В час когда домой придешь (гет)

На следующее утро Рейнис открывает свадебные подарки вместе со своей семьей и свояками. Они с Роббом сидят во главе стола, Лианна и отец — на другом конце. По ее правую руку сидят Эймон и близняшки, а также Дейенерис, Арианна и дядя Доран. Со стороны Робба — его мать, дядя и братья с сестрами. Арья и близнецы уже успели подружиться, тогда как Эймон и Санса вздыхают вместе о том, как бы удержать эту троицу, пока за дело не взялись их матери. По крайней мере, милая Бранда поддерживает разговор с Лианной, тогда как прочие Старки избегают ее, словно серой хвори.

От Лианны и отца — набор серебряных гребней с лунными камнями; великолепно иллюстрированные книги по истории Севера и Старков; и лук из златосерда с Летних островов. Рейнис гладит ладонями гладкое дерево и переплеты и рассыпается в благодарностях. Это лучший дар, что она получала от них. Она говорит об этом Лианне, и у мачехи в глазах стоят слезы.

От новой родни — целый сундук шерстяных платьев и меховых плащей, удивительно мягких на ощупь; бархатное платье с такой изящной вышивкой, что сама Рейнис завидует мастерству, и с удивлением узнает, что всю вышивку сделала Санса; крепкие кожаные сапоги для верховой езды и бриджи; и резной колчан из сердцедрева, полный стрел.

— Лия сказала, что вы любите стрельбу и верховую езду, — охотно объясняет лорд Бенджен. — И мы не хотим, чтобы жена нашего Робба била оленей дурными стрелами.

Рейнис тронута. В семье только Лианна проявляла настоящий интерес к ее увлечению — может, это у Старков такая традиция?

От Эймона у нее уже есть кинжал, но он и близняшки дарят еще переплетенный в кожу сборник стихов; тонкое ожерелье из чередующихся сапфиров и рубинов, ограненных в маленькие солнца, и серебряные шпильки — тоже в форме солнц. Она тут же просит Робба застегнуть ожерелье, а сама закрепляет в волосах гребни и шпильки. Украшения не совсем сочетаются, но, все равно, очень красивы. Руки Робба — теплые, и, кажется, Рейнис уже давно столько не улыбалась. Лизелла подтрунивает над Эймоном, что хоть у кого-то из них есть вкус к подаркам, и Эймон соглашается — из них троих это Висенья.

От Дейенерис, а, следовательно, и от Тиреллов — шелковый веер, расписанный разноцветными драконами; седло с лукой, сделанной на просторский манер, такое, что можно было быстро запрыгнуть на лошадь даже с дамской посадкой; бочонок арборского золотого «чтобы не скучала в краю эля»; и, наконец, письмо, которое Дейенерис велит открыть, когда Рейнис останется одна. Рейнис благодарит, надеясь, что они смогут подружиться теперь, когда обе будут вдали от Красного Замка.

От гувернантки Рейнис получает целую стопку книг о том, как управлять замком. Это толстые тома с подробными схемами внутри, и ее охватывает тревога при мысли, что вскоре она станет леди Винтерфелла. Она занимается благотворительностью, но вот как вести хозяйство, оказывается, совсем не знает. Однако для того и книги. Рейнис смотрит на первую страницу — и, к своему удивлению, находит среди авторов Г. Бардвелл. Леди Гвинет подмигивает, и Рейнис надеется оправдать доверие своей дорогой наставницы.

Далее — дары со стороны материнской семьи. Арианна дарит дюжину затейливых флаконов с духами: каждый аромат накрывает Рейнис смутными воспоминаниями о визите в Дорн, когда она была ребенком. Три из них — жасминовые, и она сглатывает ком в горле: теперь на Севере с ней будет мамин запах. Хоть что-то от мамы. Арианна улыбается — кузина понимает, какой это драгоценный дар. Робб сжимает ее руку — и Рейнис гадает, понял ли он, почему ей на глаза навернулись слезы. От Аурана — небольшой маневренный корабль в Черноводной бухте, что сначала отвезет ее в Эссос, потом на Север и останется в ее владении. Его назвали Солнечная Дева, и Ауран говорит, что он сконструирован для хождения и по крупным рекам. Рейнис готова его расцеловать. От дяди Дорана — тяжелый фолиант по истории Дорна, с уже отмеченными для нее главами.

— Ты должна знать свою историю, — говорит он серьезно. — Уверен, это тебе пригодится.

Она слегка вздрагивает, ведя пальцем по корешку; песня реки в сердце звучит громче.

Есть дары и от прочих знатных лордов и леди. В основном украшения; тонкие ткани на платья; серебро и фарфор. Ничего страшного — ей нравятся красивые вещи, и в Винтерфелле все пригодится.

Дары Роббу гораздо практичнее. Безымянный валирийский меч от отца — это будет новая реликвия дома Старк. Пара породистых лошадей от Лианны, сочетающих северную мощь и дорнийскую резвость. Охотничьи снасти и оружие от братьев и сестер Рейнис. Огромный вытканный золотой нитью гобелен с изображением северных гор от Дейенерис. Дорнийские копья от Мартеллов вместе со свитками, где показаны стойки. Все прочее — в том же духе, и он ухмыляется Рейнис:

— Похоже, мне больше в жизни не потребуется заказывать себе сапоги. Так что моя леди-жена избавлена от вечной починки и штопки.

— Опрометчиво с вашей стороны предполагать, что я не позаимствую половину, мой лорд-муж. Вон те выглядят чрезвычайно удобными. — Робб и его братья с сестрами смеются, и Рейнис замечает одобрение в глазах леди Кейтилин. По крайней мере, свекровь не возненавидела ее с порога. Бедную женщину на Юге зовут Трижды Купленной Форелью, хотя она не выходила за Брандона Старка, а Эддарда отправили на Стену за поддержку восстания. Винит ли она Рейнис в поступках отца? Деда? Рейнис бы не осудила.

Завтрак проходит в непринужденных разговорах, хотя Рейнис видит, что дядя Доран не говорит с отцом, а лорд Бенджен крайне скован в общении с Лианной. Она молча злорадствует, что отец явно чувствует себя не в своей тарелке, и жалеет Лианну. Она не может представить себе разлада с Эймоном — или с Эйгоном, будь он жив. Но его нет, Лианна — королева, а Рейнис — будущая леди Винтерфелла. Боги никогда не были справедливы, а Лианна сделала свой выбор много лет назад.

Рейнис смотрит в окно — воды Черноводного залива искрятся на солнце. Через три дня она отплывет в Эссос. Покинет Красный Замок и родных и будет возвращаться лишь на свадьбы, коронации и похороны и станет по-настоящему замужней женщиной, а не только нежеланной дочерью от забытой первой жены. Она закрывает глаза и вслушивается в песню реки. Та звучит точь-в-точь как мамин голос, прогоняющий страх в сумрачных покоях. Рейнис отдала бы все, чтобы эта песня обрела плоть Элии Мартелл. Чтобы мать и брат снова были рядом, они все вместе поехали в Винтерфелл и были счастливы.

Рейнис делает вид, что чихает, чтобы объяснить слезы, выступившие в уголках глаз. После завтрака она ведет Робба и новую семью на прогулку по Красному Замку. Замок не так велик, как Винтерфелл, если верить книгам, но едва ли в Вестеросе найдется более вычурный. Гобелены от стены до стены, золоченые потолки, мозаики, выложенные драгоценными камнями — содрать бы отделку с одной стены, и хватит, чтобы прокормить всех нищих в Королевской Гавани. Разве что Утес Кастерли мог бы тягаться в роскоши, но его разграбили при пожаре в Ланниспорте во время Восстания Грейджоя. Сложены песни о том, как Старый Гордый Лев Тайвин Ланнистер отдал жизнь, чтобы убить Вороньего Глаза, Эурона Грейджоя. Очень печальные песни. А Тирион — очень здравомыслящий человек и не любит выставлять напоказ остатки семейного богатства. Рейнис думает — не устроить ли встречу с ним и его женой, Алиссой Леффорд, спросить о здоровье… но некоторые вещи лучше оставлять лежать тихо. Она замужем, он — женат; что бы там ни было между ними когда-то, ничего хорошего эта встреча не принесет. Кто она такая, чтобы беспокоить призраков?

Позже леди Кейтилин подтверждает, что Санса и Арья останутся в Королевской Гавани с близняшками.

— Невестка сказала, что вы близки с младшими принцессами. Она надеется, что общество моих дочерей будет им утешением в ваше отсутствие, — говорит она, беря Рейнис под руку, пока все смотрят тренировочный поединок Робба и Эймона.

Королевские гвардейцы наблюдают, чтобы никто не пострадал всерьез, и Рейнис сомневается, что Эймон ранит Робба, если только она не прикажет. Надеется, что его скоро посвятят в рыцари. Близняшки, а также брат и сестры Робба сидят рядом с лордом Бендженом, слишком уж воодушевленные перспективой, что чей-нибудь меч соскользнет и отрубит ухо. Из-за жары оба пренебрегли броней, так что уши под угрозой. Рейнис обмахивает себя и леди Кейтилин подаренным веером — лишь бы занять руки. Мускулы под кожей Робба она уже видела в брачную ночь, но видеть, как он владеет мечом… ее взгляд мечется между Роббом, Эймоном и Черноводной за замковыми стенами. Им предстоит отплыть через три дня, и ей кажется, что это одновременно очень долго и ужасающе мало.

Леди Кейтилин тихо вздыхает:

— Тяжело отпускать девочек на юг, но Санса создана, чтобы блистать при дворе. И Арье пойдет на пользу усвоить хорошие манеры до того, как придет время заключать помолвку или… как-то еще выбрать свою судьбу.

— До того как она присоединится к моему дяде и тетушке в Эссосе, бороздя моря и сражаясь с пиратами? — Рейнис улыбается, и леди Кейтилин выглядит так, будто ей срочно нужен глоток вина. А лучше целый кувшин. — Мачеха позаботится о них, а близняшки уже с ними сдружились. И мой брат, принц Эймон, не позволит, чтобы с кузинами что-то случилось.

Эймон выигрывает поединок — к радости близняшек и разочарованию Арьи. Не то чтобы Робб не заставил его попотеть — нет, ее муж, судя по всему, отличный воин. Она воображает его с двумя мечами — когда он станет крупнее с возрастом, или с тем новым безымянным валирийским. Он уже довольно высок и мог бы сражаться копьем. От мыслей ей становится жарко. Рейнис облизывает губы и тихо спрашивает:

— Вы знаете, что любит Робб… в леди? Я хочу быть ему хорошей женой, — и, к своему ужасу, начинает мямлить. Гувернантка была бы шокирована.

Леди Кейтилин улыбается и похлопывает ее по руке:

— Я спрашивала себя об этом, когда выходила за отца Робба. — Эддард Старк, человек, которому не позволили воспитать такого прекрасного сына. Прежде многих других отец Рейнис виновен перед ним. — А когда брала в мужья Бена, мне было страшно, что тот будет сердиться на меня за наше печальное прошлое. — Она смотрит куда-то сквозь. — Мне понадобился год, чтобы почувствовать, будто я действительно его знаю, — лишь потому, что позволила себе быть открытой с ним. Открыла ему сердце.

Рейнис вздрагивает и обмахивается сильнее, скрывая внезапный страх. Кейтилин поворачивается обратно:

— Будьте открыты с ним, принцесса. Честность и добрый нрав творят чудеса в браке. Думаю, больше ничего и не потребуется — он уже, похоже, вами увлечен.

Рейнис прячется за шелковым веером и мучительно краснеет, мысленно благодаря Дейенерис за такой полезный подарок.

— А в путешествии вы сами узнаете, что он любит в леди, а вы — в лорде.

Что же она любит в лорде? Рейнис обдумывает это, пока Солнечную Деву готовят к отплытию. Сначала — Браавос, затем — вниз по Ройне. Рейнис не уверена, стоит ли рисковать и идти до Волантиса: там могут быть пираты, или же тащить корабль в Пентос по одной из валирийских драконьих дорог. Она ведет пальцем по карте и дрожит от волнения. От Верхней Ройны к Гойан Дроэ, к Ни Сар, к Крояне. Все это — города, в которых она никогда не бывала, но там ее корни. Действительно, «в час, когда домой придешь».

Последние дни в Красном Замке она проводит на турнире в честь ее свадьбы; наглаживая Балериона; гуляя с Арианной и дядей Дораном в садах; и за шитьем с Лианной и леди Кейтилин, разговоры которых натянуты и скупы.

Арианна, на правах замужней женщины, дает ей советы. В основном — шепотом. И Рейнис кажется, что она сгорит от смущения. Советы Аурана куда практичнее: спать на двух сдвинутых кроватях и с двумя одеялами — чтобы, если муж перекатится во сне, можно было спастись и не быть раздавленной. Или, скорее, чтобы Рейнис не вертелась у него под боком до тех пор, пока он не сорвется и не сбежит в Эссос.

Тириона и его жену она тщательно избегает, но с радостью общается с Ширен Баратеон. Та прекрасна: длинные черные волосы, заплетенные в изысканные косы, синие штормовые баратеоновские глаза и точеная фигура, как у ее матери. Даже тонкий белый шрам от виска к щеке, оставленный разбойником, что пытался похитить наследницу Штормового Предела, лишь придает чертам изюминку. Ее родители, Станнис Баратеон и Серсея Ланнистер, не желают иметь с Железным Троном ничего общего сверх положенного вассалам, но Рейнис всегда считала Ширен очень умной и приятной леди. Та всего на три года младше Рейнис — ей пятнадцать, — так что им есть о чем поболтать. До Восстания Грейджоя Ширен жила в Красном Замке, но отец никогда не хотел, чтобы Рейнис переписывалась с наследницей Баратеонов. И вот, в тени садов они вновь сходятся; Рейнис надеется, что отец образумится и обручит Ширен с Эймоном. Было бы чудесно с ней породниться.

Празднества особенно забавны: лорд Денис Аррен из Долины по чистой случайности побеждает в общей схватке. Сир Сандор Клиган, сильнейший из всех, неудачно поскальзывается в грязи и налетает на булаву лорда Дениса. К счастью, никто не ранен — и самолюбие цело после того, как сир Сандор заявляет: «сука, которая крепко держит оружие, и должна забирать этих чертовых золотых драконов». Приз за второе место тоже недурен, так что он вполне доволен.

Рейнис с нескрываемой завистью смотрит состязания лучников, мечтая испытать свой новый лук из златосерда. Но, ясное дело, это было бы совершенно неприлично, так что она держит руки чинно сложенными на коленях. К ее радости, кузен Квентин Мартелл еле-еле, но выигрывает у стрелка с Марок. Арианна говорит, что Квентин намерен отстроить замок для себя и своей нареченной, Гвинет Айронвуд, хотя у самой Арианны все уже распланировано.

— Будто я позволю своему братцу голодать, — фыркает Арианна. — И это отлично заткнет рот Айронвудам — те все еще киснут, что мой Ауран лучше любого их прыщавого сынка.

Робб не участвует в рыцарских поединках, зато шепотом выдает Рейнис и близняшкам такие комментарии, что они заливаются хохотом. Кто бы знал, что Молодой Волк из Винтерфелла столь остер на язык насчет беззащитных южных воинов.

Эймон выступает в поединках на копьях со знаком благосклонности Рейнис, но в конце вылетает из седла. Побеждает сир Лорас Тирелл. Он коронует свою сестру, Маргери, венком из роз и фиалок. Позже Рейнис с Арианной видят, как Дейенерис и Маргери вынимают фиалки из венка, чтобы украсить платья, а из роз собирают букетики для детишек простолюдинов. Рейнис срывает лучшие садовые цветы, чтобы сделать еще, а Арианна перевязывает их золотыми лентами. Даже Ширен присоединяется. Радость на лицах детей — получить цветы от целой компании принцесс и благородных леди — стоит того, чтобы пожертвовать венком.

Ночью она читает книгу о Старках вместе с Роббом, который доволен точностью приведенных там сведений.

— Этот мейстер Уиллис, похоже, жил на Севере, — говорит он, ведя пальцем по корешку. — Интересно, что напишут через век обо мне.

— Ты намерен прославиться? — Рейнис вспоминает знаменитых Старков из Винтерфелла: Криган Северный старец; Брандоны — Строитель, Корабельщик и Факельщик. Столько Брандонов — и ни одного Робба. — Робб Рыжий — за бороду? Нет, слишком очевидно. Робб Мудрый или Справедливый — неплохо. Тебя уже кое-где зовут Молодым Волком.

Робб ловит ее взгляд.

— Быть может, Робб Поцелованный Солнцем. В веках известный как лорд, что привел на Север драконью принцессу и, вместе с ней, лето.

Честность и добрый нрав — вот что, решает Рейнис, ей нравится в лорде. И его слова, такие приятные и теплые.

— В нас воплотится союз Льда и Пламени. Похоже, мой долг — привезти тепло с собой, чтобы не окочуриться от холода.

Робб усаживает ее к себе на колени, Рейнис смеется и извивается, пока он перечисляет все способы, которыми будет обеспечивать ее дровами и сорока одеялами поверх сорока перин. Она надеется, что северные реки окажутся достаточно теплыми, чтобы купаться с ним. А если нет — согревать ее теперь будет он. Позже она рассказывает это Арианне, и та только откидывает голову и хохочет.

В день отплытия она встает до рассвета, чтобы посидеть с Дейенерис, которая крутит свои серебристые волосы в пальцах, пока цвет не размывается в белесую дымку. Она избегает прямого взгляда — и на миг Рейнис закипает: прямо как отец! Но замечает, что фиалковые глаза Дейенерис мечутся, как у самой Рейнис, когда она нервничает, — и злость сменяется сочувствием. Ей не хочется пугать тетю. Наконец, Дейенерис выпрямляется и говорит:

— Я хочу дружить, Рейнис. Я люблю Простор и хочу остаться там, но мир шире Хайгардена. И моя семья — тоже. Если позволишь, я бы хотела поехать с тобой в Эссос. — Она поднимает письмо — то самое, из свадебных даров. — Хочу быть настоящей семьей для тебя и нашего Визериса.

Рейнис открывает письмо. Дейенерис краснеет и бормочет:

— Просто прочитай все. Уверена, ты и так догадывалась.

Моей дорогой сестре,

Я рад, что мои советы насчет твоей Маргери принесли тебе утешение и помогли определиться. Я знаю, каково это — любить, быть любимым в ответ и, все же, быть лишенным этого из-за предрассудков общества. Мое предложение приютить вас с Маргери по-прежнему в силе, если ты сможешь расстаться с красотами Хайгардена ради моего скромного корабля. Передай привет Уилласу и старой леди и скажи им, что миэринцы не умеют готовить теплое вино с пряностями, так что стоит отправить арборское золотое из Простора на Восток — его несомненно оценят по достоинству. Аша и Кварл клянутся, что здешние гискарские вина годятся разве что краску растворять — и я склонен с ними согласиться.

Не удивлен, что Король-говнюк не сообщил нашей дорогой Рей о ее скорой свадьбе. Когда я жил в Красном Замке, он держал ее под стеклянной крышкой, снять которую можно было лишь ценой жизни. Но теперь крышка открыта, и мы увидим, достоин ли этот Робб Старк быть хранителем ключа.

Пишу тебе из Лиса, но через две луны мы будем в Браавосе. У меня есть для тебя подарок — не представляю, как переслать его с вороном, но что-нибудь придумаю. Твой старший брат — дурак, но упрямый.

Покажи это письмо нашей дорогой Рей или раздели пополам и передай ей только ее часть. Вот мои слова для нее:

Моя дорогая Рей,

Прости, что не ответил раньше. Переписка между Вестеросом и Квартом — задача не из легких, куда проще нам самим обогнать ленивые почтовые корабли и написать тебе уже из порта в Узком море.

Надеюсь, твой брак принесет тебе ту же радость, что и мой — мне. Боюсь, твой отец мог не предупредить тебя заранее о своих намерениях — Дейенерис узнала об этом только благодаря шпионам леди Оленны Тирелл. Боюсь, мы все знаем, что только леди Лианна способна склонить твоего отца к иному решению — и то лишь наполовину. Как бы то ни было, брак может стать проклятием и бременем, а может — благословением, которое спасет твою душу. Я помолюсь богам, чтобы твой союз даровал тебе утешение, здоровье, безопасность и любовь. Истинная любовь — не то, о чем поют менестрели. Она куда больше, чем все мимолетное и наносное.

Я жажду увидеть тебя, как и Аша с Кварлом. Ты еще не встречалась с ним, но он уже считает тебя частью нашей семьи. Мы направляемся в Браавос — отсюда недалеко до Белой Гавани, может, седмица или две пути с попутным ветром. Если пожелаешь, мы отправимся на Север и будем надеяться, что твоему отцу не взбредет в голову изгнать нас из Семи Королевств окончательно. А, может, встретимся с тобой и твоим супругом в Вольных Городах? Только если ты этого сама пожелаешь, разумеется. Если же ты возненавидишь своего мужа и захочешь спастись из ледяного плена, беги в Браавос — и мы увезем тебя к Нефритовому морю, где будем до конца дней есть сладкие апельсины и проматывать пиратские сокровища.

Со всей моей любовью,

твой безумный дядя Виз

Рейнис откладывает письмо и вытирает слезы. Дядя так близко — она увидит его в Браавосе раньше, чем дойдет ответное письмо. Какая удача! А может, песня реки привела Визериса и Ашу в Браавос, чтобы она встретилась с ними. Рейнис шлет благодарности Семерым, реке и даже Старым богам за дарованное ей счастье.

Она поворачивается к Дейенерис и улыбается, все еще растирая глаза:

— Я буду рада взять тебя с собой, Дейенерис. Жаль, Маргери не может поехать тоже. Она чудо.

Дейенерис вспыхивает так, что становится не видно бровей, и Рейнис беззастенчиво хихикает. Они смеются вместе, сквозь слезы, и над ними поднимается солнце.

В полдень они отплывают. Дейенерис и Эймон плывут с ними, вместе с командой. Отцу не по душе отпускать единственного наследника мужского пола из Королевской Гавани, но Эймон, как всегда, находит слова. Рейнис обнимает плачущих Висенью и Лизеллу, целует и обещает им чудесные истории и подарки при встрече. Прощается с мужниной семьей, обнимает милую Бранду, когда та просит об этом. Ее едва не сбивает с ног Арианна — в отчаянии, что не может отправиться с ними из-за своего положения. Потом она замирает и неуверенно обнимает Лианну. И вот — отец. Она ждет, когда он встретится с ней взглядом, и выдыхает, когда он делает это впервые за долгие годы.

— Прощай, дочь моя, — шепчет он.

— Прощайте, отец, — Рейнис кланяется настолько низко, насколько позволяет простое дорожное платье. К ее изумлению, он целует ее в лоб. Потом отстраняется — и ей пора уходить. Она прикусывает губу, чтобы не расплакаться.

Рейнис остается на палубе, пока Солнечная Дева отходит, машет собравшейся толпе. Робб — по правую руку, Эймон — по левую, их присутствие поддерживает ее. Королевская Гавань медленно тает за кормой. Рейнис дрожит. Она идет к реке, поющей ее имя. И боится, что еще очень нескоро вернется назад.