Take on me (гет)

Мортен протянул руку девушке и, прежде чем она успела полностью осознать его намерения, увлек за собой, почти бегом, в лабиринт узких, незнакомых улочек. Нора едва поспевала, её каблучки стучали по брусчатке, она с трудом переводила дыхание Улицы, которые они пересекали, казались картинками из какого-то старого комикса — невысокие дома, стены с яркими причудливых витрин маленьких, полускрытых лавочек. Её мысли метались, пытаясь ухватиться за реальность.

—Мортен, я... я боюсь! — позвала Нора,

—Я хочу, конечно, но я никогда в жизни не каталась на байке!

Мужчина, услышав её слова, замедлил шаг и повернулся. Видя волнение девушки, он мягко сжал её руку, его взгляд был полон понимания и поддержки.

— Значит, самое время попробовать, — усмехнулся он, его улыбка была широкой и ободряющей, что немного развеяло часть её сомнений. Нора кивнула и продолжила следовать дальше за мужчиной, доверяя ему в этой ситуации.

Мортен продолжал вести её через этот городской лабиринт, мимо ярких витрин и запахов кофе из уютных кафе, пока наконец, не вывел на чуть более широкую улицу. Там, припаркованный у старой кирпичной стены, словно ждущий их, стоял его байк. Его хромированные детали сверкали в солнечном свете, а массивные колеса казались готовыми в любой момент сорваться с места. Волнение Норы смешалось с острым желанием испытать что-то совершенно новое, что-то, что могло бы изменить её представление о себе.

— Вот, транспорт подан, — произнёс Мортен, и его голос звучал уверенно и непринуждённо. Он широким жестом указал на мотоцикл, что стоял перед ними. Это был "Кавасаки", воплощение чистой, неподвластной времени классики. Его глубокий, почти бездонный чёрный цвет кузова, казалось, поглощал свет, а идеально отполированный глянец отражал нарисованные облака, создавая иллюзию безграничного неба.Множество хромированных деталей — от выхлопных труб до элементов придавали мотоциклу особую, дерзкую элегантность. Даже здесь, в этом мире, сотканном из воображения и карандашных линий, мотоцикл выглядел поразительно реалистично и осязаемо. Можно было почти почувствовать холод металла под пальцами, ощутить лёгкую вибрацию, исходящую от него, и вдохнуть терпкий запах бензина, который, казалось, витал в воздухе, добавляя остроты в общую картину. Нора завороженно смотрела на байк, её взгляд скользил по каждому изящному изгибу, по каждому сверкающему элементу, прежде чем остановиться на руле, словно пытаясь понять его механику.

Мортен протянул девушке

шлем насыщенного красного цвета, с легким глянцевым блеском.

— Садись и держись крепче, будет весело.

Нора все еще немного нервничала, Мортен это сразу заметил по лёгкому напряжению в её позе и чуть расширившимся глазам. Он видел, как её взгляд перескакивает с мощного мотоцикла на его лицо, словно она пыталась прочесть там все ответы, найти подтверждение своим ощущениям. В реальной жизни она и правда никогда не каталась на мотоцикле, и предстоящая поездка была для неё совершенно новым, неизведанным опытом, полным как притяжения неизведанного, так и опасений перед неизвестностью. Видно было, что девушка колеблется, но в то же время, в глубине её глаз светилось неутолимое любопытство, обещание небывалых ощущений.

— Не волнуйся, это как полёт, только на земле. Ощущения будут такими же захватывающими, только ты будешь чувствовать дорогу под собой. И поверь мне, Нора, в этом мире ты в полной безопасности. Здесь я отвечаю за все правила, и я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.

Девушка несмело взяла шлем, и Мортен осторожно помог ей застегнуть ремешок под подбородком, убедившись, что шлем сидит надёжно. Затем Нора устроилась позади него на сиденье, её руки осторожно, словно боясь причинить неудобство, обхватили его талию. Сначала она держалась робко, её прикосновения были лёгкими, почти невесомыми, словно прикосновения бабочки. Но когда Мортен плавно, но уверенно завёл двигатель, и мотоцикл дрогнул под ними, откликаясь на пульс мотора мощным рокотом, её хватка заметно усилилась, становясь крепче и увереннее, будто она осознала, что может полностью довериться ему.

Они рванули с места, проносясь по нарисованным улицам, которые в этом мире казались такими же реальными, как и любые настоящие дороги, будто стирая грань между вымыслом и действительностью, превращая фантазию в ощутимую реальность. Ветер свистел в ушах, заглушая все остальные звуки, превращая их в единый гул скорости и свободы, в симфонию движения. Мортен чувствовал, как девушка прижимается к нему всё сильнее с каждым новым виражом, её тело следовало за каждым его движением, словно они были единым целым, одним существом на этом стремительном мотоцикле. В этой реальности не было места страху или сомнениям, только чистая, первобытная радость скорости и абсолютной свободы, ощущение полёта, которое они разделяли вдвоём, забыв обо всём на свете, кроме настоящего момента. Каждое дерево, каждый столб, каждый нарисованный дом проносился мимо них с невероятной скоростью, превращаясь в размытые полосы цвета, а Нора, забывая о своей робости и волнении, полностью отдалась этому захватывающему моменту, позволяя ветру развевать её волосы под шлемом и наполнять её лёгкие свежестью приключения. Она чувствовала прилив адреналина, радостный, чистый, ничем не омрачённый. Это было именно то головокружительное ощущение, которое она, возможно, всегда искала.

Ветер мгновенно засвистел в ушах девушки, превращая все звуки в единый, нарастающий гул скорости и свободы. Мортен чувствовал, как она крепко прижимается к нему, её тело следовало за каждым его движением, словно они были единым целым на этом стремительном мотоцикле. Неуверенность и волнение в сознании Норы уступили место чистой радости переживания полёта, ощущения эйфории. По мере того, как они набирали скорость, нарисованный мир вокруг них начал изменяться, словно ожившие страницы комикса. Дорога перед ними внезапно взвилась ввысь, превращаясь в крутые, почти вертикальные подъёмы американских горок. Сердце Норы замирало, когда мотоцикл сначала практически взлетал, а затем резко падал вниз, совершая головокружительные спуски, заставляя её вскрикивать — то от испуга, то от чистого, безудержного восторга, когда чувство невесомости захватывало её. Они проносились по невероятным петлям и изгибам, где законы физики подчинялись прихоти Мортена. Пейзаж вокруг становился всё более сюрреалистичным, словно сквозь реальность проступали грани других миров. Дома и деревья начинали изгибаться под неестественными углами, приобретая экспрессивные, почти гротескные формы, будто их рисовал безумный художник-авангардист. На горизонте начали появляться мерцающие, нарисованные порталы, словно манящие в неизведанные измерения комикса, каждый из которых светился своим особым, зовущим светом.

В один головокружительный момент они пронеслись сквозь один из таких порталов, ощутив мимолётный вихрь и лёгкое покалывание, словно пересекли невидимую границу. Мир вокруг них мгновенно изменился. Они оказались в черно-белом нуарном городе, где всё было нарисовано в резких тенях и контрастах: высокие небоскрёбы, уходящие в туманное небо, извивающиеся, мокрые от дождя улочки, фигуры в развевающихся плащах, смутно виднеющиеся в полумраке. Каждый штрих здесь был чётким и графичным, создавая атмосферу классического детективного триллера из старых фильмов. Но не успела Нора осмыслить эту новую реальность, как они уже снова влетели в очередной вираж, и их окружил совершенно иной, ещё более неожиданный пейзаж. Это был яркий, психоделический мир, словно воплощение самых смелых фантазий. Всё вокруг переливалось кислотными цветами — неоново-зелёным, ярко-оранжевым, электрически-синим, — и пульсировало в ритме невидимой, но ощутимой музыки. И буквально сразу после такого яркого, переливающегося рпзличнымитцвеиами мира, их байк въехал прямо в пелену тумана, и видимость резко сократилась. Здания, ранее еле различимые, теперь выплывали из дымки прямо перед ними, словно призраки. Они были массивными, старыми, с тёмными, влажными камнями, на которых, казалось, отпечатались века дождей и забвения. Шпили церквей и башен уходили высоко в туман, теряясь из виду, создавая ощущение бесконечной высоты.

"Всё вокруг выглядит таким… сонным и застывшим", — подумала Нора, оглядываясь по сторонам. Они мчались по булыжным улицам, и каждый поворот открывал новую, но такую знакомую картину. Пустые витрины магазинов были скрыты за завесой тумана, их содержимое лишь угадывалось. Деревья, растущие вдоль улиц, казались изогнутыми и почти чёрными, их ветви были увешаны каплями влаги, словно город плакал. Изредка мимо проносились едва различимые фигуры, силуэты которых растворялись в дымке так же быстро, как появлялись, словно они сами были частью этого таинственного тумана. Им не хотелось никуда спешить, они двигались медленно, словно во сне, не обращая внимания на стремительно проносящийся мимо байк. Нора старалась запомнить все, что успевала увидеть, уловить каждую деталь, которая исчезала так же быстро, как появлялась.

Они вырвались из серой пелены так же внезапно, как и вошли в неё, оставив за собой окутанный тайной город, и Мортен плавно остановил свой "Кавасаки" перед мерцающей рамкой, которую Нора уже видела чуть ранее. Мотор мотоцикла затих, его последнее урчание растворилось в воздухе, оставляя после себя лишь звонкую тишину и эхо пережитого приключения в ушах Норы Она, всё ещё ощущая порывы ветра и невероятную скорость, что только что пронзали её насквозь, медленно, почти невесомо, спустилась на землю. Ноги слегка подкашивались, словно ещё чувствовали вибрацию мощного двигателя.

—Потрясающе! — выдохнула Нора, её голос дрожал от нахлынувших эмоций, а глаза сияли неподдельным восторгом. Она оглянулась, пытаясь вместить взглядом всю недавнюю реальность — виражи, меняющиеся пейзажи, невероятные ощущения.

—Я никогда не видела ничего подобного!

— Ну вот, а ты переживала. Я рад, что тебе понравилось, — голос Мортена теперь был мягким и глубоким, словно успокаивающая мелодия. Он видел, что на протяжении всей этой безумной, непредсказуемой гонки девушка то крепко вцеплялась в него, когда очередной вираж или изменение ландшафта заставляли её сердце ёкнуть, то расслаблялась, позволяя себе насладиться моментом, словно её внутренний ребёнок полностью взял верх, позабыв о всякой осторожности. Нора доверяла ему в этом путешествии по ожившишим страницам нарисованной реальности.

—А теперь...— неуверенно начала девушка, глядя на рамку, что манила и отталкивала одновременно,

— Мне, наверное, пора домой? В её голосе прозвучала лёгкая печаль, невысказанный вопрос: "Это конец?"

Она чувствовала, как нарастает волнение, ведь этот мир стал для неё таким притягательным, а Мортен — таким близким. Мысль о возвращении в обыденность казалась не то, чтобы болезненной, но вызывала тревогу.

Мортен, словно прочитав каждое невысказанное слово, беспокойство о том, что это приключение закончится навсегда, мягко ответил:

—Не волнуйся, это не прощание. Ведь этот комикс — он не просто книга с рисунками. Он как наш личный мост между мирами, особенный портал, который всегда будет открыт. Каждый раз, когда ты будешь его читать, ты сможешь приходить сюда. И я буду ждать тебя здесь, прямо за рамкой. В любое время.

Он сделал шаг ближе, его взгляд был серьёзным и искренним.

— Я не хочу терять связь с тобой, Нора. Ты особенная. Твоя энергия, твоя радость... это завораживает. У меня есть столько всего, что я хотел бы тебе показать в этом мире, столько страниц, которые ещё нужно прочитать. И... я буду скучать, Нора, — Мортен чуть понизил голос, в его словах чувствовалось искреннее, неподдельное желание продолжить их общение, желание, которое не сводилось лишь к приключениям.

Он протянул руку, его пальцы слегка коснулись края рамки, которая теперь казалась не просто конструкцией, а вратами в другую реальность.

—И я, Мортен. Очень сильно, — ответила девушка, испытывая и грусть от предстоящей разлуки, и что-то еще — удивление и радость от этого необычного, выходящего за рамки привычного понимания знакомства.

В следующее мгновение яркая вспышка света ослепила все вокруг, и девушка ощутила, как ее полностью поглощает этот вихрь. Она почувствовала мимолетное ощущение невесомости и дезориентации, ощутила лёгкое покалывание по всему телу, будто её окутали миллионы крошечных искр, и в следующее мгновение увидела себя сидящей за тем самым столиком в кафе. Её лимонад стоял нетронутым, на нём даже оставались крошечные капельки конденсата, словно она никуда и не исчезала. Вокруг неё всё было точно так же, как и мгновение назад: приглушённый гул голосов посетителей, мелодичный звон посуды, обволакивающий запах свежесваренного кофе. Казалось, каждый звук, каждый аромат были усилены, приобрели новую остроту после пережитого. Никто не заметил её отсутствия, и даже время, казалось, не сдвинулось с места — стрелки на часах кафе стояли там же, где она их видела до своего "исчезновения".

Она всё ещё слышала отголоски ветра и скорости, это было её маленькое, невероятное приключение, её секрет, который она теперь будет беречь. Она посмотрела на комикс, лежащий рядом на столике, — теперь она знала, что он не просто книга, а само кафе, скорее всего, особенное место, дверь в другую реальность, живое приглашением в мир, где её ждала свобода, новые эмоции и, конечно же, Мортен. И она знала, абсолютно точно знала, что обязательно вернётся.