Незаконченная история Лили Поттер (гет)

Лили думала: это шутка. Подумать только — Дамблдор пришел к ней во сне и заявил, что Северус Снейп отправит ее в Лондон магловским способом. Нелепость какая! И где сам директор — его не видно, только во снах. Приходит, но все больше молчит или сухо спрашивает о делах. А что дела? Благодаря Дамблдору у Лили самая скучная жизнь, которую только можно представить: работа — дом. Ни родственников, ни друзей, одни скитания с места на место.

* * *

- Лили, — Дамблдор по привычке расчесывал руками пушистую серебристую бороду и спокойно повторял раз за разом, — он ни в коем случае не должен знать, что это ты. Иначе можешь серьезно пострадать. И Гарри тоже, — прибавил волшебник и многозначительно посмотрел поверх очков-половинок. Ох, уж этот взгляд! Именно им он останавливал очередной ее порыв, а потом долго, долго объяснял, что ей можно, а что нельзя. Вот только список "нельзя" был куда длиннее и содержал в себе все то, что Лили так любила. Все то, что держало её на земле. И главным пунктом был, конечно же, сын.

- Я когда-нибудь увижу Гарри? — с надеждой спросила она, водя руками по невесомой сонной дымке, плывшей около нее. Эта пелена предусмотрительно отделяла ее от волшебника.

- Сейчас не время. Поговорим об этом после. И помни, Северус не должен тебя узнать, — настойчиво твердил профессор.

- Но почему? — ее голос стал тонким, будто нить. Она почувствовала, как внутри садеют старые раны.

- Идет война, Лили. Она не щадит никого. Здесь тебя скоро найдут, а там под защитой чар ты будешь в большей безопасности.

- Почему не Римус? Не Сириус? Почему он?

Пелена внезапно сомкнулась, отделяя Лили стеной, которая уплотнялась на глазах. а там, на той стороне по-прежнему оставался Дамблдор в белых одеяниях. Его голос уже слабо долетал до женского уха, но Лили разобрала последние слова, прежде чем стена окончательно разделила обоих:

- Римусу опасно перемещаться, а Сириуса уже нет в живых.

* * *

Лили ехала в поезде и раз за разом прокручивала этот сон. Сириус и Джеймс мертвы, Римус в опасности, а Гарри... Где Гарри? Где сейчас ее единственный сын — самый родной и самый далекий человек на свете, которого она не видела почти семнадцать лет? Все, что у нее есть от него — картина, которую она сама нарисовала по колдографии. Дамблдор как-то показал. Смешной растрепанный мальчик лихо управлял метлой, делая кульбиты у самой земли, а вдалеке махали счастливые друзья и Хагрид. Годы шли вперед, и теперь Гарри все больше походил на Джеймса: взъерошенный, темноволосый, с очаровательной улыбкой. Но вот глаза... Ему достался изумрудный ласковый, иногда игривый взгляд, тот, что давно потух в самой Лили и скрывался теперь под шрамом. Женщина вздохнула, погрузилась в воспоминания, и сердце снова заныло.

Четырнадцать лет она скиталась по городам и странам, жила в Оттаве, Нью-Йорке, Вашингтоне, Лиме, Бразилии. Четырнадцать лет изгнания и кочевой жизни. Она просила, умоляла Дамблдора позволить ей вернуться к сыну, но он опасался. А все из-за чертового пророчества! Видите ли, Волан-де-Морт вернется в любую минуту. Но эта минута растянулась на годы... А потом она не выдержала, психанула и переехала в Глазго, устроилась иллюстратором детских книг. Рисовать — это единственное, чему Лили научилась в магловском мире и что приносило ей радость. Хотя бы на страницах она могла вновь очутиться в прошлой жизни. А в этой у нее нет ни семьи, ни имени, ни будущего.

Она сидела с Северусом, который даже из любопытства не глядел на нее. Вместе они очень странно смотрелись — Лили невольно улыбнулась и украдкой глянула на бывшего друга. Мрачный, с желтым лицом и запавшими глазами. Весь в черном. «Хорошо, хоть без мантии», — подумала она. Он заметил, что его разглядывают сквозь черные очки, и холодно стрельнул одними глазами. Она пыталась представить, о чем он думает сейчас, вспоминает ли ее хотя бы изредка — Альбус как-то говорил, что Снейп раскаялся в своих поступках. А она... нет, она не забыла, что он наделал... «Грязнокровка». Годы шли, но мерзкие слова возвращались. Вернулись они даже после того, как Лили пришлось заново выучить свое имя. И старое, и новое.

Она покосилась на него еще раз и почувствовала, как разгорается внутри котел с давних занятий у Слизнорта. Северус недовольно прочистил горло, и Лили быстро отвернулась. вернулась. «Интересно, что бы он сказал, если б знал, кто сидит рядом?» — промелькнуло в голове. Ей так хотелось узнать обо всех, кого она сумела вспомнить, о войне, о Волан-де-Морте, но вместо этого лишь молча сжимала пальцы и поглядывала в окно на мелькающие огоньки в окне.

В этот вечер оба не сомкнули глаз, каждый думая о своем.

Поезд прибыл на Кингс-Кросс под свет ночных фонарей. Вереница лондонских домиков, высоток, магазинов и заброшенных хибар встретила их на пути к вокзалу, и Лили почувствовала, как сильно бьется сердце. Этот город по-прежнему дышал магией, был проводником к тому, что она так любила. С того дня женщина так ни разу и не посетила его, теперь он казался ей не большим, как в юности, а огромным, холодным и чужим — старые вывески давно сменились электронными табло, стены обвешали рекламой, а просторный перрон скрылся от горожан за разноцветным стеклянным куполом. Даже воздух и тот изменился — Лили хорошо помнила его аромат.

Они, не сговариваясь, переждали, пока поток пассажиров выплеснется наружу, и вышли из вагона. Ей отчего-то так сильно захотелось взглянуть на заветную платформу, но рядом с ними тут же выросла табличка с третьим номером — так далеко до волшебного места! Лили огляделась вокруг на проснувшихся пассажиров, убегавших домой от холодной ночи, плотнее закуталась в одежду: здесь было светло как днем. Она по-прежнему молчала, а её спутник лишь по особой необходимости отрывисто командовал ей, куда двигаться дальше. Лили не возражала, не отвечала и послушно шагала позади, едва поспевая за черным пятном, грозящимся расплыться в толпе. Из крайней любезности, видимо, он даже не взял её вещи, а она и не думала предложить. Но теперь, оказавшись в толпе лондонских попутчиков, женщина совершенно позабыла о Северусе, её ненависти к нему, старым счетам — её переполняло особенное чувство встречи со старым новым другом. И это был отнюдь не её однокурсник.

Ночь еще владела правами на город, когда они добрались до дома. Улицу, всегда наводненную людьми, окутало тишиной и сном — действовали антимагловские чары. Северус подошел к дому, едва шевельнул губами, как тот вырос и сменил цвет фасада. Лили зачаровано глядела. Да, кажется, что-то такое она уже видела.

- Мне сказали, вы лишены магической силы, — обернулся Снейп и заговорил после долгого молчания. — Осторожно попробуйте войти. Но без резких движений — магия не любит суеты.

Лили кивнула и зашагала следом. Почти незаметное движение палочкой, и дверь открыта. Еще движение палочкой и едва слышное бормотание — Снейп снимал Чары Сокрытия. Он вскочил на крыльцо, дверь щелкнула и открылась, легко впуская гостя. За этими четкими взмахами и по тому, как просто Северус вошел в убежище Дамблдора, Лили успела отметить, что старик-директор, несмотря на его отличное знание людей, доверил свой дом самому ненадежному человеку, который теперь расхаживал по большой прихожей, зажигая свет на старых, подернутых пылью свечах.

Она осторожно встала на ступеньку. Потом на другую. Глубоко вздохнула. Сквозь пряди на лице, в дали коридора стояла мужская фигура, сложившая руки вниз и терпеливо ждавшая её.

«Предашь еще раз — и я тебя уничтожу. И плевать, что я без палочки», — подумала она, набрала побольше воздуха и аккуратно переступила порог. Тишина. Получилось.

Северус дошел до гостиной, осматривая обстановку и не глядя холодно сказал:

- Что ж, мисс Терп. Поскольку вы внутри расширяющегося пространства, не советую выходить наружу, раз вы потеряли магическую силу. Пожелания?

Лили замешкалась. Она остается совершенно одна в пустом доме без средств к существованию. Дамблдор оставил ей на жизнь, но все сбережения в ячейке Гринготтса, не считая пары сотен магловских фунтов.

- Миссис Терп, — шепотом поправила она. — Мне нужен толковый домовик и деньги из ячейки в Гринготтсе.

Пальцы машинально сжались в кулаки. Лили стояла, украдкой поглядывая на черного мужчину, со страхом ожидая, что будет, если он узнает её. Сердце резко забилось так, что, кажется, его было слышно у порога. Женщина опустила глаза в пол, стараясь не думать, что сейчас Снейп задержал на ней взгляд чуть дольше обычного.

- Я пришлю вам домовика из Хогвартса, — сухо ответил Северус и отошел. В хорошо обставленной, но не вычурной комнате, стал раздаваться приятный стук каблуков, пока Снейп одну за одной осматривал двери и тщательно обследовал окна. — Он сделает все, что необходимо. Дом защищен, вы можете не бояться чужих глаз. Окна и двери с улицы никто не увидит.

Кажется, он ее не узнал.

- А что происходит в магическом мире? — смелее зашептала она и подняла глаза.

- Разве крестный вам не говорил? — резко повернулся Снейп. В его глазах читалось удивление. Лили мотнула головой.

- Последний раз я видела его год назад. И больше он не появлялся. Он жив?

Если бы Снейп сейчас видел себя, наверняка отругал бы себя за неосмотрительно зажженные свечи. Последний вопрос незнакомки был слишком неприятен. Он побелел в мгновения ока, завел руки за спину и сжал их. Уголки губ исказились в гримасу. Но все это продолжалось лишь мгновение.

- Если что-то понадобится — передайте через домовика, — процедил мужчина и стгремлав вышел из дома. Бессвязный шепот не успел догнать его и остался позади.

Пока он шел, что-то неуловимое, очень знакомое мелькнуло в голове и вылетело молнией. Месяцы спустя он пытался вспомнить это ощущение, разглядывал воспоминание в Омуте памяти, но так и не нашел ответа — слишком быстро чувство, внезапно охватившее его, уступило место злости. За эту секунду он проклинал себя позже сколько мог.

«Черт с тобой Альбус и с твоими родственничками», — огрызнулся про себя волшебник, прежде чем трансгрессировать на ступеньке.