Невольницы (гет)

Люциус Малфой опустился в кресло в гостиной и пригубил бокал вина, призванный манящими чарами. Он оставил Джинни в спальне и спустился вниз, потому что не мог находиться с ней в одной комнате. Проще было бы выставить девчонку за дверь, но тогда единственный взгляд в сторону дивана напоминал бы ему о произошедшем. Мужчина резким движением сжал ножку бокала и в задумчивости уставился на огонь в камине. Пребывание в Азкабане и годы войны сделали его душу черствой, а его самого — еще более циничным. Душевные переживания он привык считать проявлением слабости, и именно сейчас маг злился — ему не нравилась реакция собственного тела на близость Джинни и ему не нравилось то, что он продолжает думать об этом. В юности он испытывал столь же сильные эмоции — их дарила ему Нарцисса. Но это было очень давно. Дочь Артура Уизли заставила его вспомнить себя прошлого, возможно, сама того не желая. «Этого больше не повторится», — раздраженным движением поставив бокал на столик, подумал Люциус. Его одиночество было прервано шумом со стороны второго камина, который использовался для перемещений. Маг резко обернулся и нахмурился — он не ждал гостей. Из камина медленно вышла невысокая полная женщина. На ней была старая мантия, бережно заштопанная во многих местах. Люциус сразу узнал ее, хотя некогда пышущая здоровьем волшебница словно высохла. Годы и невзгоды изменили ее: в рыжих волосах серебрилась седина, а на лице появились горестные морщины.

«Уизли не нашел в себе смелости, чтобы прийти самому, — мысленно усмехнулся маг. — И решил прислать жену». Он вопросительно приподнял брови, словно задавая незваной гостье вопрос.

— Здравствуй, Люциус, — вздохнула женщина, подходя ближе. — Прости, что я появилась здесь без приглашения… Но ты же понимаешь, что на это у меня была веская причина.

— Причина твоего появления здесь — загадка для меня, Молли, — сухо заметил Люциус.

— Верни мне дочь, — прошептала она.

* * *

Джинни сидела на диване в спальне Люциуса и пыталась понять — что ей делать дальше. «Этого больше не повторится, — прошептала она, еще сильнее закутавшись в плед. — Уж лучше я умру».

Хоть первый шок уже прошел, Джинни не переставала корить себя. Вскоре, мысли о собственном «падении» отошли на второй план, уступив место размышлениям о возможности побега. «Я должна хотя бы попытаться, — решила девушка, поднимаясь. — Наверняка в замке несколько каминов, связанных с общей сетью». Оглядев спальню и смежную с ней комнату в поисках одежды, Джинни поняла, что кроме полотенец возле ванной с остывшей водой и пледа, в который она куталась, в комнате нет ничего, подходящего ей. Можно, конечно, было открыть шкаф хозяина и поискать одежду там, но Джинни не отважилась на этот поступок. Запахнув плед, она подошла к двери, и решительно повернула ручку. Дверь оказалась незапертой. Столь опрометчивое решение хозяина спальни было на руку девушке, и она осторожно прошмыгнула в коридор. Справа он заканчивался тупиком с портретом в резной раме, слева — уходила лестница вниз. При появлении девушки в коридоре, волшебница на портрете брезгливо отвернулась, но Джинни было не до нее. Бесшумно ступая по ковру, девушка начала спускаться по лестнице. «Надеюсь, она приведет меня в гостиную», — успела подумать Джинни, и в этот самый момент услышала голоса. Девушка вцепилась в перила, прислушиваясь, и почувствовала, как по телу побежали мурашки — она узнала голос матери.

— Верни мне дочь… — тихо проговорила та.

Малфой поднялся навстречу Молли и медленно подошел к волшебнице. Он не предложил ей сесть, но в данный момент ее меньше всего заботил этикет.

— Люциус, пожалуйста, — едва слышно прошептала она. — Я знаю, что ты заплатил за нее тысячу галеонов… Мы соберем деньги… Мы отдадим…

— Ничем не могу помочь, — отрезал он.

— Люциус, я уже лишилась сына… Не заставляй меня страдать еще раз… Тебе ведь тоже знакома боль утраты…

— Не говори мне о Нарциссе, Молли, — воспоминания о жене заставили его нахмуриться.

Люциус раздраженно отвернулся, игнорируя умоляющий взгляд волшебницы.

— К тому же, ты опоздала, — добавил он. — Твоей дочери здесь нет.

— Как? — ахнула Молли. — Ты же купил ее…

— Да, купил, — равнодушно пожал плечами Люциус, снова опускаясь в кресло. — Но я уже перепродал ее владельцу фабрики по вытравливанию драконьей чешуи… Ему нужны молодые работницы. А мне незачем держать в доме мятежницу, пытавшуюся бороться с Темным Лордом. Фабрика научит ее повиновению. Там ей самое место.

Он видел, как при его последней фразе Молли вздрогнула. Она явно не ждала такого удара.

— Но… ты же… купил ее, — все еще не веря своим ушам, повторила Молли.

Джинни, замершая за стенкой, напряглась. Ее существо разрывалось на части. Одна умоляла девушку выбежать из комнаты и с криком броситься на шею матери, а вторая — уговаривала затаиться. Девушка понимала, что ее вид и теперешнее положение сделают Молли еще больнее.

— Люциус… Как же мне найти ее? Что это за фабрика?

Мольба в голосе матери заставила Джинни расплакаться. Зажав рот ладонью, чтобы ее рыдания никто не услышал, она бегом бросилась обратно в комнату, умоляя небеса об одном — чтобы мать никогда не узнала в каком жалком положении она сейчас оказалась.

— Я не знаю, что это за фабрика, — покачал головой Люциус. — А тебе лучше уйти, Молли.

Он махнул рукой в направлении камина и отвернулся, давая понять, что разговор окончен. На негнущихся ногах волшебница преодолела путь через всю гостиную. Слезы стекали по ее лицу, но рыданий не было, казалось, что у Молли просто не хватает на них сил. Наблюдая за ней, Малфой-старший подумал о том, что даже врагу не пожелал бы того, что испытывала сейчас женщина. Это была даже не жалость, а скорее признание ее ничтожности. Он поморщился, словно мысль об этом вызвала у него брезгливое ощущение, и снова потянулся за бокалом с вином. Едва плачущая жена Артура скрылась в зеленом пламени, Люциус осушил бокал, поднялся и направился к лестнице. Мимо него прошмыгнул домовой эльф, успев поклониться на бегу и что-то пробормотать. Люциус отчитал прислугу и собирался уже подняться к себе, как мимо него снова пробежал домовик, на этот раз уже другой. Он нес в руках стопку грязных полотенец и что-то бормотал про купание ребенка. Увидев хозяина, эльф поклонился и с хлопком исчез. Маг замер. «Что здесь происходит?» — подумал он. Навстречу ему спускался сын. Увидев отца, Драко замедлил движение. «Уже знает», — решил он, наблюдая за недовольным выражением лица отца.

— Будь добр, объясни мне, что это обсуждают домовики по всему дому? — без предисловия начал Люциус. — Что это за история с полотенцами и купанием?

— Я купил ублюдка Грейнджер и велел прислуге вымыть его, — как можно спокойнее произнес Драко. — А то еще ковры испачкает…

— Купил? Но зачем? Тебе мало того, что в нашем доме находится маглорожденная?

— Хотел ее подразнить, — пожал плечами Драко.

Люциус вздохнул и подошел ближе к сыну.

— Ты до сих пор не успокоился из-за этой девушки?

Малфой-младший открыл, было, рот, чтобы ему возразить, но Люциус жестом велел ему замолчать.

— Она всегда показывала тебе, как ты слаб, — продолжал он. — В школе, получая лучшие оценки, и даже тогда, после битвы Лорда, когда умудрилась сбежать от тебя.

— Не напоминай мне об этом, — огрызнулся Драко.

— Не проще будет избавиться от нее?

— Я не хочу! В конце концов, я теперь ее хозяин, и мне решать, что делать с ней.

Юноша хотел добавить что-то еще, но за спиной отца возник домовик и, уставившись на Драко, принялся бормотать что-то. Малфой-младший раздраженно перевел взгляд на эльфа.

— Что тебе нужно? — рявкнул он.

— Хозяин не сказал, в какой комнате поместить мальчика, — домовик переминался с ноги на ногу, а потом кивнул в сторону двери, рядом с которой замер Дэмиан, с любопытством наблюдая за мужчинами.

— Мне все равно, — раздраженно отмахнулся Драко. — Исчезни!

Люциус обернулся на голос прислуги, но эльф уже скрылся в дверях, уводя за собой мальчика. Маг успел увидеть только удаляющуюся светлую макушку ребенка. Внутри все похолодело от страшной догадки.

— Мальчишка — твой сын? — ужаснулся Люциус. — Ты позволил какой-то грязнокровке родить ребенка?

Драко закатил глаза. Похоже, что очередной лекции о нравственности ему не избежать.

— Чем ты думал? — продолжал Малфой-старший. — Ты представляешь, что скажет Темный Лорд?

Драко молчал. Он по своему опыту знал, что в такие моменты отцу лучше просто дать выговориться.

— Ты поэтому его купил? И поэтому привел сюда? — засыпал его вопросами Люциус.

— Нет, я не знал, — покачал головой юноша. — Грейнджер только сегодня призналась…

— Ты должен принять меры, — отчеканил Люциус. — Мальчишке не место под крышей этого дома.

— А что в этом такого? — пожал плечами Драко. — Я же не собираюсь признавать его…

— Признавать? — с презрением воскликнул Люциус. — Избавься от него.

— Зачем? — брови Драко удивленно изогнулись. — Я не буду руки марать из-за какого-то мальчишки.

— Я сказал: избавься от этого ублюдка! Ты даже отдаленно не представляешь тех бедствий, которые он навлечет на нашу голову. Только представь себе заголовки газет!

— Отец, не делай из этого трагедии, — Драко скрестил руки на груди. — Незаконнорожденные дети есть у каждого второго Пожирателя.

— Но у них нет детей от маглорожденной подружки Поттера!

Люциус сделал шаг к сыну.

— Избавься от него, — прошептал он, наклоняясь вперед. — Иначе это сделаю я.

Люциус обошел сына и принялся подниматься по лестнице.

* * *

После того, как Драко приказал увести Дэмиана, а затем поспешно удалился сам, Гермиона осталась в комнате совсем одна. Исследовав камин и поняв, что на него наложены чары, и переместиться она не сможет, Гермиона принялась изучать оставшуюся часть обстановки. О том, чтобы наложить запирающие заклинания на шкафы, Драко не позаботился, и Гермиона с любопытством разглядывала вещи хозяина спальни. Помимо одежды она нашла множество различных украшений и амулетов, но ни один из них не мог помочь девушке в ее плане побега. Наконец, Гермиона добралась до старинного комода, стоявшего недалеко от кровати. В верхнем ящике она обнаружила длинную резную шкатулку. Достав ее, девушка осторожно приоткрыла потертую крышку и охнула — в шкатулке лежала ее собственная палочка! Та самая, которую она потеряла при последней битве Гарри и Волан-де-Морта. Точнее та, что у нее отобрали. «Хранишь ее, как память о моем падении, Малфой?» — подумала Гермиона, проведя рукой по полированной поверхности. Взяв палочку в руки, девушка почувствовала, как тысячи иголочек покалывают подушечки ее пальцев — то старое, давно забытое ощущение, которое у нее было в магазине Олливандера, когда она взяла палочку в первый раз. «Я так давно не колдовала…»

* * *

Раздраженный Люциус поднялся к себе и сразу увидел, что дверь в спальню приоткрыта.

— Ты выходила из комнаты? — язвительно поинтересовался он у Джинни, замершей у окна.

Девушка обернулась, и маг увидел, что ее глаза полны слез.

— Вы не сказали моей матери, что я здесь… — робко начала она.

— Значит, выходила…

— Мистер Малфой, — прошептала Джинни. — Я не могу так… Умоляю… Просто убейте меня. Моя жизнь для вас ничего не значит. Мои родственники никогда не узнают…

Она говорила что-то еще, но Люциус уже не вслушивался. От ее шепота волна желания прошлась по телу мага. Голос девушки, такой тихий и вкрадчивый заставил его вспомнить, как она шептала «Умоляю», выгибаясь под ним, и как стонала и закусывала губы от удовольствия. Сцена на диване снова всплыла перед глазами, и он нервно сжал пальцы.

— Мистер Малфой…

— Вон отсюда, — сухо произнес Люциус, кивком указав ей на дверь в смежную комнату.

— Я только хотела…

— Вон! — мужчина сорвался на крик.

Джинни кинулась прочь из спальни, кутаясь в сползающий плед. Маг проводил ее взглядом. Девчонка явно привлекла его сильнее, чем он предположил вначале. И это ему не нравилось.

* * *

Драко рывком распахнул дверь спальни. Разговор с Люциусом вывел его из себя — никогда еще он не был так зол на отца. Увидев Гермиону около комода, Драко понял, что она нашла его главный трофей. Пальцы Малфоя непроизвольно сжались вокруг волшебной палочки, и в этот самый миг Гермиона обернулась.

Она не услышала, как открылась дверь, но спиной ощутила его присутствие. Резко обернувшись, Гермиона выставила свою волшебную палочку перед собой.

— Ты не забыла, как ею пользоваться? — с иронией осведомился Драко.

— А ты хочешь это проверить на себе? — в тон ему поинтересовалась она.

Губы девушки сжались в прямую линию, а, разомкнувшись, выдохнули непростительное заклинание.

— Империус! — она вложила в этот выдох все силы, с отчаянием замечая, что руки ее не слушаются, и палочка предательски подрагивает в ее пальцах. «Слишком давно не колдовала…»

Годы практики заставили Драко мгновенно выхватить палочку. Он успел увернуться от брошенного в него заклинания и практически одновременно с Гермионой прокричать:

— Экспеллиармус!

Красный луч света выбил волшебную палочку из рук девушки. Она не удержалась на ногах, но, упав на колени, не без иронии фыркнула, гордо вскинув подбородок:

— Даже не Круцио? Ты же Пожиратель!

Малфой ногой отбросил ее палочку в сторону и подошел к Гермионе.

— Не провоцируй меня, Грейнджер, — прошипел он.

Она рванулась за палочкой, но сковывающее заклинание заставило ее замереть. Девушка могла лишь с ненавистью глядеть на слизеринца. Тот еще больше разозлился — она не сдалась!

— Непростительное, да, Грейнджер? — прошептал Драко, нависая над ней. — Хочешь услышать от меня непростительное? Круцио!

Судорога свела тело Гермионы. Она дернулась и изо всех сил сжала зубы, чтобы не закричать, но боль была слишком велика. Казалось, Драко не услышал ее стона.

— Чего ты хотела этим добиться? — продолжал Малфой, все еще не отводя волшебную палочку. — Чего?

Спазм усилился настолько, что Гермионе стало больно дышать. Она зажмурилась. «Наконец-то все закончится…» Неожиданно Драко отменил оба заклинания, и девушка смогла пошевелиться. Упираясь ладонями в пол, она подняла лицо на слизеринца.

— Ты думала, что под действием заклятия я отпущу тебя и твоего ублюдка? — осведомился он.

— Чтобы одержать верх над тобой, мне не нужна волшебная палочка! — собрав остаток сил, Гермиона бросилась вперед, но Драко перехватил ее запястья и повалил на пол.

— И что ты сделаешь? — фыркнул он, прижимая ее к поверхности ковра.

— Я уже не та слабая девчонка, которую ты когда-то изнасиловал, Малфой, — процедила сквозь зубы гриффиндорка, извиваясь под ним, стараясь освободиться. — Я многому научилась, и буду бороться.

— Я скажу тебе, ЧТО ты будешь делать, грязнокровка, — выдохнул он ей в лицо. — Ты снимешь с себя эти грязные тряпки, ляжешь на кровать, и будешь ублажать меня, пока мне не надоест!

— Катись ты!

— В противном случае твой светловолосый сучонок отправится туда, откуда я его притащил, — прошипел Драко. — Его купят, поверь мне.

— Какая же ты мразь, Малфой! Хочешь продать собственного сына?

— Отец сказал, чтобы я избавился от мальчишки, и я с ним согласен — зачем лишняя обуза?

— Ты же не посмеешь! — Гермиона принялась вырываться с удвоенной силой.

— Хочешь проверить?

— Это же твой собственный…

— Заткнись, слышать не желаю! — Драко окончательно разозлился.

— Ты не посмеешь!!! — Гермионе удалось освободить одну руку, и она вцепилась Малфою в волосы.

Тот на миг ослабил хватку, и девушка вырвалась. Рванувшись вперед, она как разъяренная кошка накинулась на Драко, опрокинув его на спину. Тот не ожидал нападения и, не успев сгруппироваться, больно ударился затылком о каменные плиты пола.

— Сучка, — прошипел он.

— Слушай меня, ты, сукин сын! — кричала Гермиона, вцепившись руками в его шею, умоляя Мерлина дать ей сил придушить блондина. — Если хоть один волос упадет с головы Дэмиана…

— Пусти, — прохрипел Малфой, сжимая ее запястья и отрывая, наконец, от себя.

— Я убью тебя, не моргнув! — закончила угрозу Гермиона, стараясь освободить руки.

Первый шок прошел, и Драко легко вернул преимущество — перевернувшись, он снова прижал девушку к полу.

— Пусти меня, Малфой! — прошипела Гермиона.

— Не смей повышать голос в моем присутствии, грязнокровка! — рявкнул он, еще сильнее сжав ее запястья.

— А что ты сделаешь?

Драко поднялся и рывком поставил девушку на ноги.

— Сейчас я отпущу тебя, и ты разденешься… — начал он.

— Нет! — выпалила гриффиндорка ему в лицо.

— Разденешься!

— Во имя Мерлина! Почему бы тебе просто не убить меня?

— Снимай эти тряпки! — заорал он, отпуская ее.

Гермиона рванулась в сторону, но он догнал девушку и толкнул к кровати. Растянувшись на покрывале, Гермиона попыталась встать, но Драко уже навалился на нее сзади всем телом, припечатав к кровати, и принялся задирать юбку.

— Не хочешь по-хорошему…

— Нет! — взвизгнула она, рванувшись вперед, но рука блондина вцепилась в ее волосы, потянув голову назад.

— Ты не поняла, грязнокровка. Я всегда беру то, что хочу!

Девушка снова вспомнила ту ночь, когда ему удалось получить ее. Она чувствовала его горячее дыхание на своей шее, и ей стало страшно от его близости. Слезы ярости наворачивались на глаза, но она старалась сдерживать их. Раздался треск ткани, и Гермиона почувствовала, как он сдирает с нее верх платья.

— Отпусти! — взвизгнула она.

Руки слизеринца спустились ниже. Разорвав ее трусы и отбросив их в сторону, он еще сильнее прижался к ней, и девушка почувствовала, насколько он возбужден.

— Нет! — яростно извиваясь, Гермиона пыталась освободиться.

Она вспоминала свой страх той ночью. Ту боль и то унижение.

Руки слизеринца сжали ее грудь, задержав пальцы на сосках, но в его действиях вновь не было ни малейшей ласки, просто демонстрация силы.

— Нет! — казалось, ее крик утонул в пространстве спальни. — НЕТ!!!

Почувствовав его в себе, она охнула и дернулась, но он еще сильнее придавил ее к кровати, ускоряя ритм толчков.

— Нет, — простонала она.

— Да, — прошипел он.

Драко улыбнулся — он снова одержал верх. Строптивая гриффиндорка получит хороший урок. Грязнокровка должна знать свое место. Он об этом позаботится. Его частое дыхание заглушали лишь стоны девушки, которые она пыталась сдерживать. Он заметил это и стал вонзаться еще глубже, заставляя Гермиону стонать громче.

— Я хочу, чтобы ты орала подо мной, Грейнджер, — прошипел он.

— Не дождешься, — выдохнула она, и тут же вскрикнула — Малфой больно прикусил мочку ее уха.

— Да что ты? — с усмешкой прошептал юноша, сжимая ладонями ее грудь.

Гермиона уткнулась лицом в покрывало и закусила губу. «Я убью тебя, Малфой, — пообещала она самой себе. — Ты ответишь за мое унижение».

— Ты будешь слушаться меня, стерва, — кончив, выдохнул Драко, кусая ее в плечо.

Боль была настолько сильной, что девушка вскинула голову и закричала.

— Так будет всегда, слышишь меня, грязнокровка? — хохотнул он.

Она взвилась, пытаясь освободиться.

— Не дергайся, — прошептал он, припечатав ее шею к покрывалу. — Иначе я повторю урок.

Гермиона замерла. Он неподвижно лежал сверху, восстанавливая силы. Его дыхание щекотало обнаженную спину девушки. «Ты ответишь за это, — крутилась мысль в ее голове. — Ты ответишь за это!»

Драко ощущал волны гнева, исходившие от нее. «Не сдалась», — подумал он, и ему все больше и больше хотелось сломить ее. «Я покажу тебе твое место, грязнокровка…» Гермиона слышала, как постепенно выравнивается его дыхание. Ей безумно хотелось встать, но она понимала, что ее очередная попытка лишь еще больше распалит Малфоя. «Мне придется играть по твоим правилам, — подумала она. — И сейчас тебе лучше показать, что ты выиграл».

— Отпусти меня, — едва слышно выдохнула девушка. — Пожалуйста…

— Повтори, — услышала она его шепот совсем близко.

— Пожалуйста…

Малфой поднялся и сделал шаг назад, и она, наконец, смогла встать. Запахнув на себе обрывки платья, Гермиона обернулась и увидела его довольный взгляд.

— Я же вижу тебя насквозь, — фыркнул он. — Ты — никудышная актриса, Грейнджер. Думаешь, я поверю, что ты сдаешься?

— Хорошо, что ты понимаешь, что я буду сражаться до конца.

— Я все равно сломлю тебя, — прошипел он, приближаясь.

Их ненавидящие взгляды встретились.

— Посмотрим, — Гермиона с вызовом вскинула подбородок.

— Посмотрим, — кивнул он.