Грезы рассыпаются (гет)

Матиаса несколько утешало, что все в комнате думали об одном и том же.

«Мы обречены. Каз Бреккер сошел с ума».

Нина ошеломленно молчала. Матиасу понравилось видеть ее без самодовольной ухмылки. Уайлен растерянно переводил взгляд с Каза на остальных.

Джеспер первым нарушил молчание.

— Каз, это невозможно, — медленно, словно общаясь с ребенком, произнес он.

— Нет, это не так.

— Мы с тобой оба это знаем. Мы изучали этот вопрос, помнишь? В теории такое возможно, но на практике…

— Такое уже делалось раньше, — ответил Каз.

— Святым, но не шестью же идиотами, ищущих смерти. — Он сделал паузу. — Извини, Инеж. Пятью идиотами, твердолобый ты болван.

— Беззвездный Святой когда-то тоже был человеком.

— Планируешь вознестись, Бреккер? — с весельем спросил Матиас. Теперь он знал: какой бы план не составил Каз, это не сработает. Вероятнее, все они скоро умрут. Прекрасно. Все, что ему нужно сделать — выжить. Ему было жаль Джеспера, Уайлена и Призрака, которые поняли, что связались с безумцем, но он ничем им не обязан.

— Возможно. — ответил Каз. — Тебе-то что, Хельвар?

— Прости за глупый вопрос, но что ты собираешься, ну… внедрить? — выпалил Уайлен.

Каз указал на него набалдашником трости.

— Это, Уайлен, первый разумный вопрос за все наше обсуждение, — он отложил личное досье Кювея в сторону, взял другую папку и бросил на стол. Перед нами лежала карта аэропорта Амстердама. — Ты раньше никогда не грезил с остальными. Может показаться запутанным. Старайся не отставать.

— Я умею обращаться с PASIV, — фыркнул Уайлен.

— Ты экспериментировал. Самостоятельное построение сна сильно отличается от совместных снов.

— Не так уж сильно отличается.

— Нет? Назови разницу между корпориалом, портным и имитатором.

Уайлен покраснел и замолчал, Джеспер хихикнул себе под нос.

— Вопрос с подвохом, — сжалилась Инеж. — Это разные названия одной специализации. Корпориалы — это гриши-сновидцы, которые могут манипулировать телом сновидца. Портные — это корпориалы, которые могут изменить свою или чужую внешность. Американцы называют их имитаторами.

— Как Нина? — спросил Уайлен.

— Нет, — хором ответили Нина и Матиас и уставились друг на друга.

— Не удивляйся так, — буркнул он.

— Удивлена, что в твою глупую голову умещается что-то помимо слепой ярости и ура-патриотизма.

— Только ты считаешь верность недостатком.

— Только ты не видишь дальше своего носа.

— Ты ничего не знаешь о верности, красный паук, — бросил он.

— А ты только это и знаешь, американская псина!

— Вы оба, заткнитесь! — Каз стукнул тростью об пол.

Нина и Матиас замолчали, хмуро глядя друг на друга.

— Уайлен, Нина — сердцебит, — продолжила Инеж. — Корпориал другого типа. Она контролирует жизненно важные органы сновидцев, а не их внешний вид. Она будет держать твое сердцебиение, дыхание и… эмоции под контролем.

— Во сне, не в реальной жизни, да? — уточил Уайлен.

— О, это вполне реально, — поправил Каз.

Нина повернулась к Уайлену и улыбнулась.

— Ты когда-нибудь просыпался с колотящимся сердцем? — спросила она. — Весь поту и перевозбужденный?

— Д-да. Конечно. Но это психологическое, и не имеет ничего общего с…

— Твоими снами? — закончила за него Нина. — Мозг — это часть тела. Психика — это биология. Считай это первым уроком о силе сердцебита.

Уайлен сидел, открыв рот.

Благоговейный взгляд, которым он смотрел на Нину, раздражал не только Матиаса, но и Джеспера.

— Размечтался, Эклинг. Можно подумать, что ты никогда раньше не встречал гришей.

— Это невероятно! — выдохнул Уайлен, и Нина приосанилась.

— Ты, должно быть, одна из самых могущественных сновидцев из ныне живущих.

— Не придумывай, — коротко сказал Каз. — Нина — необыкновенно талантливая корпориалка, но каждый сновидец опасен. И каждый силен настолько, насколько силен его самоконтроль. Считай это первым уроком о совместных снах, — обращаясь к Уайлену и Нине, добавил он.

— Короче, — вмешался Джеспер. — Теперь, когда мы провели ускоренный курс по снам для нашего туриста, может поговорим о деле?

— С удовольствием. — Каз ткнул кончиком трости в карту аэропорта Амстердама. — Лухтавен Схипхол. Через четыре дня Кювей Юл-Бо вылетит из Англии домой, чтобы навестить своего отца, с пересадкой в этом аэропорту. — Каз указал на секцию с надписью «Зал отправления №3». — Его самолет прибывает из Лондона в час дня, а вылетает в Шанхай ровно в четыре. У нас будет три часа, чтобы найти его и выполнить работу.

Джеспер поднял руку.

— Да, Джеспер.

— Почему не сесть с ним в самолет? Так мы выиграем себе время.

— Потому что в Шанхае каждый из нас — покойник, — ответил Каз. — Если хоть что-то пойдет даже не так…

— Кювей проснется, опознает в нас похитители снов, и мы застрянем в самолете в стране, где подобное карается смертью, — подытожила Инеж.

Каз кивнул.

— Именно так. Мне вот совсем не хочется попасть в китайскую тюрьму. Итак, три часа. С корректировкой на замедление времени получается около шестидесяти на первом уровне.

— Первый уровень, — оживился Джеспер.

— Да. Внедрение слишком сложно для одноуровневого сна. Нам понадобится несколько.

— Отличненько.

— Подожди-ка, — Матиас сел прямо. — Это запрещено.

— Это так, мистер Хельвар, — сухо подтвердил Каз. — Кража снов незаконна. И кстати, небо голубое, а я нетерпеливый человек.

Матиас скривился.

— Я говорил про многоуровневый сон. Это невозможно.

— Возможно.

— Это небезопасно. Понадобится несколько дней военной подготовки. Никогда не принимай PASIV, пока грезишь. — Матиас приложил два пальца к виску, изображая пистолет. — Выброс отправит тебя прямиком в Лимб!

— Все не так просто, — возразила Нина. — С каждым уровнем сна дозу седативного препарата нужно увеличивать, так как чем ниже вы погружаетесь, тем сильнее будут возмущения на верхних уровнях. Теоретически, два уровня стабильны при стандартной дозе сомнацина, но вы должны быть уверены, что в верхних слоях не происходит потрясений…

Инеж вежливо откашлялась. Нина покраснела.

— Но синхронный выброс эффективен даже при глубокой седации. В любом случае, я могу по команде мягко выбросить любого из вас. Так что пока я на нижнем уровне, мы в безопасности.

— Значит, мы должны положиться на тебя? — Матиас не мог поверить в услышанное. Он воззрился на Каза, ища поддержки. Нина сердцебитка. Гриш-сновидца, ведьма, шпионка. Конечно, демджин не вверит ей свой разум.

— Какие-то проблемы? — в голосе Каза неприкрытая слышалась угроза. Его не заботило мнение Матиаса, когда он в любой миг мог сдать его американским властям.

Матиас поймал на себе пять холодных взглядов.

— Нет, — сказал он и сел на место.

— Хороший ответ. Значит, ты умнее, чем кажешься, — Каз развернул большой набросок мишени. — Мы работаем в многоуровневой структуре. Нулевой уровень… — он выставил трость за пределы внешнего кольца. — Реальность. Амстердам. Мы находим Кювея и усыпляем его.

— Кто сновидец? — поинтересовался Джеспер.

— На первом уровне Уайлен.

Никто не удивился такому решению больше, чем сам Уайлен, который, однако, воодушевился.

— Ты делаешь его ведущим? На первой работе? — пробормотал Джеспер.

— Предлагаешь, чтобы я завел его на два уровня глубже? На первой работе? Уайлен не умеет в совместные сны, но он экспериментировал с созданием снов, и его пейзажи стабильны. Я их проверял.

Последнее стало для всех новостью. Уайлен немного вызывающе поднял подбородок.

Матиас подавил дрожь. Он не мог представить, каково это — грезить наедине с Казом. Возможно, мальчишка обладал большим мужеством, чем казалось.

— Ты хоть знаешь, какой группе сновидцев принадлежишь? — в отчаянии вопросил Джеспер.

— Меня никогда не проверяли! — пылко возразил Уайлен.

— Я… а почему нет? Ты явно без ума от снов.

— Отец не позволил.

— Нам не нужно везти его в Малый дворец для экзамена, — с нетерпением проговорил Каз. — Он прирожденный архитектор. Вот почему он следит за Матиасом.

— Что делает? — одновременно переспросили Уайлен и Матиас.

— Вижу, у вас есть претензии. Мы сэкономим время, опустив споры, поскольку мне все равно, — Каз указал на второе кольцо мишени. — Следующий уровень будет вести Джеспер, а третий — Нина. Инеж отвечает за проникновение в ментальную безопасность Кювея. Как только придет время, она подкинет идею.

— Только Инеж? — скептически уточнил Уайлен.

Каз одарил его недружелюбным.

— Увидишь, она справится.

— Я не сомневаюсь в ней, но…

— Не волнуйся, — успокоила его Инеж. — Сновидцам трудно меня заметить.

Каз кивнул.

— Инеж и я займемся внедрением. Вам троим нужно держать Кювея под контролем. Это значит, что пейзажи снов должны быть убедительными. Вы будете работать над их проектированием с Матиасом, так как у него есть архитектурная подготовка.

— Небольшая, — проворчал Матиас. — Лучшие архитекторы это эфириалы. Я могу спроектировать ваши пейзажи снов, но их могут исправить. Никаких изменений, как только мы погрузимся.

— Вау, — произнесла Нина. —Неужели гриши могут быть полезны.

— Среди нас нет эфириала, так что этим займешься ты, — категорично заявил Каз. — Нина, ты будешь работой с Матиасом и готовить сомнацин. Медицинские карты у тебя есть.

— У нее есть карты?

— Они у меня есть.

Джеспер поднял руку.

— Да, Джеспер.

— Одна проблема. Ты не ответил на вопрос Уайлена. Какая цель внедрения?

— Украсть формулу юрды парема.

— И нам её отдадут? — рассмеялся Джеспер.

— Да.

— Какого черта Кювей так сделает?

— Почему нет?

— Потому что мы подлые ублюдки, и нам нельзя доверять?

— Кювей отдаст нам формулу, потому что будет думать, что это единственный шанс спасти жизнь отца, — Каз приложил конец трости в центр мишени. — Обещаю, Кювею Юл-Бо приснится очень, очень убедительный кошмар.

* * *

Когда Нина увидела свои комнаты в доме Хендриксов, то чуть не расцеловала Уайлена.

В спальне могла бы поместиться баскетбольная площадка. Высокие сводчатые потолки с двумя хрустальными люстрами; эркерные окна и кованый балкон, с видом на озеро. Мебель цвета слоновой кости и светлые ковры придавали комнатам воздушности, словно они созданы из тепла и света.

Слишком шикарно для гостей. По размеру и качеству платья Нина догадывалась, что комнаты когда-то принадлежали матери Уайлена. Судя по слою пыли, она давно тут не жила.

Нина сделал глоток кофе, наблюдая, как в озеро ныряет зимородок. Она превратила спальню в свой кабинет, и теперь сидела на полу, скрестив ноги, окруженная со всех сторон документами. Просматривая файлы на ноутбуке, она одной рукой делала пометки, а другой держала кружку с кофе.

В дверь постучали. Нина быстро отхлебнула кофе.

— Мм! Войдите!

Дверь со скрипом отворилась, и в комнату вошла Инеж с подносом в руках. Она сменила свою обычную одежду на темно-серую блузку и брюки с высокой талией, а волосы заплела в небрежную косу.

— Уайлен попросил передать тебе обед.

— Ох, не стоило, — Нина потянулась к подносу с тарелкой золотистой жареной трески под белым соусом с гарниром из запеченной спаржи.

Нина отрезала кусочек рыбы, обмакнула в соус и отправила в рот.

— Боже мой, ты волшебница, — простонала она. Кислинка лимона отлично оттеняла насыщенный вкус трески.

— Скажи спасибо Уайлену. Моя стряпня показалась бы тебе слишком острой.

— Обед приготовил Уайлен?

— Он отвечает за кухню, с тех пор как распустил персонал.

— Он божественно готовит и живет в шикарном особняке, — Нина проглотила кусочек трески и вздохнула. — Я выйду за него замуж.

— Х-м. Желаю счастья, — Инеж присела рядышком и заглянула в ноутбук. — Чем занимаешься?

— Исследованиями.

— Для чего?

Нина хрустнула спаржей.

— Для многоуровнего сна нужно большая доза сомнацина. По сути, я отправляю вас в небольшую кому.

Другой человек бы встревожился, но Инеж нравилась опасность, поэтому она просто кивнула.

— Но сомнацин — это седативное средство. Он замедляет функции тела. Обычная доза замедляет частоту сокращения сердечных мышц до состояния покоя, как во время сна. Но примешь слишком много и… функции начнут отключаться. У нас будет две-три минуты, прежде чем препарат начнет влиять на кровообращение в мозге.

— И наши тела начинают медленно умирать?

— Вот только я этого не допущу. Используя силу сердцебита, я буду заставлять ваши сердца биться, пока мы во сне, — Нина протянула подруге стопку заметок.

— Это потребует большой концентрации?

— Концентрации? Ха! Сердцебиение — это самое легкое. Если бы мы грезили, я бы вмиг остановила твое сердце, — в подтверждении своих слов Нина щелкнула пальцами.

Инеж вытащила один из своих ножей и лениво крутанула.

— Как скажешь.

— Проблема не в контроле. Я справлюсь с шестью. Если вы не будете уходить далеко… Вопрос во времени. На каждом уровне сна…

— Время идет иначе. На нижних уровнях быстрее.

— Да. Но твое сердцебиение в реальном мире должно оставаться неизменным. Если я промедлю, ты начнешь умирать. Если потороплюсь…

Инеж приложила ладонь к груди.

— Пуф.

— Пуф, — согласилась Нина.

Инеж присела на пятки и бегло просмотрела бумаги.

— Хорошая работа.

— О, спасибо, Инежечка,- Нина знала, что хороша, но похвала была приятно. Не зря она считалась лучшим химиком в Малом Дворце после Жени Сафиной.

— Не за что, Ниничка, — улыбнулась Инеж.

Нина расхохоталась. Инеж говорила так серьезно.

— Почти правильно.

— Ну ладно.

С минуту они сидели молча, пока Нина ела. Инеж закрыла глаза и с наслаждением подставила лицо солнцу. Лезвия ножей поблескивали. Она выглядит такой умиротворенной, подумала Нина. Когда они встретились, Инеж была юной худенькой девочкой. В руках она отчаянно сжимала нож. Она мало ела, почти не разговаривала и не отходила от Каза. Теперь она стала старше, сильнее спокойнее. Опаснее, но это качество как раз ценилось в их бизнесе.

Инеж грациозно встала.

— Я оставлю тебя.

— Подожди. Поговори со мной, мы не виделись почти год. Последний раз, мы работали… в Сан-Сальвадоре, верно?

— Де Каппель.

— Да. Кстати, чем все закончилось?

Инеж снова села, обхватив колени руками.

— Извлечение прошло хорошо. Картина ушла за миллионы, как и ожидал Каз.

— Сколько из этой суммы ты увидела?

— Достаточно.

— А Каз? Он тоже увидел «достаточно»?

— Мы оба получили обещанную долю, — твердо заверила Инеж.

Нина вздохнула и хрустнула спаржей.

— Такое дело, Инеж: ты слишком хороший извлекатор, чтобы по-прежнему работать на Каза Бреккера.

— Знаю, — ответила Инеж, удивив Нину.

Нина многое не понимала про Каза. Почему он ходит с тростью, почему носит перчатки, почему его акцент напоминает смесь говора лондонского скинхеда и торговца алмазами из Южной Африки. Но больше всего Нину удивляло, как этому маньяку с манией величия удалось заручиться преданностью Инеж Гафы — вежливой, скромной, глубоко религиозной девушки.

— Тогда почему ты не уйдешь?

— Я не могу.

Нина ощутила, как в груди разгорается гнев.

— Инеж, если он заставляет тебя…

— Он ни к чему меня не принуждает, — печально произнесла Инеж. — Я работаю на него. Он платит мне. Мы команда.

— Так ты… его подчиненная? — Нина изогнула бровь.

— Все сложнее, чем тебе кажется.

— Звучит нездорово.

— Вовсе нет.

— А это звучит неловко.

— Иногда так и есть. Мы справляемся.

Нина протянула руку и, поколебавшись, Инеж вложила ладонь в ее. Пальцы Нины нащупали пульс.

— Я узнаю, если ты лжешь. А теперь взгляни мне в глаза и скажи: если ты прямо сейчас пойдешь к Казу, что выходишь из дела и покидаешь индустрию снов, он позволит тебе уйти?

Инеж улыбнулась. Улыбка осветила ее лицо, как костер в летнюю ночь, и Нина могла только дивиться тому, как она хороша: маленькая горбинка на носу, золотистые искорки в глазах. Интересно, получил ли Каз такую улыбку? Как он отреагировал?

— Знаешь, что однажды сказал мне Каз? — Нина почувствовал, как пульс подруги слегка ускорился при имени их босса. — В этом мире не сдерживают обещания и нарушают сделки. Если ты чего-то хочешь, ты должна это взять сама. Силой, если придется.

Нина вздрогнула.

— Похоже на него.

— А потом он подарил нож. И сказал, что когда мне чего-то захочется, я должна это взять.

Пульс под пальцами Нины бился ровно, как удары барабанов.

— Это в какой-то тревожно-эмоциональной манере мило, но не отвечает на мой вопрос.

Инеж встала.

— В тот день, когда я захочу свободы от Каза, я ее возьму. Для этого его разрешение необязательно.

— А что Святые подумают об этом? — спросила Нина, не в силах сдержаться.

Инеж обернулась в дверях.

— Мой отец довольно часто слышал этот вопрос. Когда он выпивал, или курил сигару, или давал мне много сладостей. Мама спрашивала его: «Что Святые подумают об этом?». А отец отвечал: «Asla öğrenmememiz için dua edelim».

— Я не говорю по-турецки.

— Давайте молиться, чтобы мы никогда не узнали, — прошептала Инеж и тихо вышла.

* * *

Уайлен прожил в доме Хендриксов всю свою жизнь. Он мало путешествовал, что значило следующее: дом им изучен вдоль и поперек. Он мог с закрытыми глазами найти любую дверь, знал, где какая половица скрипит. Когда его отец еще жил здесь, Уайлен запомнил все способы пробраться на кухню, минуя кабинет.

Сейчас отцовский кабинет занял Каз Бреккер. Три дня тот плел интриги с той сосредоточенностью, с которой Уайлен мастерил бомбы или копался в своих недостатках. Кажется, Каз не собирался покидать кабинет до отлета из Амстердама, чему Уайлен был этому только рад: присутствие главаря банды, с которым он вступил в преступный сговор, пугало не меньше, чем отец, разбирающий электронную почту.

На первый этаж он спустился по запасной лестнице. Старые привычки не умирают.

Было уже далеко за полночь, а из-под двери спальни пробивалась полоска света. Когда Уайлен жил один, то казалось, что дом пустует, а теперь в нем кипела жизнь. Спускаясь в библиотеку, Уайлен находил там читающую Нину. Или Инеж в спортзале. Или Джеспера с Матиасом, спорящих об архитектуре в гостиной. Дом Хендриксов наполнился голосами и суетой.

Отец Уайлена предпочитал проводить время в кабинете, а вот мама на кухне. Ян Ван Эк редко заходил на кухню, а значит, Уайлен и мама принадлежали там только себе. Выпечка впервые познакомила Уйалена с химией; кладовка стала первым химическим набором. Наблюдая, как мама отмеряет ингредиенты, он устраивался рядышком и задавал вопросы: «Почему мука? Почему масло? Почему сахар? Сколько градусов тепла? Почему духовка, а не сковорода? Что происходит и почему?»

И мама объясняла: «Потому что это разрыхлитель. Потому что это липид. Потому что это связующий ингридиент. Потому что так тесто поднимается. Так оно пропечется равномерно. Не хочешь подойти и посмотреть?»

Тебе не нужны буквы, чтобы понять химию. Это символы и числа, движение энергии. Но если мама применяла знания по химии в выпечке, то Уйален делал бомбы.

Он вошел на кухню и замер при виде незнакомца, копающегося в шкафах.

— Джеспер, — выдохнул Уайлен, отправившись от шока.

Джеспер выругался и развернулся, пряча бутылку вина за спину.

— Ван Солнышко, что ты здесь делаешь?

— Живу.

— Засчитано. Ты пришел вовремя. Подскажи, где штопор, и выпьем вместе, — Джеспер помахал бутылкой.

Уайлен подошел к холодильнику и вытащил пакет сока.

— Не знаю, — солгал он и потянулся за стаканом.

— Не знаешь, где хранятся приборы на кухне?

— Обычно я не готовлю для гостей, этим занимается повар.

Джеспер прошелся по кухне. Куртку он снял, оставшись в рубашке и красных штанах. Очень, очень облегающих.

— Неужели ты настолько беспомощный ягненок, что без слуг не сможешь открыть бутылку?

Уайлен хотел было возмутить, но вовремя остановился.

— Дай сюда.

— Молодца, любовь моя.

Выдвинув ближайший ящик, Уайлен выудил штопор и одним резким движением выдернул пробку.

— Прихвати два бокала, — сказал он Джесперу. — И сок убери.

Когда тот не двинулся с места, Уайлен добавил:

— Это Chateau Lafite Rothschild 1998 года, и мы не станем пить его из бутылки. Хоть это и разозлило бы отца.

Джеспер приподнял брови, но послушался.

За неимением стульев, они уселись на стойку. Джеспер пытался незаметно пнуть Уайлена по лодыжке.

— Безупречно, — вынес он вердикт после глотка.

— Как и должно быть. Бокал вина стоит около двухсот евро.

Джеспер обдумал это, а затем допил вино одном большим глотком:

— По дороговизне это третья вещь, из всех что я пробовал.

Уайлен недоверчиво фыркнул.

— Правда. На втором месте бутылка Moët Imperial 1901 года. Каз как-то поручил мне напоить представителя из Палаты лордов, чтобы вывезти его из столовой и подключить PASIV. Для этого он дал мне кредитку.

— И что он сказал?

— Ничего. Но на следующем задании мы работали в канализации, и он заставил меня проползти четыре мили трубопровода с фонариком и рацией. Мстительный ублюдок, — закончил он с необъяснимой нежностью в голосе и допил.

Уайлен наполнил ему бокал.

— Почему ты работаешь на него? Он…

— Холодный?

— Да.

— Жестокий?

— Да.

— Безразличен к чувствам других людей?

— Я собирался сказать, что к нему нужно привыкнуть.

Джеспер рассмеялся.

— Ага. Я сам все еще привыкаю. Но Каз… Святые, не знаю. Он просто такой, какой есть. Люди сложные существа. Ты всегда будешь беспокоиться о том, нравишься им или нет, дадут ли они желаемое и что захотят взамен. С Казом все ясно. Ты знаешь, чего он хочет. Тебе не надо думать о том, нравишься ты ему или нет. Он даст тебе всё, чего ты желаешь. А цена всегда одна.

— Какая? — Уайлену не терпелось выжать из Джеспера секреты, изучить их, как формулы. Но не стал заходить слишком далеко, когда собеседник вдруг посерьезнел.

— Верность.

— И все?

— Ты не понимаешь. Я говорю про безоговорочную верность. Религиозную.

— «Я Господь, Бог твой. Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим», — процитировал Уайлен.

— Теперь ты понял, — Джеспер пнул его по лодыжке. — Он сделал единственное исключение для Инеж и ее Святых, да и то это хрупкое соглашение.

— Он видит в Боге соперника.

— У Каза нет соперников. Бог — это просто парень, завладевший вниманием его возлюбленной.

Джеспер сделал глоток и спрыгнул со стойки.

— Что ж, чудесно поболтали, Ван Солнышко. В иных обстоятельствах я бы предложил пить наперегонки, но если я завтра объявлюсь с похмелья, Каз найдет способ заставить меня карабкаться по шахтам мусоросжигательных заводов следующие десять заданий.

Уайлена кольнуло разочарование.

— Мне кажется, чтобы напиться, тебе нужно больше одной бутылки, — сказал он.

Джеспер одарил его дьявольской ухмылкой.

— Ты mhuirnín, умница.

Он вдруг вытащил пистолет из кобуры, открыл патронник, проверил, затем убрал пистолет.

— Зачем ты это сделал? — с любопытством спросил Уайлен.

— Чтобы убедиться, что не сплю. Рядом с красивыми мальчиками это не всегда понятно.

Уайлен проигнорировал вторую часть, хотя его щеки вспыхнули. Он ненавидел свой румянец, который так явно проступал на светлой коже.

— Твой тотем?

— Мм-хм.

— Какая его часть отличается во сне?

— Аа- яй-яй. Настоящий похититель снов знал бы, что это невежливый вопрос, — снисходительно улыбнулся Джеспер.

— Возможно. Но я все еще хочу получить ответ, — безрассудно заявил Уайлен. Кажется, он выпил лишнего.

— Тебе повезло, что я считаю твое любопытство очаровательным. Небольшой совет: Не пытайся задать этот вопрос другим. Они не будут с тобой так откровенны.

Значит, ты ничего мне не скажешь, хотел спросить Уайлен, но тут Джеспер сказал подойти поближе.

— Быстрый урок по безопасному обращению с огнестрельным оружием, — Джеспер вложил Уайлену в ладонь пистолет и поставил пальцы в правильное положение: четыре сжимают рукоять, пятый вытянуть вдоль ствола. — Держи крепко и ровно, не сжимай. Нажимаешь на спусковой крючок, только когда готов стрелять.

— Хорошо.

— Поднимай вторую руку, — Джеспер поставил руку в нужное положение. Похоже на объятия, подумал Уайлен и тут же покраснел. — Сложи левые пальцы над правыми, вот так. Большой палец лежит вдоль ствола для баланса. Если ты новичок, то держи оружие двумя руками. Следи за ногами. Направь пистолет на пол. Никогда не направляй оружие ни на что, если ты не готов выстрелить.

— Понятно.

— Отлично. Теперь левой рукой, большим и указательным пальцем зажми заднюю часть дула. Вот так. Хорошо. Потяни.

Уайлен сделал, как сказали. Дуло отодвинулось, открывая серебристый патрон.

— Ты проверил наличие патронов. Пистолет заряжен.

— Круто, — Джеспера невесомо касался его локтей, и это немного отвлекало. — Какое это имеет отношение к твоему тотему?

— Во сне пистолеты не заряжены, но все равно стреляют.

— Это невозможно, — нахмурился Уайлен.

— Конечно, нет, — Джеспер рассмеялся. — Но во сне невозможное становится возможным.

Он щелкнул Уайлена по носу.

— Если хочешь пробиться в индустрию совместных снов, то должен думать, как сновидец. Что означает: существуют только те правила, которые тебе нравятся.

— Хм.

Его собственным тотемом была полая ладья, которую он украл из шахматного набора в библиотеке отца. Тогда это казалось Уайлену храбрым поступком, но оглядываясь назад, он понимал, что отец вряд ли заметил пропажу. Уайлен ненавидел носить ее с собой. Шахматы ничего для него не значили. Ладья — всего лишь вещь, которой когда-то владел отец.

«Я и так часто думаю о нем».

Джеспер отступил назад, и Уайлену сразу стало холоднее.

— Спасибо, — сказал он, отдавая пистолет. — За то, что рассказал секрет. И за урок.

— Всегда к твоим услугам, — Джеспер убрал оружие и хлопнул Уайлена по плечу.

И тут до Уайлена дошло.

— Ты мог просто мне сказать.

Джеспер остановился в дверях. Уайлен не видел его лица, но был уверен, что он улыбается.

— Мог. А ты мог меня остановить.

У Уайлена перехватило дыхание. Смех Джеспера разнесся по коридору, когда стрелок вышел из кухни.

* * *

Почти рассвело, когда Инеж нашла Каза.

Как и Каз, она никогда не спала перед операцией. У каждого в команде имелись свои способы собраться. Матиас пробегал пять миль, а затем тренировался до изнеможения, пока не валился спать. Джеспер пил и флиртовал. Нина готовила себе вафли, затем принимала две таблетки мелатонина и отправлялась спать. О Уайлене Инеж знала только то, что он никогда раньше не участвовал в совместных снах. Сама она в первый раз лежала без сна в постели, обливаясь потом и молясь Санкт-Петру об избавлении.

Спальня Каза оказалась пуста.

Инеж заглянула в кабинет, но и он пустовал. Ей стало тревожно. Обыскав весь дом, Инеж уже хотела было поднять тревогу, пока не увидела в окно второго этажа озеро.

Каз сидел на скамейке среди камыша. Ночь стояла теплая, в воздухе витал аромат цветов. Огни дома отражались в водной глади.

— Призрак.

Инеж вложила в ножны Санкту-Марию и вышла на лунный свет.

— Я думала, ты ушел.

Почти упрек.

— Захотелось подышать свежим воздухом.

Почти извинение.

Инеж опустилась рядом на скамейку.

— Не помешаю?

Каз махнул рукой. Жест мог выражать «Да», «Ты уже помешала» или «Делай, что хочешь, мне все равно». Скорее всего, третье.

Некоторое время они сидели молча. Инеж позволила себе расслабиться. С другими людьми молчать было неловко, но только не с Казом. Если бы он хотел, то заговорил бы. Каз был странным, жадным человеком с тяжелым характером, но он никогда не лгал. Он всегда четко выражал свою позицию. Вот почему Инеж ему доверяла. В один момент Танте Хелен целовала тебя в щеку, а в следующий — била. Каз ни к кому не выказывал привязанности, но если разрешил ей присесть рядом, так потому, что не возражал против ее компании.

Инеж вспомнилась их первая встреча. Шесть лет назад она пробралась в салон грез Танте Хелен и обнаружила, что ее хозяйка подключена к новому клиенту. Парень не был похож на остальных: черноволосый, в перчатках. Под глазами пролегли темные круги.

Инеж не знала, что заставило ее подойти поближе, а тем более сесть в кресло, сделать внутривенную инъекцию и погрузиться в сон вместе с ним. Просто это показалось правильным.

Они перенеслись в один из любимых пейзажей Танте Хелен — в арабском дворце, воссозданном по образцу замка из «Алладина». Башни эпохи Великих Моголов, луковичные купола, разноцветные шелка, танцующие девушки. Клише на клише. Инеж так хорошо слилась с проекциями Хелен, что ни один из сновидцев не заметил, как она следовала за ними, пока, в одном из многочисленных тусклых, задымленных коридоров дворца, она не схватила Каза за рукав.

«Я могу помочь тебе».

Он отстранился, и Инеж навсегда запомнила потрясение на его лице. «Ты сон?», — удивленно спросил он, словно узрел одну из Святых, в которых, по собственным словам, не верил.

Инеж покачала головой и, прежде чем Танте Хелен успела ее заметить, выпрыгнула в окно.

Хорошее воспоминание.

— Маттиас говорит, что Уайлен с трудом запоминает пейзаж своего сна.

Конечно, он хотел поговорить о деле. Инеж начала вытаскивать шпильки из пучка.

— Уайлен — новичок. Ему прежде не доводилось работать с чужим макетом.

— Может быть. Будет обидно, если он взорвет первый уровень, потому что забудет, где находятся комнаты.

— Как понимаю, Матиас не дал ему легкий пейзаж для запоминания.

— Матиас не обязан давать легкий путь. Уайлен заверил, что справится.

— Я в него верю. Он новичок, которому нужно за неделю выучить сложный пейзаж, что по меркам индустрии короткий срок. И все же он ни разу не пожаловался.

Каз фыркнул.

— Если завтра что-то сорвется из-за его ошибки…

— Многие из нас спросят, кому изначально принадлежала идея поставить новичка на такую важную работу.

Каз скривился от недовольства, и повернулся, чтобы поспорить, но вдруг замер.

— Что ты делаешь?

Инеж перекинула косу на плечо и начала распускать.

— Распускаю волосы.

— Это понятно, но почему здесь?

— Потому что уже поздно, и я обычно распускаю волосы перед сном.

Каз, похоже, не знал, что делать с этой информацией.

— Я сотни раз видел, как ты спишь с косой.

— Только на работе, когда есть риск, что придется срываться куда-то посреди ночи.

— Значит, ты каждое утро заплетаешь косу?

— А ты что думал?

— Да ничего я не думал.

Инеж улыбнулась.

— Почему это тебя так удивляет?

— У тебя длинные волосы. Наверняка, заплести косу требует много времени. Ты могла потратить его на что-то другое.

— Каз, сколько, по-твоему, нужно времени, чтобы заплести мои волосы?

— Честно скажу, никогда не задавался этим вопросом, — натянуто ответил Каз. — Идиотский разговор.

Инеж заулыбалась шире.

— Что, по-твоему, я делаю, когда принимаю душ?

— Ты спрашиваешь, что я думаю… ты делаешь с волосами… в душе?

— Да.

— Инеж… представь список дел, на которые я готов потратить время.

— Хорошо.

— Теперь спроси себя, если среди них размышления на тему, что Инеж делает в душе.

— Это возможно, — Инеж спрятала улыбку. — Ты же думаешь о моей косе.

Каз закрыл рот и отвернулся. Инеж рассмеялась.

Она закончила распутывать косу, и волосы волной упали на плечи.

— Солнце скоро взойдет, — проговорил Каз.

— М-м-м.

Каз очертил тростью круг на земле.

— Будешь спать?

— Скорее всего, нет. А ты?

— Надеюсь, что нет.

— Кошмары?

Каз закончил чертить фигуру — круг, усеянный линиями и разрывами — лабиринт. Посмотрел на рисунок, а затем стер ботинком.

— Разве бывает ли по-другому?

Будь Каз кем-то другим, Инеж взяла бы его за руку. Но она лишь коротко вздохнула и подтянула ноги к груди. Они просидели вместе до восхода солнца.