Измени себя, не изменяя себе (гет)

Праздничный ужин в Большом Зале подходил к концу. А у профессора Снейпа уже начиналась мигрень из-за этого невыносимого шума, зачинщиками которого, как всегда, стал любимый директором Гриффиндор. Нет, ну почему нельзя вести себя прилично, как его Слизерин? Почему обязательно надо во все стороны от себя испускать эти несносные флюиды радости и счастья? Он задыхался в атмосфере ликования, но не смел сбежать в лабораторию к булькающим зельям из-под бдительного ока Дамблдора, и ему оставалось только мечтать о тишине и спокойствии подземелий.

Очередной взрыв смеха стал продолжением пытки. Да сколько же можно? Неужели никак не нарадуются возвращению своего любимого Поттера? Еще вопрос — откуда весь факультет в курсе строжайшего секрета о его летнем отсутствии. «Большая деревня, где слухами земля полнится», — презрительно подумал он. И только последователи Годрика способны создать такую давку за своим столом. Куда лезут эти идиоты хаффлпаффцы? И Рэйвенкло тоже хорош. И кто решил, что это факультет умных? Любому же ясно: три факультета не могут расположиться за столом, предназначенным для одного. Они же на головах друг у друга стоят и кричат, кричат, перебивая собеседников, все одновременно! Значит, и эти в курсе временного исчезновения знаменитости всея магического мира. Потрясающе, директор! Чтоб они у вас все полопались к дьяволу! Чем меньше бездарностей в школе, тем лучше. По крайней мере, для него и любого разумного человека, но только не для этого старого маразматика. Вон сидит лыбится, глаза за очками сверкают, радуется, видите ли, что реализуется его идея дружбы Домов. Интересно, он отдает себе отчет, что это только благодаря Золотому Мальчику? Или все заслуги, как обычно, себе приписывает? Нет, конечно, никто не спорит, что именно Гриффиндор рождает на свет харизматичных лидеров, но, может быть, стоит им ввести курс манер, приличествующих в обществе?! Хотя этим плебеям ничего аристократичного в голову вбить невозможно: не зря же никто из этих бестолочей не способен воспринять такую тонкую науку, как зельеделие.

Мерлин великий, на это бурление уже сил нет смотреть! Когда их уже перекосит всех от этих счастливых улыбок? Когда у них кончится воздух для смеха? Одна надежда, что Темный Лорд, смилостивится и призовет его из этого АДА! Снейп был даже согласен получить пару Круцио, лишь бы только больше не лицезреть эту сцену счастливого воссоединения. Вот только не дождешься от него милости, держи карман шире. Единственная отрада — смотреть на стол Слизерина, где сплошь царят надменность и презрение. За одно только выражение лица Драко не жалко выложить сотню галлеонов. Мерлин, как же он счастлив, что тупица Поттер счел Слизерин недостойным его героической персоны. Естественно, за проявленное пренебрежение к любимому факультету он ненавидит паршивца еще сильнее, но, Мерлин и Моргана, во что тот был бы способен превратить лучший Дом этой богами забытой школы. Когда в процессе уроков окклюменции Снейп выяснил, что основной причиной его отказа от Слизерина оказался «приятный» характер крестника, он был готов расцеловать Драко, к счастью, вовремя опомнился и ограничился тем, что подарил набор самых редких и дорогостоящих ингредиентов. Правда, он от всей души надеялся, что никто и никогда не узнает о новой форме, которую стал принимать его боггарт. Снейп и сам не подозревал о ней, пока в ходе его экспериментов для создания зелья улучшения зрения (опять же для этого тупицы) не забрел в заброшенную часть замка за пыльцой пылевых докси и наткнулся на гнездо боггартов. Он до сих пор иногда с криком просыпался от кошмара, в котором на него надвигались десятки Поттеров в слизеринских мантиях со значками старост.

— Северус, мальчик мой, — вырвал его из неприятных размышлений голос директора.

Снейп привычно скривился на это обращение и повернулся к нему лицом.

— Да?

— Ужин скоро закончится, пожалуйста, проводи Гарри до моего кабинета. Я найду Минерву и буду ждать вас там.

Профессор снова скривился, однако покорно кивнул.

— Вот и славно, — хлопнув в ладоши, директор удалился.

«И тебя ненавижу, манипулятор маразматичный», — подумал Снейп и горестно вздохнул, направляясь к очагу разгула, в народе именуемого столом факультета Гриффиндор. Со злостью отметив, что его приближения в эйфории праздника никто не заметил, профессор ястребом навис над кучкой сбившихся вокруг Поттера однокурсников. Несколько голов обернулось в его сторону, и страх, проявившийся в их глазах, бальзамом пролился на сердце зельевара. Мелкая Уизли, сидевшая чуть ли не на коленях Поттера, пихнула того в бок, и Снейп изумленно моргнул, увидев, как, словно по щелчку, веселые глаза обернувшегося к нему Мальчика-Которого-Никак-Никто-Не-Может-Прибить-На-Наше-Счастье, заволокла пелена холодности.

— Я вас слушаю, сэр, — спокойно заявил тот.

— Директор немедленно желает видеть вас в своем кабинете, — искусно скрывая удивление, сказал Снейп. — Извольте следовать за мной. Один, — прошипел он подскочившим Рону и Гермионе.

— Увидимся позже, ребята, — и, повысив голос, чтобы слышал весь стол:

— Я очень рад был всех вас видеть.

— Гарри, ты, видимо, на казнь отправляешься, раз так прощаешься, — хохотнул Шеймус.

Поттер пожал плечами и безропотно отправился за Снейпом.

* * *

Войдя в кабинет, Гарри увидел строгую МакГонагалл, привычно непонятно чем довольного Дамблдора и, устроившись в кресле у стола, смущенно им улыбнулся. Птенец Феникса, издав радостную трель, чуть не упал с жердочки, спеша лично поприветствовать гостя, но был вовремя подхвачен и водворен на место Гарри, который, погладив едва оперившуюся головку, снова уселся в кресло.

— Мой мальчик, — без приветствия начал директор, — надеюсь, ты понимаешь, как сильно заставил нас волноваться?

— Мне очень жаль, сэр, — Гарри виновато опустил глаза.

— И вы, мистер Поттер, считаете, что этого достаточно?! — сурово воскликнула МакГонагалл. — Вы можете себе представить, сколько сил и времени Орден Феникса потратил на ваши поиски?

— Минерва, вы великодушно забываете о средствах, — едко вставил Снейп.

— Представляете, — не обращая на него внимания, продолжила она, — сколько нападений и планов Вы-Знаете-Кого увенчались успехом, поскольку авроры и члены ордена обыскивали страну в поисках вас?!

— Вам не стоило этого делать, — тихо проговорил Гарри, не поднимая головы, — я собирался вернуться, о чем и сообщил заранее, послав директору письмо. Вы зря обо мне беспокоились.

— А если бы Вы-Знаете-Кто нашел вас и убил? — гневно вскрикнула она.

— Он знает, что меня не было?! — испуганно вскинул он на нее глаза.

— Нет, — стушевалась она, и директор перехватил инициативу:

— Я не думаю, что нам надо так наседать на Гарри, — мягко начал он, — я только надеюсь, что ты нам расскажешь о причинах, по которым поступил так безответственно.

— Я и правда сожалею, сэр, — поднял Гарри на Дамблдора взгляд раненого щенка.

— И я тебе верю, но все же объяснись, — настаивал тот.

— Вы же знаете, — Гарри отвел взгляд в сторону, — в каком состоянии я был после… — он всхлипнул, мужественно сглотнул и твердо посмотрел на директора, — гибели Сириуса. Я не мог перестать винить себя и до сих пор не могу, — парень стиснул кулаки, а смягчившаяся Минерва легко сжала его плечо в молчаливой поддержке. — Я все глубже погружался в депрессию, а тут еще скандал с родственниками, — он хмыкнул, — Грюм, кажется, немного переборщил с угрозами и, просто — понимаете, директор — мне надо было побыть подальше… от всего этого… хотя бы на время, — он снова отвел взгляд.

— Мерлин, как это характерно для Поттеров: думать только об удовлетворении собственных желаний.

— Не надо, Северус, — мягко прервал возможный конфликт Дамблдор, увидев, как мгновенно обернулся к зельевару мальчик с пылающими ненавистью глазами. Но пропустил тонкую улыбку Снейпа, которому такое поведение Поттера было привычнее маски безразличия, продемонстрированной ему в Большом Зале. — Я все понимаю, мальчик мой, но, видишь ли, я не получал от тебя никакого письма…

— О, мне…

— Это уже не важно, Гарри. Ты снова с нами, в безопасности, и от твоего поступка, к счастью, в этот раз никто не пострадал, — Гарри снова пристыжено склонил голову под пристальным взглядом директора. — Надеюсь, ты понимаешь, что, компенсируя хлопоты, вызванные твоим необдуманным поведением, мы вправе рассчитывать, по крайней мере, на твои ответы.

— Да, сэр, — не поднимая головы, пробормотал тот.

— Хорошо, — директор удобнее откинулся в кресле. — Сколько времени ты пробыл у родственников?

— Разве вы не знаете? — удивлено спросил Гарри, нерешительно взглянув на Дамблдора.

— Отвечайте, Поттер! — рявкнул Снейп.

— Пару недель, — поморщившись, ответил он. Взрослые быстро переглянулись над его головой.

— Как ты смог незаметно покинуть дом?

— Дождался дежурства Мундугуса, скрыл вещи мантией-невидимкой и вышел прогуляться.

— Родственники выпускали тебя из дома? — удивленно переспросил директор.

— Да, работать в саду и в магазины, — ответил ему Гарри, сопроводив слова недоумевающим взглядом, под которым Дамблдор словно бы подобрался и задал следующий вопрос:

— Как ты узнал график смен дежурств?

— Я его и не знал, просто каждый третий день хлопки аппараций были чаще.

— И как же, мистер Поттер, вы догадались, кто именно дежурил в тот день? — поинтересовалась Минерва.

— Ну, понимаете… — Гарри в затруднении потёр шею.

— Говори, мой мальчик, — подбодрил его Дамблдор.

— По опыту прошлых лет я знал, что он постоянно отлучается для заключения сделок, — выпалил Гарри и смутился.

Директор Дамблдор понимающе улыбнулся, зная, каково гриффиндорцу выдать кого-то, пусть даже и лично ему. Губы Минервы МакГонагалл сжались в тонкую полоску, лицо замкнулось.

— Вы все-таки идиот, Поттер, Мундугус мог быть на смене не один, — язвительно сказал Снейп.

— Не мог, — упрямо мотнул головой тот. — Он бы никого не стал вводить в курс своих сомнительных сделок. И потом, в распоряжении Ордена Феникса не так много бесхозных мантий-невидимок, чтобы снабжать толпы на мою охрану.

— А вы бы, конечно, предпочли, чтобы все ресурсы и кадры были брошены на защиту вашей драгоценной персоны, — бросил Снейп, неприятно задетый вполне логичными рассуждениями и аналитическими выкладками юноши.

— Нет, профессор, я считаю, что у Ордена есть куда более важные дела, чем моя защита, — в тон ему заявил Гарри. — Тем более что я доказал свою способность самостоятельно о ней позаботиться, — с вызовом закончил он.

— Вот, кстати, расскажи нам, где ты скрывался все это время, причем так хорошо, что я тебя не смог обнаружить даже с помощью магии? — с ноткой обескураженности в голосе спросил директор.

— Далеко отсюда, сэр. В маггловском мире.

— Где именно, Гарри?

— Директор Дамблдор, сэр, при всем уважении, я бы хотел сохранить это в тайне.

— Почему?

— Там есть люди, которым, если станет известно, что они, хоть и недолгое время, но общались со мной и помогли мне вернуть себе силы, дабы исполнить свое предназначение, будет угрожать опасность, а они не смогут защитить себя.

— Ты прав, Гарри. Это очень благородно с твоей стороны, ведь, судя по твоему изменившемуся внешнему виду, — хитро улыбнулся Дамблдор, — мы говорим о некой особе.

— Альбус! — возмутилась Минерва.

Гарри смущенно заерзал на стуле, а секунду спустя пружиной вскочил на ноги и направил палочку на Снейпа.

— Не смейте! — закричал он; мелкие предметы взмыли в воздух. — Слышите, никогда больше не смейте лезть в мой разум! — Снейп удивленно стрельнул глазами на Дамблдора и уловил едва заметный кивок. — Если чему и научили меня ваши так называемые уроки — это распознавать, когда вы лезете в мое сознание своими грязными лапами! Последнее предупреждение: попробуете еще раз, и мне будет плевать, что вы преподаватель! Вам ясно? — рявкнул юноша.

— Гарри, я уверен, профессор Снейп не хотел ничего плохого, — с плохо скрытым удовлетворением сказал директор.

— Кроме как найти побольше поводов для унижений, — выплюнул тот, не сводя с зельевара горящих яростью глаз.

— Профессор Снейп, я не ожидала от вас столь недостойного поведения, — укоряюще заметила декан Гриффиндора, насилу усаживая сопротивляющегося подопечного на место.

— Северус, думаю, тебе лучше пойти за мистером Малфоем, пока Гарри успокоится.

— Я предупредил его заранее, — недовольно буркнул Снейп, — он ждет у горгульи.

— Тогда впусти его, а ты, Гарри, успокойся.

— Зачем тебе Малфой, Альбус? — поинтересовалась МакГонагалл, сочувственно глядя на глубоко дышащего мальчика. — Это нельзя отложить? — она с намеком кивнула на Гарри.

— Я уверен, ты сможешь держать себя в руках, мой мальчик, это нужно для дела.

— Хорошо, сэр, — юноша прикрыл веки, еще пару раз вдохнул, и предметы плавно опустились на свои места.

— А вот и мистер Малфой. Прошу вас присаживаться.

В другой ситуации Драко Малфой рассмеялся бы над комизмом ситуации: он и Поттер, сидящие рядом перед директором Хогвартса, а позади, как на страже, деканы факультетов. И самое смешное, что это происходит теперь, когда между ними негласное перемирие, в некоторой степени подтвержденное последней встречей, а не из-за одной из их далеко небезопасных проделок, которыми они развлекались в течение прошедших пяти лет.

— Думаю, вы оба устали с дороги, а потому не буду чересчур вас задерживать. Я хочу попросить вас прямо завтра, получив расписания, встретиться и определить удобное для обоих время для дополнительных занятий. Не менее четырех раз в неделю по академическому часу. Ваш отец, мистер Малфой, уже дал свое согласие.

— Занятий чем, сэр? — светским тоном поинтересовался Малфой.

— Темной магией, — легко, как нечто несущественное, проронил директор.

— Ни за что! — вскочил на ноги Поттер.

— Гарри, я считаю, что это пойдет тебе на пользу.

— Но, директор, она же темная! — заскулил Поттер. — Мне что, мало всего от этой мутированной сволочи в себе?! Я не хочу быть таким, как он, я всеми силами этого избегаю, а вы сталкиваете меня прямо в бездну! — он обхватил себя руками.

— Я никогда бы тебе не навредил…

— Но вы сами говорили, что темная магия затягивает и не отпускает мага, единожды использовавшего ее.

— Гарри, я и не прошу тебя становиться темным магом, но считаю, что, учитывая, с кем тебе придется иметь дело, ты должен научиться защищаться. К тому же, думаю, что влияние темной магии переоценивают, посмотри, к примеру, на мистера Малфоя.

— Плохой пример, — буркнул он. — Хотя второй еще хуже, — на это директор не сдержал улыбки.

— О, маленький Потти боится стать темным, — сладко пропел Малфой.

— Заткнись, хорек, — он устало упал в кресло. — Ничего из того, чем я смогу возразить, не заставит вас переменить решение, сэр?

— Боюсь, что нет, Гарри.

— Тогда я согласен.

— Вы, конечно, понимаете, директор, — сказал Снейп, переглянувшись с крестником, — что темная магия имеет намного более высокий уровень травматизма?

Драко бросил на него заговорщицкий взгляд, показавший, что он тоже думал об открывающихся перспективах.

— Я не позволю намерено вредить моему студенту!

— Никто не говорит о намеренных повреждениях, Минерва, но обучение столь сложному предмету не может обойтись без травм, тем более у такого бездарного студента, как Поттер. Я хотел убедиться, что в случае неплановой ситуации моего студента не подвергнут незаслуженному наказанию, — и, не дав МакГонагалл озвучить свои возражения, продолжил: — Все присутствующие знают, что наказание за нападение с применением темной магии — исключение и, возможно, даже заключение в Азкабан. Мне нужны гарантии, что Драко по недоразумению не лишится возможности дальнейшей реализации своей блестящей карьеры.

— Думаю, это справедливо, профессор Снейп. Что если мальчикам заключить соглашение? Профессор МакГонагалл, будьте добры подготовить контракт, по которому Драко Малфой обязуется обучить мистера Поттера темной магии, и внесите также пункт о неразглашении. Такой вариант всех устраивает?

— Это не может быть хуже занятий со Снейпом, — пробормотал Гарри и проигнорировал два убийственных взгляда.

— Что ж, завтра заключите контракт и определите время занятий. Можете быть свободны.

— Сэр, я хотел попросить вас об одолжении.

— Конечно, мой мальчик. Северус, мистер Малфой, я вас больше не задерживаю.

Выходя из кабинета, Снейп думал, не показалась ли ему мимолетная жесткая улыбка на губах Поттера, когда они говорили о темной магии. Улыбка, которой могли бы позавидовать сами Малфои. Нет, определенно показалась, в конце концов, это же Гарри Поттер.

* * *

— Что ты хотел, Гарри?

— Директор Дамблдор, если возможно, я бы хотел увидеть Ремуса.

— Конечно, я попрошу его приехать на выходные. Понимаю, ты соскучился, но дела в Орд…

— Нет, то есть, да, я соскучился, только это по делу, — прервал Гарри. — Я еще в начале лета получил письмо, которое должен передать ему лично в руки. Меня очень гнетёт, что я еще этого не сделал.

— Хорошо. Минерва, где сейчас может быть Люпин?

— В новом штабе. Я позову, — и отвернулась к камину.

— Если это так трудно для тебя, Гарри, — понимающе глядя в погрустневшее лицо мальчика, сказал директор, — я могу сделать это за тебя.

— Спасибо, но нет, — покачал он головой. — Он просил об этом меня.

— Дамблдор, что случи… — Люпин встал как вкопанный и уставился на Гарри. — Объявился, — рыкнул он.

— Привет, Лунатик, — Гарри поднялся, намереваясь его обнять, но получил предупреждение:

— Не приближайся.

— Послушай, я понимаю, что ты обиделся за мое исчезновение…

— Ты и понятия не имеешь. И не зови меня так, — глаза прищурены, стойка — пригнувшись, как для прыжка.

— Как скажешь, — Гарри предусмотрительно отступил на шаг назад. — У Дурслей я получил посмертное послание от Сириуса.

Оборотень зарычал.

— Ремус, что с тобой? — вмешалась Минерва. — Скоро полнолуние? Ты странно себя ведешь…

— Не ваше дело, — огрызнулся Ремус и снова обратил взгляд на Гарри.

— Там было указание отдать это тебе, — он протянул запечатанный свиток.

Люпин резко выхватил пергамент у него из рук и нетерпеливо развернул.

Мой дорогой Реми,

Ты для этого подходишь лучше, наш серьезный и добрый Рем. Ты уже стал ему наставником и другом, его воспоминаниями о нас. Дело за малым. Я все еще помню, что читал о значении семьи для оборотней (хотя, Мерлин свидетель, как я ненавидел читать серьезные книги), и видел своими глазами, что это правда. Будьте семьей, Реми. Он последний из Мародеров, он твой детеныш, ты нужен ему, а он тебе. Будьте семьей и знайте, что мы трое по-прежнему вас безумно любим.

Гарри подошел и мягко положил руку на спину отвернувшегося к окну оборотню, но тот отшатнулся, и все увидели, что в его глазах блестят слезы.

— Ремус, — начал Гарри, но угрожающее рычание его прервало.

— Никогда тебе не прощу, — лицо Люпина исказилось яростью, в голосе стремительно прорезались рычащие ноты. — Твоя вина, только твоя. Из-за тебя я потерял последнего друга.

— Я знаю, и сам себе не прощу. Я тоже любил его, Лунатик, — слезы полились из глаз. Гарри снова потянулся к нему.

— Не смей!

— Но…

— Тебя для меня нет! — оскалив клыки, рыкнул оборотень.

— Отлично, — гневно выкрикнул Гарри, короткими злыми движениями стирая слезы. — Тебя для меня — тоже!

Фразы ритуала отречения прозвучали. Между ними вспыхнуло и погасло зеленое пламя, закрепляющее его. Минерва, в шоке прикрывавшая ладонью рот, осторожно обняла мальчика за плечи и проводила до гостиной. Никто не заметил торжествующую улыбку на лице директора школы Магии и Волшебства Хогвартс.