Somewhere I belong (гет)

— Шестикурсницы?

«Такого не может быть! Это невозможно, — судорожно размышляла Лаванда.— Это ведь не маховик времени! Надо вспомнить, что конкретно говорила мне Парвати про этот портал. Ох, и зачем я так напилась тогда? Так, Парвати говорила, что это старинный порт-ключ, никто не знает, куда он ведет. Она вроде что-то еще говорила про подсознание... Точно! Он ведет туда, где подсознательно хочешь оказаться. Может в этом кроется отгадка! По крайней мере, это уже хоть что-то».

Лаванда устроилась на диване в гостиной и обдумывала все места, где она хотела оказаться, когда собиралась в путешествие. В ее мыслях поочередно сменялись курорты Англии, а затем и всего мира. Постепенно ее мысли перетекли в мечты о том, как было бы здорово оказаться там вместе с Роном. Она была бы так счастлива посетить с ним маггловский город любви — Париж, прокатиться на гондоле в Венеции, загорать на пляжах Бора-Бора, ну или просто быть вместе с ним где угодно. Быть вместе с ним! Вот, к чему всегда сводились ее мысли, все до единой! От осознания этого факта Браун подскочила на месте, как ужаленная. Она подсознательно хотела оказаться с ним! Вернуться во время, когда они были вместе! Вот почему портал и перенес ее на шестой курс. Лаванда почувствовала, как камень спал с плеч, — теперь она знала причину, по которой тут оказалась, и это позволило ей немного расслабиться. Также ей нравилась сама мысль о том, что в данный момент она является девушкой Рона Уизли. Это давало ей шанс пустить их отношения по другому пути. Пусть в душе он любит Гермиону, но Лаванда повзрослела за эти годы, она сможет изменить его отношение к себе. Теперь она гораздо взрослее, умнее и степеннее, чем раньше. Браун поняла, что это, возможно, ее единственный шанс быть с любимым человеком и не потерять его. И этот шанс она уж точно не упустит.

* * *

«Я в Хогвартсе, Блейз странно себя ведет, и все до боли напоминает мне год обучения на шестом курсе. Это не может быть правдой... Но что, если это действительно так?» — дикое предположение засело в голове Малфоя.

Первым делом он решил повторно осмотреть комнату и вещи. Увиденное оправдало все его опасения. Лучшим доказательством явились педантично разложенные по цветам шарфы, носки, ремни и галстуки. В шкафу также аккуратно висели идеально выглаженные рубашки, пиджаки и мантии, внизу стояли бесчисленные пары обуви. Если бы не заклятие «Незримого расширения», огромный гардероб Малфоя не уместился бы в небольшой платяной шкаф.

Смысла не было дальше осматривать что-либо, ведь Драко и так узнал свои вещи, но он все-таки повторно осмотрел все полки и ящики. Фамильный перстень, золотые часы, подаренные Блейзом, волшебный медальон с колдографиями от Астории, запонки от Панси — все это Драко хранил в потайном ящике, пока учился в Хогвартсе. В том же ящике он нашел подарочную коробочку. Открыв ее, он обнаружил изумительной красоты золотое кольцо, кричащее о своей чудовищной стоимости и отменном вкусе Малфоев. Он вспомнил, что это роскошное изделие было предназначено для его будущей помолвки, которая должна была состояться, судя по всему, следующим летом. Уже на пятом курсе Драко знал, что в жены ему пророчат Асторию Гринграсс, и на протяжении целого года присматривался к ней, а в начале шестого курса они стали официально встречаться. Из всех слизеринок — а остальных он никогда и не замечал — Астория была самой красивой девушкой, что весьма льстило самолюбию Малфоя. Училась она прилежно, манеры ее были поистине аристократические, наследство огромным, а кровь чистой. Поэтому Драко решил, что она является наиболее подходящим для него вариантом — тем более что с первого курса Астория симпатизировала ему.

Вынырнув из мыслей, Малфой изучил содержимое письменного стола. Судя по его конспектам, вчера было 12 декабря, как он и предполагал. Осталось разобраться в том, как же он здесь оказался.

Вспомнив, что таинственный шар с тех пор, как пришел Блейз, лежит в кармане, Драко достал этот любопытный предмет. Это определенно портал, но не было понятно, почему он сработал, ведь для начала его необходимо настроить и активировать. Если только кто-то не сделал это специально. Такой вариант Драко сразу отмел: кто мог знать, что именно он подберет шар? И если портал все же был заранее настроен и активирован, то почему не сработал в тот же момент, когда Малфой его поднял? С другой стороны, стало абсолютно очевидно, что именно Драко должен был перенестись сюда, в свою комнату, в свое прошлое, что окончательно все запутывало. Обдумывая ситуацию и так и эдак, он провалился в сон.

Проснувшись с утра пораньше, Драко решил пойти на завтрак и посмотреть, как будут складываться обстоятельства, и может быть, что-то прояснится. С подобными мыслями Малфой принял душ, оделся в школьную одежду, захватил учебники и направился в Большой зал.

Как же здорово было вновь пройтись по коридорам Хогвартса, снова ощутить себя учеником! Драко наслаждался каждой минутой. Войдя в Большой зал, он восхитился его чудесным убранством, словно видел все это великолепие в первый раз. Пребывая в ностальгическом настроении, он двинулся в сторону слизеринского стола.

-Драко! — женский голос окликнул его сзади.

Он обернулся и увидел Асторию, спешащую к нему. Она смотрелась довольно мило в белой форменной блузке и темно-зеленой юбке, и выглядела гораздо лучше, чем он привык ее видеть, хоть и прошло всего несколько лет. Совсем еще девчонка, она быстро подошла к Драко и чмокнула его в щеку. Малфой поморщился. Негативное отношение к ней не испарилось даже в такой нестандартной ситуации.

-Ты рано сегодня, — констатировала Гринграсс.

Малфой не ответил, и Астория решила, что он не в настроении. Она не отличалась проницательностью и никогда не могла угадать, о чем думал Драко.

Уже сидя за столом, Малфой рассматривал завтракающих учеников. За гриффиндорским столом на своем привычном месте сидели Поттер и Уизли. Рыжий по обыкновению лопал все подряд, в то время как его сосед задумчиво ковырял в тарелке. Грейнджер с ними не было, и Малфой почувствовал легкое разочарование — он надеялся увидеть ее реакцию на их с Блейзом шутку.

Тут дверь в очередной раз распахнулась, и в Большой зал ввалилась запыхавшаяся Гермиона. Вид у нее был скорее злой, чем растерянный. Это удивило Малфоя, и он стал с усмешкой наблюдать за гриффиндорской старостой. Она пронеслась между столами и уселась с Гарри и Роном, что-то тихо рассказывая. Лица ее друзей моментально вытянулись, словно она сказала нечто из ряда вон выходящее. Спустя несколько минут обсуждений они вернулись к трапезе. Высказавшись, Грейнджер, по-видимому, остыла и тоже принялась за еду.

Малфою стало досадно, что на этот раз их с Блейзом шутка не возымела должного эффекта. Время завтрака подходило к концу, а Драко все еще не решил, что будет делать дальше. Внезапно Малфою захотелось насладиться весельем и беззаботностью школьной жизни, хоть на время не быть боссом, мужем, отцом и главой семейства. Ему было интересно пожить своей прошлой жизнью, пусть даже ненадолго, пока он не выяснит причину своего нынешнего положения. Рассудив, что это, возможно, его единственный шанс сделать что-либо так, как ему хочется, он подхватил свою школьную сумку и в сопровождении Астории отправился на уроки. Эту возможность он не упустит.

* * *

Гермиона Грейнджер была с первого курса очень привязана к Гарри и Рону, и с каждым годом их дружба только крепла. Девушка искренне любила своих друзей и испытывала чувства, схожие с материнской опекой. Непроизвольно она всегда старалась о них заботиться, часто помогала им с уроками, даже пыталась воспитывать и давать советы. Кому-то это бы не понравилось, но Гарри и Рон принимали ее старания с благодарностью. Они понимали, что желание быть полезной — неотъемлемая часть их подруги.

В начале учебного года Гарри начал встречаться с Джинни Уизли. Она уже давно ему нравилась, но его природная нерешительность не позволяла сделать ему первый шаг. В итоге, Джинни проявила инициативу, это и послужило толчком к началу их отношений. Но Гарри не заметил, как стал немного отдаляться от Гермионы и Рона, все больше времени проводя с Джинни.

Вид влюбленных парочек смущал Гермиону, которая чувствовала, что их c Роном отношения тоже стали немного иного характера, нежели просто дружба. Назвать это любовью, в романтическом смысле, было бы огромным преувеличением. Скорее это была привязанность, навеянная атмосферой любви, царившей среди студентов шестого курса. Гермиона, прежде не испытывавшая ничего подобного, простодушно считала, что влюблена в своего лучшего друга. Это, с одной стороны, делало ее очень счастливой, а с другой — ставило перед выбором: либо они остаются друзьями и продолжают делать вид, что ничего не происходит, либо они будут вместе, но рискуют потерять дружбу в случае расставания. Наивная Гермиона, как и все девушки, надеялась на лучшее — то есть на то, что Рон в скором времени предложит ей встречаться, и у них все получится, дружба будет спасена, и начнется новый этап их отношений . Единственное, о чем совсем не подозревала Гермиона это то, что Рон уже сделал выбор. И этот выбор был не в ее пользу.

Предпочитающий стабильность во всем, Рон Уизли считал, что нужно остановиться на достигнутом. Самое ценное, что было в его жизни — это его семья, Гарри, Гермиона и квиддич. Ничего из этого он терять ни в коем случае не собирался. Поэтому, когда он понял, что его чувства к Гермионе стали меняться, то изо всех сил старался видеть в ней только подругу, не желая вносить в свою жизнь какие-либо перемены. Это стоило ему больших усилий, учитывая, что вокруг туда-сюда постоянно сновали влюбленные парочки, а Гермиона смотрела на него так, словно чего-то ждала. Рон даже и не догадывался, в ожидании чего пребывала подруга, ведь наблюдательность не была его коньком. Тем более, Гермиона вовсе не отличалась застенчивостью или скрытностью. Она всегда была как на ладони, никогда не держала секретов от них с Гарри (за исключением случая с маховиком времени), а иногда даже думала вслух, что часто помогало ее друзьям с домашними заданиями.

Несколько месяцев внутренней борьбы морально измотали его, и, когда он уже готов был признаться Гермионе, что она ему небезразлична как девушка, в его жизни появилась Лаванда Браун.

Лаванда, уже давно подававшая недвусмысленные знаки симпатии в отношении гриффиндорца, не стеснялась проявлять свои чувства на публике. Каждый день после дебюта Рона на квиддичном поле, она с утра до вечера бегала за ним, делая лестные комплименты, стараясь во всем угодить и щебеча всякие глупости. С ней Уизли немного отвлекался от своих мыслей о Гермионе и спустя пару недель окончательно решил, что встречаться с Браун — наилучший выход из положения. Отсутствие настроения у Гермионы Рон списывал на то, что она, скорее всего, чувствует себя одиноко, ни с кем не встречаясь.

Гермионе оставалось только недоумевать, отчего отношение Рона к ней так резко изменилось. Ревность душила ее все больше и больше, а надевать маску равнодушия было сложнее с каждым днем. Но наихудшим в этой ситуации стало то, что они почти перестали общаться, а в немногочисленных разговорах даже не затрагивали наступившие в их жизнях перемены. Будто ничего и не изменилось. Недосказанность морально изматывала Гермиону, а отношение Рона, теперь уже без намека на какие-либо эмоции к ней, просто выводило из себя. В таком состоянии, то ли обиды, то ли злости, посещать занятия не было абсолютно никакого желания. Настроение гриффиндорской старосты с каждым днем становилось все хуже и хуже, и вот уже месяц она ходила мрачнее тучи.

Проснувшись от резкого звонка будильника, Гермиона продолжала лежать в кровати. Когда до завтрака оставалось полчаса, встать ей все же пришлось. Быстро приняв душ, она оделась, захватила заранее приготовленные учебники и уже собиралась выходить, как вдруг вспомнила о незаконченном гадании.

Вчера Парвати рассказала ей об этом таинстве, и, хотя Гермиона и сомневалась насчет всего этого мероприятия, но все-таки с рвением исписала десятки бумажек, надеясь вытащить имя Рона. По правилам необходимо было написать все имена, которые только знаешь, вне зависимости от того, нравится тебе этот человек или нет. Поэтому Грейнджер к уже довольно внушительной кучке бумажек нехотя добавила имена слизеринцев.

Быстро подойдя к кровати, Гермиона сунула руку под подушку и наугад схватила одну из бумажек. Перевернув ее, она замерла от ужаса. Тело онемело в оцепенении, а глаза вновь и вновь пробегали по клочку бумаги. «Драко». Это был словно гром среди ясного неба. Грейнджер в тысячный раз посмотрела на короткое имя в надежде, что оно чудесным образом изменится, но чуда не произошло.Постояв еще некоторое время и отойдя от шока, она разочарованно побрела на завтрак.

Гарри и Рон уже завтракали в Большом зале, и Гермиона подсела к ним.

—Привет, ребята! — коротко поздоровалась Гермиона.

—Доброе, — начал было Рон, но, увидев гневное выражение ее лица, немного растерянно добавил: — утро...

—Привет! Ну, рассказывай, — Гарри тоже заметил, что она не в духе.

—Ничего серьезного,— поспешила успокоить их Гермиона. —Вчера Парвати рассказала мне об одном гадании на суженного. Стыдно признать, но я сделала это. Выполнила все, как она сказала. Это была довольно кропотливая работа, поэтому...

—Не тяни! Кто же тебе выпал? — перебил ее Гарри, ему было очень любопытно.

—Драко, — раздраженно выпалила Грейнджер, заливаясь краской.

Гарри и Рон выглядели ошеломленно и какое-то время просто молчали, уставившись на подругу. Наконец Рон изрек:

—Не может быть! Это ведь абсолютный маразм...

—Точно, — поддержал его Гарри. — Наверно, это гадание не волшебное, а просто очередная глупая девчачья забава! Вспомни, в маггловском мире девчонки тоже ведь так делают. Но это совсем не значит, что это все правда. Так что просто забудь.

—Ну... Да, Гарри, ты, наверное, прав, — злость отступила, и Гермиона облегченно вздохнула. Ей хотелось, чтобы это оказалось именно так. — Как только я была такой бестолковой, что послушала Парвати?

—Ну, со всеми бывает, — весело ободрил ее Рон, хотя в душе у него остался неприятный осадок. — А теперь пойдемте быстрее, мы уже опаздываем на урок. Кстати, Лаванды почему-то не было на завтраке...

Оглянувшись в поисках Браун и не найдя ее, троица спешно собралась и удалилась из Большого зала.