Идеальный путь, часть первая (гет)

Первого сентября Гарри проснулся в превосходном настроении. Сегодня он поедет в Хогвартс! Даже перспектива неизбежной встречи с Дамблдором не могла омрачить счастья мальчишки — ведь сегодня был последний день его одиночества. У Дурслей у него не было друзей, если не считать Кэти — банда Дадли и мерзкие слухи, которые распускали о нем родственнички, об этом позаботились. А уж находясь в бегах, скрываясь под чужим именем и внешностью, ему тоже было не до сверстников.

Простые черные брюки, такого же цвета туфли, на предплечье — ножны с палочкой. Длинные и широкие рукава кремовой рубашки легко скроют ее от любопытных глаз. Куртку драконьей кожи, палочку из остролиста — в левый рукав, внутри которого для нее пришиты две упругие кожаные петли. Два чемодана — простой, с учебниками, школьными мантиями, котлом и прочей экипировкой, и зачарованный, с несколькими отделениями, в который Гарри загрузил все, что ему могло понадобиться — от зелий и контрабандных компонентов к ним до волшебной палатки и месячного запаса провизии. Второй чемодан Гарри уменьшил и спрятал во внутренний карман куртки. В последний раз посмотреться в зеркало, чтобы убедиться, что он выглядит как Гарри Поттер, и можно отправляться.

К раздражению Гарри, волшебных средств попасть на вокзал Кингс-Кросс не существовало, разве что аппарировать прямо на платформу. Но этого мальчик делать пока не умел. Пришлось через камин отправиться в Дырявый Котел и оттуда уже ловить волшебный автобус, нелепое трехэтажное фиолетовое сооружение на колесах, с бешеной тряской и качкой. Единственным преимуществом «Рыцаря» было то, что он был быстр и неподвластен лондонским пробкам. За полчаса до одиннадцати Гарри был уже на вокзале. Как найти платформу, он знал — нужно было всего лишь пройти прямо сквозь барьер между девятой и десятой платформами.

В толчее никто не обращал на Гарри внимания. Первый вагон был отведен старостам, второй оккупировала группа старшекурсников, четвертый, похоже, был занят исключительно слизеринцами…Гарри проталкивался дальше, не забывая глазеть по сторонам. Вон толпа окружила чернокожего паренька с дредами, умоляя показать его какое-то чудище из коробки в его руках, вон круглолицый мальчик жаловался бабушке, что вновь потерял жабу — по экстравагантной шляпке с чучелом грифа Гарри опознал в пожилой леди Августу Лонгботтом, а значит, мальчик был ее внуком, Невиллом — вон, немного в стороне от суеты, породистый аристократ с тростью и платиновыми волосами — без сомнения, Люциус Малфой — втолковывал что-то сыну.

У одного из последних вагонов Гарри заметил знакомую каштановую шевелюру. Гермиона отчаянно сражалась с огромным чемоданом, пытаясь запихнуть его в вагон. Гарри направился к ней.

— Помощь нужна? — спросил Гарри, забрасывая собственный чемодан внутрь.

— Было бы неплохо, — пропыхтела девочка, когда чемодан — похоже, уже не в первый раз — грохнулся на землю.

Не будь Гарри оборотнем, он бы вряд ли даже сумел поднять его, его собственный чемодан весил вдвое меньше. Но юный маг в буквальном смысле обладал звериной силой, так что с задачей справился, хотя и ему пришлось напрячься.

— Тяжелая штуковина, — выдохнул он, помогая девочке подняться в вагон. — А мы уже встречались, у Олливандера, да? Гарри Поттер.

— Гермиона Грейнджер. Ты знаешь, что о тебе написано во «Взлете и падении Темных Искусств» и упомянуто еще в дюжине книг?

— Которые, похоже, у тебя с собой, — улыбнулся Гарри. — Все это спекуляции или чистая ложь. О том, что тогда случилось, знаю только я да Волдеморт. Я попросту почти ничего не помню, а взять интервью у бесплотного духа Темного Лорда трудновато по техническим причинам.

— Ты считаешь, что Сам-Знаешь-Кто еще жив?

— Волдеморт. И да, я думаю, он еще жив. Без тела, почти без сил, прячется где-то, пытаясь найти способ вернуться, — Гарри затащил чемодан Гермионы в свободное купе и убрал его на полку. — Не против моей компании?

— Нет, совсем нет, — быстро согласилась она. — А твои друзья не будут против?

— Друзья? Друзья? — Гарри рассмеялся. — До десяти лет я жил со своей теткой, моя мама была ее сестрой. Петунья всегда завидовала моей матери, и теперь ненавидит меня, ее отпрыска, и магию вообще. Она и Дадли, мой кузен, позаботились, чтобы у меня не было друзей. А прошлый год я вообще носу не казал из дома — чтобы меня не нашли и не заставили вернуться к Дурслям, это мои родственнички. Хвала Мерлину, что теперь я эмансипирован и могу сам решать, где мне жить, иначе не видать бы мне Хогвартса.

— Волшебники могут получить эмансипацию в одиннадцать?

— Не все, — Гарри покачал головой. — Не будь я последним представителем и единственным наследником Древнейшего и Благороднейшего рода Поттеров, не видать бы мне эмансипации как своих ушей.

— Тебя не смущает, что мои родители — маглы?

— Нисколько, — Гарри пожал плечами. — Моя мама была маглорожденной. Чем больше в тебе магической крови, тем больше у тебя чистой магической силы. Правда, современные чистокровные доводят это правило до абсурда. Раз в несколько поколений полезно вливать свежую кровь, иначе мы просто вымрем. Я не знаю, лично мне кажется, что на одной силе далеко не уедешь, ум и здравый смысл куда полезнее.

— Ясно, — Гермиона натянуто улыбнулась. Ей была неприятна эта тема, но как сменить ее, девочка не знала.

Впрочем, делать ей этого не пришлось — проем двери заслонил собой тот самый круглолицый мальчик, потерявший жабу, Невилл Лонгботтом. Чемодан у него, по крайней мере, был не намного больше, чем у Гарри. Несколько секунд он помялся, не решаясь заговорить.

— Здесь свободно?

— Безусловно, — улыбнулся Гарри, поднимаясь и помогая забросить его чемодан на полку. — Эта юная леди — мисс Гермиона Грейнджер, а я Гарри Поттер.

Лицо мальчика на мгновение отразило замешательство, но потом в дело вступили вбитые бабушкой манеры.

— Невилл Лонгботтом, к вашим услугам, — он даже отвесил легкий поклон.

Гарри подавил желание справиться о здоровье леди Августы и завести нудный разговор о погоде и ценах на толченый рог единорога, вместо этого он жестом пригласил Невилла сесть и уселся сам.

— Как думаете, на какой факультет нас распределят?

— Я читала о факультетах в «Истории Хогвартса», и, думаю, лучше всего был бы Гриффиндор, сам профессор Дамблдор там учился. Но Рейвенкло тоже было бы неплохо.

— Не знаю, вряд ли я достаточно умен для Рейвенкло, — уныло отозвался Невилл. — Мои родители учились в Гриффиндоре, но я, скорее всего, попаду в Хафлпафф.

— Не ставь на себе крест раньше времени. К тому же, Хафлпафф не так уж плох. Но я уверен, что ты попадешь в Гриффиндор, — ободрил его Гарри.

— А ты куда хочешь? — спросила Гермиона.

— Лучше бы в Гриффиндор, но, по большому счету, без разницы, — Гарри пожал плечами. — Учат-то всех одинаково.

Разумеется, он слегка слукавил. Гарри не хотел оказаться в Слизерине: с его взглядами это было равносильно приговору. Волдеморт был его врагом, большинство его последователей учились в Слизерине, и мальчик сомневался, что у их детей хватит пороху пойти против родителей. И он сомневался, что ему удастся достаточно быстро стать лидером факультета.

Наконец поезд тронулся. Еще некоторое время в коридорах царила суета и гомон, а потом постепенно все улеглось. Гарри собирался уже закрыть дверь, когда Невилл обнаружил, что вновь потерял Тревора, свою жабу.

— Вечно он убегает! Пойду искать.

— Скорее всего, он в туалете, — Гарри поднялся. — Гермиона, нам может понадобится твоя помощь.

— Хорошо, но что с нашими вещами? Может, мы с Невиллом поищем, а ты посторожишь купе?

— Хорошо, я останусь.

Искали они довольно долго, Гарри даже успел задремать. Но все же их миссия закончилась успехом — Невилл держал в руках Тревора, который обнаружился в туалете третьего вагона.

— Не знаю, зачем я вообще взял его в Хогвартс. Он постоянно убегает от меня. И жабы вышли из моды давным-давно.

— Ну так отправь его домой, — Гарри не видел проблемы.

— Мне его подарил дядя Алджи, когда пришло письмо из Хогвартса.

— Знаешь, чем все время будешь бояться, что можешь кого-то расстроить или обидеть, лучше сразу разнести себе голову заклятьем и покончить с этим, — фыркнул Гарри. — Это твоя жизнь! Если жаба тебе не нравится или мешает — избавься от нее! Если твой дядя обидится — тем хуже для него, нечего было дарить тебе жабу.

— Знаешь, а ты прав, Гарри! — с некоторым удивлением отозвался Невилл, и тут же расплылся в улыбке. — Так и сделаю!

— А у тебя, Гарри, есть животное?

— Сова, Хэдвиг, — Гарри кивнул. — Она улетела в Хогвартс еще вчера. Если понадобится отправить письмо — обращайтесь, Хэдвиг ненавидит сидеть без работы.

— А она сможет отнести клетку с Тревором?

— Не знаю, надо спросить ее. В конце концов, клетку же всегда можно сделать легкой, как перышко.

— Это сложные чары, их проходят только на пятом курсе, — сообщила Гермиона.

— Всегда можно попросить кого-нибудь из старшекурсников, — Гарри был уверен, что после пары дней тренировок без проблем справиться с этими чарами, ему потребовалось всего три часа, чтобы в совершенстве освоить Манящие, которые проходили на четвертом курсе. Но сообщать об этом сейчас было неразумно: зачем сразу бросать все карты на стол?

Они немного поболтали о грядущих уроках. Не сговариваясь, Гарри и Гермиона оба интересовались мнением Невилла по каждому вопросу, и понемногу юный Лонгботтом подрастерял свою застенчивость и стал легко участвовать в разговоре. В середине его рассказа о Министерском бале по случаю Нового 1991 Года в дверь постучалась миловидная пухлая женщина с полной тележкой волшебных сладостей, Гарри не замедлил накупить всякой всячины — время приближалось к обеду, и в желудке уже ощутимо урчало.

— Налетайте.

— Ммм, а здесь нет чего-нибудь без сахара? Мои родители дантисты, и…

— А ты ведьма. Нет ничего проще, чем ухаживать за зубами с помощью магии. Дважды в день полоскать во рту пятипроцентным раствором зелья Крахвета, и ты сможешь разжевывать камни.

— Гарри прав, — разворачивая шоколадную лягушку, энергично закивал Невилл. –Зелье считается одним из самых популярных. Оно расходуется очень экономно, литра человеку хватит на год, и стоит оно относительно недорого, всего десять галеонов за литр. А в Хогвартсе оно вообще бесплатное. Мастеру зелий приготовить пару десятков литров раз плюнуть, только котел нужен большой. Бутыли с готовым раствором стоят в ванных комнатах и пополняются вместе мылом и шампунем, по мере необходимости.

— Попробуй шоколадную лягушку, — Гарри улыбнулся и бросил одну на колени девочке, сам разворачивая другую. — В них всегда есть карточки с фотографиями или портретами знаменитых волшебников, многие их собирают.

Он развернул свою, лягушка немедленно выпрыгнула, и Гарри среагировал рефлекторно — его рука метнулась и перехватила лягушку в воздухе, на пути к открытому окну. Лягушка прыгала только раз, и в руке Гарри сразу обернулась простым куском шоколада. Гарри задумчиво откусил одну лапку, глядя на свою карточку.

На карточке был изображен ни кто иной, как директор Хогвартса, Альбус Дамблдор, неизбежная встреча с которым маячила в недалеком будущем юного волшебника. Но в задумчивость Гарри ввело не напоминание о грядущей конфронтации, а информация о старом маге, напечатанная на обратной стороне. На карточке было написано, что, среди прочего, «Альбус Дамблдор был известен своими работами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем». Фламель был единственным создателем и владельцем Философского Камня, волшебной субстанции, сулившей обладателю вечную жизнь и сколь угодно золота. Гарри знал, что камень сейчас хранится в Хогвартсе, и знал, что ему предстоит помешать Волдеморту, обосновавшемуся в затылке Квиррела, нового учителя по Защите от Темных Искусств, завладеть камнем. Эта карточка, равно как и разговор с Олливандером, могла послужить объяснением знанию Гарри.

— Кто тебе попался?

— Дамблдор, — рассеянно ответил Гарри, потом встряхнулся и с улыбкой протянул карточку Гермионе. — Держи. Начнешь свою коллекцию.

Некоторое время спустя за дверью стали собираться школьники. Они старались выглядеть непринужденно, но каждый то и дело бросал взгляд сквозь стеклянный верх, стараясь разглядеть Гарри. Похоже, по поезду расползлись слухи, что Мальчик-Который-Выжил едет именно в этом купе. Гарри решил не дожидаться более наглых и настойчивых, поднялся, закрыл занавески, прикосновением палочки запечатал дверь купе и вдобавок возвел простенький звукопоглощающий барьер, совершенно заглушивший звуки снаружи.

— Так-то лучше, — удовлетворенно заметил он. — Нашли клоуна.

— Ух ты, это довольно сложная магия! И ты даже не произносил заклинаний!

— Невербальной магии учат на шестом курсе, — объяснил Гарри. — Но на самом деле это глупо: за пять лет все так привыкают полагаться на слова, что потом очень сложно переучиться. Весь трюк в идеальном движении палочкой и ясно выраженном намерении.

— Ясно выраженном?

— Ты должна ясно представлять себе, чего именно ты хочешь. Слова заклинания просто говорят твоей магии, чего именно ты хочешь. Движение палочкой помогает экономно сформировать энергию в нужную форму. Есть только четыре заклинания, которые обязательно требуют слов, а не движений палочкой: они требуют много энергии, чтобы использовать их, надо испытывать очень сильные эмоции, так что сосредоточиться на намерении невозможно.

— В моих книгах такого не было.

— Неудивительно, — Гарри ухмыльнулся. — «Продвинутая теория магии» Джеральда Оливера Поттера вышла только в трех экземплярах. Один хранится у меня, другой — в Хогвартской библиотеке, третий мой четыре раза «пра» дедушка подарил отцу профессора Дамблдора в составе приданого его племянницы, Кендры Поттер-Дамблдор.

— Получается, ты самый близкий родственник профессора Дамблдора?

— Если не считать его брата, Аберфорта, — согласился Гарри и неожиданно для себя зевнул, едва успев прикрыться рукой. — Не знаете, долго нам еще ехать?

— Как минимум несколько часов, — сообщил Невилл, выглянув в окно, солнце за которым и не думало пока скрываться за горизонтом. — Бабушка говорила, что поезд прибывает после заката.

— Я бы тогда вздремнул, если вы не против, — Гарри поудобнее устроился на сиденье и закрыл глаза. Полежав так несколько секунд, он достал палочку и махнул ей сначала в сторону двери, а потом на своих попутчиков, пробормотав какое-то заклятье. — Теперь дверь вам откроется.

* * *

Гарри проснулся, когда кто-то осторожно потряс его за плечо. Открыв глаза, он обнаружил над собой возбужденно улыбающуюся Гермиону.

— Поезд начал замедлять ход, и за окнами уже вполне темно, — сообщила она. — Почти приехали. Мы с Невиллом уже переоделись.

— О, хорошо, — он сдернул с полки чемодан, извлек из него мантию и принялся переодеваться, не обращая внимания на Гермиону, которая подавилась воздухом и поспешно отвернулась.

— Прибываем на станцию Хогсмид через пять минут. Пожалуйста, оставьте вещи в поезде, их доставят в замок отдельно, — прокатился по поезду голос машиниста.

Гарри и остальные выкатились в коридор. Тот уже кишел нетерпеливыми студентами, прилипшими к окнам. Даже старшекурсникам явно не терпелось попасть в замок.

На платформе отчетливо выделялась огромная фигура, размахивающая здоровенным фонарем и громогласно призывающая к себе первокурсников. У Гарри не возникло сомнений, что это был Рубеус Хагрид, лесничий и Хранитель Ключей Хогвартса. Правда, в чем именно заключаются обязанности полу-великана, Гарри представлял себе очень смутно. Убедившись, что все первокурсники благополучно добрались до него, Хагрид повел их куда-то в сторону, по узкой, но плотно убитой тропинке, огибающей утес. Слышно было, как где-то неподалеку на берег накатывают волны.

— Сейчас вы увидите Хогвартс!

Даже Гарри не сумел сдержать вздоха восхищения. Громада замка, возвышающаяся над черной гладью озера, была освещена струящимся из окон светом, в вышине ясно сияли сентябрьские звезды. Чуть впереди и ниже по тропе первокурсников ждал причал, облепленный множеством маленьких лодочек.

— По четыре человека в одну лодку, не больше! — сам лесничий занял лодку побольше; впрочем, и в нее он едва поместился.

Гарри, Гермиона и Невилл быстро запрыгнули в одну из лодок, чуть позже к ним присоединился довольно высокий рыжий веснушчатый мальчишка в потертой мантии. Без сомнения, Уизли. Разговора и даже взаимных представлений не случилось — все четверо заворожено смотрели на приближающуюся громаду замка.

* * *

Войдя в Большой Зал, Гарри немедленно почувствовал на себе тяжесть взглядов. Но, если взоры студентов и большинства профессоров были направлены на первокурсников в целом, то две пары излишне проницательных глаз были направлены исключительно на Гарри. И, если взгляд Снейпа мальчика не слишком смущал — в конце концов, мужчина был добровольным союзником, то вот от взгляда директора Гарри захотелось поежиться. Почти немедленно он почувствовал осторожное ментальное касание; не давая щупу добраться до своих ментальных барьеров, вдобавок охраняемых духом Тигра, Гарри вывалил на Дамблдора лавину ярких переживаний: восторг, легкую нервозность, затаенный страх, воодушевление и намерение проявить себя, радость от того, что рядом с ним стояли новые друзья — Невилл и Гермиона. Щуп замешкался и поспешно убрался, а Гарри заметил, что искорок в глазах директора стало на порядок больше.

Песню Волшебной Шляпы Гарри слушал с живым интересом — даже в волшебном мире наделенные собственным разумом предметы встречались, мягко говоря, нечасто.

За церемонией распределения Гарри следил очень внимательно, старательно запоминал имена и лица, старался о каждом составить собственное мнение. Кого-то, вроде того же Драко Малфоя и его телохранителей, Крэбба и Гойла, прочитать было весьма просто, кто-то же, вроде Дафны Гринграсс, пока оставался для мальчика загадкой. Он с удовольствием хлопал, когда сначала Гермиона, а потом и Невилл попали в Гриффиндор.

Наконец подошла его очередь. Когда профессор МакГонагалл объявила: «Поттер, Гарри», зал на мгновение погрузился в мертвую тишину, а затем со всех сторон полетел возбужденный шепот — студенты всех факультетов переспрашивали друг у друга, верно ли они услышали.

Гарри, не обращая на них внимания, уверенно подошел к табурету и надел на голову Шляпу. Она была слишком велика, и тут же наехала на глаза, последнее, что Гарри увидел, были сотни устремленных на него взглядов. Вместе с темнотой настала тишина, а потом в его сознании раздался голос Шляпы.

— Любопытно, любопытно. Вижу готовность трудиться и верность друзьям, вижу острый ум и жажду знаний, вижу проницательность, скрытность и готовность добиться результата во что бы то ни стало, наконец, вижу храбрость и силу. Куда же тебя отправить?

— Гриффиндор, — Гарри вытолкнул это слово на поверхность сознания.

— Гриффиндор? Почему не Слизерин? Там ты легко сможешь добиться величия, славы, силы…

— У меня иная цель, — возразил мальчик.

— Да, да, я вижу. Что ж, мое дело — лишь предложить возможные варианты, решать тебе. Пусть будет ГРИФФИНДОР!

Стол под красно-золотым знаменем взорвался аплодисментами, и Гарри направился к нему, не забыв бросить быстрый взгляд на стол преподавателей. Дамблдор излучал довольство — очевидно, Гарри пока полностью оправдывал его надежды, если не считать его побег от Дурслей. Гарри заметил Невилла и Гермиону и поспешил к ним, с улыбкой наблюдая за ритуальным плясом близнецов Уизли, распевавших «С нами Поттер! С нами Поттер!».

Гарри пришлось пожать десяток рук, прежде чем все угомонились, а распределение продолжилось. Впрочем, студентов осталось не так уж и много. Предпоследним был Уизли, Рональд, который, как и все Уизли до него, оказался в Гриффиндоре, а последний — Забини, Блейз, отправился в Слизерин. Дамблдор поднялся на ноги.

— Добро пожаловать в Хогвартс, и, прежде чем мы начнем пир, позвольте представить вам нашего нового учителя Защиты от Темных Искусств — профессор Квириус Квиррелл!

Квиррелл, в своем нелепом фиолетовом тюрбане, нервно подскочил и отвесил рваный поклон. Когда он садился, руки его так дрожали, что он смахнул со стола вилку. Гарри, как и остальные, вежливо похлопал — к Квирреллу он не питал не малейшей симпатии. Дамблдор еще около минуты порол какую-то чушь о Запретном Лесе и коридоре на третьем этаже, потом наконец хлопнул в ладоши, подавая сигнал эльфам. Тарелки наполнились едой, и проголодавшиеся за день студенты немедленно набросились на угощение. Гарри проявлял меньше энтузиазма, не забывая внимательно принюхиваться — летом он потратил несколько дней, чтобы научиться на запах определять особо опасные яды и зелья, влияющие на сознание, а потом, тренировки ради, Хокри то и дело подмешивал в его еду или питье какое-нибудь зелье. Пока Гарри ни разу не ошибся, но, вроде бы, сейчас в его пище не было никаких подозрительных примесей.

Немного утолив голод, Гарри принялся прислушиваться к разговорам за столом — благо обостренный слух оборотня позволял ему услышать хоть шепот в дальнем углу зала, мальчик уже научился фокусировать внимание на интересующих его звуках или даже местах. Близнецы Уизли обсуждали со своим приятелем Ли Джорданом придуманные за лето проделки, Гермиона расспрашивала их брата, Перси, в этом году ставшего старостой факультета, о грядущих уроках, девчонки постарше сплетничали о нарядах и мальчиках. Остальные новоиспеченные гриффиндорцы обсуждали собственные семьи.

— Моя мама — ведьма, а отца я никогда не знал, — рассказывал Симус Финнеган, светлокожий мальчишка, говоривший с ярко выраженным ирландским акцентом. — По-моему, он был маглом, и, когда мама сказала ему, что она ведьма, он не очень-то обрадовался.

— Не знаю, мои родители обрадовались, когда профессор Вектор принесла письмо из Хогвартса, — Дин Томас, чернокожий мальчишка со словно прилипшей на лице белозубой улыбкой, пожал плечами. — Они конечно не сразу поверили, но, когда она заставила танцевать мамин чайный сервиз…

— Что насчет тебя, Рон? — включился в разговор Гарри, когда внимание было устремилось на Невилла. Он знал, что родители Лонгботтома вот уже десять лет лежат в отделении для больных с необратимыми повреждениями больницы Святого Мунго, и не хотел, чтобы остальные наседали на него с расспросами.

— Ну, у меня есть пятеро старших братьев и младшая сестренка, Джинни, она поступит в Хогвартс в следующем году, — смущенно начал Рон. — Билл и Чарли уже закончили Хогвартс, Билл работает Разрушителем Заклятий в Гринготтсе, Чарли — в заповеднике для драконов в Румынии. Папа работает в Министерстве, в Отделе по Борьбе с Незаконным Использованием Магловских Изобретений, мама сидит дома.

— Здорово!

— А что насчет тебя, Гарри? — спросил Дин. На него, как на маглорожденного, слава Мальчика-Который-Выжил действовала меньше всего.

— До десяти лет я жил с сестрой моей матери. Она, ее муж и сын — маглы, и худшего сорта. Если бы это сошло им с рук, уверен, они бы с удовольствием устроили мне аутодафе. Разумеется, они ничего не рассказывали мне о магии. В мой десятый день рождения сова принесла мне посылку. Там было письмо, объясняющее про волшебный мир, моих родителей, немного денег, инструкция, как добраться до Косого Переулка и пожелание удачи. Я до сих пор не знаю, кто послал мне его, но я рад, что он или она это сделали!

— Ух ты! А где ты жил все это время? — спросил Симус.

— Сначала, пока меня искали, скрывался в магловском мире, потом перебрался в поместье Поттеров в Уэльсе. В письме было сказано, что меня будут искать, и в первую очередь — в домах Поттеров, так что я переждал пару недель в гостинице, потом уехал из страны. Не хотел, чтобы меня заставили вернуться к Дурслям.

— Домах? — переспросил Дин.

— Иметь несколько домов, помимо основного особняка, в обычае у всех Древнейших и Благороднейших родов волшебников, — пришел на помощь Гарри Невилл. — До войны с Гриндевальдом семьи были больше, зачастую, кроме главной ветви, была еще пара второстепенных. Они и жили в этих домах.

— А, понятно, — покивал Симус. — Итак, Гарри…ты играешь в квиддич?

— Ни разу не сидел на метле…

* * *

Первые дни для первокурсников были настоящим испытанием. Просто добраться из Гриффиндорской башни до Большого Зала, ни разу не сбившись с дороги и не попросив помощи у портретов, привидений или кого-то из старшекурсников для новоиспеченных гриффиндорцев было настоящим подвигом. Что уж говорить про классы…на те из уроков, которые начинались сразу после завтрака или обеда, попасть было довольно легко — нужно было лишь следовать за нужным преподавателем, при условии, что ты успел попасть в Большой Зал до того, как он или она оттуда ушли. А вот дорогу к кабинету Чар, урок которого следовал сразу за первым уроком трансфигурации, гриффиндорцы искали чуть ли не полчаса, опоздав на сам урок на добрых десять минут. К счастью, профессор Флитвик не стал снимать баллы, сказав, что поначалу все первокурсники опаздывают. Впрочем, он предупредил, что по прошествии первой недели больше не будет столь мягок.

Восемь новых гриффиндорцев быстро разделились на три группы: две пары и квартет. Лаванда Браун и Парвати Патил обе были заядлыми сплетницами, и, похоже, кокетками — во всяком случае, кроме сплетен, они постоянно обсуждали наряды, прически, мальчиков — подслушав пару таких разговоров, Гарри зарекся делать это в будущем. Дин Томас и Симус Финниган тоже нашли немало интересных тем для беседы — чернокожий маглорожденный быстро заразил ирландца своей любовью к футболу и с искренним удовольствием слушал рассказы того о квиддиче. В последнюю же группу вошел сам Гарри, Невилл, Гермиона и Рон.

С первого же дня Рон старался всюду следовать за Гарри и его новыми друзьями. Посоветовавшись, трое решили включить его в свою компанию. После первого же вечера, который Уизли провел в их компании, Гарри отвел его в сторону и довольно жестко объяснил, что никто не будет выполнять его домашние задания за него, и, если Рон собирается и дальше мешать им учиться, ему лучше найти себе другую компанию.

— Это не значит, что мы отказываемся помогать, Рон, — чуть смягчив тон, прибавил Гарри. — Но ты и сам должен что-то делать. Ты ведь хочешь выйти из-под тени братьев, верно?

— Откуда ты знаешь?

— Я довольно неплохо разбираюсь в людях. Речь не о том. Если ты хочешь добиться успеха, если ты действительно хочешь, чтобы, когда через двадцать лет кто-то назовет фамилию «Уизли», все в первую очередь подумали о Рональде Уизли, то ты должен быть готов работать.

— ОК, Гарри, я понимаю. Я не буду больше отлынивать от домашних заданий.

— Хорошо, — Гарри улыбнулся. — И я знаю, что Гермиона может иногда раздражать, но у нее на самом деле блестящий ум и великолепная память. До Хогвартса у нее тоже никогда не было друзей, так что она все время проводила, зарывшись в книгу. Со временем это пройдет.

— Да? Ну, ты меня успокоил! — рассмеялся Уизли.

Пятница стала для первокурсников-гриффиндорцев великим днем: им наконец-то удалось спуститься в Большой Зал на завтрак, ни разу не сбившись с пути. Правда, в то же время они почти со священным ужасом ждали первого их урока зелий. Слухи о профессоре Снейпе в Гриффиндоре ходили самые мрачные: говорили, что он всегда и во всем потакает слизеринцам, и пользуется любым предлогом, чтобы снимать баллы с остальных факультетов.

Давать ему повод никто не хотел, поэтому гриффиндорцы собрались перед дверью кабинета зелий за добрых пятнадцать минут до начала урока — Перси Уизли сам проводил их сюда из Большого Зала, когда Гермиона изложила ему их проблему. Чуть погодя подтянулись слизеринцы — пусть Снейп и никогда не снимал баллов со своего факультета, вызывать его гнев никто не хотел.

Едва прозвенел колокол, отмечая начало урока, профессор распахнул дверь кабинета изнутри и молча впустил детей в класс. В сочетании с его мрачным видом и учитывая, что он все еще сидел за столом, когда они уходили с завтрака, и не проходил мимо них, даже такое простое действие нагнало на первокурсников жути. В классе немедленно установилась абсолютная тишина.

Снейп начал урок с переклички. Прочитав каждое имя, он на несколько секунд останавливал взгляд на очередном первокурснике. Наконец, после «Паркинсон, Панси» и «Патил, Парвати»…

— Поттер, Гарри. Наша новая знаменитость, — Гарри несколько удивился столь ярко выраженному яду в голосе профессора, но внешне сохранил невозмутимость.

Дочитав до «Забини, Блейз», Снейп закрыл журнал и поднялся из-за стола.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления зелий, очень точную и тонкую науку, — негромкий голос профессора был прекрасно слышен каждому, ибо все, даже слизеринцы, старательно соблюдали тишину. — Глупое махание палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая разум, порабощая чувства. Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, даже как заткнуть пробкой смерть — при условии, что вы отличаетесь от стада болванов, обычно приходящих на мои уроки.

Гарри почувствовал, как его губы против воли складываются в улыбку. Снейп был влюблен в свой предмет, это было очевидно. Речь, призванная устрашить неофитов, обещала Гарри множество удивительных возможностей. Ему нравилось заниматься зельеварением, но до сих пор он и представить себе не мог, что можно относиться к этому предмету как к искусству. Для него наука зельеварения всегда заключалась в нескольких простых правилах: будь внимателен и аккуратен, точно соблюдай рецептуру и выполняй указания, и получишь нужный результат. Для Снейпа же в приготовлении зелий крылось нечто большее, не только наука, но призвание и искусство. Гарри надеялся, что сможет научиться этому — получать радость и удовольствие от самого процесса, а не только слабое удовлетворение от хорошо выполненной работы. От размышлений на эту тему его отвлек резкий голос Снейпа.

— Поттер! Что будет, если смешать измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

— Вы получите мощное усыпляющее зелье, называемое Напитком Живой Смерти, сэр, — отозвался Гарри, вновь удивляясь про себя выказываемой профессором злобой. Даже если он изменил мнение насчет Гарри, мастер окклюменции не должен был так легко поддаваться эмоциям…

— Что такое безоар и где его ищут? — немедленно задал следующий вопрос Снейп.

— Это камень, образовывающийся в желудке некоторых травоядных животных. В зельеварении используется безоар из желудка козы, он является противоядиям от большинства ядов сам по себе, и на его основе готовят наиболее мощные противоядия.

— Я не спрашивал, как его применяют в зельеварении, пять баллов с Гриффиндора, — чуть спокойнее отозвался Снейп. — Что ж, последний вопрос: в каких зельях можно заменить волчью отраву клобуком монаха?

— В любых, сэр. Это одно и то же растение.

— Также называемое аконит, — тихо, трясясь от едва сдерживаемой ярости прибавил Снейп. — Что ж, очевидно, хоть кто-то из вас удосужился почитать учебники. Мне не ясно только одно, почему никто не записывает?

Снейп велел всем разбиться на пары и дал задание приготовить элементарное зелья для исцеления фурункулов. Гарри, вставший в пару с Невиллом, немедленно принялся доставать нужные ингридиенты, даже не глядя на доску. Несмотря на свою простоту, зелье пользовалось большим спросом у подростков, так что рецепт Гарри знал наизусть.

— Невилл, нужно растолочь эти зубы как можно мельче, — тихо произнес мальчик, протягивая напарнику ступку с пестиком и четыре ужиных клыка. — Порошок должен напоминать муку.

— Хорошо, — Невилл улыбнулся и принялся старательно выполнять задание.

Сам Гарри в это время зажег под котлом огонь, выставил на правую чашу весов гирьку в десять грамм, на другую — в три, и принялся растирать в пальцах сушеные листья крапивы, насыпая получающийся порошок на левую чашу. Едва установилось равновесие, он бросил остаток пятого листа в предназначенную для их хранения коробочку, осторожно снял чашу с весов, убрал груз, и, убедившись, что вода достигла нужной температуры, ссыпал порошок в котел. Теперь нужно было дождаться, пока вода закипит, и добавить рогатых слизняков. Гарри выбрал десять штук, покрупнее, нашинковал, а потом принялся сминать руками, замешивая своеобразное тесто.

— Гарри, что ты делаешь? В инструкции такого нет, — прошептала с соседнего стола Гермиона.

— Как ты отмеришь нужное количество? — шепотом же ответил Гарри. — Отрежешь какую-то часть слизняка? Он же не одинаковый, откуда ты знаешь, какая часть идет в ход? Так всех частей будет поровну.

— Прекратите шептаться, Поттер! Десять баллов с Гриффиндора!

Гарри только закатил глаза. Он уже понял, что ненависть профессора к нему лично — показная, и считал, что Снейп переигрывает. Кто поверит, что взрослый может ненавидеть практически незнакомого ребенка, и к тому же настолько явно?

— Простите, профессор, — все же счел нужным ответить он и продолжил заниматься делом.

Дальше урок протекал без инцидентов. Правда, Гарри заметил, как Снейп схватил за руку Крэбба, собравшегося добавить иглы дикобраза в еще стоящий на огне котел, что грозило локальной катастрофой. Но баллов со своего факультета профессор, разумеется, снимать не стал. Когда пришла пора сдавать результаты, Гарри заметил, что только у половины класса зелье могло считаться сносным, зелья Гермионы и Рона, равно как Малфоя и Паркинсон, были достаточно хорошего качества, чтобы Альберта поставила их на полку. По крайней мере, Гарри был доволен напарником — Невилл отлично справлялся с приготовлением ингредиентов, при условии, что Гарри четко обозначал, какой результат требуется получить. Дин и Симус уныло взирали на получившееся у них ядовито-зеленое желе, Дафна Гринграсс, в напарники которой достался Гойл, с непроницаемым видом запихивала в пробирку получившуюся бурую и комковатую массу, вяло пузырящуюся на дне ее котла. Гарри сочувственно ей улыбнулся и отправился сдавать свой безупречный образец. Кажется, он начинал понимать, что имел в виду Снейп, говоря о стаде болванов.

— Поттер, останьтесь после урока, — рявкнул Снейп, едва Гарри поставил пробирку ему на стол. Гарри пожал плечами на вопросительные взгляды друзей и принялся собирать вещи.

— Тебя подождать? — спросил Рон.

— Нет, предупредите МакГонагалл, что меня задержали.

— Хорошо.

Снейп дождался, пока последний из студентов покинул кабинет, закрыл дверь и повернулся к Гарри. По крайней мере, в этот раз у него на лице не было написано «я тебя ненавижу».

— Насколько я помню, в прошлый раз вы выглядели несколько по-другому, мистер Поттер.

— То был мистер Эванс, такой, каким я хочу себя видеть, — Гарри пожал плечами. — Но все остальные не хотят видеть Ларри Эванса, им нужен Мальчик-Который-Выжил.

— Понятно. Скажите, вы уже разгадали мою игру?

— Вы притворяетесь, что ненавидите меня. Я не совсем понимаю, зачем.

— Видите ли, мистер Поттер, я действительно вас ненавижу. Во всяком случае, то в вас, что досталось вам от отца. Но причина не в этом. Попробуйте догадаться.

— Я могу придумать две причины. Первая: директор ожидает, что вы будете меня ненавидеть, потому что я напоминаю вам о Джеймсе Поттере, внешне я почти точная его копия. Вторая: до директора дошла легенда, которую я рассказал одноклассникам на пиру — про то, что кто-то прислал мне письмо на день рождения и дал средство сбежать от Дурслей, и он подозревает вас.

— Обе, — Снейп усмехнулся. — У директора на вас планы, мистер Поттер. Темный Лорд не умер, и профессор Дамблдор собирается подготовить вас, чтобы вы стали оружием Света, которое поразит Тьму в самое сердце. Я не уверен, что вам понравится приготовленная для вас роль. Я хочу помочь вам справиться со своим предназначением на своих условиях, и для этого я должен обладать доверием директора.

— Вы знаете о пророчестве? — с удивлением откликнулся Гарри.

— Откуда вы знаете о нем?!

— Важно, что я о нем знаю. Я буду готов, когда придет время.

— Что ж, готовьтесь, мистер Поттер, у вас еще есть время, по крайней мере, пока. Вы свободны, и не обижайтесь на мое поведение.

— Конечно, — Гарри улыбнулся и кивнул. — Мне понравилась ваша речь. Жаль, что мне нельзя к вам в ученики.

— А вы хотели бы? — Снейп поднял бровь.

— Конечно! Вы можете многому меня научить.

— Это я как раз могу устроить. Отработка, в субботу, в шесть ровно, в этом кабинете.

Гарри кивнул и поспешил на трансфигурацию. До начала урока оставалось всего несколько минут, и он не очень-то хорошо помнил дорогу. Гарри поспешил к выходу из подземелий, но потом резко остановился — ему в голову пришла отличная идея. Гарри принюхался, пытаясь уловить знакомые запахи. Уловив запах духов Лаванды, он бегом поспешил по следу. Четыре минуты сумасшедшего бега — и вот он уже у кабинета трансфигурации, всего на минуту позже звонка. Гарри коротко постучался и вошел.

— Простите, профессор, меня задержали.

— Мисс Грейнджер мне сказала. Садитесь, мистер Поттер.

Гарри занял свое место рядом с Невиллом и обнаружил, что перед ним на парте вновь лежит спичка. Вроде бы, это был материал прошлого урока. Оглядевшись, Гарри понял, что спички есть у каждого.

— На прошлом уроке полностью превратить спичку в иголку удалось только мистеру Поттеру и мисс Грейнджер. Поэтому сегодня мы продолжим. Заклинание вы уже знаете, приступайте.

Гарри сосредоточился и взмахнул палочкой, беззвучно бормоча заклятье. На прошлом уроке, заметив, что никто не может добиться даже частичных результатов, он несколько раз специально выполнял заклинание неправильно, потом выполнил его, не концентрируясь на задаче, так что спичка превратилась не полностью, и лишь еще с двух попыток осуществил превращение. Все равно он оказался первым, и профессор МакГонагалл была очень впечатлена его результатом. С его помощью Гермионе к концу урока удалось совершить полное превращение, а спички Рона и Невилла заострились и покрылись металлическим налетом. В этот раз он уже не притворялся, если не считать якобы беззвучного бормотания, которое ему было вовсе не нужно. Теперь перед ним лежала блестящая стальная игла.

— Великолепно, мистер Поттер. Я хочу, чтобы вы попробовали разные материалы и размеры. Заклинание то же.

— Хорошо, профессор.

Гарри не видел проблемы. Ему всего лишь надо было детально представить конечный результат. Он отменил превращение и начал заново. Попробовав латунь, медь, серебро, Гарри принялся изменять размер иголки. Это было немного сложнее — теперь ему требовалось, кроме самой иглы, представить еще и привязку — какой-то предмет определенной формы и размера. Гарри выбрал собственную ладонь — положил ее на парту, рядом со спичкой, и представил иглу, размерами превосходящую ладонь. Он так сосредоточился на размере, что забыл подумать о самой игле, и в итоге она получилась несколько расплывчатой. Уяснив ошибку, Гарри попробовал снова, и получил длинную и острую стальную иглу.

Поглядев, как справляются остальные, Гарри решил поразвлечься: вновь отменил превращение, закрыл глаза и сосредоточился. Он настолько сконцентрировался на цели, что не слышал, как подошла профессор МакГонагалл. Не открывая глаз, он принялся выполнять требуемые движения палочкой.

— Мистер Поттер, вы продолжаете меня удивлять!

Гарри открыл глаза и обнаружил перед своей партой профессора МакГонагалл. Она держала в руках длинную иглу из черненого серебра, покрытую затейливыми узорами, и рассматривала ее поверх очков.

— Узор везде четкий, просто потрясающе, — пробормотала она, потом заметила, что все уставились на нее, и тихонько усмехнулась. — Двадцать баллов Гриффиндору, мистер Поттер. Я дам вам другую спичку. Или, может быть, вы расскажете своим товарищам, как именно добиться таких результатов?

— Это довольно просто, если понять, как, — уставившись в парту, смущенно пробормотал Гарри. Он чувствовал, что краснеет. — Нужно просто ясно представить себе конечный результат, выполнить движение палочкой, и направить в нее немного магии.

— Вы забыли о заклинании.

Так же стремительно, как только что прибывала, кровь отхлынула от лица Гарри.

— Мне не нужны заклинания, — слабо сообщил он.

— Что значит — не нужны? — удивилась МакГонагалл.

— Я умею манипулировать своей магией, — уже чуть спокойнее объяснил Гарри. В конце концов, что такого плохого может случиться? Всего лишь будут пялиться чуть больше. — В детстве я творил очень много случайного колдовства, моим родственникам это не нравилось, скажем так. Мне пришлось научиться контролировать свою магию, чтобы избежать наказаний.

Гарри протянул вперед кулак, запястьем вверх, и раскрыл его. На ладони плясали маленькие язычки пламени. Гарри вновь сжал кулак и принялся объяснять.

— Я могу направлять магию в палочку. Остается только сделать нужное движение, чтобы придать ей форму, и представить себе результат. Правда, когда осваиваю новое заклятье, иногда проще использовать слова, чтобы увидеть, что должно произойти.

— Такой контроль над своей магией очень необычен, даже для взрослых волшебников. Похоже, ваше пребывание у Дурслей дало хоть один положительный результат, — тихо сказала МакГонагалл. — Класс! Продолжайте. Вряд ли вам подойдет способ мистера Поттера, пока вы не научитесь в такой же степени контролировать свою магию. Мистер Поттер, подойдите к моему столу. Посмотрим, как далеко вы можете зайти.

Гарри молча подошел и сел на предложенный профессором стул.

— Начнем, пожалуй, вот с этого, — она извлекла из-под стола клетку с цесаркой. — Запоминайте движение палочкой.

Несколько затейливых взмахов, и место цесарки в клетке заняла морская свинка. Гарри попробовал повторить, пока не используя магию, профессор МакГонагалл поправляла. Наконец, с десятой попытки ему удалось точно воспроизвести движения палочкой. Попробовав еще пару раз, Гарри приступил к делу. Первые пару раз у него ничего не выходило, но потом он догадался направить в палочку больше магии, и в этот раз все получилось.

— Невероятно. Мои четверокурсники бьются над этим неделями, а вы освоили всего за десять минут. Но почему у вас не получилось с первой попытки?

— Нужно было вложить в заклятье больше магии.

— Понятно. Ну что ж, возвращайтесь к заданию. Ваши способности с палочкой поразительны, осталось подкрепить их твердым знанием теории.

* * *

Вечером, после того, как все уроки были выполнены, и Гарри решил немного поиграть с Роном в волшебные шахматы — не то чтобы у него был шанс на победу — он заметил, что Гермиона сидит в уголке гостиной и тренируется, превращая спичку в иголку. Он отвлекся, и конь Рона уничтожил его ладью, разрушив всю хрупкую защиту мальчика. Три хода спустя король Гарри снял с головы корону и бросил ее к ногам нависшего над ним офицера. Гарри подошел к Гермионе.

— Привет.

— О, привет, Гарри. Я вот все пытаюсь понять, как тебе удаются такие сложные превращения.

— Мне не нужно заклинание, помнишь? Из-за того, что ты сосредотачиваешься на словах, ты не можешь в должной степени сконцентрироваться на желаемом результате.

— Я понимаю! Я просто пытаюсь понять, что я делаю, чтобы заклинание сработало! Как я направляю силу в палочку?

— Заклинания из трансфигурации — не лучший для этого способ, — Гарри покачал головой. — Нужно что-то проще, и желательно — чтобы заклинание тянуло из тебя силу, пока ты используешь его. Или хотя бы, чтобы затраты были разными в разных случаях. Придумал! Как насчет заклинания левитации?

— Винггардиум Левиоса?

— Да, этого. Чем тяжелей предмет, тем больше требуется сил, и движение палочкой достаточно простое.

Однако эксперимент провалился. Гермиона только расстроилась да истощила себя. Она встала, чтобы уйти в спальни девочек, но тут же пошатнулась и тяжело опустилась на диван. Гарри вздохнул и взял ее руки в свои. Ее ладони были холодными. Она истощила не только магические резервы, но и потратила немного собственной жизненной энергии.

— Ты пока не готова использовать так много магии. Я попробую влить в тебя немного энергии, иначе завтра ты будешь чувствовать себя разбитой, а может, и вообще угодишь в больничное крыло. Моя магия будет для тебя чужой, но постарайся не сопротивляться.

— Как будто у меня может получиться. Я свою-то почувствовать не могу.

Гарри закрыл глаза и сосредоточился. Он еще не пробовал так делать. Он начал направлять магию в руки, а затем — дальше, но не просто наружу, а в холодные ладони Гермионы.

— Гарри…Гарри, я ее чувствую. Чувствую!

— А? Что?

— Магию, Гарри! Не только твою, но и свою!

— Любопытно, — Гарри отпустил ее руки. — Но не вздумай пробовать заклинания прямо сейчас. И вообще отправляйся спать. Ты слишком истощила себя.

— Но, я чувствую себя отлично! Всего одно заклинание, Гарри?

— Нет, — отрезал мальчик. — Отправляйся спать. И отдай-ка мне палочку.

— Эй!

— До утра она тебе не понадобится, — Гарри протянул руку. Гермиона неохотно вложила в нее палочку. — Не бойся, я ее не потеряю.

Гарри проводил ее взглядом и отправился обратно к камину, где Рон обставлял в шахматы Невилла. Юный Лонгботтом был еще безнадежнее Гарри, но зато проигрыши его совершенно не смущали, по крайней мере, если никто из-за этого над ним не насмехался.

— Хэй.

— Привет, Гарри, — отозвался Невилл. Рон продолжал задумчиво пялиться на доску. Наконец он просиял и передвинул ладью

— Шах и мат. Гарри, не хочешь еще партию?

— Не сейчас, Рон. Мы с Гермионой, кажется, кое-что придумали…

Гарри объяснил им, как она смогла почувствовать свою магию, после того, как в ее тело влили немного чужой, и предложил им попробовать. Результат оправдал все его надежды: оба сказали, что почувствовали свою магию. Гарри попросил Перси наколдовать две спички, и предложил им попробовать. Оба смогли выполнить превращение, не произнося заклинания, правда, у обоих результаты были, прямо скажем, не слишком впечатляющими — им никак не удавалось добиться такой же четкости, как у Гарри, на их блестящих стальных иглах все время появлялось мутное пятно или неровность.

— Странно. Вы уверены, что детально представляете себе результат?

— Да!

— Не горячись, Рон, — Гарри задумался, а потом его взгляд упал на палочки его друзей. Обе выглядели потертыми. — Ну конечно! Это ведь не ваши палочки, верно? У Рона — от?

— Чарли.

— А у меня отцовская.

— Ну разумеется! О чем они только думали…Олливандер говорил: вам никогда не добиться превосходных результатов, если вы будете пытаться колдовать чужой палочкой! Палочка выбирает волшебника, а эти палочки выбрали хозяевами не вас! Нужно попросить МакГонагалл, думаю, если объяснить, она разрешит вам смотаться в Косой Переулок на выходных.

— Кхм, Гарри. Не думаю, что у родителей найдутся деньги.

— Бабушка тоже всегда спрашивает, зачем мне деньги, — вздохнул Невилл. — Она не обрадовалась, когда я вернул Тревора.

— Деньги — не проблема. Я хочу, чтобы вы, ребята, могли использовать магию на все сто. У меня есть предчувствие, что нам это понадобится.

— Мы не можем принять твои деньги.

— Считайте это моим подарком на Рождество.

— Все равно.

— ОК, тогда так: Невилл, ставлю десять галеонов, что побью Рона в шахматы. Рон, аналогично.

— У меня нет десяти галеонов.

— Если проиграешь, в глаза назовешь Снейпа задницей.

Рон подавился. Гарри ухмыльнулся про себя. Теперь Уизли выложиться на все сто.

* * *

Гарри сидел у камина и читал «Квиддич сквозь века», когда Гермиона наконец спустилась в гостиную. Время уже приближалось к полудню, хотя легла она вчера в девять часов.

— Привет.

— Привет, Гарри. А где Невилл и Рон?

— МакГонагалл повела их в Косой Переулок, за новыми палочками. У них из-за этого все получалось хуже и медленнее, чем у нас.

— Здорово. Завтрак уже закончился?

— Два часа назад. Впрочем, я знаю, где кухня. Мне Фред и Джордж показали.

— Студентам запрещено…

— Да ладно тебе, Гермиона! Что теперь, голодать из-за глупых правил? К тому же, домовики будут рады.

— Это не глупые правила, — попыталась отбиться девочка.

— Любое правило, нарушение которого не принесет никакого вреда — глупое, — безапелляционно заявил Гарри. — Пойдем.

Вскоре они уже стояли перед единственной картиной в Хогвартсе, на которой не было изображено ни одного живого существа — натюрмортом, изображающим вазу с различными фруктами. Гарри пощекотал пальцем грушу, она превратилась в дверную ручку, и они оказались на кухне. К ним тут же подбежало несколько домовых эльфов — Гермиона разглядывала их во все глаза, так как видела этих существ впервые. Один из эльфов, постарше, поклонился Гарри.

— Чем мы можем служить молодому господину?

— И тебе доброго дня, Зигар, — улыбнулся мальчик. — Моя подруга, Гермиона, вчера очень устала и сегодня проспала завтрак. Может, у вас найдется что-нибудь для нее?

Домовики уже тащили к ним поднос с обильным завтраком. Гермиона поблагодарила их и принялась есть. Гарри в это время завел разговор с Зигаром.

— Как у вас дела?

— Все хорошо, господин Гарри. Мы рады, что студенты вернулись, столько работы! Летом нам совсем нечем заняться.

— Я полагаю, — Гарри сочувственно улыбнулся. — До Хэллоуина осталось не так уж долго, я уверен, вы сможете в очередной раз поразить нас приготовленным пиром.

— Вы очень добры, господин Гарри, — эльф поклонился и слегка порозовел. — Мы постараемся изо всех сил.

— Уверен, даже если вы будете готовить спустя рукава, у вас все равно получится вдвое лучше, чем у меня в мой лучший день! — рассмеялся Гарри, и тут же поспешил прибавить. — Конечно, я не думаю, что вы способны лениться!

— Молодой господин умеет готовить?

— И убираться тоже, — Гарри печально усмехнулся. — Жаль только, я не умею получать от этого такое же удовольствие, как вы. Иначе из меня вышел бы неплохой домовик…

— Мы можем сделать вас почетным домовиком, — предложил Зигар. Гарри открыл рот и не нашел, чего сказать. Домовик лукаво улыбнулся. — Это шутка, сэр.

Гермиона тихонько хихикнула.

— Ты должен был видеть свое лицо, Гарри, — сказала она.

— Зигар просто выбил меня из колеи, — оправдался он.

* * *

— Гарри, ты уверен, что должен идти на эту отработку? Может, обратиться к МакГонагалл, Снейп наказал тебя на пустом месте!.

— Рон, он и так меня ненавидит. Даже если МакГонагалл отменит отработку, это ничего не изменит. Снейп найдет повод отыграться, — Гарри вздохнул и понизил голос. — И знаете, по-моему, он опасен. Лучше не выводить его из себя без причины.

— Почему он вообще так на тебя взъелся? — спросила Гермиона.

— Я похож на отца.

— Не поняла?

— Снейп ненавидит моего отца. Ну и меня, заодно.

— Это…смешно! При чем тут твой отец? Ты даже не знал его!

— Спасибо за напоминание, Гермиона, — саркастично отозвался Гарри. — Забудь. В любом случае, мне пора идти, если не хочу еще больше неприятностей.

Для «отработки» Снейп приготовил довольно сложное зелье — Костерост. Спросом в аптеке он не пользовался, так как для его применения требовались кое-какие навыки в целительстве, а Больничное крыло Хогвартса и Больница Святого Мунго пользовались услугами штатных зельеваров. Так что зелье было для Гарри новым.

В основном профессор молча наблюдал за работой Гарри, иногда предлагая полезные советы, вырабатывающиеся только с опытом. Иногда Снейп отпускал несколько оскорблений, Гарри их игнорировал — он чувствовал, что профессор не столько хочет обидеть его, сколько научить самоконтролю.

* * *

— Как прошла отработка?

Гарри отметил, что все трое — Рон, Невилл и Гермиона — все еще сидели в гостиной, хотя его урок со Снейпом затянулся далеко за полночь. После Костероста профессор велел сварить Сыворотку Правды, еще одно зелье, которое до этого Гарри не пробовал варить — оно считалось по-настоящему сложным, при малейшей ошибке зелье могло обернуться страшным ядом, навсегда повреждавшим мозг принявшего. Снейп внимательно следил за каждым действием Гарри, и пару раз уберег его от ошибки. Теперь флакончик с прозрачным зельем лежал у Гарри в нагрудном кармане рубашки.

— Вообще-то, не так уж плохо, — Гарри устало улыбнулся. — Вам не надо было меня дожидаться.

— Мы волновались, — объяснила Гермиона. — Что он заставил тебя делать?

— Небось до посинения оттирать котлы, или жаб потрошить, — хмыкнул Рон.

— Нет. Он сказал, что этим будут заниматься болваны и бездари, и заставил меня помогать ему с зельями. Сначала я готовил ингредиенты для какого-то зелья, не знаю, для какого, но там, наверное, полсотни компонентов, а потом он еще заставил меня варить Костерост для Больничного крыла. Даже дал несколько советов. Правда, сказал, что в следующую субботу я опять должен приходить.

— Погоди. По существу, он сделал тебя своим ассистентом?

— Можно и так сказать. Только вместо похвалы я получаю едкие замечания, насколько я бесполезен и убог, насколько моя слава бьет мне в голову, и как я похож на отца — самого убогого, бесполезного, наглого и самоуверенного кретина, которого знала история Хогвартса.

— Это возмутительно! — Гермиона полыхала праведным гневом.

— А, расслабься, — Гарри махнул рукой. — Лучше я уж буду помогать ему с зельями, чем терять по сотне баллов за «идиотское выражение лица» и потом все равно выслушивать его оскорбления, оттирая котлы. Меньшее из неизбежных зол.

— Но это, это противоречит всем правилам! Почему директор вообще держит этого ужасного человека на такой должности?

— Знаешь, Гермиона, иногда я тебе завидую. Ты живешь в идеальном мире, где все гармонично, и все подчиняется строгим законам и правилам. В твоем мире нет Волдеморта, рабства, войн, предубеждений…Что же касается Снейпа…в чем ему не откажешь, так это в великолепном уме и любви к своему искусству. Он полезен, хотя это и не делает его меньшим ублюдком.

— Ты прав, наверное. Пойду спать. О, кстати, повесили объявление — уроки полетов будут в следующую пятницу, после обеда.

* * *

Половина первокурсников ожидала первого урока полетов с едва сдерживаемым восторгом, другая половина — с едва сдерживаемым ужасом. В основном во вторую часть входили маглорожденные, многие из которых даже никогда не летали на самолете, не говоря уж о такой ненадежной, на вид, метле. Однако их страхи разделял и кое-кто из чистокровных, тот же Невилл, например. Гарри и Рон старались подбодрить его и Гермиону, которая в преддверии урока вызубрила наизусть «Квиддич сквозь века», подходя к площадке для квиддича, оба заметно нервничали. Невилл крутил в руках присланную бабушкой напоминалку — штуку, в принципе, бесполезную, так как она не помогала вспомнить, о чем именно ты забыл; учитывая, что красным она окрасилась и в руках Гарри, и Рона, и Гермионы, вообще бесполезную, ибо все постоянно о чем-то забывали; тем не менее, ее гладкая прохладная поверхность и затейливо клубящийся внутри туман его успокаивали.

Гарри же переполняло возбуждение, пусть и совершенно не связанное с грядущими полетами. Сегодня было полнолуние, и его кровь кипела в предвкушении — по опыту он уже знал, что не сможет заснуть, и его потянет бродить по окрестностям в облике тигра. Запретный Лес, вселявший жуть даже в старшекурсников, ему казался заманчивой перспективой. Но сначала был урок полетов, совместный для двух факультетов-соперников, Гриффиндора и Слизерина.

Мадам Хуч была сухопарой женщиной с торчащими во все стороны серебристыми волосами, на лбу у нее поблескивали старомодные пилотские очки. Она показала на лежащие на земле метлы и велела каждому занять место рядом с одной, так, чтобы метла была по левую руку.

— Вытяните руку над метлой! По моему свистку скажите «Вверх!».

Метла прыгнула Гарри в руку, то же самое повторили Рон, Малфой, Забини и Нотт. У остальных дела пока не ладились. У Гермионы метла мелко подрагивала, у Невилла вовсе покатилась куда-то в сторону, метла Крэбба подскочила и стукнула тому в нос, у Симуса метла поднималась, но как-то уж очень медленно…у остальных метлы вообще не реагировали.

— Вверх! Вверх! — упрямо, все громче и громче повторяла Гермиона.

— Расслабься, — вполголоса, чтобы не слышал Малфой, посоветовал Гарри. — Ты тут главная, у тебя все получится.

— Да, верно. Я главная. Вверх, — метла оторвалась от земли и неохотно влетела ей в руку, но все же влетела.

Понемногу все добились результата. Невилл, устав бегать за своей метлой, просто поднял ее с земли руками. Гарри послал ему вопросительный взгляд, на что тот только пожал плечами. Гарри показал ему большой палец и принялся слушать объяснения профессора.

Оседлав метлу, Гарри принялся ждать своей очереди — профессор лично проверяла каждого. К огромному удовольствию гриффиндорцев, она заявила Малфою, что тот неправильно держит метлу. На его возражения о том, что он летает с шести лет, она только улыбнулась и сообщила, что это значит только одно — все это время он летал неправильно. Малфой поспешил заткнуться, пока его старательно раздутая похвальбой и явно выдуманными байками репутация прекрасного ловца не лопнула окончательно.

— По моему свистку всем оттолкнуться от земли и подняться на три фута. Три, два…

Однако свисток она дать так и не успела — Невилл все-таки переволновался и оттолкнулся раньше. Его метла рванула вверх. Бедняга всем весом навалился на рукоять, пытаясь выровнять ее. Большой пользы это не принесло: теперь он поднимался метловищем вверх. Очевидно, его метла была сломана. Долго в таком положении он не удержался, и с воплем повалился вниз, с высоты в добрых двадцать пять футов.

Гарри не помнил, когда выхватил палочку — свою, настоящую, сделанную на заказ, она просто скользнула в его ладонь, повинуясь мимолетной мысли. Нужного заклинания он не знал, равно как и движений палочкой, все, что у него было — это твердое намерение не дать другу разбиться да немалые запасы волшебной силы. И ему это удалось — падение Невилла замедлилось, и о землю он ударился так, будто спрыгнул с верхушки хижины Хагрида — довольно сильно, но далеко не смертельно. Палочка Гарри немедленно скользнула обратно в ножны, а ее место в его ладони заняла палочка из остролиста.

— Я в порядке, в порядке, — с трудом переводя дыхание, заверил профессора Невилл, поднимаясь с земли.

— Может, тебе лучше сходить в Больничное Крыло? — озабоченно спросила Лаванда.

— Нет, нет. Похоже, метла была испорченной. Мне понадобится другая.

— Мальчик, ты уверен, что хочешь продолжать урок?

— Да, профессор. Если упал с лошади, нужно сразу залезть обратно в седло, иначе потом будешь бояться. Думаю, с метлами то же самое.

— Что ж, если ты уверен. Пойдем, у меня с собой нет запасной метлы, придется идти в хранилище. Выберешь, какая тебе приглянется, — мадам Хуч заботливо положила руку ему на плечо. — Если в мое отсутствие кто-то поднимется в воздух, вылетит из школы быстрее, чем успеет сказать слово «квиддич»!

— Эй, глядите, Лонгботтом что-то обронил! — Гарри обернулся. Малфой поднимал с земли напоминалку Невилла.

— Отдай ее мне, Малфой, — приказал Гарри, подходя ближе.

— Или что, Поттер? Ты заплачешь и побежишь звать профессоров? — Крэбб и Гойл, ухмыляясь и угрожающе разминая кулаки, двинулись вперед, надвигаясь на Гарри.

— Не думаю, — Гарри быстро махнул палочкой влево и вправо. Оба «телохранителя» повалились на землю, оглушенные, — Лучше я ровным слоем раскатаю тебя по этой площадке. Что скажешь, Драко?

Блондин струхнул. Поттер явно лучше владел палочкой. Но отступить не позволяла гордость. Он вскочил на метлу и взмыл в небо. Очевидно, он рассчитывал, что здесь у него будет преимущество. Но на Гарри это не произвело впечатления — мальчик был в ярости.

— Хочешь поиграть, Малфой? — Гарри очень хищно рассмеялся и выбросил вбок левую руку. Метла, позабытая им на земле, тут же прилетела в его ладонь. Гарри сунул палочку в карман, одним движением оседлал метлу и присоединился к Малфою на высоте десяти ярдов над землей. Полет показался ему самым естественным из способов передвижения — что может быть проще и приятней?

— Что приуныл, Драко? Мы ведь так славно развлекаемся! — смех Гарри явно отдавал нотками безумия. Полнолуние давало о себе знать. — Может, поднимемся еще повыше? С высоты в сто ярдов размазывать тебя по полю будет проще!

— Отвали от меня, Поттер! — Драко еле увернулся от внезапно ринувшегося на него Гарри.

— Тогда отдай мне напоминалку! — прорычал Гарри.

— Лови! — Драко размахнулся и изо всех сил швырнул стеклянный шар в сторону замка. Сам он тут же устремился к земле, рассчитывая спрятаться от бешеного гриффиндорца в толпе.

Гарри уже не обращал на него внимания, он летел за напоминалкой. Его глаза следили за тем, как хрупкий стеклянный шарик завис в верхней точке, а потом начал быстро набирать скорость, устремляясь к земле. Гарри вошел в пике, поймал шарик над самой землей и мягко скатился на траву.

— ГАРРИ ПОТТЕР!

* * *

Молодой тигр с необычными изумрудными глазами осторожно переставлял лапы, скрываясь в тени вековых деревьев Запретного Леса. Он крался к прогалине, с которой доносился мягкий перестук копыт. В глубине Леса не было ни малейшего ветерка, так что Гарри оставалось надеяться, что это существо — чем бы оно ни было — не почует его запаха, пока не будет слишком поздно. То, что говорил ему его собственный нос, его несколько сбивало с толку — он никогда еще не встречал зверя с таким запахом. Наконец он достиг прогалины и осторожно выглянул, стараясь не потревожить сухую веточку.

На поляне, задрав голову в небо, стоял кентавр. На плечах у него висел лук, белые волосы достигали середины спины. Его развитому торсу позавидовал бы любой атлет, а тонкому, но мужественному профилю — любой актер. Гарри разочарованно вздохнул. Не то что бы он был так уж голоден, но ему было жаль времени, впустую потраченного на подкрадывание.

— Я не похож на добычу, не так ли, оборотень?

Гарри поколебался секунду и превратился обратно в человека. Кентавры не вмешивались в дела людей, и им можно было доверить любые тайны.

— Не слишком, — подтвердил Гарри. — Зато теперь я знаю, как пахнут кентавры. Больше я такой ошибки не допущу.

— Как интересно, — кентавр даже оторвался от созерцания звезд и теперь пытался рассмотреть скрытого тенью Гарри. — Школьник из Хогвартса, и вдобавок Истинный Оборотень. Выйди на свет, позволь мне рассмотреть тебя. Я не причиню вреда.

— Я знаю, — Гарри шагнул вперед. Луна пряталась за деревьями, но звезды сияли ярко.

— Гарри Поттер. Я должен был догадаться.

— Вы знаете меня?

— Я знал твоего отца, — рассеянно отозвался кентавр. Он вновь устремил взгляд в небо. — Он, и его друзья, часто бродили по Лесу в такие ночи, как эта. Юные, влюбленные, полные надежд…но Марс тогда горел ярко. Так же ярко, как загорится вскоре.

— Они же гуляли с оборотнем. Как они могли превращаться в людей?

— Юный Волк быстро уставал. Пока он спал под тенью деревьев, они могли превращаться. Я говорил с твоим отцом и его другом, предупреждал против происков Аты…они не вняли.

Гарри кивнул и тоже задрал голову, глядя на звезды. У древних греков Ата была богиней раздора, помрачения. Решению назначить Питера Хранителем Тайны Поттеров вместо Сириуса, Лили, да хоть бы и Дамблдора, да еще и положиться исключительно на Чары Фиделиус, Гарри не мог придумать лучшего определения, чем «помрачение».

— Вы должны вернуться в замок, Гарри Поттер. В Лесу для вас небезопасно.

— В Хогвартсе тоже. Но, если вы так считаете, — Гарри пожал плечами и повернулся, чтобы уйти. — Как вас зовут?

— Ты мудр не по годам, Гарри Поттер, — кентавр усмехнулся. — Меня зовут Флоренц.

* * *

В этот раз, пока Гарри варил очередное зелье, Снейп принялся засыпать его вопросами об различных растительных ингредиентах: как их искать, в какое время лунного цикла собирать, какая часть используется в зельях, какие эффекты дает. Результатом он остался недоволен — кое-что, Гарри, конечно, знал, но не в такой степени, которой требовал профессор.

— Мастер Зелий должен знать свойства каждого ингредиента, более того, должен уметь их добывать. Допустим, вы отдыхаете на природе, скажем — на севере Франции. Вам необходимо приготовить лекарство от Волшебного Гриппа, а под рукой нет корня солодки. Что вы будете делать?

— Эм…я не знаю, сэр.

— Это я уже понял, Поттер. К следующему уроку подготовьте ответ на десять дюймов пергамента. Закончите зелье и можете идти.

Через пятнадцать минут Гарри закончил зелье, разлил его по флаконам, сполоснул котел, закинув на плечо сумку с инструментами, и побрел к гриффиндоской башне. В прошлую ночь, вернувшись из Леса, он так и не смог заснуть, и до рассвета мерил шагами общую гостиную, размышляя над своими планами и словами Флоренца. Целый день он чувствовал усталость. Конечно, можно было бы принять Бодрящее зелье, оно бы продержало его на ногах в течении двенадцати часов, но потом он остался бы совсем без сил, и беспробудно проспал бы дюжину часов, а то и больше. Это было неприемлемо — Оливер Вуд, капитан факультета по квиддичу, назначил тренировку на утро воскресенья. Гарри так устал, что заметил, что вращающиеся лестницы привели его совсем не в ту часть замка — а конкретно, в коридор на третьем этаже.

Гарри встряхнулся и повернул обратно, но проклятая лестница уже отъехала в сторону. Гарри был заперт здесь. Он насторожился. В коридоре, кроме него, был еще один человек. Гарри его не видел и не слышал, но его нос не мог ошибаться. Кто-то, скорее всего, Дамблдор, привел его сюда, чтобы Гарри столкнулся с цербером, охраняющим Философский Камень. Гарри устало застонал и повернул обратно, изо всех сил концентрируясь на одном желании — добраться до постели. Он побрел по коридору, якобы в надежде отыскать обходной путь. Наконец, он уперся в запертую дверь.

Она, конечно, не была для него проблемой, и Дамблдор, по всей вероятности, это знал. Она была закрыта самым простым заклинанием, справиться с которым мог бы любой первокурсник, не то что юная звезда магической науки, великолепный Гарри Поттер. Гарри достал палочку и коснулся двери. За ней было темно, страшно воняло псиной, в придачу ко всему, из-за нее раздавался могучий храп огромного зверя. Гарри зажег на конце палочки огонек и заглянул внутрь.

Да, описания Другого Гарри никак не могли передать грозный вид спящего цербера. Гарри вполне натурально таращился на него, распахнув рот — ровно до тех пор, пока Пушок не заворочался во сне, учуяв запах постороннего. Гарри захлопнул дверь и быстро-быстро попятился назад, выставив перед собой палочку, хотя прекрасно понимал, что те заклинания, которые были в его арсенале, тут не помогут. Разве что Авада Кедавра…но мальчик сомневался, что сможет достаточно искренне желать псу смерти. Убедившись, что его не преследуют, Гарри развернулся и теперь шел лицом вперед.

Лестница — что за удачное совпадение — была на месте. Гарри без приключений добрался до гриффиндорской башни и немедленно повалился спать: в этот раз он предупредил друзей, чтобы не ждали его. Вуд назначил тренировку едва ли не на рассвете.

* * *

Команда встретила Гарри «на ура» — Вуд так расхвалил Гарри перед игроками, что ни у кого не было ни малейших сомнений насчет талантов Мальчика-Который-Выжил. Команда гриффиндорцев была, пожалуй, самой молодой во всей школе — Вуд, четверокурсник, играл за вратаря, Алисия Спиннет и Анджелина Джонсон, третьекурсницы, были охотниками. Фред и Джордж Уизли, прославленные проказники, выполняли функцию загонщиков. Кэти Белл, третий охотник, училась всего лишь на втором курсе. Для нее, как и для Гарри, этот сезон был первым, правда, в команду ее Вуд взял в еще прошлом году, увидев, как она отрабатывала приемы на древней школьной «Комете». Теперь же она сжимала в руках новенький «Чистомет».

Сам же Гарри держал в руке новехонький «Нимбус-2000», купленный и доставленный в замок Хокри, его эльфом. Ему, ловцу, скорость и маневренность были важнее всего, ведь от поимки снитча зачастую зависело, победит команда или проиграет. После легкой разминки, во время которой вся команда перебрасывала друг другу квоффл, Вуд выпустил один из бладжеров и снитч, после чего все вновь устремились в небо.

После того, как Гарри трижды поймал свой мяч, капитан выпустил второй бладжер и велел Фреду и Джорджу погонять ловца по полю. На взгляд Гарри, близнецы восприняли команду с излишним энтузиазмом — он и десяти секунд не мог спокойно заниматься своим делом, бладжеры так и мелькали у него перед глазами, мешая искать снитч. Однако понемногу Гарри стал замечать, что может расслышать приближение опасных мячей. Стало немного легче. Наконец он заметил снитч — тот неспешно пересекал поле по диагонали. Гарри устремился за ним, распластываясь на метле.

Его глаза не отрывались от крылатого мячика. Фред и Джордж удвоили усилия, стараясь не дать Гарри нагнать его, но безуспешно: сейчас Гарри был на пике адреналина, тело, раньше сдерживаемое осторожным разумом, подчинилось инстинктам. Даже свистящий в ушах ветер не помешал ему услышать приближающиеся бладжеры. Гарри расслабил пальцы и слегка склонился влево, сделав бочку, так что бладжер, предназначенный его голове, пролетел мимо. Вернувшись в нормальное положение, Гарри всем телом рванулся вправо, и словно отпрыгнул от несшегося вертикально мяча, грозившего переломить ему хребет. Все это время его глаза не отрывались от снитча, который, почуяв приближение ловца, теперь улепетывал в сторону ворот Вуда.

Гарри пронесся мимо Анджелины, едва не сбил с метлы Кэти, отбил рукой пересекший ему путь квоффл. Снитч теперь был совсем близко. Хитрый мячик, похоже, собирался пролететь прямо в левое кольцо. Гарри распластался на метле — несмотря на свою звериную силу оборотня, он все еще был весьма тощим, так что вполне мог пролететь сквозь кольцо. Но снитч оказался еще хитрее — перед самым кольцом он резко взмыл вверх, пользуясь своей невероятной маневренностью, чтобы уйти от преследования.

Будь Гарри в здравом рассудке, он никогда бы не совершил того, на что был способен в адреналиновом пике погони. Тигр не привык терять свою добычу. Всем телом он рванулся вверх, позабыв про метлу. Снитч беспомощно бил крылышками, пытаясь вырваться из крепкой хватки Гарри, у которого внезапно обнаружились крупные неприятности — он пролетал в футе над вратарским кольцом, в то время как его метла пролетала сквозь него!

К счастью, его собственная скорость в момент прыжка превышала скорость метлы. Воздух замедлил его, а вот на метлу он почти не действовал, она так и неслась по инерции. Так что, когда Гарри устремился вниз, метла оказалась почти точно под ним — достаточно, чтобы он сумел уцепиться за нее локтем и коленом.

Он вскарабкался обратно на метлу и победно потряс кулаком с зажатым в нем снитчем. Команда отозвалась одобрительными криками и с хохотом налетела на него, словно празднуя настоящую победу.

— Вуд, он гений! — орал Джордж.

— В этом году кубок точно наш! — вторил ему Фред.

— Ладно, господа…

— И дамы, — поправила Вуда Анджелина.

— И дамы, — согласился капитан, — для первой тренировки достаточно. Все отлично поработали, жду вас во вторник в четыре.

На выходе из раздевалки Гарри встретили друзья — они пришли на поле после завтрака и успели застать последние полчаса. Завтрак уже закончился, так что он повел их на кухню, к радости вечно голодного Рональда. После чего Гарри завел их в пустой кабинет, запер дверь и поведал о своем вчерашнем приключении.

— Зачем кому-то держать в замке огромного трехголового пса? — недоуменно спросил Рон, когда Гарри закончил рассказ.

— Он стоял на каком-то люке, — сощурился Гарри. — Наверное, что-то охраняет. Только вот что? И, главное, зачем? Если хочешь что-то сохранить, надежнее Гринготтса места нет…

— Вот именно! — воскликнула Гермиона. — Летом в «Пророке» была статья — кто-то вломился в одно из хранилищ, и, что, собственно, и есть необычно, вора не поймали. Правда, в хранилище уже было пусто. Это было как раз в тот день, когда мы там были, Гарри. И мы видели в банке Хагрида — наверное, он и забрал то, за чем охотился вор.

— И теперь это охраняет цербер, — Гарри кивнул. — Звучит правдоподобно.

— Кстати, о Хагриде, — медленно произнес Невилл. — Он был сегодня на тренировке, сидел с нами. И пригласил вечером зайти к нему на чай. Мы обещали подумать.

— Можно будет расспросить его, что он делал в Гринготтсе! — воскликнул Рон.

— Очень удачно, — согласился Гарри. Слишком удачно.

* * *

— Видел сегодня, как ты летаешь, Гарри. Я те скажу — Джеймс бы тобой гордился.

— А мама?

— Ну, Лили-то уши бы тебе оторвала за такое безрассудство, — хохотнул Хагрид. — Оченно вспыльчивая была, да…

— Расскажи про Лес, Хагрид, — попросил Гарри. Гермиона послала ему вопросительный взгляд, и Гарри одними губами показал «потом». Она кивнула.

— Ну, в Лесу много чего всякого, — задумчиво произнес Хагрид. — Опасное это место, Гарри. Заблудиться там очень просто, если троп не знаешь, да. Да и нечисти всякой хватает. Но и чудес в Лесу немало — кентавры там, единороги, или фестралы те же, которые школьные кареты возят. Но опасного всет-ки больше.

— А оборотни там есть? — спросил Рон.

— Да бывает, редко, правда. Но все ж, в полнолуние туда, кроме профессора Снейпа, и не ходит никто. Он туда с пятого курса шастает, травы собирает, да.

— Ладно, Хагрид, нам пора, — Гарри поднялся и незаметно кивнул Гермионе.

На так же незаметно кивнула в ответ. Хагрид поднялся, чтобы проводить их. Уже выйдя из дверей, Гермиона хлопнула себя по лбу.

— Ой, чуть не забыла. Хагрид, я хотела спросить — помнишь, летом кто-то ограбил Гринготтс? В «Пророке» была статья. Это ведь ты забрал то, зачем охотился вор, правда? Эту штуку профессор Дамблдор спрятал в коридоре на третьем этаже, который охраняет цербер?

— А ну-ка, быстро внутрь, — шикнул Хагрид. — Вы откуда про Пушка узнали?

— Эту тварь зовут Пушок? — Рон не мог поверить своим ушам.

— Ну да, собачка моя. Отдал Дамблдору, охранять…

— Что? — быстро спросила Гермиона.

— Не лезьте в это, — предупредил Хагрид. — Это только Дамблдора да Николаса Фламеля касается.

— Ну хоть скажи, ее чуть из Гринготтса не украли? — продолжала настаивать Гермиона.

— До чего ж вы любопытные, да! Эту, эту. И все, забудьте. Не суйтесь туда, и все в порядке будет, хорошо?

— Хорошо, Хагрид, — улыбнулся Невилл.

— Вот и правильно. Ну ладно, идите.

— И что, мы просто забудем об этом? — уныло спросил Рон.

— Нет, конечно, — Невилл фыркнул. — Просто Хагрид и так разволновался. Правда, мы так и не узнали, что именно охраняет Пушок.

— Кое-что он все же сказал, — напомнил Гарри.

— С этим связан некто Николас Фламель, — согласилась Гермиона. — Надо будет поискать в библиотеке.

— Мне кажется, я где-то уже встречал это имя, — Гарри наморщил лоб. — Не помню, где.

— Если не можешь вспомнить, нужно просто поискать в библиотеке, — невинным тоном предложила Гермиона.

— Гермиона, если ты думаешь, что мы позволим тебе целыми днями торчать в библиотеке, выискивая упоминание о Фламеле, то ты ошибаешься, — ласково сказал Гарри. — Не больше часа в день.

— Но Гарри, мы должны узнать, кто он такой! — Гермиона почему-то и не подумала возмутиться тем, что она сама может решать, что ей делать со своим временем.

— Нет. Что бы Дамблдор не спрятал в школе, это не наша забота. Мы всего лишь дети, мы должны учиться и развлекаться. Нам, конечно, любопытно. Поэтому мы все-таки будем пытаться узнать, кто такой Николас Фламель. Но не больше часа в день.

— Ладно, уговорил, — Гермиона вздохнула и рассмеялась. Ей нравилось, что теперь у нее есть друзья, которые заботятся о ней.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул Гарри, и тут же повернулся к Невиллу. — Ты не знаешь, какие свойства у корня солодки?

* * *

С тех пор, как Рон и Невилл обзавелись новыми палочками, их работа в классе заметно улучшилась. Правда, никто из троих — ни Гермиона, ни Невилл, ни Рон — пока не научились контролировать свою магию. Когда Гарри только влил в них немного своей магии, они чувствовали ее очень отчетливо — но, когда их тела переработали и впитали чуждую энергию, эта отчетливость заметно притупилась. Им приходилось концентрироваться, чтобы ощутить магию внутри себя — но теперь они хотя бы знали, что искать. И уж конечно, они еще не были способны чувствовать токи магии вне своего тела, как это делал Гарри. Но постепенно им становилось все легче почувствовать магию. Гарри надеялся, что со временем они научатся обходиться без заклинаний.

В целом же их четверка была едва ли не самыми успешными учениками на своем курсе. Они быстрее осваивали заклинания, и их домашние работы неизменно высоко оценивались профессорами — ну, если не считать Снейпа, конечно. Но декан Слизерина редко выставлял больше «удовлетворительно» студентам с других факультетов. Пожалуй, посоревноваться с ними могли бы только Падма Патил и Дафна Гринграсс.

Нельзя сказать, что они специально старались держаться обособленно: Гермиона обладала блестящим умом и любила это демонстрировать, а потому легко завела приятелей в Когтевране и должников — в Хафлпаффе; Невилл, подрастерявший свою неуверенность, но не скромность и тихий нрав, быстро обзавелся приятелями в Хаффлпафе. Рон был яростным фанатом квиддича, неутомимым пропагандистом гриффиндорской точки зрения и обладал парой забавных, но безобидных пороков — вроде своей способности опустошить тарелку в любое время дня и ночи, так что на факультете его любили. Его же способность обставить любого в шахматы внушала гриффиндорцам определенное уважение. Гарри был любимцем учителей и команды: Оливер был чрезвычайно доволен его талантом и старательностью, Анджелина, Алисия и Кэти считали его «милым», Фред и Джордж восхищались невозмутимостью, с которой он снес пару попробованных на нем проказ и изощренностью ответных проделок. В общем, у каждого по отдельности были свои знакомые, приятели и даже друзья; но, стоило четверым собраться вместе, никто не находил в себе сил подойти и заговорить с кем-то одним.

Во второй половине октября настало время для первого в этом году матча по квиддичу — традиционно играли команды Гриффиндора и Слизерина. С утра перед матчем Гарри довольно сильно нервничал, Гермиона с трудом уговорила его съесть хотя бы легкий завтрак. Как ни странно, Вуд нервничал еще больше — он вообще не взял в рот ни крошки, хотя для него эта игра была не первой. Кэти не выказывала признаков волнения, но Гарри чуял, что волнуется и она. Наконец Оливер повел команду в раздевалку. На небе не было ни облачка, вторую неделю стояла теплая сухая погода, а солнце светило не слишком ярко — идеальные условия для квиддича.

— Господа…

— И дамы, — в очередной раз напомнила Анджелина. Остальные хихикнули.

— И дамы, — в очередной уже раз согласился Вуд. — У нас отличная команда. Слизеринцы будут играть грубо. Ты, Гарри — неизвестная величина, так что жди нападений. Фред, Джордж, позаботьтесь, чтобы с нашим ловцом ничего не случилось, и по возможности прикройте наших валькирий.

— Положитесь на нас, дамы, — поклонился девушкам Фред.

— И Гарри, — напомнил о себе ловец.

— И Гарри, — копируя Вуда, согласился Джордж. Даже Оливер улыбнулся.

— Вперед, разнесем их! — команда ответила капитану одобрительным ревом и отправилась на поле. Стоило им выйти из дверей раздевалки, как на уши обрушился гул трибун и рев комментария.

— …и капитан — Маркус Флинт, охотник. А вот на поле выходит команда факультета Гриффиндор! — комментировал матч приятель близнецов, Ли Джордан. Рядом с ним, наученная горьким опытом, сидела профессор МакГонагалл — Джордан был блестящим комментатором, но предубежденным и горячим, и иногда зарывался. — Видно, что, в отличие от прошлого года, команда настроена позитивно. Уже знакомые нам: капитан и вратарь, Оливер Вуд! Загонщики — Фред и Джордж Уизли! Охотники: Анджелина Джонсон и Алисия Спиннет. В команде два новичка: Кэти Белл, находка Вуда, и отобранный лично нашей любимой профессором МакГонагалл ловец, Гааарри Поттер!

Пока капитаны выслушивали наставления мадам Хуч, традиционно судившей Хогвартские матчи, Гарри изучал ловца соперников. Терренс Хиггс, третьекурсник, был на полголовы выше Гарри, сутулился и имел непропорционально длинные конечности. Гарри запретил себе его недооценивать: ему было известно, из вот таких вот неуклюжих на земле парней иногда выходят первоклассные гонщики или пилоты.

Судья выпустила снитч, который тут же куда-то скрылся, затем бладжеры и, наконец, со свистком подбросила квоффл. Гарри тут же взвился в небо, на добрых двадцать футов выше основной игры. Хиггс вынужден был подняться на сопоставимый уровень — он не мог позволить себе выпустить соперника из поля зрения: с высоты легче заметить снитч, и, если соперник начнет двигаться на секунду раньше, он разовьет большую скорость и получит крупное преимущество. Поэтому ловцы всегда кружили в вышине, хотя их мяч залетал на такую высоту лишь изредка.

— С квоффлом Белл, она обводит Флинта, пасует Джонсон, Джонсон мчится вперед, уходит от бладжера, пас на Белл, мяч перехватывает Уоррингтон, Уоррингтон теряет мяч, отличный бладжер от одного из Уизли! Белл, Спинет, бросок…гол! Двадцать — десять в пользу Гриффиндора. Флинт с мячом, пас Уоррингтону, снова Флинт, уходит от бладжера, бросок! Вуд в блестящем рывке отбивает мяч. Джонсон. Все еще она. Ох, бладжером в ребра — это больно! Мяч у Флинта, пас…Белл перехватывает, будет бить…нет, пас на Джонсон, гол! Гриффиндор ведет со счетом тридца…Поттер вошел в пике, он видит снитч! Уходит от бладжера, Хиггс догоняет, Поттер несется к земле, он разобьется! Оууу! Хиггс втыкается в землю, а мы, похоже, были свидетелями великолепного финта Вронского в исполнении нового ловца Гриффиндора. Хиггса уносят с поля. Счет тем временем по-прежнему тридцать-десять в пользу Гриффиндора и с мячом Флинт…

Гарри почувствовал, как метла под ним дернулась. Похоже, наговор Квиррелла все же возымел действие. Метла дернулась сильнее, но он крепко держался. Еще рывок. Еще два, один за другим. Слабый рывок — похоже, Снейп пробует снять наговор. Лучше бы он просто дал в ухо Квирреллу…

На поле тем временем игра стала откровенно грязной — слизеринцы, оставшиеся без ловца, всеми силами пытали получить преимущество.

— Что это Гарри там делает? — с тревогой спросил Рона Невилл. Уизли, следивший за игрой в бинокль, перевел взгляд вверх.

— Я не знаю. Как будто в него все время кто-то врезается.

— Не знай я Гарри, решил бы, что метла им управляет, а не он ей, — прогудел сидевший рядом Хагрид.

— Метла! — Гермиона вырвала у Рона бинокль и принялась рассматривать противоположные трибуны.

— Что ты делаешь?!

— Смотри, — Гермиона поднесла к его глазам бинокль и направила в нужную сторону. — Это Снейп. Он заговаривает метлу.

— Похоже…да, все в порядке! — радостно воскликнул Невилл.

— Что? — Гермиона немедленно перевела взгляд в небо. Гарри спокойно кружил над полем.

— Гермиона, — напряженно позвал Рон.

— Что?

— Это не Снейп. Когда с метлой Гарри все стало нормально, он вытер пот со лба и усмехнулся.

— Не Снейп? Но тогда кто?

— Смотри, — Рон протянул ей бинокль и немного перевел его.

— Квиррелл, — прошептала Гермиона. — Он все еще что-то шепчет. Но Гарри, похоже, справился с его заклятьем.

— Уоу! Рон, Гермиона!

Они обернулись. Гарри опять вошел в пике — на этот раз, судя по всему, настоящее. На перехват ему рванулась вся команда слизеринцев, но пара бладжеров от рассвирепевших близнецов Уизли и удачно брошенный квоффл от Кэти на мгновение замедлили их, и этого мгновения Гарри оказалось достаточно, чтобы выскользнуть из сжимающихся зеленых тисков, скользнув около самого бока Флинта. Трибуны задержали дыхание — все были уверены, что в этот раз Поттер точно разобьется. Гарри выровнял метлу у самой земли, и кувырком покатился по жухлой траве. Болельщики и игроки в гробовом молчании смотрели на фигурку в алой форме, неподвижно, раскинув руки, лежавшую лицом вверх, метла зажата в левой руке. Гарри медленно поднял вверх правую руку, в кулаке трепыхался снитч.

— Игра закончена! Гриффиндор побеждает со счетом сто девяносто — сорок! Поаплодируем победителям и в отдельности герою дня — Гарри Поттеру, отправившим в Больничное крыло ловца соперников великолепным финтом и едва не отправившим туда же декана Гриффиндора — своим позерством! С вами был Ли Джордан, хорошего дня и хороших игр!

* * *

Гарри выходил из раздевалки последним. Он специально тянул с переодеванием — не хотел, чтобы остальные видели покрытое синяками и ссадинами тело. Оливер, временами отличавшийся чрезмерной заботой о своих игроках, немедленно потащил бы его в Больничное Крыло, а Гарри не хотел пропустить свою первую вечеринку. Когда близнецы первыми выскочили из раздевалки, у него не возникло ни малейших сомнений, что один из них отправился на кухню, клянчить у домовиков угощения, а второй — в Хогсмид, за сливочным пивом. В конце концов, не он ли накануне пожертвовал десять галеонов на эту благую цель? Ушибы же его не беспокоили: в его шкафчике стояла баночка с мазью как раз для таких случаев: после первой же тренировки Гарри приготовил целый горшок, и подарил по баночке каждому игроку. К тому же, на оборотнях, в том числе и Истинных, все заживало в разы быстрее, чем на волшебниках и уж тем более — маглах.

К его удивлению, друзья все еще его ждали. Гарри сразу же поднял обе руки, останавливая их.

— Я весь в синяках, так что давайте по аккуратнее, ладно?

— Ох, Гарри, мы так волновались! — Гермиона осторожно обняла его, стараясь не причинить ни малейшего неудобства. — Твою метлу пытались заколдовать, верно?

— Да.

— Догадайся, кто?

— Квиррелл, — спокойно сообщил Гарри.

— Ты знаешь? — изумился Рон. Гермиона подняла брови. Невилл не отреагировал: он настолько верил в Гарри, что не усомнился бы, сообщи тот в ясный день, что на улице бушует метель.

— Больше некому.

— А как же Снейп?

— Зачем Снейпу меня убивать? — изумился Гарри.

— Ну, он же тебя ненавидит. И вообще…

— Во-первых, не его стиль. Снейп бы предпочел яд. Во-вторых, он, конечно, меня ненавидит, но, тем не менее, взял меня в ученики — пусть и на свой извращенный манер. Если бы он планировал убить меня, он бы не стал этого делать.

— Да, он на самом деле пытался снять заклятье. А почему ты подумал, что это Квиррелл? — спросил Невилл.

— Только он первый год работает в Хогвартсе.

— А может, кто-то из студентов?

— Ну, сейчас, задним числом…думаешь, Снейп бы не справился с заклятьем студента? А вообще я просто уверен, что это Квиррелл. Когда я увидел его впервые, летом, в Дырявом Котле, я сразу подумал, что ему нельзя доверять.

— В тот день, когда мы впервые встретились? — быстро спросила Гермиона.

— Да. Не думаешь ли ты…

— Именно!

— Эм, может, соизволите объяснить? — раздраженно попросил Рон.

— Гермиона думает, что это Квиррелл ограбил Гринготтс и охотится за тем, что охраняет Пушок, — объяснил Гарри.

— Но это не объясняет, почему он пытался убить тебя.

— Как раз объясняет. Он работает на Волдеморта.

— Ох, Гарри, сколько раз тебя просил, не произноси ты этого имени!

— Рон, это всего лишь имя. К тому же, ненастоящее, — раздраженно отозвался Гарри. — Дамблдор бы сказал, что страх перед именем увеличивает страх перед его обладателем. А я скажу, что главное оружие любого террориста — именно страх. Боясь имени, ты только делаешь Волдеморта сильнее.

— Ладно, ладно. Постараюсь привыкнуть.

— Но что именно могло понадобиться Волдеморту? — Гермиона, благодаря Гарри, не успела привыкнуть бояться какого-то там имени.

— Что-нибудь очень опасное, очень ценное, или и то и другое вместе.

— Ребята, а вам не кажется, что мы должны рассказать это все профессору Дамблдору? — невинно поинтересовался Невилл.

— Квиррелл уже один раз провел Дамблдора, когда устроился сюда на работу. Проведет и еще раз. У нас нет никаких доказательств, только догадки. А Дамблдор верит в лучшее в людях, одних косвенных улик ему мало.

— Что ж нам теперь, ждать, пока Квиррелл прикончит тебя в спину?

— Я думаю, его главная цель — то, что спрятано в школе. Сегодняшняя попытка не была продуманной, скорее, жест отчаяния. Дамблдор бы не оставил смерть студента, а тем более, Мальчика-Который-Выжил, без внимания. А Квиррелл — один из немногих кандидатов в убийцы. Думаю, он и сам поймет, что это было глупо, и больше не будет пытаться — разве что представится совсем уж хороший случай. А мы не допустим, чтобы такой случай представился, вот и все.

* * *

Второй матч сезона, Рейвенкло — Хафлпафф проходил уже под мелким, но нескончаемым дождиком, длящимся вот уже третьи сутки. Как назло, снитч, появившийся в самом начале игры, и на который ни один из ловцов не обратил внимания, словно обиделся, и не показывался добрых три часа. Команды у обоих факультетов были неплохие, и за три часа они успели наколотить друг другу порядочно голов. Охотники Рейвенкло были явно лучше, и поэтому, когда Седрик Диггори, ловец Хафлпаффа, все-таки поймал снитч, Рейвенкло выиграл с минимальным перевесом: триста шестьдесят — триста пятьдесят.

Ученичество Гарри под руководством Снейпа протекало в ключе, заданным вторым уроком: профессор продолжал задавать вопросы о свойствах растительных ингредиентов, и задавал писать эссе по взаимозаменяемости каких-нибудь из них. Как оказалось, тут даже Невилл, в совершенстве знающий Гербологию, помочь Гарри был не в силах — и потому, пока его друзья совершенствовались в заклятьях или дописывали домашние работы, мальчик сидел, зарывшись в труды по зельеварению и гербологии. Он даже выписал себе наборы учебников по магловской ботанике и химии. Снейп давно уже перестал задавать ему варить какое-то зелье, убедившись, что мальчик, при наличии подробных инструкций, может справиться с любым — особенно если изучит его предварительно. Поэтому Гарри было позволено экспериментировать — он пытался выяснить, есть ли хоть какая-то связь между химическим составом компонентов зелий и их свойствами в зельеварении, или они определяются исключительно магической энергией? Экспериментировал он на одном из элементарнейших зелий — противопростудном, туда входило всего три компонента. Гарри выяснил подробный химический состав одного из них, и теперь пытался подобрать правильные комбинации взятых в соответствующих пропорциях химических веществ. По его теории, если вместо ингредиента, обладающего лишними частями, дающими ненужные свойства, взять только нужное, то не потребуется никаких помешиваний и пятнадцатиминутных кипячений на определенной температуре огня — зелье просто можно будет смешать. Пока ничего не получалось, но Гарри не перебрал еще и десятой части комбинаций, так что он не отчаивался. Снейп наблюдал за его попытками с молчаливой усмешкой — идея мальчика, окажись она верной, грозила произвести революцию в науке составления зелий. Но, даже если она и была полной чушью — а профессор так и считал — доказательство обратного само по себе имело определенную ценность. Во всяком случае, дотошность и упорство Поттера внушали Мастеру уважение.

* * *

В Хэллоуин Гарри весь день мучили сомнения. Стоит ли ему вмешиваться и под каким-нибудь предлогом ввязываться в схватку с троллем? С одной стороны, это было отличной возможностью испытать себя настоящим боем. С другой — его друзья наверняка пойдут с ним, а подвергать их ненужной опасности Гарри не хотел. Судьба, однако, все решила за него. Когда они выходили с Чар, последнего в этот день урока, Гермиона случайно наткнулась на семикурсника-гриффиндорца.

— Смотри, куда прешь, грязнокровка! — рявкнул тот, отшвырнув девочку.

Гарри, Невилл и Рон, разумеется, этого не стерпели — в мгновение ока семикурсник покрылся болезненными нарывами, облысел, оказался обездвижен, лишился палочки, штанов и нижнего белья, и был оставлен на всеобщее обозрение — Гарри за шиворот мантии подвесил его на крюк для факела.

Ситуацию, это, разумеется, не спасло — Гермиона уже в слезах убегала по коридору, прижимая к груди сумку с учебниками. Гарри тяжело вздохнул: в общем, он понимал подругу. Она только что окончательно убедилась в том, что в Волшебном Мире, который уже стал для нее своим, ей всегда придется носить на себе ярлык грязнокровки, чего бы она ни добилась, все всегда будут видеть в ней в первую очередь ведьму низшего сорта, маглорожденную. Гарри, разумеется, знал, что это не совсем так: чистокровные в первую очередь все-таки смотрели на занимаемое положение и личную силу. Иначе они никогда бы не пошли за Волдемортом — ведь первые из Пожирателей Смерти учились с ним в школе и прекрасно знали его настоящее имя и статус полукровки, пусть даже и прямого потомка Салазара Слизерина. Но убеждать Гермиону в этом сейчас было бесполезно, да и не нужно, пожалуй: одна из ее иллюзий только что потерпела сокрушительный крах — это было больно, но это было частью взросления.

Она не показывалась целый день. Рон и Невилл дружно выражали уверенность, что на пир-то она придет, но Гарри знал лучше. Они пришли немного раньше, в надежде занять ей место. Гарри отправил друзей в Большой Зал, а сам занял позицию в нише за статуей, на пути толп гриффиндорцев, спешащих на пир. Когда мимо проходили близнецы Уизли, Гарри выскочил из-за своего укрытия, железной хваткой вцепился им в локти и заволок в пустующий класс.

— О, Гарри, — томно начал Джордж.

— Как быстро…

— Мы еще не готовы…

— Тихо, вы двое, — что-то, быть может, тон, которым он это сказал, может быть, то, как повелительно и грозно блеснули его глаза, заставило близнецов заткнуться и настроиться на серьезный лад. — Вы всегда знаете, кто и где находится в замке. Догадываюсь, как вам это удается, но сейчас это не важно. Где Гермиона?

Фред и Джордж переглянулись. Гарри не мог знать про Карту, верно? Нетерпеливая дробь, которую Гарри выбивал по кафедре, заставили их отойти в угол класса, повернувшись к нему спиной, о чем-то пошушукаться — они не знали, что Гарри прекрасно все слышит — и выдать экспертное заключение.

— Она в женском туалете на втором этаже.

Женских туалетов на втором этаже было два. Один, рабочий, и другой, оккупированный Плаксой Миртл.

— В том, в котором живет привидение?

— Нет, в другом.

— Отлично. Спасибо, ребята, а то я что-то беспокоился, — Гарри, к облегчению близнецов, тепло улыбнулся и тут же перестал напоминать аврора в дурном настроении. — За мной должок.

— Ничего не надо, — великодушно отмахнулся Джордж.

— Тот урок, который ты, Лонгботтом и малыш Ронни преподали Грэхему, вполне оплачивает долг.

— Мы имели счастье…

— Полюбоваться…

— На ваш шедевр…

— Самолично.

— Еще до того, как Флитвик его нашел.

— Он сказал, что, если бы знал заранее, за что его так…

— То оставил бы повисеть еще часок.

— А мадам Помфри выразила восхищение мощностью заклятий.

— Она полчаса его расколдовывала.

— Рад, что вам понравилось, — Гарри кивнул и первым отправился на пир.

Большой Зал изменился ненамного: вместо сонма свечей в воздухе плавали скалящиеся тыквы, они то и дело весьма натурально подмигивали и щелкали зубами, над столами сновали летучие мыши — судя по отсутствию на этих столах помета, они были всего лишь искусной иллюзией. В целом, это выглядело вполне впечатляюще. Гарри уселся на свое место рядом Невиллом и Роном и принялся поскорее накладывать себе еду: он хотел успеть съесть хоть немного, прежде чем Квиррелл прервет их своим сообщением о Тролле. Однако он не успел и наполовину опустошить тарелку, когда двери Большого Зала драматично распахнулись и по проходу между столами побежал бледный профессор Защиты от Темных Искусств.

— Тролль! Тролль в подземелье! — играл он весьма натурально для любителя, надо отдать ему должное. — Хотел вам сообщить…

Он грохнулся в обморок, а Зале немедленно начала подниматься паника. Под ее прикрытием Гарри, подхватив за руки Невилла и Рона, домчался до выхода и проскользнул в холл. Он тут же со всех ног бросился к лестнице, недоумевающие Рон и Невилл — за ним.

— Куда мы идем? — пыхтя, крикнул Невилл. Они с Роном с трудом успевали за Гарри.

— За Гермионой! Она в женском туалете на втором этаже, — они добрались до второго этажа и помчались по коридору. Завернув за угол, Гарри резко затормозил, и Рон и Невилл со всего маху врезались в него. Гарри даже бровью не повел.

— Тролль, — прошептал Рон, во все глаза смотря на вооруженное дубиной уродливое трехметровое создание.

— И он собирается зайти в комнату. Может, закроем его там? — предложил Невилл.

— Закроем? Это женский туалет! — Гарри бросился вперед, на ходу доставая палочку.

Они влетели внутрь как раз тогда, когда Гермиона, привлеченная шумом, решила выглянуть из дальней кабинки. Тролль заметил ее и радостно взревел. Он шагнул вперед, занося дубину, и обрушил ее на дверь кабинки. Девочка успела выпрыгнуть вперед и приземлилась под раковиной, избежав верной смерти.

— Эй! Дубина, мы здесь! — с каждым новым словом Гарри посылал в спину тролля взрывные и ударные заклятья.

К сожалению, достаточно мощными заклинаниями, способными всерьез навредить троллю, он не владел. Но и простых, смешанных с криками, вполне хватило, чтобы отвлечь тролля от Гермионы. Гарри немедленно послал взрывное заклятье ему в лицо, но особого впечатления оно не произвело, лишь разъярило тролля еще больше. Тролль обрушил дубину на Гарри, но мальчик легко отскочил в сторону, продолжая поливать тролля заклятьями и лихорадочно пытаясь сообразить, какое из известных ему может тут пригодиться. Он недооценил противника: тролль был слишком хорошо защищен, не иначе, Квиррелл наложил на него пару заклятий. От лица твари осталась уже только кровавое месиво, он лишился одного глаза, но раны были недостаточно серьезными, чтобы убить его.

— Уведите Гермиону! — Гарри решил, что сначала нужно позаботиться о том, чтобы не пострадали его друзья. Ни режущие, ни пронзающие, ни взрывные, ни ударные заклятья не помогали.

Тролль широко махнул дубиной, грозя сломать мальчику обе ноги, но Гарри перепрыгнул через нее. Он заметил, как Рон и Невилл под руки вытаскивают Гермиону из туалета — бедная девочка впала в шок, ноги отказывались ее слушаться. В арсенале Гарри было еще одно боевое заклятье — огненное, создававшее мощный непрерывный поток огня, вылетавший из палочки. Без опаски для себя Гарри мог применять его всего полминуты подряд — этого, наверное, хватило бы, чтобы расправиться с троллем. Но, во-первых, заклятье официально считалось Темным, пусть и разрешенным, во-вторых, даже сильные взрослые маги зачастую имели проблемы с применением этого заклятья. Гарри знал точно, что МакГонагалл была способна удерживать заклятье на протяжении всего пятнадцати секунд. Он не хотел так уж быстро раскрывать карты.

Гарри отпрыгнул от очередного удара, но крупный осколок мраморной плитки больно врезался в левое плечо. В мальчике вспыхнула ярость. Он побежал прямо на тролля, проскользнул у него под ногами, вскочил на остатки раковины, и, оттолкнувшись ногой от стены, запрыгнул троллю прямо на загривок. Тролль тут же закрутился и замахал руками, пытаясь стряхнуть юркого врага. Когда он на мгновение замер, Гарри с силой воткнул палочку ему в ухо и рявкнул формулу взрывного заклятья.

Раздался еле слышный всплеск, тролль замер, а потом из его носа и пустой глазницы потекла серая, с кровью, жижа. Тролль покачнулся и рухнул лицом вниз — Гарри едва успел вытащить из его уха палочку.

— Ух ты.

Гарри обернулся. На пороге, с палочками наготове, стояли Рон и Невилл. Они подошли поближе.

— Кажется, прекратилось! Мисс Грейнджер! Что вы тут делаете? — Гарри узнал голос своего декана.

— Мистер Уизли, мистер Лонгботтом, что тут? — Флитвик зашел в туалет и замер при виде мертвого тролля и грязного, в изорванной, покрытой кровью мантии Гарри.

— Почему мне кажется, что тут не обошлось без Поттера? — Гарри прекрасно представлял, как в данный момент искривилась физиономия Снейпа.

Вскоре остальные профессора — МакГонагалл поддерживала Гермиону — вошли в разгромленный туалет. Квиррелл при виде тролля грохнулся в обморок. Никто не обратил на него ни малейшего внимания — все взгляды были устремлены на Гарри, стоявшего над поверженным троллем. Гарри заметил, что Снейп прихрамывал.

— И что вы тут делаете, позвольте спросить? — угрожающим тоном начал профессор зелий. — Директор ясно сказал всем отправляться по гостиным.

— Мы вышли из Большого Зала до объявления директора, сэр, — с непроницаемым лицом ответил Гарри.

— Решили поиграть в героя, Поттер? И заодно подвергнуть опасности жизни сокурсников?

— Они искали меня, профессор, — слабым голосом вмешалась Гермиона. — Меня не было на пиру, и я не знала про тролля. Он убил бы меня, не подоспей помощь. Гарри принялся кричать и бросаться заклятьями, тролль отвлекся на него, а Рон и Невилл вытащили меня из туалета.

— Не говорите мне, что первокурсник сумел справиться со взрослым горным троллем, — скривился Снейп.

— Не просто справиться, Северус, — поправил коллегу профессор Флитвик. — Убить. Взрывное заклятье прямо в ухо, не так ли, мистер Поттер?

— Все верно, — кивнул Гарри. Адреналин перестал поступать в кровь, и внезапно мальчик почувствовал себя очень усталым. — Я стоял здесь, потом проскочил у него между ног, запрыгнул на раковину и оттуда — ему на загривок.

— Вы ранены? — наконец-то подала голос МакГонагалл, заметив, что у Гарри из плеча сочится кровь.

— Осколком задело, — Гарри осмотрел рану. — Царапина, ничего более.

— Отправляйтесь в Больничное крыло, все четверо. Мистеру Поттеру нужно обработать рану, а мисс Грейнджер принять успокаивающее зелье, — велел Флитвик.

— И… — МакГонагалл поколебалась. Ей явно хотелось выразить неодобрение безрассудному поведению своих студентов, но, с другой стороны, только оно спасло мисс Грейнджер, если верить словам девочки. А в правдивости Гермионы профессор не сомневалась. — За храбрость, решительность…

— И мастерство, — перебил ее Флитвик.

— И мастерство присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят баллов.

* * *

Вернувшись в гостиную, друзья ни словом не обмолвились о происшедшем, но каким-то образом информация все же стала доступна учащемуся населению Хогвартса. Через неделю, когда друзья впервые услышали о собственных приключениях в изложении Лаванды Браун и Парвати Патил, слухи разрослись и обросли героическими подробностями, превратившись в легенду. Гермиона в ней представлялась едва ли не принцессой, попавшей в лапы целой банды троллей, которые утащили ее в самое сердце Запретного Леса. Рон и Невилл с удивлением узнали, что они вдвоем победили десяток троллей, пока Гарри разбирался с главарем, могучим и ужасным Тхукуром, носящим зачарованную броню и умеющим изрыгать пламя — правда, не изо рта, а наоборот. Гарри не сомневался, что этой подробностью легенда обязана близнецам Уизли. Переубедить кого-то в том, что тролль был всего один, и самый обычный, а действие происходило не в Запретном Лесу, а в женском туалете, не было никакой возможности.

— Я одного не понимаю. Такие легенды придумывают только про Мальчика-Который-Выжил, или это общая тенденция? — уныло спросил Гарри, ни к кому конкретно не обращаясь. Они сидели в общей гостиной, и этот его вопрос услышали Фред и Джордж.

— Скорее первое, — непонятно почему, но Фред решил ответить.

— Конечно, мы все склонны преувеличивать, но не в таких масштабах, — добавил Джордж.

— Полагаю, это потому, что нас, в отличие от маглов, сказками про волшебство не проймешь, — предположил Фред.

— Да, а детям надо что-то рассказывать, — согласился его близнец.

— А с некоторых пор главным героем сказок на ночь стал Мальчик-Который-Выжил, — продолжал Фред. — Помню, когда Чарли еще не уехал, он рассказывал Джинни сказки про Гарри Поттера.

— А мы подслушивали под дверью, — с ухмылкой напомнил Джордж.

— Но только потому, что привешивали над косяком ведро с водой, — возразил Фред.

— Ух ты. По-моему, это первая серьезная тема, о которой вы говорите при посторонних, за последние пять лет, — выдохнул Рон.

— Только потому, что не могут упустить возможности побесить меня, — хмыкнул Гарри.

— Мы раскрыты, Фред!

— Линяем, пока грозный Гарри Поттер не откусил нам головы!

* * *

Гарри заметил, что в последние дни Гермиона была необычно тиха. По опыту он знал, что это может означать одно из двух — либо она чем-то расстроена, либо обдумывает какую-то идею. Приставать к ней с расспросами было бессмысленно, так что он решил просто подождать. К концу ноября девочка все же решилась озвучить мучившие ее мысли.

— Мальчики, нам надо поговорить, — попросила она, заводя их в пустующий кабинет.

— О чем? — бодро спросил Рон.

— После этой истории с троллем…в общем, я поняла, что была совершенно беспомощна! И, по правде сказать, вы, Рон, Невилл, тоже — вы, конечно, не тряслись от ужаса, но…

— Но и толку от нас тоже большого не было, — согласился Невилл. — Она права, Рон. Помнишь, когда мы вернулись — мы только и могли, что смотреть, как Гарри сражается.

— А я вообще пошевелиться не могла, — Гермиона смахнула слезу злости. — Тоже мне, гриффиндорка!

— Гермиона, ты раньше никогда даже не видела тролля, — мягко напомнил Гарри.

— А вы видели?

— Нет, — ответил Рон, Невилл просто покачал головой.

— Я тоже, — признался Гарри, — но у нас было время подготовиться. Мы знали, что в замке тролль.

— Все равно! Я больше не хочу быть беспомощной! — сердито сказал девочка. — На Защите нас учат всякой чепухе. И я поняла, что одних заклинаний мало. Надо еще уметь их применять.

— Я слышал, в школе есть дуэльный клуб, — вспомнил Рон. — Но его ведет Снейп, и принимает только слизеринцев.

— Там в основном учат Дуэльному Кодексу, основным позициям, и всякой такой ерунде, — поморщился Невилл. — И вообще, дуэль по правилам — это одно, а бой — совсем другое.

— Вот именно, — согласилась Гермиона и с выжидательной улыбкой повернулась к Гарри.

— Ты хочешь, чтобы я вас учил? — поднял брови тот.

— Да. Ты знаешь больше заклинаний, чем любой из нас, и ты умеешь драться.

— Вы точно хотите, чтобы я учил вас?

— Да, это отличная идея! — согласился Рон.

— Хорошо, — Гарри кивнул. — Не знаю, как насчет Кодекса, но позиции вам все равно запоминать придется. Они не зря придуманы.

— Отлично! — Гермиона даже захлопала в ладоши. — Осталось придумать, где заниматься.

— Я знаю отличное место, — Гарри ухмыльнулся. Настало время показать им Выручай-Комнату. На вопрос, как он нашел ее, Гарри всегда мог сказать, что о ней ему рассказали эльфы. Они не раз заходили вместе на кухню, и друзья успели убедиться, что к Гарри домовики относились по-особому.

* * *

— Это…просто невероятно! В «Истории Хогвартса» об этой комнате даже упоминания нет.

— Про нее мало кто знает, — согласился Гарри. — Многие натыкаются на нее время от времени, но не знают, как найти вновь. Думаю, сейчас о ее существовании в замке знаем только мы, домовики да директор.

— Эта комната может вообще все, да? — с воодушевлением спросил Рон, когда, по его мимолетному желанию, прямо перед ним образовалось удобное кресло.

— Она не может создавать золото, еду, зелья и ингредиенты к ним, магические артефакты, и, конечно, создавать настоящих живых существ.

— Это все пять исключений из закона Гэмпа об элементарных трансфигурациях, — заметила Гермиона.

— Точно, — Гарри издал смешок. — Еще она не может воскрешать мертвых, вызывать любовь и манипулировать временем. Словом, комната подчиняется вполне определенным магическим законам. Все, что она может сделать, могут сделать и волшебники, только им понадобится больше времени и усилий.

— Все равно это просто потрясающе. Здесь можно учиться, тренироваться, отдыхать, и никто нам не помешает.

— Именно, — Гарри продолжал улыбаться. — Думаю, вы согласитесь держать это место в секрете от студентов и преподавателей? Не открывать комнату, если в коридоре кто-то есть, всегда думать о том, чтобы вас здесь не могли найти, не пользоваться ей без необходимости, и тому подобное?

— Конечно, дружище! — воскликнул Рон. — Если все будут знать о ней, то нам от нее не будет никакого толку, верно?

— Да. Теперь насчет обучения. От ваших физических данных зависит не меньше, чем от вашего знания заклятий, даже больше, пожалуй. Просыпаетесь вы отныне в шесть утра. В шесть пятнадцать встречаемся в гостиной и идем сюда. Час занимаемся физкультурой, потом возвращаемся в башню, берем вещи и идем на завтрак. После уроков и выполнения домашнего задания вновь идем сюда, уже для магического обучения. Ну что, не передумали?

— А физическое обучение — это нужно? Может, хотя бы проводить его не на рассвете? — жалобно попросил Рон.

— Мы не можем слишком долго где-то отсутствовать, — догадалась Гермиона.

— И конечно, это важно. Помнишь, сколько Гарри приходилось двигаться, чтобы увернуться от дубины тролля? — сказал Невилл. — Надеюсь, мы тоже так научимся.

— Двигаться с такой же скоростью и ловкостью, так же высоко прыгать вы вряд ли научитесь, — честно признался Гарри. — Этому я обязан не тренировкам.

— А чему? — удивился Невилл.

— Помните, я рассказывал, что некоторое время меня не было в Англии?

— Да.

— Я жил в Штатах, точнее — в одной из резерваций индейцев. Они научили меня этому, — Гарри превратился в тигра. Поглядев на распахнутые рты друзей, он тут же превратился обратно.

— Ты никогда не говорил, что ты — анимаг! — с укоризной воскликнула Гермиона.

— Кто? — переспросил Рон.

— Анимаги — это люди, которые умеют по своей воле превращаться в какое-то животное, — быстро объяснила она. — Профессор МакГонагалл, например, превращается в кошку.

— А, понятно.

— Я не говорил, что я — анимаг, потому что им не являюсь. Я Истинный Оборотень.

— Что? Ты оборотень? — на лице Рона на секунду проступил страх и отвращение.

— Истинный Оборотень. Я не заразен, могу превращаться когда угодно, как вы видели, превращаюсь не в волка, не боюсь серебра.

— А чем это отличается от анимагии? — не поняла Гермиона.

— Анимаги — люди, всегда, в любом облике. Я же — наполовину человек, наполовину Зверь. В зверином облике я сохраняю разум, и способность мыслить, но все это упрощается, а на первое место встают инстинкты. В человеческом облике я обладаю скоростью, реакцией и силой тигра, могу видеть в темноте, слышать, как бьется сердце в чужой груди, ощущать самые тонкие и слабые запахи. А, да, и раны заживают намного быстрее.

— А мы этому можем научиться?

— Только если вы поедете туда, поговорите с вождем и убедите его научить вас. Все, что я могу — это показать, как туда добраться, да замолвить за вас словечко. И не факт, что вы сможете научиться всего за два летних месяца.

— А сколько потребовалось тебе?

— Больше месяца до первого превращения, вернее, больше одного лунного цикла, и чуть меньше двух для того, чтобы научиться взаимодействовать со зверем. Первые пару недель я даже в образе человека боялся огня и предпочитал сырое мясо. После того, как я сутки пробыл в облике тигра, все время оставаясь в сознании, так сказать — то есть понимал человеческую речь, не шарахался от огня, мог решать простые задачки — меня признали готовым. И то, некоторое время я еще шарахался от автомобилей и людных мест. Вы себе не представляете, как на самом деле воняет в Лондоне…

— Звучит здорово, — вздохнула Гермиона. — Но вряд ли этим летом. Я скучаю по родителям.

— Я и не настаиваю, — Гарри пожал плечами. — В общем-то, силу, рефлексы и тому подобное можно временно улучшить с помощью зелий, или навсегда — с помощью ритуалов. Они даже не являются по-настоящему Темными, во всяком случае, человеческих жертв там точно нет, просто очень сложными в исполнении и опасными. И, прямо скажем, нет способа узнать, в кого ты превратишься, и какие способности обретешь — у жука, или, скажем там, кролика нет таких уж классных свойств.

Гарри вздохнул и принялся расхаживать из стороны в сторону. Наверное, стоило объяснить, чему он собирается их учить и почему. Он помедлил, подбирая слова.

— Заклинания — это, конечно, важно. Но какую пользу принесут даже самые мощные заклятья, если вы не можете попасть ими в цель? Никакой, это понятно каждому. Дуэлянты тренируются в аккуратности, тренируются уклоняться от заклятий или защищаться от них щитами. Возьмем двух волшебников, с равным знанием заклятий и равной магической силой. Кто из них победит?

— Тот, кто более ловок? — предположила Гермиона. — Если ему не надо будет пользоваться щитами, потому что он может просто уклониться от заклятья, то у него будет больше времени, чтобы атаковать, и больше шансов победить.

— Верно. А если они оба ловки?

— Тогда тот, кто выносливее, — быстро сказал Рон.

— Верно. И вот про это большинство забывает. Обычная дуэль не длится дольше пары минут, потому что противники не бывают абсолютно равными, у кого-то всегда есть преимущество. А в настоящем бою, когда бойцов много, когда сражение не ограничено дуэльной площадкой, когда есть возможность использовать укрытия, выносливость еще важнее. Допустим, на меня нападут сразу несколько человек. Если будет возможность, я убегу, заставлю их гнаться за мной, сбивать дыхание и уставать, и подстерегу их в удобном для меня месте, неожиданно, ведь они устанут, а я буду еще полон сил. Поэтому по утрам мы будем бегать и плавать, это укрепит ваши мышцы, сделает вас более ловкими и выносливыми. Днем будем отрабатывать заклятья, аккуратность, ловкость, скорость реакции. Будет трудно, особенно поначалу, но потом, когда втянетесь, это начнет приносить удовольствие. Телу нравится быть здоровым и сильным.

* * *

Для утренних тренировок Гарри заказывал у комнаты естественную полосу препятствий — обегающую вокруг лесного озера узкую тропинку, иногда перегороженную упавшим стволом или оврагом с журчащим на дне ручьем, вытекающим из озера. Он считал, что бежать по лесу легче и приятней, чем по обычной дороге, равно как плавать в озере — лучше, чем в бассейне. Впервые войдя в комнату и оказавшись на берегу лесного озера, Гермиона, Рон и Невилл распахнули рты. Только тогда они до конца поняли настоящий потенциал Выручай-Комнаты.

Пока Гарри бегал вместе с ними, следя, чтобы они не переоценили свои силы и не надорвались, но заставляя их на всем пути поддерживать определенный темп. После пробежки купались в озере — к счастью, никого не пришлось учить плавать. Однако в будущем он планировал заняться и собственным совершенствованием…

* * *

Ноябрь пролетел незаметно. Декабрь же подарил первую бурю — три дня за окнами замка бушевала метель, несчастные совы, доставлявшие в замок газеты, по нескольку часов отогревались в совятне, прежде чем решиться на обратный путь. Холод влиял и на студентов — первокурсники с неудовольствием выяснили, что жизнь зимой в древнем каменном замке, в котором и в помине не было иных отопительных систем, кроме каминов, может быть весьма неприятной. Теперь в коридорах, кроме как в промежутках между уроками, никого, кроме редкого призрака, встретить было нельзя — они насквозь продувались ледяными сквозняками.

На уроках тоже приходилось несладко. Пальцы немели и отказывались держать перья и волшебные палочки. Многие пытались носить перчатки, но они тоже сковывали движения. На уроках Чар профессор Флитвик во всех классах одновременно решил повторить огненные или согревающие чары, в зависимости от года обучения. Первокурсники, к сожалению, прошли пока только самое простое пламенное заклятье — «Инсендио», позволявшее поджечь дрова в камине или масляный фитиль в факеле. А на уроках зелий студенты жались поближе к кипящим котлам, не обращая внимания на опасность.

С приближением каникул многие стали вслух мечтать о недолгом визите в теплые дома. Всплыла эта тема и в разговорах четверки друзей.

— Мы с братьями остаемся в замке, — пожаловался Рон. — Родители и Джинни едут навестить Чарли в Румынию, и не могут себе позволить взять нас с собой.

— Я вам даже завидую, — усмехнулся Невилл. — Мне придется возвращаться, участвовать в скучных семейных торжествах и идти на этот глупый бал в Министерстве.

— Мы родителями зимой обычно ездим к дяде Джорджу, в Швейцарию, кататься на лыжах, — улыбнулась Гермиона. — В этом году, тоже, наверное, поедем. Жаль, я не смогу показать им, чему научилась.

— Что насчет тебя, Гарри? — спросил Рон.

— Я вообще-то написал миссис Уизли. Хотел узнать, отпустит ли она тебя и братьев в поместье Поттеров. Она и слышать ничего не хочет, если там не будет кого-нибудь из взрослых — говорит, за вами нужен глаз да глаз. Одному мне там будет скучно, так что, я тоже останусь в замке.

— Погоди. Ты хотел пригласить Уизли, но не нас? — возмутилась Гермиона.

— Я знал, что ты, Гермиона, захочешь повидаться с родителями, а Невиллу придется участвовать во всяких торжествах — как никак, он у нас наследник Древнейшего и Благороднейшего рода Лонгботтомов. А если бы я оказался не прав, то я бы немедленно пригласил вас, вот и все.

— Ясно, — кивнула она. — И чем вы тут с Роном собираетесь заниматься? В смысле — кроме того, как целыми днями валяться в гостиной?

— Не знаю, — Гарри лукаво улыбнулся. — Я, к примеру, собираюсь пообщаться с близнецами…

* * *

С наступлением каникул замок опустел. В гриффиндорской башне остался всего десяток человек. Коридоры были пусты, из классов перестал доноситься гул. Библиотека, и та пустовала. Рождественским утром Гарри разбудил неугомонный Рон, только что вернувшийся с утренней пробежки — он и в каникулы, в отличие от Гарри, продолжал заниматься, просто потому, что уже привык. К тому же, в Выручай-Комнате царило лето, в отличие от остальных частей замка.

— Гарри, просыпайся! Сегодня Рождество! — Рон по опыту знал, что раздергивать полог и тормошить друга было опасно — Поттер всегда держал палочку под рукой, даже во сне. Кроме них двоих, в комнате никого не было, так что он вполне мог позволить себе покричать. — Подъем!

С кровати раздался протяжный стон и громкий зевок. Рон решил, что друг уже вполне проснулся и не будет разбрасываться проклятьями, и отдернул полог. И тут же с криком отпрыгнул назад — его встретила раскрытая в очередном зевке пасть тигра.

— Уаха, Гарри! Ты что, так и спал?

— А почему бы нет? — Гарри уже принял человеческий облик и теперь сидел на кровати, тря глаза кулаками. — Очень удобно, и тепло. К тому же, никто не увидит. Ну, кроме тебя.

— Меня чуть инфаркт не хватил, — Рон картинно схватился за сердце.

Гарри ухмыльнулся и только тут заметил, что рядом с его кроватью лежит груда коробок.

— Ух ты, подарки!

— А я о чем говорю? — Рон ухмыльнулся и принялся разрывать оберточную бумагу с собственных коробок.

Гарри поглядел на него секунду, и принялся разворачивать собственные. Их было, конечно, куда меньше, чем у Рона. Рыжий друг подарил ему коробку шоколадных лягушек, Гермиона — новое красивое перо, Невилл — магический подвид комнатной фиалки. От обычной цветок отличался только тем, что его аромат отпугивал мелких насекомых, вроде мух, комаров и…блох. В большой коробке, перевитой простой лентой, Гарри, к своему удивлению, обнаружил подарок от миссис Уизли — кучу домашних сладостей и теплый свитер. Тут его разобрала паранойя — он знал, что Уизли очень считаются с мнением Дамблдора. Однако в сладостях не обнаружилось никаких зелий, а на свитере не было никаких чар, кроме одноразового заклятья изменения размера — видимо, миссис Уизли не была уверена, что угадала с размером. Гарри немедленно стало стыдно, и он поспешил натянуть свитер поверх рубашки.

Оставалась последняя коробка, и Гарри подозревал, что в ней. Раскрыв ее, он убедился в своей правоте: в его руках тек почти невесомый шелк отцовской мантии-невидимки. Опять же, ткань не была пропитана никакими зельями, и на ней не было никаких посторонних заклятий. Тут Гарри не стыдился осторожности.

Сам Гарри тоже послал немало подарков. Рону он подарил книгу о его любимой команде по квиддичу, Гермионе — ее собственную копию «Продвинутой теории магии» Джеральда Поттера (Хокри от руки скопировал книгу с образца в библиотеке Поттеров), Невиллу — семена некоторых крайне редких цветов, которые он собрал в Запретном Лесу. Также он подарил каждому из них зачарованные ножны для тайного и безопасного хранения волшебной палочки, точно такие же, как те, что вот уже полтора года не покидали его предплечья даже во сне. Мальчик послал подарки еще нескольким людям, и сейчас не желал ничего сильнее, чем посмотреть на их реакцию, когда они развернут обертку.

* * *

Старому Тому, владелецу и постоянному бармену Дырявого Котла, вот уже добрых двадцать лет в Рождество приходило строго определенное количество подарков: по числу его приятелей, владельцев магазинов в Косом Переулке. Сегодня же был лишний: большая цветная коробка, в которой обнаружился деревянный бочонок и поздравительная открытка. С любопытством старик развернул ее.

Дорогой Том,

Ты и все остальные приняли меня в свой круг и сделали для меня немало добра. Я уже вполне освоился в Бразилии, аптека, в которой я работаю, процветает, и владелец даже предложил мне долю в бизнесе, когда меня попытались переманить его конкуренты. У меня оставалось еще несколько сотен галеонов, так что я теперь владею зданием, и получаю половину прибыли. Так что у меня все хорошо. Помяните мальчишку Ларри добрым словом, когда будете пробовать мой подарок — это кашаса с фазенды, местный крепкий национальный напиток. Не знаю, так ли она хороша, как старое доброе Огневиски, но в Лондоне такую точно не достать.

Ларри Эванс.

P.S.: возможно, я приму предложение Альберты.

* * *

Ремус Люпин уже давно не получал подарков, с той самой злополучной ночи, когда погибли Лили и Джеймс, с тех пор, как умер еще один из его друзей, а последний оказался предателем и угодил в Азкабан. Его кровь до сих пор кипела при одной мысли о Сириусе Блеке.

Однако в это рождество в окошко его домика постучалась белоснежная полярная сова. Она несла в лапах вместительную коробку. Люпин никогда не видел раньше такой совы, и уж тем более не знал, кто мог прислать ему, старому бедному вервольфу, подарок на Рождество. Сова, едва освободившись от своей ноши, улетела. Мужчина развернул коробку и обнаружил внутри вместительную бутыль с зельем, а также письмо в запечатанном конверте. С любопытством взглянув на незнакомый почерк, он разорвал конверт и принялся читать.

Мистер Люпин,

Мы никогда не встречались, но я знаю, что вы были другом моего отца. Возможно, в будущем мы сможем встретиться, и вы будете так добры, что расскажете мне о нем. Пока же примите небольшой подарок — это зелье необходимо принимать по стакану в день, ежедневно, за три дня до полной луны. Оно поможет вам сохранять разум в волчьем обличье, и облегчит боль.

Гарри Поттер.

* * *

Альбус Дамблдор с поистине детским энтузиазмом разворачивал подарки. Он искренне считал детство лучшей порой жизни, и всегда старался соответствовать идеалу. Многие называли это эксцентричностью — скорее всего, просто потому, что не решались назвать это безумием. Старцу было все равно — что с того, если его поведение несколько выбивалось из нормы, если оно сохраняло ему радость и волю к жизни?

Подарков было много — многие люди, иногда даже те, с которыми он и говорил-то всего раз, еще во время их обучения в Хогвартсе, или даже не встречался вовсе, считали себя обязанными поздравить его с Рождеством. Его руки взяли очередной сверток. По размеру он не слишком отличался от остальных подарков, но вот вес его заинтриговал — сверток был легким. Под первым слоем яркой оберточной бумаги обнаружилось письмо.

Дорогой директор,

Вы взяли на себя обязанность позаботиться о моей безопасности в то время, как остальные просто прославляли мое имя. Не могу сказать, что вы поступили мудро, или что я доволен вашим решением, тем не менее, я ценю ваше старание. Однако считаю своим долгом напомнить вам, что отныне моя безопасность лежит в моих собственных руках.

С уважением, Гарри Джеймс Поттер.

P.S.: подумал, что книг вам подарят и без меня.

Альбус Дамблдор с любопытством развернул второй слой бумаги и расхохотался: внутри лежала пара теплых шерстяных носков.

* * *

Сириус Блек с трудом поднялся с ледяного пола, бросил взгляд на пустую миску. Кажется завтрак был совсем недавно, неужели уже обед? Он выглянул в маленькое зарешеченное оконце своей камеры. Над Азкабаном вечно было пасмурно, но, судя по свету, утро еще не закончилось. И все же дементоры ушли, хотя обычно они вообще не покидали коридора снаружи, кроме как в обед, даже завтрак и ужин ему приносил дементор — лишь в обед их ненадолго отгоняли, чтобы заключенные могли хотя бы раз в день спокойно поесть. Что-то изменилось. Мужчина напряг слух и услышал, как по коридору приближаются шаги. Они остановились перед его камерой, и почти сразу же кто-то начал лязгать замками.

— Отойди от двери, Блек, — за открытой дверью стояло два стражника, один направлял на него палочку, другой держал большой сверток.

— Что происходит? — хрипло спросил мужчина.

— Кое-кто заплатил кругленькую сумму, чтобы прислать тебе рождественский подарок, Блек, — стражник бросил сверток на кровать, и оба удалились, не забыв запереть двери. Большинство заключенных даже не думало о побеге, дементоры быстро сводили их с ума, но Блек, и его сумасшедшая сестричка, Лейстрендж, как-то держались. Поэтому они и пришли вдвоем.

Сириус нерешительно взглянул на сверток. Десять лет никто даже не вспоминал о его существовании, никто не навещал его. Возможно, это было ловушкой? С другой стороны, смерть была не намного хуже такого существования, и мужчина решительно разорвал бумагу. Внутри, кроме коробки, лежало письмо. Сириус отметил, что почерк был ему незнаком. Следовало прочитать письмо раньше, чем вернуться дементоры. Он аккуратно разорвал конверт и извлек из него единственный листок пергамента. Прочитав его, мужчина не смог сдержать слез.

Бродяга,

Быть может, ты и монстр, убивший дюжину невинных маглов, но я не верю, что ты предал моих родителей. Я не могу помочь тебе ничем, кроме как прислать немного шоколада — я слышал, он помогает после контакта с дементорами.

Твой крестник.

* * *

— Гарри! Гарри!

— А? Что, Рон? — мальчик отвлекся от своих мечтаний.

— Это то, что я думаю? — Рон указал на мантию-невидимку, которую Гарри все еще сжимал в руках.

— Если ты думаешь, что это — мантия-невидимка моего отца, то ты прав, — Гарри улыбнулся и накинул мантию на плечи.

— Твоего отца?

— Да. Похоже, когда мои родители умерли, мантия была у Дамблдора, и сейчас он решил вернуть ее мне.

— Клево! С этой штукой тебе никакой Филч не страшен.

— Мне он и так не страшен, — Гарри фыркнул. — Я его за двадцать ярдов чую. Но да, вещь полезная.

Именно этот момент выбрали близнецы Уизли, чтобы с восторженными воплями ввалиться в спальню первокурсников. Гарри едва успел спрятать мантию-невидимку под свитер, прежде чем они набросились на него.

— Юный Гарри! — восторженно начал один из них.

— Мы были так удивлены! — продолжил второй.

— И обрадованы, конечно!

— Увидев твой подарок!

— Настоящий мобильный…

— Набор мастера-зельевара!

— Но еще более…

— Мы были удивлены…

— Прочитав открытку!

— Это правда?! — хором спросили они.

— Ты действительно…

— Потомок одного из Великих?

— И знаешь, кем были остальные?

— Разумеется, дети мои, — с важным видом согласился Гарри. — Вы действительно находитесь пред ликом сына Сохатого.

— О, мы недостойны!

— Всегда знал, что его талант к проказам неспроста, о брат мой.

— И ты был прав, сын моих матери и отца.

— Расскажи нам все! — вновь хором потребовали они.

— Хорошо, дети мои, я поведаю вам эту печальную повесть, — трагически начал Гарри.

— Стоп, почему печальную? — нахмурился Фред. Во всяком случае, Гарри полагал, что это он, хотя различить близнецов было не просто, даже для их собственной матери.

— Ну, не печальную, так не печальную, — Гарри пожал плечами. — Двадцать лет назад в Хогвартсе, на этом самом факультете, училось четверо друзей: Джеймс Поттер, Сириус Блек, Ремус Люпин и Питер Питтегрю. Сохатый, Бродяга, Лунатик и Хвост.

— Погоди, погоди, погоди! Сириус Блек? Тот самый?

— Тот самый, — сухо согласился Гарри.

— Один из наших кумиров — серийный убийца, — Фред скорчил рожу. Только тут Гарри заметил, что на них надеты свитера — на груди Фреда была вышита большая буква Ф, на груди Джорджа — Д. Хотя, с них бы сталось поменяться, чтобы больше запутать остальных. — Мама будет счастлива.

— В любом случае, мы пришли сюда не просто так.

— А чтобы вернуть твое законное наследие.

— Теперь, когда у нас есть твой подарок…

— Нам больше не нужно пробираться ночами в лабораторию.

— А значит, и это, — Фред извлек из кармана потертый кусок пергамента, — нам больше не нужно. Все равно знаем ее наизусть.

— Полагаем, ты знаешь, как с ней обращаться? — строго спросил Джордж.

Гарри кивнул.

— Что ж, тогда мы удаляемся! — и они промаршировали к выходу.

— Что это было? — хрипло спросил Рон, несколько ошеломленный всем сказанным. — И почему ты смотришь на старый кусок пергамента, как на величайшее сокровище?

— Потому что, Рональд, это не просто кусок пергамента. Это творение моего отца и его друзей, Карта Мародеров. На ней изображен весь Хогвартс, и она показывает, кто и где находится в замке, — Гарри извлек из кармана палочку и коснулся ею пергамента, шепча заветные слова.

* * *

Ночью, едва Рон заснул, Гарри тихо поднялся с постели, бесшумно оделся, набросил на себя мантию-невидимку и вооружился Картой. Он просто обязан был испробовать их, и в первый раз он собирался сделать это в одиночку. В конце концов, эти две вещи — Карта и мантия — были едва ли не единственными, которые связывали его непосредственно с отцом. Гарри хотел ощутить эту связь. К тому же, не стоило забывать о ждущем его где-то в замке Зеркале Еиналеж.

Он уже некоторое время бесцельно ходил по древним коридорам замка, не замечая холода и усталости. Наконец он решил, что стоит все-таки отправиться туда, где его терпеливо поджидал скрытый от глаз, но не от магии карты, Дамблдор.

Директора было не видно, и он вновь наложил на себя заглушающее заклятье. Если бы не Карта, показывающая, что он все-таки здесь, да не обоняние оборотня, указавшее на пустую парту у самого входа, Гарри ни за что бы его не обнаружил. Впрочем, показывать это он не собирался, и просто прошел к поблескивающему в глубине комнаты Зеркалу. Он знал о его опасности, специально прочитал в библиотеке, но ему было любопытно узнать, чего же он жаждет больше всего.

Он был прав, предполагая, что его желания не будут совпадать с желаниями Другого Гарри — вместо родителей, стоявших позади него, Гарри увидел нечто совсем другое. Он увидел взрослого себя, с побледневшим шрамом на лбу, окруженного так же повзрослевшими друзьями: Рон и Гермиона держали за руки рыжую растрепанную девочку, Невилл обнимал неясную тень, их окружали знакомые, но постаревшие лица — Ремус Люпин, Сириус Блек, старый Том, даже Дамблдор. Рядом с Гарри тоже стояла женщина, ее лицо расплывалось. Гарри вгляделся в нее пристальнее и разочарованно вздохнул. Он не был влюблен, а зеркало показывало только то, о чем мечтал сам Гарри, оно не могло показать будущее. Лишь его мечту: выполнить то, что было на него возложено, уничтожить Волдеморта и не дать погибнуть кому-то из дорогих ему людей.

Зеркало притягивало. Хотелось все смотреть и смотреть в него, подмечая все новые детали — но Гарри знал, что эти детали рисует его собственное воображение. Гарри встряхнул головой и заставил себя отойти на пару шагов и сосредоточиться на другом желании. Картинка в зеркале немедленно изменилась. Гарри удовлетворенно улыбнулся. Он подумал, не проверить ли, поместил уже Дамблдор Философский Камень внутрь зеркала, или нет? В итоге он решил против этого — директор сидел здесь, в этой самой комнате, и мог заметить, что Гарри извлек камень. Это вызвало бы неудобные вопросы.

Гарри последний раз посмотрел в зеркало, а потом развернулся и стремительно вышел из комнаты. Он нутром чувствовал удивление Дамблдора — старик не ожидал, что Гарри сможет сопротивляться искушению Зеркала Еиналеж.

* * *

Утром Гарри и словом не обмолвился о своих ночных похождениях Рону. С помощью Карты они убедились, что никто не следил за ними на пути в Выручай-Комнату. В этот раз Гарри немного изменил содержание комнаты: он решил, что пора заняться собственным обучением. Теперь на берегу озера появилась деревянная мишень, рядом с ней — длинный и тугой тисовый лук и набор стрел к нему.

— А это зачем? — спросил Рон.

— Буду учиться, — просто объяснил Гарри.

— Это я понял! — Рон фыркнул. — Зачем тебе учиться стрелять из лука?

— Большинство заклинаний рассчитаны на использование на расстоянии не более тридцати ярдов, — принялся объяснять Гарри. — Какие-то рассеиваются на расстоянии, и все они просто слишком медленно двигаются — с большого расстояния ничего не стоит уклониться. С другой стороны, длинный лук, вроде этого, способен пробить доспех на расстоянии в триста ярдов, и стрелы движутся куда быстрее заклятий.

— Я знаю, — Рон кивнул. — Но разве от них нельзя защититься простым щитом?

— Конечно, можно, если лук не зачарованный, — Гарри кивнул.

— И я полагаю, что у тебя есть как раз такой лук? — рассмеялся Рон.

— Нет, — мальчик покачал головой. — Но, во-первых, я могу зачаровать стрелы, во-вторых, щит еще надо выставить. А для этого надо знать, что кто-то собирается стрелять в тебя.

Гарри поднял лук и колчан со стрелами, отошел шагов на пятнадцать и для пробы натянул тетиву. Это было довольно тяжело, даже с его невероятной физической силой. К тому же, он был еще слишком мал, чтобы растянуть лук до конца — когда он довел кончик стрелы до уха, лук натянулся хорошо, если на треть. Гарри грубо прицелился и отпустил стрелу.

Тетива тут же сначала ударила по большому пальцу, до крови рассекла его, а потом, возвращаясь на свое место, больно проехалась по нежной коже на внутренней стороне предплечья. Гарри порадовался, что длины его рук не хватило, чтобы растянуть лук до конца — он не сомневался, что тогда тетива отсекла бы ему палец.

Хотя он стрелял едва ли не в упор, стрела пролетела мимо мишени и воткнулась в дерево в десяти футах позади. Гарри подошел, чтобы вытащить ее, и присвистнул — он знал, конечно, что лук — мощное оружие, но стрела воткнулась на добрый дюйм, а ведь Гарри не использовал и четверти доступной мощи! Похоже, обучение грозило затянуться…

Гарри решил, что по утрам будет тренироваться в стрельбе, дневные же практики, когда он не будет учить друзей новому заклинанию или стойке, будет посвящать мечному бою. Благо Выручай-Комната могла создавать движущихся манекенов с любым желаемым уровнем мастерства.

* * *

С помощью Карты Гарри узнал, что Дамблдор еще два дня караулил Гарри у Зеркала. Когда же он посмотрел на третью ночь, Гарри с удивлением обнаружил, что Дамблдор спокойно спит в своей квартире рядом с кабинетом директора. Сходив проверить, Гарри убедился, что зеркало уже убрали из комнаты.

Каникулы как-то стремительно закончились, и Гарри в тайне был этому рад — не то чтобы ему было так уж неимоверно скучно без ежедневных уроков, скорее он радовался возвращению остальных своих друзей. Рон был отличным другом, безусловно, но мальчик скучал по острому уму Гермионы и молчаливой, надежной поддержке Невилла.

В первый же вечер Гарри рассказал им о Мантии и Карте. Гермиона была восхищена творением Мародеров, а Невилл, как никто другой, мог понять, что эти предметы для Гарри были не только полезными инструментами, а в первую очередь — напоминанием об отце.

Когда друзья узнали о решении Гарри научиться стрельбе из лука, Гермиона чрезвычайно заинтересовалась и тут же стала сыпать историческими фактами о важности стрелков, вооруженных длинными луками, в средневековье в целом и истории Британии в частности. И, конечно, тоже захотела научиться. Гарри не стал разубеждать ее и попросту протянул ей лук и стрелу. Бедная девочка старалась изо всех сил, но едва ли смогла хоть немного оттянуть тетиву. Больше об этом она не говорила.

Сам мальчик едва ли научился попадать в мишень с расстояния в десять ярдов. Ни о какой точности еще и речи не шло: малейшее шевеление лука, дрожание напряженных, сжимающих тетиву пальцев могло очень сильно повлиять на то, куда полетит стрела. Гермиона, понаблюдав за ним немного, предложила не натягивать тетиву так сильно, и пока сосредоточиться на точности — все равно стрелы втыкались в мишень на целый дюйм. Гарри попробовал, и, к его радости, руки стали дрожать меньше, а стрелы полетели точнее. Он продолжил тренироваться, надеясь, что со временем его мышцы привыкнут к нагрузке и будут меньше трястись, сбивая прицел.

Тренировки с тяжелым деревянным мечом проходили куда лучше. Основными требованиями здесь были сила, ловкость и скорость движений, которыми Гарри обладал в полной мере. Ему оставалось лишь запоминать комбинации да доводить их выполнение до автоматизма. Гарри был вполне уверен, что к лету уже будет вполне опасен даже для опытного бойца.

* * *

В феврале Гарри решил, что пора поделиться с друзьями кое-какими сведениями о том, кто же такой Николас Фламель. Дождавшись, пока рядом никого не будет, Гарри тихо сказал, что выяснил, кто такой Фламель. Рон и Невилл, встрепенулись, что же касается Гермионы, то она тут же обратилась в слух.

— Помните, я говорил, что уже встречал это имя? Я вспомнил, где, — и он протянул им карточку от шоколадной лягушки, на которой был изображен Дамблдор.

— Здесь о нем почти ничего не сказано, — заметил Невилл. — Только то, что он занимается алхимией и знает профессора Дамблдора, но мы это и так уже знали.

— Ключ в алхимии, — прикусив губу, пробормотала Гермиона. — Не могу вспомнить.

— Фламель — единственный известный создатель и владелец Философского Камня, — сообщил Гарри.

— Ну конечно! — Гермиона хлопнула себя по лбу. — Наверняка Фламель узнал, что за камнем кто-то охотится, и попросил Дамблдора присмотреть за ним!

— Погодите. Что такое Философский Камень? — спросил Невилл.

— Это такая штука, с помощью которой можно превратить любой металл в чистое золото, и из него можно делать Эликсир Жизни — если пить его, ты никогда не постареешь и не умрешь, — поспешно объяснил Гарри, пока Гермиона не начала сыпать терминами.

— Неудивительно, что его пытаются украсть, — хмыкнул Рон. — Вечная жизнь и сколь угодно золота — любой захочет.

— Особенно Волдеморт, — тихо согласился Гарри. — Камень позволит вернуть ему тело. И, когда ты хочешь владеть миром, золото тоже не помешает.

— Мы не можем позволить ему завладеть им, — твердо сказала Гермиона.

— Пока Дамблдор в замке, Квиррелл не решиться полезть за камнем, — уверенно отозвался Рон. — Директор — единственный, кого даже Волдеморт всегда боялся.

— Значит, ему остается лишь дождаться, пока Дамблдор не уедет куда-нибудь. Уверен, у Верховного Чародея Визенгамота и председателя Международной Конфедерации Колдунов должны быть дела за пределами школы.

* * *

Февраль и март протекли на удивление спокойно, если не считать извечных проделок от близнецов — похоже, подарок Гарри влил в них вдохновения. Обучение Гермионы, Невилла и Рона, на взгляд Гарри, проходило вполне успешно — они уже в совершенстве освоили несколько простых заклятий, вроде обезоруживающего и оглушающего, и даже научились выполнять их невербально. Впрочем, с остальными заклятьями, отработке которых они не посвящали столько времени и усилий, этого пока не получалось — но и такой результат вселил в друзей уверенность в собственных силах и очень порадовал Гарри. Что же касается их физической формы, то тут результат был менее заметным, однако теперь за то же время они пробегали и проплывали вдвое большую дистанцию, и потом их мышцы лишь слегка ныли.

Гарри хотел бы, чтобы и его обучение стрельбе продвигалось столь же успешно. За сорок пять минут тренировки он успевал выпустить две сотни стрел — не бог весть что. Понемногу стрелы начали все чаще попадать в центр мишени, и Гарри был уверен, что это не было следствием совпадения. Но, стоило ему увеличить дистанцию до двадцати ярдов, и вновь все началось с начала: чуть ли не половина стрел пролетала мимо мишени. Такими темпами обучение грозило затянуться лет на пять, как минимум. Однако Гарри не сдавался — даже если это умение не пригодиться ему в борьбе с Волдемортом, оно не будет лишним, чем бы Гарри не планировал заниматься в будущем.

* * *

Апрель подкинула Гарри и его друзьям новых проблем. Во-первых, в его последних числах должен был пройти матч по квиддичу, и Вуд гонял команду до изнеможения. Пусть Гарри и был гораздо выносливее обычных людей, он тоже мог уставать. Как держались остальные, мальчик не мог себе представить. С другой стороны, они не посвящали три часа в день тренировкам, и не были учениками у Мастера Зелий, выполнение заданий которого все еще отнимало у Гарри порядочно времени — Снейп все еще не был удовлетворен его знанием растительных компонентов.

Вдобавок ко всему этому, однажды в воскресенье они застали в библиотеке Хагрида, ищущего книги о содержании дракона в домашних условиях. Отговорить великана от безумной затеи было невозможно — он уже поместил яйцо в пламя, инициировав его созревание. Теперь, если бы он вытащил его, детеныш внутри погиб бы.

Плюс ко всему, приближались короткие пасхальные каникулы, и учителя совсем озврели, пытаясь впихнуть в студентов за оставшиеся дни большой объем материала. После каникул в Хогвартсе традиционно наступало время закрепления и повторения материала.

В середине месяца, однако, пришло некоторое облегчение, по крайней мере, для Гарри — команда по квиддичу дружно взбунтовалась против едва ли не ежедневных многочасовых пыток, которые их безумный капитан почему-то считал тренировками. После того, как девушки пригрозили, что покинут команду, если так будет продолжаться и дальше, Вуд был вынужден сдаться: он просто не мог позволить себе остаться без охотников за полторы недели до матча! Отныне тренировок было не больше шести часов в неделю.

— Но если мы проиграем, — напоследок прорычал Вуд…

— Оливер, это всего лишь Хафлпафф, — миролюбиво заметил Гарри. — Фред и Джордж сосредоточатся на их охотниках, и все будет в порядке.

— А как же снитч?

— У них же ловец — этот увалень Диггори, — Гарри фыркнул. — У него нет шансов.

— Диггори хороший игрок, — рявкнул Оливер.

— И он не увалень, — хихикнув, прибавила Алисия. — Просто…мускулистый.

— И такой тихий, — мечтательно глядя в потолок, согласилась Анджелина.

— Двух слов связать не может, вот и молчит, — не выдержал Фред.

Гарри подавил желание расхохотаться. Он-то прекрасно знал, что старшие охотницы уже положили глаз на близнецов — в конце концов, они считали его самого «милым», и, заметив, что Фред и Джордж относятся к Гарри с нескрываемым уважением, не особо стесняясь, спросили совета. Мальчик, разумеется, заверил их, что близнецы глаз с них не сводят, но, видимо, девушки не слишком ему поверили и теперь проверяли несчастных Уизли ревностью.

— К тому же, Диггори может быть неплохим игроком, но Гарри — лучший, — согласился Джордж.

— Мы их уничтожим, вот увидишь, — пообещал Гарри.

* * *

Во время пасхальных каникул никто замок не покинул — профессора, неудовлетворенные уровнем знаний студентов, посчитали, что весенние каникулы придуманы специально для того, чтобы студенты провели их в библиотеке, выполняя многочисленные домашние задания. Школьники, разумеется, с этим были не согласны, но особого выбора у них не было — разве что некоторые выбирались с книгами и пергаментом на свежий воздух, к озеру, благо погода в этом году это позволяла.

Во время каникул Гарри заметил, что Квиррелл стал выглядеть совсем уж плохо — похоже, постоянное присутствие в теле духа Волдеморта плохо влияло на его здоровье. С одной стороны, это было неплохо — с другой, это означало, что Волдеморт заставит своего последователя найти способ сохранить здоровье, по крайней мере — до тех пор, пока не доберется до камня. У Квиррелла, не бывшего ни великим целителем, ни Мастером Зелий, вариант был только один — кровь единорога. Смерть которых не могла радовать Гарри.

* * *

В этот раз, выходя на поле, Гарри почти не нервничал — в конце концов, сегодня его не должны были пытаться убить. Ну, если не считать бладжеров, конечно. Но тренировки, регулярно устраиваемые ему Фредом и Джорджем, дали свои плоды, и Гарри был уверен, что, как ни старайся загонщики соперников, им не удастся добиться хотя бы похожих результатов — ведь Фред и Джордж будут на его стороне.

Едва прозвучал свисток, Гарри взмыл в небо, вновь задавая сопернику высоту поиска. Он заметил, что Диггори, хотя и сам активно искал снитч, не забывал время от времени поглядывать на соперника, очевидно, сомневаясь в собственных силах. Гарри усмехнулся: такая неуверенность была ему на руку. Неуверенный в себе соперник легче поддается на финты.

Охотники Хафлпаффа предпочитали смешанную тактику атаки: они подолгу удерживали мяч, а во время угрозы делали пас. Слизеринцы обычно просто прорывались сквозь любую защиту, используя грубую силу и грязные приемы, а рейвенкловцы наоборот, предпочитали играть в пас, не удерживая мяча в руках дольше нескольких секунд. К несчастью для хафлпаффцев, команда Гриффиндора играла точно так же — только вот у львов команда была лучше. Близнецы, возможно, из-за своей мистической ментальной связи, позволявшей им заканчивать друг за другом фразы, были лучшей парой загонщиков во всем Хогвартсе. Оливер вот уже третий год удерживал рекорд школы по проценту отбитых мячей. Алисия, Анджелина и Кэти, на тренировках вынужденные работать против лучшего голкипера в Хогвартсе, тоже были весьма неплохи.

И, разумеется, у Гриффиндора был Гарри. Сейчас, после пяти минут игры, его команда лидировала со счетом тридцать — ноль, и не похоже было, что у хафлпаффцев есть шанс хотя бы сровнять счет. Поэтому, когда он заметил снитч, паривший у самой земли на краю поля, Гарри его проигнорировал: он хотел, чтобы Гриффиндор набрал побольше очков. Оставался Диггори, который тоже мог заметить снитч. Его следовало отвлечь, а еще лучше — совсем удалить с поля. Замена у противника была, но совсем уж неважная.

Поэтому, вновь почувствовав на себе взгляд соперника, Гарри изобразил на лице волнение и устремился в пике, нацелившись на точку в противоположном конце поля, футах в двадцати под Диггори, как раз на уровне, на котором протекала игра. Прежде чем четверокурсник успел сообразить, что происходит, Гарри уже преодолел половину расстояния. Седрик вошел в пике, и, не обнаружив под собой снитча, бросил взгляд на Гарри — но тот уже скорректировал позицию и теперь был нацелен в сторону ворот Вуда.

Гарри увернулся от бладжера, якобы неловко поднырнул под Кэти, по слишком широкой дуге облетел одного из хафлпаффских охотников — он не помнил его имени. Он знал, что Диггори несется следом, и все эти «неловкие» маневры Гарри позволили старшему ловцу сократить дистанцию. Именно этого Гарри и добивался — теперь, когда Седрик был прямо позади него, Гарри мог творить с ним все, что угодно: его тело закрывало обзор, и Диггори не мог увидеть, что Гарри финтит.

Гарри решил развлечься и заодно — немножко отомстить. Он свернул влево и вверх, направляясь к точке прямо над трибуной для профессоров, и чуть увеличил скорость. Диггори немного отстал, но тут Гарри пришлось увернуться от очередного бладжера, посланного отчаившимися хафлпаффскими загонщиками, и ловец в желтом вновь нагнал младшего соперника. Но недостаточно, чтобы обойти его и увидеть, что снитча впереди нет.

Гарри уже достиг нужной точки, прямо над трибунами профессоров. Для правдоподобности он даже вытянул вперед руку, якобы пытаясь схватить крылатый мячик, но тут же убрал ее обратно на древко метлы, и вошел в пике. Диггори не оставалось ничего иного, как устремиться следом. Гарри вышел из пике в последнюю секунду, полой мантии едва не задев свернувшегося в комок Квиррелла. В которого со страшным грохотом и врезался бедняга Диггори.

Седрик попытался подняться. Кажется, у него ничего не было сломано. Удивительно, но у Квиррела, в которого он угодил, тюрбан все еще держался на голове. Профессор был без сознания, но в остальном, кажется, в порядке. Ему все-таки почти удалось затормозить. Он поднял голову, ожидая увидеть триумфующего Поттера, потрясающего зажатым в кулаке снитчем, и действительно увидел его — мальчишка парил в паре метров над ним, ухмыляясь во весь рот.

— А где снитч? — глупо спросил Седрик. Он и сам понимал, что вопрос глупый, но ничего не мог с собой поделать.

— Не имею понятия, — Гарри пожал плечами. — Минуту назад прятался в траве на восточном краю поля.

— Это был финт? — Седрик застонал. Поттер провел его, как мальчишку — а ведь капитан не раз предупреждал его, что Поттер будет финтить — вспомнить хоть, как он вывел из игры Хиггса в первом же своем матче.

— Не думал же ты, что я закончу игру, когда мы лидируем всего на тридцать очков? — картинно удивился Гарри, и тут же ухмыльнулся. — Лучше сразу сдавайся.

— Ну нет уж, Поттер, — рыкнул Седрик, и оседлал метлу. Которая мало того, что не взлетела, так еще и развалилась под ним на две части.

— Я же говорю — сдавайся, — ухмылка Гарри стала еще шире, если только это было возможно. Сидя на метле, он отвесил нечто вроде поклона с веселым изумлением наблюдавшим это все профессорам, и умчался: капитан хафлпаффцев наконец заметил, что с его ловцом что-то серьезно не в порядке, взял тайм-аут и как раз подлетал к месту аварии.

* * *

— Это было потрясающе!

— Великолепно!

— Восхитительно!

Команда выслушивала все эти возгласы уже добрый час, сидя на почетных местах чуть ли не в центре комнаты. Вечеринка по случаю победы была в самом разгаре. Близнецы натащили кучу еды, и в этот раз Гарри сам смотался в Хогсмид. Два бочонка сливочного пива и три бутылки Огненного Виски обошлись ему в тридцать галеонов и были встречены с огромным энтузиазмом. Гарри был просто доволен, что никто не начал шуметь о деньгах.

— Тристо девяносто — двадцать, — мечтательно, в десятый раз за вечер повторил Вуд. — Самая впечатляющая победа Гриффиндора за последние пятнадцать лет.

— После того финта Гарри бедняги совсем расклеились, — согласился Фред.

— Мы же говорили, что размажем их, не так ли, Олли? — поддавшись всеобщей эйфории, спросил Джордж.

Фред, Анджелина и Гарри, которые в этот момент отхлебывали из кружек, дружно поперхнулись. Остальные игроки просто побледнели, как и несколько стоявших вокруг гриффиндорцев. Все знали, что Вуд ненавидит, когда его называют «Олли». Никто не знал точно почему, ходили слухи, что так его звал один из родственников, которого юноша терпеть не мог, или что так его звала девушка, разбившая ему сердце, или…

Зато все знали о неминуемой и жестокой расправе — разозленный Вуд в своей мести был изощреннее близнецов и Снейпа, вместе взятых. Его «проделки» были куда менее безобидны: к тому времени, как вратарь остывал, жертва уже была неоднократно жестоко унижена перед всей школой, все его или ее самые грязные и постыдные секреты были разглашены перед широкой общественностью. И им почти всегда требовалась медицинская помощь, потому что они не могли спокойно спать, боялись оставаться одни в темноте, иными словами, были полностью уничтожены. Как Вуд это делал, оставалось тайной.

Однако в этот раз Вуд лишь поморщился и погрозил Джорджу пальцем.

— Ты же знаешь, что я ненавижу это имя.

— Извини, Оливер, — Джордж втянул голову в плечи.

— Все в порядке, — пятикурсник пожал плечами, широко ухмыльнулся и повернулся к девушкам. — Вы сегодня были великолепны.

— Они всегда великолепны, не так ли, Фред, Джордж? — ухмыльнулся Гарри.

— Истинная правда, — с готовностью согласился Джордж.

— И мы не имеем в виду только квиддич, верно, Джордж? — подхватил Фред.

— Конечно. Они великолепны во всем, — серьезно согласился тот.

— Что ж, они учатся, верно? — вздохнула Анджелина, обращаясь к Алисии.

— Ну, лучше поздно, чем никогда, — фыркнула та.

— Думаю, Гарри хорошо на них влияет, — предположила Кэти.

— Определенно, — задумчиво согласилась Анджелина. Мужская половина команды слушала их с нескрываемым любопытством и удовольствием.

— Почему мы тогда вообще тратим время на этих уродливых рыжих мартышек, когда рядом есть такой милый…

— И галантный, — напомнила Кэти.

— Да, и весьма симпатичный мальчик? — продолжила Алисия.

— Потому что я скучный, — Гарри ухмыльнулся. — И у меня хватает здравого смысла не связываться с такими грозными, пусть и прекрасными, воительницами, как вы трое. Я вот только не могу понять, чей крови в вас больше — вейл или валькирий?

— А почему ее не может быть поровну? — озадачился Вуд.

— Потому что вейлы и валькирии — женского пола, — объяснил Гарри.

— Бабушка — вейла, и бабушка — валькирия, — предположил капитан.

— Слишком великолепны, чтобы быть хотя бы наполовину обычными людьми, — возразил Гарри, чем заслужил три поцелуя в щеку от порозовевших от комплиментов охотниц.

— Гхм, Гарри? — невинно позвал Фред. Гарри с удивлением заметил, что к нему близнецы девушек совсем не ревновали.

— Возьмешь нас в свой класс? — спросил Джордж.

Гарри измерил их взглядом. Потом достал палочку, направил на кучу дров у камина и принялся выводить сложную фигуру. Дрова медленно начали расплываться, превращаясь в различные инструменты — флейту, скрипку, арфу. Гарри направил палочку на свободный стул, и он превратился в небольшое пианино. Взмахом Гарри заставил инструменты заиграть вальс. Едва ли не все, собравшиеся в гостиной, с восхищением следили за его работой.

— Учитесь, — Гарри встал и согнулся перед Кэти в поклоне, протягивая левую руку. — Позвольте пригласить вас на танец, миледи.

— С удовольствием, добрый сэр, — она приняла его руку и поднялась.

— Запоминайте: сдержанность, достоинство, уважение, — велел Гарри, становясь в позицию. Он повел. Зрители расступились, чтобы дать им место. — Ну, чего вы ждете?

Фред и Джордж немедленно склонились перед Анджелиной и Алисией. Краем глаза Гарри заметил, что их примеру последовали еще несколько мальчиков, включая Рона, который, жутко покраснев, пригласил Гермиону. Та несколько удивилась, но приняла его руку. Ее щеки слегка порозовели.

— Когда вы танцуете, вы должны смотреть в лицо своей леди и быть способны вести беседу. Что значит — вы должны уметь танцевать, — Гарри улыбнулся Кэти. Он опасался, что близнецы и Рон окажутся никудышными танцорами, и был приятно удивлен, увидев, что, по крайней мере, с вальсом они справляются неплохо. Видимо, сказывалось влияние Молли Уизли. Сам Гарри двигался с кошачьей грацией.

— Откуда ты умеешь танцевать так хорошо, Гарри? — спросила Кэти. — Не ожидала, даже от тебя.

— Каждый отпрыск древнего рода должен уметь танцевать, — грустно улыбнулся Гарри. — Даже если некому учить его.

— Прости.

— Ничего.

— Как насчет разговора о чем-нибудь более…веселом?

— Например, о том квоффле, который срикошетил от головы хафлпаффского капитана, этого бедняги Хьюго, и угодил точно в левое кольцо? Это был самый забавный момент за весь матч.

— Не знаю. Ни разу не смеялась сильнее, чем когда поняла, что эта безумная гонка сквозь игру была всего лишь твоим финтом. Кстати, почему именно Квиррелл? Знай я заранее, побилась бы на свою метлу, что ты выберешь в жертвы Снейпа.

— Нет, — Гарри покачал головой. — Я уважаю Снейпа. Ненавижу, но, тем не менее, уважаю. И, полагаю, это взаимно.

— А чем провинился Квиррелл?

— Я не верю ему. Это его заикание, и тюрбан…мне кажется, это только маска. Каждый раз, когда я поворачиваюсь к нему спиной, у меня возникает чувство, что он сейчас проклянет меня. Я знаю, это глупо, это паранойя, но я так чувствую.

— Может, не так уж глупо, — тихо сказала Кэти. — Я видела, как он на смотрит, когда думает, что никто не видит — такой холодный, расчетливый взгляд, и руки у него в этот момент не трясутся. Не спеши отбрасывать свои подозрения. Лучше быть живым параноиком, чем мертвым оптимистом, верно?

— Слишком верно, — согласился Гарри. Вальс закончился, и Гарри отступил на шаг, убирая руку с ее талии. Он склонил голову. — Благодарю за танец, миледи.

— О, ты такой милый, я просто не могу удержаться, — она хихикнула, наклонилась и легонько поцеловала его в губы. — Теперь я могу хвастаться, что была первой девочкой, которая целовала Гарри Поттера.

— Весьма серьезное достижение, мисс Белл, — раздался от портрета Полной Дамы изумленный голос профессора МакГонагалл. — Признаться, я несколько удивлена. Никогда еще на моей памяти вечеринка по случаю победы не протекала столь…цивилизованно.

— Гарри дает нам уроки галантности, профессор, — объяснил Фред, после чего склонился и поцеловал руку Анджелины. — Спасибо за чудесный танец, миледи.

— Вам спасибо, добрый сэр, — Анджелина исполнила книксен.

— Что ж, он, очевидно, великий педагог, — усмехнулась декан. — Мистер Поттер, может быть, мы заменим прорицания вашим курсом, после того, как вы получите диплом, разумеется?

— Я должен серьезно над этим подумать, профессор, — отозвался Гарри. — Боюсь, на это уйдет лет пять, не меньше. Я вообще-то склонялся к Защите от Темных Искусств.

— Я должна обсудить это с директором, — совершенно серьезно ответила МагГонагалл. — Надо решить, что лучше — галантные студенты, или первокурсники, умеющие сражаться с троллями…

Она покинула гостиную. Абсолютная тишина сохранялась еще минуту, прежде чем ее нарушил Джордж.

— Ха! А я всегда говорил, что у МакГонагалл есть чувство юмора!

* * *

Когда Хэдвиг принесла Гарри записку от Хагрида с сообщением о том, что дракончик собирается вылупиться, друзья едва не прогуляли гербологию — даже Невилл был готов пропустить свой любимый урок, чтобы посмотреть на небывалое зрелище. Только работники немногочисленных драконьих заповедников имели такую возможность, да и для них каждое новое вылупившееся яйцо было событием.

Гермиона, однако, и слышать не хотела об этом, и потому друзья помчались к Хагриду сразу после урока, не переодевшись и даже не вымыв рук. Хагрид, убедившись, что это именно они, слегка приоткрыл дверь, и друзья прошмыгнули внутрь.

Ждать пришлось недолго — яйцо активно раскачивалось, его уже покрывали трещины. Вскоре послышался треск, и оно развалилось на части, открыв взорам весьма уродливое существо, чем-то похожее на зонтик, худое, с непропорционально большими кожистыми крыльями — детеныша Норвежского Тупорылого дракона. Хагрид любовно ворковал над дракончиком, которого немедленно окрестил Норбертом. Когда же «деточка» тяпнула его за палец, Хагрид расплакался от счастья и объявил, что тот узнает свою мамочку.

— Хагрид, ты ведь понимаешь, что не сможешь его оставить? — осторожно спросила Гермиона. — Ты не сможешь спрятать огнедышащего дракона в Лесу, а профессор Дамблдор не позволит, чтобы он был поблизости от студентов.

— Да понимаю я, Гермиона. Но не могу я его отпустить, он же крошечный совсем, он погибнет один.

— Что насчет Чарли? Брата Рона? Он ведь работает укротителем драконов, в Румынии.

— Да, он сможет помочь! Надо будет послать ему письмо. Что скажешь, Хагрид? С Норбертом все будет в порядке, Чарли о нем позаботится.

— Я…

— Хагрид, дракона все равно придется перевозить в ручную, на метлах, — не дал ему договорить Гарри. — Чтобы организовать это, потребуется время. И Норберту нужно будет окрепнуть, чтобы выдержать путешествие над облаками.

— Ты помог ему вылупиться, и сможешь выкормить его, — мягко сказала Гермиона. — Но любой птенец в итоге должен улететь.

— Я…понимаю, — Хагрид вздохнул. — Ну, хоть немножко с ним повожусь.

Вдруг Гарри заметил, как за колыхнувшимися занавесками промелькнуло бледное лицо. Оно тут же исчезло. Гарри подошел к двери и выглянул из нее. В сторону замка убегала небольшая фигурка. Мальчик заметил очень светлые, уложенные волосы. Малфой.

* * *

Дракончик рос невероятно быстро. Через неделю он был уже вдвое крупнее, и успел дважды полинять. Гарри, с разрешения Хагрида, забрал обе шкуры, равно как и остатки скорлупы — драконья кожа была очень ценным материалом, устойчивым к кислотам, температуре и даже магии, а скорлупа была ценным компонентом для некоторых зелий.

Справляться с «малышом» было отнюдь не просто, Гарри даже подумывал, не наложить ли на него втихаря заклятье Империус. Останавливало его только то, что это было просто почти невозможно: Хагрид не спускал с дракончика глаз ни днем, ни ночью.

Чарли в ответном письме сказал, что договорился с несколькими друзьями, которые все равно собирались навестить его в Румынии, и велел девятнадцатого мая, в воскресенье, доставить дракончика в ящике на вершину астрономической башни, ровно в полночь.

Как они дождутся этого, Гарри с друзьями не имели понятия. Норберт уже сейчас превосходил по размеру Клыка, а до девятнадцатого мая оставалось почти две недели. Поглядев, как дракончик подпалил Хагриду бороду — к счастью, настоящего огненного дыхания у малыша пока не было, Гарри отправился в библиотеку — искать чары крепости и огнеустойчивости. Он чувствовал, что они им вскоре понадобятся — хотя бы для того, чтобы Норберт не спалил хижину Хагрида.

* * *

До отправления Норберта в Румынию оставалась неделя, и он успел полинять еще раз — к счастью, теперь он рос уже не так быстро. Однако Гарри заботило не это: Квиррелл, хотя выглядел все еще осунувшимся, заметно взбодрился. Ночью мальчик покинул замок и ненамного зашел в Лес. Найти серебряные следы единорожьей крови оказалось не трудно. Гарри не знал, погиб ли уже этот единорог, или нет, но пообещал себе, что не даст Квирреллу убить второго.

Две ночи одержимый духом Волдеморта профессор не покидал своих покоев, и Гарри, было, засомневался — а не посчитал ли Квиррелл, что его здоровье восстановилось в достаточной степени. Но на третью ночь сигнальное заклятье, которое мальчик каждый вечер устанавливал на его дверь, активизировалось. Гарри немедленно проснулся от взревевшей в его ушах сирены, отменил заклятье и достал Карту Мародеров, одновременно доставая свой волшебный сундук, в котором, кроме всего прочего, лежало его боевое облачение — полный доспех из драконьей кожи, доставшийся ему от прапрадеда. Конечно, доспех был предназначен для взрослого, но для метаморфа это не представляло проблемы. Гарри принялся бесшумно одеваться, не отрывая взгляда от волшебного пергамента.

Карта показала, что Квиррелл и в самом деле направляется в Лес. Гарри закрепил на поясе серебряный кинжал гоблинской работы — не то, чтобы он умел с ним обращаться, но хуже не будет — набросил на себя мантию-невидимку и отправился следом. Гарри быстро добрался до выхода из замка и остановился, принюхиваясь.

Уловить тяжелый гнилостный запах, издаваемый тюрбаном профессора, а вернее — тем, что этот тюрбан скрывал, оказалось проще простого. Гарри превратился в тигра и бегом помчался по его следу. У Квиррелла и так было преимущество во времени. Гарри не хотел найти его над мертвым единорогом.

Лапы несли его бесшумно. Квиррелл каким-то образом двигался очень быстро — он не шел, а скорее скользил над землей. Наверное, этому его научил Волдеморт — Другой Гарри писал, что тот умел, при надобности, летать, не используя метлы. Гарри едва поспевал за ним. Да и то только потому, что Квиррелл время от времени останавливался, то ли принюхиваясь, то ли колдуя — одним словом, искал жертву. По крайней мере, его заклинания не показывали ему преследующего его тигра.

Во время очередной такой остановки Гарри уловил запах единорога — тот, судя по всему, прошел здесь недавно. Гарри помедлил. Если Квиррелл использует заклинания — а мальчик был в этом уверен, хоть и не видел, чтобы мужчина размахивал палочкой — то они показывают ему направление на ближайшего единорога. Но тот за это время успевает сместиться, а Квиррелл не очень точно рассчитывает расстояние, и его направление тоже сбивается, все-таки среди деревьев, поэтому охота будет продолжаться до тех пор, пока единорог не остановиться, чтобы передохнуть или поесть. Тигр кивнул, утверждаясь в правильности решения, и пошел по следу волшебного животного. Он встретит Квиррелла на месте.

Единорог оказался совсем молодым самцом, по размеру не больше пони. Наверное, только-только побелел. Он медленно щипал молодую траву на небольшой овальной полянке, на дальнем конце которой тихо журчал родник. Гарри медленно приблизился к краю поляны. Уши единорога дернулись, ноздри затрепетали. Медленно он повернул увенчанную серебристым рогом голову к Гарри, но, видимо, понял, что тигр не представляет для него опасности, и принялся дальше жевать. Гарри вернулся в человеческий облик и принялся ждать, держа палочку наготове.

Заклятье полетело в единорога неожиданно даже для Гарри: он не слышал приближения Квиррелла. Животное попыталось отпрыгнуть в сторону, но красный луч все же успел задеть его, оставив глубокую рану на бедре. Единорог попробовал убежать, но в него уже летел другой красный луч. Однако на этот раз Гарри был готов, золотистый луч его собственного заклятья отклонил проклятье в сторону. Он прыгнул вперед, выставляя щит, и третий луч разбился о его мерцающую поверхность, не причинив никакого вреда. Единорог уже убегал — из-за раны он бежал медленно, приблизительно как породистый жеребец в галопе. Квиррелл, а может быть, Волдеморт, издал яростный крик.

— Я не дам тебе причинять боль невинным, — спокойно заметил Гарри, отбивая еще один посланный в единорога луч. В качестве голоса этому своему обличью он выбрал тенор. — Уходи из этого Леса.

— Авада Кедавра! — выкрикнул Квиррелл, направляя палочку на Гарри.

Мальчик легко отскочил в сторону и встал в защитную стойку, предназначенную для уклонения от одиночных проклятий. Он сомневался, что Квиррелл, подобно Волдеморту или Дамблдору, сможет выпускать длинные серии из десятков заклинаний — это требовало годов тренировки и большой магической силы. Гарри взмахнул палочкой и послал в него простое обезоруживающее заклятье.

Профессор отбил его щитом и выпалил очередное смертельное заклятье. Гарри шагнул в сторону, уголки его губ чуть поднялись. Бой обещал оказаться проще, чем он думал. Он бросил в Квиррелла оглушающим заклятьем, отошел с пути очередного луча — на этот раз не зеленого, у молодого профессора не хватало сил, чтобы, подобно Волдеморту, разбрасываться смертельными проклятьями, так что в этот раз это было обычное режущее проклятье «Секо», и вновь атаковал, в этот раз слабым ударным заклятьем.

Они продолжали обмениваться заклятьями, словно во время тренировки в дуэльном клубе. Квиррелл явно считал, что у него есть преимущество, пусть противник был ловок, но он пользовался простыми, безопасными заклятьями, призванными обезвредить, не причиняя особого вреда. Движения профессора стали небрежными, он стал экономить энергию, которую вкладывал в щиты — отбить простое заклятье вроде «экспеллиармуса» или «ступефая» мог и слабенький щит.

Наконец, Гарри посчитал, что достаточно ослабил бдительность противника. Он уклонился от очередного заклятья, и перешел в наступление, использовав одну из самых простых серий, всего три заклятья: ватных ног, «Редукто» и «Секо», не больше секунды между каждым. Гарри вложил в них втрое больше энергии, чем в предыдущие свои заклинания. В итоге первое же заклятье, на которое был способен каждый первокурсник, едва не пробило лениво выставленный щит, второе разнесло его вдребезги, отбросив Квиррелла назад и заставив его потерять равновесие, а третье оставило глубокую рану на боку. Мужчина вскрикнул от обжигающей боли и упал на бок. Гарри поморщился — скрытый его способностями метаморфа, но никуда не девшийся шрам в виде молнии на его лбу на секунду пронзила боль, вызванная яростью Волдеморта.

Гарри задумался на секунду, стоит ли ему прикончить Квиррелла прямо сейчас, не дожидаясь, пока он пойдет за камнем. С одной стороны, конфронтация с Волдемортом под своим собственным именем и обликом могла послужить отличным объяснением Дамблдору о том, откуда Гарри знает о пророчестве. С другой, он не хотел подвергать опасности друзей, которые наверняка откажутся сидеть в башне, пока Гарри «попробует помешать Квирреллу достать для Волдеморта Философский Камень».

Этой секундной заминки, однако, вполне хватило Волдеморту, чтобы получить контроль над телом Квиррелла. Прямо с земли он наискось рубанул палочкой, пустив в Гарри темно-фиолетовый луч весьма опасного темного заклятья. Тот рухнул на землю, уходя от опасности погрузиться в глубокую кому. Когда — секунду спустя — он с низким яростным рычанием вскочил на ноги, его противник уже успел подняться. Гарри немедленно выпустил в него синий луч рубящего заклинания, но тот просто развернулся и с хлопком исчез в завихрениях мантии, аппарировав прочь. Гарри с досадой выругался.

— Ты недоволен, юный Гарри?

— Флоренц, — Гарри повернулся к вышедшему на поляну белогривому кентавру. — Давно ты здесь?

— Пару минут. Но ты не ответил на мой вопрос.

— Да, недоволен, — Гарри кивнул. Он решил не задаваться вопросом, как кентавр узнал его.

— Почему? Ты спас жизнь невинного, ты невредим, а твой враг ранен и сбежал. Ты хотел убить его? Ты ведь знаешь, что время для этого еще не настало.

— Знаю. Скорее, я недоволен собой. Он чуть не задел меня. И откуда ты знаешь про единорога? Ты сказал, я спас его.

— Как думаешь, что привело меня сюда? С ним все будет в порядке, моя дочь позаботиться о нем. Для столь волшебного существа рана пустяковая.

— Хорошо, — Гарри кивнул. — Почему ты не вмешался?

— Ты и сам прекрасно знаешь ответ, — Флоренц усмехнулся.

— Кентавры не вмешиваются в дела людей, — Гарри вздохнул.

— Я бы вмешался, если бы думал, что тебе нужна помощь, — серьезно заметил кентавр. — Несмотря на наши принципы, я знаю, что твой враг — угроза и для нас.

— Я ценю это, — Гарри легонько поклонился и повернулся, чтобы уйти. — До свидания, Флоренц.

— Погоди, — кентавр скакнул вперед и положил руку на плечо Гарри. — Я не поступился одним законом, не намерен поступаться и другим.

— О чем ты? — удивился Гарри. В законах кентавров он разбирался очень слабо.

— Ты знаешь, почему мы позволяем тебе свободно ходить по нашему Лесу? — вопросом на вопрос ответил кентавр. Гарри вздохнул.

— Если я не причиняю вреда и не захожу на вашу территорию, то вы не можете запретить мне.

— Верно, — Флоренц улыбнулся. — Тобой движет лишь любознательность и любовь к природе. Однако сегодня тобой двигало другое — ты пришел в Лес, чтобы защитить его обитателей. Мы, кентавры, верим, что бескорыстное добро должно быть отплачено. Чего ты хочешь?

Гарри задумался. У него было не так уж много желаний, которые он не мог бы удовлетворить сам, и кентавры тут были не помощниками. Медленно на его лице расцвела улыбка. Кое в чем кентавры все же могли ему помочь.

— Мой враг еще не мертв, и он — не единственное зло, оскверняющее нашу прекрасную землю. Чтобы справиться с ним, мне потребуется оружие. Стрелы из ваших луков не остановить никакой магией.

— Потому что наши луки сделаны из живой древесины Старого Ясеня, а тетива — из волос с единорожьих хвостов, — Флоренц задумчиво кивнул. — Что ж, идем со мной, юный Гарри. Если Старый Ясень даст тебе древесины, я сделаю для тебя лук. Сумеешь не отстать?

Гарри молча превратился в тигра. Флоренц усмехнулся и с места взял в галоп, направляясь в глубину Леса. Гарри нагнал его несколькими огромными прыжками и помчался рядом.

* * *

Белогривый кентавр задумчиво взирал на груду дерева в руках Гарри. Он не особенно удивился, когда Старый Ясень откликнулся на просьбу юного мага — Гарри Поттер был далеко не обычным волшебником. Однако Ясень был щедр — он дал достаточно своей древесины, чтобы сделать великолепный, большой двухметровый лук, тугой и мощный, натянуть который смог бы не каждый кентавр. Таким владел Магориан, их собственный вождь, да несколько самых сильных воинов. И Флоренц знал, что Ясень всегда давал ровно столько своей волшебной живой древесины, сколько было нужно, ни больше, ни меньше.

— Ты и впрямь великий воин, Гарри Поттер, — наконец сказал он, принимая материал из рук мальчика. — Приходи на ту поляну, где мы впервые встретились после того, как в замке отшумит Прощальный Пир.

* * *

Гарри как-то не хотел спать, возбуждение от ночной охоты на Квиррелла еще не улеглось. Он убрал свое боевое облачение в сундук, и до рассвета бродил по Хогвартским землям, вдыхая свежий запах недавно пробившейся листвы и глазея на сияющие в вышине звезды. Лишь когда солнце полностью показалось из-за горизонта, Гарри осознал, что совсем забыл про утреннюю тренировку. Делать было нечего, и он отправился на завтрак. В Большом Зале он оказался первым, вскоре к нему присоединились друзья.

— Привет.

— Доброе утро. Может, расскажешь нам, где ты был ночью?

Мальчик поднял брови.

— Я проснулся ночью, — принялся объяснять Рон. — И заметил, что на твоей тумбочке лежит палочка. И я точно знаю, что ты никогда не кладешь ее туда. А утром, когда мы с Невиллом попробовали тебя разбудить, то обнаружили, что в постели только иллюзия.

— Не смог уснуть и отправился побродить по Лесу, — Гарри решил, что лучше все же не рассказывать им всю правду.

— Гарри, это безответственно! Студентам нельзя ходить в Запретный Лес! Помнишь, даже Хагрид говорил, что там опасно?

— Не читай мне лекции, Гермиона, — Гарри поморщился. — Студентам туда запрещено ходить, потому что они могут заблудиться, попасть к акромантулам или, чего доброго, рассердить кентавров. Я туда весь год хожу, с самого первого полнолуния. Заблудиться я не могу, в первый же раз познакомился с одним из кентавров, и у меня хватает здравого смысла не лезть в северо-восточную часть леса.

— Это там живут эти…акромантулы? — заинтересовано спросил Невилл. — Кстати, что это за твари?

— Пауки высотой с гиппогрифа, — Гарри пожал плечами. — Иногда, конечно, кое-кто из них выбирается в другие части леса, поохотиться, но с одним-двумя я могу справиться.

— Угрх, — Рон передернул плечами и — удивительно! — отложил ложку. — Вы испортили мне аппетит.

— Боишься пауков? — заинтересовалась Гермиона.

— Посмотрел бы я на тебя, если бы Фред и Джордж превратили твоего любимого плюшевого мишку в огромного косматого паука, когда тебе было шесть! — проворчал Рон, а потом повернулся к Гарри. — Ты всегда был в постели по утрам, почему не сегодня?

— Не хотел спать, — Гарри ухмыльнулся.

* * *

— Наконец-то! Завтра мы избавимся от этого дракона, — Невилл, кажется, не мог быть счастливее.

— Да, — Гарри улыбнулся. — Поможете мне подставить Малфоя?

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался Рон.

— Он знает о драконе, верно? Мы дадим ему узнать, что мы будем перевозить дракона завтра ночью, и он наверняка попытается либо поймать нас сам, либо натравит на нас Снейпа или Филча. Если он будет сам, мы устроим так, чтобы он попался Филчу, а если нет, то Снейп или Филч сами сдерут с него шкуру за ложную информацию.

— Остается только не попасться самим, — заметила Гермиона.

— Ты же не думаешь, что мы под мантией-невидимкой потащимся через весь замок со здоровенным ящиком? — удивился Гарри. — Я просто сделаю его легче перышка и подниму на вершину башни на метле. Потом вернусь в спальню через окно, а Невилл и Рон прикроют мое отсутствие.

— О, да, конечно, — поспешно согласилась Гермиона. — А если Малфой расскажет кому-то другому? Профессору МакГонагалл, например, или директору?

— Всем известно, как он относится к нашей компании и Гриффиндору вообще. Кто ему поверит?

* * *

Гарри с легкостью доставил ящик с Норбертом на вершину башни. Ровно в полночь к нему спланировала группа из четырех молодых магов. Они были весьма жизнерадостны, и даже имя Гарри не особо впечатлило их, что крайне обрадовало мальчика. По крайней мере кто-то в Волшебном Мире не придавал значения всей этой чепухе насчет Мальчика-Который-Выжил.

Мантия-невидимка, Карта и пара заклятий, призванных скрыть звук его шагов, шорох одежды и запах обеспечили мальчику полную безопасность. Он без особого труда привел Филча прямо на караулившего у основания башни Малфоя. Шум, устроенный Драко, привлек на место профессора МакГонагалл, которая, услышав идиотскую историю Драко о нелегальной транспортировки драконов, включающую несколько оскорблений в сторону Хагрида, Гарри Поттера и Филча, немедленно влепила ему неделю отработок с завхозом.

Утром Гарри пересказал историю друзьям, сожалея об отсутствии думосбора — как-то так получилось, что никто из Поттеров не догадался сделать или приобрести один. По пути на завтрак Гарри развлекал себя мыслями об ограблении офиса Дамблдора — в общем-то, в этом не было ничего невозможного, нужно было лишь замаскировать свой магический след. К сожалению, этого мальчик пока не умел.

Вечером, после уроков и очередной тренировки по квиддичу — Вуд держал обещание и ограничивался шестью часами в неделю — Гарри не сдержал искушения и вломился в офис Филча. Разумеется, предварительно сменив гриффиндорский герб на мантии на знак Слизерина с помощью пары заклятий, и приняв облик Малфоя с помощью своих способностей метаморфа. Сам Драко мирно отдыхал в кладовке, оглушенный заклятьем Гарри. Мальчик пару раз обозвал завхоза «вонючим сквибом», пригрозил написать отцу и наконец предложил взятку, чтобы отвертеться от отработки. После того, как разъяренный завхоз выбросил его в коридор, пообещав доложить обо всем декану и удвоив срок наказания, Гарри преспокойно вернулся в свой облик и отправился в гриффиндорскую башню, даже не потрудившись освободить Малфоя из кладовой. Если слизеринец не сумеет оттуда выбраться и не явится на отработку, тем хуже для него.

* * *

Малфой, как оказалось, все же сумел выбраться из кладовой. Однако это не спасло его от дополнительной недели мойки туалетов: после его безумной истории про дракона никто не поверил в то, что в кабинете Филча был не он. Кроме, разумеется, Снейпа, знавшего о метаморфических способностях Гарри. Однако декан Слизерина не стал вмешиваться и пытаться защитить крестника, попросту снял с мальчика пятьдесят баллов во время субботнего урока.

— И вы отделались только баллами, мистер Поттер, только потому, что показали явные качества слизеринца, — заметил он.

В искусстве зелий Гарри показывал явные признаки улучшения, и все еще пытался подобрать правильную комбинацию химических элементов. Он надеялся, что к концу года эксперимент будет завершен, с успехом или без оного.

Тем временем учебный год подошел к финалу. Экзамены для гриффиндорской четверки не представили особой сложности: Гермиона блистала на теоретической части, Гарри был лучшим в практике, Рон и Невилл, хоть и не были лучшими, достаточно уверенно справились с испытаниями. Хотя они, при поддержке Гарри, дружно отказались обсуждать с Гермионой прошедшие экзамены — мальчикам не улыбалось еще раз отвечать на все вопросы, даже зная ответы.

Квиррелл выглядел плохо. Его кожа посерела, под глазами появились мешки, на лбу залегли морщины, кисти рук истончились. Гарри не понимал, чего он дожидается — протяни профессор еще несколько дней, и у него просто не хватит сил добраться до камня. Наконец, утром на следующий день после последнего у первокурсников экзамена — им оказалась История Магии — министерская сова доставила директору официально выглядевший конверт. Дамблдор внимательно прочитал письмо и что-то сказал МакГонагалл, а потом продолжил завтракать.

Друзья немедленно отправились в Выручай-Комнату и принялись наблюдать за Картой Мародеров. Она показала, как директор вернулся в свой кабинет, а затем точка с его именем исчезла — наверное, отправился через камин или воспользовался помощью феникса.

— Ну, вот и все, — задумчиво заметил Гарри. — Сегодня Квиррелл попробует добраться до камня.

— Наверное, ночью, после отбоя. Ему не нужно, чтобы кто-то заметил, как он направляется в запретный коридор, — согласилась Гермиона.

— Что мы будем делать? Пойдем за ним? — с энтузиазмом спросил Рон.

— «Мы» не будем делать ничего, — отрезал Гарри. — Я подстерегу Квиррелла по дороге и уничтожу его.

— Мы не отпустим тебя одного! — Гермиона вскочила.

Рон согласно кивнул:

— Это опасно, дружище. Тебе понадобится наша помощь.

— Что мне понадобится, так это чтобы никто не путался под ногами! — Гарри тоже вскочил и принялся расхаживать по комнате. — Ребята, вы отличные друзья, и я ценю вашу смелость и верность. Но вы еще не готовы. Я лишь буду волноваться за вас, и, если кому-то из вас причинят вред, никогда этого себе не прощу. Вы должны пообещать мне, что не полезете туда.

— Ты думаешь, мы простим себе, если с тобой что-то случиться? — тихо спросил Невилл.

— Со мной ничего не случиться. Но даже если и так, то да, я думаю, вы сможете простить себя. Не потому, что вы плохие друзья — просто потому что вы не можете помешать мне. Вам троим не одолеть меня, по крайней мере, пока. Только, прошу, не заставляйте меня доказывать это. Просто пообещайте, что, чтобы ни случилось, вы и близко не подойдете к этой чертовой двери. Пожалуйста.

Они переглянулись. Рон, Гермиона и Невилл знали, что Гарри прав — он мог победить всех троих, даже не используя палочки. И они не хотели валяться тут оглушенными и связанными до завтра — или всегда, если Гарри…они не хотели думать об этом.

— Хорошо, — наконец вздохнула Гермиона. — Мы обещаем.

— Я оставлю вам Карту. Если вы увидите, как мое имя исчезнет, известите профессоров. Хотя вряд ли они смогут помешать ему, если он получит Камень. То же самое, если обе точки перестанут двигаться, или если его имя исчезнет, а я не буду двигаться. Скажете профессорам, что я оглушил вас, перед тем как отправиться за Квирреллом, и вы помчались к ним, как только пришли в себя.

Гарри достал из сумки перо и пергамент и принялся что-то писать. Друзья молча смотрели на него.

— Каков твой план? — наконец спросил Рон.

— Я пройду так далеко, как смогу, используя мантию-невидимку и заклинания, скрывающие звуки и запахи. По крайней мере, Пушка точно пройду, церберы не могут чувствовать магию. Потом останусь и буду ждать. Когда Квиррелл подойдет ближе, я врежу по нему так сильно, как смогу, и посмотрю, что получится. Надеюсь, мне удастся его удивить.

— Ты готов убить его? — Гермиона содрогнулась. — От него же только кровавое месиво останется.

— Я не готов, — Гарри покачал головой. — Зверь во мне — другое дело. Он работает на Волдеморта. Он представляет опасность для моих друзей и всего Волшебного Мира. Я готов помучиться угрызениями совести, если это обеспечит безопасность моей стаи.

— Тигры не живут в стаях, — мягко заметила Гермиона.

— Люди живут, — Гарри размашисто подписался, достал палочку, взял появившийся перед ним кинжал, уколол палец и капнул на пергамент кровью. Затем свернул его, запечатал воском, так же предоставленным Выручай-Комнатой, и протянул Невиллу. — Я назначаю тебя исполнителем моего завещания, если со мной что-то случиться.

— Ты знаешь, как пугающе это выглядит, дружище? — с нервным смешком спросил Рон. — Завещание и все такое…

— Я абсолютно уверен, что собственноручно сожгу его в камине, рассказывая вам о препятствиях, защищавших Камень, в то время как Малфой будет оттирать кровавое месиво, бывшее Квирреллом, с помощью своей зубной щетки, — Гарри ухмыльнулся. — Просто не хочу, чтобы Гермиона просила меня еще раз все обдумать. Хорошо, теперь мне надо взять кое-какое снаряжение из моего сундука, и все.

— Возвращаемся в башню?

— Зачем? — Гарри извлек из сумки маленькую шкатулку, коснулся ее палочкой, и она превратилась в сундук с несколькими замочными скважинами. Он вытащил ключ, висевший на цепочке у него на шее, и вставил его в третий слева замок. — У меня все всегда с собой.

— У моего отца был такой сундук! Модель для авроров.

— Именно, — Гарри достал из сундука перевязь-патронташ, утыканную флакончиками с разными зельями, и острый кинжал гоблинской работы, клинок, по которому вилась затейливая серебряная вязь, был скрыт простыми ножнами черной кожи. Он скинул мантию, надел перевязь поверх рубашки, прицепил кинжал на пояс. Подумал, не выдать ли друзьям секрет своих метаморфических способностей, чтобы надеть еще и доспех драконьей кожи, но решил против этого: он хотел сохранить эту тайну от Волдеморта. — Я готов.

— Ты обещал оставить нам Карту, — напомнила Гермиона. — И ты хотел наложить на себя заклятья.

— Чуть не забыл, — Гарри протянул ей Карту и пару раз взмахнул палочкой, накладывая на себя чары. — И не говорите профессорам, что я подготовился, ОК?

* * *

С Пушком Гарри справился просто — всего-то и нужно было, что напеть монстру колыбельную. Дьявольские Силки в ужасе расползлись по углам, когда Гарри зажег небольшой огонек. Поймать нужный летающий ключ для самого молодого ловца столетия тоже не оказалось проблемой.

Он решил было остановиться перед шахматной доской — фигуры были слепы, глухи и не имели обоняния, а значит, они каким-то образом чувствовали магию. Но ему в голову пришла безумная идея, и Гарри решил попробовать ее. К его удивлению, она оказалась верной — шахматы и не подумали среагировать на пересекающего доску тигра. Он даже был разочарован — МакГонагалл сама была анимагом, и не додумалась о такой возможности. Хотя, возможно, играло роль то, что Гарри был все же Истинным Оборотнем, то есть, в некотором смысле, настоящим зверем.

Тролль, как и Пушок, не мог ни увидеть, ни услышать, ни учуять мальчика. Единственной опасностью было задохнуться от исходившего от него зловония, но Гарри кое-как выдержал. В конце концов, гулял же он как-то по Лондону, и даже ел уличные хот-доги в Нью-Йорке.

Он даже не стал останавливаться, чтобы прочитать загадку Снейпа. Попросту снял с перевязи один из пузырьков, отпил глоток и пошел дальше. Пламя на мгновение окатило его приятным щекотанием, и он оказался в большой пустой комнате с колоннами, в центре которой возвышалось зеркало Еиналеж.

— Философский Камень не помешает, как думаешь, Гарри? — спросил сам себя мальчик, и, сосредоточившись на желании найти Камень — найти, но не использовать! — заглянул в зеркало. Отражение немедленно подмигнуло ему, вытащило из кармана форменных школьных брюк красноватый камень, и засунуло его обратно. Гарри немедленно ощутил в кармане тяжесть. Мальчик сел на пол рядом со входом в комнату, завернулся в мантию-невидимку, и принялся ждать, прислонившись спиной к стене.

* * *

Квиррелл пришел куда раньше, чем он ожидал — всего через три часа. Выглядел он поистине ужасно — видимо, просто не смог больше ждать. Гарри осторожно поднялся со своего места, тихо зашел профессору за спину и приготовился. Нужно было решить, какое заклятье использовать. Авада Кедавра звучала очень соблазнительно, его злобы и ненависти по отношению к Волдеморту явно хватило бы, чтобы заклятье сработало…но тогда не оберешься проблем от Дамблдора. Гарри решил остановиться на чем-нибудь попроще. Перегруженного магией «Редукто» должно было вполне хватить, чтобы и в самом деле оставить от мужчины только кровавое месиво.

Гарри снял мантию-невидимку, сложил ее в аккуратный сверток и запихал в карман, тот же, где уже лежал Философский Камень. В зеркале Квиррелл увидеть его не мог, а Волдеморт был скрыт тюрбаном. Он достал палочку и мгновенным движением кисти выпустил заклятье прямо в спину профессору. Он вложил в заклятье столько мощи, что его руку отбросило назад, а сама палочка слегка нагрелась. Однако заклятье летело точно.

Однако Квиррелл, каким-то образом, все же почувствовал его. Вернее, летящее в него заклинание почувствовал обитавший в его теле дух Волдеморта. Профессор рухнул на пол, закрывая затылок руками, и заклятье, летевшее ему в спину, ударилось точно в зеркало.

Зеркало Еиналеж было поистине произведением магического искусства. Разбить его было очень, очень сложно. Даже перегруженное магией, заклятье Гарри не сумело этого сделать — оно срикошетило и врезалось в одну из колонн. Каменная шрапнель разлетелась по комнате. Гарри спасло то, что он успел выставить щит, защищающий от физических предметов, Квиррелла — его позиция на полу. Но если мальчик был совершенно невредим, то мужчину несколько осколков задело — в основном это были царапины, однако один воткнулся в кисть левой руки, защищавшую затылок.

Но ранения не помешали Квирреллу двигаться — он тут же перекатился вбок, уклонившись от следующего заклятья Гарри, вскочил на ноги и отбил третье.

— Поттер!

— А ты ожидал увидеть Дамблдора? — удивился Гарри. Он даже опустил палочку, благо Квиррелл был достаточно шокирован, чтобы и не помышлять о нападении. — Ты же не думал, что я не узнаю о твоем идиотском плане после твоей идиотской попытки убить меня во время квиддичного матча? Волдеморт, наверное, совсем отчаялся, раз доверил свое задание такому бездарю, как ты.

— Мальчишка смеет произносить мое имя, — раздался шипящий голос, однако губы профессора не шевельнулись. — Дай мне взглянуть на него.

— Повелитель, вы еще не достаточно сильны! — запротестовал Квиррелл.

— У меня достаточно сил!

Квиррелл принялся разматывать тюрбан, не сводя глаз с палочки Гарри. Мальчик с холодным любопытством наблюдал за его действиями. Наконец, тюрбан был размотан, и Квиррелл повернулся к Гарри спиной.

— Видишь, во что я превратился, Гарри Поттер? Жалкая тень, вынужденная обитать в чужом теле. Камень вернет мне силы, даст мне новое тело. Присоединяйся ко мне.

— Ты убил моих родителей.

— Я не единожды предлагал им присоединиться ко мне. Они были храбрые и сильные люди, твои родители. Но они были моими врагами. В этом не было ничего личного. Я вижу, что ты выше глупой обиды. Ты же не настолько глуп, чтобы верить в то, будто волшебники и маглы равны?

— Конечно, нет, — Гарри кивнул и сделал шаг вперед, не отрывая взгляда от красных глаз.

— Ты умен, мой мальчик, храбр и силен. Но я могу научить тебя такому, чего ты не узнаешь нигде в мире, только с моей помощью ты можешь достигнуть настоящего могущества и величия. Ты станешь моей правой рукой, и вместе мы завоюем этот мир. Сделаем его правильнее и лучше, — мягко и вкрадчиво продолжал Волдеморт, впиваясь в Гарри глазами.

Мальчик послушно подсовывал ментальной руке Темного Лорда фантазии о могуществе и величии. Он еще на шаг приблизился к нему, и открыл рот, чтобы внести свою лепту:

— Мы можем обмануть их всех, даже Дамблдора. Нужно лишь выждать пару лет, тайно готовя силы. А потом мы развяжем войну. Великий Темный Лорд Волдеморт против Мальчика-Который-Выжил. Когда вся надежда ляжет на мои плечи, я паду в бою, а у тебя появится новый могущественный сторонник. Их дух будет уничтожен, сопротивление сломлено. Нам останется лишь уничтожить пару десятков самых упрямых.

Волдеморт расхохотался. У Гарри по коже побежали мурашки. Темный Лорд определенно с детства тренировался в злобном смехе.

— Вижу, я недооценил тебя! Подойди, Гарри, преклони колено и поклянись мне в верности. Мы подумаем над твоим планом после того, как я достану Камень.

Гарри медленно подошел к нему и опустился на колено. Он буквально чувствовал триумф Волдеморта. Гарри взглянул ему в глаза и поднял палочку правой рукой. Его левая рука незаметно обхватила рукоять засунутого за пояс кинжала.

— Я, Гарри Джеймс Поттер, — Гарри молниеносно выпрямился и вонзил кинжал в спину Квиррелла. Кинжал вошел между ребрами и воткнулся точно в сердце. Гарри, все еще не отрывая взгляда от ошеломленных глаз Волдеморта, продолжил с усмешкой: — Клянусь, что ты полный идиот. Неужели ты думал, что я куплюсь на это?

Гарри выдернул кинжал, освобождая путь потоку темной, почти черной крови, и Квиррелл молча упал лицом вниз. По его телу пробежала волна пламени, исторгая дух Волдеморта, который немедленно сбежал, даже не попытавшись завладеть Гарри. Мальчик хмыкнул и поднял палочку мертвого профессора. Он направил ее на зеркало.

— Авада Кедавра, — слова мягко сорвались с его губ.

Зеленый луч ударил в зеркало, и оно не выдержало — тут же потрескалось и осыпалось дождем осколков. Гарри снял перевязь и надел ее на Квиррелла, потом закрепил поясе профессора ножны от клинка — пусть Дамблдор не думает, что Гарри пришел сюда подготовленным. Кинжал он уронил на пол рядом с телом, не позаботившись даже стереть с него кровь. Гоблинской стали она все равно не повредит. Напоследок он выпустил несколько заклятий из своей палочки — самым опасным было режущее «Секо». Потом он потоптался в луже крови и, пошатываясь, вышел из комнаты. Пламя вновь взметнулось, отрезая оба выхода. Гарри взял загадку Снейпа, сел на пол, прислонившись спиной к постаменту с зельями, и принялся ждать.

* * *

— Он не двигается уже двадцать минут, — в голосе Рона слышалась паника. — Может, пора уже сообщить профессорам? Он, наверное, там кровью истекает!

— Ищите профессора МакГонагалл, — Гермиона расстелила Карту на столе и принялась проглядывать ее. — Вот, она в своем кабинете. Шалость удалась. Бежим!

Трое друзей со всех ног помчались к кабинету своего декана. Их ежедневные упражнения помогли — они добежали до нее всего за три минуты, даже не выбившись из сил.

— Профессор! — Гермиона даже не остановилась, чтобы постучать, а просто влетела внутрь.

От неожиданного вторжения МакГонагалл даже вскочила из-за стола, выхватив палочку.

— Мисс Грейнджер, как это понимать?!

— Простите, профессор, но это очень срочно! Он сам пошел за Квирреллом, в одиночку, мы хотели помочь, но он оглушил нас, — сбивчиво начала Гермиона. Мальчикам понадобилась вся их выдержка, чтобы не уставиться на нее, распахнув рот. Девочка была прирожденной лгуньей.

— Мисс Грейнджер! Кто пошел? И почему это так срочно, что вы должны вламываться в мой кабинет?

— Гарри! Квиррелл хочет достать Камень для Волдеморта, а Гарри пошел остановить его! — едва не в слезах выкрикнула Гермиона. — Он оглушил нас, чтобы мы не пошли следом!

— Камень? — шепотом спросила МакГонагалл.

— Да, Философский Камень Фламеля! Квиррелл хочет украсть его для Волдеморта, это он послал письмо директору, чтобы убрать его из школы!

— Откуда вы узнали про Камень? — потребовала профессор. До нее еще не дошел смысл всех слов Гермионы.

— Это не важно! Квиррелл хочет его украсть, а Гарри решил остановить его! Мы должны ему помочь!

Вот теперь МакГонагалл поняла, что довело бедную девочку до такого состояния. Она побледнела, схватилась за сердце левой рукой, а правой подняла со стола маленькое зеркальце.

— Альбус Дамблдор! — крикнула она.

— В чем дело, Минерва? — в зеркале возникло лицо директора.

— У меня мисс Грейнджер. Она утверждает, что Квиррелл пошел за Камнем, а Гарри Поттер — останавливать его!

— Вызови Северуса и встретьте меня у входа, — приказал Дамблдор, и его лицо исчезло.

— Мисс Грейнджер, возвращайтесь в гостиную…

— Мы пойдем с вами!

* * *

Решить задачку Снейпа оказалось весьма просто, так что Гарри просто скучал, разглядывая свои, покрытые чужой кровью, руки. Рев пламени, который он уже перестал замечать, внезапно оборвался, и Гарри поднял голову. К нему спешили шестеро — трое взрослых, трое детей. Дамблдор, МакГонагалл и Снейп, и его друзья. Гарри тяжело поднялся на ноги.

— Мистер Поттер, вы в порядке? — обеспокоенно спросила МакГонагалл. Гарри молча кивнул, глядя в лицо директору.

— Где Квиррелл? — мягко спросил Дамблдор.

— Там, — Гарри дернул головой в сторону комнаты с зеркалом. — Он мертв. Я…я убил его.

— Убили? — переспросила МакГонагалл. Снейп просто отправился в следующую комнату.

— Он хотел украсть камень для Волдеморта. Я думал, Волдеморт где-то прячется, может, в Лесу, там недавно единорога убили. А он торчал у него из затылка, представляете? — Гарри издал нервный смешок. — Нас весь год учил Волдеморт, и никто не догадался, из-за тюрбана. Я как увидел эту рожу, сразу напал. Мы немного подрались, а Волдеморт все это время убеждал меня присоединиться к нему. А потом заклятье Квиррелла угодило в Зеркало, и разбило его. Волдеморт был в ярости, он теперь не мог достать Камень. Он просто позабыл про палочку и прыгнул на меня. Пытался задушить меня голыми руками, навалился, что-то шипел про чертово пророчество. Но я достал у него с пояса кинжал и вонзил ему в спину. Наверное, попал в сердце, потому что он сразу обмяк и умер.

— Квиррелл мертв, — это вернулся Снейп. В руках он держал окровавленный кинжал. — Видимо, Поттер вонзил ему кинжал в спину. Попал точно в сердце. Я бы сказал — удар мастера, но Поттеру, вероятно, просто повезло.

— Что с зеркалом?

— Разбито. Я проверил палочку Квиррелла — последнее было смертельное заклятье, оно и разбило зеркало.

— Камень теперь, наверное, не достать, да? — спросил Гарри. — Ваш друг, Николас Фламель, он теперь умрет?

— Даже если бы камень можно было достать, мы все равно уничтожили бы его, наверное, — Дамблдор задумчиво кивнул. — У Николаса достаточно Эликсира, чтобы уладить свои дела, а потом, да, потом он умрет.

— Мне жаль, — просто сказал Гарри.

— Для высокоорганизованного разума смерть — всего лишь очередное приключение, — Дамблдор улыбнулся.

Гарри уже не обращал на него внимания. Он смотрел на друзей.

— Вы простите меня? Я не мог позволить, чтобы с вами что-то случилось.

— Гарри Джеймс Поттер! Если ты, если ты еще раз! — Гермиона бросилась к нему на шею и принялась всхлипывать. — Мы так напугались! Ты мог погибнуть!

— Гермиона, я не собираюсь погибать еще много, много лет, — успокоил ее Гарри.

— Просто…больше так не делай, ладно, дружище? — попросил Рон. Гарри протянул руку, другой рукой продолжая удерживать всхлипывающую Гермиону, и пожал Рону руку.

— Я постараюсь, — он выдавил улыбку.

— Если я еще раз очнусь на полу и найду у себя в кармане твое завещание, я тебя сам прикончу, — серьезно сообщил Невилл, так же протягивая руку.

— Буду иметь в виду, — Гарри ухмыльнулся.

— Завещание? — слабым голосом спросила профессор МакГонагалл. Невилл молча достал из кармана свиток.

Гарри отпустил немного пришедшую в себя Гермиону. Девочка принялась старательно утирать слезы смеха. Он взял из рук Невилла завещание и касанием палочки поджег его.

— Мистер Поттер, теперь, когда вы уладили неотложные дела, предлагаю двинуться в мой кабинет. Вам предстоит многое объяснить. Северус, у тебя не найдется успокаивающего зелья для мистера Поттера и мисс Грейнджер?

Снейп молча достал из кармана склянку с зельем и протянул его Гарри.

— Два глотка. Кстати, Поттер, по закону, оружие убитого принадлежит победителю, — он протянул Гарри его кинжал. — Проклятий или яда нет, я проверил.

— Ээ, спасибо, профессор, — Гарри изобразил смущение, вытер кинжал о штанину и засунул себе за пояс.

Он изобразил, что глотает зелье, и протянул склянку Гермионе. После нее склянка попала в руки профессора МакГонагалл, которая, выпив глоток, опустила склянку в карман. Женщине казалось, что сегодня оно ей еще понадобится. Все двинулись к выходу.

— Поттер! Теперь, когда вы успокоились, ответьте, пожалуйста: почему вы не сообщили о своих подозрениях никому из преподавателей? Какого Мордреда вы полезли сюда сами?

— И кто бы поверил мне, первокурснику? — Гарри вздохнул. — Вы, профессор? Я даже о Камне знать не должен был.

— Быть может, пока мы идем, расскажите, как вам удалось узнать о нем? — спросила МакГонагалл.

— Логика и немного удачи. Как-то раз, возвращаясь с субботней отработки у профессора Снейпа, я свернул не туда и оказался перед запертой дверью в запретном коридоре. Когда я понял, где нахожусь, я попытался вернуться, но лестница уже отъехала в сторону. Я решил, что, может быть, найду другой путь за дверью. Но нашел только цербера, который сидел на каком-то люке. Я тут же сбежал, лестница уже вернулась.

Гарри полностью завладел вниманием слушателей. МакГонагалл жаждала узнать, как первокурсник докопался до этой тайны, Дамблдор — как много готов рассказать мальчик, друзьям было интересно то же самое, пусть и по другой причине, а Снейпу было просто любопытно.

— Понятно было, что цербер что-то охраняет. Гермиона вспомнила, что летом кто-то ограбил Гринготтс, но сейф был уже пуст. Еще она видела в банке Хагрида, который был там «по делам Хогвартса». Мы решили спросить у него. Он рассказал нам о Пушке, что это его пес, и посоветовал не совать нос, куда не следует. И проговорился, что это дело касается только директора да Николаса Фламеля, — тут Гарри якобы спохватился. — У него ведь не будет неприятностей, правда? Он велел нам забыть об этом!

— У него не будет неприятностей, — заверил Дамблдор. — Как вы узнали, кто такой Николас?

— Карточка от шоколадной лягушки. Там написано, что вы, кроме прочего, известны работами по алхимии совместно с Николасом Фламелем.

— Вы догадались, что в школе спрятан Философский Камень, — одобрительно кивнул директор. — А почему вы решили, что Квиррелл пытается его украсть, и что он работает на Волдеморта?

— После матча со Слизерином, — объяснил Гарри. — Кто-то пытался заговорить мою метлу, к счастью, мне удалось заблокировать заклятье.

— А почему Квиррелл?

— Ну, мы заметили, что с метлой Гарри было что-то не так, — Гермиона решила вступить разговор. — Как будто не он ей управлял. Я подумала, что это наговор. И сначала подумала на профессора Снейпа.

— Почему?

— Он не отрываясь смотрел на Гарри и что-то бормотал себе под нос. Но потом Гарри справился с заклятьем, и профессор выглядел так, словно выполнил работу. Наверное, вы пытались снять наговор, да?

Снейп молча кивнул.

— А Рон заметил, что профессор Квиррелл все еще не отрывает взгляда от Гарри, что-то бормочет и выглядит раздосадованным. Мы поняли, что это он.

— Великолепная логика, мисс Грейнджер.

— Гарри вообще сразу догадался, что это Квиррелл, хотя и не видел ничего этого, — Гермиона смущенно уставилась в пол. Они уже шагали по коридорам замка, направляясь в кабинет директора.

— Вот как? Почему?

— Больше некому, — Гарри пожал плечами. — У студентов либо нет мотивов, либо знаний или сил. Все остальные профессора работают в Хогвартсе не первый год. Хоть какой-то мотив был у профессора Снейпа, а вы лично ручались за него перед Визенгамотом. К тому же, несчастный случай во время матча от явно заколдованной метлы? Я могу не любить его, но я не могу назвать его дураком.

— Спасибо, Поттер, — сухо отозвался Снейп. Они дошли до места. Директор назвал пароль, и все поднялись в его кабинет.

— Это объясняет, почему вы подозревали Квиррелла, — сказал Дамблдор, усаживаясь в свое кресло и жестом предлагая остальным последовать его примеру. — Лимонную дольку?

— Нет, спасибо, профессор, — отказался Гарри. — В тот день, как Гермиона встретилась с Хагридом в Гринготтсе, я видел Квиррелла в Дырявом Котле. Квиррелл сообщил, что в подземелья пробрался тролль, который потом почему-то оказался на втором этаже.

— И, поскольку он пытался убить тебя, ты решил, что он работает на Волдеморта, — Дамблдор задумчиво покивал. — Никаких прямых свидетельств, только косвенные улики. Я понимаю, почему вы решили не сообщать об этом профессорам.

— Можно задать еще один вопрос, сэр?

— Безусловно, мистер Поттер, — Дамблдор кивнул. — Хотя, если этот вопрос будет о том, о чем я думаю, я вряд ли смогу ответить на него. По крайней мере, не сегодня.

— Камень был настоящим?

Дамблдор поднял брови. Он явно ожидал не этого.

— Почему вы думаете, что это он мог быть подделкой?

— Из-за его защиты, сэр. Она была предназначена не для защиты камня, а для вида. Вы хотели заманить вора к зеркалу Еиналеж. Пока бы он гадал, как вытащить его, или наслаждался видениями того, как он становится бессмертным богачом, вы бы успели вернуться и лично поймать его.

— С чего вы так решили, мистер Поттер?

— Я объясню, профессор МакГонагалл. Цербера опустим — он предназначался только для того, чтобы отпугивать любопытных студентов вроде близнецов Уизли. Вместо Дьявольских Силков профессор Спраут могла посадить под люком какой-нибудь ядовитый кактус с пятидюймовыми шипами. Профессор Флитвик мог попросту не оставить нужного ключа. Шахматные фигуры могли просто навалиться всем скопом. И, наконец, профессор Снейп мог заполнить все склянки ядом.

— Да, Гарри, камень был настоящим, — Дамблдор вздохнул. — Когда Николас связался со мной и сказал, что камень едва не украли, я сразу заподозрил Волдеморта. Я поговорил с ним и посоветовал уничтожить камень. Он был согласен, в принципе, смерти он не боится, но хотел, чтобы мы сначала попробовали поймать то, что осталось от Темного Лорда. Я боялся, что Волдеморт каким-то образом сможет почуять подделку и не сунуться в нашу с Николасом ловушку. Я, как и ты, думал, что Квиррелл — всего лишь слуга, а хозяин ждет в Лесу. Впрочем, я был уверен, что он присоединиться к Квирреллу, когда настанет время идти за камнем. И еще я не подумал, что четверо первокурсников смогут прознать так много.

— Что ж, приятно знать, что вы не просто так повесили на школу большую мишень, профессор, — кисло отозвался Гарри. Он знал, что Дамблдор лукавил — директор рассчитывал, что Гарри сунется в самое пекло. — Извините, что испортил ваш план.

— Не беспокойся, мой мальчик, — Дамблдор улыбнулся и посмотрел на Гарри поверх очков. — Возможно, все к лучшему. Но боюсь, это была не последняя твоя встреча с Волдемортом.

* * *

— Капитаны жмут друг другу руки, снитч и бладжеры выпущены, игроки в воздухе, и игра началась! Напоминаю, что фаворитами в гонке за Кубок Квиддича является команда факультета Гриффиндор, команде Рейвенкло нужно выиграть с перевесом в сто тридцать очков, чтобы победить, но они не намерены опускать руки, Куингер с мячом, бросок, но Вуд тут как тут и счет не открыт. С мячом Белл, и похоже, что ловец Рейвенкло не собирается становиться очередной жертвой финтов Поттера. Стоп, стоп, Поттер продолжает пикировать, это не финт! Один из Уизли бросается под бладжер, предназначенный для ловца, и…ИГРА ЗАКОНЧЕНА! Не могу поверить, Поттер поймал снитч через сорок две секунды после начала игры! Это рекорд! Гриффиндор побеждает со счетом сто пятьдесят — ноль!

* * *

Прощальный пир Гарри не слишком интересовал, даже несмотря на то, что Гриффиндор, во многом благодаря Гарри и его друзьям, а так же успехам в квиддиче, выиграл межфакультетское соревнование по очкам. В конце концов, это был всего лишь пир — студенты просто сидели за столами и ели, разговаривая и предвкушая возвращение домой. Четверка друзей в этом тоже не отличалась оригинальностью, разве что они не обсуждали самую новую Хогвартскую легенду о защите Философского Камня.

— Вы все должны погостить в Норе, — кое-как проглотив еду под грозным взглядом Гермионы, сообщил Рон. — Родители не будут против, я уже спрашивал. Мама замечательно готовит.

— Только в том случае, если она все-таки отпустит вас с близнецами ко мне, — Гарри ухмыльнулся и повернулся в Гермионе и Невиллу. — Вам, разумеется, я тоже всегда буду рад. Каминный адрес — поместье Поттеров в Уэльсе.

— Почему так длинно? — удивился Невилл.

— Когда-то во владении рода было еще одно поместье, в Шотландии, неподалеку отсюда, вообще-то. Но оно было разрушено во время войны Гриндевальдом. А с тех пор никто не удосужился поменять каминный адрес.

— А, понятно, — Невилл кивнул. — Боюсь, я вряд ли смогу предложить вам гостеприимство, разве что вы не против все время следовать Кодексу. Бабушка, конечно, не поддерживает Волдеморта, но она гордиться тем, что она — чистокровная, и любит это подчеркивать.

— Нет, уволь, — Рон поморщился. — Если еще и Лонгботтомы будут считать мою семью осквернителями крови…

— Я тоже пас, — согласилась Гермиона.

— Я бы попробовал, все равно со временем придется привыкать, — задумался Гарри. Он повернулся к Невиллу. — Мне познакомиться с леди Августой на платформе, или ты пришлешь мне официальное приглашение?

— Ну, если она не пригласит тебя зайти на чашечку чая, тогда придется мне, — вздохнул Невилл, и поморщился: — Ненавижу писать официальные письма, но ради тебя, так уж и быть…

— Спасибо, дружище, — Гарри улыбнулся и повернулся к Гермионе. — Твои родители не намерены подключаться к каминной сети?

— Камин в гостиной, и у нас достаточно часто бывают их коллеги с работы, и иногда заходит тетя Лаура с моим кузеном Джонатаном, такой противный мальчишка, — Гермиона поморщилась. — Она сестра папы, и мама ее терпеть не может, а тетя, по-моему, специально приходит, чтобы ее позлить. Не думаю, что это — такая уж хорошая идея. Родителям без разницы, ведьма я или нет, но остальным-то нельзя про это рассказывать, верно?

— Конечно, — Гарри покивал. — А нельзя поставить еще один камин, в твоей комнате?

— Кажется, одна из стен — как раз та самая, в которой проходит дымоход, — Гермиона наморщила лоб. — Да, в принципе возможно.

— Отлично, — Гарри хлопнул в ладоши. — Предупреди родителей, что к вам придут специалисты из министерства. Я все устрою, и пошлю тебе сову с точным временем.

— И сколько это будет стоить?

— Нисколько, — с беззаботным видом солгал Гарри. — Один человек в Департаменте Волшебного Транспорта должен мне услугу.

— Спасибо, Гарри. Не хочется каждый раз добираться до Дырявого Котла на метро, чтобы воспользоваться камином.

— Ты не пользуешься Темным Рыцарем из принципа или потому, что не знаешь о нем? — поинтересовался Гарри.

— Второе. Что за Темный Рыцарь?

— Волшебный автобус, — объяснил Рон. Он уже вполне наелся, и сейчас ждал десерта, так что рот у него был свободен. — Довольно дорогой, но зато все, что нужно — выйти на обочину и взмахнуть палочкой, и через пару секунд он появится.

— Он может доставить тебя почти куда угодно, была бы дорога, от Лондона до Хогвартса, скажем, всего часа два ехать. Но он слишком быстро разгоняется и тормозит, пассажиры внутри так и катаются.

— О, понятно.

* * *

— Поздравляю тебя с очередной победой над своим врагом, Гарри Поттер.

— Спасибо, Флоренц, — мальчик и не подумал спрашивать, откуда кентавр это узнал. Наверняка прочел по звездам. — Ты давно ждешь?

— Недавно, — коротко ответил кентавр и протянул Гарри сверток. — Здесь твой лук, а вот и тетива. Тот единорог, которого ты спас, сам пришел ко мне, чтобы дать волос для тетивы. Ты должен сам натянуть ее, чтобы лук признал тебя законным владельцем.

— Разве не достаточно, что Старый Ясень дал мне древесину?

— Но форму ему придал я, и я заставил воду и огонь поделиться с ним силой, и я заставил ветер дать сил тетиве.

— Силу земли луку дал Старый Ясень, а силу магии — единорог, — догадался Гарри. — И, когда я с помощью собственной силы натяну тетиву, он будет обладать силами шести стихий, верно?

— Земля, воздух, огонь, вода, магия и жизнь, — кивнул Флоренц.

— Хорошо, — Гарри надел один конец тетивы, крепко зажал в руке второй, упер дугу в землю и принялся сгибать его, одновременно растягивая тетиву.

Это было сложно, ему потребовалось собрать все свои силы, он чувствовал, как его собственная магия концентрируется в его теле, придавая мышцам еще большую мощь. Дуга медленно сгибалась, по Гарри, которому пришлось принять форму взрослого, чтобы дотянуться до дальнего конца дуги, градом катился пот. Последний дюйм давался особенно тяжело, Гарри мышцы разрывались от боли, пальцы норовили разжаться, но он не сдавался. Наконец, завиток на конце тетивы достиг предназначенного для него крепления, и Гарри последним усилием закрепил его. И тут же, тяжело дыша, повалился на траву.

— Лук твой, юный Гарри. Он будет верно служить тебе и твоим потомкам. Пусть никогда твоя стрела не пронзит сердце невинного, — Флоренц легонько поклонился и медленно ушел в темноту леса, не дожидаясь ответа Гарри.

Гарри еще несколько минут лежал на траве, пытаясь унять боль во всем теле — конечно, львиную долю работы выполнили его руки и спина, но он вложил в это дело все свои силы, все свое существо, потому и болело все — руки, плечи, спина, поясница, шея, ноги. Наконец, когда его боль немного улеглась, а дыхание восстановилось, Гарри встал на колени и принялся впервые по-настоящему рассматривать свое оружие.

Лук был длинным, без дюйма двухметровым, симметричным, рога дуги даже сейчас, в натянутом состоянии, ощутимо загибались вперед, придавая ему дополнительную силу. Тонкая серебристая тетива под пальцами казалась бархатом, и мелодично пела от одного прикосновения. Рукоять была удобной, ухватистой, рука сама ложилась на нужное место. Вся дуга была испещрена причудливым узором: начинающиеся от рукояти гибкие молодые побеги вились, переплетались, с них к концам лука струились потоки воды, которые вскоре становились языками пламени. Лук был великолепен.

Гарри, позабыв про боль, вскочил на ноги. Он уже вновь принял облик Гарри Поттера — стройного, правильно развитого мальчишки, среднего для своих лет роста и веса, но главное — мальчишки. Лук едва ли не упирался в землю, когда он поднял его. Гарри попробовал натянуть тетиву, и удивился, насколько легко это ему далось. Словно лук сам помогал ему. Гарри дотянул тетиву до уха — можно было бы и дальше, но у него не хватало длины рук — и вновь удивился, заметив, что его руки не дрожат. А ведь этот лук был куда мощнее простого тисового, на котором тренировался Гарри в Выручай-Комнате.

— Ты прекрасен и великолепен, — тихо сказал своему луку Гарри, и тетива возмущенно тренькнула. Мальчик рассмеялся. — А, так у тебя женская душа, любовь моя?

Тетива ответила мелодичным звоном. Гарри вновь тихо рассмеялся.

— Как же мне звать тебя? Тебя создали искусные руки, и ты прекрасна, как молодой месяц…Селена.

Оружию, кажется, понравилось это имя, потому что рукоять отозвалась теплом, а тетива запела в набежавшем ветерке. Гарри ухмыльнулся. Через год он еще заполучит меч Гриффиндора, и вот тогда его врагам точно не поздоровиться.