Операция "Санта-Клаус" (джен)

— Jingle bells!

— Джинни, ты не видела Гарри?

— Нет, ачто?

— Jingle BEEEEELLS!!!

— Он ушел за фольгой довольно давно. Если честно, я уже начинаю беспокоиться.

— Jingle ALL the way!

— Да что с ним может случиться в школе?

— Мы с Роном думали так каждый раз перед тем, как Гарри умудрялся найти на свою голову неприятностей. В последний раз так было, когда он решил устроить туристический вояж на кладбище.

— А по-моему, — задумалась младшая Уизли, глубокомысленно почесав нос, в тщетной попытке отгородить разум от утренних распевок Невилла, — Гарри не ищет неприятностей. Просто они сами его находят. Причём в самых неожиданных местах.

— O what fun it is to RIIIIIDE...

— И этим неожиданным местом вполне может оказаться какой-нибудь темный закоулок школы. Кстати, я сегодня весь день наблюдаю дефилирующих по коридорам слизеринцев с топорами и пилами в руках.

— Это плохая примета?

— Ага. Наверное, к дождю.

— Сейчас же зима.

— Значит, к снегопаду. Он нам не помешал бы. Помню, в прошлом году Рождество было уже на носу, а нам впору было выписывать из Венеции гондолы, чтобы сплавляться по этим лужам жидкой грязи... Да, Джин, пошли в коридор. Чувствую, что ещё немного, и я на собственной шкуре узнаю, что значит пускать кровь из носу из-за великого искусства.

— IN A ONE-HORSE OPEN SLEEEEEEEEEEIIIGH!!!

Девушки вовремя успели материализоваться из комнаты, зажимая уши руками: ещё несколько мгновений, и от их ушей остались бы дымящиеся воронки. Зеркала в гостиной мелко задрожали и рассыпались осколками. За пределами гостиной несколько проходивших мимо учеников, недоуменно косящихся на судорожно сжавшихся гриффиндорок, звонко икнули и упали замертво.

Джинни и Гермиона открыли крепко зажмуренные глаза, глубоко вдохнули и выдохнули, отняли руки от лица. Тишина. О, она звучала для измученных ежедневными вокальными упражнениями Лонгботтома подруг сладчайшей музыкой на свете! Блаженно улыбаясь, они лишь успели заметить, как мимо проплыла группа представителей зеленого факультета, крепко державших увесистый, конвульсивно дергавшийся сверток, замотанный в яркую праздничную фольгу, философски моргнули, а затем ринулись к слизеринцам, на манер регбистов расшвыривая их локтями, с истошным воплем "ВЕРНИТЕ ГАРРИ!"

Палочек у гриффиндорок не было, но ошалевшие слизеринцы на всякий случай решили не связываться. Точнее, не приближались они до тех пор, пока не подоспело боевое подкрепление. Боковым зрением Гермиона подметила, что к ним с Джинни с тыла медленно подкрадываются приятели Малфоя с пилами и отбойными молотками наперевес. В это же время сверток в руках слизеринцев дернулся и слабо пискнул. Сие разбудило в Грейнджер давно спавшего внутри зверя. С диким боевым кличем,она бросилась в самую гущу народа. Следом кинулась Джинни, исключительно силой злости наколдовавшая сковородку. Последнее, что запомнили не успевшие прикрыться слизеринцы: описавшая изящный полукруг сковорода и лица двух разъяренных гарпий. Дальше спустилась тьма.

Сильны английские женщины! Вот так вот отправить в нокдаун молодых мужиков килограммчиков минимум восемьдесят весом! В общем и целом, урон состоял из поломанной руки (одна штука), выбитых зубов (три штуки), синяков (двадцать штук) и ушибов (много штук). Белоснежная полярная сова Поттера, невесть откуда прилетевшая, спикировала с потолка и уселась на образовавшуюся кучу тел сверху. С боем отнятую добычу амазонки местного разлива потащили в гриффиндорскую башню.

* * *

Приезд любимого шефа — это всегда праздник. Вернее будет сказать, что радостным событием это является лишь в смутных мечтаниях. Но когда твои хрустальные иллюзии разбиваются о бетонную стену реальности, становится не до смеха. И любимый шеф, так кстати нагрянувший снегом на голову, уже не кажется любимым, а скорее вызывает совсем противоположные чувства. Гнев, ужас, лютая ненависть и шок — всё это в сумме давало то сложное чувство, которое в данный момент обуревало Люциуса Малфоя. Пребывающий в лёгкой прострации волшебник неуверенно покосился на замершую в стороне жену, с таким же сложным выражением на своем лице.

— Нарси, — слабо позвал Люциус. — Ты это видела?

— Смотря о чём ты, — уклончиво ответила Нарцисса.

— Об... об этом...

Супружеская чета Малфой топталась возле дверей, ведущих в как бы гостевую, их как бысобственного дома. Правда, насчет последнего пункта они уже начинали сомневаться. Люциус вдохнул побольше воздуха в свои аристократические лёгкие, мысленно составил завещание и проскользнул в комнату. До последнего он лелеял надежду, что приезд начальника (неполиткорректное обращение «господин» Малфой не приветствовал) окажется лишь больной фантазией, и вот сейчас он войдет — призрачный силуэт растает, как дым, и там никого не окажется. С этими успокаивающими мыслями он деликатно протиснулся через приоткрытую дверь, чтобы застать в комнате хмурого и явно чем то недовольного Тёмного Лорда, собственнически осматривающего шикарное помещение.

— Дом, конечно, тесноват, но жить можно, — сухо проинформировал остолбеневшего беднягу Волдеморт. — Втроём, думаю, поместимся.

Малфой почувствовал, как по его спине бодро забегали стада мурашек. Волдеморт пристально смотрел на него, явно ожидая приветствия. Люциус открыл рот, но вместо заготовленной пафосной речи выдал жалкое булькание.

— В чём дело, мой скользкий негостеприимный друг? — нехорошо усмехнулся Тёмный Лорд. — Ты не рад меня видеть? Или я недостаточно хорош для этой лачуги, и мое присутствие вас оскорбляет?

— Ч-что в-вы, м-милорд! М-мы так р-рады в-видеть вас в нашем д-доме! — пропищал аристократ, мужественно проглотивший шпильку в сторону его роскошного поместья. — П-посмотрите на мою жену — она плачет от счастья!

Миссис Малфой действительно роняла крупные слёзы, шмыгая носом так жалостливо, что это тронуло бы даже камень. Несмотря на заверения своего мужа, счастливой она не видела. Скорее слегка подавленной.

— Ну-ну, — угрожающе протянул Волдеморт. — Я счастлив, что вас не обременяю. Искусство быть гостем не менее сложно, чем искусство принимать гостей.

— Д-да, милорд. Не желаете ли чего-нибудь, милорд?

— Нет, — подумав, ответил гость. — Я хочу отдохнуть и поразмышлять.

Малфои сиротливо жались друг к другу и топтались на месте, тщетно пытаясь сообразить, что от них хочет Волдеморт.

— Вы мне пока не нужны...

Малфои по-прежнему стояли там, где стояли, непонимающе хлопая ресницами. Красивыми и длинными блондинистыми ресницами.

— Вы свободны, — уточнил Волдеморт.

Коэффициент эффективности намека равнялся нулю.

— Вон!!! — рявкнул он, выпуская из палочки тренировочную аваду.

Люциус и Нарцисса стали бледнее обычного и пулей вылетели за дверь. Рождественские каникулы обещали стать незабываемыми.

* * *

— Ну что за человек! — сокрушалась Гермиона, на пару с Джинни и Роном освобождая поскуливающего Гарри из задорно шуршащего плена. — И как его только угораздило?!

Уизли сопели, механически разрезая фольгу. Тело страдальца, наконец, показалось из своеобразной упаковки.

— Молоток! — взревел он, едва Гермиона освободила его рот. И тут же пожалела об этом опрометчивом поступке.

— Да мы уже видим, что тебя как молотком шарахнули, — фыркнул Рон. — Кто это тебя так разукрасил? — он щедро выдавил на руку половину тюбика мази от ушибов и энергично стал размазывать по лицу лучшего друга, наградив его парой дружеских оплеух.

— Слизеринцы, — злобно пробормотал Золотой мальчик. — Я подрался с Малфоем; противный хорёк удрал, а они вдруг появились из-за угла и навалились всей оравой. Мало того, что молотком стукнули, так ещё и своими дурацкими ёлками чуть глаза мне не повыкалывали!.. РОН!

— Чего?

— Да ничего! — Гарри сердито потрогал саднящую щеку. — Ты меня лечить собрался или пощечины влеплять? И вообще, это мазь от ушибов, а не крем от загара!

— Чего-о?

— Того! Я сейчас из-за тебя получу удар безо всякого солнца!

— Больно надо мне тебя лечить, — буркнул Уизли, шлепнув напоследок кремом по носу Поттера. Тот взвыл и бросился вершить месть, но Джинни с Гермионой скрутили ему руки и вдавили лицом в диван.

— Пустите меня, — зашипел гриффиндорец. — Пустите! Я себя контролирую.

— Лучше скажи, что у тебя за драка была с Малфоем, — миролюбиво начала Гермиона. — Каков был предмет спора?

— Теория эволюции Дарвина, — мрачно откликнулся Гарри. От неожиданности Гермиона разжала ему руки, поэтому юноша нормально сел и, гневно скрестив руки на груди, бросал испепеляющие взгляды на Рона.

— Гарри! — охнула отчего-то растроганная Грейнджер. — Выходит, ты пострадал из-за науки?

— Ну как сказать... — задумался Поттер. Ему казалось, что его перебранка с Драко мало напоминала научную дискуссию. — Насчет науки я не уверен, но пострадал я значительно, — он осторожно прикоснулся к затылку. — Те орангутанги ударили меня по самому больному месту: по мозгу.

— Это не страшно, — язвительно заметил голос с галерки. — У тебя его всё равно нет.

— Ха-ха, очень смешно. Рон, ты не мог бы перенести своё остроумие поближе к нам? Есть разговор.

— Ну? — не шелохнувшись, отозвался рыжий. В его голосе зазвучало любопытство.

— Справить Рождество — наш священный долг...

— Где-тоя это уже слышала, — встряла Гермиона. — Гарри, ты повторяешься.

-... и Малфой считает так же.

— Он считает, что справить Рождество — наш священный долг?

— Нет! То есть, да... То есть, не совсем... То есть, он считает, что ему самому нужно справить Рождество, и что это — его священный долг.

— Продолжай.

— Рон, ты же чистокровный?

— Допустим, что чистокровный. А какое это имеет отношение к делу?

— Огромное. Все чистокровные, они ведь кто?

— Они чистокровные. Гарри, на что ты намекаешь?

— На то, дубина, что все чистокровные — аристократы!

Джинни и Рон замерли, переглянулись, а потом залились радостным неудержимым смехом.

— Га... Га... Гарри! — пролепетал утирающий слёзы Уизли. — Ты нашу Нору видел? Какие, во имя бороды Мерлина, аристократы? Ты после молотка не отошел ещё что ли?

— Да я серьезно, Рон! — Поттер даже вскочил, неистово сверкая глазами. — Малфой назвал нашу школу курятником! Он сказал, что МЫ будем праздновать в КУРЯТНИКЕ! И хвастался, что ему, видите ли, папочка вечеринку устроит невиданную! А мы что, хуже?!

— Ирод проклятущий! — взвыла Гермиона таким голосом, что все подпрыгнули. — Назвать Хогвартс курятником! Негодяй! Подлец! Неблагодарное ничтожество! — Грейнджер явно вдохновилась перечитанным недавно собранием пьес Шекспира. — Мстить! Мстить! Мстить!

— Я, собственно, только узнать хотел, есть ли у кого-нибудь из родственников Рона подходящий замок для организации празднования, — робко сказал Гарри, не вполне понимающий, с чего его подруга заговорила речитативом.

— Так что ты раньше-то не сказал! — осклабился Рон. — У нас же этих дворцов просто на-ва-лом! По всему свету раскиданы, да! Ну а Нора — главная резиденция.

— Рон!

— Что «Рон»? Гарри, что ты несешь? Какие дворцы?! Может, в далеком и прекрасном прошлом,Уизли были могущественным и богатым родом, но ты же сам видишь, в каком мы положении сейчас.

— Постой! Все чистокровные волшебники так или иначе связаны друг с другом родством, верно? Неужели у вас нет ни одного дальнего богатого родственника?

— Дальних нет, зато близкие есть. Малфои. Не отправиться ли нам праздновать к ним в Мэнор?

— Ты можешь для разнообразия побыть серьезным?!

— А ты можешь для разнообразия побыть здравомыслящим?!

— Мальчики... Мальчики!!! — Гермиона протиснулась между разъяренными друзьями и примиряюще подняла руки. — Предлагаю ненадолго объявить перемирие и пойти в библиотеку, покопаться в книгах по зодчеству. Там должны быть поместья с именами владельцев. Кто знает, может, у родственников Рона действительно есть хотя бы маленький, но замок?

— Замок лишний завалялся в закромах, а мы и не знали, — брюзжал Рон, которого Гермиона тащила к выходу. — Ну-ну.

* * *

— Я слежу за тобой, ничтожество!

Радостная информация была сдобрена миксом из круциатуса, империо и авады, которым гость решил осчастливить домашнюю прислугу. За дверью показалась тень, которая, почти вжимаясь в стену и сливаясь с цветами окружающего пространства, торопливыми нервными перебежками пересекла коридор и юркнула в одну из комнат необъятного Мэнора. В руках тень сжимала охапку мелко исписанного пергамента.

— Цисси! Цисси! — жалобно проблеяла тень знакомым голосом Люциуса Малфоя. — Ты меня слышишь?

— Да слышу я, слышу!

Неподалеку раздались крики, вопли и призыв о помощи. Шум и гам перекрыл звонкий окрик Тёмного Лорда: «Как стоишь, подлец?!!!»; совсем близко послышался топот десяток бегущих ног. Высунувшийся из проёма Люциус, завидев в дальнем конце коридора черно-зелёные одежды, забаррикадировал дверь Нарциссой и победно ретировался под стол. Его жена с треском захлопнула дверь. На их счастье, табун пронёсся мимо.

— Ну?! — грозно поинтересовалась она у тяжелого дубового стола с четырьмя резными ножками. — Что дальше?

— Не будет никакого «дальше», — простонали ей в ответ. — А если и будет, то весьма непродолжительным, — тяжелый вздох и шуршание.

— Ты что это там делаешь?

— Письмо дочитываю. От сына нашего, между прочим.

— Дракуся прислал весточку?! — возопила Нарцисса. — Как он? Где он? Что он...

— Не ори ты так! — зашикал Люциус. — И это не весточка, а неумело растянутое на сотню листов канюченье, замаскированное под излишне детализированное расписание рабочей недели, — он с кряхтеньем выбрался из-под стола, брезгливо отряхивая одежду. — Конспиратор недоделанный, ведь думал меня провести!

— А что он хочет-то? — спросила Нарцисса, удивленная непривычной манерой письма Драко. Обычно их сын ограничивался сухими посланиями или лаконичными требованиями что-нибудь ему купить. Воистину, краткость — сестра таланта.

— Замок ему подавай! — пылал праведным гневом Малфой, нарезая круги по комнате. — Скоро луну ему доставать придётся!

— Что-что? Какой замок?..

— Друзей, видите ли, позвать захо...

Он осёкся. Потом крепче вцепился в пергамент, всматриваясь в него с первобытным ужасом, и безмолвно зашевелил губами.

— Люциус?.. — осторожно произнесла миссис Малфой. — В чём дело?

— Драко просит замок, — выдавил аристократ, — чтобы устроить там Рождественский бал. В противном случае, он со своей шайкой заявится сюда.

— Сюда?! Здесь же... здесь же гостит... ОН!

Отец семейства почувствовал, как ноги у него подгибаются, и что он вот-вот сползёт по стене на пол: представил наяву «небольшое собрание культурной молодежи». Скандинавский Рагнарек локального масштаба заиграл перед его глазами всеми красками. Он уже видел, как компания его сына вместе с повелителем будут рисовать пригласительные, декорировать особняк, наряжать ёлку. Особенно им удастся сочетание серебряного серпантина и некого Малфоя Л. Эта, закрепленная гирляндами под потолком, композиция будет смотреться просто изумительно! Люциус залился истерическим хохотом, грозящим плавно перетечь в истерику.

— АГА! — честную компанию настиг Волдеморт, нарисовавшийся на пороге и сверкавший ярко-алыми глазами. — Вот вы где прячетесь, предатели!.. А где ваш муж, Нарцисса?

— Вышел. В окно... — печально отозвалась женщина.

* * *

— Я же вам говорил! — голос Рона Уизли был насквозь пропитан самодовольством. — Нет у нас никаких замков! По крайней мере, до наших дней те, немногие, не дожили.

Ответом ему было молчание. Гробовое. Ощутимое. Напряженное. Да, Гарри и Гермиона умудрились смолчать, но их взгляды были красноречивее грохочущих на всю школу проклятий.

— Почему вы меня никогда не слушаете? — продолжил гнуть свою линию немного стушевавшийся Рон. — Почему? Сто и один раз я объяснял, что все наши предполагаемые замки либо не существовали...

— Думаешь, будет корректно засунуть этот фолиант ему в рот?

— Не думаю. Это жестокое обращение с книгой, к тому же она невероятно пыльная. Возьми лучше вон ту, почище.

-... либо разрушены...

— А не прогрызет он её, случайно?

— Может. Но попытка — не пытка.

— ...либо отданы во владение Министерства Магии и признаны памятником архитектурного наследия и... И. — глаза Рона расширились, когда он, экспрессивно размахивая руками, уткнулся взглядом в одну из открытых книг.

— Закончил, наконец? — сухо осведомился Гарри. По его мнению, даже если его друг и был прав, то веселее от этого не становилось.

— О да... — пробормотал Уизли, глядя на них ясными глазами новорожденного младенца. — Паудерхем!