Delirio (гет)

Когда Гарри проснулся, едва начало светать. Сон отступал наудивление легко, его гнало странное чувство возбуждения, жажды деятельности. Невозможно было оставаться в кровати, и Гарри отодвинул полог. Естественно, все остальные сладко спали. Небо за окном медленно бледнело.

Гарри встал и пошёл в ванную. Пока он не спеша умывался, в голову лезли разные нелепые мысли — что-то о магических существах, о том, какой штраф пришлось бы заплатить Слизерину за содержание василиска в школе. Наконец он решил, что, скорее всего, ему бы полагалось заключение в Азкабан.

Утро было очень свежим, до завтрака было полно времени, можно было даже сходить на квиддичное поле. Он не долго раздумывал и, закинув «Молнию» на плечо, отправился на улицу.

Прохладный воздух бодрил, а трава была покрыта росой. Когда Гарри вышел на поле, солнце только начало выглядывать из-за горизонта. Облака расцветали золотисто-оранжевыми переливами. К ясному, высокому небо, светлевшему с каждым мгновением хотелось приблизиться нестерпимо.

Облака висели только у самого горизонта, обведённые розовыми и сиреневыми красками рассвета...

Гарри успел вернуться в гриффиндорскую башню ещё до того, как большинство студентов проснулись. В гостиной он встретил Гермиону.

— Ты что, летал с утра? — удивилась она. — Во сколько же ты встал?

— Рано, — усмехнулся Гарри. — Рассвет был очень красивым.

— Да, я видела из окна, — ответила Гермиона.

— С воздуха намного красивее, — с чувством сказал Гарри.

— Наверное, — вымолвила Гермиона.

Он смотрел на неё пару мгновений, а потом сказал:

— Подожди меня, я заброшу метлу, и вместе пойдём на завтрак.

Гермиона отошла к камину, чтобы дождаться его.

— Рона не добудиться, — фыркнул Гарри, вернувшись уже с сумкой учебников. — Я сказал ему, что мы будем ждать его в Большом зале.

— Он будет ворчать, что ты опять не взял его с собой летать, — заметила Гермиона.

— Возможно, но он вряд ли обрадовался бы, вздумай я будить его пару часов назад, — резонно ответил Гарри.

Они вышли через портретный проём в коридор.

— Я тут подумала... ты, конечно, всегда любил квиддич, но не помню, чтобы ты так бегал на поле, — сказала Гермиона. — Ты скучаешь по тренировкам?

— Да, ничего не могу с собой поделать, — пожал плечами Гарри. — Наверное, нужно перестать так делать, но разве кому-то от этого плохо?

— Конечно, нет, — мягко проговорила Гермиона. — По-моему, нет ничего естественнее. Я раньше никогда не говорила тебе, но, когда я смотрю, как ты летаешь, я не могу глаз отвести. Ты в воздухе такой... свободный, уверенный, полностью поглощён полётом... у тебя блестят глаза, и тогда даже мне хочется летать.

— Неужели я так хорош? — фыркнул Гарри.

Гермиона не ответила, а молча положила руку на мраморные перила лестницы.

— Ты раньше и правда так не говорила, — заметил Гарри.

— Ничего не могу с собой поделать, — отозвалась Гермиона. — Наверное, нужно перестать...

— Не надо.

— Ладно, — просто ответила Гермиона, и они стали спускаться по лестнице.

— Сегодня у меня с утра такое странное чувство, — сказал Гарри.

— Предчувствие? — спросила Гермиона.

— Да, будто мне нужно что-то сделать, но никак не могу понять, что.

— Может, ты что-то запланировал и забыл? — предположила Гермиона.

— Может быть, — протянул Гарри. — Но тогда я очень давно должен был это сделать... Не бери в голову.

Они вошли в Большой зал, уселись за гриффиндорский стол и больше не говорили об этом.

* * *

Гарри сидел на кровати в больничном крыле, левой рукой прижимая лёд к разбитой губе. Его правая рука сильно саднила, рёбра неприятно ныли. Он сплюнул кровь в стоящий на столике таз.

— Посидите спокойно, мистер Поттер, пока я привожу в порядок мистера Малфоя, — крикнула ему мадам Помфри из другого конца палаты. — Мистер Малфой, не вертитесь, пожалуйста, а то мне не удастся правильно залечить ваш нос. Будьте добры, держите на животе лёд, сейчас, я дам вам зелье, только не стоните... — приговаривала медсестра.

Гарри бы усмехнулся, если бы это не было так больно. Гермиона, всё это время стоявшая возле его кровати, взяла его руку и приложила к ней лёд. Гарри выдохнул от облегчения и взглянул на неё с благодарностью, он думал, она будет сердиться на него.

Рона мадам Помфри выставила за дверь вместе с Невиллом, Крэббом и Гойлом за то, что они чуть не подрались прямо в больничном крыле. И Гарри всерьёз опасался, как бы они не набросились друг на друга в коридоре. Ему должно было быть стыдно, ведь это он начал всю эту заваруху, но отчего-то не было.

— О, Поттер, какая картина, верная грязнокровка прислуживает господину! — подал голос Малфой со своей койки, как только смог повернуть голову, потому что мадам Помфри закончила с его сломанным носом.

Гарри дёрнулся, непроизвольно сжав кулак, мучительно желая, чтобы в руке оказалась палочка, но прежде, чем он успел что-то сделать, вмешалась мадам Помфри:

— Мистер Малфой, я не потерплю таких слов в больничном крыле! — воскликнула она негодующе. — Если вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы разговаривать, то вполне можете подождать, пока я разберусь с мистером Поттером.

И она направилась к Гарри, не дав Малфою обезболивающего зелья. Гарри впервые видел мадам Помфри такой рассерженной и в очередной раз подумал, что Малфой идиот.

Хотя Малфой и продолжал жаловаться, что у него разовьётся внутреннее кровотечение, мадам Помфри сначала залечила губу Гарри, дала Гермионе мазь, чтобы та обработала ушибленную руку, и поставила перед ним стакан заживляющего зелья, и лишь затем вернулась к постели стенающего слизеринца.

Быстро осушив стакан с зельем, а потому почти не почувствовав его вкуса, Гарри ждал, пока Гермиона закончит возиться с его рукой.

— Спасибо, — поблагодарил он, когда она закрыла баночку с мазью и поставила её на стол.

— Не за что, — шепнула Гермиона.

— Мне можно идти? — спросил Гарри у мадам Помфри.

— Вы уверены, что больше ничего не болит? — спросила медсестра. Гарри покачал головой. — Подержите повязку на кисти до вечера, — посоветовала она напоследок, и Гарри с Гермионой покинули больничное крыло.

В коридоре никого не было.

— Ладно, я готов слушать отповедь, — сказал Гарри.

— Хочешь услышать, что вёл себя безрассудно и безответственно? — спросила Гермиона. — Будто ты сам не знаешь!

— Знаю, но, честно говоря, виноватым себя не чувствую, — сказал Гарри. — Ничего ужасного я не сделал, я считаю, что Малфой давно заслуживал взбучки.

— Заслуживал, и мне нисколько его не жаль, — ответила Гермиона. — Я только рада, что вы серьёзно не покалечились.

— Слагхорн быстро разнял нас, — пожал плечами Гарри.

Хотя за окном было ещё светло, в коридоре зажглись факелы.

— И где ты только научился так бить? — внезапно спросила Гермиона.

— Как так?

— Быстро — два раза подряд, а потом в нос... как в боксе почти, — ответила Гермиона.

— Да это я видел, как Дадли тренировался, — объяснил Гарри. — Удары отрабатывал... Тебе что, понравилось? — опешил он.

— Не то, чтобы понравилось, мне не нравится, когда тебя бьют! — воскликнула Гермиона.

— Это ясно, но вообще... ты впечатлена! — уверенно заявил Гарри, глядя ей в лицо.

— Ну и что с того? Ты часто меня впечатляешь. — Гермиона замолчала. Ей стоило сделать это раньше.

Гарри остановился, внимательно уставившись на неё. Ему не следовало этого делать, не следовало продолжать, но что-то будто подталкивало его.

— Неужели чаще, чем Рон?

— Рон как непутёвый младший брат, которого нужно опекать, я не говорю, что он не способен удивить меня, но он... просто Рон, — сказала Гермиона и поняла, что никогда не высказывала этой мысли так просто и чётко.

— Я всегда думал, что Рон — не просто Рон для тебя, — медленно проговорил Гарри.

— Но... разве это что-то меняет?

Гарри не ответил. Конечно, это ничего не меняло. Что это могло менять? Ничего не было. Где? Ничего не было где?

Солнце уже клонилось к закату, и его лучи неожиданно ярко засветили прямо в окно. Наверное, что-то изменилось в этот момент, потому что неизвестно откуда взялось чувство озарения. Гарри преодолел те два шага, которые разделяли их, и взял Гермиону за плечи. Не дав ей сказать ни слова, он склонился к её лицу.

Едва их губы соприкоснулись, мир потерял чёткие очертания, солнечный свет ворвался в коридор. С каждым нежным прикосновением дурманящее ощущение счастья переполняло Гарри. Чувствовать вкус её губ, тепло объятий, аромат волос... это было всё, что ему нужно. Чтобы её голос звал его по имени, чтобы её руки обвивали его шею, чтобы её улыбка озаряла его жизнь.

Он отстранился, чтобы взглянуть в её сияющие глаза.

— Я понял, что должен был сделать...

* * *

Им казалось, что весь мир стал другим — намного прекраснее и счастливее. И весь день с того момента напоминал прекрасный, волшебный сон. Когда они вернулись, уже стемнело, и Рон был сам не свой от беспокойства.

— Извини, мы пошли прогуляться к озеру, забыли о времени, — сказала Гермиона.

— Да, прости, у нас были планы потренироваться, — вымолвил Гарри, — но после всего, что случилось сегодня, совершенно не было настроения.

— Мда уж, — согласился Рон. — Может, ляжем спать сегодня пораньше, раз уроки сделаны?

— Хорошо, — сказал Гарри, — иди, я сейчас тоже поднимусь.

Рон глянул на них ещё раз и пошёл в спальню. Проводив его взглядом, Гарри взял Гермиону за руку и прошептал ей на ухо несколько слов, а затем отправился вслед за другом.

* * *

— Ничего себе, Гарри! Никогда не видел, чтобы ты ставил такой сложный щит! — воскликнул Рон, от удивления даже опустив палочку.

Гермиона замерла с подушкой в руке.

— Зеркальный щит относится к высшей белой магии и не входит в школьную программу, его изучают только в академии, — сказала она.

— Я ещё мало его отрабатывал, — пожал плечами Гарри, — я старался расширить арсенал полезных заклинаний.

— Да, сейчас щиты могут пригодиться, — вымолвил Рон.

Гарри опустил волшебную палочку, убирая щит. Гермиона молча продолжила собирать разбросанные по полу подушки.

— Ух, смени меня, — попросил её Рон, подходя к куче подушек и плюхаясь сверху. — Мне надо передохнуть.

Гермиона переложила палочку в правую руку.

— Что будем отрабатывать? — спросила она Гарри.

— Веселящие чары?

— Я серьёзно.

— Вот именно, — расплылся в улыбке Гарри.

Глаза Гермионы весело сверкнули.

— Давай заклятьем щекотки?

— Какая ты кровожадная! — восхитился он.

После трёх минут ожесточённой борьбы они без сил валялись на подушках по обе стороны от Рона, сотрясаясь от смеха.

— Понять не могу, почему это выглядело так страшно, — фыркнул Рон, поглядывая по очереди на друзей.

— Потому что Гарри чертовски быстрый, — всхлипнула Гермиона.

— И потому... что у Гермионы великолепно получается щит, — добавил Гарри, морщась от желания захихикать.

— А я тогда буду отрабатывать меткость, — решил Рон, направляя палочку на ближайшую подушку.

Видимо, он хотел сделать из неё движущуюся мишень, но вместо этого подушка буквально накинулась на Рона.

— Мерлиновы кальсоны! — взревел он, вскочив с места.

Тут уже Гарри с Гермионой без всякой магии покатились со смеху, наблюдая как он размахивает палочкой, пытаясь остановить подушку, которая остервенело молотила их несчастного друга по голове и тут же уворачивалась.

— Рон, постой спокойно! — взмолилась Гермиона, пытаясь прицелиться, чтобы убрать взбесившуюся подушку.

— Тебе... легко... говори-ить! Чёрт!

— Я помогу, — вскочил Гарри. Он взмахнул палочкой над головой, к изумлению Гермионы, накидывая на подушку лассо, умудрившись при этом не захватить Рона.

Затем он быстро рванул лассо на себя, осадив рвущуюся к Рону подушку, а Гермиона тут же сняла заклятие. Встрёпанный и ошалевший Рон, тяжело дыша, наблюдал за их работой.

— Чёрти что, — прохрипел он.

Гарри с Гермионой переглянулись.

— И только сегодня на арене удивительные и неповторимые укротители подушек! — воскликнула Гермиона, — Гарри Поттер...

— ...и Гермиона Грейнджер! — подхватил Гарри, подавая руку Гермионе и начиная раскланиваться вместе с ней перед воображаемой публикой.

— О-очень смешно! — притворно обиженно воскликнул Рон. — Вы мне чертовски Фреда с Джорджем напоминаете!..

* * *

В библиотеке было по обыкновению очень тихо, и только пылинки бесшумно кружились в лучах света, падавших на дубовый пол и чертивших на нём узор оконной рамы. От обстановки веяло спокойствием и умиротворением. Раскрытая книга лежала перед ним на столе, но Гарри не отрывал глаз от девушки, сидевшей напротив него. Он наблюдал, как Гермиона, склонив голову, внимательно читала, иногда беззвучно шевеля губами и временами непроизвольно теребя уголок страницы. Солнечные лучи играли в её пушистых, непокорных волосах. Так можно было просидеть целую вечность. Каждый вечер, много лет подряд, можно так сидеть где-нибудь в кресле у камина, на скамейке на террасе или где-нибудь ещё, где так же тихо и уютно, и просто смотреть как она читает. Едва Гермиона подняла глаза и взглянула на Гарри, на её лице тут же появилась улыбка. И ничто в целом свете больше не имело значения.

* * *

Гарри с Гермионой, улыбаясь и держась за руки, вошли в гостиную Гриффиндора. Там было полно народу, но царила мрачная тишина. Гарри с Гермионой недоумённо огляделись. Рон прошёл прямо к ним.

— Без вести пропали шесть маглорожденных волшебников, — сообщил он друзьям.

Тут Гарри заметил, что в их гостиной были и несколько человек с других факультетов, членов АД.

— Сейчас все разойдёмся по спальням, — громко проговорил Невилл. — Первыми пойдут младшие курсы.

Через несколько минут в гостиной остались только семикурсники, члены АД и пара человек с шестого и пятого курсов, наотрез отказавшихся покинуть место собрания.

— Это началось ещё неделю назад, — проговорил Невилл. — Люди начали пропадать, а сейчас уже точно известно, что с ними что-то случилось.

— Пожиратели? — спросил Дин.

— А кто ещё? Министерство темнит, кажется, там происходит что-то нехорошее, — вымолвил Рон, нахмурившись.

— Министр обещал разобраться с этим, — неуверенно сказал кто-то из шестикурсников.

— А что они могут сделать?! Шесть человек пропало, а никто и не заметил, пока родственники не подняли панику! — возмутился Шеймус.

— Это ведь может случиться с каждым! — ужаснулась Лаванда.

— Наверное, это уже давно происходит!

— Почему же никто ничего не делает?

— Мы должны возобновить собрания АД! — предложил Эрни МакМиллан.

— Да, правильно! — поддержало его большинство.

— Теперь нам надо тренироваться в сто раз усерднее, нечего и думать, что всё обойдётся! — воскликнул Невилл.

— Если такое началось, пора готовиться к самому худшему, — согласился Рон.

— А, может, всё не так страшно, может, министерство сможет всё устаканить? — предположила Парвати.

— Может, и удастся, но нам надо быть наготове, — решительно отозвался Невилл. — Но, что это мы говорим? Что ты думаешь, Гарри?

И все головы обратились к мальчику, который выжил. Но Гарри не слышал их слов. Голову наполнял странный звон, всё виделось как в тумане...