Пять глотков воздуха (гет)

Многие считают меня маленьким глупым ребенком. Нет, не так. Почти все считают меня маленьким глупым ребенком.

А это далеко не так, скоро мне исполнится шесть, у меня есть младшая сестра, за которой я уже начинаю приглядывать, и я прекрасно читаю. А еще я понимаю взрослых, очень хорошо понимаю.

Раньше я не задумывался, что же значит понять взрослого, не задумывался до того момента, пока в одном из магазинов мы не встретили ту, которую тетя Гермиона назвала Падмой. Тогда я понял, что взрослые — интересные люди.

По крайней мере, некоторые из них.

Возможно, кого-то удивит моя манера размышлять, но на самом деле все дети так думают. Просто потом они забывают об этом, и, вырастая, считают малышей несмышлеными.

Но дядя Рон не такой, он всегда улыбается мне, подмигивает и часто рассказывает о своей жизни. Я тоже много чего ему рассказываю, и он всегда меня выслушивает.

От него я впервые услышал про бар, название которого мне показалось забавным. И это была первая важная вещь, которую я узнал от дяди Рона.

Дядя Рон часто рассказывает мне истории из детства: он рассказывает о том, как папа спасал всех от Волдеморта, о том как тетя Гермиона разгадывала хитроумную загадку профессора Снейпа, чтобы спасти философский камень, о том, как мама ловко накладывала на Пожирателей Смерти Летучемышиный сглаз...Не рассказывал он только о себе, и это было странно. А еще дядя Рон часто говорил о том, что дружба — это главное, и важно сохранить ее до конца. Это была вторая важная вещь, которую я узнал от него.

Дядя Рон часто говорит о прошлом, но о настоящем он говорит очень редко. Случай с баром был первым. Но после того как мы увидели Падму, в нем что-то сломалось. И он начал рассказывать мне о своей работе, своих детях. Но я видел, что на самом деле он хочет рассказать что-то другое. Но видимо он считал меня маленьким для этого...

* * *

Сегодня мне исполнилось шесть, и в этот день я вознамерился узнать, что же гложет дядю Рона. Я долго думал, как бы сделать так, чтобы он все мне рассказал. И придумал, мой план был гениален своей простотой.

После того, как мне вручили все подарки, я потащил дядю Рона к себе в комнату, чтобы похвастаться ими. Я долго и уверенно восторгался каждым подарком, когда я увидел, что дядя Рон расслабился, я решил привести план в действие.

— Дядя Рон, а ты знаешь, какими бы эти подарки не были хорошими, мне кажется, что в них чего-то не хватает.

Дядя Рон удивленно посмотрел на меня.

— Джеймс, ты и вправду жуткий маленький эгоист. Твоя комната завалена подарками, а тебе мало...

— Нет, дядя Рон, я имею в виду другое. Во что бы ты хотел получить в подарок?

Он задумался, а потом улыбнулся.

— Я бы хотел получить абонемент на все Квиддичные матчи.

— Нееет, — протянул я. — Не вещь, а что-то...что-то...

— Нематериальное?

Я кивнул, примерно представляя значение этого слова.

— Нет, Джим, из нематериального у меня все есть.

— А что у тебя есть?

— Ну, у меня есть ты, Гермиона, Роза и Хьюго, твои мама и папа...

— И все?

— Ну, еще все мои братья, и твои бабушка с дедушкой. Теперь все.

И тут я решил пойти, кажется, это называется, ва-банк.

— А папа говорит, что врать нехорошо.

Дядя Рон заинтересованно посмотрел на меня.

-И в чем же моя ложь?

Ко мне впервые обратились так серьезно — без намека на улыбку. Сейчас дядя Рон хотел услышать правду, и правду серьезную.

— Я...Я просто подумал, что та женщина, которую мы встретили...Падма. Ты выглядел таким растерянным, когда она ушла, и мне показалось, что...

Но я не смог договорить. Вернее, не успел. Дядя Рон резко встал и ушел.

Третья важная вещь, которую я узнал от дяди Рона — какими бы хорошими друзьями вы не были, никогда нельзя лезть человеку в душу.

* * *

Теперь каждые выходные дядя Рон приходил к нам домой в гости и лишь снисходительно улыбался мне. Он знал, что я терпеть не могу этого.

Сначала я плакал, тихо, в подушку, чтобы никто не узнал. Но мама все равно узнала, и рассказала дяде Рону. Тогда он сказал, что это нормально, ведь я еще маленький.

Тогда я жутко разозлился. С этого момента я стал настоящим разбойником: я задирал Лили, не слушал маму, нагло отворачивался от папы, когда он пытался поговорить со мной. Я считал себя взрослым, но дядя Рон опять снисходительно качал головой, и говорил маме, что это пройдет.

Я успокоился и стал вести себя, как раньше. Заботился о сестре, улыбался всем родственникам. Но дядя Рон не обращал на меня внимания. Потихоньку я начал приходить в отчаяние.

Я готов был согласиться с мнением взрослых о том, что я жуткий эгоист, что мне плевать на других, я готов был терпеть издевки, лишь бы единственный человек, не считавший меня маленьким ребенком снова зауважал меня.

С момента нашей ссоры прошло почти три месяца. И я уже прекрасно понимал, что нужно сделать, чтобы вернуть дядю Рона — нужно было просто извиниться, сказать, что я ошибся, признать свою неправоту.

Сначала мне казалось, что я не смогу этого сделать, но потом я сдался. Я просто подошел к нему, при всех взрослых, уткнулся взглядом в пол и пробормотал: «Дядя Рон, я прошу прощения за то, что сказал тебе тогда. Я, наверное, был неправ. Извини, если мои слова тебя обидели», А потом, все еще не поднимая взгляда, вышел из гостиной и поднялся в свою комнату.

Четвертая важная вещь, которую я узнал — главное суметь попросить прощения, а потом суметь ждать.

* * *

Он снова рассказывал мне о своей жизни. И теперь он часть говорил о Падме, о том, что она ему говорила. И это было увлекательно, у нее был весьма интересный взгляд на жизнь.

Однажды к нам заглянула тетя Гермиона, она тепло улыбнулась дяде Рону и что-то прошептала ему на ухо. Потом она взъерошила мне волосы, рассмеялась и вышла из комнаты.

В этот вечер дядя Рон просидел у нас дольше, чем обычно. А еще он был на удивление задумчив.

На следующий день дядя Рон опять зашел к нам. Сегодня он выглядел слегка растерянным. Я рассказал ему о том, что потерял любимую игрушку — забавного плюшевого медведя Шпора. Я еще никому об этом не рассказывал, хотя знал, что родителям ничего бы не стоило призвать ее манящими чарами.

Именно тогда дядя Рон сказал мне, пожалуй, наиважнейшую вещь — если ты действительно любишь кого-то, то какой бы долгой не была разлука, любовь не кончится, она просто будет жить в ваших сердцах, и когда-нибудь вы встретитесь вновь. А когда — это уже решать судьбе.

И это была пятая важная вещь, которую я узнал от дяди Рона.

* * *

На следующий день мы с папой и дядей Роном пошли на Косую аллею. Но на главной улице было очень много народу, и мы решили небольшой участок дороги пойти в обход.

Папа был не особо доволен этим, дядя Рон о чем-то глубоко задумался. А когда мы проходили мимо одного из зданий, папа потянул меня вправо, дядя Рон пошел туда же.

Инстинктивно я повернул голову налево и взглянул на вывеску. А потом я заглянул в окно, и увидел Шпора, сидящего за столиком в дальнем углу помещения. И тогда я понял все.

Зато ей не будет грустно одной, Шпор ей поможет.

А потом я пообещал себе, что когда вырасту, я обязательно загляну в этот бар. И может быть, там я найду свой глоток воздуха.