Deal (джен)

— Простите… можете повторить ещё раз, как его зовут? Я… совсем не могу вспомнить.

Андромеда печально улыбнулась и быстро посмотрела через плечо.

Джейн, сидя на тёмном диване, держала на руках младенца. Он смотрел на неё, пытался ухватить за небрежно выпущенные пряди и то и дело менял цвет собственных волос. Судя по тому, что они становились то синими, то жёлтыми, то вовсе белыми, понимать этого он пока не мог.

— Эдвард Ремус Люпин. Мы зовём его, — Андромеда запнулась, свела губы в тонкую линию — но поправляться не стала, — Тедди.

— Крестник, — Мартин то ли спросил, то ли просто произнёс — как факт, правда, очень болезненный.

— Насколько я знаю, это был договор. А Дора… была… не из тех, кто отказывается от своих решений.

Мартин сел. Прямо посреди гостиной, на пол — сел и зажмурился. Не из тех, кто отказывается от своих решений. А он — оказывается, из тех. Не смог, недоглядел, бэдбит.

— За что…

Андромеда тихо усмехнулась.

— Роль крёстного кажется тебе такой тяжёлой?

Мартин помотал головой. Ни кричать, ни тем более отшучиваться он уже не мог.

— Я не понимаю, за что она доверила мне… его… За что… если я не смог…

— Поднимись, — спокойно велела Андромеда. — И скажи мне честно и внятно, что именно ты имеешь в виду.

— Я не смог защитить её.

Андромеда изменилась в лице, но Мартин не смог понять как.

— Джейн была в той битве?

— Да.

Мартин внимательно и тревожно посмотрел на сестру, но её целиком занимал младенец. Стало легче — ему не хотелось, чтобы она слышала хоть слово. Уходить же в другую комнату не желала Андромеда: с какими бы добрыми намерениями они ни пришли, она, очевидно, не вполне доверяла ребёнка чужим, к тому же совсем неопытным.

— Тогда я не понимаю, в чём ты пытаешься обвинить себя. Дора знала, куда идёт… с ней был… муж.

— Я обещал ей, — прошептал Мартин. Сказать громче, признаться в полный голос, что он обещал — и не выполнил, было невозможно.

Андромеда слабо-слабо засмеялась и чуть покачала головой.

— Мартин, ты просто переоценил свои силы. Пообещал то, что даже звучит невыполнимо… И Дора, я уверена, понимала это с самого начала. Кто угодно бы понял, что ты не справишься. Люди часто не могут защитить даже себя… А ты вытащил и себя, и сестру.

Мартин мог себе признаться, что одной своей частью, эмоциональной-иррациональной-сердечной, он бесконечно счастлив теперь — по одной той причине, что его Дженни здесь. Просто здесь, и неважно… ничего больше не важно.

Но другая его часть, рациональная, заходилась стыдом и омерзением — он сказал и не сделал, он поступил как последний слабак, он не смог выполнить свою часть сделки.

— Разве тебя не учили, что младшие не должны спасать старших?

— Я, — Мартин нервно усмехнулся, — а я как-то сказал… давно… что я буду страшим. И я… так и думал…

— Ты заигрался, — Андромеда словно диагноз поставила: в её тоне были одновременно жалость и уверенность. — Мартин, надо ведь понимать, что это неправда — и так было всегда.

Мартин усилием воли взял себя в руки. Достаточно чувств — пора хотя бы чем-то искупить свою вину.

— Вам с Тедди нужна помощь? Я могу… нет, пожалуй, лучше вам вдвоём переехать к нам. Или, — голова гудела, мысли буквально сыпались, — как будет удобнее?

Андромеда оценивающе разглядела сначала Мартина, потом Джейн.

— Мы с Тедди будем отлично чувствовать себя и здесь, — она вдруг шагнула вперёд и взяла ладони Мартина в свои. — Твоей сестре нужен отдых — не думаю, что младенец его обеспечит. К тому же твоя жизнь отнюдь не заканчивается, — короткая, почти весёлая улыбка. — Строить её с ребёнком на руках может быть… непросто.

Мартин отшагнул.

— Приходите к нам — и этого будет достаточно. Я хочу, чтобы Тедди знал тебя и считал своим близким человеком, — остальное лишнее. Сейчас — точно.

Они сидели в тишине ещё половину часа. Мартин и Джейн, плечом к плечу, — с малышом Тедди. После Андромеда забрала его; Мартин встал и тут же протянул сестре руку, она, только оказавшись на ногах, прильнула к нему как котёнок. Он привычно коснулся губами её макушки.

Негромкий оклик Андромеды застал уже у порога:

— Мартин!.. Дора как-то рассказала мне про вашу традицию. Я пойму, если ты откажешь, но всё же хочу, чтобы ты знал — я отпущу Тедди с тобою. В море. Когда он немного подрастёт, конечно.