Магия. Тени прошлого (гет)

Капитан небольшого грузового судна, которое два часа назад вышло из английского порта «West» и направлялось в сторону Франции, уже как минут десять разглядывал морскую карту, с периодичностью поглядывая в бинокль в сторону негустого тумана. До начала отправки судно было проверено, и никаких неприятностей или сюрпризов во время плавания не должно было возникнуть. Сейчас их, казалось, тоже не было — корабль был в полном порядке, связь работала прекрасно. Однако капитан, разглядывая морскую гладь, обратил внимание на небольшой надвигающийся туман со стороны запада. Правда, его внимание привлекло совсем другое — на несколько секунд капитану корабля показалось, что в этом тумане он увидел небольшой островок. Островок, которого, согласно морским картам, здесь быть не должно. Вот поэтому он теперь пытался выяснить, не сбился ли корабль с заданного курса. В конце концов, убедившись, что все в порядке, капитан просто решил не «ломать» голову ложными тревогами, списав случайно попавшийся на глаза островок на какую-то там «морскую» иллюзию. А ведь этот островок в тумане был далеко не иллюзией...

Приблизительно на расстоянии в милях двадцати от берегов Англии, окруженный туманом, действительно находился небольшой остров, который и заметил капитан только что проплывающего неподалеку корабля. Этот остров принадлежал магическому миру и тщательно скрывался от магглов. Скрывался он не потому, что имел какую то ценность: три мили в ширину и две в длину, полностью отсутствует любая растительность, огромные рифы с острыми камнями. От острова веяло холодом, неприветливостью и чувством страха. Даже птицы пролетали его стороной. Но, тем не менее, он действительно был важен для мира магии. Ведь именно здесь располагалась единственная и самая ужасная, принадлежащая магическому миру Англии, тюрьма — Азкабан.

Азкабан, который находился в центре острова, представлял собой огромный черный замок. Один только его вид уже пугал. И не зря... Историю этой тюрьмы никто не знал, было только известно, что она была возведена более тысячи лет назад. Кто бы ее не построил, они постарались на славу: ее стены были выстроены из неизвестного камня, который не то чтобыникак нельзя было даже и поцарапать, но и кроме этого он еще и блокировал магию, не давая возможности использовать ее внутри; деревянные двери камер, которые не поддавались воздействию времени, были сделаны из дерева серого цвета, вид которого тоже не представлялось возможным опознать. Но главным достоянием Азкабана были его охранники — дементоры — темные существа, которые питаются самыми счастливыми воспоминаниями людей, заставляя при этом свою жертву испытывать ее самые ужасные кошмары.

Конечно, среди таких «охранников» были и обычные маги, задача которых заключалась в том, чтобы просто наблюдать за наличием и состоянием заключенных, а также следить, чтобы дементоры не превысили, как говорится, своих полномочий.

* * *

Одинокий охранник лет сорока, которого звали Пол, завершал на сегодня свой обычный ежедневный обход. Он уже проверил все камеры своего сектора и единственным его желанием было поскорее отсюда убраться — вид обезумевших заключенных, для большинства которых смерть была бы подарком небес, ему явно был не по душе. Однако, он был обязан проверить еще одну, последнюю, камеру, которая находилась в самом конце коридора, и особой радости ему это тоже не доставляло. Дело в том, что эта камера была одной из немногих, которая охранялась на самом высоком уровне — магическая защита здесь была в дважды сильнее, чем во всех остальных. Кроме того, возле нее постоянно, по двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, находилось как минимум два дементора: один стоял возле двери, другой же находился снаружи, возле окна. И даже при обходе камер охраной эти стражи Азкабана никогда не покидали свой пост.

При подходе к двери камеры, маг-охранник каждый раз обязан был находится вблизи с одним из стражей на расстоянии вытянутой руки, и каждый раз опасаться, что эта тварь может забыть о приказе и отдаться своим инстинктам. Это вызывало тревогу за себя и злость на узника.

Так было и сегодня. Охранник подошел к камере и, стараясь игнорировать присутствие дементора, что было не так то и легко, заглянул в окошечко. Несмотря на наступающий закат солнца и тусклое освещение, единственным источником которого было маленькое окошко, все, что находилось внутри, было отчетливо видно: пустое ведро, в которое во время дождя набегала вода, купа соломы, служившая постелью, холодные и неприветливые стены, и, наконец, главный обьект поисков — узник Азкабана. Он сидел в одном из углов камеры, прислонившись спиной к стене, его голова была чуть наклонена в сторону, глаза закрыты. Он сидел так неподвижно, что, казалось, не подавал никаких признаков жизни. Однако, слабое и еле заметное нервное подергивание ногой и еле слышные стоны ясно говорили, что узник все еще жив...

Жив... Охранник, не выражая никаких эмоций на лице, развернулся и поспешил как можно поскорее убраться отсюда. Обход был завершен. Он старался не думать о том, что завтра придется снова сюда идти. Но с другой стороны, нельзя было не признать силу «живучести» этого узника за все время его заключения. Столько лет провести в обнимку с дементорами, да и не только, и при этом все еще остаться в живых. Правда, «остаться в живых» и «сохранить свой разум» — это два совершенно разных понятия, относящиеся к любому узнику Азкабана. И хоть многие считали, что психическое состояние этого узника ничем не отличается от все остальных, сам же Пол как-то в этом сомневался. Да, вид и состояние узника это подтверждали, но что-то все же здесь было не так. Но что?.. Внезапно Пол так резко остановился, что если бы за ним кто-нибудь шел, то он бы обязательно ударился о его спину. В течение минуты охранник стоял без движения, абсолютно не обращая ни на что внимания. Потом, опомнившись и оглядевшись, он ускорил шаг и уже скоро покинул свой сектор с заключенными. Взгляд узника... Вот что было причиной его беспокойства. Он вспомнил взгляд узника. Взгляд, который он, пусть даже на секунду, но все же увидел в этих глазах лет семь назад. Взгляд, в котором не было ничего кроме огня ярости, презрения и ненависти. Взгляд, от которого только и хотелось все бросить и убежать подальше из этого проклятого места. Нет, что бы там другие не говорили и не думали, этот узник явно не из тех, кого так просто и легко сломать.

Разумеется, о своих мыслях Пол никому рассказывать не собирался. Во-первых, это вряд ли кому-либо было нужно, а во-вторых, мало ли чего может привидеться, чего доброго еще и самого в психушку посадят.

Вот с такими соображения Пол и прибыл к своему рабочему месту. Сегодня было воскресенье, а значит, необходимо отослать высшей инстанции отчет об данном обходе своего сектора. Точнее, в этом отчете нужно будет упомянут только один заключенный— узник №13.

* * *

... Солнце уже почти зашло за горизонт, но его последние лучи все еще освещали небольшую поляну, на которой находилось несколько человек. Четверо из них были одеты в черные плащи, на лицах были белые маски, кроме двоих: парня с рыжими волосами, в глазах которого читалось презрение, высокомерие и жестокость, и девушка с густыми волосами цвета каштана, глаза которой не выражали ничего, ни единой эмоции. Пятый же человек находился в нескольких метрах от них — он сидел на коленях и тяжело дышал. Он был ранен: лицо было в порезах,; сзади, в районе пояса, была глубокая рана, мантия в некоторых местах обгорела и была вся испачкана кровью и грязью. Его тело тряслось и, казалось, что еще немного, и он упадет. Наконец, он поднял взгляд на остальных четырех человек и увидел, что все они держали в руках свои волшебные палочки, которые были направлены на него.

— Ничего не хочешь сказать на прощание, Поттер? — с явным презрением в голосе спросилрыжий парень.

Гарри Поттер, а это был именно он, пристально посмотрел ему в глаза. Этот взгляд явно не понравился рыжему. У него возникло какое-то непонятное чувство тревоги. Ему казалось, что Поттер смотрит ему не в глаза, а в душу. Спустя минуту, Поттер, все еще не прерывая зрительного контакта, улыбнулся какой-то нехорошей улыбкой и ответил:

— Не зря я все же тебе не доверял, дружище, — не будь ситуация такой напряженной, его бы позабавило то, как рыжий дернулся при упоминании слова «дружище».

Рыжий парень, вместе с двумя другими в масках, рассмеялся:

— Ты всегда был туп, Поттер. Ты никогда ничего не замечал. Хотя в этом твоей-то вины как раз и нет, — рыжий не заметил, как, впрочем, и остальные, что глаза Поттера при этом опасно сузились. — Знаешь, если бы не мы, то ты уже давно бы сдох. Толку-то от тебя никакого.

На этот раз рассмеялся Поттер:

— Ты каким был самовлюбленным, таким и остался. Знаешь, а ведь где-то меньше часа назад мне тоже самое говорил и Лонгботом, — внезапно его лицо стало серьезным. — Как видишь, он ошибся.

Самодовольная ухмылка его рыжего «приятеля» исчезла с лица. Двое других в масках тоже перестали хихикать и шептаться. Что насчет девушки с густыми волосами, то она, казалось, вообще находится в другой реальности — ее глаза до сих пор оставались пустими, и ни один мускул на ее лице даже не дрогнул. Хотя, обезоруживая его несколько минут назад, она выглядила такой же самодовольной, как и ее спутник. Странно...

Поттер, оглядев всех присутствующих, решил закончить этот разговор. Ведь не было никакого смысла его тянуть дальше.

— Мне больше нечего вам всем сказать. Но хочу дать совет — не промахнитесь! — и, увидев как изменились черты лица на собеседника, добавил: — Вам же лучше будет.

Если Поттер хотел этими словами вывести рыжего из себя, то ему это определенно удалось.

— Да кем ты себя возобновил! Ты, жалкий полукровка! Да ты никто против нас, чистокровных волшебников. Таким как ты, а также грязнокровкам, не место среди волшебников, — он так кричал, что изо рта просто вылетала пена. Немного успокоившись, он продолжил: — Но так и быть. Специально для тебя, я не промахнусь. Прощай, «дружище».

Гарри Поттер мог лишь только наблюдать, как четыре мага подняли на него свои волшебные палочки, и уже через секунду в него полетело три зеленых луча...

...Мужчина открыл глаза. Некоторое время он просто лежал и не двигался, смотрел в потолок. Наконец, осознав, что сегодня уже вряд ли уснет, он поднялся с кровати. Хотя то, на чем он лежал, назвать кроватью даже язык не поворачивался — небольшая куча соломы, накрытая грязной и давно порванной простыней — вот как именно выглядела эта «кровать». Хотя даже это было шикарной роскошью для любого узника.

За окном была все еще ночь, поэтому в камере, в которой не было даже и свечи, тоже не было слишком светло. Однако для ее обитателя это, похоже, не было проблемой, ведь он отлично ориентировался в темноте. За семь лет своего заточения узник Азкабана успел изучил каждый миллиметр своей камеры.

Заключенный решил не терять зря времени и пройтись по своим «покоям».

Шаг, второй, третий... сейчас будет ведро для дождевой воды. Его камера находилась под самой крышей, и во время дождей вода через щель и дыры капала прямо в поставленное им ведро. Хоть это и была самая строгая и безжалостная магическая тюрьма, и от голода или жажды здесь еще ни разу никто не умер, но прием питания был не слишком уж и част — так раз в два-три дня. По крайней мере, это правило явно относилось только к нему. Кроме того, узник прекрасно еще помнил, что подлить в еду или воду что-нибудь абсолютно не совместимое с жизнью, не составит никакого труда. Поэтому он и пытался всегда иметь хоть какой-то небольшой запас питания...

Поворот направо. Первый шаг, третий, пятый... глухая стена. Самая обычная стена камеры, на которой не возможно было сделать ни одной царапины. Камни были так тесно прижаты друг к другу, что, казалось, будто эта стена сделана из одного большого камня, как, впрочем, и все остальные....

Разворот на 180 градусов. Три шага в перед. Разворот на 90 градусов. Еще три шага вперед... Дверь. Дверь его камеры. Неизвестно, из какого именно дерева она была сделана, но явно не из трухлятины. Узник был уверен, что ее не разорвет даже мощное взрывное заклятие. Хотя, чему удивляться. Его камера была отдельным Азкабаном. По крайней мере, так ему сказали в тот самый день, когда сюда бросили. Все в этой камере — дверь, стены, решетки на окне — все было сделано из абсолютно другого, более крепкого, материала. Даже заклятия здесь были наложены другие, намного мощнее. Тюрьма внутри тюрмы... Как иронично. Ему ясно дали понять, что эта камера будет для него могилой.

Что ж, если они хотели его удивить, то у них это как-то и не сильно получилось. Ведь он прекрасно понимал, что так просто от него не отстанут, даже здесь... Он узник №13 — тринадцатый по счету маг, кто был заключен в эту камеру за все время существования Азкабана...

За дверью почувствовался резкий холод, а в уголку сознания послышались очень тихие крики женщины и чей-то злой смех. Дементор... Если подойти к окну, то там будет еще один. Следят, чтобы узнику было «удобно» и «комфортно» в своих апартаментах...

Мужчина, тряхнув головой, как бы пытаясь отогнать от себя ненужные «приятные» воспоминания, и, не выражая на лице не единой эмоции, спокойно и не спеша подошел к противоположной стене, сел на пол и, оперевшись спиной о стену, закрыл глаза. Спать ему не хотелось, поэтому он решил просто посидеть и подумать. Хотя, разговаривать с самим собой, пусть даже и мысленно, явно нельзя назвать хорошим способом мышления.

* * *

«Снова эти дурацкие сны. Ну какой от них толк? Они только мешают нормально выспаться. Хотя «нормально» здесь явно не подходит, пусть даже и условия немного «улучшились». Такое ощущение, что они пытаются не дать мне забыть о моей клятве. Клятве мести! Хм... как будто это возможно».За все года заключения узник уже много раз пытался воспроизвести все, что он помнил из своей прошлой жизни. Каждую деталь, каждую мелочь. Он пытался понять, что же именно способствовало его заключению в этом аду, где же он так ошибся в своей жизни. И пусть на первых годах это было вовсе проблематично, то сейчас, в основном, у него было вполне достаточно времени и возможности на все это. «Итак, первая и самая главная причина, по которой я здесь оказался — это моя глупость и большая, до идиотизма, доверчивость. Я доверял тем, кого считал своими друзьями, своей семьей. И что теперь? Они там радуются и веселятся, а я здесь гнию в аду. Но все же, где я так просчитался? И, главное, почему?» Узник начал снова вспоминать свою жизнь, по крайней мере, некоторую ее часть, а именно то, что он явно считал нужным и важным. «Четвертый курс... Турнир Трех Волшебников... Вот тогда-то я и заметил его «настоящую дружбу». Я отчетливо помню презрение и высокомерие в его глазах. Зависть оттого, что я снова герой, а он всего лишь, как будто, моя «шестерка». А также ненависть. Если бы глазами можно было бы убивать, то меня уже давно не было бы в живых... Хм, так почему тогда я все еще хотел с ним дружить? Почему не плюнул на него, когда увидел его настоящее лицо?.. Не знаю... Ведь я же не был полным идиотом. Такое ощущение, что эта дружба была для меня важнее всего... Может, меня что-то или кто-то заставлял с ним дружить?.. А ведь действительно, может, так и было?..» На несколько минут заключенный открыл глаза. В камере все еще было темно. Темно, сыро и прохладно. Но он уже давно привык. Закрыв глаза, он снова погрузился в свои размышления. «Пятый курс... После битвы в министерстве... Снова этот взгляд. Пусть даже на несколько секунд, но в них снова отразились ненависть и презрение. Да, я был виноват в том, что друзья пострадали из-за меня. Но они тогда сами напросились пойти со мной, хотели помочь. Но, все же взгляд моего «друга» явно не имел никакого отношения ко всему этому. Похоже, что его ненависть относилась исключительно к моей личности... Может, он даже сожалел, что я тогда там не погиб...» «Шестой курс... Эта странная и внезапно возникшая симпатия к его сестре... Откуда ей было взяться? Да, девчонка была ничего, но не настолько, чтобы о ней постоянно думать. Пылать к ней страстью. Стремиться быть только рядом с ней. Быть готовым разорвать любого, кто хоть только взглянет на нее. А ведь тогда я уже имел другие планы по отношению к моей личной жизни. И эта... сучка туда даже близко не входила. Тогда как, спрашивается, я мог в нее так резко влюбиться? Здесь возможен только один вывод — приворот. Другого варианта просто нет. А если еще вспомнить ее амбиции... И как я до этого их не замечал?...» «Седьмой курс... Один только его побег от нас, когда мы скрывались и пытались уничтожить Волан-де-Морта снова о многом говорит. Это только подтверждает все предыдущие догадки. Меня удивляет только одно — почему он вообще вернулся. Храбростью он никогда сильно и не отличался. Возможно, его кто-то заставил?.. Мразь»

Когда узник снова открыл глаза, уже давно рассвело. В камеру через окно проникал солнечный свет, освещая всю ее «красоту». Оглядевшись, заключенный, грустно усмехнувшись, поднялся на ноги и, не спеша, снова решил пройтись по камере. Теперь, при свете дня, его можно было бы хорошенько разглядеть. Мужчина, ростом под два метра, длинные волосы, свисающие до лопаток. На вид ему не меньше сорока лет. Но на самом деле ему всего лишь двадцать пять. Хотя, по его виду этого не скажешь: худое, что даже видны кости, тело, очень бледная кожа, седые волосы. На тех участках тела, которые не покрывала одежда, были видны старые шрамы: некоторые от ожогов, другие были нанесенные разными предметами — от тупого до очень острого.

Если бы сейчас на него посмотрел любой маг, то ему было бы трудно поверил в то, что перед ним стоит некогда известный символ и надежда магического мира, «золотой мальчик», Мальчик-Который-Выжил, «Избранный» — Гарри Поттер...

Впрочем, сейчас даже и сам Гарри Поттер не очень-то и сильно верил, что это он сам. Будь в камере зеркало, он бы подумал, что выпил какое-то неудавшееся оборотное зелье. Между тем, как он выглядел сейчас, и тем, как он выглядел лет семь назад, не было и подавно ничего общего. Почти. Его глаза. Это единственное, что в нем не изменилось. По крайней мере, их цвет — два зеленых изумруда. Вот только теперь они больше не сияют жизнью, хоть искра все еще и светится внутри них. Если раньше в этих глазах можно было увидеть любовь, надежду, доброту и стремление никогда не сдаваться, то сейчас в них была только ненависть, боль и жажда мести.

Гарри Поттер уже больше не был доверчивым и наивным мальчиком. Нет, он тот, кого предали, он тот, кого использовали, как пешку в шахматной игре, он тот, кто заставит заплатить всех за это предательство, за всю ту боль и все те мучения, что он пережил. Он поклялся, что отомстит памятью своих родителей и крестного. И этого было достаточно... Особенно теперь, когда у него есть все для этого необходимое...

* * *

Если на земле есть ад, тот это, безусловно, Азкабан. А если туда еще, как говорят, «подлить масла», то после этого настоящий ад будет казаться раем. Именно это и понял Гарри Поттер, когда оказался в Азкабане.

Первое время он провел только в компании дементоров. Он сто раз успел испытать на себе их «дружелюбность»: видеть смерть родителей, друзей, унижения родственников и учителей (точнее, одного учителя), и так раз за разом. И хоть как он не старался сопротивляться, все было бесполезно. Они все еще действовали на него так же ужасно, как и раньше, да и анимагом, в отличие от своего крестного, он не был. Раз в трое суток охрана приносила ему еду и воду. Условия его заключения были ужасны: стог сена вместо кровати, грязная простыня вместо одеяла и никакой защищенности от ветров и морозов. За этот период из-за отсутствия необходимых условий проживания он успел два раза серьезно заболеть, но помощь ему так никто и не оказал, хоть охрана и видела его состояние. Поттеру приходилось лишь полагаться на себя и на свое везение. Как бы там ни было, его организм сумел справиться с болезнями, пусть даже на это и ушло значительно больше времени. Иногда, когда влияние дементоров было не настолько сильно, Гарри задумывался: а может ли быть все еще хуже? Как в скором времени оказалось, может...

Через некоторое время охрана, а может, и высшее руководство, решило немного ужесточить его условия пребывания в Азкабане. В один из дней к нему в камеру зашли трое охранников и, не говоря не слова, сильным ударом толстой дубины, которую держал один из них, лишили его сознания. Гарри очнулся через некоторое время в совершенно другой камере. Его руки были прикованы к цепям, которые были натянуты вверх на столько, что пленник висел над полом на расстоянии приблизительно в фут. Охранники сидели в другом ее конце. Когда они заметили, что он пришел в себя, то с противной ухмылкой и со словами «Пришла пора оказать национальному герою должное внимание» направились к нему... Дальнейшее Гарри предпочитал просто не вспоминать, но с влиянием дементоров это было просто невозможно. Он даже не помнил, как оказался у себя в камере: все тело болело, невозможно было пошевелиться, а дышать было невыносимо больно. Несколько часов (если даже не дней) были проведены под пытками. На этот раз охрана решила напомнить, что собой представляет «Crucio». Как будто это легко забыть после Волан-де-Морта. Если бы на тот момент Поттер мог нормально соображать, то, наверняка, его бы не сильно-то и удивил тотфакт, что охрана каким-то образом смогла использовать магию в Азкабане. В конце концов, любое правило если нельзя нарушить, то можно просто обойти. И магия не исключение.

На следующий день все повторилось снова.

Дни сменялись днями, недели — неделями, но условия заключения Гарри Поттера не улучшались, а даже наоборот: к «Crucio» добавились и другие пыточные заклятия. Впрочем, использовали не только магию, но и старые маггловские способы. Но и все это было только цветочками. Его заставляли принимать различные зелья,их ужасный вкус был далеко не самой худшей пыткой. Эффект действия некоторых был хуже самого «Crucio». Эти пытки были не выносимы. Хотелось умереть, лишь бы только все это прекратить. Было просто трудно держаться.

Однажды все это прекратилось. Несколько дней его никто не беспокоил. Возможно, охрана просто устала «воспитывать» узника или закончились идеи, но это не имело значения — научен горьким опытом прошлых лет жизни, Поттер знал, что это все — всего лишь «затишье перед бурей». Так оно, к сожалению, и было...

...Больше пыток не было. Его наконец-то оставили в покое, по крайней мере, маги-охранники. Гарри Поттер сидел в своей камере и пытался обмотать куском тряпки пальцы своей правой руки, которые были сильно повреждены. На этот раз охрана здесь была не при чем. Гарри просто не выдержал и со всей яростью и ненавистью, на которую был тогда способен, бил кулаком об стену, с явным намерением ее разломать. Не будь она магической, возможно, у него это и получилось бы. А так он только сильно, хорошо хоть, без перелома, повредил руку. Если бы сейчас был день, то можно было бы увидеть его красные опухшие глаза. Конечно, во время пыток слезы иногда сами собой появлялись на глазах. Но сейчас он просто дал волю своему... состоянию. И дело здесь было не только в руке. Гарри просто хотел... хотел, чтобы все это оказалось всего лишь самым ужасным кошмаром. Как он только все это выдержал, неизвестно. Гарри просто не мог понять, зачем кому-то все это было нужно? Чего этим хотели добиться? Убить его? Нет, избавились бы сразу. Помучить еще сильнее? Для этого и дементоров достаточно. Тогда что?

Впрочем, это уже не важно. Он выжил, смог выдержать все, что произошло. Конечно, вряд ли они так просто оставят его в покое. Но если Волан де Морт так и не смог от него избавиться, то и они не смогут, сколько бы не пытались. Он сможет выдержать и выжить, чтобы потом отомстить им всем...

* — — -* — — -*

Второй год заключения тоже не принес с собой ничего хорошего. Пытки снова возобновились. Но, в сравнении с прошлым годом, количество их значительно уменьшилось. Возможно, охране просто иногда становилось скучно, и они искали способы немного развлечься. Как бы там ни было, Гарри немного привык ко всему этому. Хотя вряд ли к этому можно вообще привыкнуть.

Только второй год заключения, а изменения уже были на лицо. Из-за огромного количества пыток, «экспериментов» с зельями, ожогов тело Поттера было почти полностью покрыто шрамами и синяками. Местами выделялись плохо сросшиеся кости, но таких было не очень-то и много — большинство срослись нормально. И это в стенах Азкабана! Ко всему этому можно прибавить еще и то, что его организм почти потерял иммунитет к борьбе с болезнями. Даже в хорошую погоду Гарри мог запросто заболеть и пролежать так с неделю.

Впрочем, как говорится, беда не приходит одна. Где-то после окончания зимних холодов Гарри ожидал новый «сюрприз». Как и обычно, еду давали раз в трое суток. Хотя едой это можно было бы назвать только с очень большой натяжкой. Но выбирать не приходилось. Почти сразу же после приема пищи Гарри стало плохо. Сначала началось небольшое головокружение и тошнота, потом боль в желудке, которая все увеличивалась. Резко начало печь в горле, лишив при этом возможности кричать. Через несколько минут болело уже все тело — казалось, что все изнутри горит, кожа будто начинала плавиться. Из глаз, а затем и из ушей начала капать кровь, цвет которой был черным. Вскоре Гарри уже задыхался окровавленной пеной. Тело парализовало, мозг оказывался работать. В глазах начинало темнеть. Падение в тьму...

...Гарри пришел в себя в своей же камере. Все было расплывчато. Первые минуты он не мог сообразить, где находится и что с ним такое. Но постепенно картинки произошедшего начали проясняться. Его тело тряслось, горло горело, но он был жив. ЖИВ! Сильно хотелось пить. За окном как раз начинался рассвет, лил дождь. В ведро, которое стояло совсем недалеко, уже накапала вода. Поттер попытался встать, но вместо этого просто скатился на пол. Сил практические не было, но... Гарри никогда не сдавался. И даже сейчас не было исключением. Используя свои последние силы, которые все еще в нем оставались, он начал медленно, но уверенно ползти к ведру. Всего-то несколько метров до желаемой цели для узника показались несколькими милями. И силы его бысто покидали. Наконец, он был на месте. Аккуратно, стараясь не перевернуть ведро с драгоценной водой, Гарри при помощи ладони руки начал набирать воду и подносить ее к своим обсохшим, потрескавшимся губам. Холодная вода помогла немного успокоиться и прояснить разум. Поскольку воды было не так-то уж и много, Гарри решил не израсходоватьвсе содержимое, хоть жажда и не думала никуда исчезать. Оставив воду, Поттер прополз еще немного дальше и, с огромными усилиями, сумел присесть возле стены.

Сколько он так просидел, неизвестно. Постепенно дыхание немного улучшилось, но все равно было трудно дышать. Приоткрыв глаза, Гарри решил наконец-то оглядеть свою камеру. Очевидно, он пролежал без сознания несколько дней. Было трудно сказать, сколько именно, но, скорее всего, не более трех дней — так как новую порцию... яда еще не приносили. Да, нет никаких сомнений, что его пытались отравить, очень сильно пытались. Причем сам яд был ему не известен, по крайней мере, о таких ощущениях при отравлении он ни разу не слышал на уроках зельеварения и не читал в Хогвартской библиотеке, да и не только там...

Узник мысленно ухмыльнулся. Что бы там не говорил в свое время Снейп, но «тупоголовым гриффиндорцем» он явно не был. В свое время он много-таки читал, просто не сильно это афишировал. Даже его «друзья» не были в курсе. А если ты не показываешь все свои знания, то никто и не заподозрит, что они у тебя есть.

Внезапный шум за дверью отвлек узника от воспоминаний. Прием пищи? Возможно... Вот только почему для этого открывают дверь, а не просто засовывают через отверстие внизу, как раньше? Впрочем, ответ нашелся очень быстро, стоило лишь только посмотреть на выражение лиц этих идиотов, когда они вошли в камеру и увидели его... живым. Даже самый полный кретин прекрасно бы догадался, что они явились сюда только с одной целью — забрать тело, которое явно не должно было не то чтобы дышать, но и даже улыбаться им. Минуту или две охранники стояли без движения от, скорее всего, шока. Когда же он прошел, то они, не говоря ни слова, быстро покинули камеру, не забыв при этом, к сожалению, закрыть дверь. Хотя, будь сегодня даже день открытых дверей, Поттер просто не смог бы даже метра проползти.

Когда же дверь закрылась, Гарри сразу же убрал улыбку. Это небольшое движение, которым он решил «порадовать» охранников, было сделано с большим усилием. Что же, он снова нарушил кому-то планы по его ликвидации.

Из-за огромной слабости Гарри остался сидеть в таком положении до конца дня, а также и на всю следующую ночь.

Следующие несколько дней он питался лишь только водой из ведра. К его счастью, дождь лил, не переставая. Постепенно силы начинали восстанавливаться, и уже скоро можно было, хоть и слабо, но все же передвигаться по камере. И за все это время его никто не посещал, даже дементоры... Испугались, что ли?

Однажды, проснувшись утром, Гарри заметил, что в камере снова появилась еда. На это он только криво улыбнулся. Новая попытка отравить? Возможно, но почему-то слабо верится. Может, что-то новое? Честно говоря, на тот момент Гарри было как-то «до лампочки». Вода водой, но на ней долго не протянешь. И, полностью отогнав от себя любые мысли, узник, мысленно скрестив пальцы, приступил к трапезе...

* — — -* — — -*

Прошло довольно много времени. Где-то год. За это время никаких новых попыток отравления больше не было. Да и пытки почти прекратились. На какое-то время Гарри даже показалось, что сюрпризов больше не будет. Но... На этот раз его «покровители» превзошли все результаты. Похоже, они решили действовать более решительно — дементоры... Теперь в камере непрерывно находился один из стражей Азкабана. Что же, в изобретательности им не откажешь. Эта пытка превзошла все остальные. Конечно, за два с половиной года Гарри уже достаточно натерпелся «приятных» воспоминаний от этих тварей. Однако, одно дело, когда дементоры влияют на человека при обычном «обходе» камер, и совсем другое — когда один из них постоянно на расстоянии не более двух метров находится рядом с тобой. Этот живой кошмар просто нельзя передать словами. Холод, исходящий от дементора, становится настолько сильным, что пробирает до самых костей. Одежда покрывается льдом, а конечности начинают неметь. Казалось, что камера находиться прямо в центре ледникового полюса. На этот раз самые ужасные воспоминания жизни усиливались в несколько раз. Мозг просто отказывался работать, отсутствовала возможность мыслить. Для Поттера все это было действительно тяжело. Боль, когда он жил в мире маглов, страдания, когда он жил и боролся с Волан-де-Мортом в мире магии, предательство друзей, пытки, которым он подвергался за время заточения в Азкабане. И все это было умножено во много раз. Такое было просто невозможно вынести, чтобы не сойти с ума.

Но, как и обычно, это были всего лишь только цветочки. На это раз цель дементоров была совсем другая. Неизвестно, специально, или у дементора проснулся первобытный инстинкт, но в один день все изменилось.

Дементор, как и обычно, был в камере. За все время такой беспрерывной пытки, Гарри еле ориентировался в пространстве. То что ему это до сих пор удавалось — уже что-то из ряда вон выходящее. Однако, даже находясь в таком состоянии, трудно было не заметить, что с дементором было явно что-то не так. Обычно стоящий на одном месте, он сегодня был все время в движении — постоянно передвигался от стены к стене, иногда хватался руками за голову, будто она у него болела. Его явно что-то беспокоило, если такое понятие к ним можно отнести... Внезапно дементор остановился и резко бросился к узнику. Гарри даже ничего не успел понять, как уже был прижат к стене, а перед ним, в нескольких сантиметрах, виднелось лицо стража Азкабана. Лицо, от которого по телу пробежала дрожь. Лицо, которое можно было увидеть только в одном случае. Секунды, которые казались часами, эти двое смотрели друг на друга. Спустя мгновение дементор наклонился к нему и поцеловал...

Это была не физическая боль. Гарри просто почувствовал, как из него вырывают душу. Было такое ощущение, что кто-то через рот запустил холодную, состоящую из сплошного льда, руку, которая, схватив все внутренности, начала очень медленно и очень больно вытаскивать их наружу. Такое просто нельзя передать словами. Чувствовалось, как душа разрывается на сотни частей, чтобы потом снова воссоединиться и снова же разорваться. Жизнь начинает уходить, но разум все еще пока оставался...

...Поцелуй был произведен. После этого для Гарри Поттера все должно быть кончено. Однако...

Через два дня после поцелуя, очевидно, убедившись, что узник, как говорится, «готов», и никаких сюрпризов больше не выбросит, руководство Азкабана решило избавиться от тела. Они уже хотели вынести его из камеры, как вдруг... Что ж, если до этого никто из них не верил в то, что чудес на свете не бывает, то теперь им всем пришлось срочно обдумать эту точку зрения. Хрип, который начал исходить от якобы неживого тела, нагнал ужаса на охранников больше, чем, наверное, все дементоры вместе взятые. После поцелуя дементора должно в живых оставаться только тело. Однако глаза, в которые ясно отображалась жизнь, дали понять, что поцелуй либо не был применен, либо был, но этот чертов Поттер снова выжил. Выжил там, где просто невозможно выжить, снова опровергнув при этом все реальные законы о жизни и смерти.

А сам Поттер, когда прошло достаточно времени, когда он смог более или менее прийти в себя и осознать, что же произошло на самом деле, смог на все это лишь только слабо улыбнуться. Он снова перехитрил смерть. Снова кому-то очень сильно подпортил планы.

Если бы он только знал, какой ценой ему стоило сохранить свою жизнь на этот раз... Возможно, тогда он не был бы так оптимистичен...

* * *

Гарри Поттер приоткрыл глаза. Только что был совершен очередной обход, который дал подтверждение, что пленник на месте (хотя куда отсюда можно деться) и, к сожалению, все еще жив. Узник в очередной раз улыбнулся. Они его до сих пор боятся. От чувствует их страх. Стах перед тем, кого так и не удалось уничтожить. Что ж, они не зря бояться.

Если бы не ежегодные проверки состояния Азкабана и его заключенных, то Гарри не знал бы даже приблизительно, сколько он здесь находится. Семь раз была произведена данная проверка. Семь лет заключения.

За последние четыре года, начиная с того времени, когда была произведена последняя попытка его убить в виде поцелуя дементора, Гарри никто больше не беспокоил. Кое-что все же изменилось — возле его камеры с тех пор постоянно дежурили два дементора: один возле дверей, второй возле окна. Правда теперь они ему не слишком-то уж и мешали, даже наоборот... Поттер иногда задавался вопросом: почему попытки от него избавиться были прекращены. Не то чтобы он за этим сильно и соскучился по всему этому, просто... просто не очень-то и сильно верилось, что они так просто отстанут. Наверняка что-то затевают.

Как бы там ни было, Поттер был даже в какой-то мере благодарен за такую «приятную» компанию. Ведь благодаря этому, он, возможно, сделал одно из самых невероятных открытий в истории магии. Что давало еще один плюс — теперь его заключение уже не казалось ему пожизненным, правда, пока только теоретически. Пока...

Подождав, пока шаги охранника полностью утихнут, Гарри Поттер не спеша поднялся и подошел к одной из стен своей камеры. Еще раз прислушавшись и убедившись, что в радиусе десяти метров он единственный живой человек, узник приложил руку к стене и, прикрыв глаза, начал что-то тихо шептать. Какое-то время ничего не происходило. Но вот внезпно маленькая, еле заметная вспышка и... в его руках зажат небольшой, размером с кулак, камень. Парень еще раз усмехнулся и снова посмотрел на стену. Там, где минуту назад была приложена его рука, теперь зияла небольшая дыра. Но, спустя минуту-полторы она начала потихоньку «затягиваться». Гарри отвернулся и пошел к своей кровати. Ему не нужно было наблюдать за этим процессом. Он и так уже прекрасно знал, что еще через несколько минут от дыры ничего не останется. Когда ему в первые дни заключения сказали, что его камера особенная, не уточнили, насколько. Да, из нее действительно мало шансов выбраться самостоятельно, даже при помощи магии. Но с другой стороны, эта особенность камеры теперь ему только помогает — она скрывает следы его экспериментов и тренировок...

Присев на свою кровать, узник зажал кусочек камня двумя руками, прикрыл глаза и снова что-то начал про себя шептать. Через несколько минут, закончив свои действия, он разомкнул свои руки и посмотрел:у него в руке лежал кусок трансформированного, пусть даже и черствого, но все же вполне сьедобного, хлеба.

«Трансформация еды невозможна потому, что еда — это одно из пяти исключений к закону Гэмпа об элементарных трансфигурациях», вспомнив Гарри одну заумную фразу из своего прошлого. «Скорее всего, невероятно, но не невозможно»

Перед тем как лечь спать, Гарри задумался, где же именно он впервые услышал это правило по трансфигурации еды. Он не мог обьяснить, но ему это показалось почему-то очень... важным, что ли? Странно, с чего бы это вдруг...

* * *

... Ночь. Узник Азкабана спит. Судя по прерывистому дыханию, ему явно снится что-то далеко не приятное. Внезапно его тело резко дернулось, глаза открылись. Если бы кто-то в этот момент посмотрел бы на него, то, возможно, поседел бы от ужаса. Цвет глаз заключенного изменился с зеленого на красный, а зрачки сузились так, что превратились в маленькие щели, как у рептилии. Даже его лицо стало менее человечно... Несколько минут все оставалось без изменений. Затем дыхание стало выравниваться, а лицо возвращаться в привычное состояние. Глаза, которые тоже приобрели свой нормальный вид, стали закрываться... Кошмар закончился.

За все это время узник №13 даже не проснулся...