет почву для долгосрочного сотрудничества с представительницей Министерства.

— Какие же вы мерзкие, — скривилась Дэвис.

Остаток завтрака Эшли с Грэхэмом развлекались тем, что истязали друзей извращенными фантазиями о том, как Малфой выбивает разрешение для обратного сбора команды. Слушатели их похабщины со всего стола подтянулись. По-хорошему им бы язык попридержать. Все же малыш Драко ради команды старался, да еще и в их дельце включился. Запросы у богатенького мальчика оказались на удивление невинные: алкашка, хоть и премиальная, да зельица не самые одобряемые, как тот же Веритасерум. Абортивами он больше не интересовался, и его в ведение Монтегю перевели, с которым взаимодействовать серебряному принцу аристократичность нигде не поджимала. Словом, можно было и пощадить нового клиентика, но уж очень смешно выходило, многим зашло, а внимание, как водится, только раззадоривает.

Разве что Паркинсон, кажется, затаила что-то недоброе. Коллинз ее сучий взгляд подметила в какой-то момент и даже подумала осадить Монтегю, но тот выдал такую хохму, что мысль тут же из головы вылетела. Все-таки Пэнси Эш и Трейс перестали опасаться курсе на третьем, да и та тогда во многом перевела внимание на гриффиндорцев, а особенно на лохматую заучку Грейнджер. Даже в девичьей спальне слизеринок с тех времен относительный покой наступил, а уж что в вечер Святочного бала творилось! Тогда все четверокурсницы сдружились в едином порыве помочь Булстроуд влезть в ее бальное платье. Ничто так не объединяет, как трудное общее дело.

Про бал история, кстати, занятная. То Рождество поистине выдалось волшебным для всей компании. Первым Родж со своей Делакур отличился, чему вся школа откровенно завидовала. Потом и Трейс с Тером подключились к установлению международных контактов, особо увлекшись дурмстранговцами. У Хиггса, к слову, девушка была вылитая валькирия: белокурая, статная, гордая и даже танцевала так, словно дракона укрощала. О том, как лично его дракона после бала укрощали, Теренс, к сожалению, с классом не поделился. Грэхэм тогда наконец-то эпично бросил Падму Патил, которая ему мозги трахала с месяц, а себя не давала. В сам же торжественный вечер, под окончание бала, за который с бедняжкой Патил ее тогдашний партнер Рональд Уизли ни разу не потанцевал, Монтегю явился как истинный рыцарь и скрасил Рождество девочке, после чего, как истинный слизеринец, поставил себе очередную галочку.

У Эш с балом вообще была фантастическая история. Началась она с того, что Коллинз собралась ехать домой к матушке, так как у нее ни платья, ни партнера, ни желания не было. Подростковая депрессия тогда девчонку накрыла плотно, так что она даже Трейс в «Трех метлах» под сливочное пиво плакалась. А потом ей вдруг за завтраком прилетела сова со здоровенным свертком, в котором обнаружилось платье мечты с запиской без подписи. Короткое: «Просто повеселись для себя!» Эшли ободрило и помогло выветрить дурь из головы. Отправителя она и не думала разыскивать. Ну а что? Не одному же Поттеру почтой метлы от тайных покровителей получать! У каждого волшебника должно было быть немного настоящего светлого волшебства в жизни. А тут и Грэх удачно освободился, так что на бал отправились дружеской парочкой.

Пока Монтегю обхаживал бывшую, Коллинз во всю веселилась с двумя очаровательными бобатонцами. Те были до условно разрешенных развлечений, коими на празднике компашка активно приторговывала, особо охотливы, а потом друг другом в теплице увлеклись основательно под одурманенным наблюдением Эш. Конечно, пошедшие после слушки репутацию Эшли похоронили окончательно, зато появился недурной статус девчонки, охмурившей разом двух французов. Рассказывать о том, что на самом деле было, а чего не было в полумраке оранжереи, Эш никому кроме друзей не стала, тем более что тогда же очень удачно обнесла кабинет Спраут. Эх, было же золотое времечко!

Веселый задор с завтрака не прошел даже после того, как Малфой, задание капитана выполнивший и разрешение для команды получивший, на энтузиазме от своих достижений в излюбленной манере спровоцировал драку у кабинета зелий. Эшли с Трейси давно научились от этой взрывной смеси перед сдвоенными с гриффиндорцами уроками подальше держаться, на том, собственно, с Данбар и сдружились — гриффиндорка тоже не хотела лезть в бессмысленную детскую грызню льва со змеей, предпочитая бои посерьезнее. Они втроем в этот раз только с задором отметили, что чуть ли не впервые с кулаками на серебряного принца кинулся не привычный Поттер или Уизли, а тихоня Лонгботтом. Драко в этом году прямо-таки набирал популярность.

— А у вас как с квиддичной командой? — поинтересовалась Трейс у Фей, усаживаясь слева от девочки за парту в кабинете зелий.

— А что, не видно? — хмыкнула Данбар и глянула своими ледяными голубыми глазками в сторону Поттера. — У нас все проблемы из-за Гарри-Победителя-Сами-Знаете-Кого-Поттера. Если честно, я очень надеюсь, что Амбридж запретит команде играть нынешним составом и появится вакантное место ловца, — она давно мечтала о месте в команде, да только кого бы ее желание волновало.

Фей была очень нетипичной гриффиндоркой в том плане, что откровенно не стояла за великого Гарри горой. Понятно, что внутри факультета знаменитого и обласканного удачей парнишку многие не любили, но как слизеринцы, за редкими исключениями вроде Коллинз, старались поддерживать внешнюю картинку сплошь чистокровных аристократов, так и гриффиндорцы строили из себя сплоченные ряды бравых воинов. Данбар за факультет стояла, а вот золотого мальчика и его рыжего друга недолюбливала с первого курса. Эш с Трейс брались расспрашивать, в чем там соль, но девчонка им только туманно сказала, что это дело семейное. Фей была полукровкой, но по ее же словам род Данбар был не менее древний, чем Уизли или Малфои, хотя и не такой прославленный. Коллинз и Дэвис перипетии волшебных семей ни в коей мере не интересовали, потому на том расспросы и заглохли.

— Меня больше Дуэльный клуб волнует, — присаживаясь справа от Данбар, поделилась Эш. — Хотелось бы уже на постоянной основе ставки организовывать.

— Да как обычно будем собираться, — фыркнула Фей, которая в клубе состояла именно как участник дуэлей, а не зритель. — Нас за столько лет Филч с кисой не обнаружил, и всезнающий Дамблдор не распустил. Вы же не думаете, что эта карга умнее?

— Я всегда была уверена, что старик Альбус в курсе Дуэльного и негласно его одобряет, — шепнула Дэвис. — Сами подумайте…

— Прошу заметить, у нас сегодня гость, — оборвал девочку на полуслове Снейп, указав всем студентам на присутствующую в классе с проверкой Амбридж.

Что касалось задорных по большей части проверок, что взялась проводить Генеральный инспектор, так Эшли была в ребяческом восторге. Серьезно, когда кто-то ставит на место всех этих зазнавшихся профессоров, наблюдать одно удовольствие. Вот тот же Снейп сейчас с гнилым недовольством отвечающий на расспросы о том, отчего это любимый директор отказывает ему в должности преподавателя защиты который год — та еще радость. Хотя, подумав наперед, радоваться-то было нечему, так как истеричный Северус сейчас может и проглотит терпеливо, а потом-то отрыгнет, и не факт, что не на Коллинз.

Но опасность на уроке настигла оттуда, откуда не ждали. Вернее, ждали настолько стабильно, что уже притерпелись — Паркинсон взялась-таки отомстить за шуточки над предметом своего неудержимого вожделения. Под конец занятия, когда Эш, собираясь, заболталась с Фей и Трейс, сука Пэнси втихую левитировала какую-то дрянь в котел Коллинз и зелье в нем тут же принялось гадиться. Точку неотвратимости Эшли проглядела, а когда Дэвис с ужасом указала на котел, жижа из того уже выползала каким-то неудавшимся экспериментом по трансмутации. Жуткая субстанция стремительно набирала объем, а все попытки трех девчонок как-то это прекратить были безуспешны. Благо Снейп пока отвлекся на излюбленного Поттера.

— Блять, это надо убирать, — смирилась шепотом Эш, когда содержимое котла разнесло до размеров всей парты. — Эскуро, — взмахнула она палочкой, но это не помогло.

— Тергео, — безрезультатно попыталась Трейс.

— Эванеско! — разрешила проблему Фей, выдав заклинание экзаменационного уровня.

— Где ваше зелье, мисс Коллинз? — декан закончил отрываться на гриффиндорце и, проходя мимо, остановился у только что очищенной парты.

— Не удалось, сэр — виновато опустила голову Эш, ведь пускаться сейчас в объяснения было бесполезно, как и пытаться доказать причастность Паркинсон.

— То же, что и Поттеру, — коротко резюмировал профессор.

Ну, красота! Будто она прислушивалась, что там этот невротик выговаривал Поттеру. Эшли уже инстинктивно придирки зельевара к гриффиндорцу мимо ушей пропускала, так как ей они надоели курсе на втором. Изобретательности в них, в отличие от прочих, не было, зато было с избытком старательно прикрываемых личных эмоций. За что конкретно этот ужас подземелий невзлюбил мальчика, слизеринцы не знали — поговаривали, что Северус в школе учился в одно время с батюшкой Гарри и они не ладили — но особое отношение все подметили сразу. Эшли всегда в этом плане Теренсу и Грэхэму завидовала, так как те-то периодически являлись свидетелями словестных экзекуций Снейпа над Маклаггеном и Хупером. Вот уж к кому у Северуса ничего личного не было, так что там он раскрывал свой талант к изощренным тонким оскорблениям по полной.

Догнать по обыкновению разъяренного после уроков зельеварения Поттера вышло только на лестнице, где Эш его и окликнула. Она решила, что раз уж у них с звездным мальчиком недавно состоялся вполне себе мирный разговор впервые за пять лет совместного обучения, можно и спросить задание. Не Снейпа же в его нынешнем бешенстве после Амбридж идти расспрашивать. Парочка поттеровских верных оруженосцев тут же воззрилась на мерзкую слизеринку, как на объект особой опасности, на что Коллинз только усмехнулась. Полезет она против Грейнджер с ее-то навыками в заклинаниях, ага, как же! У Эшли мозгов было побольше, чем у Малфоя.

— Я только хотела спросить, что тебе там Снейп дополнительно задал? — демонстративно поднимая руки в жесте невинности и даже отступая на шаг, уточнила Коллинз. — У меня тоже с зельем хуйня случилась, — на этой фразе благопристойную Грейнджер аж передернуло, — а дорогой декан ограничился коротким: «Тоже, что и Поттеру». Сам видел, как его корежило. Я как-то забоялась уточнять, — дополнительно объяснила Эш с невинной улыбочкой.

— Не говори ей, — тут же ощетинился Уизли. — Вот еще, слизеринцам жизнь облегчать.

— Серьезно, блять? — закатила глаза Эшли.

— Брось, Рон, — отмахнулся от друга Поттер. — Написать о правильном составе и разобрать, где и почему ошибся, — устало ответил он слизеринке.

— О, заебись, — выругалась Коллинз. — Я ошиблась, когда не задушила Паркинсон во сне на первом курсе… — пробурчала она себе под нос, поворачиваясь в сторону лестницы в подземелье.

— Это Паркинсон тебе зелье испортила? — округлив глазки, спросила Грейнджер.

— Она мне жизнь испортила, — злясь, фыркнула в ответ Эш. — Но сегодня да, ограничилась очередной дрянью в котле. Ты думала, они у меня из раза в раз взрываются, потому что я умом не вышла, что ли? — сдвоенные с гриффиндорцами уроки зельеварения были частыми, так что не заметить особую взрывоопасность варева Эшли Гермиона не могла.

— Ну, у Крэбба и Гойла тоже взрываются, — пожала плечами Грейнджер.

— У Крэбба и Гойла предки согрешили с тупоголовыми троллями, — злясь от такого сравнения только сильнее, рявкнула Коллинз. — Судя по тебе, магловская кровь мозгам не вредит, так что я — грязная полукровка — вполне имею право претендовать на не обделенную интеллектом особу, знаешь, ли, — Эш привыкла, что на факультете умственные способности частенько с родословной увязывали, так что и сама уже так делала.

Рональд, который на первой фразе про Грега и Винса не сдержал усмешки, после следующего высказывания резко нахмурился, но промолчал. Эшли всю эту ересь с грязнокровностью перестала считать обидной еще на первом курсе, как и ранее насмешки в магловской школе по поводу матушки. Она глупым считала унижать человека за то, над чем он был не властен и что уже никак не мог поменять, а потому такое могла только высмеивать. От того, что на Слизерине — спасибо старику Салазару за его заветы — чистокровность была важна, унижения на эту тему сыпались неостановимым потоком. И тут, как и с матушкой, Эш стала бить наперед спокойным отношением, а со временем и вовсе привыкла вворачивать без особой надобности ссылки на свою загаженную родословную.

— Извини, — умилительно захлопала глазками гриффиндорская грязнокровочка, от чего даже у Эш ярость поулеглась.

— Да ладно, — хмыкнула слизеринка. — Мы же для вас как водяной народец — все на одно лицо. И, честно говоря, по некоторым-то предметам я не далеко ушла от Крэбба с Гойлом… — решила все же оговориться Эш, так как не стоило родных слизеринцев так сильно перед гриффами прикладывать.

Грейнджер и Поттер хохотнули и даже Уизли опасливо улыбнулся. Дальше расшаркиваться перед гриффиндорским трио времени не нашлось — надо было вместо обеда хоть немного подразгрести домашку, на которую Коллинз нормально так положила в последнее время. Надежда была на то, чтобы тем самым освободить вечер, но в этот раз ничего не вышло.

Вечером после свитка эссе по истории магии и такого же по объему разбора трансфигурационых схем за зельеварение Коллинз взялась в гадостном настроении. Закончив с основным заданием и наскоро записав правильный рецепт изгаженного Паркинсон зелья, Эшли до того заебалась, что послала к импам драным выдумывание «ошибок» для разбора и принялась честно писать на пергаменте:

Так как свой Укрепляющий раствор я нашла на уроке в удовлетворительном состоянии, ошибок до его настаивания допущено не было. Также, перечисляя все выполненные мною на уроке действия, отхождений от вышеописанного рецепта привести нельзя. Так как к моменту завершения работы над зельем на внешний вид оно не отличалось от тех, что были в котлах соседствующих со мной за партой мисс Дэвис и мисс Данбар, я выношу предположение о том, что непосредственно в приготовлении раствора ошибок допущено не было.

Однако я совершила ошибку в наблюдательной части, так как упустила злоебучий момент, когда блядская сука Паркинсон левитировала в мой котел очередное дерьмо, чем она регулярно занимается. Вы, как компетентный педагог и декан нашего факультета, едва ли могли упустить эту ебучую тенденцию, наметившуюся со второго курса. Со второго, потому что со своими куриными мозгами Паркинсон с горем освоила левитационные чары только к этому моменту.

Методом исправления данной ошибки я вижу профилактическое окунание ебучей Паркинсон в загаженные школьные унитазы, наведение на нее темной порчи и, возможно, отравление как-нибудь за обедом. Данную методику обязуюсь применить в ближайшее время.

— Мерлин, ты с таким одухотворенным лицом даже опись нашего хранилища не составляешь! — рассмеялся сидящий рядом Монтегю. — Дай-ка, — он вырвал из-под пера исписанный пергамент.

— Эш, это гениально, — резюмировал тоже заинтересовавшийся Теренс. — Это гениально, но грязно. Надо почистить, а то Снейп тебя под котлами похоронит, — и он натурально взял перо и стал вносить правки. — А вот последний абзац, хотя и красочный, но все же лишний, — задумчиво пробурчал Хиггс. — Нехуй анонсировать, а то еще возьмется предотвращать воздаяние любимой ученице. Лучше так… — и он накатал нормальный такой абзац о том, как Эш надеется, что Снейп ситуацию возьмет под контроль, ведь на носу СОВ и прочее-прочее.

Хиггс все же был умница. С его правками работа вышла такая, что и пытливому декану было не придраться: все с уважением, с подробным описанием и даже с рядом обстоятельных предложений. Эш, конечно, за эту писанину ожидала неделю романтических вечеров в компании котлов, но оно того стоило. Да что там! Пергамент пошел по гостиной и вызвал восторг у многих слизеринцев, даже у чистокровных непогрешимых Забини и Нотта, которые все же Паркинсон тоже недолюбливали. Самой Пэнси, как и Малфоя, и их грузных подручных в серпентарии как раз не оказалось — их из-за обязанностей старост вообще стало меньше видно — так что мгновенной кары не последовало. Шедевральная работа на следующем занятии отправилась к Снейпу на стол, но как не опасалась, наказания за это Эшли не получила. Было все же у декана чувство юмора.