Да уж лучше я буду играть в Stellaris (джен)

В резком контрасте с наплевательским отношением к почве, питающей места выращивания самоцветов, документация по созданию самоцветов оказалась достаточно подробной, чтобы удовлетворить Зелёного. Да, всё чрезвычайно сложно, но пометки ясны, указаны доработки и изменения. В основе данного процесса лежит Алмазная эссенция; и её хронически не хватает, так что никакой расточительности быть не может. Это и есть главное узкое место их вида. Планеты можно найти и разработать. Металл — добыть. Рабочих рук хватает, их вид питает почти неисчерпаемая энергия. А вот Алмазов всего трое — Белая, Жёлтая и он. Самоцветы под началом Алмазов это прекрасно осознавали и скрупулёзно дозировали каждую долю ресурса. Отсюда и сверхподробные инструкции, и отчётность. Между прочим, это означало, что одни только его эксперименты тянули едва ли не на десятую часть всех ресурсов Империи.

Однако прогресс требует затрат, и самым драгоценным ресурсом он здесь не разбрасывался: даже в эксперименте он всё равно производил самоцветов. Рубины, самый базовый из разумных самоцветов, доступных для «готовки»: компактные, с минимальным набором дополнительных процессов и некоторыми боевыми функциями. Камушки технически проще, но по уму едва превосходят животных: милые, полезные — и совершенно не годятся для проверки столь сложного набора переменных.

— Надо отметить: проверить, как обращаются с Камушками, — пробормотал Зелёный, просматривая материалы.

— Мой Алмаз? — откликнулась с рабочего места одна из Перидотов.

— Снова разговариваю сам с собой, — Зелёный радовался хотя бы тому, что группа уже привыкла к нему и при его репликах больше не вздрагивала. — Что у нас по новым типам самоцветов?

— Оба почти доварились. Отсутствие предварочной прошивки сократило время прототипирования, — отчиталась старшая Перидот. — Вы уверены, что не хотите добавить ещё, мой Алмаз?

— Смотри‑ка, уже сомневаешься во мне, — усмехнулся Зелёный.

— Я выполняю приказ, мой Алмаз, — невозмутимо ответила Перидот, и Зелёному почти наверняка показалось лёгкое закатывание глаз.

Зелёный подозревал, что дело не в том, будто она осмелела в его присутствии, — просто на неё навалилась непривычная для руководителя нагрузка. В этом усталом «как же мне насрать» читалась банальная вымотанность. Впрочем, справлялась она отлично, и жаловаться ему было не на что. Пожалуй, ему стоит её, бедняжку, немного разгрузить.

— Рубины всё ещё доставляют хлопоты, да? — спросил Алмаз.

— Регби всем зашло, как только мы сделали мяч, который они не в состоянии расколотить, но сегодня уже полдюжины схлопнулись, — монотонно проговорила Перидот, глядя в никуда. — Они требуют попробовать другие игры, которые мы замаскировали под тесты, а ещё чтобы мы играли вместе с ними.

Как выяснилось, Рубины — очень прямолинейные и легко возбудимы. Им нужно чем-то заниматься, иначе начинаются всякие проблемы. Дежурства по охране подходят, но охранять пока нечего. Поэтому Зелёный ввёл набор игр и велел Перидот наблюдать за их поведением.

— Что ж, благодаря их энтузиазму у нас теперь есть хорошая база исходных данных. Найди Рубина с достаточной выдержкой и лидерскими задатками, пусть возьмёт руководство на себя, — распорядился Зелёный. — Они нам понадобятся для сравнения с экспериментальными Рубинами, когда те доварятся, но раз уж Рубины усвоили правила игры, дальше пусть тестируют сами без плотного надзора.

Можно было невооружённым глазом увидеть, как к ней возвращается жизнь, стоило ей осмыслить приказ.

— Если бы мне было позволено восхвалить вас, я бы восхвалила, мой Алмаз, — щебетнула Перидот и чётко повернулась в сторону. — Я немедленно займусь этим, мой Алмаз, если только вам не нужно ещё что‑нибудь?

— Ступай, избавься от своей проблемы, — со смешком отмахнулся Зелёный и направился в секцию, где они запустили две новые линии самоцветов.

Эксперименты ещё шли, так что «место рождения» новых самоцветов представляло собой просто массу грунта, сейчас уже сухую и ломкую на вид. На этот счёт у Зелёного были идеи. Просто «выращивать» самоцветов как растения, конечно, забавно, но не то, чего он хотел для их вида. В этом слишком мало управляемости, да и мысль о том, чтобы рассылать Алмазную эссенцию на периферию для наращивания численности, казалась сомнительной. Но это на потом; ещё один пункт в его бесконечно растущем списке дел.

Его первый созданный по приказу самоцвет вырвался из земли с сухим треском. Она была ближе к верхней границе стандартного роста, тонкая, с предзаданным нарядом в духе офисного стиля: пиджак, юбка, плотные колготки. Чулки и маленькие серьги‑подвески, по правде, были необязательны, но отлично сочетались со стрижкой «паж». Зелёные глаза ярко выделялись на светлом лице, и Зелёный вынужден был признать: его миленькая секретарь выглядел великолепно. Даже каблуки и то милые и практичные!

Он вздохнул и на миг прикрыл глаза. Он и не знал, что любит играть в наряды, но, похоже, да: только сейчас понял, сколько лишних мыслей он вложил в этот костюм. Что ж, один порок ему можно.

— К службе готова, мой Алмаз! — отсалютовала новорождённая. — Жемчуг Грань-A1, Огранка-A1.

— Хм, — Зелёный осмотрел самоцвет, не снимая очков. — Светоформа стабильна, речевые маркеры в пределах допустимого. Уже заставляешь меня гордиться.

Голос у неё тоже был отличный, с дерзинкой, и ему это нравилось. Милый, с острым язычком секретарь. В общем, то, что надо.

— Ты — прототип своей линии, предназначена быть секретарём, помощником и организатором. Роль будет меняться, так что твоя задача фиксировать, что можно улучшить для твоих будущих сородичей, и какое обучение им понадобится. Как первая в линии, ты будешь учиться на ходу и параллельно выяснять, что потребуется остальным.

Самоцвет на секунду задумалась, затем кивнула.

— Рвусь служить, мой Алмаз! — сказала Жемчуг и щёлкнула каблуками.

— Это движение было в твоей прошивке? — нахмурился Алмаз. Он был уверен, что изначально заложен только салют.

Уверенное, радостное выражение Жемчуг замерло.

— Нет, мой Алмаз. Я больше так не буду.

— Нет‑нет, всё в порядке. Меня просто удивило, что личная причуда проявилась так рано. Можешь делать так, когда захочешь. И зафиксируй: каждый самоцвет будет различаться; у каждого будут свои предпочтения, — пояснил Зелёный и мысленно одёрнул себя.

Жемчуг сейчас по сути ребёнок во взрослой оболочке. Детских болезней будет немало. Тем более, что быть его секретарём занятие будет, прямо скажем, адское.

— Заметку сделала, мой Алмаз. Есть ещё, что надо записать? — с готовностью спросила Жемчуг.

— Есть, несколько. Начнём с простого. Как мой личный Жемчуг, ты получишь одну из самых трудных ролей. У других Жемчугов, надеюсь, забот будет меньше. Твоя линейка задумана специфична: память заточена под запоминание и воспроизведение, объём хранилища выше, чем у других самоцветов, и ещё у твоей линии будет небольшой заимствованный у меня талант — интерпретация языка тела. Ты должна улавливать невербальные знаки других самоцветов и понимать, о чём они думают. И ещё: ты аномально живуча. Теоретически выдержишь столько же урона, сколько и я.

Жемчуг, до этого кивавшая в подтверждение, запнулась.

— Мой Алмаз? Последняя особенность выглядит… не к месту?

— Не секрет, что у меня есть человеческие воспоминания, — сообщил Зелёный новой помощнице, — хотя я не уверен, насколько широко это известно, — затем он буднично продолжил: — Часть этих воспоминаний говорит, что один из распространённых способов атаковать и дестабилизировать противника — бить по его руководству. Жемчуги всегда при руководителях. Какие отсюда выводы? — вопрос был в основном проверкой, чтобы понять, как она мыслит.

К его лёгкой тревоге, от этих слов Жемчуг словно дала сбой. Он удержал себя от сканирования и просто подождал. Её взгляд метался от него к окружающему и обратно, пока она не взяла себя в руки.

— Вам требуется телохранитель, мой Алмаз? — Жемчуг выглядела ошеломлённой.

— Как Алмаз, я приоритетная цель для любого гипотетического врага, да. Но ты не будешь моим непосредственным телохранителем. Моя живучесть и боеспособность выше, чем у любого самоцвета в Империи, разве что Жёлтая может посоперничать. Если ударят по мне, тебя просто заденет по касательной. Твоя повышенная живучесть нужна затем, чтобы выжить и при необходимости координировать других самоцветов. У других представителей твоего типа роль может отличаться, так как в вас заложен крайней гибкий функционал, — объяснил Зелёный Алмаз и махнул рукой. — Но обсудим это позже. Когда будет время, ты задашь вопросы, а я отвечу на них насколько смогу. Сейчас же вот‑вот завершится второй прототип. Ты — одна из двух нужных мне линий помощников.

— Да, мой Алмаз! — Жемчуг вновь отсалютовала и встала рядом с Алмазом, чуть позади него.

Следующему самоцвету потребовалось несколько минут, чтобы проявится. Эта была тёмной стороны спектра: в юбке медсестры, с волосами до плеч. Она сочетала тёмно‑синие и красные тона. Ростом была с Рубина, но куда более фигуристая, чем коренастая. По энергозатратам Жемчуг обходилась дороже; эту же он спроектировал максимально экономичной, потому что её главный ресурс — её ум. Всё остальное вторично. Пришлось признать: наряд ей шёл, хотя он не помнил, чтобы закладывал настолько «сексуальный» образ с человеческой точки зрения.

Увы, похоже, он где‑то ошибся в проектировке. Самоцвет не отозвалась как должна, а вместо этого рухнула на землю с широко раскрытыми глазами. Её взгляд метался туда‑сюда, как при панической атаке у органика; у самоцветов такое обычно указывало на серьёзный психический сбой.

— Ох-ох, — пробормотал Зелёный и опустил очки, чтоб осмотреть новорождённую.

Активность в её мозге была. На интенсивность сканирующей части его взгляда она должна была хоть как‑то отреагировать — все на этом этапе немного вздрагивают. Эта же даже не заметила. Серьёзных аномалий его зрение не фиксировало: ментальная активность там имелась. Просто ему явно не хватало опыта, чтобы правильно интерпретировать данные; он не понимал, в чём дело.

— Кровекамень Грань-A1, Огранка-A1, твой Алмаз требует твоего внимания! — рявкнул Алмаз.

Кровекамень вздрогнула и рывком вскинула руку в салют. Несмотря на зомби‑подобную механичность, это был хороший знак. Послушание Алмазам почти прошито в самом процессе «готовки» самоцвета. Степень подчинения может различаться, но при такой «пустоте» внутри она буквально не могла ослушаться. Впрочем, это движение подсказало ему, что именно происходит.

— Кровекамень, твой Алмаз приказывает тебе закрыть глаза, — вновь распорядился Зелёный.

Как приказано, самоцвет повиновалась. Он почти видел, как в её голове происходит «перезагрузка», как её сознание стабилизировалось. Салют стал естественнее; она было приоткрыла глаза, но остановилась.

— Кровекамень к службе готова, мой Алмаз, — голос у неё был настолько тихим, что его едва можно было расслышать.

— Почему она… — начала Жемчуг, но осеклась по жесту Алмаза; Зелёный шагнул вперёд и опустился на колено.

— Хорошо. Сейчас я приоткрою один твой глаз. Это, наверное, будет неприятно, но мы столкнулись с возможной проблемой, которую нужно решить, — пробормотал Зелёный Алмаз, не отводя взгляда от самоцвета.

Одним пальцем он аккуратно оттянул ей веко. Тревожно было то, что именно в этот момент её снова передёрнуло, она затряслась. Жаль. Глаза у неё были чудесные, густо‑красные.

— Сенсорная перегрузка, — заключил Зелёный, поднимаясь. — Казалось удачной идеей передать ослабленную версию моей аналитической способности. На деле всё равно слишком, — он был недоволен собой.

— Я думаю, смогу адаптироваться, мой Алмаз! — в мягком голосе Кровекамня прозвучала решимость.

Зелёный Алмаз поморщился и поправил очки.

— Это не твоя вина. Это моя. Если ты сможешь адаптироваться, придётся включить соответствующие указания в ментальную энграмму вашей линейки. Возможно, мощность всё же придётся урезать ещё сильнее. Честно говоря, теперь я не уверен, что способность вам вообще подходит, — он уставился вдаль и принялся прикидывать переменные процесса «готовки».

Жемчуг шагнула вперёд:

— Можно спросить, каково её назначение, мой Алмаз? — в её взгляде на новорожденного самоцвета с закрытыми глазами смешались жалость и раздражение.

— У нас есть много обязанностей, которые требуется закрыть, при отсутствии нужных для этого самоцветов, — рассеянно пояснил Зелёный и продолжил: — Ну, то есть таких обязанностей тьма тьмущая, но вы обе созданы для того, чтобы закрыть хотя бы часть из них. Жемчуги будут личными помощниками самоцветов на ключевых позициях. Кровекамни будут отвечать за биологию и медицину. Это ваше первичное назначение. Текущие определения типов самоцветов кажутся мне слишком узконаправленными. Я займусь этим после того, как закончу текущий проект, так что список задач, скорее всего, расширится. Нет надобности штамповать новые типы самоцветов, если можно расширять функционал существующих.

— Значит, я дефектная? У меня нет таких знаний, — спросила Кровекамень, почти в отчаянии.

Глава народа самоцветов тихо фыркнул, перевёл на неё взгляд и сознательно смягчил тот:

— У тебя их нет, потому что то, что у нас сейчас имеется, можно наработать, просто выйдя «в поле» и несколько дней понаблюдав. Наши знания по биологии убоги, а медицина самоцветов как отдельная наука отсутствует напрочь. Большую часть вопросов тянут Перидоты, но они ведь, по сути, техники.

Похоже, такой ответ не успокоил Кровекамень, её голос стал ещё тише:

— Тогда как я исполню свои обязанности?

— Будем учиться вместе, — ответил Зелёный, пожав плечами и с лёгкой улыбкой погладив женоподобную самоцвет по голове. — За вычетом сенсорной перегрузки ты полностью функциональна. Ты идёшь впереди остальных, от тебя зависит, что потребуется твоей линии. Подчёркиваю: вы обе останетесь при мне, что бы ни случилось, и вам ничто не грозит, даже если что‑то пойдёт не так. Вас не «спишут», какими бы неполноценными вы себя ни считали. Для меня вы важны и уникальны, — Алмаз посмотрел на обеих самоцветов из‑под стёкол очков. — Вы — мои самоцветы, и как от своих самоцветов я прошу лишь одного: делайте всё, что в ваших силах. Вы меня поняли?

— Да, мой Алмаз / Да, мой Алмаз, — ответили обе.

— Хорошо. А теперь за работу.