Операция "Санта-Клаус" (джен)

Да-а... хорошо погуляли вчера! Теперь хочется начать новую жизнь.

В новом городе.

Под новым именем. (с)

— Гарри, ты однозначно сошёл с ума! — деловито заметила Гермиона Грейнджер, со скоростью разъяренного кентавра носившаяся по комнате и с каким-то исступлением украшавшая любые попадавшиеся на пути поверхности гирляндами, блестящими шариками и еловыми ветками. — Сейчас я закончу праздничные приготовления и сразу же отведу тебя в больничное крыло!

— Ты не понимаешь! Мы должны, нет, это наш священный долг! — с надрывом проговорил Поттер, безуспешно пытавшийся отбросить с глаз настырно лезущую черную прядь. — Сколько лет я боролся с тёмными волшебниками, спасал мир и вообще был занят кучей других не менее полезных занятий. И почему-то все основные поручения приходились именно в канун Рождества! С меня хватит! НА-ДО-Е-ЛО!!! — рявкнул он, вскакивая с кресла. Гермиона подпрыгнула от неожиданности и выронила коробку с игрушками, одарив при этом своего друга убийственным, как возможный шампунь профессора Снейпа, взглядом.

— Только подумай, — продолжил он, — как замечательно было бы отпраздновать Рождество, по-настоящему отпраздновать!.. Или ты предлагаешь посидеть дома, тихо слопать по тарелке с пудингом и отправиться спать? Это же ужасно! Без рождественских гимнов, без близких...

— О, звучит, как мечта моего детства!..

— Без шумного застолья, без стола, ломящегося от тортов, пирожных, салатов...

— Бр-р! — Грейнджер передернуло при воспоминании об армаде дражайших дядюшек и тетушек, упоенно распевающих рождественские гимны до того состояния, когда их блаженные физиономии не рухнут в тот самый злополучный салат.

— Без подарков!

— Очень даже представляю, — кисло отозвалась девушка, каждый год находившая под елкой зубную нить и медицинский справочник, наглядно иллюстрирующий все стадии заболевания кариесом.

— Брось, Гермиона! Гарри прав, — в проеме двери нарисовался Рон Уизли, тащивший за собой...

— Кактус?! Это что, во имя Мерлина, за шуточки?!

— Ты сама сказала: принеси дерево большое и зеленое, колючее, ну вот я и...

— РОН!!!

— Кактус — отличное новогоднее дерево! А как свежо на нём заиграют привычные елочные игрушки!..

— Я тебя сейчас!..

— Да ладно, ладно!.. Ёлки уже все спилили до нас, — признался Рон. Неожиданно он ухмыльнулся. — Ты бы видела, как Захария и Симус пытались друг у друга последнюю ель отобрать! Притащили её со двора в школу и давай на себя перетягивать! Чуть без глаз не остались! Я как-то побоялся к ним присоединяться, праздник лучше справлять без ёлки, чем без глаз, знаешь ли... И тут я оборачиваюсь, вижу — кактус стоит. Большой такой, красивый! Ну, я его под шумок и...

— И?

— Невилл совсем не расстроится, не переживай!

— Невилл?..

— Ну да, — Уизли куда-то заторопился, — Это же его... гхм... ель была... наверное. Вы что вообще ко мне прицепились-то, а?! — внезапно обрушился он на остолбеневшего Гарри. — Ёлка вам не нравится, кактус не нравится! Сами ищите, раз умные такие! — и он пулей вылетел из комнаты, взвалив при этом на Поттера горшок с колючкой.

* * *

Зима в этом году и в правду выдалась отменной: снег весело валил с неба крупными хлопьями, из-за чего на земле образовались сугробы выше человеческого роста; вместо непонятной, сыровато — мерзловатой погодки стоял настоящий зимний мороз, довольно необычный для этой части Англии. Сияло солнце, снегвесело переливался всеми цветами радуги, сияя миллионами маленьких бриллиантов.

Несколько очумевший после нескончаемых унылых и серых дней первого семестра народ всей живой развеселой массой высыпал на улицу играть в снежки и кататься на льду, который в этом году залил для школы Хагрид.

Кстати, насчет сугробов. То, что они бывают высокими, как самомнение некого Малфоя Д. — это факт. Но вот передвигающимися следом за учениками — даже для прогрессивной и после проделок близнецов Уизли привыкшей АБСОЛЮТНО ко всему школе Хогвартс, это было слишком.

Картина была такова: беззаботный и ничего не подозревающий Колин Криви вприпрыжку бежал по школьному двору. За ним медленно и угрожающе полз гигантских размеров сугроб. Когда Колин резко затормозил, видимо, пораженный какой-то внезапно вспыхнувшей в голове мыслью, сугроб столь же внезапно остановился. Так они и стояли: напряженно думающий мальчик и не менее напряженно наблюдавший за ним сугроб. За то время, пока Криви молча стоял, размышляя о судьбах мира, на верхушку сугроба ветром намело сугроб-малютку. Выглядело это весьма... умилительно.

Гриффиндорцы не умеют долго думать — это факт. Вот и Криви, следуя неписанным нормам поведения своего факультета,заулыбался наиглупейшей улыбкой и бодро поскакал дальше. Сугроб неожиданно по-человечески крякнул и уныло пополз в обратную сторону. Путь к отступлению был неожиданно отрезан большой серой кошкой, испепеляющий взгляд которой прожигал сугроб до основания. В ответ на возмущенное мяуканье кошака, сугроб что-то жалобно промямлил, и они вдвоем побрели дальше. Вылазка не удалась.

* * *

Нет ничего хуже Рождества.

Что толку в этом глупом празднике, если ты, год за годом, будешь сидеть в полном одиночестве в сыром подземелье и под бой курантов пересчитывать снятые у гриффиндорцев за прошедший год баллы.

Зачем вообще нужны эти праздники? Подарки, улыбки, беззаботный смех, угощенья — нелепо и скучно. Скучно жить на этом свете. Ведь её рядом нет, и никогда не будет.

Северус Снейп печально высморкался, украдкой стирая с щеки одинокую скупую мужскую слезу, и продолжил нарезать лягушачьи лапки для новогоднего яда, который он уже десятый день варил в условиях строжайшей секретности.

Нет ничего хуже одиночества. А он одинок. И следующий год проведет наедине с собой. Ещё один безрадостный, пустой и мрачный год. Точно такой же, как прошлый, позапрошлый, позапрошлый, да и все двадцать предыдущих, если уж на то пошло.

Не лучше ли избавить мир от ещё одного полного ничтожества, не нашедшего себе места в этой жизни?..

Глубоко вздохнув и тщетно стараясь подавить дрожь в руках, профессор поддел половником зелье и начал подтягивать его к своему рту.

— Северус, дорогой, я же говорил тебе взять у Минервы поваренную книгу. У меня при одной мысли о её супчиках текут слюнки. Кстати, дорогой мой, у меня к тебе одна маленькая просьба. Ты ведь не занят?

Затравленно обернувшись, Снейп увидел вошедшего Альбуса Дамблдора, облаченного в нарядную черную мантию, расшитую золотыми нитями, и кокетливый колпачок под стать мантии. В голове зельевара тут же промелькнула ассоциация с пышными похоронами. И, кажется, он уже знал, кого собираются хоронить.

Услышав про ма-аленькуюпросьбу, Северус с неподдельным отчаянием на лице начал мешать свою отраву, предназначенную в качестве новогоднего подарка гриффиндорским студентам, со скоростью сто оборотов в секунду. Несчастный зельевар помнил про предыдущие ма-аленькие просьбы Альбуса. Самой невинной была мольба проследить за безопасностью Поттера. Боясь, что в этот раз многоуважаемый директор попросит его спрыгнуть с Астрономической башни или собрать в полнолуние грибов в Запретном Лесу ради торжества добра и справедливости, Снейп решил не откладывать дегустацию зелья в дальний ящик. Осталось только доварить его за те мгновения, пока Альбус пробирается к нему через нагромождение котлов и парт. Профессор лихорадочно кидал в котел всё, что было у него на столе, исступленно перемешивая опасно шипящее варево.

Все проблемы Северуса всегда происходили только оттого, что он не успевал свести счеты с жизнью перед тем, как до него доберутся цепкие лапы директора. В последний раз Дамблдор за шиворот поймал его при попытке бегства через канализационную трубу, и, водрузив брыкающегося и истошно взывающего о помощи Снейпа на место, заявил, что есть много других способов испытать экстрим. К примеру... провести сдвоенный дополнительный урок для членов команд по квиддичу Слизерина и Гриффиндора.

Н-да, тот урок школа не забудет ещё долго. Тогда в медпункте закончилсявесь годовой запас успокоительного зелья: первую бутылку мадам Помфри разбила трясущимися руками, из второй она отхлебнула лично, а остальное смели все, кто присутствовал на уроке. Учителя же полным составом вместе с Альбусом Дамблдором отпаивали находящегося в полуобмороке горе-учителя огненным виски.

На уроке Северус достиг высшей точки в своем мастерстве ехидничания и подшучивания с присущим ему тонким английским юмором. Похоже, что юмор оказался чересчур тонким, так как ученики тряслись и падали в обморок с небывалой быстротой. Пятерых доставили в больницу с нервным срывом. Один особо впечатлительный до сих пор проходит курс реабилитации в неврологическом отделении больницы Святого Мунго. Что там говорить, сам Драко Малфой до сих пор кричит во сне из-за того разноса, который профессор зельеварения учинил над его зельем. Неустрашимые спортсмены под пронизывающим взглядом Снейпа бледнели до синевы и пытались освоить способность мимикрировать под цвет столов и стульев. Невозмутимым оставался лишь один Поттер. До крепколобого мальчика не доходил весь яд и желчь, которые бидонами изливал на него зельевар. В конце концов, при виде сваренного Золотым оболтусом зелья, Снейп зашатался и с воплем: «Урок окончен! Минус сто миллионов баллов с Гриффиндора!» выпорхнул из класса, знатно грохнув за собой дверью. Испугав каменную горгулью своими горящими глазами и стучащими зубами настолько, что та забыла про пароль, он вихрем ворвался в кабинет Дабмлдора, добежал до его стола, нажал на кнопку, открывавшую потайной ящик, набил рот лимонными дольками, и на глазах изумленного директора выпучил глаза, задохнулся и с чувством выполненного долга грохнулся оземь.

Перепугавшийся Альбус кинулся проверять, не испортились ли его любимые вкусняшки. Сжевав десять-двенадцать, он наконец-то обратил свой лучистый взор на валяющуюся у его стола бесчувственную тушку Северуса Снейпа и, забив ему носовые полости обильно смоченной нашатырем ватой, кинулся звать на помощь учителей, ведь зная, ЧТО значит «сдвоенный дополнительный урок для членов команд по квиддичу Слизерина и Гриффиндора», он здраво рассудил, что магия тут бессильна. Только огневиски. Только литров десять.

— Ну, Северус, — примиряющий голос Дамблдора вытянул Снейпа из мрачных воспоминаний. — Я просто испугался, вдруг дольки-то мои испортились. (Легиллимент недоделанный! — злобно подумал Снейп, продолжающий по инерции перемешивать яд). Я их накануне столько съел, что... А вдруг вся партия плоха? Ты же знаешь...

— Меня вас черный рынок не интересует, — пробурчал Северус. Дамблдор уже стоял рядом и совал свой непомерно длинный до чужих тайн нос в котёл. Теперь оставалось только два выхода: либо быстро выпить самому, либо насильно залить его в глотку любимому шефу. Второе было даже лучше. Может же он, в конце концов, позволить себе подарок на Рождество?

— А, Северус! Добрый вечер, добрый вечер. Как поживаешь? Как твой ревматизм?

Момент был упущен. Теперь в кабинете нарисовалась ещё и преемник директора. Индифферентно списав это на свое обычное невезение, Северус тем не менее с легким озлоблением отшвырнул от себя половник. Поднявшиеся брызги неопределенного оттенка последовали за этим движением, и, описав в воздухе красивую дугу, совершили аварийную посадку на крючковатый нос зельевара. Отточенным до механизма движением он вытащил из кармана платок и вытер нос. Выражение его лица оставалось равнодушно — отчужденным, на легкую нервозность указала лишь молниеносно располовиненная лягушка, которая с легкой руки Снейпа последовала вслед за своими сородичами в котел, окатив близ стоящих новой волной брызг.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Северус? — озабоченно спросила подошедшая МакГонагалл. От ответного взгляда коллеги она попятилась назад, отметив про себя, что мазь от ревматизма пока не дала положительных результатов.

— Что это ты тут готовишь, дорогой? — наигранно-бодрым голосом попытался разрядить обстановку Дамблдор. Снейп помрачнел ещё больше и упрямо продолжая молчать, снова угрюмо схватился за половник.

— О, кулинария — это замечательно! — радостно потирая руки заметила гриффиндорский декан, снова почувствовавшая себя в своей тарелке.

— Французская, как я понимаю, — директор взял в руки лягушачью лапку. — Прекрасный выбор, Северус. Как называется этот... ммм... деликатес?

— Смерть гриффиндорцам.

— Ах, какой шутник! — радостно хохотнув, заметила Минерва, хлопнув профессора по спине так, что тот практически нырнул в котел. — Нет, Альбус, дорогой, как я вижу — а я уж в этом разбираюсь, поверь! — это что-то таиландское. Да, я узнаю непередаваемый аромат традиционных азиатских специй.

— Минерва, дорогая, но, тем не менее, мне кажется, что, всё же, это французский суп из лягушачьих лапок. Кушанье, несомненно, элегантное и трудное на восприятие, что куда больше подходит нашему Северусу.

— Но Альбус, я настаиваю...

— Нет, Минерва, милая, это я настаиваю...

Снейп тихо зарычал и приблизился к зелью, чтобы уловить запах традиционных азиатских специй. Амбре исходило такое, что у бедняги защипало в глазах. Зажав нос, он громко грохнул крышкой котла. Ведущая светский спор парочка тут же перевела свое внимание на его несчастную персону.

— Северус! — радостно возопил директор. — Мальчик мой, я же совсем забыл, зачем мы к тебе приходили!..

Насколько помнил Северус, память у старого интригана была превосходной. Особенно, когда дело касалось выполнения обещаний, данных Мерлин-знает-сколько-лет-назад.

— ... так вот, — неожиданно Альбус толкнул Снейпа на скамью, и они с Минервой разместились по обе стороны от него, конспираторски нагнувшись ближе. — Нам нужна твоя помощь. Рождество на носу, а мы снова должны будем устраивать культурное мероприятие для нашей просвещенной молодежи.

— Ну? — сухо откликнулся Снейп. По-видимому, это известие его не вдохновило.

— Мы рассчитываем на твою поддержку в одном важном деле.

— Если хотите приготовить яд или другое полезное снадобье в качестве подарка — то я весь к вашим услугам.

— Нет, тут дело в другом. Северус, мы хотим, чтобы в этот раз дети отпраздновали Рождество самостоятельно, на свой вкус. Мы так хотим доставить им удовольствие и...

— ... и свести в могилу учителей? — ехидно поинтересовался зельевар.

— Да нет же! — Минерва начала сердиться. — Дети перестали верить в чудеса. У нас есть план, как вернуть им эту веру. Ты знаешь сказку про Санта—Клауса?

— Хотите, чтобы я им вырядился и лез через дымоходы в башни, затаскивая подарки для этих бандитов?

— Ты не человек, Северус! Ты — рентген.

— Что-о?! — вскричал Снейп, до которого начал доходить весь масштаб ловушки, в которую он должен был попасть. — Вы серьезно предполагаете, что я стану ЭТО делать?

— Ну, мы...

— Мерлин! — яростно вскричал Снейп, вскакивая с места. — Дамблдор! Вы за кого меня принимаете?!

— За того, — спокойно ответствовал невозмутимый директор, — кто хочет помочь сыну той самой Лили. Ты помнишь её, Северус?

— О ч-чём вы?

— У Гарри её глаза. Хотя бы в память о ней помоги нам организовать нашим любимым детям настоящий праздник!

Рухнувший на стул Снейп закрыл глаза руками. Когда он убрал руки, то в его глазах стал заметен какой-то блеск. Дамблдор и МакГонагалл украдкой хлопнули друг о друга ладонями и хитро перемигнулись. Про таинственную историю с Лили профессор трансфигурации была осведомлена весьма смутно, зато узнала о более практической стороне данного вопроса: произнося это имя, со Снейпа можно было стребовать что угодно: от помощи в поливки цветов до подмены на занятиях. Срабатывало всегда безотказно. Несколько спавший с романтично-ностальгического настроения Северус уныло подумал, что сработало и в этот раз. Грусть-тоска вернулась на свое законное место — в голову зельевара — и он с надеждой стал мечтать о том, чтобы случилось что-нибудь из ряда вон выходящее, что вернуло бы ещё и злость с ехидством, без которых невозможно было нарезать лягушек для зелья. Дамблдор и МакГонагалл довольно думали о том, как полезно всё-таки знать о маленьких слабостях человека и строили воздушные замки, в красках расписывая в своей голове будущее празднество. Немногие пережившие ярость Снейпа лягушки молились, чтобы не произошло ничего, что могло сбить долгожданную депрессию у Северуса. Коротко говоря, все были заняты, а директор с деканом Гриффиндора ввиду своей исключительности, ещё и довольны жизнью. Снейпу и лягушкам это решительно было не по душе.

— Так, — воодушевленный директор развернулся к Снейпу, хищно потирая руки. От этого настроение зельевара ушло в ещё больший минус, что вызвало переполох среди бородавчатых ингредиентов яда. — Сейчас я...

Умопомрачительный грохот самым наглым образом прервал тираду Альбуса. Дверь подземелья распахнулась, и в помещение ураганом ворвалось что-то белобрысое, долговязое, доверху нагруженное какими-то ящиками, коробками и прочими предметами подвального интерьера. Пошатываясь, оно добралось до небольшой двери в глубине подземелья, рывком открыло её и скрылось во тьме. Последовавшие за этим звуки удара, падение чего-то тяжелого и сдавленные ругательства почти оглушили наших героев. Из темноты появился чумазый Драко Малфой, и, торопливо пробормотав: «здрапрофессорснейпМакГонагаллдамблдор», ретировался в неизвестном направлении. Через несколько секунд раздался ужасающий звук падения — подземелье содрогнулось. Всё, что не было закреплено, весело запрыгало по помещению.

— Вот, посмотрите, что делается с детьми, когда они не верят в Санта-Клауса — внезапно возмутился Дамблдор, обращаясь к вцепившемся в него Минерве и Северусу. — Ни тебе «здрасьте», ни «до свидания»!.. И куда только родители смотрят?

— Северус, что это было? — ошарашено спросила МакГонагалл, испуганно глядя на маленькую дверцу.

— Чулан, — пробормотал Снейп, прослеживая траекторию падения штукатурки с потолка. — В нём Моргана ногу сломит. Я сам в него не суюсь: мои студенты там складируют всякий хлам.

В Хогвартсе уже повсюду царило праздничное настроение, и проходила коллективная подготовка к празднику, в целом представляющая собой организованный дурдом. Народ сновал по школе, деловито шурша яркой фольгой и ворохом разноцветных гирлянд, которыми трудолюбиво украшал кабинеты и жилые помещения. В воздухе разливался сладостный запах пудинга и соуса из крыжовника. Вследствие грандиозных предпраздничных подготовок, аппетит у студентов был просто звериный. Три раза в день, ватага голодных учеников всех возрастов врывалась в Большой Зал и набрасывалась на еду с довольным ревом охотника, только что завалившего, по меньшей мере, мамонта. Учителя же бледнели и хирели ото дня в день, ведь они старались поглотить свои порции до нашествия детишек. Потом махнули рукой и вообще перестали заглядывать в Большой Зал. Они боялись.

По коридорам Хогвартса в ряд были любовно расставлены разнообразные ёлки, различными заклинаниями ипросто маггловскими гвоздями прибитые к полу. На каждой ёлке висел ярлычок с написанным именем и с предупреждениями о том, какие кары падут на голову того, кто посмеет хоть пальцем тронуть драгоценное деревце. Ёлки слизеринцев высокомерно стояли в сторонке, обвязанные парчовой серебристой ленточкой, на которой крупными буквами было небрежно накарябано «Снейп». Стоит ли говорить, что эту могучую кучку представители других факультетов обходили в радиусе пяти метров, разговаривали шепотом и всячески старались держаться от неё на расстоянии — мало ли что. Имена-то на елках не были написаны — вдруг грозный профессор это всё срубил для себя любимого. Рядом с этими ёлками робко примостился кактус Невилла, приклеенный горшком к полу клеем «Момент». Говорят, что мальчик израсходовал на своё сокровище два литра клейкой жидкости. Также говорят, что чудо-клей не помог — кто-то утверждает, что видел рыжеволосого мальчика, оторвавшего растение вместе с куском пола и скрывшегося в неизвестном направлении. Сплетни сплетнями, но кактус действительно пропал. Так кем же был подлый похититель?

Тем временем, до молниеносно продвигающегося по школе Поттера донеслись жуткие вопли. Они нимало не смутили погруженного в свои мысли юношу, сжимавшего в руках рулоны подарочной упаковки. И продолжил бы свой путь Золотой мальчик всея волшебного мира, но неожиданно ему перерезал путь бледный, как последняя сказочная принцесса, Лонгботтом. Безумный взгляд и клоки волос в руке пространно намекали на случившуюся неприятность. Взяв соль второй октавы, Невилл оттолкнул полу оглушенного Гарри и припустился бежать. Потрясенный открывшимися вокальными данными у своего сокурсника Поттер зачарованно уставился ему вслед. И тут он услышал ещё кое-что. Змеиное шипение. Недоуменно обернувшись, он с облегчением и толикой снисхождения увидел Драко Малфоя, лавирующего между ёлок с непринужденностью нефтяного танкера. Теперь всё сходилось. Оставив за собой полосу разрушений, он подобрался к Гарри и затормозил. Пару мгновений двое разъяренных противников стояли напротив друг друга, устрашающе раздувая ноздри. Бледные глазенки Малфоя расширялись в геометрической прогрессии. Припомнив тактику устрашения, гриффиндорец выпучил глаза в ответ. Вернувшийся было с новой порцией воплей Лонгботтом заметил их, и, поперхнувшись криком, тихонько удалился в обратном направлении.

— П-поттерр, — Драко почти шипел, словно состоял в родстве со всеми пресмыкающимися земного шара, по преимуществу ядовитыми. Гарри давно уже отметил у него потрясающую способность прошипеть его имя и фамилию, в которых не было ни одной приблизительно напоминающей шипящую буквы. — Развлекаешься? Я-то, дурак, прибежал на крики в надежде, что тебя мучают, и, естественно, не захотел оставаться в стороне.

— Ма-алф... — Гарри попытался воспроизвести ранее услышанные звуки, но больше это напоминало хрипение задыхающегося соплохвоста. — Малфой! — он вложил в голос побольше презрения. — Каждый раз, встречаясь с тобой, я понимаю, что наше анатомическое сходство со свиньями не случайно, и что мы действительно можем занести их в список наших предполагаемых предков.

— На что это ты намекаешь? — слизеринец побагровел, позеленел и побледнел одновременно. Со стороны это выглядело просто изумительно. — На то, что мой родители... свиньи?!!

— Я намекаю лишь на то, неуч несчастный, что Дарвин несколько заблуждался.

— Какой-то там Дарвин назвал моих родителей свиньями?!!!!!!

— Да нет, идиот... — скривившемуся Гарри не суждено было закончить, так как. Малфой-младший с гневным кудахтаньем, не соответствующим его змеиной и поросячьей сущности, набросился на него и свалил на пол, кусаясь и вопя на чем свет стоит.

— ЩА Я ПОКАЖУ, КТО ТУТ СВИНЬЯ!!! — визжал Малфой, осыпая тумаками обалдевшего от такой прыти Поттера. — ЩА Я ПОКАЖУ ТЕБЕ, А ПОТОМ И ТВОЕМУ ДАРВИНУ!!!

— Дарвин умер, балда! — попытался Гарри вставить хоть что-то в этот словесный поток. — Это маггловский ученый, занимавшийся вопросами эволюционирования человека!

— МОЙ СЕМЬЯ САМАЯ БОГАТАЯ И ВЛИЯТЕЛЬНАЯ! И... БОГАТАЯ! ПОКАЖИ МНЕ СВОЕГО ДАРВИНА И Я УСТРОЮ ЕМУ ВЗБУЧКУ!..

— Малфой, отлепись от меня! — полузадушено пискнул Гарри, начиная всерьез опасаться за свою жизнью.

— Я САМЫЙ ВЫДАЮЩИЙСЯ ОТРОК ЭТОЙ ШКОЛЫ! — продолжал воодушевленно орать Малфой. — ВЫ НЕДОСТОЙНЫ ЦЕЛОВАТЬ МОИ ПЯТКИ! ПОПРОБУЙТЕ-КА ПОЦЕЛОВАТЬ МОИ ПЯТКИ, НЕДОСТОЙНЫЕ ПОТОМКИ МЕРЛИНА!!!

— Малфой. Я. Не. Собираюсь. Целовать. Твои. Пятки! — хрипел Гарри. Глаза Драко горели таким экзальтированным блеском, словно он пытался убедить во всём вышесказанном не только гриффиндорца, но и себя самого.

— ПАПОЧКА УСТРОИТ МНЕ САМЫЙ ШЫЫЫКАРНЫЙ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ БАЛ!!! А ТЫ СО СВОИМИ ДРУЖКАМИ И ДАРВИНОМ БУДЕТЕ ПРОЗЯБАТЬ В ЭТОМ СТАРОМ КУРЯТНИКЕ!

— Что-о? — возмущенный до глубины души, Поттер угрожающе стал подниматься, таща за собой вцепившегося когтями в геройский фейс Малфоя.

Запомни, малыш: ты можешь оскорблять его умственные способности, вкус, манеру смеяться, драться с ним и бить его полностью, но никогда — слышишь: НИКОГДА! — не смей обзывать его любимую школу курятником и угрожать расправой Дарвину. По крайней мере, такие выводы сделал Драко, когда Гарри с видом итальянского мафиози нависал над ним, угрожающе скаля зубы. Дабы Малфой закрепил полученные знания, Гарри вцепился зубами в ухо Слизеринского принца. Принц взвыл самым недостойным образом, и, отшвырнув Золотого мальчика, вскочил на ноги и поспешил унести свои конечности в слизеринское подземелье. Вслед ему неслись цветастые ругательства и обещания закатить такую вечеринку, что сам Драко с папашей обзавидуются.

* * *

Уютное готичное подземелье факультета Слизерин, в принципе, мало отличалось от остальных помещений славного учебного заведения Хогвартс. Слизеринцы тоже были людьми, и им тоже хотелось праздника наравне с остальными. По этой причине, в гостиной сплоченный коллектив зеленых и изворотливых, уподобившись трудолюбивым пчелкам, маленькими группами сновал от стены к стене, беспрестанно сталкиваясь с друг другом, и вытаскивал на свет божий разный хлам, включающий в себя елочные игрушки, коробки с просроченными магическими петардами, засохшие сладости. Пчелки долго выбирали цветовую гамму, в которой должна была предстать гостиная в рождественскую ночь, и, наконец, решив выбрать из зелёной, тёмно-зеленой, элегантно-зеленой и глубокой зеленой, патриотическую зеленую, приступили к оформлению. В середине особо разговорчивая и воодушевленная компания с маниакальным усердием рисовала круг, где должна была стоять обще-факультетская ёлка. Торжественно вручив недобровольно вызвавшимся лесорубам пергамент с замерами и пару тяжелых топоров из фамильного серебра, они отослали оных в лес, а сами продолжили заниматься делом, точнее, мешаться под ногами у тех, кто действительно был чем-то занят.

Идиллию прервал Драко Малфой, влетевший в помещение с криком гибнущей чайки. В сердцах он выхватил у проскочившего мимо однокурсника здоровенную вазу и запустил её в полет по неопределенной траектории. Леди и джентльмены успели увернуться, а вот вазе повезло меньше: она встретилась со стеной и разлетелась на осколки. Прошипев что-то на чистейшем парселтанге, он вихрем пронесся по гостиной и с помпой удалился в свою комнату. Руководившая разгромом... э, кхм-кхм,.. декорированием подземелья Панси Паркинсон повела бровью и, нетерпеливо топнув изящной ножкой сорок первого размера, отправилась к Драко, захватив для самообороны поднос. Через четверть часа, всклокоченная и изрядно помятая слизеринка выбралась обратно, мрачно осведомив замерших в причудливых позах коллег, что Малфой-младший пишет письмо отцу и волновать его НЕ СТОИТ. Спорить никто не стал, так что работа вновь закипела.

В спальне же Драко прочно угнездился в троноподобном стуле и грыз перо с таким напряженным лицом, словно собирался написать трактат, полностью опровергающий все доказанные ранее теории трансфигурации. В светло-серых глазах отражался свет каких-то заумных мыслей.

Вся эта тщательная подготовка происходила лишь потому, что каждое письмо отцу писалось, как в последний раз. Любая просьба в письменной, либо устной форме проходила несколько этапов: договорительный, просительный, шантажительный, угрожательный. Суть двух последних всегда сводилась к одному и тому же: «аязнаючтотыделалпрошлымлетомкогдамысмамойотдыхалинакурорте» со множеством вариаций. Отец плевался, взывал к Мерлину, рвал письмо, потом склеивал его обратно и хмуро соглашался выделить ровно 1/3 того, что просил Драко. Поскольку аппетит у мальчика был потрясающим, то такой части обычно хватало на то, чтобы обеспечить безбедное существование паре государств в Африке. Но ненасытный материалист Драко продолжал канючить, и тогда уже отец угрожал ему. Это всегда сводилось к: «аятожезнаючтовысдрузьямиделаликогдамысмамойотдыхалинакурорте». Что ж, яблоко от яблони недалеко падает, поэтому младший Малфой, скрепя сердцем и скрипя зубами(,) соглашался на отцовские условия.

В этот раз причина была довольно-таки экзотичной: слизеринец решил спросить с папочки какой-нибудь небольшой дворец для празднования Рождества. Впервые в жизни, Драко опасался за возможные последствия, поэтому писал послание осторожно, начиная издалека. Его целью было усыпить бдительность отца, а потом неожиданно представить главную мысль. Обычно Драко справлял Рождество в родовом поместье вместе с семьей, но несносный Поттер со своими инсинуациями разбудил в мальчике такую ярость и такое желание отомстить, что и так нередко страдающая расстройствами крыша слизеринца уехала на длительный ремонт и в ближайшее время не собиралась возвращаться. Дописав письмо — нужно сказать, весьма достойный ответ четырем томам «Войны и мира» — юноша отправил филина с эпическим посланием в родную обитель. Теперь ему оставалось только ждать и надеяться, что все отвлекающие и успокаивающие маневры принесут свои плоды.

* * *

— Ещё чаю!

Домовики богемного обиталища Малфоев дружно закатили глаза, припоминая недобрым словом святую привязанность к своему рабскому положению, которую они неизменно должны были испытывать в каноне, с возмущенным грохотом закинули на поднос чашки с блюдцами, сэндвичи, и, старательно медленно передвигая ноги, поплелись в гостиную, где вальяжно полулежал на диване Люциус Малфой, лениво перебиравший свежую прессу.

Идущие в ряд домовики смерили полным ненависти взглядом зажравшегося буржуя, но по привычке чинно исполнили ежедневный ритуал, включавший в себя завязку салфетки на барском горле, разлития свежезаваренного чая по чашкам, и расположения на столике подноса с легкой закуской. Люциус элегантно подцепил пальцем чашку, вынул из неё градусник, в идеале должный показывать температуру восемьдесят градусов по Цельсию, сверился с показаниями и запустил несчастной посудиной в отряд домовиков. Не моргнувшие глазом эльфы попадали на пол и, выудив откуда-то из под простыней веник и совок, ползком отправились на очистку территории. Вторую чашку постигла схожая участь. Третья же удовлетворила Люциуса, который с довольным видом взял в одну руку бутерброд, а второй стал держать чашку, оттопырив в сторону мизинец.

— ПИСЬМО!

Дверь в гостиную стремительно распахнулась, и в неё влетело бурое нечто, с радостным уханьем описавшее несколько кругов под потолком и с невероятной меткостью свалившее на диван с давящимся бутербродом Люциусом увесистый пакет. Посылка ударила отца семейства по голове, и он, невнятно вякнув что-то нечленораздельное, рухнул на бархатные подушки в бессознательном состоянии. Эйфорию домовиков, наступившую после случившегося, трудно описать словами. Скажем только, что их радостные вопли были слышны где-то в районе Суматры.

— ЛЮЦИУС!!!

Словно в продолжение всеобщего помешательства, в гостиную вслед за оравой сбежавшихся на счастливые крики эльфов-домовиков боком протиснулась Нарцисса Малфой, в своем белоснежном одеянии, напоминавшая ангела, по ошибке спустившегося на бренную землю. Непоколебимый подкаблучник Малфой мгновенно пришел в себя и вперился в лицо зигзагами пробирающейся к нему жены ошалелым взглядом.

— Что вы тут столпились и смотрите на нас, как колхозники на статую Свободы? А ну брысь отсюда! — рявкнул ангел, открывший в себе недюжинные познания в областях маггловской истории и архитектуры.

Приготовившие орудия возмездия домовики скисли, словно перебродившее молоко, закивали и рассосались по своим местам.

— Нарси! — истерично обратился Люциус к жене, деловито выталкивающей прислугу за дверь. — В чём дело?! Землетрясение? Кто-то умер? К нам идёт проверка из Министерства? Драко вновь спалил комнату?

— Там! — Нарцисса задыхалась и нервно теребила край своего платья, дабы подчеркнуть серьезность ситуации. — Там!..

— Что? Что? ЧТО?!

— ... кто-то пришёл, — выдохнула миссис Малфой.

Люциус смотрел на женушку во все глаза, словно ждал, когда она скажет «ха-ха, шутка», но Нарцисса пыхтела и явно была взволнована.

— Люциус, там кто-то пришёл, — повторила Нарцисса, выделив местоимение.

— А-а-а... а! — протянул Малфой, до которого вдруг дошло, что жена пытается ему намекнуть, что пришёл некто особенный. — Понял, дорогая, понял! Сейчас мы пойдем и встретим его, как подобает. — Он поиграл бровями, и конспиративно подмигнул, словно уведомляя, что намек понят и принят во внимание.

Нарцисса посмотрела на нервно дергающееся лицо своего мужа, и в голове у неё промелькнула мысль, что, возможно, Люциус понял её как-то неправильно. А она всего лишь имела в виду, что боится открывать дверь в одиночестве.

* * *

Люциус стремительно несся по особняку, горделиво сверкая глазами и имея вид крайне торжественный, словно слышал грохочущие рядом литавры и барабаны. Толкнув дверь в холл, он вошёл в помещение и окинул его убийственным взором. Если бы там обитали тараканы, они бы предпочли ретироваться и навсегда забыть дорогу в это место, перед этим вернув всё когда-либо съеденное в двойном размере. Прошествовав почти до самого парадного входа, он остановился так резко, что трусившей следом Нарциссе пришлось проявить чудеса изобретательности, чтобы не впечататься в его спину. Хозяин дома юркнул за колонну и жестом разрешил жене открыть дверь. Миссис Малфой злобно сверкнула глазами на труса, но взялась за ручку и аккуратно толкнула дверь...

Колоратурное сопрано Нарциссы было слышно, наверное, на другом конце Соединенного Королевства. До смерти перепуганный Люциус в своих расстроенных чувствах поскользнулся и вылетел за пределы своего убежища, уткнувшись носом в надраенный до зеркального блеска паркет. Подняв глаза к верху, он издал жуткий вопль. Слаженный дуэт супругов поднял на уши весь дом: челядь побросала свои дела и всей армадой кинулась к центру событий.

Люциус и Нарцисса продолжали соревноваться в громкости, а прислуга по привычке заорала в унисон с ними. В довершение, у кого-то с рук сорвалась молния, ударившая в огромный гобелен с вышитым на нём родовым гербом Малфоев. Огромное полотно рухнуло, погребая под собой сбежавшихся со всех концов дома домовиков.

В воцарившейся после жуткой какофонии тишине было слышно, как лихорадочно вертятся шестеренки в головах хозяев поместья. Лорд Волдеморт смерил всех присутствующих взглядом, которым можно было морозить рыбу прямо в море, закатил глаза и, переступив через застывшего на полу Малфоя, прошёл в дом.

— Jingle bells!

— Джинни, ты не видела Гарри?

— Нет, ачто?

— Jingle BEEEEELLS!!!

— Он ушел за фольгой довольно давно. Если честно, я уже начинаю беспокоиться.

— Jingle ALL the way!

— Да что с ним может случиться в школе?

— Мы с Роном думали так каждый раз перед тем, как Гарри умудрялся найти на свою голову неприятностей. В последний раз так было, когда он решил устроить туристический вояж на кладбище.

— А по-моему, — задумалась младшая Уизли, глубокомысленно почесав нос, в тщетной попытке отгородить разум от утренних распевок Невилла, — Гарри не ищет неприятностей. Просто они сами его находят. Причём в самых неожиданных местах.

— O what fun it is to RIIIIIDE...

— И этим неожиданным местом вполне может оказаться какой-нибудь темный закоулок школы. Кстати, я сегодня весь день наблюдаю дефилирующих по коридорам слизеринцев с топорами и пилами в руках.

— Это плохая примета?

— Ага. Наверное, к дождю.

— Сейчас же зима.

— Значит, к снегопаду. Он нам не помешал бы. Помню, в прошлом году Рождество было уже на носу, а нам впору было выписывать из Венеции гондолы, чтобы сплавляться по этим лужам жидкой грязи... Да, Джин, пошли в коридор. Чувствую, что ещё немного, и я на собственной шкуре узнаю, что значит пускать кровь из носу из-за великого искусства.

— IN A ONE-HORSE OPEN SLEEEEEEEEEEIIIGH!!!

Девушки вовремя успели материализоваться из комнаты, зажимая уши руками: ещё несколько мгновений, и от их ушей остались бы дымящиеся воронки. Зеркала в гостиной мелко задрожали и рассыпались осколками. За пределами гостиной несколько проходивших мимо учеников, недоуменно косящихся на судорожно сжавшихся гриффиндорок, звонко икнули и упали замертво.

Джинни и Гермиона открыли крепко зажмуренные глаза, глубоко вдохнули и выдохнули, отняли руки от лица. Тишина. О, она звучала для измученных ежедневными вокальными упражнениями Лонгботтома подруг сладчайшей музыкой на свете! Блаженно улыбаясь, они лишь успели заметить, как мимо проплыла группа представителей зеленого факультета, крепко державших увесистый, конвульсивно дергавшийся сверток, замотанный в яркую праздничную фольгу, философски моргнули, а затем ринулись к слизеринцам, на манер регбистов расшвыривая их локтями, с истошным воплем "ВЕРНИТЕ ГАРРИ!"

Палочек у гриффиндорок не было, но ошалевшие слизеринцы на всякий случай решили не связываться. Точнее, не приближались они до тех пор, пока не подоспело боевое подкрепление. Боковым зрением Гермиона подметила, что к ним с Джинни с тыла медленно подкрадываются приятели Малфоя с пилами и отбойными молотками наперевес. В это же время сверток в руках слизеринцев дернулся и слабо пискнул. Сие разбудило в Грейнджер давно спавшего внутри зверя. С диким боевым кличем,она бросилась в самую гущу народа. Следом кинулась Джинни, исключительно силой злости наколдовавшая сковородку. Последнее, что запомнили не успевшие прикрыться слизеринцы: описавшая изящный полукруг сковорода и лица двух разъяренных гарпий. Дальше спустилась тьма.

Сильны английские женщины! Вот так вот отправить в нокдаун молодых мужиков килограммчиков минимум восемьдесят весом! В общем и целом, урон состоял из поломанной руки (одна штука), выбитых зубов (три штуки), синяков (двадцать штук) и ушибов (много штук). Белоснежная полярная сова Поттера, невесть откуда прилетевшая, спикировала с потолка и уселась на образовавшуюся кучу тел сверху. С боем отнятую добычу амазонки местного разлива потащили в гриффиндорскую башню.

* * *

Приезд любимого шефа — это всегда праздник. Вернее будет сказать, что радостным событием это является лишь в смутных мечтаниях. Но когда твои хрустальные иллюзии разбиваются о бетонную стену реальности, становится не до смеха. И любимый шеф, так кстати нагрянувший снегом на голову, уже не кажется любимым, а скорее вызывает совсем противоположные чувства. Гнев, ужас, лютая ненависть и шок — всё это в сумме давало то сложное чувство, которое в данный момент обуревало Люциуса Малфоя. Пребывающий в лёгкой прострации волшебник неуверенно покосился на замершую в стороне жену, с таким же сложным выражением на своем лице.

— Нарси, — слабо позвал Люциус. — Ты это видела?

— Смотря о чём ты, — уклончиво ответила Нарцисса.

— Об... об этом...

Супружеская чета Малфой топталась возле дверей, ведущих в как бы гостевую, их как бысобственного дома. Правда, насчет последнего пункта они уже начинали сомневаться. Люциус вдохнул побольше воздуха в свои аристократические лёгкие, мысленно составил завещание и проскользнул в комнату. До последнего он лелеял надежду, что приезд начальника (неполиткорректное обращение «господин» Малфой не приветствовал) окажется лишь больной фантазией, и вот сейчас он войдет — призрачный силуэт растает, как дым, и там никого не окажется. С этими успокаивающими мыслями он деликатно протиснулся через приоткрытую дверь, чтобы застать в комнате хмурого и явно чем то недовольного Тёмного Лорда, собственнически осматривающего шикарное помещение.

— Дом, конечно, тесноват, но жить можно, — сухо проинформировал остолбеневшего беднягу Волдеморт. — Втроём, думаю, поместимся.

Малфой почувствовал, как по его спине бодро забегали стада мурашек. Волдеморт пристально смотрел на него, явно ожидая приветствия. Люциус открыл рот, но вместо заготовленной пафосной речи выдал жалкое булькание.

— В чём дело, мой скользкий негостеприимный друг? — нехорошо усмехнулся Тёмный Лорд. — Ты не рад меня видеть? Или я недостаточно хорош для этой лачуги, и мое присутствие вас оскорбляет?

— Ч-что в-вы, м-милорд! М-мы так р-рады в-видеть вас в нашем д-доме! — пропищал аристократ, мужественно проглотивший шпильку в сторону его роскошного поместья. — П-посмотрите на мою жену — она плачет от счастья!

Миссис Малфой действительно роняла крупные слёзы, шмыгая носом так жалостливо, что это тронуло бы даже камень. Несмотря на заверения своего мужа, счастливой она не видела. Скорее слегка подавленной.

— Ну-ну, — угрожающе протянул Волдеморт. — Я счастлив, что вас не обременяю. Искусство быть гостем не менее сложно, чем искусство принимать гостей.

— Д-да, милорд. Не желаете ли чего-нибудь, милорд?

— Нет, — подумав, ответил гость. — Я хочу отдохнуть и поразмышлять.

Малфои сиротливо жались друг к другу и топтались на месте, тщетно пытаясь сообразить, что от них хочет Волдеморт.

— Вы мне пока не нужны...

Малфои по-прежнему стояли там, где стояли, непонимающе хлопая ресницами. Красивыми и длинными блондинистыми ресницами.

— Вы свободны, — уточнил Волдеморт.

Коэффициент эффективности намека равнялся нулю.

— Вон!!! — рявкнул он, выпуская из палочки тренировочную аваду.

Люциус и Нарцисса стали бледнее обычного и пулей вылетели за дверь. Рождественские каникулы обещали стать незабываемыми.

* * *

— Ну что за человек! — сокрушалась Гермиона, на пару с Джинни и Роном освобождая поскуливающего Гарри из задорно шуршащего плена. — И как его только угораздило?!

Уизли сопели, механически разрезая фольгу. Тело страдальца, наконец, показалось из своеобразной упаковки.

— Молоток! — взревел он, едва Гермиона освободила его рот. И тут же пожалела об этом опрометчивом поступке.

— Да мы уже видим, что тебя как молотком шарахнули, — фыркнул Рон. — Кто это тебя так разукрасил? — он щедро выдавил на руку половину тюбика мази от ушибов и энергично стал размазывать по лицу лучшего друга, наградив его парой дружеских оплеух.

— Слизеринцы, — злобно пробормотал Золотой мальчик. — Я подрался с Малфоем; противный хорёк удрал, а они вдруг появились из-за угла и навалились всей оравой. Мало того, что молотком стукнули, так ещё и своими дурацкими ёлками чуть глаза мне не повыкалывали!.. РОН!

— Чего?

— Да ничего! — Гарри сердито потрогал саднящую щеку. — Ты меня лечить собрался или пощечины влеплять? И вообще, это мазь от ушибов, а не крем от загара!

— Чего-о?

— Того! Я сейчас из-за тебя получу удар безо всякого солнца!

— Больно надо мне тебя лечить, — буркнул Уизли, шлепнув напоследок кремом по носу Поттера. Тот взвыл и бросился вершить месть, но Джинни с Гермионой скрутили ему руки и вдавили лицом в диван.

— Пустите меня, — зашипел гриффиндорец. — Пустите! Я себя контролирую.

— Лучше скажи, что у тебя за драка была с Малфоем, — миролюбиво начала Гермиона. — Каков был предмет спора?

— Теория эволюции Дарвина, — мрачно откликнулся Гарри. От неожиданности Гермиона разжала ему руки, поэтому юноша нормально сел и, гневно скрестив руки на груди, бросал испепеляющие взгляды на Рона.

— Гарри! — охнула отчего-то растроганная Грейнджер. — Выходит, ты пострадал из-за науки?

— Ну как сказать... — задумался Поттер. Ему казалось, что его перебранка с Драко мало напоминала научную дискуссию. — Насчет науки я не уверен, но пострадал я значительно, — он осторожно прикоснулся к затылку. — Те орангутанги ударили меня по самому больному месту: по мозгу.

— Это не страшно, — язвительно заметил голос с галерки. — У тебя его всё равно нет.

— Ха-ха, очень смешно. Рон, ты не мог бы перенести своё остроумие поближе к нам? Есть разговор.

— Ну? — не шелохнувшись, отозвался рыжий. В его голосе зазвучало любопытство.

— Справить Рождество — наш священный долг...

— Где-тоя это уже слышала, — встряла Гермиона. — Гарри, ты повторяешься.

-... и Малфой считает так же.

— Он считает, что справить Рождество — наш священный долг?

— Нет! То есть, да... То есть, не совсем... То есть, он считает, что ему самому нужно справить Рождество, и что это — его священный долг.

— Продолжай.

— Рон, ты же чистокровный?

— Допустим, что чистокровный. А какое это имеет отношение к делу?

— Огромное. Все чистокровные, они ведь кто?

— Они чистокровные. Гарри, на что ты намекаешь?

— На то, дубина, что все чистокровные — аристократы!

Джинни и Рон замерли, переглянулись, а потом залились радостным неудержимым смехом.

— Га... Га... Гарри! — пролепетал утирающий слёзы Уизли. — Ты нашу Нору видел? Какие, во имя бороды Мерлина, аристократы? Ты после молотка не отошел ещё что ли?

— Да я серьезно, Рон! — Поттер даже вскочил, неистово сверкая глазами. — Малфой назвал нашу школу курятником! Он сказал, что МЫ будем праздновать в КУРЯТНИКЕ! И хвастался, что ему, видите ли, папочка вечеринку устроит невиданную! А мы что, хуже?!

— Ирод проклятущий! — взвыла Гермиона таким голосом, что все подпрыгнули. — Назвать Хогвартс курятником! Негодяй! Подлец! Неблагодарное ничтожество! — Грейнджер явно вдохновилась перечитанным недавно собранием пьес Шекспира. — Мстить! Мстить! Мстить!

— Я, собственно, только узнать хотел, есть ли у кого-нибудь из родственников Рона подходящий замок для организации празднования, — робко сказал Гарри, не вполне понимающий, с чего его подруга заговорила речитативом.

— Так что ты раньше-то не сказал! — осклабился Рон. — У нас же этих дворцов просто на-ва-лом! По всему свету раскиданы, да! Ну а Нора — главная резиденция.

— Рон!

— Что «Рон»? Гарри, что ты несешь? Какие дворцы?! Может, в далеком и прекрасном прошлом,Уизли были могущественным и богатым родом, но ты же сам видишь, в каком мы положении сейчас.

— Постой! Все чистокровные волшебники так или иначе связаны друг с другом родством, верно? Неужели у вас нет ни одного дальнего богатого родственника?

— Дальних нет, зато близкие есть. Малфои. Не отправиться ли нам праздновать к ним в Мэнор?

— Ты можешь для разнообразия побыть серьезным?!

— А ты можешь для разнообразия побыть здравомыслящим?!

— Мальчики... Мальчики!!! — Гермиона протиснулась между разъяренными друзьями и примиряюще подняла руки. — Предлагаю ненадолго объявить перемирие и пойти в библиотеку, покопаться в книгах по зодчеству. Там должны быть поместья с именами владельцев. Кто знает, может, у родственников Рона действительно есть хотя бы маленький, но замок?

— Замок лишний завалялся в закромах, а мы и не знали, — брюзжал Рон, которого Гермиона тащила к выходу. — Ну-ну.

* * *

— Я слежу за тобой, ничтожество!

Радостная информация была сдобрена миксом из круциатуса, империо и авады, которым гость решил осчастливить домашнюю прислугу. За дверью показалась тень, которая, почти вжимаясь в стену и сливаясь с цветами окружающего пространства, торопливыми нервными перебежками пересекла коридор и юркнула в одну из комнат необъятного Мэнора. В руках тень сжимала охапку мелко исписанного пергамента.

— Цисси! Цисси! — жалобно проблеяла тень знакомым голосом Люциуса Малфоя. — Ты меня слышишь?

— Да слышу я, слышу!

Неподалеку раздались крики, вопли и призыв о помощи. Шум и гам перекрыл звонкий окрик Тёмного Лорда: «Как стоишь, подлец?!!!»; совсем близко послышался топот десяток бегущих ног. Высунувшийся из проёма Люциус, завидев в дальнем конце коридора черно-зелёные одежды, забаррикадировал дверь Нарциссой и победно ретировался под стол. Его жена с треском захлопнула дверь. На их счастье, табун пронёсся мимо.

— Ну?! — грозно поинтересовалась она у тяжелого дубового стола с четырьмя резными ножками. — Что дальше?

— Не будет никакого «дальше», — простонали ей в ответ. — А если и будет, то весьма непродолжительным, — тяжелый вздох и шуршание.

— Ты что это там делаешь?

— Письмо дочитываю. От сына нашего, между прочим.

— Дракуся прислал весточку?! — возопила Нарцисса. — Как он? Где он? Что он...

— Не ори ты так! — зашикал Люциус. — И это не весточка, а неумело растянутое на сотню листов канюченье, замаскированное под излишне детализированное расписание рабочей недели, — он с кряхтеньем выбрался из-под стола, брезгливо отряхивая одежду. — Конспиратор недоделанный, ведь думал меня провести!

— А что он хочет-то? — спросила Нарцисса, удивленная непривычной манерой письма Драко. Обычно их сын ограничивался сухими посланиями или лаконичными требованиями что-нибудь ему купить. Воистину, краткость — сестра таланта.

— Замок ему подавай! — пылал праведным гневом Малфой, нарезая круги по комнате. — Скоро луну ему доставать придётся!

— Что-что? Какой замок?..

— Друзей, видите ли, позвать захо...

Он осёкся. Потом крепче вцепился в пергамент, всматриваясь в него с первобытным ужасом, и безмолвно зашевелил губами.

— Люциус?.. — осторожно произнесла миссис Малфой. — В чём дело?

— Драко просит замок, — выдавил аристократ, — чтобы устроить там Рождественский бал. В противном случае, он со своей шайкой заявится сюда.

— Сюда?! Здесь же... здесь же гостит... ОН!

Отец семейства почувствовал, как ноги у него подгибаются, и что он вот-вот сползёт по стене на пол: представил наяву «небольшое собрание культурной молодежи». Скандинавский Рагнарек локального масштаба заиграл перед его глазами всеми красками. Он уже видел, как компания его сына вместе с повелителем будут рисовать пригласительные, декорировать особняк, наряжать ёлку. Особенно им удастся сочетание серебряного серпантина и некого Малфоя Л. Эта, закрепленная гирляндами под потолком, композиция будет смотреться просто изумительно! Люциус залился истерическим хохотом, грозящим плавно перетечь в истерику.

— АГА! — честную компанию настиг Волдеморт, нарисовавшийся на пороге и сверкавший ярко-алыми глазами. — Вот вы где прячетесь, предатели!.. А где ваш муж, Нарцисса?

— Вышел. В окно... — печально отозвалась женщина.

* * *

— Я же вам говорил! — голос Рона Уизли был насквозь пропитан самодовольством. — Нет у нас никаких замков! По крайней мере, до наших дней те, немногие, не дожили.

Ответом ему было молчание. Гробовое. Ощутимое. Напряженное. Да, Гарри и Гермиона умудрились смолчать, но их взгляды были красноречивее грохочущих на всю школу проклятий.

— Почему вы меня никогда не слушаете? — продолжил гнуть свою линию немного стушевавшийся Рон. — Почему? Сто и один раз я объяснял, что все наши предполагаемые замки либо не существовали...

— Думаешь, будет корректно засунуть этот фолиант ему в рот?

— Не думаю. Это жестокое обращение с книгой, к тому же она невероятно пыльная. Возьми лучше вон ту, почище.

-... либо разрушены...

— А не прогрызет он её, случайно?

— Может. Но попытка — не пытка.

— ...либо отданы во владение Министерства Магии и признаны памятником архитектурного наследия и... И. — глаза Рона расширились, когда он, экспрессивно размахивая руками, уткнулся взглядом в одну из открытых книг.

— Закончил, наконец? — сухо осведомился Гарри. По его мнению, даже если его друг и был прав, то веселее от этого не становилось.

— О да... — пробормотал Уизли, глядя на них ясными глазами новорожденного младенца. — Паудерхем!

В Малфой Мэноре стояла непривычная тишина. Но, к счастью — или несчастью? — простояла она недолго и была разбавлена мощным драматическим баритоном Волдеморта, который, к концу своеобразной арии, плавно эволюционировал в контратенор.

День в особняке не задался с самого утра. С утра, ознаменовавшегося въездом римских легионеров в лице Тёмного Лорда, дом стоял на ушах и гудел, как растревоженный улей. После наступил полдень. В полдень перенервничавший хозяин дома выбросился из окна первого этажа, хозяйка окопалась в библиотеке, зарывшисьв древние фолианты по самые глаза, а нежданный гость развлекался погоней за прислугой и доведения сей до инфаркта миокарда с помощью подручных средств. Потом, решив отдохнуть от трудов праведных, он, уподобившись небезызвестному Невиллу Лонгботтому, оказавшемуся тайным сыном Селестины Уорлок, начал музыкальные упражнения. К вечеру список жертв вокального таланта пополнился: дом покинули оставшиеся тараканы, моль и добрая половина домовиков, долгое время успешно косивших под канделябры.

Сейчас Волдеморт громко и выразительно жаловался на черствость, малодушие и мелочность своего окружения. Окружение, представленное горсткой эльфов-домовиков, уже не знало, куда деваться от этого ужаса.

— Во всём виноват... ПОТТЕР!!! — проорал Лорд хорошо разработанным фальцетом.

За много миль отсюда,Мальчик-который-выжилвстрепенулся, припал к окну, но увидел лишь миниатюрные Альпы из снега и аккуратно протоптанную извилистую дорожку, прямиком ведущую к катку. Пожалуй, следовало прикупить коньки.

— Чего только не привидится в зимнюю ночь! Гермиона, ещё какао, пожалуйста.

* * *

Активно дующий на чашку с горячим какао Гарри встряхнулся, сбрасывая с себя странное наваждение, и взглянул на чашку — напитка там почти не осталось. Куда оно делось можно было понять, взглянув на забрызганную и очень недовольную Гермиону, не успевшую отскочить от своего друга на безопасное расстояние. Третьего члена Золотого трио поблизости видно не было. В библиотеке Рональд нахватал ужасающее количество книг, своим видом вызвав приятный эстетический шок у библиотекаря и Гермионы, и понесся в общую гостиную, где устроился в самом дальнем углу, на все вопросы с завидным упорством отвечая, что не нужно ему мешать, иначе он ни за что не ручается. Поспешившие за ним Грейнджер и Поттер на пути столкнулись с Малфоем, по странному стечению обстоятельств тащившему такую же охапку книг. Увидев друг друга, Драко и Гарри зашипели, раскачиваясь, как кобры под дудкой факира. Однако долго позабавить близ стоящих им не удалось: гора книг в руках Драко начала перевешивать, и он стал крениться на бок, словно Пизанская башня. Вовремя остановившись, слизеринец крепче обхватил руками книги и прошествовал мимо, одарив гриффиндорцев торжествующим взглядом. «Неспроста!» — подумали Гарри и Гермиона. Точно так же подумала мадам Пинс, у которой только что забрали все, пылящиеся уже больше четверть века, сорок томов «Энциклопедии зодчества», нервно закапывая в свой стакан сорок капель валерьянки.

Стечение обстоятельств, действительно, было весьма и весьма подозрительным, ведь в тот же самый момент, в библиотеку Малфой Мэнора вошел, как вышел выживший после страшного падения Люциус, который — как странно! — сразу направился к полкам, на которых стояли книги, посвященные архитектуре и зодчеству. Воровато оглянувшись, маг достал толстый том «Английской архитектуры XIII века» и трепетно пристроил её на горе книг, возвышающейся на полу. Малфой нетерпеливо стряхнул несколько томов... чтобы обнаружить два блестящих глаза, испуганно выглядывающих на него из темноты. Бедняга завопил не своим голосом, но, памятуя, о бродящем где-то неподалеку Волдеморте, зажал рот кулаком. Гора книг рухнула, открывая затаившуюся внутри миссис Малфой.

— Нарцисси! — тонко взвизгнул Люциус, с перепугу позабывший все нелепые уменьшительно-ласкательные прозвища своей жены. — Ты что здесь делаешь?

— Прячусь, — мрачно уведомила его супруга. — А ты?

— Ищу дворцы и замки, — жалобно ответил Люциус. — Я уже отправил Драко письмо, что арендую какой-нибудь памятник архитектуры на Рождество. Я вспомнил про один, когда-то принадлежащий нашей родне. Он был построен в тринадцатом веке. Если от него хоть что-то осталось, то мы уедем туда немедленно! — он с остервенением начал перелистывать том. — Немедленно!

— Какой же...

— Вот оно! — воскликнул Малфой с радостным воплем утопающего, нашедшего — таки свою соломинку. — Нарси, мы спасены! Мы убежим от этого кошмара и устроим замечательные каникулы! Без Лорда, без Министерства, без этого стада парнокопытных, ошибочно именуемых элитой волшебного общества! — он уткнулся лицом в плечо жене, заливаясь слезами радости. — Вот оно! Паудерхем!

* * *

— Гарри, Гарри — я НАШЁЛ! — закричал Рон из своего угла. — Замок! Настоящий! У нас! Паудерхем!..

* * *

— Да, действительно... — протянула Нарцисса, задумчиво просматривая книгу. — Милый, есть одно «но»: этот замок в настоящее время является собственностью Министерства Магии.

— ...Правда, есть одно «но»: сейчас Паудерхем принадлежит Министерству Магии, но он есть! У нашей семьи есть замок! Законный!

* * *

— Не важно! — прошептал Малфой. — Это аб-со-лют-но не важно!

— Да не важн... — собрался обрадоваться Гарри, но его перебил находящийся в слегка неадекватном состоянии Рон.

— Вот он! Вот он, замок моей мечты!..

— Нарцисса!

— Гермиона!

— Рон?!

— Гарри!

— ЗАТКНУЛИСЬ ОБА!!!

-...Ребята, замок здоровенный! Здо-ро-вен-ный зааааааааамок! Заааааамок!!!

— Люциус!

— Рон!!!

— Паудерхем! — ликовал Рон. — Мы справим это Рождество в Паудерхеме!

— Собирай чемоданы, Цисси! Мы отправляемся в Паудерхем!

* * *

Экстренно собранный Гарри совет расположился в общефакультетскойгостиной, заняв оставшееся свободноеместо. Галдёж стоял невыносимый. В попытке привлечь к себе внимание, Поттер взобрался на баррикаду из коробок, стульев, подушек и ёлочных веток, возвышающуюся посреди комнаты, и три раза постучал половником по алюминиевой кастрюле — наконец-то пригодившемся в хозяйстве подарком Добби, наивно полагавшего, что Герой Магического мира без ума от кулинарии. Гнусаво бормочущее столпотворение студентов изволило замолчать и посмотреть на раскрасневшегося мальчика. Замолчал даже Рон, до этого без остановок рассказывающий всем о семейном замке.

— ИТАК! — торжественно изрёк Поттер. — Кто примет соучастиев организации Рождественского бала в замке Паудерхем на добровольной основе?

— Или организация бала — это преступление, или собираемся организовать его так, что это станет преступлением, — тихо прокомментировала Гермиона. Рон прыснул. Гарри смерил их нехорошим взглядом, отчего они сразу смолкли, приняв вид людей, приблизившихся к постели тяжело захворавшего друга.

— А что делать-то надо? — испуганно спросили в толпе.

— Всего ничего! — воодушевился Гарри. — Спилить пару десяток ёлок, уговорить школьных домовиков приготовить нам роскошный праздничный ужин, украсить огромный парадный зал, закупить несколько тонн конфетти, разослать приглашения, и, — он выдержал эффектную паузу, — отправить Министру Магии петицию о сдаче замка в наше безраздельное пользование на один день!

Радостные лица присутствующих вытянулись, приобретая сходства с физиономиями учеников-магглов, которых попросили доказать и проиллюстрировать второй закон термодинамики. Вроде бы, по отдельности, слова знакомые и понятные, а вместе звучит страшно. Просто студенты не догадывались, что доказать закон не так-то и сложно: чтобы привести помещение в состоянии полной энтропии, следовало всего лишь запустить на ограниченный участок замкнутого пространства:

1) Живоглота

2) Рона, вернувшегося с урока зельеварения

3) Снейпа, вернувшегося с урока, на котором присутствовал пункт.2

4) Гарри, вернувшегося с тренировки, на которой присутствовал пункт.2 и/или с урока, на котором присутствовал пункт.3

5) МакГонагалл в своем сером кошачьем обличии

Далее вышеперечисленных следовало запереть и, на всякий случай, выключить свет. По истечению получаса откройте дверь, зажгите свет и с благоговейным ужасом запечатлейте в своей памяти картину апокалипсиса.

— И...всё? — неуверенно спросил тот же самый голос. Кажется, ему было мало.

— В принципе, всё, — нахмурился Поттер. — Фаджа мы с Роном и Гермионой берём на себя.

— Мы?! — воскликнули Уизли с Грейнджер, явно не вдохновленные перспективой взять на себя министра.

— Конечно... Всё будет просто замечательно! — торопливо заверил их Гарри, видя, что его друзья начинают медленно сползать на пол. — Это же я, ну! Разве вы меня не знаете?!

— Знаем, Гарри, — прошептала Гермиона, стараясь не замечать упрямо скапливающихся в уголках глаз слёз. — В этом-то всё и дело.

— Вот и отлично! — радостно завопил Гарри, спрыгивая с «трибуны» и обнимая их. — Золотое Трио снова в деле!

Сзади него раздался зловещий скрежет, и конструкция рухнула на пол, подняв в воздухе тучи пыли, осевшей на выпавших в осадок гриффиндорцах.

— Ну... я же говорил: всё будет за...за...замечательно, — промямлил Мальчик-который-выжил.— Вы тут приберите всё, а я пойду, спрячу... эээ... спланирую завтрашний визит к Помфр... Дамблдору. Да, и почитаю Шекспира. Гермиона, у тебя же коллекционное издание? — он осторожно выхватил из рук усыпанной остатками гирлянд Грейнджер томик пьес. — Спокойной ночи, в общем, всем, — он сорвался с места так стремительно, будто апаррировал, за секунду оказавшись за закрытыми дверями мужской спальни.

— Куда он пошёл? — угрожающе спокойно переспросила Гермиона, вытирая с лица пыльный слой.

— Шекспира читать. Все шестнадцать лет не хотел читать, а тут вдруг захотел почитать. На ночь.

— Мы его убьём?

— Сама-знаешь-кто уже пытался. Он непрошибаемый, увы.

-...

— Зато есть один плюс: мы отомстим Малфою. У него челюсть отвиснет, когда он узнает, как мы отпраздновали!

— Если мы доживем до этого сладостного мгновения.

— Да, если доживем. Но, чисто теоретически, у нас ведь есть шанс?

— Как говорится, шанс есть всегда. Кроме случаев, связанных с Гарри. В них не действует ни теория вероятности, ни логика.

* * *

Предрождественское субботнее утро в Хогвартсе всегда было началом конца. Конца, включавшим в себя очумелых учеников, лихорадочно метающихся по школе, ищущих подарки и ёлочные украшения, учителей, нервно пытающихся привести коридоры в некое подобие порядка, эльфов, снующих туда-сюда с окороками, брусникой и мешками муки. На этот раз разомлевший после энергичной подготовки к празднику коллектив ещё спал в своих мягких кроватках, а юное дарование по имени Гарри уже со всех ног мчалось по школе, по направлению к к кабинету Дамблдора.

— Гарри!!!

Уже в который раз Поттер был оглушен страшным воем. Встряхнувшись, он понял, что что-то не так. Этим что-то оказался паникующий Невилл Лонгботтом, повисший на руке Золотого мальчика.

— Кто-то похитил мою мимблетонию! Мимблетонию, слышишь?! Я вчера пошёл её проведать — а её нет! Где она, Гарри? Помоги мне, Гарри! Ты же всё можешь, Гарри!

— Какой кошмар, Невилл! — бодро гаркнул Поттер. — Что же делать! Куда бежать! Бедная Мимблетония, я знал, как ты любил её! С кем же теперь ты будешь гулять лунными ночами!

— Гарри, ты о ком? — сбавил обороты Невилл, от удивления даже выпустив руку однокурсника, чем тот незамедлительно воспользовался, побежав дальше. Лонгботтом припустилсяза ним.

— О ком? О ней, о Мимблетонии!

— И что же мне делать?

— Я знаю! Наверняка, это коварный план Волдеморта. Он всегда стремится отобрать у нас самое дорогое. Я просто уверен, что его Пожиратели забрались в школу и выкрали её!

— Ты, правда, так думаешь?!

— Конечно, Невилл! Это же так просто!

— Спасибо тебе, спасибо! Я сейчас же пойду к МакГонагалл, нет, к Дамблдору! И...и... попрошу исследовать место преступления! — Невилл притормозил и, отдышавшись, ринулся бежать в обратном направлении.

— Давай-давай! — жизнерадостно крикнул вслед Поттер.

* * *

Кабинет директора Хогвартса воистину был островком спокойствия посреди сумасшедшего, преисполненного предпраздничной суматохой мира. В кабинете царили умиротворениеи полнейшая тишина. Около двери стояла скромная небольшая ёлочка, увешанная лимонными дольками. На рабочем столе возвышалась кипа корреспонденции и деловых бумаг, за которой можно было разглядеть клюющего носом Дамблдора, зябко кутающегося в свой голубой бархатный халат. Перед ним сидела большая серая кошка, укоризненно сверлящая взглядом жёлтых глаз величайшего мага современности. Для полной идиллии не хватало лишь спиц и мотков пряжи в руках Альбуса. Кошка недовольно мяукнула. Дамблдор крякнул и с трудом разлепил глаза — на столе лежало нераспечатанное письмо Фаджа, обещавшего прислать ему на проверку очередной изобретенный министерскими чудаками гаджет. Разногласия разногласиями, а первым испытывать новое «самое выдающееся изобретение века», которое каждый месяц притаскивали ему подчиненные, клявшиеся Мерлином и смотревшими честнейшими глазами, министру было боязно. Всё-таки, Дамблдор был более искусным чародеем (немного, нет, совсем чуть-чуть), вот Фадж и передавал ему изобретения, мотивируя это необходимостью исполнения гражданского долга перед Отечеством. В общем и целом, к этим штатным ситуациям Альбусу было не привыкать. Тем более, данные изобретения редко несли функциональную нагрузку и не причиняли вреда. Обычно они просто ломались от первого прикосновения. Самым неприятным инцидентом, случившимся при тестировании, был взрыв одного прибора. Колоссального ущерба взрыв не нанёс, лишь слегка подпалил бороду Дамблдору.

Нудное мяуканье на одной ноте разогнало весь сон Альбуса. Он укоризненно скосил глаза на животное, которое в ответ послало невозмутимый взгляд. Дамблдор сладко улыбнулся и потрепал кошкупо спине. Кошка оскорбленовзвизгнула и отпрыгнула от него подальше. День начинался прекрасно, погода была прекрасная, ничто не могло испортить настроения...

Ничего, кроме высшей степени странного происшествия: входную дверь вдруг вышибло сильнейшим взрывом, и в проёме показался Гарри Поттер собственной персоной.

Глаза мальчика светились жутковатым, потусторонним изумрудным светом. Мантия развевалась за плечами. Послышался удар грома, и чистейшее голубое небо в середине декабря прорезала молния.

— Доколе! — взревел Гарри, метнувшись к директорскому столу.

— Лимонную дольку? — по инерции спросил Дамблдор. На вполне невинное предложение Поттер отреагировал неадекватно: вцепился бледными руками в стол и, рыча, вперился глазами в лицо директора. Не на шутку испуганный Альбус попятился назад вместе с креслом, а МакГонагалл решила дальше побыть в кошачьем обличии.

— Доколе, — с надрывом повторил Поттер, — я, Герой Магического мира, Надежда Магического мира, Мальчик, который выжил, Избранный, буду довольствоваться пренебрежением с вашейстороны? Доколе буду служить народу и нести тяжкое бремя славы, не имея возможности даже отдохнуть по-человечески?!

— А...эээ...ххх... — хрипло откликнулся директор. — Мальчик мой, что здесь происходит?

— Это явас спрашиваю, что здесь происходит! — взвился Гарри, заставив окончательно переставшего что-либо понимать директора испуганно вжаться в спинку кресла. — Хотя нет! Я и сам знаю: дискриминация бесправного и социально незащищенного слоя населения — студентов! Тирания и деспотизм!

— Гарри, скажи: тебе...ммм... профессор Снейп ничего не предлагал попробовать в последнее время? Ты не ел его супчик? — ласково полюбопытствовал Дамблдор, найдя единственное разумное объяснение происходящему.

— Какой супчик?! Хватит заговаривать мне зубы! — бушевал Гарри, спирально носясь по кабинету. Дамблдор молча провожал его глазами. На очередном повороте Поттер остановился и, поднеся руку к одному глазу, а другим исподтишка наблюдая за реакцией, душераздирающе простонал:

— Жизнь мне стала в тягость, ничего не скрасит моих унылых дней! Рождество уже скоро, а на меня что-то давит изнутри. Давит и давит, не давая насладиться скорым праздником. Вы мной манипулируете, друзья меня не любят, незачем мне жить на свете!— он громко шмыгнул носом.

— Мальчик мо... Гарри, уверяю, тебе что-то показалось, только я не могу понять, что именно, — виновато протянул Дамблдор, мысленно обещая себе наведаться к мадам Помфри. Желательно, вместе с Поттером. Эх, праздники, праздники — нервы ни к Моргане.

— Мне кажется? Нет, есть. Я не хочу

Того, что кажется. Ни плащ мой темный,

Ни эти мрачные одежды,

Ни бурный стон стесненного дыханья,

Нет, ни очей поток многообильный,

Ни горем удрученные черты

И все обличья, виды, знаки скорби

Не выразят меня; в них только то,

Что кажется, и может быть игрою;

То, что во мне, правдивей, чем игра;

А это все — наряд и мишура.

— Что, прости? — нервно переспросил директор. Его отвлекло мерное чавканье — кошка жевала свежие газеты. Кусок за куском, медленно и методично, она поглощала «Ежедневный пророк», не отрывая взгляда от Поттера.

— Вы не слушаете меня! — возмутилось юное дарование. — Не сбивайте меня, я это всю ночь учил. Итак,

Мне кажется? Нет, есть. Я не хочу

Того, что кажется. Ни плащ мой темный,

Ни эти мрачные одежды...

Кошка зачавкала активнее. Дамблдор в ужасе замахал руками:

— Не надо! Не будешь ли ты так любезен объяснить мне смысл своего монолога?

Гарри прокашлялся и на одном дыхании выпалил:

— О, если б этот плотный сгусток мяса

Растаял, сгинул, изошел росой!

Иль если бы предвечный не уставил

Запрет самоубийству! Боже! Боже!

Каким докучным, тусклым и ненужным

Мне кажется все, что ни есть на свете!

Альбус отправил в рот лимонную дольку, с лёгкой душой начав её пережевывать. До него дошло, что его ученик, кажется, просто сошёл с ума.

* * *

— «Гамлет». Акт первый, сцена вторая, — взвизгнула Гермиона, мертвой хваткой вцепившаяся в широкую спину Рона. Парочка парила на метле, на высоте пятидесяти метров над уровнем озера. Уизли держал в одной руке огромный морской бинокль, а в другой — свою подругу, плавно и печально съезжающую с метлы.

— Что там?

— Так. Согнал кошку со стола (возмущенное мяуканье), трясет руками, начинает подбираться к главной теме. Подбирается...

— И?!

— Подбирается...

— Ну?!

— Ещё немного... Падает на колени. Дамблдор вскакивает с кресла, пытается его поднять.

— Дальше!

— Хватает Дамблдора за ногу. Дамблдор пытается добраться до двери.

— Может, нам стоит вмешаться?

— Не стоит. У Гарри бульдожья хватка. Ему сейчас лучше не мешать... Вот! — Рон ближе прильнул к биноклю. — Прозрачно намекает, для чего он пришёл.

— Насколько прозрачно? — пискнула Гермиона, зажмурившись, чтобы не видеть расстилающуюся внизу белоснежную пропасть. Метла опасно накренилась.

— Рассказывает сказку. Хммм... Жил-был в волшебном королевстве принц-сирота, который хотел отпраздновать Рождество в волшебном замке. И пошёл он к своему крестному, фею. Был принц сильным, но... не умным. Зато хорошо умел швыряться ступефаем.

— Что, уже начал ступефаем швырять?

— Нет, пока использует другие методы. Ручные.

От окна доносится грохот и звуки ломающейся мебели.

— М-да, Гарри может быть очень убедительным, если ему это надо.

— А теперь что?

— Кажется, директор сдаёт свои позиции под грузом контраргументов.

— В смысле?

— В смысле Гарри его стопкой книг придавил.

* * *

— Гарри! Пусти меня! — Дамблдор тщетно пытался стряхнуть с грудной клетки книги, поверх которых запрыгнул Мальчик-который-выжил. — Ты меня сейчас раздавишь!

— Я выдвигаю мультиматум!

— Ультиматум?

— Тем более! Имею же я право отвлечься от спасения мира.

Память услужливо подкинула воспоминания о спасательных операциях, ранее проведенных Поттером. Тогда горе-спасателя приходилось вызволять ему, Альбусу Дамблдору, а ещё отчитываться за ущерб, нанесенный казенному имуществу фанатично рьяным мальчиком.

— Ну и что ты от меня хочешь? — устало спросил Дамблдор.

— Замок!

Альбус, сделав вид, что его душит кашель, подавил смешок и сдавленно переспросил:

— Тебе его в дарственную или обойдемся без лишних формальностей?

— В какую дарственную? Мне нужно арендовать замок Паудерхем для того, чтобы устроить там Рождественский бал. Всё законно: Паудерхем когда-то принадлежал родственникам Рона, так что Фадж обязан выполнить вашетребование.

— Мое? — рискнул удивиться директор. Он потихоньку начал понимать, что внезапное помешательство Гарри — вовсе не помешательство, а хитро спланированный спектакль.

— Здрасьте,пожалуйста! А кто ему письмо писать будет, я что ли?!

— У меня нет выбора? — уныло пробормотал профессор.

— Нет! — радостно заверил его Гарри.

— Что ж, тогда я...

Уже во второй раз за день директору не дали закончить. Его тираду прервало топанье и хлопки дверью. Невилл Лонгботтом грозной тучей накрыл директорский кабинет.

— Профессор Дамблдор! — Невилл с несвойственной ему прытью оттолкнул изумленного Поттера, смахнул с Альбуса книги и, схватив его за грудки, заголосил: — Мою Мимбулус Мимблетонию похитили! Я спросил у Гарри, и он открыл мне глаза: её похитил Волдеморт!

За окном началась возня. Гермиона целеустремленно сползала с метлы, Рон небрежно водрузил её на место, продолжая напряженно наблюдать за драмой, развернувшейся в кабинете.

— Невилл, сейчас не время! — опомнился Поттер, выталкивая друга из кабинета. — Зайди попозже!

— Нужно найти её! Волдеморт явно что-то замышляет!

— Он всегда что-то замышляет, — процедил Гарри, морально подгоняя Невилла пинками.

— А!.. Но!..

— ПОЗЖЕ, НЕВИЛЛ!

— Что он хочет? — еле слышно спросил Дамблдор.

— Ничего, профессор, совсем ничего!.. — Поттер сверлил Невилла страшным взглядом. Так, наверное, смотрел французский пролетариат на Марию-Антуанетту, предложившую заменить хлеб на более питательные пирожные. -Уйди сейчас же, иначе я твою Миб... Мамб... Короче, брысь отсюда! — Гарри изловчился и вытолкнул недоумевающего Лонгботтома.

— Ну, в общем, спасибо, директор, за вашу посильную помощь! До свидания! — Поттер шмыгнул за дверь, не забыв посильнее хлопнуть ею напоследок. Сидящий на столе посредине раскуроченного кабинета Альбус глубоко вздохнул, закрыл глаза и потерял сознание.

Гриф: совершенно секретно. Избранные места из переписки, проведенной с помощью почтового пергамента @sova_magic.ru.

(тег: новое_изобретение_удачно_протестировано)

— — TheMightyMinister, Old_Manipulator всети — -

TheMightyMinister: Альбус, ты меня видишь?

Old_Manipulator: Если это можно так назвать.

TheMightyMinister: Похоже, работает...

Old_Manipulator: Идея с почтовым пергаментом была гениальной.

TheMightyMinister: Спасибо.

Old_Manipulator: Незачто. До ума это чудо доводил всё равно я... Кстати, что это за причуда с прозвищами?

TheMightyMinister: С никами. Для конспирации.

Old_Manipulator: Могущественный Министр, вызаконспирировались так, что я с трудом вас узнал. Тем более, этот пергамент можно пересчитать по пальцам.

TheMightyMinister: В стране их уже три. Один у тебя, и два у нас.

Old_Manipulator: У вас раздвоение личности или старая добрая мания величия?

TheMightyMinister: У нас с Люциусом, болван!

Old_Manipulator: Как я сразу не догадался. Где мания величия, там всегда Малфои... Корнелиус, он тобой манипулирует.

TheMightyMinister: Спасибо за предупреждение. Но я отчего-то не привык всецело доверять людям с ником «Старый Манипулятор».

Old_Manipulator: Брось. Просто этот — как ты сказал? — ник первым пришел мне на ум. Вторыми пришли Шерстяные Носки. Согласись, то, что первым пришло на ум, всё же лучше.

TheMightyMinister: И с чего бы это пришло тебе на ум прежде всего?.. Альбус, почему ты так долго мне не отвечал? Я ждал, когда ты появишься больше двух часов.

Old_Manipulator: Я был в больничном крыле.

TheMightyMinister: Кто посмел обидеть тебя? Передай ему, что это моя привилегия.

Old_Manipulator: У меня был нервный срыв.

TheMightyMinister: ?

Old_Manipulator: ЭтовсёГарри.

TheMightyMinister: А, тогда можешь не продолжать.

Old_Manipulator: Предпраздничная лихорадка, по-моему, выбила из него разум...

TheMightyMinister: Было бы что выбивать.

Old_Manipulator: Мальчик устроил погром в моём кабинете, читал монологи Гамлета и вёл себя по-хамски. Я не узнавал его.

TheMightyMinister: Между прочим, я говорил, что он опасен. Он читал Шекспира?!

Old_Manipulator: Не подозревал в тебе такую просвещенность в вопросах маггловской литературы

TheMightyMinister: Ещё и не то могу...

Old_Manipulator: Корнелиус, нужна твоя помощь.

TheMightyMinister: Даже так?

Old_Manipulator: Нужно арендовать замок...

TheMightyMinister: Хогвартса тебе уже мало?

Old_Manipulator: Он не для меня. Для... друга.

TheMightyMinister: Собрался наконец приударить за МакГонагалл? Красивый жест, но не многовато ли для начала?

Old_Manipulator: Замок не для неё. Мне нужен Паудерхем на 24-25декабря.

TheMightyMinister: Ты спятил? Паудерхем — памятник архитектуры!

Old_Manipulator: Тем не менее, я вынужден настаивать...

— — BetterThanYou в сети — -

BetterThanYou: Дорогой Министр! Рад снова видеть Вас!

TheMightyMinister: И я, мой друг! Как вы поживаете? Как дела в Мэноре?

BetterThanYou: Хуже, чем обычно. В подземельях темно, сыро. Кто-то весь день завывал в библиотеке. Прислушался, и понял, что это был я. Домовики разбежались.

TheMightyMinister: Что же случилось?

BetterThanYou: В доме поселилась какая-то зараза.

TheMightyMinister: Нарцисса уже вернулась из Италии?

BetterThanYou: Ваш юмор, как всегда, бесподобен. Она тоже спрашивала о Вас. Беспокоилась, не подведет ли Вас Ваше слабое здоровье при таком напряженном графике.

TheMightyMinister: Не дождется. Так что произошло в вашемпоместье?

BetterThanYou: На наши головы пала кара в виде Тёмного... эээ...

TheMightyMinister: Кого, простите?!

BetterThanYou: Тёмного Властелина. Я так ласково называю тёщу.

TheMightyMinister: Ах, вот оно что! Милейшая женщина, ваша Друэлла.

BetterThanYou: По сравнению с ней все фурии и гарпии покажутся ручными собачками, которых она вполне может держать у себя вместо домашних любимцев.

TheMightyMinister: Мои соболезнования, Люциус.

BetterThanYou: Соболезнованиями здоровье не поправишь.

TheMightyMinister: На что вы намекаете?..

Old_Manipulator: Могущественный Министр, где вы?

TheMightyMinister: Я про тебя совсем забыл.

Old_Manipulator: Замок, Корнелиус, замок. Я настаиваю.

TheMightyMinister: В таком случае, я настаиваю на предъявлении документов и лицензии на производство засахаренных лимонных долек на небольшом заводе в Уэстморленде.

Old_Manipulator: А я настаиваю на объяснении покупки тобой новой машины премиум-класса за несколько сотен тысяч галлеонов, при окладе триста галлеонов в месяц. И особенно удивительно, что машинка появилась у тебя после отсрочки одного из законов по просьбе, как это знают все, некоего Люциуса Малфоя.

TheMightyMinister: Та-ак... Это шантаж?

Old_Manipulator: Как ты можешь так обо мне думать! Я просто предлагаю взаимовыгодное сотрудничество.

BetterThanYou: Намекаю? Что Вы! Просто рассчитываю на дружескую поддержку. Мы с женой давно мечтали провести второй медовый месяц. Рождественские каникулы мне кажутся идеальным временем для его проведения. А поскольку домой скоро заявится сын, да и... хм... тёща здесь отдыхает, то мы бы хотели на пару деньков уединиться в каком-нибудь милом местечке. Замке Паудерхеме, например.

TheMightyMinister: И вы?!

BetterThanYou: Что значит, и я?

Old_Manipulator: Корнелиус! Я жду твоего ответа.

BetterThanYou: Министр, неужели Вы не поможете доброму другу, благодаря которому Вы смогли приобрести новую машину и множество других нужных в хозяйстве вещей?

— — TheMightyMinisterзаблокировал почтовый пергамент — -

* * *

Жизнь — удивительная штука. А фортуна и подавно. И всегда, когда ты преисполняешься уверенностью в собственных силах, она умудряется повернуться отнюдь не самой хорошей своей стороной. И всякий раз тебе хочется воскликнуть: «а начиналось всё так хорошо». Сейчас Волдеморт имел удовольствие лицезреть нелицеприятную сторону пресловутой фортуны. Начиналось всё и вправду хорошо: Малфои приняли радушно, домовики готовили вкуснейшие яства и выполняли малейшие прихоти... И что сейчас?

Коротко говоря, ничего хорошего. Его Темнейшество не заметило, как к их честной компании подкрался маленький белый полярный зверек. Дом опустел, как Русь после нашествия Мамая. Домовики коллективно ушли в подземелья, проходящие под домом. Мрачные мысли дятлами стучались в многострадальную голову Тёмного Лорда. Сегодня с утра он неожиданно вспомнил, что скоро канун Рождества. Обычно он забывал про эту знаменательную дату (да и как не забудешь, если бегаешь по полям в обличье какой-нибудь мыши или слоняешься по лесам тенью отца Гамлета), но сегодня...

Мерлин, когда он в последний раз праздновал Рождество? Стыдно вспомнить. А годы-то, годы летят. Да, чувствительность не была сильнейшей стороной Волдеморта, но наедине с собой можно подумать о чём-то кроме Поттера? Хотя, даже он отлично вписывался в Рождественскую тематику: у Лорда в голове прочно засела мечта получить его в качестве подарка под ёлкой. В огромной чёрной коробке с зелёной ленточкой. А во рту у Поттера был бы кляп из серебристой гирлянды. Сидел бы он на горе леденцов в виде черепушек. Красота... Тот-кого-нельзя-называть мечтательно зажмурился. Всё-таки зря он в детстве не верил в Санта Клауса. В магию верил, а в Санту нет. Непорядок. Может, поэтому его заветное желание никак и не исполнится?.. Или всё дело в ёлке?

Тёмный Лорд перевел мутный взгляд на нишу в углу комнаты. В принципе, ёлка там может поместиться. Небольшая, но всё же. Хвойное дерево заставило подумать о делах насущных. Игрушках, серпантине, звезде на макушке. И наличие Люциуса в поле зрения. Точнее, в его отсутствии.

Красные глаза Волдеморта злобно вспыхнули. Если Малфой не появится в ближайшие пять минут, то вместо звезды на ёлку он посадит его. Будет знать, как испытывать терпение и благодушие своего господина. Оставить одного, без прислуг...эээ... собеседников, без... да без никого! Потрясающее отсутствие уважения к высочайшему гостю! Пускай и явившемуся без предупреждения. Лорду Волдеморту должны радоваться всегда! Его Мглейшество поставило мысленную галочку: оглушить первого, кто войдет в голову. Они ещё узнают, каков он в гневе! Ух, как он зол, как зол...

Совсем близко раздался звук бегущих ног. Волдеморт вскинул голову, прислушиваясь. Определенно, кто-то бежал в в сторону его комнаты. Тёмный Лорд довольно оскалился и поднял палочку. Так он и сидел, пока не убедился, что бегущие, кем бы они не были, уже удаляются. Он вскочил на ноги и метнулся к двери. Распахнул её. Увидел бегущих в обнимку с чемоданами Малфоев. Индифферентно фыркнул, собираясь вернуться на исходную позицию, пока не осознал увиденное.

Малфои? Бегущие? С чемоданами?! По отдельности ещё ничего, но бегущие Малфои с чемоданами однозначно были фатой-морганой в её крайнем проявлении.

* * *

— Я... же... говорила... что нужно тщательнее всё спланировать, — задыхаясь, бормотала Нарцисса Малфой, таща за собой увесистую сумку. Её непутевый муж вернулся после сверхсекретной переписки с помощью сверхсекретного устройства с Министром в немного возбужденном состоянии: своротив на пути стол, стулья и трюмо, он рывком распахнул шкаф и начал судорожно пихать в непонятно откуда взявшийся чемодан вещи. Чемодан был один, а вещей... Ну, в общем, много было вещей. Закрыть чемодан получилось бы только с помощью тарана. У Малфоя вообще был особый пунктик насчет всего, что касалось шопинга. Поход по магазинам с Люциусом всегда был незабываемым событием, потому что потомственный аристократ имел обыкновение влетать в первый попавшийся магазин, скупать половину всего на витрине, потом долго собачится из-за нескольких сиклей и триумфально выходить, сжимая покупки, как татаро-монгол награбленное добро, в то время, как продавцы трясущимися руками капали себе валидол.

Естественно, чемодан оказался неподъемным. Естественно, Люциус не сдался и, даже упав, продолжал волочить его с упрямством твердолобого барана. Когда он с пугающими звуками прополз мимо Нарциссы, она посчитала нужным вежливо спросить, какой Морганы здесь происходит. Непоколебимый Люциус с пола сообщил, что, во-первых, Моргана здесь ни при чём, а вот дражайший Лорд — очень даже, во-вторых, у них с данной минуты начинается второй медовый месяц, и, в-третьих, они уезжают немедленно. Миссис Малфой аккуратно поинтересовалась, куда они собираются уезжать, если скоро вернется Драко и приедет погостить её мама. Люциус назидательно ответил, что Драко нахватал много плохих оценок, и ему будет полезно посидеть под домашним арестом. К тому же, этот опыт пригодится в его будущей карьере Пожирателя. А бабушка только закрепит пользу урока.

До глубины души возмущенная черствостью и эгоизмом мужа Нарцисса собралась возразить, но этажом выше, всеми брошенный Волдеморт снова начал завывать на высокой ноте, и женщина спала с лица. Потом решила, что медовый месяц — это, пожалуй, не так-то уж и плохо. Волдеморт заголосил особенно пронзительно и остатки сомнений как рукой сняло: Нарцисса пулей кинулась к шкафу, торопливо покидала туда самое нужное, и, подхватив мужа под мышки, устремилась на выход.

— Ничего, главное добраться до Паучьего тупика, — выдохнул Люциус. — Северуса всё равно нет дома, он не будет против, если мы у него немного погостим. Фадж всё равно скоро согласится отдать нам Паудерхем.

— Хочешь сказать, что мы будем жить в этом... этой... дыре? Я согласна! — торопливо добавила Нарцисса, увидев лицо мужа. — Где угодно, лишь бы подальше от Лорда.

На горизонте показался парадный вход. Перед глазами супругов сладким миражом замаячила свобода, и они с неописуемой радостью рванулись вперёд.

— Куда!!!

Пленительный мираж исчез в то самое мгновение, когда перед их глазами нарисовался Тёмный Лорд. Попытки затормозить не увенчались успехом: Малфои впечатались в широкую грудную клетку Его Темнейшества, и вся веселая компания рухнула на пол. Чемоданы вылетели из рук беженцев, бодро скатились вниз по лестнице, раскрылись, обнажая свои внутренности. Рубашки, мантии и ночнушки разлетелись в разные стороны.

Люциус при падении увлёк за собой Волдеморта и умудрился запутаться в складках его мантии. Тот-кого-нельзя-называть потянул её на себя, так что Малфой, проделав какое-то вращательное движение, оказался совершенно закутанным в черный шёлк. Нарцисса отплёвывалась от попавших в рот белокурых волос, попутно пытаясь подняться со шпагата. Слыша проклятия, которыми осыпал его Волдеморт, Люциус, как слепой, ощупывал складки, пытаясь выбраться из-под мантии.

— А сейчас, друг мой, — прошипел Волдеморт, прикладывая невероятные усилия, чтобы освободиться от Малфоя, который копошился у него за спиной, — я буду тебя убивать. Медленно и мучительно.

Малфой с полузадушенным всхлипом вынырнул наружу. Впрочем, тут же захотел запрятаться обратно, потому что вид перед ним был такой — мало не покажется. В паре дюймов скалилось безносое лицо, на периферии зрения Нарцисса тщетно пыталась подняться на ноги, вокруг в артистическом беспорядке были раскиданы вещи.

— И куда же мы собрались? — угрожающе спокойно протянул Тёмный Лорд.

— В театр... в аптеку... в магазин! — нашелся Люциус, от волнения покрываясь холодным потом.

— С чемоданами? — уточнил Волдеморт.

— А куда же вещи-то складывать?

— Так чемоданы были полными, или я ошибаюсь?

— Н-нет, милорд. М-мы хотели их выкинуть. По дороге.

Волдеморт уже открыл рот, чтобы сказать что-то — интуиция подсказывала Малфою, что это «что-то» будет чем-то крайне неприятным, но в этот момент в холл влетел филин, уронив им в ноги письмо.

— Посмотрим... — Волдеморт ударил по жадно потянувшимся к конверту рукам Люциуса. — О, как интересно! Срочная телеграмма от Фаджа... — он насладился видом вытянувшихся лиц и распечатал послание, нарочито медленно читая вслух: — «Люциус! Какие замки? Ты хоть понимаешь, что хочешь арендовать памятник архитектуры?! Про какую машину ты говоришь? Я ничего не знаю и не хочу знать! Тёще привет. Фадж.» — Интересно, очень интересно. Так что за замок ты хотел арендовать, мой дорогой?

— Паудерхем, — пискнул Люциус, медленно отползая назад. Сопротивляться не было смысла. — Там жили наши родственники. Мы решили подготовить вам сюрприз, милорд. — Малфой всё полз и полз назад, смотря на своего господина, как Прометей на орла. Волдеморт угрожающе подбирался к нему с видом, иллюстрировавшим идиому «вам песец».

И тут Люциус спиной почувствовал стену.

Это был конец.

* * *

За столько лет преподавания и изучения магии, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор повидал многое и нашел ответы на многие животрепещущие вопросы, но только теперь, с мудростью, приобретенной с годами, он постиг исключительно простую теорию: дети — цветы жизни на могиле учителей. И один из таких цветков нависал над ним сегодня, угрожал, молил, бушевал, чем довёл одного из искуснейших магов всех времён и народов до состояния, близкого к коматозному. Улизнувшая под носом Гарри Минерва притащила к нему Северуса, и они вдвоем, водрузив бесчувственное тело Альбуса в кресло, долго пытались привести его в себя и образумить с помощью огневиски, оплеух и Мерлина. Сейчас Дамблдор полностью пришёл в себя и открыл глаза. Возле его стола Минерва прямо из бутылки глотала успокаивающее зелье, а Снейп нервно обмахивался веером. Однако, сфокусировав взгляд, Дамблдор понял, что в руках у зельевара вовсе не веер, а письмо, и что он обмахивается им не из-за расстроенных чувств, а для того, чтобы привлечь внимание директора.

— Северус, — Дамблдор поначалу не узнал свой голос: таким он был слабым и тихим. — Что ты делаешь?

— Вам письмо от Фаджа, — сухо проинформировал его Снейп. Альбусу оставалось лишь позавидовать невозмутимости, неизменно сопутствующей профессору зельеварения во всех начинаниях. Иногда он задавался себе вопросом: может ли хоть что-нибудь вывести Северуса Снейпа из себя? На ум сразу приходил сдвоенный урок зельеварения с командамиСлизерина и Гриффиндора. Выходит, что всё-таки может. И хорошо, потому что Дамблдор начинал всерьёз опасаться, что кто-то тайно удалил у Снейпа все нервные окончания.

— Альбус, Министр пишет, что не может предоставить тебе Паудерхем. — встряла Минерва, оторвавшись от зелья.

— Напомни ему про машину, — устало откликнулся Дамблдор. — И пиши, что мы можем обратиться в суд: замок когда-то принадлежал родственникам Уизли. Скажи, что Паудерхем попросили они. В общем, придумай что-нибудь.

— А я вам всегда говорил, директор: Поттер — неотесанный, наглый, злобный...

— Минни, ну ты нам поможешь?

— Помогу, — неохотно откликнулась МакГонагалл. Её окатывал ледяной ужас при мысли о том, что нашествие Поттера повторится. Нет, надо было, непременно надо было меньше загружать учеников. Программа программой, а они всё-таки дети. Вот уже и крыша потихоньку съезжает.

— ... заносчивый, самовлюбленный, эгоистичный...

Дамблдор загибал пальцы. Но выйти на расчетную мощность Снейпу не дали.

— Основную мысль мы поняли, — прервала брызжущего ядом Снейпа МакГонагалл. — Теперь неплохо бы выслушать твоё мнение о сложившейся ситуации.

— Не уступать, не соглашаться, не поддаваться.

— На что?

— На всё!

— Палка о двух концах, — вздохнул директор. — Мы так и так хотели устроить культурное достойное мероприятие для наших детишек, просто здесь мы отдадим им на растерзание Паудерхем, а не Хогвартс.

— Памятник архитектуры, Дамблдор! Фадж ни за что не согласится.

— Ну, согласиться-то ему всё равно придётся. Да, решено. Пишите ему письмо. Уж лучше этот Паудерхем. Второго празднества Хогвартс не переживет.

— Вы стали реалистом? — ужаснулся зельевар. — С чего бы это?

— Вспомнил, как пять лет тому назад седьмой курс справлял выпускной. Я застал их устраивающими бассейн с тыквенным соком и обучающими Миссис Норрис танцевать канкан.

* * *

— Группа «Антропогенез»?

— Здесь!

— Группа «Социализация»?

— Нашла две коробки с петардами, двенадцать гирлянд, три ящика с ёлочными игрушками.

— Хорошо, отдыхайте.

— Группа «Парламентская республика»?

— Здесь!

— Группа «Маслоу»?

— На задании!

Джинни сверилась со списком: присутствовали практически все. Хорошо. Значит, можно дать новое задание.

— Невилл, ты идиот! — Гарри ввалился в гостиную, сердито махнув всем рукой в знак приветствия. — Почему ты не сказал, что Мимблетония — это кактус?!

— Ну а чем же ещё она может быть?

— Хороший вопрос! Чем же может оказаться предмет со странным, заумным, и, что немаловажно, абсолютно непонятным никому, кроме ботаников-любителей, названием? Да чем угодно, начиная от болячки и заканчивая звездой в созвездии с одноименным названием!

— Но Гарри...

Поттер нетерпеливо махнул рукой, приказывая замолчать, и крикнул Джинни:

— Эй, ты Гермиону и Рона не видела?

— Они отправились на задание! — бойко отрапортовала младшая Уизли. — Скоро будут.

— Хорошо. — Гарри задумался. Дамблдор был у него в кармане, министр был в кармане у Дамблдора. Жизнь определённо налаживалась.

Первокурсник из группы «Социализация» что-то сунул ему в руки, прося проверить. Поттер уставился на мальчика. И неожиданно вспомнил, что ему надо зайти в библиотеку: вернуть книги Рона. А ещё вернуть Шекспира Гермионе. И ей же — учебник по обществознанию. Их подруга решила получить ещё и классическое маггловское образование, мотивируя это тем, что «всякое в жизни может случиться». Лично Гарри не понимал, что же такого в жизни может случиться, что ему понадобиться находить тангенс острого угла в прямоугольном треугольнике или отличать галогены от металлов. Но учебник по обществознанию он всё же стянул. И узнал множество новых для себя названий (хорошо, что не букв, как однажды сказал ему Снейп). Обществознание оказалось невероятно вдохновляющим, так что названия для групп специального значения возникли в голове сами собой. Ну что ж, действительно, эти маггловские дисциплины для чего-то сгодились. И то, как сказали бы русские, хлеб.

* * *

Корнелиус Фадж уже двадцатую минуту бился головой об стену с монотонностью стучащего по дереву дятла. Денёк у Министра Магии выдался преотвратным. Точнее, сначала преотвратно он начался у помощников Министра.

Нужно сказать, что Корнелиус был большим эстетом: любил изящные дорогие вещи, вкусную еду, красивую музыку.

Музыку. Почему-то в последнее время от этого слова исходил запах больших неприятностей. Да, Фадж всерьез увлекался игрой на пианино. Этот энтузиазм вселял ужас даже в самые отважные души, ведь чтобы отвлечься от проблем и рутины, Министр играл. Громко, с душой. И это было ужасно.

Сегодняшним утром помощник Фаджа, прикладывая к пульсирующим вискам холодную тряпку, подошёл к двери кабинета начальника. Из кабинета доносились стоны инструмента, ибо Корнелиус колотил по клавишам так, словно давил невидимых клопов. Помощник был не из робких, но прерывать шефа во время его игры было боязно. Глубоко вдохнув, помощник постучался, тая робкую надежду, что из-за жутких звуков Министр его не услышит.

— Войдите! — раздался резкий голос. Фадж имел обыкновение разговаривать с любым собеседником, за исключением, разве что, королевы английской, как с собственной челядью, пойманной на краже фамильных драгоценностей.

Помощник юркнул за дверь, прямо с порога кидая в начальника почтовым пергаментом. И начался Кошмар.

Письма от Малфоя и Дамблдора приходили с регулярностью два послания в десять минут. После того, как Фадж заблокировал чудо-изобретение от греха подальше, почта посыпалась на них, как спелые плоды на землю. Угрюмые от недосыпа совы мотались туда — обратно, гора писем — распечатанных и нет — росла и останавливаться не собиралась, а когда наступила пора громовещателей, Фадж взвыл и начал биться головой сначала об стену, а потом о многострадальное пианино. Звуки, возникавшие при соприкосновении головы Фаджа с клавишами, были неописуемы. Помощник уже больше часа валялся под столом в блаженном обмороке.

Корнелиус оторвался от своего увлекательного занятия и с посеревшим лицом уселся строчить ответ Дамблдору. Запечатав конверт, он поднялся и направился к окну, испытывая жгучее желание запихнуть письмо в клюв первой попавшейся совы, но его внимание привлекла другая птица, прощемившаяся в приоткрытое окно. В лапах она держала свернутое в трубочку письмо от Люциуса, на длинном пергаменте перечислявшего всё то хорошее, что он за свою жизнь сделал для Министра. Министр собрался плюнуть с досады, но в помещении стояла такая стерильная чистота, что он передумал. Потом резко схватил сову за шкирку и потащил к своему столу. Там он яростно накарябал на пергаменте пару строк, засунул его, как и хотелось, в рот обалдевшей от такой наглости птицы и послал её в красивый полёт в сторону окна. Потом застонал и рухнул на стул. За окном солнце клонилось к закату. Кончился денёк.

* * *

Волдеморт приближался. Медленно и неотвратимо.

Спасла Люциуса, как это ни парадоксально, сова. Хмурая и уставшая сероватая особь плюхнулась на руки аристократу, показывая письмо, которая она отчего-то держала в клюве. Малфой осторожно выдернул его, и сова тут же рухнула на пол, лапками к верху. Утомилась, бедняга.

« Люциус!

Фадж.»

В доме повешенного не говорят о верёвках и хозяйственном мыле.

В доме повстанца не поднимают тост за действующее правительство.

В доме утопленника не обсуждают купальные костюмы.

В помещении, где присутствовал Лорд Волдеморт, Дамблдор и Гарри Поттер были персонами нон грата.

Тёмный Лорд побледнел, затрясся и зарычал. Люциус с Нарциссой уже мысленно составили завещание, передав всё имущество единственному наследнику.

— Сюрприз, значит? — проскрипел Волдеморт. — Ну, так вот вам мой сюрприз: вы устроите бал в Паудерхеме.

— Правда? —не веря, прошептал Малфой. Что-то в картинке не складывалось.

— Правда, — осклабился Тёмный Лорд. — Вы устроите бал. Рождественский. И посвятите его одному важному высокопоставленному гостю. Мне. А Поттер будет ещё одним дорогим гостем.

Если до этого Люциус был уверен, что все кары небесные уже его постигли, то он жестоко ошибался. Самое худшее только начиналось. Взгляд Волдеморта лишь подтверждал его догадку. Малфой почувствовал прикосновение к Метке.

Вот теперь уже точно настал конец света.

«Вы никогда не дадите мне отдохнуть! То есть, уехать в командировку. Я начинаю сомневаться, что Рождество — самый светлый и радостный праздник в году. Хотя нет, не буду кривить душой: я всеми фибрами НЕНАВИЖУ этот праздник. Уже ненавижу. И не говори мне, что это святотатство!

Готовящийся к самоубийству Корнелиус»

— Даже не знаю, Корнелиус, — пробормотал Дамблдор, с глубокомысленным видом запивая лимонную дольку чаем, и задумчиво наблюдая, как во дворе крохотные человечки тащат исполинскую ель с весело мигающими разноцветными фонариками. — Даже не знаю...

* * *

— Правее... Правее!

— Эй, там, сзади! Поднажмите!

— Куда ты толкаешь, идиот!..

— Правее! Продвиньтесь вперёд!

— Левее! Левее!

— ТАМ МОЯ НОГА!!!

— А тут моя рука. Я же не жалуюсь!

— ВЫТАЩИТЕ ЕЁ ИЗ-ПОД НЕЁ!

— Кого, и из-под кого мы должны вытащить? Сударь, простите великодушно, но я вас не вижу. Всё загородил этот шарик.

— НОГУ! Вытащите мою НОГУ!!!

— Руки, ноги... Главное — хвост!

— Держите крепче! Осторожно!!! Разворачивай, разворачивай!

— Разворачиваю...

— Да что ж ты её бьешь! Макушкой вперёд! Давай-давай!

— Ты ей макушку отломил!!!

— Да это простая ветка.

— Ох, ветка, но всё-таки...

— Гермиона, а вы не могли сначала измерить эту треклятую дверь, а уже потом проталкивать в неё ёлку, которая, как вы изволите видеть, сюда не пролазит!

Гермиона стыдливо потупилась. Дерево действительно не желала «входить вратами тесными». Однако мисс Грейнджер тоже не желала сдаваться. С боевым воплем она уперлась в дерево, стараясь не наткнуться на упрямо лезущие в глаза иголки, и нечеловеческим усилием протолкнула её вперед. С другого конца послышалась тирада с множеством эпитетов, которых благородные английские джентльмены не должны знать по определению.

— Прекрасно, Герм, прекрасно!

— Что? — робко откликнулась девушка.

— Она застряла! — рявкнули в ответ. Рявкнул, кажется, Гарри. — Если я до тебя доберусь... — послышалось копошение, как будто кто-то рвался через нагромождение зелёных веток, шаров и гирлянд.

Угроза так и осталось недоконченной: её прервал донесшийся елейный голос:

— Развлекаетесь?

— Гермиона, кто там? — ошарашено спросил Поттер, пытаясь что-нибудьразглядеть. Рядом с ним подпрыгивал Рон. Бесполезно: обзор полностью загородило зелёное чудовище, доставленное прямиком с Трафальгарской площади.

— Гарри, ты не поверишь!.. — пискнул Лонгботтом, оказавшийся с Гермионой товарищами по несчастью.

— Сомневаюсь.

— Здесь Малфой!

— И правда: не верю.

— Зря не веришь, Потти, — елейный голос стал насмешливым. Явно, что человек, всё это говорящий, буквально лопался от самодовольства. Действительно, Драко Малфой. — Я сюда по делу пришёл.

— Гермиона, заколи его веткой, — кровожадно посоветовал Уизли.

— Молчи, рыжик. Я сейчас сообщу вашей подружке, для чего я сюда пришёл, а она потом всё вам расскажет. Мне надоело драть глотку — не я же умудрился защемить это шикарное хвойное растение между коридором и гостиной.

Некоторое время из коридора ничего не было слышно: разве что тихое перешептывание и удивленные восклицания. Потом наступила тишина. Прошла минута. Две. Три. И ещё несколько минут гробового молчания.

— Ребят, вы там уж скажите хоть что-то, а то эта напряженная обстановка немного... напрягает, — внёс ясность простой, как три копейки, Рон.

— Как бы это помягче сказать, — донесся неуверенный голос Невилла. — Он предлагает («требует!» —послышалась сердитая ремарка), да, требует, чтобы слизеринцы праздновали Рождество с нами в Паудерхеме.

— Что-о?

— Говорит... — снова шушукание и перешептывание. — Говорит, что его папа хочет в Малфой-Мэнор отправить и оставить без бала. А он с друзьями повеселиться хочет.

Поттер и Уизли отчего-то одновременно развеселились. Скорее всего, они представили веселящихся отпрысков аристократических кровей — заторможено проплывающих по комнате с нечитаемыми лицами, и сжимающих в руке тарелки с канапе и бокалы с шампанским. Умереть, как весело.

— Ну? — недовольно спросил один из отпрысков.

— А что тебе, Малфой, дома скучно? — промурлыкал Золотой мальчик. — Неволюшка дома? От папочки захотел сбежать, повеселиться, как все нормальные люди, а не вальсировать всю ночь с Паркинсон под мышкой? Как же шикарный праздник в шикарном дворце, а?

Скрипение зубов было слышно даже в другом конце Хогвартса. Рон и Гарри хлопнули ладонями. 2:1 в их пользу.

— Слушай сюда, Поттер, — голос младшего Малфоя дрожал от непреодолимой злости. Но злость злостью, а дома сидеть не хочется. Интонация смягчилась на несколько тонов. — Я предлагаю компромисс: вы отдаёте нам половину бального зала в Паудерхеме, а я сообщаю место, куда вы можете запрятать свою пальму, — он в сердцах пнул неповинное дерево. — Если не соглашаешься, я пишу Фаджу и тоже требую у него Паудерхем. Родственники Уизли — они и наши родственники, так что всё честно. Уверен, Министр мне не откажет. Я ему от имени отца напишу — почерк у нас всё равно одинаковый.

«Как же не одинаковый, — угрюмо подумал Гарри. — Всегда всё за родителей подписывал. Или, наоборот, не подписывал. Зар-раза слизеринская.» Счёт сравнялся.

— Хорошо, Малфой. — сдался Поттер. Рон неистово замахал руками, но Гарри решил его проигнорировать. — Будет по-твоему.Только не пробуйте залезть на нашу половину и испортить нам праздник.

— Взаимно, Поттер. Уверяю: у меня нет никакого желания в Рождественскую ночь лицезреть твою физиономию.

— Место. Что за место ты нам хотел предложить?

— Кладовка в кабинете Снейпа. Мы все кладем туда всякие вещи. Вместительная кладовочка, уверяю тебя. Удачи!

— Ах, ты! — взревел Гарри, собираясь грудью ринуться на Малфоя. Но грудь напоролась на иголки, серпантин и нехороший взгляд Рона Уизли. Незадача получилась.

* * *

На грубом дубовом столе в ряд стояли склянки разнообразных цветов. Тусклый свет подземелья лишь слегка задевал их бока, на которых ютились одинокие тощие блики. Рядом примостился огромный чугунный котёл, за которым маячила тень Северуса Снейпа. Тень быстро перемещалась между столами, умудряясь на ходу бойко шинковать водоросли и выдавливать гной бобонтюбера. Время от времени, по подземелью прокатывался торжествующий злорадный смех.

Около котла с зельем лежал список, на котором можно было увидеть имена Гарри Поттера, Альбуса Дамблдора, Рона Уизли, Невилла Лонгботтома и ещё пары-тройки человек. Список свисал с края стола, полз дальше, укрывая собой весь пол кабинета.

Добавляя очередной ингредиент, Снейп добросовестно сверялся со списком. И это вливало в него столько кровожадности, что её с лихвой хватило бы на двадцать Тёмных Лордов, да ещё и с остатком.

Никогда он чувствовал себя таким вдохновленным. Пожалуй, это даже можно было бы назвать счастьем, пусть и его извращенной формой. Час расплаты был близок. Каждый ингредиент посвящался отдельной персоне. Всего их в яде было около трёхсот. Это без учета гриффиндорского факультета, которым яд полагался вне очереди.

— Скоро Рождество, — бормотал Северус, мешая зелье. — Нужно быть добрее. Добрее нужно быть... Ну что они мне сделали? Ничего особенного. Вот, к примеру, гриффиндорцы.

В голове тотчас всплыла картинка разрушений и бедствий, постигших зельевара за всё время его общения с львятами. Ничего копилось, разрасталось, обещая стать приличным и устрашающим.

— Как я вас ненави... Нет. Скоро светлый праздник Рождество. Добрее, нужно быть добрее! Как же я вас всех... навижу. Да, так лучше. А Поттер, недоу... доумок! Ох, какой ты, Поттер, доумок! Вместе с годяем Дамблдором. Так вас и вижу: стоите, смотрите на меня своими годяйскими глазами.

Иллюзорный ангел в черепушке Северуса укоризненно покачал пальцем. Профессор понял, что надо успокоиться. Вдохнуть-выдохнуть, сосчитать до пяти. Или до десяти. А лучше до тридцати. Северус сосчитал до пятидесяти двух и сбился. Не помогло.

Значит, нужно подумать, на кого он обижен. Взять и прямо перед зельем подумать. Потому что если окажется, что обижаться ему не на кого и не на что, то в зелье придется утопиться. Не будет же добро зря пропадать.

На кого он обижен? Начали... На учеников обижен? Да, обижен. На Дамблдора обижен... И вообще на весь педсостав, включая завхоза, библиотекаря, доктора, лесничего и кошку завхоза, не говоря о Министерстве Образования. Этих не то, что простить, их перебить мало! Нет! В такую минуту их тоже надо простить. Простить, простить... А потом отравить.

Нет, нет! Сначала отравить, а потом простить. Уже лучше.

А Поттер со своей компанией? Их ТОЖЕ надо простить?! За всё то... хорошее, что эти... доноски сотворили с его и без того нерадостной жизнью?

Но нет, нельзя: у Поттер было трудное детство. Трудное, собственно говоря, для тех, кто его окружал. Как же он его навидел! Больше всех остальных навидел! Даже больше чем Дамблдора и Волдеморта, вместе взятых.

Снейп ругнулся, и занёс руку над котлом, чтобы добавить последний компонент. Зелье обещало стать настоящим открытием. Что там говорить, сам его создатель не до конца знал, какой урон он может нанести. В этот момент на руке вспыхнула Метка.

Как там говорится? Вспомнишь зло, вот и оно? Абсолютная правда. Гарантия Северуса Снейпа.

* * *

Северус трансгрессировал прямиком в Малфой—Мэнор, не успев даже посоветоваться с Дамблдором. Сначала ему показалось, что он ошибся домом, страной и, возможно, материком.

Глаза ослепил парад кислотных оттенков зеленого. Снейп, держась за сердце, на негнущихся ногах дополз до маячившего на краю зрения стула.

Всё вокруг радовало глаз тотальным безумием. Готический камин был увешан ядовито зелёными бантами, люстра — зелёной мишурой. Подушки были одеты в наволочки с оленями и Санта-Клаусом. Над камином был грубо прибит герб Слизерина. Картину дополнял жуткий носок гаргантюантских размеров любительской вязки, свисавший откуда-то с потолка.

Зельевар шумно сглотнул и повернул голову. Лучше бы он этого не делал. То, что он увидел, ещё не один год будет преследовать его в ночных кошмарах.

Посреди сияющих чистотой и новизной мебели покоев стоял ОН. Розовый, как нос у новорожденного котенка, и до неприличия пушистый. Северус почувствовал, как накатывает желание убивать. Поглядеть на розовый пуфик, потом в глаза тому, кто это чудовище притащил, и идти убивать.

Он вздрогнул, когда чьи-то руки опустились ему на плечи и развернули на сто восемьдесят градусов.

— М-мама, — всхлипнул неустрашимый профессор. Перед ним стояло что-то разноцветное, лохматое и блестящее. Не просто блестящее, а буквально-таки ослепляющее взор. Пуфик все ещё стоял перед глазами. В дуэте два этих образа убивали беспощадно и мучительно.

— Северус?

— Люциус?! — ахнул дрожащий профессор зельеварения.

Вместо ответа его сгребли и потащили в другую комнату, а Снейп, от пережитого шока, забыл о сопротивлении.

Это всё же был Малфой-Мэнор. Но только человек, не раз бывавший в этом доме на протяжении многих лет, мог узнать в этом царстве диссонанса и ассиметрии некогда роскошный особняк.

Внизу усыпанного искусственным снегом и блестками холла стояла скульптурная группа «четыре придурка с отбойными молотками». Возможно, это были и не молотки, но зрелище в любом случае было презабавным. При виде Северуса, на мужественных физиономиях Макнейра, Долохова, Яксли и Эйвери застыло выражение вселенского ужаса. Весёлая четвёрка скучковалась возле огромной глыбы льда, из которой они добропорядочно пытались высечь статую Тёмного Лорда.

Лорда?!

— Добрый вечер, друзья мои!

Сей голос Снейп не спутал бы ни с чем. Он старательно медленно развернулся. Перед ним возвышался ещё один его недо-повелитель. Из последних сил стараясь хоть что-нибудь понять, Северус стрельнул глазами в сторону своих товарищей, которые уже имитировали бурную деятельность по высечке фигуры Его Темнейшества. Дезертиры...

— Северус, мне кажется, милорд хочет что-то тебе сказать.

Волдеморт поманил его пальцем, ласково улыбаясь. Почему-то эта улыбка испугала профессора больше грохочущих на весь особняк проклятий. Смиренно потупившись, он подошёл к Тёмному Лорду.

Минут десять они что-то оживленно обсуждал. Вернее будет сказать, обсуждал Волдеморт, а Снейп мычал и вяло поддакивал.

— Ты всё понял? Чтобы без неё не возвращался.

— М-да... — протянул Северус, который, то ли действительно соглашался, то ли пытался как можно вежливее и быстрее унести ноги. — Я Вас понял, мой Лорд. Всё будет сделано.

Малфой заинтересованно вытянул шею, спины скульпторов напряглись, но руками они продолжали бодро колотить молотками по мини-айсбергу. Монумент обещал стать грандиозным. Если бы его увидел Фрейд, то он несомненно указал бы на скрытые комплексы того, кому это изваяние посвящается. Но Зигмунда здесь не было, а былСнейп, которого посещали схожие мысли. Вздохнув, он помянул недобрым словом самодуров, тиранов, извергов и любителей лимонных долек, с которыми ему приходилось работать по долгу службы. Но деспотов боятся — в шпионы не ходить, поэтому Северус резко, до хруста шейных позвонков, выпрямился и посмотрел на Волдеморта с видом, который точно иллюстрировали слова «вот собачья повинность-то». А нечуткому Волдеморту того и надо было: он хлопнул Снейпа по плечу и глазами показал на настенные часы, давая понять, что «в гостях хорошо, а дома, то бишь, в Хогвартсе, лучше». Зельевар, неожиданно для всех, отвесил низкий поклон и трансгрессировал с возмущенным хлопком.

* * *

Устало волоча ноги, Снейп плелся к своему кабинету. В мыслях было блаженно пусто, а внутри царило такое умиротворение и равнодушие ко всему происходящему, что сейчас ему хотелось только доползти до кровати, рухнуть на неё и забыться тяжелым сном, в котором, непременно, будут ёлки, олени, носки и лимонные дольки. После вылазки в поместье Мафлоев, он ещё несколько часов промариновался в кабинете Дамблдора. Теперь у него было такое чувство, что вместо головы у него — огромный колокол, по которому кто-то размеренно и упрямо бьет железной палкой.

Впереди показалась дверь его кабинета. Северус расплылся в улыбке: дом, милый дом. Склянки, яды, заспиртованные лягушки и жуки — всё это показалось таким знакомым, уютным и родным. Душераздирающе зевнув, профессор толкнул дверь, пошатываясь, ввалился в помещение...

Повсюду царил хаос. Нет, даже Хаос, потому что вышеупомянутая стихия была стихией с большой буквы.

Пол был усыпан блестящими бумажками и иголками, учительский стол — перевернут, будто бы его зацепило чем-то очень массивным. Полкам и стенным шкафам повезло куда меньше: на них пришелся удар находившейся в изголовье этого «чего-то» звезды, вследствие чего, почти все склянки и прочие хрупкие предметы обрушились на пол. Опасно кренившаяся на бок и последняя из переживших геноцид склянка с гноем бобонтюбера, согласно всем законам физики, полетела с полки, с жалобным звоном встретившись с каменным полом, что обстановку, собственно говоря, не разбавило.

* * *

— Гарри, куда ты смотрел, прежде чем тащить сюда это распроклятое дерево?!

— Я и не смотрел, — процедил сквозь зубы Поттер. — Я этот чулан в глаза не видел до сегодняшнего дня.

— И, конечно, сразу решил потащиться сюда вместе с ёлкой! С легкой руки Малфоя, само собой. Нашёл, кому поверить! — огрызнулся Рон, неистово пытаясь протолкнуть дерево вперед.

— ХВАТИТ ИСТЕРИТЬ, НАС УСЛЫШАТ!!! Разверни её левее, буквально на двадцать градусов... Тащи, тащи!.. Ура! Мы это сделали!

— Не прошло и года, — фыркнул Уизли, с отвращением смотря на разлившуюся на полу жидкость. — Мы, кажется, разлили содержимое вон того котла. Он нас убьет. Хотя, нет! Не-ет! Это слишком просто. Скорее, придумает для нас противоестественное и унизительное наказание. Знаешь, я слышал, что раньше провинившихся в этой школе вешали на цепях в подземелье. Но это только раззадорит его мстительную натуру, и он пришлёт к нам Невилла, который будет петь нам колядки до тех пор, пока мы не сойдем с ума.

— Не говори чепуху! — жизнерадостно откликнулся из недр чулана Поттер. — Я послал к нему Джинни с известием, что его ждёт у себя Дамблдор. Раньше, чем через час, он не вернется. Мы сейчас тут быстренько приберемся, и всё будет замечательно.

— Быстренько? — с сомнением спросил Рон. — Учитывая то, что мы здесь натворили, убираться мы будем до наступления конца света. Кстати, ты видел золоченую таблицу на двери кабинета? «Кабинет Северуса Снейпа, декана факультета Слизерин, профессора зельеварения и проч., и проч.» Поговаривают, что сам Великий и Ужасный ночами полирует её, чтобы блестела поярче. Теперь этот ритуал будем выполнять мы. До самой смерти.

— Ты такой пессимист, — ухмыльнулся Гарри, любовно поглаживая ёлку. — И что с твоим голосом, охрип, что ли?.. Рон?

Ответа не последовало. Обернувшись, он увидел своего друга, замершего в проёме и дрожащей рукой указывающего на что-то, находящееся в кабинете. Недовольно хмыкнув, Поттер с сожалением оторвался от зелёной красавицы и выпорхнул из кладовки.

В первую секунду Избранному показалось, что в кабинете стало холоднее и темнее. И что где-то в отдаление раздался удар грома.

Мрачная тень Северуса Снейпа монументализировалась на фоне спасительной двери.

— Поттер и Уизли, Уизли и Поттер... — у грозного профессора был вид человека, которого после нескольких недель строжайшей диеты пригласили к обильному праздничному столу. Смотрит, бедняга, и не знает, на какое кушанье наброситься в первую очередь. — Так вот благодаря кому я зазря устроил променад до кабинета нашего директора. Что же мы скажем в своё оправдание?

— А... эээ... гхх... — выдавил Гарри, выставляя перед собой швабру, которую он взял, чтобы вытереть пол, как оружие.

— Ваше красноречие войдет в легенды, Поттер, — скривился зельевар. Атмосфера была крайне не располагающая, но, кажется, ему было... весело?!

— Профессор, сэр, — промямлил пришедший в себя Рон. — Мы... здесь... просто... как бы... Вот.

— Да-да, вы здесь просто как бы, — ядовито улыбнулся Снейп. — А я уже испугался, что вы устроили взлом для того, чтобы организовать покушение на мою жизнь.

— Не подумали, — брякнул Рон. Гарри охнул и пнул его ногой. Снейп ещё шире расплылся в улыбке, навевающей мысли о вьюгах и сугробах в Антарктиде.

— Думать — это привилегия избранных, мистер Уизли. Хочу вас огорчить: вы к ним не относитесь.

— Мы... мы... вымоем пол...

— И уберём мусор...

— И починим склянки...

— Сделаем всё, что угодно!..

— Только не никому ничего не рассказывайте! И не снимайте баллы!..

— В честь Рождества!

— Я вовсе не собираюсь превращать предпраздничные дни в Варфоломеевскую ночь, — сухо откликнулся Снейп. Казалось, сложившаяся ситуация его только забавляла. — И даже не буду вас наказывать. В конце концов, этот чулан — собственность школы. Приберусь здесь тоже сам. Увольте меня от вашей помощи: после неё мне всегда приходится проводить косметический ремонт в классе. Можете идти.

— Сэр, — Рон смотрел на Снейпа, как на явившегося народу Спасителя. — Спасибо! Вы самый замечательный учитель! И самый великодушный учитель! Мы вас любим! Всего любим! Даже волосы ваши немытые любим!

— ...! — ответствовал сэр, роняя на пол пробирку. — Это было очень трогательно, мистер Уизли. А теперь вы не будете так любезны, и пойдете вон?

— Да! — хором вскричали одуревшие от счастья гриффиндорцы и пронеслись мимо предусмотрительно отодвинувшегося от двери Снейпа.

— Вот ещё, — невинно, как бы между прочим, крикнул им вслед профессор. — Дамблдор звал вас к себе, Поттер. Сказал, что это срочно.

* * *

— СНЕЙП!!!

Подвешивающая Рождественский носок над камином Джинни подпрыгнула, забыв, что она стоит на плечах у Симуса. Симус нервно дернулся, передав импульс держащему ему Дину. А тот — ещё пятерым, шатко стоящим внизу товарищам. Дальше всё напоминало замедленную съёмку: живая башня покачнулась и под ужасающий вопль Симуса: «не-е-ет!!!» обрушилась ровно к ногам дрожащего от негодования Гарри Поттера. Носок, вылетевший из рук Уизли при падении, приземлился ровно ему на макушку. Гермиона, раздававшая остальным указания, обернулась на звук. Её лучшего друга мелко потряхивало, глаза его полыхали пугающим огнём, рот сжался в тоненькую линию.

— Смотрите, — пронёсся по гостиной шепот. — Наш Гарри опять живёт богатой нервной жизнью.

— Г-гарри? — взвизгнула Грейнджер, решив озвучить уже давно интересовавшую всех мысль. Эта мысль возникла в самый первый день их знакомства, не теряла своей актуальности и по сей день. — Что случилось?

— Я от Дамблдора, — Гарри чеканил слова, медленно подходя к девушке. — У меня две новости: одна хорошая, а вторая плохая. С какой начинать?

— Давай, с хорошей.

— Она состоит в том, что мы БУДЕМ справлять Рождество в Паудерхеме вместе со слизеринцами.

— Так что же в этом хорошего?!

— Просто вторая ещё хуже. Помнишь, отец Драко собирался отправить его домой, чтобы самому устроить Рождественский бал?

— Да, припоминанию.

— Поздравляю: он будет устраивать его в замке Паудерхем.

— Что?!

— Снейп сегодня был в Мэноре. Они уже во всю готовятся к празднику: рассылают приглашения, придумывают украшения для зала, закупают продукты... А, и ещё: на входе в Паудерхем висит огромный плакат, указывающий на то, что двадцать четвертого по тире двадцать пятое декабря в замке будет проходить Рождественский бал для Избранных. Остальных просят не соваться, иначе «хуже будет»... То-то он радовался, гад!

— Кто? — машинально спросил Гермиона. Ответ пришёл на ум быстрее, чем Поттер успел открыть рот. — А. Снейп. Теперь понятно.

— Бал для избранных! — Золотой мальчик сжал кулаки. — Для нас, простых смертных, там места не найдется.

— Но как? — залепетала девушка. — Мы же первые попросили замок!

— Я в этом не уверен. Похоже, Дамблдор и Люциус Малфой умудрились сделать это одновременно.

— Гарри, мы не сдадимся! Мы... мы просто обязаны отпраздноватьРождество! И только в замке Паудерхем! Это — наш священный долг! Мы не сдадимся!.. Гарри, — чуть не плача, зашептала Гермиона, пододвигаясь к нему ближе. — Посмотри на эти лица, — она широким жестом обвела всех присутствующих. — Мы украли главную ёлку королевства, устроили скандал в кабинете директора, чуть не довели библиотекаря до инфаркта, терпели репетиции Невилла, и ради чего?! Если мы сейчас откажемся от всего, они нас убьют.

Поттер посмотрел на своих сокурсников. Их взоры пылали отвагой и решимостью идти до конца, во чтобы то ни стало. Кто-то воинственно обсуждал, с кем будет танцевать на балу. Джинни Уизли стояла с огромной поваренной книгой, которую она держала на манер пулемета. Взъерошенный и изрядно помятый Рон постукивал каким-то загадочным инструментом по руке. В рыжих кудрях торчала ёлочная ветка. Самопровозглашенное Братство Ёлки, сколотившееся и начавшее деятельность утром данного дня, выжидающе уставилось на своего предводителя.

Какое чувство испытывает ученик, когда удачно списывает со своих рассованных во всех местах шпаргалок, со спокойной душой сдаёт работу, и, вернувшись за парту, понимает, что эти шпаргалки он заготавливал для контрольной по другому предмету?

Что чувствует певец, долго пытавшийся взять верную ноту, но каждый раз пролетающий мимо цели, и осознающий, что взял её, вспоминая при этом, что находится в общественном транспорте?

Бесконтрольный ужас. Паника. Вот, что испытывал новоявленный предводитель, глядя на воинственно ощерившееся сборище. Что он мог сказать?

— Мы будем праздновать в Паудерхеме!

Гостиная взорвалась ликующими криками, для убедительности добавив Боевой Клич Гриффиндорцев. Этот звук и в обычной ситуации способен напугать любого, ну а когда его хором орет сотня разгоряченных студентов в двенадцать часов ночи, то сам Мерлин роняет свой посох и плачет от страха, как младенец.

У Гарри подкосились ноги. Вовремя спохватившаяся Гермиона толкнула его в кресло, укутала пледом и пододвинула под ноги подушку. Пару минут сражавшись с дрожащими руками, Гарри налил себе стакан воды, и, разлив половину, поднес ко рту.

— Ты в порядке? — заботливым шепотом осведомилась Грейнджер.

— Вообще-то, я сейчас умру, — любезно сообщил Мальчик-который-выжил. — В остальном, всё чудесно. Пот на спине высох, что не может не радовать. Сухим умирать гораздо приятнее.

Гарри Поттер, Надежда всего Магического мира, Избранный, Золотой мальчик и т.д. и т.п. понял, что он влип.

Нет, даже не так.

Он ВЛИП.

Он так и не сказал Гермионе, что бал в Паудерхеме устраивает Лорд Волдеморт.

— Первый, первый, как слышно?

— Слышу тебя хорошо. Цель в радиусе пяти метров. Видишь, подметает?

— Сейчас обратно пойдет...

— Вижу, вижу! Действуй.

Один из пары подозрительно больших сугробов, расположившихся неподалеку от занесенного снегом двора, изнутри осветился ярким светом, сопровождавшимся негромким хлопком. Из-за второго сугроба выглядывал смутный силуэт человека с биноклем. Человек направил окуляры на конспиративно ползущую по снегу кошку, подбирающуюся к двум активно размахивающим метлами ученикам.

— Гарри, ты спятил! — трагическим шепотом проинформировала друга закутанная в тёплые одежды Гермиона, сейчас больше напоминающая шарик на тонких ножках. Ножки нетерпеливо постукивали по земле в попытке согреться. — Или спятил Дамблдор. Я уже запуталась. Но точно уверена: то, что вы придумали — ненормально и опасно.

— Это не моя идея, Гермиона! Так сказал Дамблдор. Я должен провести секретную операцию по спасению обитателей Паудерхема...

— Крыс, тараканов, ужей, мышей... Или я что-то пропустила?

— ...от пагубного влияния Волдеморта.

— Каких ещё обитателей? Какую секретную операцию? Гарри, ты заигрался в Джеймса Бонда!

— Секретная операция на то и секретная, чтобы про неё не распространяться, — буркнул Поттер, в сотый раз проводя метлой по одному и тому же пятачку земли. — Наша задача — ничего не говорить остальным, дабы не поднять панику.

— Не пущу! — вскричала Гермиона, загораживая собой вход в школу. — Тебя убьют!

— В данный момент меня убивает только отсутствие горячего чая и лучшая подруга, которая так кстати перекрыла мне путь к его получению.Гермиона, дай пройти, ради Мерлина. Я уже ног не чувствую от холода!

Грейнджер внезапно вскрикнула и упала на грудь опешившему Избранному, рыдая, как младенец. Юноша попытался отцепить от себя расчувствовавшуюся подругу, но не тут-то было! Обстановка была из ряда вон выходящая: мисс Гермиона Грейнджер рыдает посреди заснеженного школьного двора на груди у своего лучшего друга. Поттера даже передернуло, когда он представил, как они смотрятся со стороны. Имя его подруги вообще редко упоминали по соседству с такими эпитетами, как «открытая», «чувствительная», «доброжелательная». Кто бы мог подумать, что она способна на такие страсти... вообще на какие-то страсти!

— Ну, будет, будет, — смущенно пробормотал Гарри. Он уже собрался погладить девушку по трясущимся плечам, но в голове внезапно всплыл образ Рона, показывающего ему кулак с самыми недружелюбными намерениями. Поттер сглотнул, испытывая иррациональное желание спрятать руки за спину, как нашкодивший ребёнок. — Гермиона, нет никаких причин для паники. Мы с Тёмным Лордом светски побеседуем, отправимся восвояси, а вы там отпразднуете Рождество.

— Ты серьезно думаешь, что он отпустит тебя из замка? Забыл ваши предыдущие встречи?

— Нет, наоборот, очень хорошо помню. Почти всё время Тот-кого-нельзя-называть в подробностях описывал мне, как он будет завоевывать мир и убивать меня, а до действия мы так и не добирались. В этот раз просто надо заранее продумать план культурного и достойного отступления.

— Он убьёт тебя!

Гарри со скучающим видом стоял рядом с подругой, которая все еще смотрела на него, как на умалишенного. Некоторые люди сходят с ума постепенно, этапами. Кажется, Поттер принадлежал именно к этому типу. И, в результате всех пережитых треволнений, он окончательно слетел с катушек. Такие люди могут спокойно читать книгу, дополняя времяпровождения закусыванием бутербродами, а через минуту уже гоняться за близкими с топором в руке. Просто Гермиона не понимала, что теперь Гарри все равно, кто именно его убьет — Волдеморт, любимые однокурсники, Дамблдор, Снейп. Юноше было уже не страшно. В конце концов, за последние дни он столько раз сталкивалась со смертью, что умирать стало привычной рутиной, вроде отработки наказаний у Снейпа или тренировок по квиддичу. Мальчик-который-выжил с трудом подавил зевок.

— Он устроит в замке светопреставление! — предприняла ещё одну попытку Гермиона. — Будет гоняться за тобой с угрозами и проклятиями. И это в самом лучшем случае!

— Нет, в этот раз такого не случится. Дамблдор показал мне сумму, на которую застрахован замок и всё, что в нём находится. Да там на каждой вазе сигнализация стоит! Если мы разобьём хоть что-то, то страховку будем выплачивать до конца дней своих. Причём работать, чтобы получить такие деньги, придётся двадцать четыре часа в сутки без перерывов на отдых, сон и приемы пищи. Самое большее, что мне грозит в замке — это несильная пощечина и припечатанное заявление: «Сударь, вы подлец», с последующим вызовом на дуэль.

— Значит, тебе нужно как можно дольше оставаться в замке!

— Не нужно. Если я слишком долго буду находиться со слизеринцами в одном помещении, то рано или поздно, светская беседа превратится в агрессивные переговоры с битьем посуды, прыжками по столам, метанием стульев, скамей и ножей. Я, сама понимаешь, не святой. И терпение у меня далеко не ангельское.

— Подожди, но ведь замок с той стороны арендовал под свою ответственность Люциус Малфой. Получается, что ему придётся выплачивать страховку в случае форс-мажорных обстоятельств. А у него денег... Так, решено: ты никуда не пойдешь.

— Гермиона, ты не понимаешь! Сумма страховки такая, что сам Крез схватился бы за сердце или за кинжал — в зависимости от расположения духа. Её даже Малфой не потянет. Я просто уверен, что он разубеждает Волдеморта праздновать в замке. Они ведь туда заявятся с единственной целью — прихлопнуть меня, а раз драки там не выйдет, то и время тратить незачем. Или ты думаешь, что Тёмному Лорду захотелось праздника с пудингом, Санта-Клаусом и подарками? Не смеши меня!.. Нет, точно: он уже его разубедил! Всё будет шпили-вили! Скажи остальным: пускай готовятся, у нас ещё очень много дел.

— Но Гарри! — попыталась воззвать к здравому смыслу своего друга Гермиона. Взывать ей пришлось к быстро удаляющейся спине вышеупомянутого друга. А ученые ещё говорят, что логика присуща мужчинам! Грейнджер пообещала себе найти в словаре значение загадочного слова «шпили-вили», в сердцах замахнулась метлой и обнаружила пристально наблюдающую за ней серую кошку. Кошка смерила её оценивающим взглядом и, махнув, на прощание хвостом, исчезла в белой пустыне сугробов.

* * *

Вопреки всем заверениям и убеждениям Гарри, в Малфой—Мэноре полным ходом шла подготовка к самому значимому Рождественскому балу столетия, Пожиратели трудолюбиво и основательно подошли к разрешению поставленной проблемы, вследствие чего на всех этажах особняка можно было увидеть приспешников Лорда, выполняющих разнообразнейшие поручения. Работы было много, а рабочей силы — нет, что ни в коей мере не останавливало деятельного Тёмного Лорда. Процесс подготовки бурлил с такой силой, что немногие оставшиеся домовики, невзирая на уговоры и приказы хозяев, испуганно окрестились и ушли в подземные ходы, где оккупировали всё северное крыло, забаррикадировались огромными валунами и решительно отказывались возвращаться. По крайней мере, пока не отгремит пиршество.

Пара домовиков, правда, не успела унести ноги, так что всё бремя предпраздничных хлопот легло на их тощие плечи. Несчастные эльфы с вытаращенными глазами носились по дому, перетаскивая с место на место коробки с ёлочными игрушками, сундуки, столы. Вслед за ними с высунутым языком мотался Яксли, по тысячному разу перевешивая очередную гирлянду или фонарик. Чрезвычайно раздражительный Волдеморт, чей характер никогда не был ангельским, теперь же и вовсе скакнувший к отметке «абсолютно невыносимый», был недоволен отсутствием вестей из Хогвартса, отсутствием многих необходимых для празднования вещей и «вон тем синим шаром, который, остолоп, ты не туда повесил! Сними, дубина, и перевесь вон туда! Левее! Выше! Правее! Ниже! Ниже по диагонали, а не просто ниже, бестолочь! Круцио!!!»

Похоже, Лорд сам не знал, чего хочет, поэтому приказал перед уродованием Паудерхема провести генеральную репетицию в Мэноре, украсив его так, как будет украшен замок в Рождественскую ночь, вызвав тем самым у Люциуса Малфоя глубокий продолжительный обморок. Украсить замок было решено «скромненько и со вкусом», которое влетело Малфоям в такой кнатик, что следом за мужем в бессознательное состояние погрузилась и Нарцисса. Тонны разноцветной фольги, конфетти, сладости, ёлочные ветки и цветы для декора — всё это было не дёшево. А учитывая размеры Паудерхема, и вовсе разорительно.

Сейчас Волдеморт бегло просматривал список расходов, сверяясь с остатком на счёте Малфоев в Гринготтсе. Счёт таял, как мороженое на солнце, но пока что хватало. Стопка чеков в геометрической прогрессии росла рядом с уложенными на горе искусственного снега телами супругов Малфой.

— Нет, милорд, нет. Я абсолютно уверен: Поттер на празднике не появится. И в замке не появится. Вообще не появится. Да, и друзья его. И Дамблдор. Про Министра и говорить нечего... Да-да, насчет Поттера я абсолютно уверен, — закатив глаза, монотонно бубнил Долохов, временно назначенный на вакантное место правой руки, начиная чувствовать себя попугаем. — Снейп предупредит его, что в замке устроят приём Малфои, как вы договаривались. Он не дурак, и не станет портить себе Рождество играми в догонялки. Ему друзья точно не позволят это сделать. Снейп говорил, что они горят желанием отпраздновать без волнений и нервных потрясений. К тому же, Дамблдор не захочет связываться с Люциусом. И страховой службой. Мальчик всегда отличался... ммм... несдержанным характером. Не думаю, что старый жмот пошлёт его к скопищу слизеринцев, зная, что встреча закончится разрушением замка до основания. Даже у Люциуса нет таких денег, — Тот-кого-нельзя-называть недовольно фыркнул. — Уверен, они его уже разубедили!

— Я сразу это говорил! — торжествующе изрёк Волдеморт с видом человека, только что доказавшего сложнейшую теорему. Долохов смерил его взглядом, полным тихой ненависти. — Хоть в праздник не буду думать о нём и не увижу его рожу... Поттер, конечно, идиот, но не до такой же степени, чтобы соваться в замок, где соберутся друзья Пожирателя смерти! Ты свободен.

До Рождества оставалась неделя.

* * *

— Альбус, всё пропало!

Индифферентно попивающий кофе Дамблдор оторвался от свежего выпуска «Ежедневного Пророка» и философски посмотрел на заламывающую руки МакГонагалл. Декан Гриффиндора нервно мерила шагами кабинет Хогвартского директора. Для успокоения она вышла из помещения, зашла обратно. Потом ещё раз зашла. И вышла. Снова зашла. Выудила из-под мантии кипу исписанного мелким почерком пергамента и швырнула его под нос Дамблдору, одновременно выхватив у него чашку с недопитым кофе и швыряя её на пол. Грохнуло знатно. Прямо так задушевно, со звоном.

— В чём дело, моя милая? — будничным тоном обратился к профессору трансфигурации Альбус, будто бы не замечая, что этой самой чашкой хотели зарядить ему прямо в лоб.

— Альбус, ты меня удивляешь! — ахнула МакГонагалл. — Рождество на носу, на очередной сходке педсостава мы добровольно вызвались побыть СантаКлаусом, а подарки для детей ещё не куплены! Более того, я уже всю голову себе сломала в попытке придумать, что им можно подарить! С младшими проще — купил мешок конфет, обмотал лентой — и готово! А что делать со старшими? Альбус, они слегка не в себе из-за учебных нагрузок, сам видел, что стало с бедным мальчиком. Не надо расшатывать и без того слабую нервную систему сиротки! Да и друзей его тоже. Что если им не понравятся подарки? Причём пока их вообще нет. И ты спрашиваешь, «в чём дело, милая»?!

— Кстати, о детях. Ты заметила, какая стоит тишина? — убивающе миролюбиво спросил Дамблдор, снова утыкаясь носом в газету. — Впервые за столько дней. Какова же причина?

— Вылазка в Хогсмид, — процедила Минерва, сверля возмущенным взглядом Дамблдора. — Они стадом укатили искать подарки. Как всегда, в последнюю минуту. Сметут деревеньку с лица Земли и со спокойной душой вернутся. В прошлом году на сувениры растащили даже связки чеснока в пабе Розметы.

МакГонагалл не зря вспомнила о том случае. Тогда студенты застали волшебную деревню врасплох. Лавина находящихся в немного истеричном состоянии учеников смела всё со своего пути, опустошила всевозможные магазины, включая магазин рыбацких принадлежностей и лавку с микстурами бытового применения, и с триумфом победителей вернулась в школу, отправившись грызться за рулоны упаковочной бумаги. Последняя фольга и цветные картонные коробки стали подпольно продаваться по спекулятивной цене, а учебные классы, временно превращенные в кладовые, были до потолка забиты подарками, которые ученики прятали, в тщетной попытке скрыть их от глаз друг друга.

— Понятно, — дипломатично отозвался директор. — Что у нас с подарками?

— Из последнего... — Минерва нацепила на нос очки и взяла со стола первый лист пергамента. — Колин Криви хочет то ли конфетку, то ли жилетку.

— Решили, что конфетку. Уже заказали в кондитерской огромную шоколадную конфету в виде снитча. Он будет в восторге.

— Кто-то что-то говорил о «мировом господстве, крутой гоночной метле и неудачном приземлении Гарри Поттере на следующем матче по квиддичу».

— Мистер Малфой, как всегда, не отличается оригинальностью. Заказали ему джемпер с вышитой на нём «Молнией», книгу «Владыки у ваших ног, или 50 приёмов самообороны». Насчёт падения сложнее. Я должен подумать... Да, насчёт Гарри и его друзей? Ты что-то разузнала?

— Нет! — рявкнула МакГонагалл, лихорадочно перелистывая свои записи. — Ни-че-го! У них все разговоры только о бале и его проведении! Совсем обнаглели: шепчутся в сторонке, даже подслушать нельзя!

— Плохо, — спокойно произнёс Альбус. Минерва придушила желание запустить в него чем-нибудь тяжелым. — А может быть, ты смогла узнать, что они подарят друг другу? Так, хотя бы, мы не подарим им то же, что они прикупят сами.

— О, это... как же... — оживилась профессор, сосредоточенно щёлкая пальцами. — Вспомнила! Поттер хочет подарить мисс Грейнджер толстенькую полярную лисичку. Я сегодня слышала, как он сказал мистеру Уизли: «Подарок для Гермионы — полный песец». На этом всё!

— Уже лучше, — зевнул директор, отворачиваясь к окну. — Ничего, придумаем что-нибудь.

— Но... но... — МакГонагалл даже заикаться начала от такого поразительного равнодушия. — Альбус, осталась неделя. Неделя! Нужно продумать всё прямо сейчас, пока ещё не поздно заказать посылку из Лондона!

— Чепуха, Минни. Ты так любишь нагнетать обстановку!

— Да что с тобой такое, в конце концов! Альбус! АЛЬБУС!!!

— Не кричи, я тебя прекрасно слышу, — поморщился Дамблдор. — Успокоительное зелье Северуса ещё не перестало действовать. Похоже, я выпил его слишком много. Так что, на ближайшие несколько дней мне всё фиолетово. Будь другом, подай коробку с имбирным печеньем.

* * *

В отсутствие эльфов-домовиков и просто умелых рабочих рук в штаб-квартире Братства Пожирателей на третьем этаже открылся кружок «Очумелые ручки», который возглавлял пришедший в себя Люциус Малфой.

Неожиданно нагрянувший Северус Снейп появился аккурат в середине рабочего процесса. Яркие лучи солнца, робко пробивавшиеся сквозь зашторенное окно, подобно золотому дождю, заливали теплом и любовью похоронные лица Малфоя, Макнейра и Эйвери, из последних сил и вручную изготавливающих украшения для зала.

— Клянусь, Люциус, я сейчас вырежу эту бумажную змейку и придушу тебя, — процедил Эйвери, орудуя ножницами. — Ведь надо было додуматься предложить милорду в целях экономии сделать элементы декора самим!

— Ну Деметриус, я же и представить не мог, что он велит нам делать это без использования магии! — чуть не плача простонал аристократ. — Откуда я мог знать, что он решит, что режущими заклинаниями в данной ситуации пользоваться опасно, потому что фигурки василисков и гирлянды получатся неровными!

— Ах, он не знал! Да я тебя сейчас...

— Северус! Северус! Там Северус! — завизжал Малфой, указывая на что-то за спиной вставшего Эйвери.

— Снейп! — радостно вскричал Макнейр. — Какими судьбами?

— Однако, и правда он, — тихо пискнул Люциус, утирая вспотевший лоб.

— Я к Лорду, — сказал зельевар, скептически осматривая творившийся в комнате кавардак и бедлам в одном лице. Аккуратно переступая через нагромождения фольги и банок с клеем, он подошёл к застывшему Макнейру, возле которого были разбросаны десятки книг. — Что вы тут делаете?

— Снежинки, — сурово брякнула здоровенная детина, недалеко ушедшая по своему развитию от шимпанзе. В подтверждении своих слов он помахал варварски испорченной книгой, на страницах которой можно было различить неровные силуэты вырезанных ассиметричных многоугольников, которые, по идее, должны были стать снежинками.

— Это... это... — Снейп задохнулся и с открытым ртом стал тыкать пальцем то в Макнейра, то в книги. — Вы... вы что наделали, вандалы?! Это же редчайшие экземпляры! Конечно, я не подозревал в шестифунтовой машине для убийства тонкую душевную организацию, но как же можно было так надругаться над святым?!

— У нас был выбор? — уныло откликнулся Малфой, печально смотря на своего кривобокого дракона. — Другого материала не нашли.

— Как же... но как же?! — лепетал Северус, потеряв дар речи при виде столь вопиющего варварства и неотесанности.

— Так же, — буркнул Эйвери, с отвращением беря в руки циркуль и прикладывая его к листу белого картона. — Слушай, не мешайся, а? Ты ведь шёл к Тёмному Лорду, вот и иди, не мешай работать людям. Нам ещё столько всего делать!.. Клянусь, если я переживу это тотальное помешательство, — вздохнул он, мечтательно глядя в окно, — то стану писателем и выпущу автобиографическую драму «Тысяча снежинок и одна ночь».

— Мой Лорд!

Тот-кого-нельзя-называть оторвался от размышлений об очередном плане захвата мира и вперился изумленным взглядом в лицо запыхавшегося Снейпа, выскочившего перед ним, как чёрт из табакерки. На идеально чёрной мантии висели кусочки гирлянд и пара осколков от стеклянных шаров. Видно, зельевар добрался сюда не без боя.

— Мой лорд, — упрямо решил гнуть свою линию Северус. — Я её нашел. Удивительное совпадение: валялась буквально под носом. Ума не приложу, как такое могу случиться!

Две пары глаз — Волдеморта и Долохова — буравили непонимающим взглядом профессора. В первой паре довольно быстро забрезжил огонёк понимания, а вторая округлилась ещё больше, окончательно и бесповоротно придавая и без того не обремененному печатью интеллекта лицу ещё более глупый вид.

— Я также купил всем подарки, как вы и просили. Правда, подарок получился общим, одним на всех, что не умаляет его...

— Ладно-ладно, — нетерпеливо перебил его излияния Волдеморт. — Показывай его.

Жестом фокусника Снейп сделал пас рукой, и посередине комнатыматериализовался средних размеров предмет. Предмет был завернут в чёрный бархат, по совести говоря, не слишком ассоциировавшийся с Рождественской атрибутикой. Тёмный Лорд и Долохов неверяще уставились на предоставленную их вниманию вещь. Глаза Пожирателя округлились уже до просто неприличных размеров. Вещь была чуть выше человеческого роста, прямоугольной формы. Ещё она была завернута в чёрный, как смоль, бархат. Вещь навевала нехорошие ассоциации.

— Итицкая сила! — прокомментировал Деметриус, шокировано глядя на предмет. — Г-готичненько.

— Хорошо, Северус, — выдавил Тёмный Лорд, выстукивая пальцами нервную дробь вблизи своей палочки: мало ли, кто водится в тихом омуте. Объект смутно напоминал что-то, даже на неискушенный взгляд Волдеморта, никогда не занимавшегося организацией корпоративных Рождественских посиделок, не слишком подходящее на роль подарка. — Ты купил в подарок... гроб?

Снейп недоуменно заморгал, недоумевающе смотря на застывшую в причудливых позах парочку. Тихо покрутив пальцем у виска, он стянул зловещий бархат, открыв небольшой деревянный шкафчик, набитый новенькими фолиантами. Книжный шкаф. Долохов схватился за сердце, воздав хвалу всем известным ему богам, а Волдеморт передумал оглушать зельевара первым пришедшим на ум заклинанием.

— Я подумал: книги — лучший подарок, — забубнил Снейп, недоверчиво кося глазами в сторону Лорда. — Надеюсь, ваши доблестные служители не пустят их на очередную партию снежинок. Они довольно дорого стоят.

— О, книги — это очень оригинальный подарок! — Волдеморт спешно перевёл разговор в другое русло. — Люциус точно будет вне себя от радости.

— Да он и так вне себя будет, когда узнает, сколько эти книги стоят... эхмм... — прокашлялся Северус, решив деликатно промолчать о том, что средства на закупку презентов шли из того же самого кармана, что и на всё остальное. Выходило, что Малфой за свой счёт покупал сам себе подарок. Замкнутый круг. Но размыкать его пока ни в чьи планы не входило.

-... Поттер находится на стадии приобретения подарков для друзей и пошива костюмов. Похоже, они решили устроить костюмированный бал-маскарад. — Из радужных мыслей Волдеморта за шкирку вытянул голос Снейпа, механически закидывающего его малоинтересной информацией.

Смысл сказанного совершенно неожиданно ударил бладжером по голове.

Поттер покупает подарки.

Поттер шьёт костюмы.

Поттер решил устроить бал-маскарад.

Поттер будет праздновать Рождество в Паудерхеме.

Он целую ночь проведёт бок о бок с Золотым недоразумением, без возможности свернуть ему шею или милостиво прикончить авадой?!

— Что-о?! — не своим голосом закричал Тёмный Лорд, взвиваясь с кресла. — Какой бал-маскарад?! Он не раздумал ехать в наш замок?

Снейп вспомнил творившиеся в школе страсти, а также окрыленных учеников, решивших устроить в Паудерхеме бал во что бы то ни стало. Не похоже, чтобы они раздумали. Поттера так никто и ни о чём уже давно не спрашивал.

Кажется, Волдеморт прочёл ответ на свой вопрос на лице Северуса. На его лице промелькнула тень, а затем он пнул не успевшего сохранить почтительную дистанцию Долохова. Скрипнув зубами, Тёмный Лорд схватил пергамент и начал что-то на нём писать. Дописав, он вручил его Снейпу, отвесил дружеский подзатыльник и подтолкнул в камин, кинув вслед банку с Летучим порохом.

До Рождества оставалось шесть дней.

* * *

Поттер всхрапнул и распахнул глаза. Рядом, обмотанный мишурой, посапывал Рон. Бедняга завалился спать прямо в одежде. Неудивительно: после целого дня интенсивного марафона по Хогсмиду, Гарри сам чувствовал себя, как небезызвестный выжатый цитрусовый.

А ветер за окном всё выл, нагоняя беспричинную тоску. Ночью эти завывания, напоминающие стенания невиданного зверя, кажутся особенно неприятными. Но это уже лирика. Теперь надо медленно оторвать руки-ноги от уютной постели и спустить их на бренную землю.

«Казалось, будто земля разверзлась под ногами, и ужас, скрытый в глубине, вырвался наружу...»

Очень точное описание для этой ночки. Но Гарри всё же прыгнул бы в глубину, если внизу его с, фигурально выражаясь, гостеприимно распахнутыми объятиями, ждала теплая кроватка с мягкой подушкой.

В дверь спальни мальчиков кто-то резко стучался. Да что там резко: оглушительно. Едва ли не тараном. Но, похоже, эта своеобразная канонада произвела какое-либо впечатление лишь на Гарри, с детства привыкшего к экстренным происшествиям посреди любого времени суток. Его друзья заливались блаженным храпом и знать ничего не знали.

Темнота стояла непроглядная. Холодно — зуб на зуб попадает. Поттер сонно зевнул и натянул на плечи халат. Левая — правая, правая — левая... Та-ак. Света нет. Молния сверкает с озлобленной методичностью. Местные Барсики разыграли концерт. И почему ему так хочется опять нырнуть в недра успокаивающего одеяла?

Простите, у двери, кажется, что-то шебуршится? Да нет, он не боится, он просто для любопытства... Он смелый. Он не боится темноты и потусторонних завываний. Ночных бурь тоже не боится, кстати. Гарри решил пойти к двери и посмотреть, кого там принесло на его душу. Или всё-таки вариант с одеялом?..

Инфернальная феерия в самом разгаре. Устрашающе косолапя, Поттер подобрался к двери. Тактика, скорее, устрашающе — психологическая, но всё же... Издав высокочастотную трель для храбрости, рывком открыл дверь. Выражению его лица позавидовал бы Фредди Крюгер. Феноменальный вопль оборвался при виде дрожащего существа. Свет, разливающийся позади существа, на первый взгляд показался вспышкой молнии.

-Эх, Гермиона, — с неподдельным укором пробормотал Золотой Мальчик. — Ну хоть раз в жизни дала бы испугаться по-настоящему. Или выспаться.

— Г-гарри, — Грейнджер стучала зубами, как в лихорадке.— Там он.

— С гарниром или без? — иронично уточнил Поттер, все ещё не понимающий, с чего его решили поднять в... Он перевёл взгляд на висящие настенные часы. Четыре часа утра! С ума сойти!

— Вы спите? — с какой-то истеричной ноткой поинтересовалась ночная гостья, сверкая немного безумными глазами. Гарри ещё раз добросовестно сверился с часами: четыре часа утра. Всё ясно: или он спятил от переутомления, или его лучшая подруга — от переизбытка прочитанных книг.

— Нет, что ты, — буркнул он, буравя тяжелым взглядом Грейнджер. — Какой дурак будет спать в четыре утра?

— Сейчас не время спать!

— А, по-моему, время вполне подходящее. Четыре часа утра, Гермиона. Я понимаю, что ты, скорее всего, опять начиталась учебников, и тебя мучают кошмары или желание поделиться новоприобретенной информацией, но давай ты зайдешь часиков через восемь, и мы поболтаем? А сейчас, позволь, я пойду СПАТЬ! — рявкнул Гарри, пытаясь захлопнуть дверь перед носом Гермионы. Маневр не увенчался успехом: обманчиво хрупкая ручка девушки с грохотом распахнула дверь и вытянула Мальчика-который-выжил в коридорчик, попутно впихивая в руки бумажку.

* * *

Рональду Уизли снился чудесный сон. Он попал на волшебную поляну, где вокруг порхали прекрасный бабочки и птички, а на мягкой травке были раскиданы тарелки с куриными окорочками и вазочки с йоркширским пудингом. Рядом валялась новейшая модель «Молнии» и доделанное эссе по трансфигурации с красовавшейся отметкой «превосходно». Рон вскинул руки, будто собираясь взлететь, его лица озарила счастливая улыбка. Он прыгал между цветами и пудингом, порхая, словно бабочка.

Вдалеке показался расплывчатый силуэт. Силуэт, предположительно женский, был облачён в струящиеся одежды и лёгкую газовую вуаль. Ну конечно: это же прекрасная сказочная фея! Уизли ликующе загоготал и, выставив вперёд измазанные маслом пальцы, семимильными прыжками погнался за сказочным видением. Видение приближалось, очаровывая серебристым смехом и подозрительно знакомыми карими глазами. Открыв рот от восхищения, Рон рванулся вперёд и схватил сказочное существо за руку. Прекрасная фея развернулась, оглушая сознание абсолютно знакомой очкастой физиономией со шрамом посреди лба и проорала:

— А самолет летел — колёса тёрлися, вы не ждали нас — а мы припёрлися!

— МАМОЧКА!!! — душераздирающе вскричал Рон, падая на землю и отползая подальше от Поттера, представшего перед ним в костюме восточной танцовщицы, судорожно цепляясь за траву, тарелки и остатки рассудка.

— Рон! РОН!

— А-а-а-а! — выдал Уизли, вскакивая с кровати и с ужасом вглядываясь в трясущих его Гермиону и Гарри.

— Проснись, тебе снится страшный сон! — прошептал Поттер, утирая обильно катящийся по лицу пот.

— Про придурка-друга, будящего в... пять утра?!

— Сейчас не время! — в два голоса и с потрясающей синхронностью заорали Грейнджер и Поттер, стаскивая отчаянно упирающегося Рона с кровати и таща за собой в гостиную.

Затащенный любимыми друзьями в святая святых башни Гриффиндор, Уизли остолбенел, с рефлекторно открывшимся ртом крутя головой по сторонам. Он не мог и не хотел знать, что здесь случилось.

— Что здесь произошло? — прерывающимся голосом спросил Рон, пытаясь удержаться в сознании. — Что. Здесь...

Толпа учеников одновременно повернулась к Уизли, заставив того шумно сглотнуть.

— Всё началось утром...

— Гермиона встала рано...

— Она услышала шум...

— ... и побежала в гостиную...

— А там — ВОТ!

-... понятно, — выдавил Рон, хотя понятно ему было только одно: либо ночью Невилл снова начал петь и его настигла вполне заслуженная расправа со стороны однокурсников, либо на комнату обрушился метеорит. Других объяснений увиденному измученный мозг не мог предложить.

— Давай лучше я, — прорезал наступившую тишину запинающийся голос Грейнджер. Всё началось рано утром...

Или, если быть точным, ровно в полчетвертого утра. Гермиона проснулась, потому что ей на нос сыпалась штукатурка. Спросонья она несколько минут отупело разглядывала потолок, пока стены не потряс грохот, от которого волосы лучшей ученицы Хогвартса встали дыбом. Сообразив, что вот-вот «враги сожгут родную хату», девушка вскочила с постели и вылетела в коридор. Безошибочно определив источник шума, она кинулась туда, сшибая на пути столики и рыцарские доспехи. Оставалось только удивляться, как последовавшие звуки не перебудили всю школу. Вбежав в помещение с палочкой в одной руке и рукой одного из сваленных рыцарей — в другой, Грейнджер встала, как вкопанная, глядя на то, что осталось от гостиной. Ужас, кошмар, кошмарный ужас и ужасный кошмар. Любовно расставленные по периметру комнаты ёлки были свалены в кучу, игрушки и мишура — зверски изуродованы и разметаны по полу. Мебель была перевернута, а сложенные стопкой разнообразные вещи для украшения зала... их вообще не было. Вариант атомной войны гриффиндорка решила оставить, как официальную версию событий. Около одного из перевернутых столиков валялось письмо, в котором было написано следующее:

« Поттер!

Л. В.»

Внизу письма шла мелкая подписка, явно написанная рукой другого человека:

«Простите, я не хотел. Меня заставили. По сравнению с тем, что он предлагал, то, что я устроил — мелкая пакость.

С. С.»

— Праздника не будет? — сделал логичный вывод Рон, дослушав животрепещущую историю до конца.

— Как это не будет?! — побагровел Гарри, комкая в руках злосчастное письмо. — Праздновать, он, видите ли, хочет... Не позволю! — вскричал он и, прорвавшись через кордон озабоченно кудахтающих учеников, ринулся из комнаты в одной пижаме.

* * *

— ПРОФЕССОР!

Дамблдор и Снейп затравленно обернулись: на пороге нарисовался Гарри Поттер, вокруг которого исходила аура праведного гнева. Зельевар вовремя увернулся от полетевшего в его сторону цветочного горшка и юркнул под директорский стол. Дамблдор вскочил и наколдовал магический щит, потому что Золотой мальчик приближался с явно недобрыми, разрушительно-переломными намерениями и уже взял в руки следующее орудие возмездия.

— Мальчик мой, почему без стука? — счёл нужным узнать Дамблдор, в пределах недосягаемости щита почувствовав себя гораздо увереннее. — К чему такая спешка в такой ранний час?

— Подлый засланец в нашем стане! — визжал Поттер, обвиняющее тыкая пальцем в стол. — Предатель и изувер!

— Гарри, ты так хорошо сформулировал мысль, что я сразу понял, о ком ты, — добродушно протянул Альбус, смотря на притаившегося под столом Снейпа. — В чём дело?

— Наша гостиная подверглась взлому! Вооруженному! Со стороны этого шпиона, — Гарри с ненавистью покосился на предмет мебели.

— Дамблдор, не слушайте его: он ненормальный, — нервно ответил согнутый в три погибели Снейп, пытаясь дотянуться до палочки.

— Я абсолютно нормальный! — орал Поттер, безрезультатно кидаясь тяжелыми предметами в щит.

— Мы видим, — язвительно заметил профессор зельеварения.

— Он принёс к нам письмо от Волдеморта и устроил погром в башне!

Дамблдор смерил заинтересованным взглядом пришипившигося Снейпа.

— Дорогой, — Альбус снял защиту и крепко обнял Гарри за плечи, не давая возможности тому рвануть к столу и свершить месть. — Ты не понимаешь: таков был план. Я обо всём знал, просто не успел тебя предупредить. Профессор Снейп — наш человек. У тебя нет повода не доверять ему.

— То есть, раскуроченная гостиная — это ещё не повод?

— Конечно, нет. Я всё возмещу, — торопливо добавил Дамблдор. Поттер продолжал злобно сверкать глазами. — В тройном размере.

Глаза Гарри забегали. Было видно, что у него разворачивается сложная внутренняя борьба.

— Любые побрякушки в лучших магазинах Косой аллеи. И день на то, чтобы вы туда слетали без присмотра старших.

— Мы устроим праздник, — шмыгнул носом Гарри, выворачиваясь из объятий директора. — Мы ему покажем!

— Покажете, покажете, — успокаивающе твердил Дамблдор, целеустремленно проталкивая Избранного к выходу. — И обязательно устроите праздник.

Альбус ловко защёлкнул замок прямо перед носом Гарри и развернулся к высунувшемуся из укрытия Снейпу.

— Насчет письма и погрома в гостиной можно поподробнее. Я жажду объяснений.

— Что объяснять-то? — раздраженно скривил губы Северус. — Тёмный Лорд уперся, как баран и воспылал желанием провести бал в Паудерхеме. Меня он послал донести эту новость до Поттера и немного остудить его пыл, устроив небольшой хаос в гостиной. Я не успел с вами посоветоваться и сразу направился в гриффиндорскую башню.

Дамблдор молчал. Снейп тоже, угрюмо вспоминая, с каким удовольствием он устраивал «небольшой» хаос в гостиной. Он просто не мог не позволить себе эту маленькую радость.

— Ладно, — вздохнул директор. — Будем действовать по плану «Б».

— А он у нас есть?

— Уже появился. Расстрой планы Волдеморта любыми способами. Недопустимо, чтобы он появился в Паудерхеме вместе с нашими детьми.

— Как вы себе это представляете?! — ужаснулся Снейп.

— Вот как ты пытался расстроить планы у Поттера, так же и в этом случае. Северус, я прошу тебя! Дети не переживут, если празднование не состоится.

— Зато в этом случае не переживу я.

— Северус, — мягкость голоса директора заставила зельевара сжаться. — Ты помнишь Лили?..

— ЛАДНО! — завопил Снейп, умоляюще сложив руки. — Только не начинайте снова! Я что-нибудь придумаю!

— Я знал, что на тебя можно положиться, Северус! — просиял Дамблдор, потрепав профессора по сальной черноволосой макушке. — Кстати, ты сегодня ещё назначен за старшего по школе. Мы с Минни... ервой уезжаем в Лондон. По делам. Школа в твоём полном распоряжении. Северус?.. Северус! Кто-нибудь, помогите! Не надо, Северус! Не надо!

Косая аллея уже была полностью экипирована к главному празднику года. Витрины и переулки были украшены в привычно кричаще-безвкусном стиле, откуда-то лились громогласные праздничные песни и Рождественские гимны. Повсюду виднелись ёлки всех размеров и цветов, мишура, пуансеттия, фонарики, воздушные шары, угрожающая куча сувенирной продукции с Санта-Клаусом, пресловутыми ёлками, эльфами и оленями. Улыбающиеся люди в ярких нарядах сновали по узким улочкам, сжимая в руках купленные подарки и весело переговариваясь со встречающимися приятелями. Жизнь бурлила, народ был в самом что ни на есть прекрасном расположении духа, даже погода была под стать — яркое солнце на идеально голубом небе, легкий морозец, несильный снегопад — красота!

На этом празднике жизни явно присутствовала тройка лишних. Эта тройка была с ног до головы укутана в черные одежды и подозрительно оглядывалась по сторонам. Двое сгибалась под тяжестью купленного добра, а третий нервно грыз карандаш, вглядываясь в лежащий в ладонях список с такой силой, словно хотел его испепелить.

— Цветочный магазин! — торжественно изрёк Люциус Малфой на всю улицу, отрываясь от своих каракулей. Несколько человек повернулось, с интересом разглядывая выделяющееся трио. Трио, включающее в себя Малфоя, Макнейра и Яксли, уже несколько часов — нескончаемых, вяло текущих часов — моталось по Косой аллее, покупая отмеченные Волдемортом вещи. Купить удалось лишь половину, потому что всё нужное разобрали какие-то люди прямо перед их приходом. Продавцы единогласно твердили, что сегодня, буквально за несколько часов до них, приходила компания с абсолютно идентичным списком. Дальше ничего выведать не удалось, так как продавцы дали клятву не разглашать имена своих клиентов. Слишком часто им приходилось сталкиваться с группировками, поспешно разграбляющими магазины в последний момент перед носом у друг друга. Стать виновниками убийств под Рождество им не хотелось. Изначально с ними ещё были Эйвери и Долохов, но бойцов отослали домой, нагруженных покупками по самую макушку. Пачку волшебных бенгальских огней вообще пришлось с силой проталкивать в рот Долохова, в котором, помимо этого, уже покоилась небольшая гирлянда, упорно лезущая изо рта наружу.

Малфой вызвался руководить процессом, предусмотрительно избавляя себя от таскания тюков с сувенирами и игрушками. Люциус влетел в цветочную лавку с видом завоевателя, приступом бравшего город на протяжении нескольких месяцев, обдав толкавшихся в магазине людей потоками холодного воздуха. Следом вползли его товарищи, уже давно и единодушно проклявших тот день, когда они согласились принять Метку. Что-то им смутно подсказывало, что хождение по магазинам в предпраздничные дни и простаивание в длинных, словно Великая Китайская стена, очередях не входило в их обязательства при клятве. Но Тёмный лорд осведомил их, что они подписывались на всё, включая форс-мажорные обстоятельства, помимо всего прочего, включающие в себя незапланированные праздники, незапланированные ночные вылазки и незапланированные сходки. Пожиратели пообещали себе обратиться к лучшим юристам, дабы подтвердить законность лордовских инсинуаций и понуро побрели заниматься шопингом.

— Нам омелу! — с порога крикнул Люциус и метнулся к прилавку, распихивая посетителей крепкими острыми локтями. За ним, рассыпая извинения, трусили Макнейр и Яксли. — Три кустарника... эээ... то есть, три венка.

— Омелы нет, — лениво известил их продавец. Кажется, к неадекватным посетителям ему было не привыкать. А неадекватные посетители в канун Рождества и вовсе были чем-то ординарным до безобразия. — Разобрали.

— Пуансеттия?

— Кончилась.

— Еловые ветки!

— Вы шутите?

— Гиацинты?

— Не бывают.

— Камелии?

— Нет.

— Мушмула?

— Попрошу не выражаться!

— Розы?!!

Продавец оторвался от созерцания летающей под потолком мухи и кинул взгляд вглубь магазина.

— У нас остался последний букет. Учитывая сложность композиции и сорт использованных цветов, он обойдется вам примерно...

— Заверните!

— ЭТО НАШИ ЦВЕТЫ!!!

Мимо копающегося в свертках Эйвери Малфоя пронеслась молния, сбившая с ног обалдевших Пожирателей, и с гневным сопением прижавшая к себе отвоеванные цветы.

— Мы же просили их отложить! А если бы я сейчас не подошёл!

Пересчитавший при столкновении в витриной золотые снитчи над головой Люциус вскочил на ноги и вцепился в букет, лбом сталкиваясь с разъяренным Роном Уизли. Малфой и Уизли по инерции продолжали тянуть на себя букет, с неверием вглядываясь в лица друг друга.

— Ну, что, взял? — в спину Рона врезался раскрасневшийся Гарри Поттер, придерживающий руками съехавшую набекрень шапку.

Малфой наивно думал, что удивиться сильнее, чем Рон, уже невозможно. Как же он ошибался! Мальчик—который—выжил весь был — воплощенное изумление. На ум приходил знаменитый диалог: «А где бабуля? — Я за нее!» — но это было еще выразительнее.

— Вы что здесь делаете? — севшим голосом спросил Поттер.

— А вы? — не менее сипло откликнулся Малфой.

— Готовимся к Рождественскому балу...

— И мы.

— ... в Паудерхеме.

— И мы.

Настала немая сцена. Пару секунд Люциус и Гарри задумчиво смотрели на букет роз, пока Поттер не выдернул его из рук Рона, и они оба, под недостойный вопль Люциуса: «А ну вернитесь, гады!» припустились бежать, да так, что пятки засверкали. Малфой бросился вслед, костеря гриффиндорцев на чём свет стоит, а потом плюнул и ринулся за товарищами. Ситуация требовала немедленного обсуждения с шефом.

* * *

— Мама, роди меня обратно, — прошептал Малфой, оказавшись под родной крышей. Эту самую крышу он поначалу не узнал.

В доме царил идеальнейший порядок. В стерильных лабораториях и то было немного грязнее, чем в Мэноре. Люциуса постигло странное дежавю: так его дом выглядел до нашествия Волдеморта. Нет, он даже был немного грязнее.

Паркет сверкал, как алмаз на солнце, под ногами не валялись ошметки гирлянд и еловые ветки, на стенах не было плакатов и ноги не наступали на хаотично расставленную по коридорам пуансеттию в горшочках. Словом, на предстоящее Рождество не было и намека. Даже намека на намек не было. Вообще ничего не было.

Нет, было. Стоял посредине этого гимна чистоте и оде гигиене Волдеморт собственной персоной. Тёмный Лорд жадно глотал открытым ртом воздух, дико озираясь по сторонам. За его спиной сиротливо жались друг к другу товарищи по несчастью и службе. Вёселая компания на часик ушла вздремнуть.

Вздремнули.

— Это что? — тоном, не предвещавшим ничего, кроме пыток и убийств, осведомился Тёмный лорд.

— Чистота, — ошарашено ответил Малфой. За его спиной раздался тупой звук удара — Макнейр выронил сумки и свертки.

— Я про это спрашиваю, — Волдеморт кинул ему в руки письмо.

Письмо, в котором Драко Малфой упрекал отца в бессердечии и эгоистичности и напоследок сообщал, что «если вы испортили нам праздник, то и сами не дождетесь». Почерк, несомненно, принадлежал Драко. Драко, несомненно, был близкой родней Люциуса. Люциусу, несомненно, нужно было немедленно составить эпитафию.

— Эта... — Волдеморт выразительно обвел руками помещение. — Мерзость — дело рук твоего сына?

— Не может быть, — проблеял Малфой, начиная медленно и оч-чень грустно «отступать с поля боя». Нужно было немедленно бежать за Нарциссой и эмигрировать в какую-нибудь банановую республику. Солнце, пальмы, кокосы, попугаи — а что ещё, собственно, для жизни надо.

— Ох ты ж!

Перед глазами всех собравшихся предстал Северус Снейп, облаченный в нарядную мантию глубокого чёрного оттенка, которую он одевал только по особым случаям. Северус оглядел Мэнор, явно стараясь подобрать мало-мальски цензурные эпитеты для его иллюстрирования.

— Поттер здесь уже побывал? — изумленно спросил зельевар.

— Поттер?! — дуэт из присутствующих получился крайне слаженный.

— Ну, он же хотел отомстить, — рассудительно начал Снейп. — Хотел сорвать нам бал. Это они с мистером Малфоем на пару проделали. Я как раз направлялся сюда, чтобы вас предупредить.

— Та-ак, — протянул Волдеморт. Потом он счёл это недостаточно угрожающим и сказал: — ТААК! То есть, это дело рук Поттера. Как же я сразу не догадался! Спасибо, Моргана, что предаешь врагов моих в руки мои! Значит, нашему маленькому герою захотелось войны. Он её получит!.. Люциус!

— Да! — Малфой вытянулся по струнке.

— Сейчас ты идёшь в Хогвартс вместе с Северусом. Они думают, что я просто так учился темной магии? На этот раз мы устроим им такую ГАДОСТЬ, что они её вовек не забудут!.. Макнейр!

— Есть! — пискнул палач.

— Бери помощников и маршевым шагом топай обратно в магазины. Именно маршевым, а не прогулочным, понял? Купите всего самого лучшего и побольше. Только самое дорогое! И мне не важно, где вы будете добывать эти распроклятые цветы, но чтобы когда я вернусь проверить, здесь был зимний сад и оранжерея. Ясно?!

— Да!

— Северус!

— Милорд?

— ЁЛКА!

— Понял, Ваше Темнейшество.

— С этого момента мы приступаем к заключительному этапу нашей секретной операции «Санта-Клаус».

* * *

Люстра упала, рассыпав сноп искр. Побелевший Гарри Поттер судорожно вцепился в бутафорского Санта-Клауса.

— Ой, как неудачно, — вскрикнул Симус, прижав руки в груди. — Гарри, прости, я не знал, что тут повсюду провода!

-Д...да ничего, — храбро проговорил Поттер, глядя на тлеющий кончик своей мантии. — Все нормально, Симус. Ты просто будь поаккуратнее...

И пошел прочь, опасливо оглядываясь через плечо.

В течение дня на Гарри уже упала пара люстр, в перерыве между рисованием плакатов и составлению цветочных букетов заклинило дверь его кабинки в туалете, и ее пришлось вырезать; загорелись бенгальские огни, которые Рон Уизли проверял на пригодность; вечером, после ужина, по непонятным причинам лестница, на которой стояла Гермиона, начала съезжать по совершенно плоской поверхности без признаков наклона, и докатилась до окна, едва не упав вместе с вопящей девушкой в оный, если бы её вовремя не заметили Невилл и Джинни.

Сейчас бледный и дрожащий Поттер сидел в спальне мальчиков и судорожно сжимал кружку с дымящимся какао.

— Дин! Я тебе клянусь! Я видел! Видел, как коробки с ёлочными игрушками летали по помещению... а потом игрушки в воздухе изобразили слово «тупица»!

— Гарри, успокойся, это все стресс, ты просто устал, — вздохнул Томас, глядя в окно. — Тебе просто кажется!

-Да?! А ёлочная звезда, который прилетела мне вчера прям в лоб?! А ожившие статуи эльфов и Санты, гонявшиеся за мной до тех пор, пока Гермиона не испепелила их! А засорившийся унитаз?!..

-Ну при чем тут унитаз? — устало сказал Дин, не отрывая взгляда от окна.

-Он разговаривал со мной, он угрожал мне! — прошептал Золотой мальчик. — Все, я больше не могу! На мне какое-то проклятье! На нас всех какое-то проклятье!.. Половина нашего инвентаря, как сквозь землю провалилась, а вторая ожила и кидается на людей!

— Гарри, мы тут не сокровища ищем, и под нами нет гробниц потревоженной мумии фараона!

Истошный крик нарушил спокойное течение ночи. В комнату ворвался один из оживших бутафорских оленей, сверкая алыми глазами. Томас завизжал и послал в существо заклинание. Гарри рухнул на кровать и со спокойной душой потерял сознание.

* * *

— Что нам делать?

Жалобный голос Поттера прорезал напряженную тишину, воцарившуюся в комнате. Гермиона усиленно натирала виски друга холодной водой. В стороне Рон и Невилл, с дубинками наперевес, сторожили вход в комнату.

— Приходил Снейп, — вздохнула Гермиона. — Пока ты... ммм... лежал.

— И?

— В общем, этот кошмар устроил Волдеморт.

По телу распластанной на кровати жертвы прошлась волна истерического хихиканья: Поттер представил своего злейшего врага, с высунутым языком отвинчивающего люстру от потолка.

— Сам?

— Не сам, — процедила Гермиона. — Люциус Малфой постарался. В общем, профессор Снейп от нас отправился в Мэнор по приказу Дамблдора. Будет в отместку устраивать им «сладкую жизнь». Я подкинула пару идей. Уверена, тебе понравится.

— Потрясающее благородство со стороны Снейпа, — простонал Гарри. — Я хочу убить Волдеморта, как никогда раньше. Я так и знал, что это всё устроил он, чтобы мы не добрались до Паудерхема.

— Не дождется, — мрачно отрезала Грейнджер.

— Да, но...

— Гарри, Гарри! — в комнату прорвался Невилл, держащий в руках биту загонщика. — К тебе Драко Малфой!

— Да что за день такой! — в сердцах вскрикнул Поттер. — Ладно, иду я, иду.

В коридоре, за портретом Полной дамы его ждал один из самых неприятных за сегодняшний день сюрпризов: лицо встретилось с древком метлы и доведенным до бешенства слизеринским принцом.

— Совсем спятил? — ахнул Избранный, со скулением хватаясь за свою физиономию. Под левым глазом расплылся роскошный, ярко-лиловый фингал. — Малфой, ты что творишь?!

— Я ещё не начал! — голос Драко сорвался на визг. — Это было лишь вступлением!

— За что?!

— А то ты не догадываешься! Хочешь сказать, что это не устроил переполох в доме моих родителей и послал отцу письмо от моего лица, обвиняя его во всех грехах мира!

— Я... ты с ума сошёл! — убежденно проговорил Гарри, качая головой. Вот так всегда: нервы шалят у хорька, а страдать должны окружающие.

— Ты! — продолжал бушевать слизеринец, сжимая кулаки. — Почему ты не сказал мне, что с нами в замке будет он?!

— Кто?

— Воль... — Драко осекся, с ужасом оглядываясь по сторонам, и продолжая звенящим шепотом: — Сам-знаешь-кто!

— Это что-то меняет? — Поттер решил перейти к активному наступлению. — Ты сам горел желанием повеселиться в Паудерхеме. Уже всё готово, к тому же, с вас тоже кое-что причитается. Я имею в виду несколько ёлок, три коробки блестящих звезд и пять рулонов цветной фольги!.. И раз уж на то пошло: заметь, Вольд... — он прикусил язык, отступая от истерично замахавшего руками Малфоя-младшего. — Сам-знаешь-кто отправился за помощью к вам в Мэнор. Навевает на определенные мысли!

— Это не моя западня!

— Это твоя родня!

— Поттер, — в голосе Малфоя зазвучал неприкрытый ужас. — Мы туда не пойдем! А я, после этого письма, вообще ему никогда на глаза не покажусь!

— Поздно, Малфой, — Поттер воззрился на слизеринца с мрачной торжественностью, напоминающей взгляд священника, принимающего последнее покаяние от особо опасного преступника. — Сам рвался, так что и получай, что хотел... И фольга нам нужна...

— Да подавись ты своей фольгой! — истошно крикнул Драко, левитируя впереди себя мешки, рулоны, коробки и пакеты. Всё богатство приземлилось к ногам Гарри Поттера. — Теперь мы в расчете? — чуть ли не умоляюще спросил он.

— Да! — Избранный с восторгом рассматривал так удачно свалившиеся на него дары. Малфой буркнул что-то нецензурное и порывисто сорвался с места, трусливо сбегая в, как надо полагать, безопасные подземелья своего факультета. Гарри захотелось похлопать в ладоши и поздравить самого себя: от надоедливого хорька они отделались окончательно и бесповоротно.

— Вот же хитрый змей! — восхищенно пробормотал Гарри, нагружая руки коробками. Он почти догадывался, кто написал Волдеморту от имени Драко.

Похоже, верные помощники (читать: «слуги») Тёмного лорда восприняли данный им приказ буквально, поскольку теперь Мэнор утопал в цветах и действительно напоминал громадную оранжерею. Глядя на купленные цветы, можно было с уверенностью заключить, что Пожиратели лишены не только совести и разума, но ещё и вкуса. Букеты, составленные по принципу «Гарри Поттер купил розы за пятнадцать сиклей, а мы купим за двадцать пять, чем посрамим его безмерно», были расставлены по всем коридорам и этажам в таком количестве, что постороннему человеку могло показаться, словно Пожиратели собрались украшать не относительно небольшой зал Паудерхема (нужно заметить, один), а, по меньшей мере, Вестминстерский дворец вместе с Биг-Беном. Во всяком случае, мишуры и шариков было закуплено столько, что можно было обмотать вышеупомянутую башню до самой крыши, причём несколько раз.

Волдеморт стремительно шёл по особняку, погруженный в свои мысли. Следом за ним мелко трусил Долохов.

— Милорд, — Долохов убеждал себя, что чувство дискомфорта он испытывает только оттого, что ему то и дело приходится сбиваться на нелепый бег вприпрыжку, дабы не отстать от быстро и широко шагающего Тёмного лорда. — По данным разведки, пока что Поттер и его товарищи не отказались от идеи празднования в Паудерхеме.

— Плохо, — резко откликнулся Волдеморт, припечатывая: — Но основной сюрприз их ждёт впереди. Месть получится ещё слаще.

— Да, милорд, — пропыхтел Долохов, мысленно примеряя на себя новоприобретенный парадный костюм.

— Что с угощением?

— Яксли и Эйвери удалось высвободить из под завала домовиков, так что они готовы приступить к работе. Меню составлял я, — Антонин не без гордости посмотрел на своего повелителя.

— Неси к домовикам — уже нет времени его проверять. И позови ко мне Люциуса.

Долохов присел в реверансе, а потом помчался на кухню, где и обнаружился аристократ, дискутирующий с домовиками на повышенных тонах. Тщательно зализанная гелем укладка блондина была испорчена, рукава мантии закатаны до локтей, а лицо и руки были вымазаны в муке.

— А, наш шеф-повар! Со своим списком! — злобно окрикнул Долохова Люциус, кидая в задремавших домовиков скалкой. — Позволь полюбопытствовать: зачем тебе понадобилось двадцать пачек муки, десять коробок яиц, четыре ведра воды и три килограмма мяса? И, скажи на милость, что такое квас? Почему я должен разбираться в твоих каракулях и как-то понимать объяснения вроде «много кваса»? Под каким соусом едят этот квас?!

Долохов сложился пополам от хохота, а Малфой всё причитал, ожесточенно вытирая лицо салфеткой.

— Я — потомственный аристократ в Мерлин-знает-каком-колене! Я и мои предки никогда не заходили на кухню и уж тем более не помогали готовить праздничные ужины! А из-за этого... — он приплюснул носи зашипел. — Мне пришлось стать ответственным за все приготовления! Стыд и срам! Что бы сказала моя мамочка!

— Послушай, Люциус...

— Не желаю слушать! — Малфой просто рвал и метал. — Раз уж я назначен местной домработницей и поваром в одном лице, то вопросы буду задавать тоже я! Из-за твоего дурацкого меню накажут меня!

— Почему это дурацкого? — до глубины души оскорбился Антонин, хватая в руки поднос.

— Почему? Да потому что я не понимаю, что за кухня там представлена! Не-по-ни-ма-ю. Где Рождественский пудинг, Рождественский пирог, Рождественское печенье? Где фаршированная индейка под соусом из крыжовника, где брюссельская капуста и каштаны? Я пять раз перечитывал этот бред сумасшедшего, но нашёл там лишь «жареную курицу с жареной картошкой, жареными грибами и жареным луком», салат «Оливье», окрошку, пельмени, солёные огурцы, ватрушки, нарезку (колбаса копченая, оливки, сыр) и МАНДАРИНЫ.

— Ну, знаешь ли...

— Подожди! — перебил его Малфой. — Вот возьмем салат. Что за ингридиенты? Колбаса докторская, картошка вареная, огурцы солёные, майонез, консервированный зелёный горошек. Откуда ты этот рецепт вычитал?! Из всего списка доверие внушает лишь зелёный горошек, да и то ввиду патриотичности своего цвета. А основное блюдо? Где я возьму белые грибы и такое дикое количество картошки?! Вы, русские, разве что в десерт эту картошку не кладете!.. Хотя нет! — он залился неприятным смехом. — «Сладкий пирог с картофелем». Антонин, — он выразительно помахал разделочным ножом. — Мне придётся покончить или с тобой, или с твоим списком, иначе Лорд покончит с вашим верным слугой. Выбор свободный.

— Лорд одобрил список, — решился на обман Долохов, гордо вскидывая голову. — Ему моё меню понравилось. Или ты хочешь с ним поспорить?

— Что, действительно одобрил? — упавшим голосом спросил Люциус. За столько лет службы верой и не всегда правдой, он так и не научился до конца определять тараканов, которые стадами ползали в голове милорда.

— Да, — подтвердил Антонин, прижимая к грудилист со столь дорогими каждому русскому сердцу рецептами.

— О времена! О нравы! — горестно процитировал Люциус, хватаясь за голову. — Неужели вы на Родине всегда готовите эти... хм... яства в Рождество?

— Не, — беззаботно откликнулся Долохов, кусая схваченное с одного стола яблоко. — Мы как-то больше Новый год празднуем. И да, всегда готовим такую еду.

— Жуть, — честно признался Люциус, вчитываясь в поэтапно расписанный рецепт приготовления пельменей. — А что у нас с основным десертом? Блины с малиновым вареньем отпадают, потому что у нас нет малины.

— Как что? — до глубины души удивился Антонин. — Бисквитный торт со взбитыми сливками и малин... хорошо, клубникой.

— Значит, так и запишем, — аристократ чуть высунул язык, строча на пергаменте: — «торт семиярусный с бисквитной основой, взбитыми сливками, марципаном, шоколадной крошкой и свежими ягодами клубники». Нет, подожди — клубника красная. Нам не подходит. Возьмем киви и яблоки. Да, и серебристый марципан. Отлично!

— Ну, я так бы не сказал. Мудрено слишком.

— А ты не вмешивайся! Я здесь начальник или как? Вот-вот, не умничай.

— Тебя милорд к себе звал.

— Что ты раньше не сказал? — переполошился Малфой, вскакивая со стула. — Проследи здесь за домовиками, а то с них станет снова убежать. Эх, я вас! — он погрозил замешивающим тесто эльфам холеным кулаком в муке и юркнул за дверь.

* * *

— Значит, так, — Гермиона чеканным шагом прошла вдоль шеренги выстроившихся гриффиндорцев. — Наши достижения на сегодняшний день таковы: разосланные приглашения, добытая ёлка, покупка игрушек и прочих элементов декора, приобретение подарков для коллектива, пошив праздничных костюмов и составление праздничного меню... Меню готово, Джинни?

— Ещё бы! — радостно хихикнула Уизли, довольно потирая руки. — В лучших английских традициях!

— Хорошо. Что у нас с концертом?

Кружок самодеятельности, в быту представленный Невиллом, Лавандой, Парвати, Симусом и Дином ответил неуверенными взглядами и перетаптыванием с ноги на ногу. Мгновенно вспыхнувшая Грейнджер, по-видимому, верно истолковала их смущенный вид.

— Вы издеваетесь?! Послезавтра бал, а у вас ничего не готово?

— Нет-нет, готово! Мы просто репетируем. У нас есть парочка замечательных концертных номеров!

— Ладно, — Гермиона перевела взгляд на остальных однокурсников, продолжая изредка подозрительно коситься на массовиков-затейников. — Как там с костюмами?

— Всё готово! — заорал представитель группы, отвечавшей за внешний вид учеников, возбужденно махая руками. — Только ваши с Роном и Гарри мантии дорабатываются, а наши уже полностью готовы.

— Замечательно, — Гермиона развернулась на сто восемьдесят градусов. — Наша задача — без особых потерь нарядить елку. Шарики там, — она ткнула пальцем в пылящиеся в углу коробки с игрушками — Ёлка... А где ёлка?

* * *

Если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе — эту истину Гарри Поттер ещё в раннем возрасте, целеустремленно топая к разнообразным горам, горкам, холмам и насыпям. Рядом мчался Рон, тащивший на откуда-то найденной тележке мешки и коробки с ёлочными игрушками. Посовещавшись с самим собой, Поттер пришёл к выводу, что тащить в гостиную ёлку, чтобы потом трансгрессировать с ней в Паудерхем неразумно, следовательно надо украсить её прямо в чулане. Снейп где-то пропадал, так что проблем возникнуть не должно было. Единственный минус — малые габариты подсобной комнаты, в которой одновременно должны были уместиться ёлка, Гарри, Рон и тележка. Но оптимистично махнувший рукой на все трудности Избранный уверил скептически настроенного Рона в успехе предприятия. Долго уговаривать не пришлось, так как Уизли тоже не улыбалось на своём горбу нести ель... Нет, ЕЛЬ, ЕЛИЩЕ.

Перемигиваясь, как заправские конспираторы, мальчики приблизились к заветной двери в логово Великого и Ужасного. Для надежности Поттер пару раз постучался. Из-за двери не было слышно витиеватых ругательств, проклятий и обещаний снять столько баллов, что... что... Коротко говоря, профессора зельеварения там точно не было. Для вскрытия оказалось достаточно простой «Алохоморы», поскольку Снейп никогда не закрывал дверь в кабинет слишком сильно из-за пресловутого чулана. А все ингредиенты и особо опасные штуки, нужные для приготовлений зелий хранились в другом чулане, находившемся двумя этажами выше. Как верно подметил когда-то Фред Уизли, змея нарыла нор по всей школе.

— Люмос! — прошептал Гарри. В кабинете действительно никого не было, но обстановка всё равно действовала угнетающе. Под боком сосредоточенно сопел Уизли. — Рон, я пойду проверю, как там наша красавица, а ты пока выгружай поклажу.

— Будет сделано, сэр! — фыркнул Рон, разворачиваясь лицом к телеге.

Гарри скрылся в потёмках комнаты. Его друг с кряхтеньем взялся за первую коробку, пока из темноты не донёсся жуткий вопль. Рон с перепуга выронил коробку на пол, и хрупкие стеклянные вещицы разбились вдребезги. Несколько галеонов, как с куста. А они ещё только начали.

— Гарри! — заорал Рон, вспоминая про полезное «Репаро» и склоняясь над осколками. — Что ты там визжишь?!

— Рон! — Золотой мальчик чуть не врезался в Уизли, заставляя того испуганно сглотнуть. — Она пропала!!!

— Как пропала?! — гриффиндорец разрывался между желаниями нервно расхохотаться и начать биться головой об стену. — Куда она могла пропасть?

— Не знаю!

Друзья со всех ног кинулись в чулан. Посреди него, там, где по идее должны была покоиться ёлка, зияла пустота. Близлежащие вещи были помяты и разбросаны, к двери тянулась дорожка из еловых иголок, а само помещение напоминало кратер вулкана.

— Всё, нам конец, — мрачно известил Гарри остолбеневшего от такой картины Рона. — Идём сообщать о пропаже остальным, или сразу в озеро?

* * *

— Аккуратнее! Не торопимся! Правее продвиньте!.. Входит?

— Входит!

— ЗАНОСИ!

Адаптированная к английской обстановке картина «Бурлаки на Волге» во всей красе предстала в холле Малфой-Мэнора. Шестеро Пожирателей, надсадно дыша, сбивая руки и ноги, тащила на себе внушительное дерево семейства Сосновых, под аккомпанемент ободряющих криков Волдеморта и охов Люциуса Малфоя, переживавшего за дорогой паркетный пол. По соседству с сопереживающими стоял Северус Снейп, довольно сложивший на груди руки.

— Отличная ёлка! — довольно резюмировал Тёмный лорд, оборачиваясь к Северусу. — Где же ты её достал?

— О, это удивительная история, милорд! — Снейп не кривил душой: история и в правду была очень удивительна и в высшей степени загадочна. — Недавно я разбирал книги в своём кабинете. Неожиданно из кладовки до меня донеслись странные звуки, как будто что-то упало. Зная, что в кладовку мои студенты несут разные вещи, я слегка насторожился и решил пойти посмотреть. Открыл — а там лежит эта ёлка. Не знаю, откуда она там появилась, и кто её принёс — все ёлки студентов стоят в другом месте — но дерево было замечательное. И, что весьма, странно, её нельзя подвергнуть заклинанию уменьшения. Должно быть, это ёлка из какого-то важного департамента. Вы слышали, недавно группа магов похитила ёлку с Трафаль... — и тут на профессора снизошло озарение. Поттер и Уизли, устроившие погром в его кабинете. Ёлка в кладовке. Получается, что он украл ёлку у гриффиндорцев, которые украли её у магглов.

— Северус? — Волдеморт участливо посмотрел на вытянувшееся лицо Снейпа. — Всё в порядке?

— О, да, милорд! — на лице зельевара расплылся широкий оскал. Жуткий, нездоровый, мстительный оскал. Тёмный лорд слегка нахмурился, припоминая, что он такого сказал.

— Прошу простить меня, милорд! — внезапно ринулся к поспешно отпрыгнувшему подальше Волдеморту Снейп. — Мне срочно нужно явиться в Хогвартс!

— Хорошо, конечно, — закивал Волдеморт, загораживая себя витающим в облаках Люциусом. Снейп опять отвесил низкий поклон и исчез. — Ну просто джин из бутылки!

* * *

— Что значит «она пропала»?! Кто мог утащить ёлку, которую нельзя уменьшить, у нас из под носа?!

— Не знаю! — одновременно и очень жалостливо пробормотали Рон с Гарри, пятясь от разъяренной Грейнджер, ненавидевшей непредвиденные заминки.

— А кто будет знать?! У нас нет лишних ёлок! Все ушли на создание определенной композиции в зале!

— Мы что-нибудь придумаем!

— Только попробуйте, — Гермиона продолжала угрожающе наступать, а мальчики — трусливо отступать, — не найти до завтра ёлку. Тогда сами будете стоять посредине зала, обмотанные мишурой! — она яростно сверкнула глазами и отошла к другим однокурсникам. Мимо мальчиков прошел укоризненно смотрящий Невилл.

— Что будем делать? — шепотом пискнул Гарри.

— Как будто я знаю! Ёлок-то больше нет.

— Рон! — Поттер уставился на своего друга с детским восторгом в глазах. — Кактус Невилла!

— Что?

— Кактус! Помнишь, ты его принёс, когда мы только всё планировали?

— Ты спятил? — с лёгкой надеждой спросил Рон.

— Нет у нас выбора! Быстро иди за кактусом, и скажи Гермионе, что у нас есть ель. Я сейчас вернусь!

— Куда! — рявкнул Уизли, запоздало пытаясь схватить друга за мантию: Золотой мальчик уже выпорхнул из гостиной.

* * *

Перед портретом Полной дамы стояло изваяние. Изваяние было бледным, исполненным чувством собственного достоинства и излучающим недовольство. Если бы не чуть заметно поднимающаяся при дыхании грудь, то Драко Малфоя можно было не отличить от скульптуры. На первый взгляд, он таковой и являлся. Гарри выскочил в коридор и тут же был окачен ледяной волной презрения, исходившей от слизеринца.

— Сделал? — как ни в чём не бывало спросил гриффиндорец, пропуская требуемые этикетом приветствия и разговоры о прекрасной погоде.

— Я ненавижу тебя, Поттер, — едва ли не по слогам отчеканилМалфой. — Меня почти поймали! И да, я всё сделал.

— Где они?

— В нашей башне. Наши стервятники уже разобрали всё до пуговиц.

— Прекрасно, — Гарри злорадно рассмеялся, потирая руки. — Хоть одна приятная новость за весь день. Теперь мы квиты, Малфой.

— Ненавижу, — тихо и очень убедительно выплюнул слизеринский принц. — Тебя.

— И я тебя, мой дорогой! С Наступающим!

— Вас также, — прошипел Драко, разворачиваясь и гордо уходя, поднимая с пола слой пыли полами своей мантии. Можно подумать, Гарри не услышал его тихое «чтобы у вас крыша обвалилась».

День Икс настал. С восхода солнца в Малфой-Мэноре и Хогвартсе забурлили сборы, грозящие плавно перетечь в Третью Мировую. Бал обеих сторон, как было указано в пригласительных, начинался в девять часов вечера. Времени оставалось много, так что предводители группировок все ещё лелеяли надежду, что другая группа откажется от идеи праздновать в замке. Гарри созвал на пиршество своих приятелей из Когтеврана и Пуффендуя, Волдеморт — Пожирателей, не задействованных в подготовке к вечеринке. В случае, если вся эта толпа нагрянула бы в Паудерхем, от замка остался бы один фундамент.

Гриффиндорцы бегали туда-сюда, перетаскивая чемоданы, ёлки, цветы, огромные сундуки, шкафы и столы. Между суетившимися студентами важно прохаживалась Гермиона Грейнджер и отмечала в списке, который был не меньше списка Волдеморта, что уже собрано. Мимо неё пронесся Рон Уизли, сжимавший в руках большой сверток с топорщащимся на боку симпатичным бантиком, и на ходу кидающий его подруге.

— Что это? — полюбопытствовала Гермиона, с интересом разглядывая пеструю упаковку.

— Наша ёлка! — проорал Рон, теряясь в гуще толпы. — В зале увеличите!

— Надо же, — улыбнулась Грейнджер, ласково гладя фольгу. — Нашли всё-таки.

Уизли протолкался через скопление гудящих студентов и вцепился в руку Гарри, нетерпеливо ищущего его глазами.

— Мантии? — выдохнул Рон, утирая лоб.

— Кактус? — ответствовал Поттер, приподнимая бровь.

— Отдал Гермионе. Вроде бы, ничего не заподозрила. Но это пока. Что будет, когда его распакуют в Паудерхеме...

— Это уже не наша забота. Свою работу мы выполнили... Мантии почти готовы. Заберем их через час-другой.

— Как там у нас с Сам-знаешь-кем? — Рон понизил голос, подозрительно оглядываясь по сторонам.

— Всё сделано, точнее, испорчено. Они нам не помешают, — Гарри заговорщически подмигнул другу.

— Хвала Мерлину! Я всю ночь не спал, извелся.

— Да? — скептически хмыкнул Гарри. — Храпел ты порядочно.

— Это был оборот речи, — отмахнулся слегка попунцовевший Уизли. — О, смотри: к нам подбирается Гермиона. Пошли, перетащим какие-нибудь ветки, а то она опять к нам прицепится. Знаешь, она иногда так напоминает мне мою маму!

— Строишь планы счастливой семейной жизни?

— Отстань.

* * *

— #@*#%$!!! — в полный голос выдал Эйвери, хватаясь за сердце. — Люциус! Ты это видел?!

— Перестань колебать воздух, я тебя прекрас... *@#$$&%!

— №@%*, — согласился с ним Деметриус.

Пожиратель спокойно шёл в прачечную в прекрасном расположении духа. Ему велели забрать парадные костюмы Пожирателей, чтобы они могли их ещё раз примерить. «Чисто бабы», — снисходительно прокомментировал Волдеморт, крутясь перед зеркалом в своей элегантной чёрной мантии, пока вокруг него суетилось порядка пяти домовиков с булавками и иголками в руках. Деметриус вошёл в небольшую комнатушку, добродушно посмеиваясь.

Известно, что белый — цвет той чистоты, какой не достигнуть в реальном мире, однако авторы интерьера комнаты очень старались, чтобы чистоты в мире стало больше. Намного больше. Белизна комнаты буквально ослепила Пожирателя, ожидавшего увидеть повсюду приглушенные черные и зеленые цвета со всевозможными вариациями. Прямо перед ним висели порядка двадцати снежно-белых мантий, расшитых блестками и бисером. На каждой мантии была вышита огромная снежинка, сверкающая на свету, как глаза Наземникуса Флетчера, когда он находит оброненный кем-то галлеон. Больше одежды в комнате не было, и в остальных комнатах особняка тоже. Всё сгрузили сюда днем раньше, чтобы домовики успели постирать. Как ни крути, выходило, что в этом они дружно заявятся в Паудерхем. Эйвери открыл рот, чтобы выразить своё непонимание от происходящего, а предатель-рот выдал одну большую и не слишком цензурную фразу, целиком характеризующую наряды, Волдеморта и его отношение к балу. Но, в целом, Пожиратель со своим ртом был всей душой согласен. Прибежавший на крики Малфой тоже был ошарашен. Метнувшись к вешалкам, они обнаружили приколотую к одной мантию записку. Гарри Джеймс Поттер сердечно желал им как можно лучше отпраздновать Рождество в замке Паудерхем и слал им ответный подарок.

— Гадёныш! — рыкнул Эйвери, поворачиваясь к рухнувшему на табуретку Люциусу. — Только не говори, что у нас больше нет мантий.

— А что говорить, если ты и так всё знаешь? Поттер сдаваться не намерен. Если наш последний сюрприз его не отрезвит, то вместо бала у нас будет организованный бег с препятствиями по пересеченной местности и догонялки в течение всей Рождественской ночи... Я не пойду к милорду! — торопливо добавил Люциус, увидев выразительный взгляд своего товарища.

— Тогда ты пойдешь в этом одеянии на бал. А мы вместе с тобой. Представляю, как порадуются гости.

— Деметриус, придумай что-нибудь! — простонал Малфой. — Если бы здесь была Нарцисса, она бы помогла. Но она уехала к маме поправлять расшатанное здоровье.

Эйвери пристально оглядел поле для деятельности. В принципе, если отрезать снежинки, блестки и бисер... То останется только повязка, напоминающая набедренную. Абсолютно и беспросветно белая. Значит, нужно двигаться по другому пути.

— Зови Яксли и Долохова, — решительно произнёс Деметриус, признавая попытки придумать что-нибудь стоящее провальными. — Скажи: у нас цейтнот.

* * *

— Профессор!

Снейп вздрогнул, безуспешно стараясь слиться с окружающей обстановкой. Он всё понял: это пришли Уизли с Поттером. Пришли мстить за украденную ёлку. Стараясь как можно незаметнее достать из кармана палочку, он повернулся к перемигивающимся гриффиндорцам, держащим что-то за спиной. Топор, решил зельевар. Или дубинка.

— Профессор! — неуместно радостным тоном начал Уизли, пока Северус пытался угадать спрятанное от его глаз орудие возмездия. — Разрешите пригласить вас к нам на бал!

— Я... что?! — запнулся профессор, во все глаза смотря на смущенно улыбающихся дружков.

— Вы так нам помогли, сэр, — процедил Гарри с видом человека, страдающего от жуткой зубной боли. — Мы вам так благодарны.

Глаза Снейпа округлились, а челюсть поползла вниз. Он вдохнул и выдохнул, восстанавливая сбившееся дыхание. Иррациональное желание позорно сбежать или, в худшем случае, истошно воззвать о помощи пропало, а на его место пришло привычное желание приложить юных балбесов головой об стену.

— Нет, мистер Уизли, благодарю, — скривился Снейп, посчитав, что если он сейчас влепит рыжему затрещину, то это будет далеко не та благодарность, которую от него ждут. — Что я буду делать среди молодежи?

— А мы ещё пригласили профессора МакГонагалл и профессора Дамблдор! — простодушно ответил Рон. — То есть, хотим пригласить, но никак не можем найти. Вы не знаете, где они?

— Не знаю, — отрывисто сказал Снейп. — Их все ищут: они куда-то уехали и до сих пор не вернулись.

— Жаль, — сник Уизли. — Вы точно не хотите отпраздновать с нами? У нас будет бал! С танцами!

Вряд ли можно было придумать лучшего довода, чтобы окончательно отбить у профессора желание отправиться в Паудерхем. Он с содроганием вспоминал танцевальные вечера во времена его обучения в Хогвартсе. За все семь лет он потанцевал лишь на выпускном, с габаритной пуффендуйкой в многочисленных розовых рюшках и оборочках. Ему никогда не забыть, как он прятался в зарослях после бала, пока двести фунтов женственности искали его по всему школьному саду, сотрясая воздух сладострастным зовом.

— Нет, я всё же воздержусь, — прорычал Снейп. Удивительно, как всего за несколько минут гриффиндорец умудрился протоптаться по всем его любимым мозолям. Это, несомненно, был дар. — Я проведу Рождество с учителями.

— Но это же скучно! — подключился к разговору удивленный Поттер, до сих пор артистично притворявшийся ни к чему не причастным. Снейп удостоил его усталым взглядом. Профессор зельеварения вспомнил прошлогодний Рождественский корпоратив. Много ли нужно одиноким людям в преклонном возрасте — интересные сплетни, задушевные разговоры, тортик, бутылка доброго огненного виски... Ну ладно, две бутылки. Ну, три... Удивительно, что три бутылки огневиски Огдена творят с человеком! На ум пришли зажигательные танцы Флитвика и секреты из личной жизни МакГонагалл. Чем он сам занимался в ту ночь, милосердная память не сообщила. Но факт остается фактом — наутро Северус проснулся под столом в костюме Санты.

Снейп отодвинул в сторону Уизли и поспешил скрыться в безопасном кабинете. С треском захлопнув дверь и запечатав её различными заклинаниями, он представил, как в первую ночь за целый год выспится и с утра спокойно почитает книгу. Кстати, о книге... Северус подошёл к столу и взял том. Из него выпала записка. Закатив глаза, он, с недовольным бормотаньем, поднёс её к глазам.

— Слышишь? — встрепенулся Рон. — Кто-то воет.

— Да миссис Норрис, наверное, опять кто-то на хвост наступил. Или это Невилл распевается. Пошли в гостиную, наши вот-вот отправятся.

* * *

— Точно всё взяли? Шарики? Тарелки? Гирлянды?

— Да, — в сотый раз повторили гриффиндорцы, нагрузившись коробками. — Уже можно идти к порталу? Мы так к девяти не доберемся и до середины процесса.

— А ёлку взяли? — рявкнула Грейнджер.

— Да!!!

— Идите, — смилостивилась девушка.

Ученики засуетились, шурша нарядными мантиями и до дрожи пугаясь злобных взглядов взвинченной отличницы. Девушка ходила из одного угла гостиной в другой и время от времени шипела на особо криворуких сокурсников. В стороне, Лаванда обливала голову лаком, одновременно стараясь поднять корзину с венками из омелы. Выстроившись кругом, они схватились за бутафорную метлу и тут же исчезли. Из кухни двумя часами ранее отправились домовики. Гостиная опустела, повисла тишина.

По плану Золотое Трио должно было явиться народу ровно в 21.00, на правах устроителей мероприятия. На деле всё было куда прозаичнее: им нужно было в тайне от других доставить подарки для приглашенных. А ещё очень хотелось хотя бы часик провести вдалеке от высокого собрания. Гермиона посмотрела на часы: шесть вечера. Время идти за костюмами и наконец-то привести себя в подобающий вид. Её мантия, нежно-розовая, как носик новорожденного котенка, уже должна быть готова. Грейнджер целый год выбирала его в лучших магазинах Лондона, потратив все карманные деньги. Но наряд того стоил. Представив глаза Рона, она счастливо заулыбалась. Её внешний вид был спланирован в стиле «я войду и все АХНУТ». Особенно трудно было с прической: Гермиона весь день проходила в бигудях, сбивчиво объясняя причину появление на её голове огромной чалмы. Девушки поняли её мгновенно, а мальчики искренно полагали, что она защищала волосы от осыпавшихся с елей иголок.

— А вот и мы! — в гостиную прорвался Рон, трясущий коробками с мантиями. Гермиона расцвела.

— Мы не смотрели! — пропыхтел Гарри, смотря на подругу честнейшими глазами. — Но хочу заметить, что белый тебе очень идёт.

— Спасибо, Га... Белый? — Гермиона непонимающе воззрилась на друга. Уизли от души залепил ему подзатыльник.

Грейнджер торопливо вырвала из рук Рона коробку, на который висел ярлык с её именем. Странно, но коробка было явно больше, чем нужно было для небольшой мантии. В такую же можно было уместить рыцарские доспехи. Надо разобраться.

— Я — переодеваться! — проинформировала их Гермиона и убежала в спальню для девочек. Рон и Гарри пожали плечами и пошли забирать подарки.

* * *

— А-а-а-а-а!!!

— Гермиона! — хором крикнули гриффиндорцы, влетая в спальню.

Перед зеркалом стояла... стояло...

В голове само собой всплыло: «Офелия! О, нимфа!» Конечно, если Офелия носила костюм снежинки.

Девушка продолжала надрываться, разглядывая своё отражение в зеркале. Её платье начиналось скромным декольте, и заканчивалось умопомрачительной юбкой, при виде которого слабонервным мужчинам требовался нашатырь. На кудрявой голове было красовалось что-то наподобие нимба.

— Кра... кра... красиво, — затихающим шепотом пискнул Рон, протирая глаза и измеряя пульс. Безрезультатно: девушка стояла на том же месте и выглядела всё также... красиво.

— Это не мой наряд! — завизжала Грейнджер, метнувшись к Рону и смыкая пальцы у него на шее. — Где моя мантия, негодяи?!

С боем и потерями (укушенным пальцем, двумя синяками и клоком выдранных волос) удалось отцепить находящуюся на грани срыва Гермиону от Уизли.

— Секундочку! — Поттер показал подруге коробку от её платья. — Это же твоё имя! Как мы должны были проверять? Или ты думаешь, что Лаванда или Парвати подменили тебе костюм, чтобы... — страшная догадка посетила головы гриффиндорцев. Толкая друг друга, они ввалились в спальню. За ними устремилась всхлипывающая Гермиона. Содрав обертку и открыв коробку, Избранный обнаружил веселенький джемпер в красно-жёлтую полоску и рога. Уизли — красную бандану и костюм пирата. Что-то смутно им подсказывало, что парадные мантии до стирки выглядели несколько иначе. Либо порошок Ласка «Магия бальзама» действительно производил на вещи магический эффект, либо это были происки одного вредного недобитого змееподобного злодея, решившего нанести последний решительный удар по их планам.

Часы пробили девять.

— Подарки, Рон, — отрезала Гермиона.

— Подарки, Гермиона — признал Рон. Гарри трясущимися руками нацепил на голову рога.

Время пролетает незаметно. Кажется, только вчера Золотое Трио решило устроить Рождественский бал в замке Паудерхем, а сейчас они уже приземлились на пол, засмотревшись на развернувшуюся перед их глазами картину.

То, ради чего они устроили скандал в кабинете Дамблдора, подняли на уши Хогсмит и Лондон, довели до истерики Фаджа. То, ради чего они страдали и боролись. Минута была исполнена драматизма и лирического пафоса. Впору было пустить слезу.

Зал выглядел потрясающе. С неба валил волшебный снег, по углам был расставлены красиво накрытые столы, ломившиеся от разнообразнейших угощений (домовики потрудились на славу), стены были обвешаны разноцветными игрушками и гирляндами. Под потолком искрились цветные фонарики и чудом найденные электрические гирлянды. В конце зала можно было разглядеть занавешенную сцену с выставленными рядами стульев.

Посредине зала гордо возвышался кактус.

Кактус макушкой почти упирался в потолок. Огромной зелёной макушкой, на которую чья-то недрогнувшая рука нахлобучила алую звезду. С иголок, по размерам больше напоминавших копья, свешивались гигантские шары и игрушки.

Гриффиндорцы приземлились на мягкое. Рядом, чуть не расплющив, плюхнулись подарки.

— Кактус, — отупело констатировала Грейнджер, поднимаясь на ноги. Добрая сотня глаз гостей уставилась на прибывших друзей, будто бы размышляя: взорваться ли радостными криками, или объявить эвакуацию. В пользу последнего говорил нехороший огонь, запылавший в глазах Гермионы. — Кактус?!

— А это не мы! — крикнул кто-то из толпы. — Это Рон принёс!

Все синхронно, как в кордебалете, обернулись к Уизли. Гермиона и Гарри сверлили его угрожающими взглядами. Рон адресовал ответный взгляд дезертиру-Поттеру. Тот заметно стушевался и, прокашлявшись, робко заметил:

— Ну, Гермиона, не сердись. Ведь главное не украшение зала, а компания. Посмотри: все наши друзья в сборе.

— Хорошо сказал! — утирая всё же скатившуюся слезу, пробормотал Финниган, вытаскивая из мантии кактусные иголки.

— УРА! — взревел зал, аплодируя герою. — Гар-ри, Гар-ри! — скандировали студенты. Для Поттера настал звёздный час. В трудную минуту народу всегда нужен Герой, а он всегда знал, что годится для этой роли. Он раздул грудь от осознания собственной важности. Рядом громче остальных аплодировал Рон, бочком пробиравшийся подальше от Гермионы.

— Да начнётся ба!..

Помещение сотряс громогласный удар грома. Люди с воплями попадали на пол, кто-то потянул застывшего столбом Избранного. В воздухе явственно чувствовался запах горелого. Когда поднявшиеся клубы дыма рассеялись, то стало понятно, что с компанией в этот вечер им повезло.

Да, в бочке мёда не без ложки дёгтя. Сейчас эта ложка дегтя стояла напротив, раздувая ноздри и сверкая алыми глазами. Душа Гарри Поттера ушла в пятки ботинок сорокового размера.

Зал не замедлил измениться. Теперь половина помещения была задрапирована зелёным и серебристым шёлком, а на стенах висели игрушки и бумажные снежинки странного кремового оттенка. В противовес гриффиндорской полукруглой композиции из небольших, вычурно украшенных ёлок, были представлены цветывсех цветов радуги. Вдоль стен были поставлены готичные канделябры. На пол с треском обрушился стол, ни в чём не уступавший столу гриффиндорцев. Рядом с кактусом возникла прекрасная пушистая ёлка. ИХ ЁЛКА!!!

Дверь зала распахнулась, и в зал стройным маршевым шагом прошествовала группа в полосатых купальниках. Точнее, Пожиратели Смерти, облаченные в одинаковые мантии с поблескивающими брошками. Чёрные Снежинки, высокомерно задрав подбородки к верху, продефилировали через зал и остановились за спиной своего повелителя.

— Добрый вечер, Северный олень, — скривился Волдеморт, окидывая взглядом экзотическое одеяние Избранного.

— Добрый вечер, — любезно ответил Поттер, чуть вытягивая шею, чтобы полюбоваться нарядами Пожирателей. — Вижу, ваши Снежинки уже готовы к труду и обороне?

Уизли подавился смешком. Люциус Малфой вжал в себя голову и зажмурился, чтобы не видеть развернувшегося вокруг кошмара.

— Кто тут такой умный? — тихо зашипел он. — Кто догадался притащить черную краску?

Немного побледневший Яксли изобразил всем своим видом чистоту и невинность, немного не вязавшуюся с его коварной злодейской душой. Коварная душа, как и добрая душенька Поттера, ухнула вниз.

И тут началось! Двери снова распахнулись, на этот раз, едва не слетев с петель, и в зал ломанулась разношерстная толпа студентов и Пожирателей, расталкивающих друг друга и с гневными воплями пробивающаяся к праздничным столам. Сметя на пути половину дизайнерских наворотов, толпа с голодными криками распределилась по стульям, скамьям и табуреткам. Вот тут-то они и заметили Лорда и Избранного. Челюсти гостей поползли вниз. Малфой заламывал руки, а перенервничавший Яксли жевал рукав собственной мантии. Поттера слегка дрожал, его лучшие друзья грызли ногти. Посреди общего бедлама сохранял спокойствие лишь Тёмный лорд, размышляющий, что можно взять вон ту дубинку и оглушить её Мальчика-который-выжил, раз уж нельзя использовать магию. Или, в честь праздника, можно задушить в объятиях. Насмерть.

Среди знакомых лиц показалось одно очень знакомое. Профессор Северус Снейп в оригинальной чёрно-белой мантии, на вид сделанной из шкуры зебры, с нечитаемым выражением лица восседал за столом слизеринцев. Позже ходили слухи, один невероятней другого. По словам одних, Снейп убил животное во время летних каникулах в Африке. Другие утверждали, что мантия сделана из ненатуральной кожи. Также существовало мнение, что зебра увидела прообраз мантии на зельевара и умерла естественной смертью.

— Чем больше народа, тем веселее, — пискнула Гермиона. — Мы тут все поместимся.

— Это ты поместишься, девочка, — бросил Волдеморт. — А мы жаться в углу не намерены. Вам — налево, мне — направо.

— Нам — строго по центру! — нахально заявил Гарри, оттесняя в сторону Тёмного лорда и направляясь к своему столу. — Мы будем веселиться. Пошли, ребята!

Ребята бросили пугливые взгляды на Волдеморта и потрусили за своим другом. Что им ещё оставалось делать? Рождественская ночь неминуемо грозила оставить воспоминания на всю последующую жизнь. Здесь их ждал самый опасный тёмный маг всех времён и народов, за столом — уставшие и голодные однокурсники, которым наверняка не терпится узнать, что, собственно говоря, здесь творится. На их месте Гермиона бы просто рвала и метала. Почему-то захотелось спрятаться за мантию Тёмного лорда. Тяжелые взгляды учеников давили к земле не хуже штанги. Это плохо. За столом их, по крайней мере, ждал вкусный ужин. Это хорошо.

— Мы будем танцевать! — объявил Поттер, старательно избегая смотреть на Волдеморта. — Гермиона, врубай музыку!

Грейнджер вцепилась в старенький патефон, раздумывая над тем, как бы его врубить. Говорят, умственная деятельность отвлекает от душевных терзаний. Уизли горько вздыхал за её спиной. Снейп старательно притягивал все взгляды к себе. Можно было сделать ноги, но... Проклятая гриффиндорская храбрость! Грейнджер независимо тряхнула головой и прошествовала к столу, с грохотом ставя на него патефон.

— Пластинку, — процедила она Гарри. — Сейчас мы им покажем, где соплохвосты зимуют.

* * *

— Надо делать ноги. Срочно, — шепнул на ухо Поттеру Рон, вываливая на тарелку половину салатницы. — Пока они не очнулись от шока.

— Мы не можем, — зашипел в ответ Гарри, поглядывая на злобно пожирающего его глазами Волдеморта. — Сейчас будет выступать наша самодеятельность.

— Это слишком жестокая смерть, — убежденно заметил Рон, притягивая к себе тарелку с куриными ножками. — Неужели тебе их, — он кивнул в сторону слизеринцев, — совсем не жалко?

— Жалеть слизеринцев — не комильфо.

— Друзья... и ВЫ! — обратилась с подмостков Джинни Уизли. — Мы рады представить вашим... а ВАШИМ не рады... выступление нашего школьного ансамбля.

— Просим! — стол гриффиндорцев заулюлюкал и захлопал. Над столом слизеринцев висело напряженное молчание.

Свет неожиданно погас. Роскошные бархатные портьеры раздвинулись, и на сцену выплыл Невилл Лонгботтом в блестящей мантии.

— Эту песню, — дрожащим голосом произнёс он, — я посвящаю самому и дорогому мне существу на всей земле! Она пропала несколько недель назад, но я жду и верю, что она вернется! Если вы когда-нибудь любили — то эта песня для вас и вашей второй половинки!

Долохов крайне убедительно изобразил, что его тошнит. Малфой отвлекся от сосредоточенного обмазывания пельменей майонезом и уставился на сцену. Глаз Волдеморта нервно дернулся.

Невилл запел. Поначалу всё выглядело довольно прилично: Лонгботтом тихо пищал про два сердца, которые не могут соединиться и «поцелуи страсти нежной», вызывая у студентов Хогвартса одобрительное посвистывание, а у Пожирателей конвульсивное дерганье и экзальтический шок. Несколько пар выпорхнуло из-за стола и отправилось вальсировать. Изощряясь в кульбитах и разворотах, они не заметили, как настало время припева.

— Оу! Оу! Оу-уууууу! — взвыл Лонгботтом. — Ауоооооооо!!!

Студенты слегка побледнели. Танцующие пары после небольшой заминки продолжили двигаться, неуверенно пытаясь сделать вид, что ничего не было. За столом Пожирателей началась возня: Люциус подавился пельменем и задыхался, а его товарищи всем скопом накинулись на давящегося аристократа, пытаясь как можно сильнее похлопать его по спине.

На сцену выскочили Симус, Дин, Лаванда и Парвати в люминесцентно сверкающих нарядах. На мгновение они остановились, заколыхавшись в лунной дорожке, льющейся через огромное окно, как на УЗИ. Изящно покачав бедрами, девушки стали вытанцовывать что-то наподобие танца живота, совмещенного с танго. Симус и Дин страстно отбивали ногами ритм, качая руками по воздуху.

— Я — твой Мимбулус!

Плюнув на приличия, танцующие остановились, воззрившись на надрывающегося Лонгботтома. Он пел громко, закрыв глаза, и явно наслаждался происходящим.

— Ты — моя МимблетоНИЯЯЯЯЯ!

Подтанцовка хаотично металась по сцене, подпрыгивая и размахивая руками на подобии самца-шимпанзе во время брачных танцев. Невилл вдруг поднялся в воздух и стремительно закружился, на ходу осыпая сцену блестками, отваливающимися от мантии. Он кружился всё быстрее и быстрее, всё хаотичнее и хаотичнее двигались танцоры, музыка ревела. Тот-кого-нельзя называть, слегка приоткрыв рот, подался вперёд. Снейп, растеряв привычное хладнокровие и равнодушие, плеснул на восхищенно подвывающего рядом Долохова, вспомнившего зов волков в родной тундре, квасом.

— Я — твой Мимбулус! Ты — моя Мимблетония! Ау-оооо-ууу-оооооо!!!

Зажегся свет. Лонгботтом приземлился на сцену. Гробовая тишина, сопровождавшая его выступление, была нарушена аплодисментами. Аплодисменты шли от... слизеринского стола?!

— Браво, — смущенно крикнул Антонин, хлопая в ладоши. — Очень душевно! Даже, знаете ли, Родина вспомнилась.

Эффект от его слов напоминал разорвавшуюся бомбу: взревев, толпа учеников хлынула на сцену, и под громовые аплодисменты на руках потащила их за стол. Невилл краснел, бледнел и дрожал одновременно. Выпутавшись из объятий друзей, он подскочил к неподвижно сидящим Рону и Гарри, и, задыхаясь от волнения, спросил:

— Ну, как?

— Можно хуже, — донесся ласковый голос. Изумленные гриффиндорцы повернулись к прищурившему глаза Волдеморту, с насмешкой наблюдавшим за творящимся светопреставлением. — Но трудно.

— Не обращай на него внимания, Невилл, — торопливо схватил за плечи задрожавшего певца Гарри. — Ты был великолепен! — он состроил гримасу Тёмному лорду. Тот ухмыльнулся.

— Я пойду к остальным! — возбужденно крикнул Невилл. — Что вы тут сидите? Пошлитанцевать! Мы сейчас настроим патефон...

Отошедшего Лонгботтома тут же окружили однокурсники, к ним пробирался Долохов, желавший выразить своё восхищение.

— Ну, дела! — пробормотал Рон, во все глаза смотря, как Долохов вполне искренне жмёт руку их товарищу. — Уж не галлюцинация ли это?

— Если галлюцинация, то коллективная, — подала голос Грейнджер.

До выступления Невилла, девушка пыталась определить размеры зала в окружности, вертя головой по сторонам и путаясь в показаниях. Гермиона сбивалась с расчетов, злилась, начинала сначала и забывала, где находится, то и дело принимая вилку за карандаш и пытаясь записать ею формулы на поверхности стола.

— Индийская народная! — прозвучало со сцены.

Долохов и Лонгботтом сделали пас руками и запели. И как запели!

JaiHo! You are the reason that I breathe,

Jai Ho! Uh-uh-uh-oh!

Дуэт из них получился отменный. Гарри почувствовал, как непроизвольно притоптывает ногами. Гермиона улыбалась, а Рон чесал голову, постоянно забывая про бандану. Невилл и Долохов взяли последнюю ноту, поклонились и гордо оглядели танцующий и подпевающий зал.

Лёд тронулся. Во всяком случае, уже не было взглядов исподтишка и холодного молчания. Люди потихоньку заполняли танцевальный настил. Продолжали сидеть лишь Золотое Трио, Северус Снейп, неверяще озирающийся по сторонам, жадно глотающий воду спасенный Малфой и излучающий арктический холод и равнодушие Волдеморт, прямо сидящий во главе своего стола.

— Они своей кислой рожей испортят нам весь праздник, — негодовал Рон, совсем забывая о своём привычном трепете перед Тем-кого-нельзя-называть и профессором зельеварения. — Гарри, сделай что-нибудь! Позови их ужинать с нами, должно помочь.

— Рон, ты только что применил... логическое мышление? — прошептал Поттер, стараясь увильнуть от щекотливой темы.

Гермиона не выдержала.

— Он, что, выглядит как ребёнок с синдромом дауна?!

— Первое впечатление бывает обманчиво, — пожал плечами Гарри. — Хочешь горячей индейки?

— Не заговаривай нам зубы! — рявкнула Грейнджер, подталкивая Избранного. — Ну же!

— Я не буду! Пустите! — Рон и Гермиона объединенными усилиями выталкивали его с насиженного места.

«Если бы всегда так слаженно работали, злыдни!» — хмуро подумал Золотой мальчик, вцепляясь в стол, как утопающий в спасательный круг.

— Двенадцать! — оглушил их подлетевший Дин Томас. — Сейчас часы будут бить!

Уизли и Грейнджер отпустили ноги Поттера и, подхватив его под мышки, потащили к остальным. Тёмный лорд лениво смерил глазами судорожно хватающих бокалы учеников и собственных сторонников и нехотя поднялся.

Часы били двенадцать.

Наступило Рождество.

* * *

Настала пора вручения подарков. Ликующие люди понеслись к заветным коробочкам, ища ярлычки с собственными именами. Долохов и Невилл хвалились собственными подарками, чокаясь бокалами с лимонадом. «С сиропом!» — восклицал Пожиратель, радуясь, как ребенок. — «Как в детстве!»

Отдельно ото всех стоял Волдеморт, презрительно смотревшийся на обнимающихся и повизгивающих празднующих. Временами на него кидал взгляды заваленный подарками и отчего-то смущенный Поттер, словно испытывающий желание подойти, но раз за разом одергивающий себя.

За криками и гамом никому не удалось различить всё нарастающий шум.

— Берегись! — запоздало взревел Люциус Малфой, отпрыгивая в сторону.

Дверь в этот вечер всё же выломали: раздался рев и в зал, вместе с выломанными дверями, стремительно и неуправляемо влетела оленья упряжка. Осознав, что неведомый безумец сейчас совершит «посадку» прямо здесь, народ спешно разбежался в разные стороны, предпочитая следить за происходящим с безопасного расстояния. Посредине зала в гордом одиночестве остался стоять Тёмный Лорд, мрачно наблюдающий, как не справившийся с управлением погонщик посшибал ёлки, канделябры и вазы с цветами. Затормозив прямо перед лицом Волдеморта, олени испуганно попятились, а из-за нагромождения подарков выпрыгнул Санта Клаус собственной персоной. За ним выбрался широко улыбающийся эльф, поправляющий съезжающие очки.

— Здравствуйте, дети! — он подошёл к остолбеневшему Волдеморту и крепко сжал его в объятиях. — И для тебя, Том, у меня найдется подарочек .

— Прекратите этот цирк! — неожиданно хрипло крикнул Тёмный лорд и, оттолкнув, руку Санты, выскочил из зала.

— А сейчас — подарки! — попытался разрядить обстановку эльф, одергивая грустно смотрящего вслед Волдеморту Санту. — Кто-нибудь поможет нам выгрузить их?

— Помоги ты, Северус, — подмигнул Снейпу волшебник. Ошарашено вглядывающийся в лицо Клауса зельевар попятился.

— Н-не буду!

— Северус, — Санта уже сжимал брыкающегося Снейпа в удушающих объятиях и проникновенно шептал на ухо: — У нашего главного гостя её глаза...

— Зато всё остальное — от папаши! — гаркнул Снейп на весь зал. Он обернулся летучей мышью, и с гневными криками вылетел из зала. Раздались аплодисменты и смешки. Санта и эльф выложили подарки. Досталось и ученикам, и Пожирателям. Ведь, как утверждал, Клаус, они вели себя сегодня хорошо, и он надеется, что так будет и впредь. Подарок профессору Северусу Снейпу было решено немедленно отправить в Хогвартс. Счастливо прижимавший к сердцу самоучитель по вокалу Невилл Лонгботтом лично подписал нелюбимому учителю открытку. Самоучитель они решили почитать вместе с Долоховым на досуге. Сову с подарком отправили в школу.

В конце концов, заслуживает же и этот перенервничавший и загнанный нелюдимый зельевар свою дольку счастья в Рождество? А дольки, между прочим, были лимонными.

Нет ничего хуже Рождества.

Что толку в этом глупом празднике, если ты, год за годом, будешь сидеть в полном одиночестве в сыром подземелье и под бой курантов пересчитывать предпринятые за год попытки захватить мир?

— Э, хм, мистер Риддл?

Волдеморт устало дернул плечами, даже не смотря на вошедшего. Кто ещё, кроме Великого Избранного будет называть его ненавистным маггловским именем и неуверенно мяться у входа?

— Что тебе, Поттер?

— Хороший сегодня вечер был.

Тёмный лорд поморщился как от зубной боли — в шкале самых неуместных высказываний в данной ситуации эта фраза занимала почетное второе место. Определенно, нужно сказать Дамблдору, чтобы тот провёл ревизию в школе и заменил тренировки по квиддичу организованным чтением Энциклопедии, дабы придать мыслям Поттера более трезвое направление.

— А можно тут с вами постоять?

— Если я скажу «нет», это что-либо изменит?

— Нет! — просиял Гарри, метнувшись к Волдеморту. Маг стоял на балконе, задумчиво смотря на ночной зимний пейзаж. Снежинки кружились в воздухе, делали кульбиты, приземлялись на холодную землю. Гарри робко примостился рядом, кладя руки на перила и смотря на танец снежных хлопьев. Зрелище действительно завораживало. Вдалеке мерцали яркие вспышки: кто-то за несколько миль отсюда решил устроить фейерверк.

— Зачем ты сюда пришёл, Поттер? Иди в зал: тебя там ждут друзья.

— Они сейчас заняты подарками, — весело фыркнул Мальчик-который-выжил. — Им точно до меня нет никакого дела. А пришёл я сюда по делу, — признался честный и бескорыстный гриффиндорец.

— И по какому же?

— Мы хотим устроить салют, но боимся: вдруг зацепим замок. Вы самый искусный волшебник среди всех гостей. Может, вы нам поможете?

Волдеморт хотел язвительно рассмеяться, но почему-то не смог: в голосе у мальчишки было столько надежды и веры в чудо, что разрушить их сейчас казалось преступлением. Более страшным, чем все, совершенные им ранее.

— Ты не думал Поттер, что через несколько часов наше пребывание здесь закончится? И я смогу со спокойной душой убить тебя? С помощью магии?

— Мне-то что, — равнодушно пожал плечами Поттер. — Там сейчас Гермиона открывает мой подарок. Если он ей не понравится, то я буду первым, кто захочет, чтобы вы убили меня.

— Волевая у тебя подружка, — издал смешок Волдеморт.

— Да она не моя, они с Роном...

— Я знаю.

Снова молчание. Наконец Гарри, словно проснувшись, выудил из мантии небольшой сверток и сунул его в руки Волдеморту.

— Что это? — Тот-кого-нельзя-называть без всякой жалости разорвал красивую упаковку. — Шоколадка?!

— Это вам, — смущенно потупился Гарри. — Я подумал... просто подумал...

— Что все злодеяния я совершал из-за того, что никто не догадался подарить мне плитку шоколада? — маг даже развеселился, наслаждаясь видом теряющегося гриффиндорца. — Ну спасибо, Поттер, спасибо.

— Я, наверное, пойду? — запинаясь, спросил мальчик.

— Иди, — Волдеморт опять взялся за созерцание белоснежной пустыни. Гарри тихонько вздохнул и, стараясь ступать как можно тише, побрел обратно.

— Стой, Поттер.

— Да?! — а радости, радости-то сколько в голосе.

— Спасибо за подарок. Знаешь, я когда-то получил в подарок точно такую шоколадку. Маггловскую, — он чуть сморщился.

— Правда? Когда?

— В приюте. К нам приехала одна женщина, привозила подарки для сирот. Мне тогда досталась именно такая плитка. Даже упаковка не изменилась.

— И вы её съели?

— Нет. Старшие мальчишки отобрали, — Тёмный лорд криво улыбнулся. Где теперь он, и где они? По сути, так и остались в грязи. — Ты ведь тоже имел дело с такими верзилами?

— Ага. Кузен у меня не совсем верзила, но свинья порядочная.

Опять молчание.

— Хорошо молчим, — заметил Гарри. — Так вам понравился подарок?

— Лучшим подарком для меня будет хотя бы один день отдохнуть без тебя, Поттер, — усмехнулся Тёмный лорд. — Но мне, похоже, это не удастся: у тебя пожизненный абонемент на все устраиваемые мной мероприятия.

— Идентично, — расплылся в хитрой улыбке Герой Магического мира. — Кстати, спасибо за рога. Те олени даже лизнули меня: приняли за брата.

— Я старался! Ладно, пойдём, устроим уже этот фейерверк: постоять в одиночестве ты мне всё равно не дашь...

— Не дам!

— Это был не вопрос, дурак, а утверждение.

— Кто ещё тут дурак?

Они скрылись в замке. Один из тройки подозрительно больших сугробов, расположившихся неподалеку от занесенного снегом балкона, изнутри осветился ярким светом, сопровождавшимся негромким хлопком. Из-за второго сугроба выглядывал смутный силуэт человека с биноклем.

— Профессор, спешу вас поздравить: операция под кодовым названием «Санта Клаус» прошла успешно.

— Я вижу. Но за дверь будешь платить ты. Я же говорила, что вести должна я.

— Санками Санты будет управлять какой-то эльф? Не смеши меня, Минни!

— Вы никогда не дадите мне отдохнуть! Что вы здесь забыли? — третий сугроб тоже был обитаем.

— Странно слышать это от человека, прячущегося в сугробе уже... час?!

— Полтора.

— Полтора часа!

— Я не долетел. Вы с лордом решили меня окончательно добить. Крылья не держали, руки болели.

— Руки, крылья... главное — хвост!

— С вас премия, Дамблдор. За моральный ущерб, нанесенный пением вашего ученика.

— Я не считаю...

— Мальчики, успокойтесь: начинается салют. О, я вижу, как Малфой запускает снежком в Поттера... Он промахнулся! Он попал в Тёмного лорда!

— Тот кидает его в сугроб. Та-ак, сверху запрыгивает Рон Уизли.

— Они смотрят сюда!

— По местам!