Viva Forever (гет)

Вся жизнь странным образом пронеслась перед глазами… Многие говорят, что это случается перед смертью. Так вот, часть моей души умерла вместе с поворотом этих песочных часов.

Я оказалась там, где меньше всего на свете хотела оказаться — на папиных похоронах. Только не это, нет! Я не хотела пережить это горе ещё раз… мне этого просто не вынести.

Будто что-то темное, бесконечно тоскливое, как звук одинокой струны, снова рвало меня на части.

Я спряталась за ближайшее дерево и попыталась успокоиться, но вдруг увидела… себя. Северус обнимал ее… меня. Я, то есть Лили из прошлого, плакала, а он только и говорил, что всё будет хорошо.

В это верилось слабо, но все же было очень уютно и тепло в его объятиях, и тьма с тоскливым холодом трусливо отступала. А может, он забирал ее себе, притягивал, как магнит? Ведь тьма жила в его глазах почти всегда. А интересно тогда получалось — мы, два таких непохожих человечка, отгоняли тьму друг от друга. Два маленьких, светлых и грустных воина. Это было бы так смешно… если б не было так грустно.

Я это помню…

Стоило посмотреть в его глаза, и как по волшебству, находился смысл жить дальше — жить не только ради него, но и ради других. Ради мамы и ради Туни.

Зря я так слепо цеплялась за это мнимое ощущение покоя — наверное, нам обоим это стоило части собственной души. За годы дружбы мы стали чем-то единым, неделимым, словно бы целостным организмом.

Но, несмотря на это, я все же не чувствовала должного понимания с его стороны. Он не осознавал моего горя в полной мере — ведь у него были совершенно иные отношения с отцом.

С другой стороны, какого понимания я искала? Не хотела же я, в самом-то деле, чтобы он испытывал такие же страдания? Но было ощущение неправильности, фальши, которые я и сама объяснить не могла.

Да и не хотела — главное, что рядом с Северусом мне было очень тепло…

* * *

Мне было тогда всего тринадцать лет… Казалось, за этот год я не то что повзрослела — гораздо хуже, я будто постарела на век и затолкала маленькую девочку, жившую внутри меня, в самые темные уголки души. Не нужна она была тогда, такая наивная, такая счастливая и слабая — наоборот, я старалась быть сильной, и, по правде говоря, выглядела довольно глупо.

Тогда, в объятьях Северуса, я чувствовала, что все мои беды уходят, а на их место приходит неуверенность и даже страх — что со мной будет дальше, я не представляла.

Я всегда была очень трусливым человеком, умело скрывавшим этот свой недостаток. Искренне не понимаю, как же я попала на Гриффиндор, ведь мне самое место на Слизерине… Нет, не так — моё место рядом с Северусом, всегда рядом с ним, но, если мой друг помог мне быть сильной и смотреть утрате в лицо с гордо поднятой головой, то другой человек помог мне и вовсе забыть о своём горе...

Еще один поворот песочных часов, и я снова лечу в смешении красок.

* * *

Я прекрасно помню ту ночь, когда я сбежала из школы, и, сидя на берегу озера, смотрела на сентябрьское небо и любовалась звёздами…

Звёзды так увлекли меня, что я забыла обо всём на свете…

И тут…

— Эй, Эванс! — сказал кто-то сорвавшимся голосом.

Я повернулась, надеясь увидеть Северуса — знала, что он не придёт, но всё равно ждала…

Как ни странно, это оказался Сириус Блэк.

— Что ты тут делаешь? — безучастно спросила я. — Я думала, что только мне удалось сбежать сегодня — как тебе удалось провести завхоза?

— Не только в тебе есть грифиндорский характер, и потом, я же Мародер, — усмехнулся он. — Я сюда часто прихожу — уж очень место удобное, чтобы побыть в одиночестве.

— Я тоже хотела бы побыть одна… — грубо сказала я.

-Эванс, я знаю как тебе тяжело. Гибель отца и всё такое… — без обиняков выпалил он вдруг.

— Пошёл к чёрту! — перебила я Блэка, однако он не сдался.

— Но Джим ищет тебя… Он волнуется.

— С чего бы ему волноваться за меня?

— Ну ты и дура, Лили, он ведь тебя любит!

Наблюдая за собой, тринадцатилетней, из-за деревьев, я только что по-настоящему осознала глубину тех слов, что Сириус сказал тогда…