Ad Umbra Vocari (Призванные Тенью) (джен)

Ночь была беззвёздной.

Небо над Хогвартсом затянуло рваным мраком, будто кто-то сорвал полотно звёзд и набросил вместо него клочья чернильного дыма. Замок гудел: древние заклятия, наложенные на его стены, слабо вибрировали, как струны, натянутые на пределе.

Зеркало в кабинете Гермионы уже не отражало комнату. Оно стало порталом. Глубоким, живым. Шёпот не стихал с той самой ночи, как она пообещала Драко прийти за ним. И теперь, стоя перед ним, она знала: путь есть только один.

В руках — палочка, обмотанная заклинанием защиты. В сердце — решимость.

И страх. Да, страх был — но он не имел власти. Потому что за стеклом был тот, кого она когда-то считала врагом. Потом — болью. Потом — памятью. А теперь он стал тем, кого она должна была спасти.

Она коснулась поверхности зеркала.

Мир вывернулся наизнанку.

В Зазеркалье не было цвета.

Всё существовало в полутонах: сером, чёрном, серебристом. Ландшафт напоминал изломанное отражение Хогвартса — башни, провалившиеся в небо, коридоры, ведущие в никуда. Всё искажённое, и всё — словно наполнено эхом чужих голосов.

Гермиона шла по мёртвому холлу, и каждый её шаг отзывался стоном под ногами. Витражи на окнах были пустыми — только очертания, будто кто-то выцарапал их изнутри. По стенам текла тень.

— Гермиона…

Она обернулась. Он стоял в конце зала. Драко Малфой.

Босой, в чёрной мантии, лицо бледное как мрамор. Но глаза — живые. Те самые глаза, что она вспоминала, пытаясь забыть. Он подошёл ближе. Они стояли в тишине, и между ними были тысячи слов, несказанных за все годы.

— Ты правда пришла, — сказал он глухо. — Я думал, это уловка Зеркала.

— Я не могла иначе.

Он посмотрел в сторону.

— Оно не отпустит меня. Этот мир не просто тень — он живёт нашей болью. Нашими страхами. Он питается ими.

— Тогда сожжём его, — сказала Гермиона. — Вдвоём.

Он улыбнулся — впервые за всю их встречу. И этой улыбки оказалось достаточно, чтобы она поняла: он всё ещё он. Не тень. Не оболочка.

Человек.

Они шли по узкому мосту, ведущему к центру Зазеркалья — Сердцу Зеркала. Там находилось ядро магии, пульсирующее серым светом. По дороге им встречались тени — искажённые копии людей, застрявших между мирами. Кто-то из них был бессознателен, кто-то пытался схватить Гермиону, шепча имена, которые она не знала. Одна тень прошептала: «Сириус...» — и исчезла в стене.

У Сердца Зеркала стоял Хранитель.

Он был не человек — и не дух. Существо из теней, собранное в форму. Его лицо постоянно менялось, принимая облик тех, кого Гермиона боялась: Беллатрисы, Волдеморта, даже самой себя. Он говорил на языке, который отзывался в костях.

— Вы вторглись. Вы не должны быть здесь. Это — место забвения. И вы — должны забыть.

Гермиона шагнула вперёд.

— Ты питаешься нашими страхами. Но я пришла не бояться. Я пришла забрать его домой.

— Он — часть меня. Как и ты станешь. Ты уже привязана. Ты помнила его все эти годы. Ты не могла отпустить. Теперь — твоя очередь остаться.

И тогда Драко сделал шаг вперёд. Он посмотрел на Гермиону — и в его глазах было всё: вина, смирение, любовь, которую он боялся назвать вслух.

— Нет, — сказал он. — Она свободна. Забери меня, если хочешь. Но она — уйдёт.

— Глупый мальчик, — прошипел Хранитель. — Ты всё ещё чувствуешь? Всё ещё… любишь?

Гермиона не позволила ответить.

— Мы уходим. Вместе.

И она подняла палочку.

Заклинание, которое она использовала, было древним — Separatio Lux et Umbra. Оно не разрушало Зазеркалье, но разрывала связь между душой и тенью. Магия вспыхнула серебром, и Хранитель завыл, как ветер в разорванных окнах.

Сердце Зеркала треснуло. Внутри — свет. Настоящий.

В этот момент Гермиона схватила Драко за руку. Всё вокруг рушилось — башни падали в бездну, коридоры гнулись, как резина, голоса тянулись к ним, вопя от боли, от страха, от жажды остаться…

Но они — шагнули сквозь пламя света.

Она проснулась в своём кабинете.

Камин был потушен. Утро. Тишина.

Рядом — Драко. Живой. Настоящий. Спящий в кресле. Его пальцы всё ещё сжимали её руку.

Она не знала, как долго они были там. Неделя? Год? Мгновение?

Она только знала — они вернулись. Зеркало было мёртвым. В нём — только её отражение. Настоящее.

Драко проснулся спустя час. Они не сказали друг другу ни слова. Только смотрели.

Впервые — без вражды, без страха. Только с пониманием, что всё это время они были не врагами. А просто людьми, сломанными войной. Соединёнными памятью. И теперь — свободными.

— Гермиона, — тихо сказал он, — я…

— Знаю, — улыбнулась она. — Я тоже.

И в этом было всё, что нужно.