Проклятье наших душ (гет)

Занятия Гарри и Гермионы были прерваны громким стуком. В комнату вошла миссис Уизли:

— Идите обедать. Я хочу покормить вас пораньше, чтобы вы не путались под ногами.

Гермиона и Гарри молча последовали за ней, не решаясь спорить. У Гермионы запоздало проснулись муки совести оттого, что она не вернулась помогать миссис Уизли с обедом. Пока они ели, в коридоре постоянно раздавался звонок, обозначая, что пришел новый член Ордена Феникса, поэтому Молли все время поторапливала их.

— Смотрю, миссис Блэк больше не надрывается, — сказала Гермиона, покидая кухню.

— Дамблдор, к счастью, нашел способ заткнуть старушке рот, — пояснил Гарри.

— Не смейте подслушивать под дверью, — предупредила их миссис Уизли.

— Она когда-нибудь перестанет видеть в нас детей? — с раздражением спросил Рон.

— Вряд ли, — сказала Джинни. — Биллу уже под тридцать, а она ему, пока он жил в Норе, поправляла воротничок и требовала, чтобы он возвращался не позднее десяти.

За разговорами они поднялись по лесенке на второй этаж и остановились на балконе, глядя в холл, в который как раз входил Дамблдор.

— Надо же, сам директор пожаловал, — сказал Гарри. — Надо бы подслушать, так как его приход означает что-то серьезное. Рон, доставай Удлинители ушей.

Рон стал рыться в карманах и вытащил несколько шнурков телесного цвета, на обоих концах которых были уши: одно миниатюрное, другое — гигантское.

Подростки стали ждать, когда последний член Ордена Феникса скроется за дверью столовой, где и проходило собрание, а затем опустили вниз Удлинители ушей. Шнурки стали удлиняться до тех пор, пока гигантские уши на их концах не прилипли к двери.

— Два района в Уэльсе, три в Шотландии и три в Восточной Англии — это ты называешь "раскачиванием"? — услышала Гермиона обвиняющий голос Грюма. Он звучал так, будто она сама сидела в столовой, недалеко от старого аврора.

— Да, раскачивается, — сказал Бруствер, к которому и был, по-видимому, обращен вопрос. — Ты забыл, что было в прошлый раз?.. Гибли не только маглы, но и семьи, причастные к магическому миру.

— А сейчас разве не то же самое происходит? Грейнджеры убиты, Томасы убиты, Абботы тоже убиты. Эмили Боунс послано предупреждение. Тебе, кстати, тоже, — парировал Грюм.

— Друзья, о чем вы спорите? — вмешался Дамблдор. — Меня беспокоит то, что мы, как и раньше, проигрываем по всем фронтам. Министерство с его аврорами никак не может рашевелиться, а нас слишком мало. Пусть сейчас выступит каждый, кто занимается вербовкой.

— Прошу прощения, — раздался недовольный голос Снейпа. — Но я настаиваю, чтобы меня выслушали первым. Мне некогда тут отдыхать.

— Хорошо, Северус, мы тебя слушаем, — согласился директор.

— По моим сведениям, — начал Снейп, — Волдеморт затевает в Министерстве Магии переворот. К сожалению, он мне не слишком доверяет, и я не знаю фамилий. Могу только сказать, что несколько членов Везенгамота и несколько служащих разных отделов в Министерстве находятся сейчас под «Империо».

— И ты так спокойно об этом сообщаешь?! — взорвался Грюм.

— Ты предлагаешь мне лить слезы? — огрызнулся зельевар. — Мое дело сообщить, а ваше дело думать.

Грюм разразился ругательствами, и Гермиона отодвинула Удлинитель от своего уха, чтобы не слушать их. Дверь столовой хлопнула, и все их Удлинители ушей полетели вниз. Из столовой вылетел Снейп и первое, что он сделал, поднял глаза на них, будто предполагал, что они тут стоят.

— А ну марш отсюда! — рявкнул он. — Еще раз узнаю, что вы этим занимаетесь, и Гриффиндор лишится пятьсот баллов еще до начала учебного года.

Подростки отпрянули от перил.

— Вы не имеете права, — осмелился возмутиться Рон напоследок.

— Хотите проверить, мистер Уизли? — угрожающе прошипел Снейп и вылетел из дверей дома.

— До чего же я его ненавижу! — сказал Рон. — Тебе, Гарри, надо поставить памятник. Мало того, что ты занимаешься с ним на каникулах, так ты еще до сих пор жив. Но за что тебя стоит поругать, это за то, что ты не убил Снейпа.

— К сожалению, я и не собираюсь. Более того, должен сознаться, что я его уже не так ненавижу, как раньше. Этот гад настолько знает свое дело, что одно это вызывает во мне уважение к нему. А на занятиях по окклюменции я получил подтверждение, что он на нашей стороне.

Рон неопределенно фыркнул, а Гермиона еще раз подумала, что Гарри очень сильно повзрослел за то время, пока они не виделись. Можно даже сказать, что его будто подменили. Это уже был не импульсивный подросток, а взрослый человек, способный поступиться своей гордостью ради дела.

— Ну, чем мы теперь займемся? — спросила Джинни.

— Не знаю, кто чем, а я иду в лабораторию, — сказал Гарри. — Снейп обещал мне в конце недели устроить экзамен за прошлые курсы по зельеварению, и если я его завалю, то памятник ты мне, Рон, поставишь уже посмертно.

— Снейп совсем спятил, — покачал головой Уизли. — Ну, а ты, Гермиона?

— Я рассчитывал, — вместо нее ответил Гарри, — что она поможет мне. Снейп объясняет по-прежнему отвратительно, а требует более строго, чем на уроках.

— С вами все ясно. Спрашивать, согласна ли Гермиона помогать тебе, я не собираюсь. Ее хлебом не корми, дай поработать, — фыркнул Рон.

Гермиона и в самом деле не собиралась отказывать Гарри. Она любила с пользой тратить свободное время. Тем более после смерти родителей ей в голову лезли мрачные мысли и хотелось плакать. Поэтому девушка молча отправилась вслед за Гарри в лабораторию.

* * *

В свою комнату Гермиона вернулась только поздно вечером. После принятия ванны она легла в постель и довольно быстро заснула, и ей стал сниться красочный сон.

Гермиона стояла посреди школьного двора недалеко от главного входа и любовалась на Хогвартс. Южная и Восточная башни уже были построены. Строительство Северной подходило к завершению — ее крышу надо было только покрыть черепицей. Зато Западную башню только-только начали воздвигать, поэтому основная работа домовых эльфов была сосредоточена на ней.

Она еще раз провела по носу Венеры, потрепала ее за ухом и с улыбкой обернулась…

Тут сон резко переменился, и Гермиона оказалась в воспоминаниях Гарри о Тайной комнате в тот миг, когда она оборачивалась на голос Тома Риддла. Как и тогда, сердце кольнуло.

Том-призрак оторвался от колонны и пошел в ее сторону. Гермиона смотрела на его приближение с замиранием сердца и предвкушением чего-то прекрасного. Вскоре они стояли друг против друга и вглядывались в глаза. В голове билась мысль: «Наконец-то!» Он наклонил голову и поцеловал ее в губы.

Гермиона в тот же момент проснулась. «Что это было? — подумала девушка. — Не мог же он мне понравиться?» Однако она сама понимала, что лукавит. Том не просто нравился ей — это было какое-то узнавание. Будто они уже когда-то виделись, любили друг друга и были счастливы. Но это же совершенно невозможно. Или нет?..

Хотя до рассвета оставалось еще много времени, заснуть никак не удавалось. Едва Гермиона закрывала глаза, она тут же начинала видеть перед собой приближающееся лицо Тома Риддла и надеялась, что он снова ее поцелует.

— Я совершенно спятила, — пробормотала она вслух. — Это ведь не просто мальчик, а будущий Волдеморт — красноглазое чудовище, которое терроризирует весь магический мир.

Но все было напрасно. Гермиона в ужасе понимала, что где-то на задворках собственного разума она готова сопереживать чудовищу только за то, что он когда-то был Им. Причем она никак не могла вспомнить, кем же Он был. Однако Гермиона знала, что она любила Его и любит до сих пор ту часть Волдеморта, которая осталась в нем от ее Возлюбленного.

* * *

С этого дня по ночам Гермионе начали сниться сны, которые были почти одинакового содержания. Сначала ей виделся строящийся Хогвартс и его окрестности, по которым она гуляла в сопровождении все того же невидимого ею спутника. Они бродили вдоль озера, летали на пегасах, обсуждали строительство Хогвартса. И постепенно девушка пришла к выводу, что видит времена Основателей.

Гермиона понимала, что связана с ними. Также она знала, что ей обязательно надо вспомнить, кто они такие, что их связывает. Но всякий раз, когда девушка поворачивала голову, чтобы посмотреть на спутника, или пыталась взглянуть в зеркало, чтобы увидеть свое отражение, сон менялся, и она снова возвращалась в воспоминания Гарри о Тайной комнате. Гермиона видела Тома Риддла, который, в отличие от воспоминаний из думоотвода, не разговаривал с Гарри, а обращался к ней, и почти каждый раз сон заканчивался его поцелуем.

Эти сны лишали девушку душевного равновесия. Поэтому, чтобы избавиться от них, она старалась загрузить себя работой днем. Несмотря на лето, Гермиона изучала новые учебники, занималась с Гарри зельями и чарами, участвовала в его тренировках по ЗОТИ, но ничего не помогало. Едва она закрывала глаза, как сны повторялись вновь и вновь.

Лето неслось к завершению, а странные сны не прекращались. Более всего, естественно,волновал повторяющийся в разных вариациях поцелуй с Томом. Гермиона была уверена, что такие сны будут мешать ей в учебе, поэтому, обдумав все сотни раз, она решила попросить Гарри показать ей самое страшное, по ее мнению, воспоминание, а именно момент прихода Волдеморта в дом Поттеров.

В последний день каникул Гермиона решилась совершить задуманное. Она с друзьями вернулась из Косого переулка с ворохом новых вещей к учебному году и посчитала, что благодушное настроение после прогулки не позволит Гарри отказать ей (а он вполне мог это сделать, учитывая, что она собиралась просить).

— Гарри, — сказала Гермиона, когда Рон и Джинни пошли помогать матери, и они остались вдвоем в ее комнате,— я сразу должна извиниться за бестактность, но у меня есть к тебе необычная просьба. Понимаешь, твое воспоминание о Тайной Комнате никак не может выйти у меня из головы. У меня что-то заклинило, и я очаровалась Томом. Мне стыдно признаться, но он снится мне каждую ночь.

— Вполне понимаю, — невесело усмехнулся друг. — Том Риддл был очень красив. Я, конечно, парень, но могу это оценить. Джинни мне тоже рассказывала, что еще почти год плакала о смерти «славного паренька» Тома, забывая, кем он был. Возможно, это часть магии, вложенной в дневник, и я невольно перенес ее в воспоминание. Но как я могу тебя избавить от этого?

— Не мог бы ты показать его злодеяния? — робко попросила она.

— Ты имеешь в виду нападение на дом моих родителей? — спросил Гарри тихо. Гермиона кивнула. — Да, ты права, я не люблю это вспоминать, но сделаю ради тебя.

Гарри вздохнул, сосредоточился, а затем поднес к виску палочку, чтобы вытащить необходимое воспоминание. Когда думоотвод наполнился, он сказал:

— Когда ты это просмотришь, будь добра, уничтожь.

Он показал, как очищать сосуд от ненужных воспоминаний.

— Спасибо, — поблагодарила Гермиона.

Гарри вышел из комнаты, видимо, не желая присутствовать при "просмотре".

* * *

Гермиона несколько минут колебалась, затем приблизила лицо к думоотводу и решительно погрузилась в воспоминания.

Она стояла рядом с детской кроваткой. В ней сидел маленький черноволосый мальчик, над которым склонилась мама, явно пытаясь уложить спать малыша. Вдруг по дому прошла волна магии, и под ее воздействием зазвенела люстра на потолке. Гермиона вздрогнула вместе с миссис Поттер. Даже маленький Гарри испугался.

Он снял с головы капюшон и уставился своими красными глазами в зеленые глаза Гарри, и Гермиона, наконец, смогла рассмотреть черты Волдеморта. На миг темный маг оторвал свой взгляд от Гарри и, будто почувствовав присутствие кого-то еще, уставился на нее. Их глаза встретились, и сердце девушки пропустило удар. «Салазар? Мой возлюбленный? — мелькнула в голове у Гермионы неизвестно откуда взявшаяся мысль. — Боже мой, что ж ты с собой сделал?!»

Она пошатнулась и выронила думоотвод из рук, вернувшись в реальность.

— Я когда-то была Ровеной? — внезапно осознала она, вспомнив прошлое воплощение своей души. — А это чудовище — Слизерином?.. Лучше бы я этого не знала!

И она заплакала.