Гарри Поттер и тайны рода Блэк (джен)

* * *

6 июня* * *

Ещё одна неделя пролетела незаметно. Постепенно коридоры, лестницы, стены, окна и кабинеты Хогвартса приобретали прежний вид. Множество старшекурсников вместе с преподавателями приводили древний замок в порядок. Гарри, Рон и Гермиона, так как не учились, были одними из самых активных участников восстановительных работ, и поэтому к вечеру валились с ног от усталости. Особенность этих работ была в том, что очень многое приходилось делать без магии, то есть, вручную. Чары и заклинания шли в ход уже после того, как тот или иной объект был починен или воссоздан заново. К магии свободно могли прибегать только эльфы, гоблины (некоторых с большим трудом удалось уговорить профессору Флитвику, имеющему кровную связь с этим непростым народцем), деканы факультетов и новоизбранный директор, мастер трансфигурации профессор Минерва МакГонагалл. Профессор Стебль и профессор Флитвик оставались на своих местах как прежде. А вот с деканством Гриффиндора и Слизерина было всё не так просто — пока эти должности были вакантны. Поговаривали, что Гораций Слагхорн займёт место декана Слизерина, как в прошлом. Но пока профессор всячески избегал этой темы, ведь у Слизерина пока и места своего нет — после битвы подземелья оказались затоплены. С будущим главой Гриффиндора пока было ничего непонятно, и функции декана всё еще лежали на Минерве, по старой памяти.

Через неделю после Битвы новый директор делала обход замка с деканами. И они нашли помещение, довольно просторное для того, чтобы разместить здесь факультет Слизерин. Проведённый наспех опрос учеников этого факультета показал, что большинство довольны новым расположением гостиной Серебристо-зелёного факультета. На том и порешили. При строительстве задействовали всех взрослых волшебников и эльфов замка. Ну и конечно, ученики тоже принимали участие в строительных работах, даже без учёта принадлежности к факультету. Слизеринцы — те, которые не разбежались со своими семьями, близкими к Воландеморту, работали бок о бок со студентами со всех остальных факультетов, и никто из них даже не заикался о чистой или нечистой крови. Обществу надолго хватило того, что происходило в стране последние пару лет. Начиналась новая, мирная жизнь, и все этому радовались.

В ходе работ Гермиона и Рон постепенно стали нормально общаться, то есть, без колкостей и без порчи друг другу настроения. У Гарри отлегло от сердца — друзья снова с ним, всё стало как раньше. Он даже и не осознавал, как ему было без них плохо. Настроение его заметно улучшилось. Даже голова как будто реже подвергалась накату тяжести и сонливости, а странные сны перестали являться каждую ночь. Жизнь постепенно возвращалась в нормальное русло.

Навестить дом на Гриммо получилось только в выходные. Рон уехал в Нору, там тоже было много дел. Главная сила дома, миссис Молли Уизли, ещё не до конца оправилась после сражения с Беллатрисой — слабый откат от магии, ибо Белла и Молли были родственницами. Проклятия Молли не получила потому, что защищала своих детей от верной смерти, и магия не покарала её. Но снижение сил Молли всё же ощущала, сказывалась боль от смерти сына. В клинике Мунго ей помогли, но для полного восстановления нужно было время.

Гермиона наконец-то получила разрешение на посещение родителей в Австралии. Кингсли как новый министр магии организовал ей межконтинентальный портал. С ней поехали сотрудница отдела международного магического сотрудничества Мэриэнн Брэкстоун и помощник главного обливиэйтора Берни МакКиннон.

После битвы Кикимер обессилел и долго приходил в себя в общине, в которой когда-то появился на свет, ещё в прошлом столетии. Эльфы заботились о нём — он был самым старшим из этой общины. Так долго жить у него получилось из-за очень мощного источника магии дома Блэков. Со смертью Вальбурги он стал слабеть. Он, как лично привязанный не только к магии дома, но и к хозяину, был сильнее остальных. Другие эльфы (их было ещё четыре) умерли через несколько лет после того как дом опустел в 1985 году, со смертью Вальбурги. До возвращения Сириуса из Азкабана в 1994 году Кикимер жил в доме один. Он единственный знал, как попасть в ритуальный зал и периодически это делал для восстановления своих сил. Это помогло ему дожить до возвращения Сириуса из заключения и до сегодняшних дней.

Услышав от Гарри, своего нового хозяина, что они идут в дом на Гриммо, он воспрял духом, и его силы вернулись почти в прежнем объёме. Они аппарировали прямо на крыльцо после того, как вышли за пределы антиаппарационного барьера Хогвартса, который уже восстановили в полном масштабе. Во всяком случае, перемещение прошло гладко. Первое, что их встретило, это пыльная фигура Дамблдора, которая навела на них палец и взвыла: «Северус Снейп?». Гарри инстинктивно ответил заплетающимся языком: «Это не я убил тебя». Призрак исчез. Гарри обвёл взглядом гостиную и увидел, что она стала ещё мрачной и запылённой. Половицы нещадно скрипели.

— Что случилось с домом, Кикимер? Почему всё стало ещё хуже, чем было? Как будто не один год прошёл, а целых сто.

— Хозяин Гарри, это от того, что дом очень долго был без хозяина.

— И что делать? Тут же невозможно жить.

— Если хозяину угодно, Кикимер наведёт чистоту.

— Уж наведи, пожалуйста. Не дом, а склеп какой-то.

— Как прикажет хозяин Гарри. Кикимеру приступать сию минуту?

— Подожди, есть ещё одно важное дело.

— Кикимер слушает.

— Гермиона передала мне портрет Финеаса Найджелуса. Надо вернуть его на место, а я не знаю, где оно.

— Кикимер проводит хозяина.

Кикимер пошёл чуть впереди. Они поднялись по старинной, некогда шикарной, но сейчас очень пыльной и скрипучей лестнице на второй этаж и свернули в правое крыло — часть особняка, в котором жили лорды рода Блэк. Здесь Гарри никогда не бывал.

— Мерлин, как здесь темно…

— Кикимер сделает.

Кикимер щёлкнул пальцами, и коридор слабо осветился тусклым светом. На стенах висели портреты членов семьи Блэк разных времён. В конце коридора была массивная чёрная дверь, на которой был вырезан герб семейства.

— Посторонний волшебник никогда бы не вошёл в эту дверь, но новый хозяин Гарри имеет на это право, — сказал Кикимер. — А вот здесь висел портрет хозяина Финеаса Найджелуса.

Гарри увидел, что одно место между портретами пустует. Гарри вытащил из бисерной сумочки портрет, и Кикимер поднял его вверх заклинанием левитации. Портрет сам установился на нужном месте. По сравнению с остальными он был намного чище и светлее — на нем не было пыли. Финеас тут же проснулся, стал крутить головой, осматриваться.

— Наконец-то я на своём месте, я уже не надеялся, — услышал Гарри его голос. — Спасибо вам, молодой человек.

— Здравствуйте, профессор Блэк. Теперь вы довольны?

— Теперь — да.

— Я могу идти?

— Конечно, можете. Но не торопитесь, юноша, я хочу вам кое-что сказать. Теперь это ваш дом, насколько я понимаю. Мой праправнук оставил вам его в наследство.

— Да.

— В таком случае, вам придётся привести его в порядок.

— Я уже понял. Я сказал Кикимеру прибраться.

— Но это не только означает смахнуть пыль. Вы имеете право доступа в кабинет Лорда, как его новый владелец.

— Спасибо. Только зачем мне туда заходить?

— Там находится портрет основателя этого мэнора, сэра Ликоруса Блэка, моего достопочтенного отца. Вы должны с ним познакомиться, а он — признать вас новым хозяином этого дома, такова традиция. Иначе вы не сможете здесь жить и приводить к себе гостей. Он был одним из величайших волшебников своего времени и сам зачаровал свой портрет таким образом, что мало какие дела рода проходили без его ведома. Далеко не каждый портрет обладает такими качествами.

— Понятно, спасибо. Значит, познакомлюсь.

— И с другими портретами вам тоже будет нужно периодически общаться. Это наша семья, и коль уж вы стали её частью...

— Вот как. Хорошо, придётся познакомиться со всеми портретами. Кстати, а портрет в гостиной, где изображена мать Сириуса — можно как-то сделать, чтоб он перестал кричать?

— Думаю, нужно, чтобы главный портрет ей приказал. А сейчас советую вам зайти в кабинет Лорда. Дверь зачарована так, что открыть её может только хозяин дома. И Кикимер обязан помогать вам.

Гарри и Кикимер вошли в кабинет, и Гарри тут же расчихался от пыли. Они оказались в просторном помещении, некогда величественном, но сейчас заброшенном. Окна были занавешены красивыми плотными шторами, частично проеденными докси, и также страшно запылёнными. Ближе к стене стоял большой письменный стол с разными приборами. Напротив стола был большой камин, на полке которого так же лежал толстый слой многолетней пыли. Перед камином стояло кресло-качалка. Вдоль стен висели портреты, некоторые из них были пусты.

— Кикимер, ты можешь убраться здесь? Тут же невозможно дышать.

— Да, хозяин Гарри, Кикимер сможет.

Кикимер взмахнул ручками несколько раз и пыль, взвешенная в воздухе, значительно сократилась. В кабинете посветлело и стало легче дышать.

— Молодец, Кикимер, так гораздо лучше.

— Навести полную чистоту Кикимер сможет только с помощью специального состава.

— Хорошо, с этим можно попозже. Сначала приготовь поесть и приведи в порядок комнату Сириуса. Я остановлюсь в ней.

— Будет сделано, хозяин Гарри. И Кикимер исчез.

Гарри осмотрелся, и ему стало не по себе. Он хотел было уже уйти, но тут в пустой раме одного из портретов появился Финеас Найджелус и снова заговорил.

— Гарри Поттер! Вы вошли в кабинет хозяина дома, значит, всё в порядке. Теперь вам нужно представиться портрету моего отца, основателя этого дома. Он над камином.

Гарри перевёл взгляд выше камина и увидел портрет, самый большой из всех, что висели на стенах. На нём был изображён мужчина в полный рост, табличку с именем, датами жизни и смерти которого было невозможно прочитать из-за толстого слоя пыли. Лица тоже не было видно, по той же причине. Гарри помахал ему рукой, но ничего не произошло. Портрет был безмолвен.

— Почему-то портрет моего отца не реагирует на вас.

— Конечно, на нём столько пыли, он даже не может меня увидеть из-за неё.

— Может быть и так. За то время, что я путешествовал в сумочке вашей подруги, в доме стало значительно более пыльно. Велите домовому эльфу здесь всё очистить и тогда посмотрим.

— Хорошо, мистер Блэк, я ему так и сказал сделать, после того как он приготовит мне комнату. А теперь могу я идти? Вернусь, когда Кикимер закончит здесь. Всего хорошего, сэр.

Решив, что Кикимеру нужно время для приготовления обеда и уборки, Гарри отправился гулять на улицу. Раньше он никогда этого не делал. Ведь из соображений безопасности они с Роном и Гермионой аппарировали сразу на крыльцо перед дверью. Теперь же он спокойно мог входить и выходить через дверь, как все нормальные люди. Погода была ясная. Площадь Гриммо была очень красивая. На его пути никто не встретился, чему он был очень рад.

По возвращению в дом Гарри убрал привидение Дамблдора и занавесил портрет Вальбурги, который вот-вот был готов завопить. Кикимер появился перед ним и сказал:

— Комната для хозяина Гарри готова.

— Спасибо, Кикимер.

— Обед подать в столовую?

— Да.

— Будет сделано через минуту.

— Хорошо. Скажи, можно ли избавиться от этого фантома на входе?

— Кикимер пробовал, хозяин Гарри. Не получилось. Нужно звать волшебника.

— Хорошо, надо будет об этом подумать.

Кикимер исчез с характерным хлопком.

А ведь это не так уж плохо — жить в большом доме и иметь своего эльфа, неожиданно для себя подумал Гарри. Уж во всяком случае, лучше так, чем как он жил у Дурслей. В своей прошлой магловской жизни он видел шикарные особняки со слугами только по телевизору и никогда о подобном не мечтал. Тут же вспомнился Сириус. Он ведь вырос в этом доме, но совершенно не был от этого счастлив. Но Гарри справедливо решил, что дело было не в самом доме, а в отношении к нему родителей. Вальбурга с портрета вряд ли была лучше оригинала.

Он пришёл в комнату своего крёстного, Сириуса Блэка, лучшего друга своего отца, которого никогда не знал. Единственное напоминание о Джеймсе Поттере было на фотографиях, которые Сириус когда-то приклеил на стены. Отец, Сириус, Ремус Люпин и Питер Петтигрю улыбались на фото и махали руками, видимо, тому, кто их фотографировал. А получалось, как будто они смотрят на Гарри и улыбаются ему. Гарри открыл ящик стола и увидел там магловскую книжку про трёх мушкетёров, внутри которой лежало ещё несколько снимков и писем школьных лет. Вот фото, где Сириус и Джеймс вдвоём. Вот где он один. Вот Сириус с какой-то девушкой; очевидно, она ему очень дорога, уж больно нежным взглядом он на неё смотрит. Вот фото свадьбы родителей. Насколько Гарри помнил, Сириус был шафером. А вот фото, где на руках у молодого Сириуса годовалый ребёнок. Неужели это он сам, Гарри, в детстве? Гарри припомнил похожую фотографию из альбома, который подарил ему Хагрид после первого года обучения. Надо будет его пересмотреть. Эти фотографии значительно улучшили настроение Гарри. Внутреннее напряжение отпускало. Дом уже не казался ему таким мрачным. И комната крёстного показалась ему намного уютнее, чем раньше.

Эта комната значительно отличалась от остальных комнат, которые Гарри удалось увидеть раньше. Она была в красных и золотых тонах, цвета Гриффиндора, в пику родителям и брату, которые в своё время учились на Слизерине и жутко этим гордились. Впрочем, это он понял ещё в прошлый раз, почти год назад, когда они с Роном и Гермионой жили тут целый месяц, готовясь к вылазке в министерство Магии. Теперь, когда Кикимер навёл здесь порядок, стало значительно лучше.

Надо будет изучить дом получше, но только после того как Кикимер закончит уборку— сейчас-то впору задохнуться от пыли. Год назад её столько не было. А потом, когда всё будет в порядке, обязательно позвать друзей. Пора начинать новую жизнь. А для этого надо хотя бы разобраться, из чего она должна состоять. Осенью начнутся занятия в школе мракоборцев. Но ведь впереди ещё целое лето. Первое лето за много лет, когда можно почувствовать себя спокойно. Как долго ему этого не хватало….

И тут опять появилась тяжесть в голове и сонливость. Почему-то когда он пытался думать о будущем, на голову опускалась тяжесть и его тут же клонило в сон. Так и на этот раз. До обеда ещё есть время, так что можно вздремнуть. С этой мыслью Гарри забрался на кровать и уснул. Впервые за много дней он спал без снов.

Через час он проснулся и спустился в столовую. Кикимер тотчас подал обед. Гарри пришёл в восторг от каждого блюда. Он поблагодарил Кикимера и огляделся вокруг. Со столовой он был знаком ещё три года назад, когда впервые попал сюда. В то время именно здесь проходили собрания ордена Феникса, на которые Гарри и остальных детей не допускали. А потом все вместе они проводили здесь капитальную уборку. Тогда приходилось делать всё самим, вручную. Чужую магию дом блокировал или искажал. И Кикимер был яростно против гостей, совершенно им не помогал и тащил обратно всё то, что Сириус хотел выбросить. Если бы не это, припомнил Гарри, они бы не нашли крестраж в виде медальона со змеёй. Так что был в этом и положительный момент. Вспомнил Гарри и то, как тогда Кикимер относился к нему. И как Кикимер переменил своё отношение к Гарри — после того как ему вернули медальон его любимого хозяина Регулуса. Кикимер и сейчас его носит. Гарри однажды видел, как тот открывает его, гладит внутренние окошечки, закрывает и роняет слезу, хоть там уже нет портрета его хозяина. Ах, если бы было можно что-то изменить, подумал Гарри. Но такова плата за тайны Воландеморта, чтоб его черти жарили в аду целую вечность… Потом он вспомнил мельком про все остальные крестражи. Какой ценой они достались им, через что пришлось пройти. Воспоминания, воспоминания… Гарри усилием воли отогнал эти мысли. Внезапно он понял, что в этот раз он чувствует себя в доме лучше, чем в прошлые разы. Ещё бы, ведь теперь за ним не охотится самый страшный волшебник страны и его сумасшедшие приспешники.

Теперь война окончена, можно выдохнуть и расслабиться. И дом этот не такой уж страшный. Ну запущенный, пыльный, да и ладно. Кикимер приведёт его в порядок. Кроме того, зачем ему одному такие хоромы? Во многие комнаты нельзя. Видимо, они открываются только тем, кто в них живёт и кому разрешено войти. «Не входить без ясно выраженного разрешения Регулуса Арктуруса Блэка». А они ведь как-то вошли. Интересно, как? Сколько же лет этому дому? Если Финеас Найджелус жил в начале 20 века, а дом построил его отец, значит, сотни полторы, не меньше. Сколько же тут жило народу за эти полтораста лет… все стены наверху и в коридорах увешаны портретами. Финеас Найджелус говорит, что с ними всеми нужно будет общаться. Нет, один он с этим явно не справится…

Тут Кикимер вновь возник перед Гарри и спросил:

— Хозяин Гарри желает остаться ночевать в доме?

— Нет, пожалуй, пока я к этому не готов. Из Хогвартса ещё не выставляют, пока поживу там.

— Хозяин Гарри желает забрать Кикимера с собой в Хогвартс?

— Даже не знаю. А как ты сам хочешь?

— Кикимер не может ничего хотеть сам. Кикимер служит хозяину дома Блэк и выполнит любой его приказ.

— Ну что ж. Тогда, думаю, лучше тебе остаться здесь и заняться наведением порядка.

— Кикимер понял, Кикимер останется в доме и приберёт его.

— Тогда оставляю тебя здесь, а сам вернусь в Хогвартс.

— Хозяин пойдёт через камин?

— А что, разве в Хогвартс можно попасть через камин?

— Можно, хозяин Гарри. У рода Блэк как одного из благороднейших всегда была такая привилегия. Дети отправлялись в школу через камин, как все лорды Блэк прямо в свой кабинет в министерстве.

— Точно! Ведь Сириус же общался с нами через камин. Ну что ж, тогда, конечно, камин. Он работает сейчас?

— Работает, хозяин Гарри. Только нужен летучий порох. Кикимер может купить, если хозяин даст Кикимеру деньги.

— Сейчас у меня при себе всего несколько сиклей, этого хватит?

— Тогда не сегодня. Домовикам летучий порох отпускают не меньше чем один бушель, по договору с лавкой. Для семейства Блэк он бессрочен.

— Ого! А сколько это стоит?

— Двадцать лет назад Кикимер покупал для госпожи Вальбурги, это стоило 2 галеона. Но тот запас уже кончился.

— Значит, в следующий раз. Кстати, а где я выйду из камина в Хогвартсе?

— Кикимер не знает. Кикимер никогда не путешествовал ни с кем из детей.

— Тогда пожалуй, я узнаю, каким камином прибывают в Хогвартс и в следующий раз вернусь сюда через него. И принесу тебе деньги, чтобы ты купил порох. А ты к тому времени почисти камин.

— Хорошо, хозяин Гарри, Кикимер сделает.

Кикимер исчез. Гарри вышел за дверь и пошёл по площади Гриммо. Всего через несколько шагов он очутился на магловской территории. Хорошо, что он знаком с обоими мирами. На магловской стороне он чётко почувствовал себя не дома, особенно, когда увидел несколько человек, идущих по улице. Но тем не менее, он прошёл пешком несколько кварталов. Хотел даже доехать на метро до того места, где ближе всего к Косому переулку. Но вспомнил, что у него нет магловских денег, а на волшебные деньги билет не купишь. Собственно, и волшебных денег у него тоже при себе всего ничего, как раз на порцию летучего пороха. Тогда он, собравшись с духом, аппарировал прямо в Косой переулок (всё-таки неприятное ощущение — как будто тебя пропихивают через узкую кишку). Увидел издалека белые колонны банка Гринготтс. И тут на него обрушилось воспоминание о последнем посещении этого заведения, а главное, как они с друзьями оттуда выбирались. Хоть потом гоблины якобы признали, что не имеют претензий к победителям магической войны, тем не менее, попадаться им на глаза пока не хотелось. Он помнил рассказ Билла о том, что с гоблинами лишний раз связываться не стоит, и что пока всё не уляжется с ущербом от бегства дракона, в банк обращаться нежелательно. Билл обещал помочь с этим, после того как разберётся с более важными делами, которых после войны накопилась целая гора.

Кстати, Рон упомянул, что Билл работает с проклятиями на сейфах волшебников, он ведь ликвидатор проклятий. Может быть, он поможет избавиться от пыльного призрака в прихожей? Надо будет поговорить с ним об этом. И о том, как взять деньги из своего сейфа без риска подвергнуться мести от гоблинов. А сейчас пора возвращаться в Хогвартс. Он зашёл в здание самого большого магазина в переулке, в котором был публичный камин. Купил порцию пороха, произнёс «Хогсмид, Кабанья голова» и через несколько секунд выпал из камина за 200 с лишним миль от Лондона.

* * *

8 июня * * *

В понедельник Рон вернулся из Норы. Гермиона ещё была в Австралии. Рон с удовольствием послушал рассказ Гарри о доме Блэков.

— А мне там нравилось, — сказал Рон.

— Нравилось?? — Гарри очень удивился словам Рона. Конечно, в этот раз дом выглядел лучше, но всё же странно было слышать такое. — Ты серьёзно?

— Да. Поживи, братец, в Норе годами, со старшими братьями, а так же со старой мебелью и в тесноте и шуме. Любой дом с отдельной комнатой раем покажется.

— Ах, ты об этом? Ну да, возможно…. как Нора? Как мама с папой?

— Неплохо. Скоро закончим ремонт. Эх, как нам не хватает домовика. Мама уже не может управляться по хозяйству как раньше. Хоть она виду не подает, но я же вижу.

— Да, домовой эльф это здорово. Даже такой противный, как Кикимер.

— Как он, кстати? Всё так же ворчал на тебя?

— На этот раз нет. Он обрадовался, когда вернулся в дом Блэк и вёл себя очень прилично. Я оставил его там, чтоб наводил порядок.

— Круто. Вот нам бы в Нору эльфа, хотя бы такого...

— Так почему у вас его нет? Ведь чистокровные семьи могут держать домовиков.

— Ты знаешь, сколько это стоит, Гарри?

— Если честно, не знаю. Но наверное, недёшево?

— Ещё как недёшево.

— А если поговорить с МакГонагалл? Ведь она теперь директор, может, разрешит взять эльфа из общины Хогвартса. Гермиона рассказывала, что можно так сделать.

— А это мысль. Должна же быть какая-то награда героям войны.

— Рон! Мы сражались не ради наград!

— Да кому ты это говоришь, Гарри.

— Я спрошу у МакГонагалл, когда пойду отчитываться о работах.

— Ага. Тогда пошли. Надо как следует поработать.

Гарри и Рон дальше продолжили обсуждать события, но вскоре к ним подошли студенты и старосты, и все вместе снова отправились восстанавливать замок.