Под знаком Льва (джен)

Он появился будто из ниоткуда. Мы как раз припарковались на подъездной дорожке у дома, я вытащил пакеты с продуктами, захлопнул дверь машины, сделал несколько шагов и чуть не врезался в высокого человека с тростью в руке.

Ойкнув, я уронил пакеты и завороженно уставился на стоящего передо мной волшебника. Прямой как палка, с длинными белыми волосами, в черном длинном, напоминающем камзол пиджаке с серебряными узорами, он будто выпрыгнул из фильма про пиратов. Волшебник так же пристально смотрел на меня...

Очнулся я от резкого рывка назад. Загородив меня собой, дед хмуро поинтересовался:

— Мистер Малфой, я полагаю?

Выглянув из-за спины деда, я с любопытством продолжал глазеть на волшебника, о котором много раз слышал, но ни разу до этого не видел.

— Поразительное сходство, — растягивая слова, прошептал он и перевел взгляд на деда: — Совершенно верно, Люциус Малфой к вашим услугам.

— Зачем вы здесь?

— Мною двигало лишь желание увидеть внука, мистер...

— Грейнджер.

— Мистер Грейнджер, — кивнул Люциус и так же медленно продолжил: — У меня нет намерения причинить вам вред.

— Магл должен верить чистокровному волшебнику? — иронично произнес дед. — Помнится, не так давно мнение таких, как я, вас не интересовало.

Люциус поморщился:

— Понимаю ваши опасения. Уверяю, я не настолько фанатичен, чтобы следовать прежним устоям, а кровь Малфоев слишком ценна, чтобы ею пренебрегать. Мне невыгодно с вами ссориться, мистер Грейнджер. Я действительно хотел бы побольше узнать о Леонарде и по возможности наладить с ним отношения.

— Вы знаете мое имя? — удивился я.

— Семейный гобелен, молодой человек, — с легкой улыбкой пояснил Люциус. — Он же подсказал, что в этом году вы идете в Хогвартс. Или у вас в планах другая школа?

— Нет, — неохотно сказал дед, — поэтому мы в Англии. Как вы нас нашли?

— Благодаря этой вещице. — Люциус вынул из кармана кепку, увеличил и протянул мне. — Будь внимателен, Леонард. Рассеянность для мага неприемлема.

— Она ни для кого не приемлема, — проворчал дед, перехватил мою бейсболку, повертел, только потом передал мне.

— Я думал, что потерял ее в автобусе, — сконфуженно пробормотал я.

Дед тряхнул головой:

— Ладно, рано или поздно это все равно случилось бы. — Затем усмехнулся и потрепал меня по макушке. — Хотя родители этого пострела уверяли, что обо всем позаботятся. Тут сквер неподалеку. Предлагаю прогуляться и поговорить там.

— Согласен, — важно кивнул Люциус.

— Только одежду подправьте, чтобы внимание не привлекать. Лео, отнеси продукты в дом, потом нас догонишь.

* * *

Я притаился рядом с кухней и жадно прислушивался к разговору. До сквера мы так и не дошли. Деду позвонила на сотовый бабушка, и пока он отвлекся, Люциус обратил внимание на меня:

— Леонард, — произнес он задумчиво, будто пробуя слово на вкус. — Уверен, имя тебе дала твоя матушка.

— Ага, — закивал я. — Мама сказала, что ей понравилась традиция Блэков, и назвала меня в честь созвездия Льва.

Люциус тонко улыбнулся:

— Весьма слизеринский подход для выпускницы Гриффиндора.

Я хихикнул.

— Тебе кажется это смешным? — изогнул бровь Люциус и строго на меня посмотрел.

Смутившись, я отрицательно мотнул головой и объяснил:

— Просто я знаю, что папа маме тоже так сказал. Зато Скорпиуса он сам назовет, — уверил я его.

Люциус нахмурился:

— Боюсь, я тебя не понимаю.

— Ну, в смысле, когда брат родится, его будут звать Скорпиус. Папа так захотел, а мама согласилась. — И похвастался: — Я мамин живот трогал, Скорпиус уже толкается!

Глаза Люциуса изумленно распахнулись.

— Толкается? — растерянно переспросил он. — Мерлин, Нарциссе нравилось это имя. Скажи, Лео, Скорпиус... Он Малфой?

— Ну да, — недоуменно ответил я на такой странный вопрос. — У нас же один папа — Драко Малфой.

Расстегнув верхнюю пуговицу пиджака, Люциус стал усиленно тереть шею и грудь, будто ему внезапно стало трудно дышать.

— Мистер Малфой, что с вами? — засовывая телефон в нагрудный карман, встревоженно спросил дед. — Вам плохо?

— Мне надо присесть, — кое-как прохрипел Люциус. — Слишком... Слишком неожиданная новость.

— Так. Прогулка отменяется, — дед решительно подхватил Люциуса под руку и повел в дом.

Бледный вид и заплетающиеся шаги второго деда меня очень напугали; распахивая перед обоими дедами дверь, я виновато пролепетал:

— Это все из-за меня? Мне не надо было рассказывать про Скорпиуса?

— О таком, конечно, раньше времени не принято не говорить, — согласился дед, — но, думаю, здесь что-то другое.

Усадив Люциуса на диван, дед достал из бара бутылку коньяка и стопку. После выпитого бледность пропала, Люциус порозовел, расслабился, извинился за «минутную слабость» и спросил:

— Это правда? У Леонарда появится родной брат?

— Именно так, — кивнул дед. — Самый что ни на есть родной. Что вас так взволновало, мистер Малфой? Вы не рады, что у вас будет еще один внук?

— Вы не понимаете! — с чувством сказал Люциус. — Много поколений у Малфоев рождался только один наследник. Как ваша дочь себя чувствует? Она в порядке? Целитель надежный?

— Все хорошо, — перебил его дед. — Токсикоз прошел, скачет как коза. Драко с нее пылинки сдувает. И Джин, моя жена, тоже с ними. Успокойтесь.

И плеснул ему еще полстопочки.

Короче, через некоторое время они уже сидели на кухне, активно закусывали и дымили кубинскими сигарами, которые дед курил только по исключительным случаям. Самое обидное, что меня отправили к себе или «погулять», потому что у них, видите ли, взрослый разговор! И это после того, как я помог деду накрыть стол. Хорошо хоть голодным не оставили.

Состроив обиженный вид, я наложил себе в тарелку бутербродов и поднялся в комнату. Но заходить не стал, а, погромче хлопнув дверью, на цыпочках вернулся обратно и распластался на лестничной площадке. Видно оттуда было не очень хорошо, только деда Люциуса, зато отлично было слышно.

— ...Я ведь, когда гобелен увидел, подумал самое страшное, — признался Люциус.

— А представьте, что подумал я! Появляется дочь, худющая, вид такой, будто на эшафот собралась. А потом выясняется, что она воевала, была в плену и беременная.

— О Мерлин...

— Вот-вот. Но Гермиона сразу категорично заявила, что Леонард — не плод насилия, а исключительно результат ее недальновидности. Как она выразилась, «после стольких лет ненависти мы так увлеклись дурачеством, что в какой-то момент совсем потеряли голову».

— Все-таки это удивительно. Они ведь такие разные.

— Да что удивительного-то? Они же еще практически детьми были, а их в кровавую мясорубку кинули. Такое не каждый взрослый выдержит. Естественно, после пережитого кошмара им хотелось почувствовать себя живыми, найти поддержку и утешение. Вот и доутешались. Но вашего сына я все равно терпеть не мог, каждый раз злился, когда дочь его упоминала.

— Насколько я заметил, сейчас вы довольно лояльны.

— Верно... — Дед шумно вздохнул, затянулся и выпустил дым — с его стороны пошел сизоватый дымок. — Что тут сказать... Я как на пороге его увидел, вся злость испарилась. Такой же замученный, как Гермиона год назад. Смотрит, словно волчонок загнанный, но готовый выгрызать свое место под солнцем. Упрямый. Видно, что не уйдет никуда. Я и отступил. Потом гляжу: сидят рядышком, у обоих глаза на мокром месте. У самого аж комок в горле встал. Тогда понял, что не этого мальчика надо ненавидеть. Виноваты те, кто заставил наших детей страдать и испоганил им всю юность.

У Люциуса сделалось такое лицо, будто его со всего маха ударило бладжером. А мне так стало жалко маму с папой, что в глазах защипало, я зажал ладонью рот, чтобы удержать всхлип.

Люциус все молчал, а дед продолжил:

— Я ведь тогда и дочь окончательно простил за то, что она с нами сделала. Скажите, стоило оно того?

— О чем вы?

— Был ли смысл насильно отправлять нас на другой конец света? Драко не знает, я спрашивал.

Люциус встрепенулся и даже как-то ожил.

— Вы не были приоритетной целью, но мне точно известно, что в сентябре девяносто седьмого егерям приказали проверить дом Грейнджеров.

— Черт возьми, значит, причина действительно была. Бедная моя девочка.

Они снова замолчали. Я думал, что больше ничего интересного не услышу, и собирался ретироваться, но снова запиликал сотовый. С кем говорил дед, не знаю, только Люциус потом спросил, есть ли возможность с помощью этого приспособления связаться с сыном. Дед ответил: «Без проблем», затем: «Готово» — и передал ему мобильник. Люциус благосклонно кивнул и осторожно приложил телефон к уху.

— Драко? Здравствуй, сын.

Дальше он стал внимательно слушать, чему-то кивал, иногда кривился, пару раз хмыкнул. Наконец и он смог ответить, правда тон его был настолько холодный, что я непроизвольно поежился.

— Все сказал? А теперь изволь выслушать меня. Не смей мне угрожать! — Затем голос смягчился: — Драко, ты мой единственный сын, Леонард — твоя плоть и кровь. Как ты мог подумать, что я желаю ему зла?

Они еще немного поговорили, под конец Люциус попросил папу беречь маму, не давать ей скакать козой и похвалил, что он хорошо зачаровал семейный гобелен, ибо «для того времени это было разумным решением».

— Я ему душу открываю, а он истерит, — возвращая телефон, проворчал Люциус.

— Драко просто переживает, — добродушно сказал дед.

— Я понимаю...