Шехзаде в Хогвартсе или Османский Переполох (джен)

Первые лучи солнца, пробивавшиеся сквозь окно гостиной Гриффиндора, разбудили Селима. Он проснулся с привычным ощущением собственного величия, ожидая увидеть шелковые пологи своей опочивальни в Топкапы. Вместо этого его взору предстала круглая комната с алыми портьерами и странными, утыканными пуговицами кроватями.

— Слуги! — властно произнёс он, не открывая глаз. — Щербет и розовая вода для умывания!

В ответ послышалось лишь мирное похрапывание Рона Уизли с соседней кровати и птичье щебетание за окном.

— Слуги, я сказал! — повторил Селим, уже раздражённо.

Баязид на соседней кровати ворочался.

—Брат, оставь. Здесь, кажется, нет слуг. Только эти… дети-стражники.

Это открытие повергло их в лёгкий шок. Пришлось всё делать самим. Пижамы с завязками стали их первым врагом. Селим минут десять сражался с завязками на штанинах, решив в итоге, что это какая-то унизительная ловушка. Зубные щётки, которые им любезно предоставил Дамблдор, были встречены с подозрением.

— Это что, заколдованная щётка для чистки лошадиных копыт? — спросил Баязид, вращая в руках предмет.

Гарри, покраснев, был вынужден продемонстрировать, как ею пользоваться. Зрелище наследника османского престола, скрежетащего зубами и с ненавистью смотрящего на свою мятную пасту, было поистине незабываемым.

В Большом зале их ждало новое испытание. Шехзаде уже освоили появление еды из ниоткуда, но смириться с её вкусом так и не смогли. Селим отодвинул тарелку с овсянкой, как будто это была миска с пауками.

Именно в этот момент к нему подлетела школьная сова с утренней почтой для профессора Флитвика. Птица, привыкшая к тому, что письма берут, вежливо протянула лапку.

Для Селима же это было внезапное нападение хищной птицы. Он с ревом вскочил, смахнул со стола нож для масла и принял боевую стойку.

—Прочь, пернатый дьявол!

Сова, испуганно заухав, взметнулась вверх. Селим, недолго думая, ринулся за ней вдоль преподавательского стола, размахивая ножом и крича что-то на османском о «небесных шпионах». Дамблдор наблюдал за этим поверх очков с лёгкой улыбкой, а профессор Макгонагалл смотрела, как будто у неё вот-вот случится апоплексический удар. Остановить «охоту» удалось только вмешательству Хаффлпаффской стаи сов, которые дружно налетели на Селима, осыпав его перьями.

Экскурсия от Гермионы.

— Вы должны понять, что магия — это не колдовство, а наука! — с энтузиазмом говорила Гермиона, ведя их по библиотеке. Она показывала им фолианты с заклинаниями, книги по истории магии. — Вот, смотрите, «Магическая теория чаротворчества»!

Шехзаде шли за ней с каменными лицами. Селим взял в руки книгу, посмотрел на движущиеся иллюстрации и с отвращением положил обратно.

—Басни и вымыслы. В наших летописях нет ни слова о летающих палочках. Если бы такая сила существовала, наши предки давно бы её покорили.

— Но вы же сами видели парящие свечи! — не сдавалась Гермиона.

— Оптический обман, — отрезал Баязид. — Или сильнодействующий дурман. Наш разум не может принять эту… эту нелепость.

Их встреча с заместительницей директора была короткой и ёмкой. Профессор Макгонагалл, сжав губы в тонкую ниточку, изложила правила: не бегать по коридорам, не угрожать ученикам и призракам, не пытаться командовать преподавателями.

Шехзаде слушали её с подчёркнутой, холодной вежливостью, как выслушивают доклад упрямого, но нужного визиря.

—Ваши указания будут приняты к сведению, женщина, — кивнул Селим, когда она закончила. — Мы ценим вашу преданность вашему… директору.

Макгонагалл на мгновение потеряла дар речи, поправила очки и просто указала на дверь.

Распределяющая шляпа.

Дамблдор, видя, что интеграция идёт трудно, решил ускорить процесс. Он принёс в свой кабинет Распределяющую Шляпу. Шехзаде смотрели на старую, запыленную шляпу с нескрываемым презрением.

— Это ещё что? Тюрбан деревенского старосты? — процедил Баязид, смотря на Шляпу с отвращением.

— Это Шляпа, — улыбнулся Дамблдор. — Она определит, на каком из факультетов вам будет лучше всего.

Шляпу водрузили на голову Селима. Та нахмурилась (если шляпа может хмуриться) и погрузилась в молчание. Минуту, вторую… Потом она зашептала, и её голос звучал растерянно: «О, да… Огромная гордыня… Жажда власти… но не для себя, а как наследие… Смелость, да, но какая-то… специфическая… Ослиное упрямство! Квидич? Нет, не слышали… Политические интриги? О, да, тут целая библиотека! Куда же тебя… Так… СЛИЗЕРИН? ГРИФФИНДОР?»

Шляпа помолчала ещё, а затем выкрикнула с ноткой отчаяния:

—Знаете что? Лучше бы вам вернуться в свой великолепный век! Я отказываюсь!

С Баязидом произошла ровно та же история. Шляпа, в итоге, просто съехала ему на глаза и замолкла.

Позже в тот же день в гостиную Гриффиндора доставили шкатулку от мистера Олливандера. В ней лежало несколько палочек для пробу.

Баязид выхватил первую же. Он перевернул её в руке, оценивая вес и баланс, и сделал выпад, как будто это был кинжал.

—Слишком лёгкая для серьёзного ранения, — заключил он.

Селим взял палочку с достоинством, как скипетр.

—Неуклюжий жезл. Им нельзя отдавать приказы войскам.

Гарри с трудом сдерживал смех.

Профессор Флитвик, пища от восторга при виде таких необычных учеников, поставил их рядом с первокурсниками.

—Сегодня мы изучаем «Виингардиум Левииоса»! Запомните движение и произношение!

Шехзаде слушали с выражением людей, присутствующих на шаманском ритуале.

— Вингардиум Левиоса! — пискляво скомандовал Флитвик.

Селим, скептически взмахнув палочкой, бросил на своё перо высокомерный взгляд и произнёс что-то на османском, вроде: «Приказываю тебя поднять!». Перо не взлетело. Оно сжалось, побелело и превратилось в аккуратный кусок душистого мыла.

Баязид решил действовать с силой. Он размахнулся и рявкнул: «Взлетай!». Его палочка выстрелила розовой искрой, и его парта с оглушительным грохотом отлетела в противоположный угол класса, едва не придавив первокурсников.

Встреча в коридоре.

— Смотри-ка, варвары в ночных рубашках уже палки в руки взяли, — громко прошипел Драко Малфой, проходя мимо них после урока. — Надеюсь, они хоть мыться научатся.

Шехзаде не поняли слов, но уничижительный тон уловили идеально. Они остановились и уставились на Драко. Это был не взгляд злости, а взгляд ледяного, безраздельного презрения, каким смотрят на насекомое, осмелившееся заползти на царский трон. Малфой, встретившись с ним, смущённо отвел глаза и поспешил удалиться.

Вечером, в своей комнате, Баязид с яростью смотрел на лежащую на кровати палочку.

—Проклятая ветка! — проворчал он. — Ты смеёшься над нами?

Он схватил её, с силой взмахнул и закричал от чистого сердца на родном языке: «Лети же, проклятая вещь, к чёрту в пекло!»

Эффект был ошеломляющим. Подушка, на которую он смотрел, с оглушительным ХЛОПКОМ взмыла в воздух, врезалась в потолок и, обсыпав всё вокруг пухом, мягко приземлилась обратно.

Воцарилась мёртвая тишина. Баязид и Селим смотрели на подушку, потом друг на друга. В их глазах горел уже не гнев, а самое настоящее, неподдельное изумление. Впервые за весь день магия предстала перед ними не как глупая выдумка или обман, а как реальная, грубая сила.

— Брат, — медленно произнёс Селим. — Возможно… возможно, в этих палках всё-таки есть что-то… интересное.

Баязид молча кивнул, не отрывая глаз от палочки, которая теперь казалась ему немного тяжелее и значительнее. Османские принцы сделали свой первый шаг в мир волшебства. Пусть и с матерным ругательством и летающей подушкой.