Прах Империи (джен)

Утро в Империи начиналось с тишины.

Тишины — и страха.

Каждый рассвет Кассиан Морт наблюдал из окна своего кабинета, стоящего на сотом этаже Башни. Ни солнца, ни птиц. Только вечный серый туман над городом, где светило небо из чёрного стекла — зачарованное после Последней Битвы.

Он провёл рукой по лицу. Снились крики. Снились книги, горящие изнутри. Снилась женщина, чьё имя нельзя было произносить вслух.

Гермиона.

Имя, которое стерли из архивов. Из памяти. Из истории.

Но она говорила с ним. Через пепел.

На столе лежало досье, которое он не должен был видеть.

Кассиан достал его из закрытого архива под грифом “Пепельные дела” — оттуда, куда складывали всё, что не поддавалось логике.

Дело № 73.

Кодовое название: “Фениксов прах”.

Сведения: несуществующее сопротивление.

Участники: ликвидированы.

Особые приметы — невозможность уничтожения тел окончательным проклятием.

Он перевернул страницу — и замер.

Фотография.

Женщина с усталым взглядом и рыжими прядями в тёмных волосах. Подпись — “Грейнджер, Гермиона. Казнена в 2008 году.”

Казнена.

А значит — не могла говорить с ним.

И всё же…

На обороте фото кто-то чернилами написал:

«Она помнит. Она ждёт.»

Стук в дверь.

— Войдите, — сказал Морт, быстро накрыв папку.

Вошёл юный дознаватель — Эрлен Фоули, новый помощник. Слишком молод, слишком живой для этого места.

— Инспектор, вас вызывает Верховный Совет. По делу в библиотеке.

— Причина?

— Говорят, Император лично интересуется.

Кассиан сжал зубы. Это было плохо. Когда интересовался Император, люди исчезали.

Верховный зал сиял мрамором и льдом. На троне из обсидиана — Волдеморт, старший, холодный, но не мертвый. Его кожа — как пепел, его глаза — как огонь в темноте.

— Морт, — голос был тих, как шипение змеи. — Говорят, ты нашёл нечто... старое.

— Лишь прах, милорд. Следы былых времён.

— Прах тоже жив, — прошипел он. — Я чувствую, как шевелится то, что должно было быть сожжено.

Он встал.

Тень от его фигуры проскользнула по полу, вытянулась, коснулась ног Кассиана.

Мир на мгновение потемнел.

— Если ты найдёшь то, что ищет Феникс... принеси мне.

— Разумеется, милорд.

Когда Морт покинул зал, руки дрожали.

Его сердце билось в груди, как пойманная птица.

В ту ночь он снова услышал шёпот.

Не в библиотеке. В своём собственном доме.

Огни на улице погасли. В зеркале над камином отразилось не его лицо — а женское.

Сажа на стекле сложилась в черты Гермионы.

— Ты пришёл, — сказала она.

— Кто ты? Призрак? Иллюзия?

— Я — то, что осталось, когда тело сожгли. Я — память, заключённая в прахе.

— Зачем ты связалась со мной?

— Потому что ты единственный, кто ещё сомневается.

— В чём?

— В Империи. В себе. В Тёмном Лорде, который стал тенью того, кого боялся.

Она подняла взгляд. Зеркало затрещало.

— И потому что тебе нужно знать: ты не тот, кем кажешься.

— Что?

— У тебя его кровь, Кассиан.

— Чья?

Молчание. Лишь пепел, рассыпающийся на полу.

— Того, кто умер под Хогвартсом, — прошептала она. — Тебе это имя не говорили.

Он стоял, не двигаясь.

Его отражение в зеркале — больше не его.

Глаза — зелёные.

Как у Гарри Поттера.