Военные потери (джен)

Небо озарилось огнями дроидов-Василисков, и Реван на секунду поднял голову.

«Нафиг я вообще в это влез?»

Он покачал головой, оглядывая скалистый и пустынный мир, оккупированный мандалорцами. Это был всего лишь планетоид, и Реван поражался тому, что этот жалкий пыльный комок стал настолько важен для ведения боевых действий. Услышав залп турболазерной турели, он обернулся и какое-то время рассматривал яркие всполохи вдалеке, после чего снова сосредоточился на ремонте истребителя. Его войска как-то умудрились отбить атаку мандалорцев и окопались на маленьком планетоиде, наспех соорудив батареи, не дающие бесконечному потоку десантных кораблей и Василисков приземлиться. Реван со вздохом посмотрел на проклятую скалу, у которой даже названия не было: он находился здесь только потому, что крепость на планетоиде могла стать для мандалорцев стратегическим плацдармом для нанесения удара по Итору. В Сенате никак не могли понять, что скоро их жалкие шкуры окажутся под угрозой. Жалкие ─ именно такими бывший джедай начинал их считать. Сидеть без дела и препираться, сколько у них денег, пока миры полыхают. Игнорировать боль и страдание в галактике, пока другие сражаются, умирают и получают тяжелые психические травмы. Реван никогда ничего не боялся, но чувствовал, что постепенно в душу закрадывается страх при мысли о том, что станет с галактикой под управлением таких людей.

─ Твою мать, ─ выругался он, когда в его позицию попал бластерный заряд и уничтожил ближайшую турель. Он глянул на покореженные схемы своего истребителя и расстроенно зарычал.

«Нельзя дать им захватить этот мир».

По-быстрому закончив чинить корабль, он провел диагностику и снова зарычал, когда тот не отреагировал.

«Какого черта!»

Он, затаив дыхание, посмотрел в небо и увидел, что битва заканчивается ─ по крайней мере, в воздухе. Реван оставил Малака командовать орбитальным флотом, надеясь, что тот сможет хотя бы стрелять во все, что увидит. Малак был сильным бойцом, но у него, казалось, были трудности с выслеживанием врага. Реван в расстроенных чувствах швырнул на землю отвалившуюся деталь и сосредоточился на наземном сражении, до которого оставалось недолго. В памяти всплыли голубые глаза и улыбка, и он замотал головой.

«Да что, блин, со мной случилось? Почему я никак не перестану о ней думать?»

Подобные мысли были неуместны на поле боя, но, оказавшись в окружении под угрозой уничтожения, он только и мог думать о девочке, с которой подружился. Его внимание привлек окрик, и он увидел женщину средних лет и воина эчани.

─ Юсанис? Аррен? А вы что тут делаете? ─ спросил Реван, удивленный появлением опытного воина эчани и джедайки-изгнанницы. Аррен Кай выгнали из Ордена лет десять назад за тайный брак. Реван старался не думать об эчани, который отрекся от чести и семьи ради рыцарши, на сторону которой встал.

─ Мы потеряли прикрытие на орбите ─ Малак приказал отступать.

Реван молча уставился на них.

«Малак приказал отступать?»

Малак был не склонен бежать с поля боя ─ должно быть, случилось что-то серьезное.

─ Куда?

Юсанис выглядел разъяренным, а Аррен ─ мрачной.

─ На Эрес-3. Мандалорцы начали там высадку Василисков и поджигают равнины Ксоксин... Гарнизон перебили, а тех, кто пытается сбежать, расстреливают, ─ ответила Аррен серьезным тоном.

Реван глубоко вздохнул, чтобы успокоиться ─ Малак собрался атаковать в лоб в своем стиле.

─ Где генерал Кеноби? ─ спросил он, отвлекаясь от своих мыслей.

С битвы на Дксуне прошел почти год, а конца войне не было видно. Мандалорцы вцепились мертвой хваткой в оккупированные миры, а их армия, казалось, никогда не закончится. Ситуация усугублялась тем, что войска Ревана не получали подкрепления ни от Республики, ни от джедаев. Республиканские военные были слишком озабочены политическим проигрышем и не понимали, что потеря военных целей была куда более значимой. Совет Джедаев устраивало то, что он выполнял все их прихоти под страхом того, что в противном случае они обратятся в Сенат. Они постоянно посылали наблюдателей и пользовались своим влиянием, чтобы дискредитировать Ревана в глазах Республики. Реван не был слепым и понимал, что джедаи его боялись, поскольку он олицетворял собой то, что их пугало, ─ выбор для их учеников. Бывший рыцарь знал, что им наверняка приходила в голову идея дискредитировать его и лишить власти.

«Власть».

От этого слова у него как будто холодок по спине пробежал. Он терпеть не мог власть ─ когда люди ждали от него ответов на вопросы, в которых он ничего не понимал. Ему были ненавистны ответственность за гибель своих людей, как это случилось на Серреко, а также факт того, что мужчины и женщины погибли, чтобы спасти его на Дксуне. Он терпеть не мог сражаться с собственным народом: до того, как Бастила его ранила, ему становилось дурно каждый раз, когда он убивал мандалорца. Бастила открыла ему глаза кое на что.

«Так надо».

Теперь его не мутило от убийств ─ он отгородился от боли и отрешенно взирал на свои деяния. Ему надо было убивать свой народ ради высшего блага. Можно было поспорить, что ради высшего блага было совершено больше зверств, чем во имя зла, но Реван вдруг понял, что ему все равно. Пока он боролся с моральным последствиями своей войны, гибли миры. Это была его война. До того, как он в нее вступил, мандалорцы не встречали сопротивления и просто сжигали завоеванные миры дотла, оставляя воронки на месте городов, а у джедаев хватало наглости обвинять его в эскалации насилия. Они отказывались видеть, что мандалорцы презирали слабость и уважали силу. Если он победит их на поле боя, они сломаются и сдадутся. Если проиграет, они все равно будут уважать его за то, что он сражался, и, возможно, в конце концов перестанут считать джедаев и вообще всю галактику слабаками и низшей кастой.

─ Когда нам пришлют подкрепление? ─ спросил Реван с раздражением.

В ответ Юсанис лишь ухмыльнулся, а Аррен доложила:

─ Телос и Эчани пришлют свои войска: телосианами будет командовать адмирал Саул Карат, эчани передадут командование Юсанису по прибытии.

Услышав эту новость, Реван облегченно вздохнул, но радость омрачили взрыв и бластерный огонь в отдалении.

─ Ну что, полагаю, пора возвращаться к войне.

Аррен и Юсанис согласно кивнули и пошли вместе с ним, бросив ставший ненужным истребитель.

Шестнадцатилетняя Бастила Шан посмотрела на рисунок и осталась довольна: именно он был вытатуирован на правом плече Ревана. Тогда, в зале, где она его ранила, она была слишком занята тем, что пялилась на него и его удивительный стиль боя, но у них были спарринги после этого, и она полюбопытствовала, что за странная метка. Реван сразу закрылся и ушел, но она успела разглядеть татуировку и нарисовала ее. Бастила не спеша направилась в джедайский архив на Корусканте, куда ее перевели после Катара. К ее радости, Реван часто бывал в столице Республики, где общался с Сенатом и Высшим Советом Джедаев. Мастер-джедай Эйтрис увидела, как девушка зашла в архив, и вздохнула: в Совете постоянно шутили над тем, что Бастила такая же грубиянка, как и она сама ─ мастера-джедаи находили это крайне забавным.

«Ну конечно, мы же не медитируем целыми днями и не поносим Ревана...»

Эйтрис очнулась от навязчивых мыслей и кивнула Бастиле. Та в ответ улыбнулась и отвесила низкий поклон.

─ Чем могу помочь, Бастила Шан? ─ спросила Эйтрис усталым тоном.

Бастила протянула ей набросок татуировки и стала терпеливо ждать, пока Эйтрис рассмотрит рисунок.

─ Бастила, это что, шутка такая?

Бастила нахмурилась, не зная, что ответить. Эйтрис вздохнула, покачала головой и вернула рисунок любопытной падаванше, после чего порылась в куче планшетов и протянула один из них Бастиле.

─ Это мандалорский символ, обозначающий призывника ─ того, кого принудительно отправляют в их армию, ─ а также члена Кланов. Между Кланами есть различия: символ Клана Ордо похож на змею, а символ Клана Феттов ─ на череп банты.

Какое-то время Эйтрис искала в своей консоли символ, похожий на ворона.

─ Интересно, ─ пробормотала она себе под нос, сравнивая его с рисунком, а затем сказала вслух: ─ Это символ Клана Рейвенов.

Бастила нахмурилась.

─ Клана Рейвенов...

Эйтрис внезапно заинтересовалась вопросом и кивнула.

─ Да. Они считались единственными мандалорцами, которые не были слепы к Силе. По слухам, Мандалор принадлежал этому клану. Семнадцать лет назад они напали на неизвестный инопланетный флот, прибывший из-за пределов Внешнего Кольца, и были почти полностью истреблены. Как именно их убили, непонятно, но в том сражении выжило лишь несколько десятков человек. Говорят, что впоследствии они рассеялись по планете и были поглощены другими кланами.

У Эйтрис запищал комлинк, и она прервалась.

— Эйтрис, — ответила она, после чего в трубке раздался голос, который она меньше всего ожидала услышать.

— Эйтрис, это Ян.

Она вздрогнула и чуть нахмурилась, лицо порозовело.

— А ТЕБЕ что нужно? — проворчала она в коммуникатор.

Бастила отшатнулась, удивленная и озадаченная реакцией члена Совета на звонок.

— Малак бомбит позиции мандалорцев на Эресе-3, а Реван пропал без вести вместе с Юсанисом и рыцарем Кай... Республика отказалась прислать подкрепление к их последней позиции, и, если Реван ее не удержит... мы, возможно, потеряем сектора Итор и эчани... Я подумал, что тебе это может быть небезразлично, Эйтрис, — спокойно доложил Кеноби, и Эйтрис нахмурилась.

Сектор Эчани имел к ней непосредственное отношение, так как она сама была эчани, а иторианцы были мирной расой, которую мандалорцы просто сотрут в порошок.

— А иридонианцы? — спросила Эйтрис, немного подумав.

Из комлинка раздался глубокий вздох.

— Они объединяются с иторианцами в системе Юлант. Если мы потеряем еще хоть один аграрный мир типа Эреса-3, то неизвестно, сколько людей умрет от голода в ближайшие пару лет.

— А эчани чем занимаются? — Эйтрис была удивлена тем, что они не присоединятся к иридонианцам и иторианцам.

— Эчани и телосианцы направляют войска в систему Вейланд, где был Реван — он пытался защитить Хайдианский Путь, но мандалорцы их теснят, мы потеряли с ними связь...

У Бастилы слегка округлились глаза от услышанных новостей. Он знала, что Реван находился на передовой, но не думала, что он настолько уязвим. Она начала думать обо всем, что могло случиться с ее другом, и по спине побежал холодок. Она помнила рассказы о Дксуне и Серреко и не могла выкинуть из головы образы замученного и забитого до смерти Ревана. Эйтрис со вздохом покачала головой.

— Чего ты хочешь от меня? — устало спросила она.

Бастила молча наблюдала, как на обычно невозмутимом лице Мастера странным образом сменяли друг друга противоречивые эмоции.

— Нам НЕОБХОДИМА помощь, Эйтрис. Мы уже потеряли почти половину джедаев и, по нашим оценкам, на следующей неделе потеряем еще две тысячи. Может быть, Реван слишком гордый, чтобы признаться в этом, но нам не победить без помощи Совета Джедаев... Нам нужны люди, а Совет, несомненно, сделает все возможное, чтобы нам не прислали подкрепление, — добавил бывший генерал-джедай, повысив голос, когда обвинял Совет.

К чести Эйтрис, она выглядела удивленной.

— Ты о чем? — спросила она, испытав шок и встревожившись.

— Не ломай комедию — Совет постоянно присылает к нам свою марионетку Врука, который дискредитирует нас перед Сенатом и республиканскими военными. Представь себе, Реван не получал подкрепления с самого Дксуна. Сенат откладывает все его планы сражений, и только бои с непосредственным участием Ревана, Малака или моим приносят хоть какие-то результаты.

Эйтрис поморщилась — то ли от злости, то ли от смущения — Бастила не поняла, — а затем собралась и спокойно сказала:

— Не понимаю, о чем ты, Ян, но, уверяю тебя, скоро выясню.

Эйтрис сбросила вызов и уставилась в никуда.

— Семь тысяч... — почти прошептала она, но Бастила услышала

К Ревану отправились тысячи джедаев, а теперь их количество постепенно сокращалось до небольшой горстки, и даже упрямая мастер-джедай понимала, к чему это приведет. Она посмотрела на Бастилу и увидела проблеск удивления в голубых глазах, после чего Бастила помотала головой, очищая мысли.

— Прошу прощения, падаван Шан, но мне надо немедленно пообщаться с Советом.

Бастила кивнула в оцепенении, внутри все сжалось от страха.

«А вдруг Кеноби не солгал, и джедаи не поддержат Ревана?»

Мысль о том, что ее собственный мастер намеренно саботирует боевые действия джедаев, привела ее в такой ужас, что она отвергла эту возможность.

«Нет, мастер никогда бы так не поступил».

Врук Ламар, сидевший в Зале Совета вместе с остальными его членами, слушал рассказ Эйтрис о том, как с ней связался Ян Кеноби, и тяжело вздыхал.

— Нам нельзя вступать в войну... Я... видел, что бывает, когда воюют джедаи, видел останки сожженных мандалорцами миров. Если мы планируем сохранить нашу силу... нельзя руководствоваться эмоциями. Вступать в войну неподготовленными нельзя, а теперь, когда Реван потерял практически десятую часть бойцов, у нас не хватит людей, чтобы закончить ее.

Остальные мастера молча согласились, хотя у многих было ощущение, что джедаи должны бросить вызов мандалорской угрозе. Врук уселся поудобней и покачал головой: он не станет рисковать своей ученицей в войне, которую Республика может выиграть сама.

Ян Кеноби стоял на мостике республиканского транспортного корабля для войск и оглядывал собравшихся иридонианцев и иторианцев, вздыхая и качая головой. Удержание системы Юлант с ее богатыми аграрными мирами было ключевой задачей для предотвращения распространения последствий Мандалорских Войн на центральные миры. В данный момент полыхали Внешнее и Среднее Кольца, а миры Центрального не были затронуты войной. Ян скривился в отвращении и незаметно ушел в комнату для медитаций искать утешения в Силе. Реван приказал ему удерживать позицию, а Малак не мог помочь, так как был занят уничтожением мандалорцев на Эресе-3 из своих корабельных турболазеров. Позиция Ревана была последним оплотом, сдерживающим продвижение мандалорцев, и если она падет... Ян понимал, что у поспешно объединившихся иридонианцев и иторианцев было мало шансов против последних. Бывший джедай безмолвно молил Силу, чтобы телосиане и эчани успели добраться до Ревана. Если Реван не выстоит, война будет проиграна.

Через неделю самое кровопролитное сражение в истории Мандалорских Войн сошло на нет. Реван вместе с телосианами и эчани успешно сдержал натиск значительно превосходящих сил и вышел победителем. Мандалорцам пришлось вербовать своих заключенных вместе с семьями. Было похоже, что казавшаяся бесчисленной армия воинов в броне наконец подходит к концу. Центральные миры по-прежнему были для них недосягаемы, поскольку Реван и Малак усилили свои позиции добровольцами из иридонианцев, эчани, телосиан и иторианцев. Республике удалось реализовать эффективную оборонительную тактику, развернув большую часть своего флота вдоль различных гиперпространственных маршрутов всего через полтора года после того, как Реван это предложил. Оказалось, что потери на Эресе-3 и решимость Ревана побудили Сенат действовать. Мандалорцы потеряли большую часть армии, а наспех собранные призывники не обладали ни навыками, ни боевым опытом своих товарищей. Мандалорцы держались за оккупированные миры, и их освобождение сопровождалось кровопролитием среди местного населения. В течение месяца Реван и Малак освобождали практически вымершие планеты, после чего Реван прекратил кампанию и ушел из этих секторов вместе с Малаком. Мандалорцы использовали это драгоценное время, чтобы объединиться и усилить позиции, хотя понимали, что хитрый противник строит планы.

По слухам, Ревана видели возле Джедайского анклава на Дантуине и на Манаане, хотя подтверждений этому не было. Также его корабль был замечен в районе Татуина, хотя он улетел прежде, чем его отследили республиканские или джедайские войска. Месяцы постепенно сменяли друг друга, и казалось, что Реван исчез, а мандалорцы загнали себя в кровопролитную патовую ситуацию. Куда бы ни отправлялся Реван в течение этих месяцев, никто, кроме его спутников, не знал о его местонахождении. У него была одна встреча с Советом Джедаев и с Сенатом, которые отказались поддерживать его все более жестокие боевые действия и отчитали бывшего джедая за них. Когда Реван с Малаком вернулись, приближенные к ним люди встревожились: они больше не шутили с солдатами и часто запирались вдвоем в каюте или тренировались в одиночестве. Казалось, они нашли нечто, что их изменило, ожесточило.

Реван молча смотрел на звездное небо. Прошла неделя с тех пор, как пятимесячные поиски Звездной Кузницы закончились горьким разочарованием. Похоже, для ее активации требовались огромные источники энергии темной стороны, поэтому гигантское устройство бездействовало, вращаясь вокруг Ракатанского солнца. Реван раздраженно зарычал и удалился в свою каюту искать где только можно подсказку, как разблокировать мощь Звездной Кузницы. Огромная фабрика была реликвией темной стороны, и он знал, что не единственной: их было много на Коррибане или на Дксуне. При мысли об этих местах у него по спине пробежал холодок, и он старался не поддаться ужасу, который они в нем вызывали. В зарослях Дксуна таилось нечто страшное для него — ему не хотелось даже сталкиваться с истинной тьмой этой луны. Реван никогда не поймет, как не увидел ее, находясь там, но он больше не вернется на Ондерон или Дксун по своей воле. Коррибан вызывал несколько другое чувство — своего рода трепет. Мир вымер, но до сих пор хранил напоминания о Лордах, которые правили им когда-то. Энергия там была, если уметь искать, но недостаточно, чтобы активировать Звездную Кузницу.

Пока Реван рылся в различных планшетах, один мир словно взывал к нему.

«Малакор-5».

Мандалорцы его боялись почти так же, как он боялся Дксуна.

— Надо лететь на Малакор-5, — пробормотал Реван себе под нос.

Мандалорцы ничего не боялись, и какой бы ни была причина, заставившая их изолировать и запретить этот мир, она положит конец этой, казалось бы, нескончаемой войне. Реван понимал, что надо что-то делать: у него осталось не больше тысячи джедаев, состояние армии было ненамного лучше. С помощью телосиан и эчани он получил возможность освободить десятки миров, но они оказались завалены трупами. Создавалось впечатление, что мандалорцы правили империей смерти. Что бы ни предприняли Сенат или Совет Джедаев, этого было недостаточно для защиты Республики, которую они поклялись защищать. Они были некомпетентны и не оказывали поддержку в тяжелое время. Мандалорская кровь Ревана закипела, и он наконец понял, за что мандалорцы так презирали Республику. Война сделала его настолько сильным, что он увидел ее слабость: она позволяла разрушать свои окраины, а в ее сердце правили коррупция и моральное разложение. У Сената и Совета Джедаев были серьезные проблемы.

— Нет, — крикнул Реван и отшвырнул планшет. — Мне нельзя так думать, я же за них сражаюсь!

Эти слова ранили его в самое сердце.

«И вот за это я сражаюсь?»

Какой смысл спасать тех, кто даже не пытается спасти себя сам? Республика была на грани краха по собственной вине: она слишком долго избегала войны и не готовилась к ней. Республика сама накликала на себя погибель.

«Должен быть другой способ».

Звездной Кузницы было мало — да она, мать ее, даже не работала, а Сенат отклонял его просьбы о помощи. Ревану оставалось только одно, хотя его тянуло блевать от этой мысли: надо было предстать перед Советом и умолять о содействии, иначе война никогда не закончится.