Путь Пожирателя (джен)

Ярко горят в ночи канделябры, тихо льётся музыка, чуть заглушаемая оживленными разговорами. Прием в Малфой-мэноре в самом разгаре, и на первый взгляд он кажется всего лишь закрытой вечеринкой.

Но только не мне.

Огни канделябров беспощадно слепят глаза, музыка режет слух, а разговоры кажутся перешептываниями за моей спиной. А ещё этот холод, холод мраморных плит, холод ясной ночи, пробирающий до дрожи. Я здесь чужой, я не нужен здесь, но именно здесь я должен быть.

— Ты и вправду считаешь, что я поверю в это? Поверю в то, что ты всерьёз решил стать на путь тьмы? Даже не надейся, Сириус Орион Блэк.

Отмахиваюсь от навязчивого голоса матери в голове. Да уж, maman, ты и тут умудряешься меня достать. Браво. А между тем взгляды прожигают мне спину. Но когда я оборачиваюсь, то не нахожу ни одной пары глаз, обращенных на меня. Все слишком воспитаны, чтобы открыто глазеть.

— Что бы ты не задумал, Сириус, не надо. Прошу тебя, это не стоит того.

О нет, братишка, еще как стоит!

Взгляды, взгляды, сотни пар глаз, направленных на меня. Каждый готов прожечь меня Авадой, и я с трудом держу маску. Я хочу обернуться — но нельзя.

Я в безопасности. Все хорошо — тщетно твержу я себе. Напрасно я пытаюсь себя обмануть: сердце твердит — они враги. Меня окружают враги, бессердечные убийцы, которые не остановятся ни перед чем. Но здесь также и убийцы Марлин. Я отчаянно сжимаю палочку в кармане мантии. Нет, не сейчас. Еще слишком рано.

— Ты будешь там сегодня, Сириус. Я не знаю, зачем тебе это, но потомок Блэков имеет полное право быть в доме Малфоев в день приема Темного Лорда. И он там будет.

Да, мама, ты даже не представляешь, что тут сегодня будет.

Проходя мимо зеркала, останавливаюсь и вглядываюсь в отражение. Оттуда на меня смотрит уверенный в себе и своей силе потомок древнего и благородного рода. Он улыбается и кивает своему отражению. То, что надо.

— Ты же говорил, что появишься в этой мантии, «оде снобизма», только на своих похоронах!

Хоть бы ты сегодня не оказался прав, Регулус.

Внезапно скрипка издает отвратительный, резкий звук. Я вздрагиваю и оборачиваюсь, на ходу выхватывая палочку. Никого. Там никого нет. Бросаю взгляд на свое отражение. Напряженное, бледное лицо, глаза, полные страха. Отвратительное зрелище. Отворачиваюсь и прячу палочку обратно в карман.

— Тяжелый день, Блэк? — из-за угла появляется фигура. Я чудом сдерживаю себя от очередной глупости и стискиваю палочку меж похолодевших пальцев.

Невысокий шатен с резко выделяющимися скулами, наконец, полностью выходит из своего укрытия. Несомненно, Нотт, только имени не помню.

— Вроде того, — не знаю, как, но выдавить усмешку у меня получается.

— Признаться, ты умеешь удивлять, — растягивая слова, проговаривает он. Сердце пропускает удар, а, может, и два. Сейчас меня раскроют. Нет, меня уже раскрыли. И теперь подойдут его дружки-Пожиратели, и Волдеморт самолично казнит меня.

— Правда? — удивленно приподнимаю брови. Ну же, продолжай, Нотт, я хочу знать все, что тебе обо мне известно.

— Никто не ожидал, что закоренелый гриффиндорец и любитель грязнокровок решит вдруг так резко сменить приоритеты.

Ещё сильнее, почти лихорадочно, стискиваю палочку. Я уже на грани, ещё чуть-чуть — и будет взрыв.

— А, впрочем, — продолжает между тем Нотт, — лучше поздно, чем никогда. Мои поздравления, — и он протягивает мне руку.

Я отцепляю побелевшие от напряжения пальцы от древка и пожимаю его руку.

— Элайджа.

— Сириус, — моё имя дается мне с необъяснимым трудом. Элайджа Нотт кивает на прощание и уходит в зал, туда, где сейчас самый разгар вечеринки. Я шумно выдыхаю и чувствую, как напряжение постепенно отступает. Все нормально, он ничего не знает. Никто из них не знает. Это просто глупая паранойя.

Я втягиваю носом воздух, словно перед нырком на глубину, и устремляюсь следом.

Мысли, одна мрачнее другой, будоражат мое сознание. Скольких людей убили эти люди? А которые из них убили её?

Это невыносимо. Пытаясь отвлечься, я прислушиваюсь к разговорам вокруг меня.

— Наш нерадивый кузен — Пожиратель? — доносится до меня голос. За ним следует заливистый смех. Я иду на этот звук, как потерявшееся в глубинах океана судно на свет маяка.

— Ты, верно, что-то путаешь, Цисси, — все ближе и ближе, я теперь различаю голос Беллатрисы. Ну конечно, она и Нарцисса.

— Не путает, — подаю голос я, довольный эффектным появлением. Беллатриса резко замолкает, пристально и испытывающе глядя на меня. Отвечаю ей нахальным взглядом и запоздало добавляю:

— Добрый вечер, дамы.

— Сириус, — процеживает Нарцисса, недовольная тем, что её застали врасплох, — признаться, не ожидала тебя тут увидеть.

— Не сомневаюсь, — я растягиваю губы в ироничной улыбке.

— Сириус, — внезапно раздается властный голос за моей спиной. Чего же мне стоит сохранить безразличное выражение лица! От этого голоса меня словно окатили водой и пустили ток по телу. Через силу я оборачиваюсь и чуть киваю.

— Вальпурга говорила о тебе, но я до конца не мог поверить, что она серьёзно. Пройдем же со мной.

Сердце пропускает ещё пару ударов. Этот человек внушает мне ужас, почти инстинктивный. Враг, враг, враг — хором твердят мне сердце и разум. Но я следую за ним, по ярко освещенному поместью, вверх по ступенькам, мимо толпы, через коридор с портретами предков Малфоев, и останавливаемся мы только перед дверью в какую-то комнату.

— Абраксас любезно согласился одолжить мне свой кабинет, — с этими словами он заклинанием отмыкает дверь и пропускает меня внутрь.

Обстановка в кабинете нарочито роскошная. Показательная, перегруженная всяческими статуэтками и прочими предметами, каким-либо образом указывающими на состояние Малфоев.

— Безвкусица какая, — кривлюсь я.

Волдеморт усмехается, и по его взгляду я вижу, что мое мнение он разделяет. Что ж, это тоже начало.

Между тем он усаживается в кресло за письменным столом и жестом предлагает мне занять место перед ним.

— Вы так всех новичков встречаете? — усмехаюсь я. — Или я один такой особенный?

— Несомненно, — рассеянно бросает он, пристально глядя в мои глаза. Легиллименция. Ага, сейчас прям я так и открыл тебе все свои мысли, урод.

Страх придает мне наглости. Чем больше я боюсь, тем сильнее во мне вспыхивает азарт и желание испытать противника.

— Неплохо, — спустя пару минут заговаривает он, — весьма неплохо. Зачем же ты пришел, Сириус Блэк?

— Думаю, сначала стоило спросить меня, а потом уже пытаться залезть в мою голову, — гордо поднимаю подбородок и смотрю ему в глаза.

Давай же, Лорд Волдеморт. Покажи, на что ты способен.

Вопреки моим ожиданиям, он лишь улыбается и встает с кресла, устремляя свой взгляд за окно.

— Истинно Блэк. Но что ты хочешь от меня? — с этими словами он поворачивается ко мне.

Убить тебя — в моих глазах пылает огонь, я больше не в силах его скрывать. Убить тебя, как ты убил её. И это уже невозможно скрыть ни за маской, ни за окклюментивным щитом.

Я подрываюсь, выхватываю палочку, и невербальное заклятие летит в его сторону. В сторону врага. Адреналин разливается по венам, и я больше не чувствую страха. Только огонь. Он с легкостью уворачивается от заклинания. Между тем все новые и новые заклятия срываются с конца моей палочки. И вот уже в щепки разнесен стол, вспыхивают фолианты на полках за разбитыми стеклами, тлеет тяжелая портьера за его спиной. Он — мишень, он — враг, и ярость, клокочущая внутри меня, наконец находит выход. Заклинания летят непрекращающейся стеной, стихийная магия вырывается наружу, превращая комнату в пепел. А я все не прекращаю атаку, вкладывая в неё все то, что осталось от меня.

Я не знаю, сколько длился мой порыв. Не знаю, сколько заклинаний было произнесено, не знаю я и сколько магии вылилось в воздух. Но едва я остановился, едва огонь в моих венах уступил неизбежной слабости, как я увидел вспышку. Красную вспышку.

Я не слышал слова «Круцио», я не видел Волдеморта среди огня, пепла и пыли. Но я точно знал, что это оно. Семь кругов ада предстали передо мной. Меня сжигали заживо, воскрешали и снова сжигали. Будто сотни игл впились в мое тело, будто яд пустили по венам, будто мир вокруг взорвался, а я — эпицентр взрыва.

И вдруг все прекратилось.

Я осел на коленях у его ног. Я был истощен, беспомощен и беззащитен. А он — лишь ранен.

— Я знал, — жутким шепотом проговорил он, — знал. Знал о МакКиннон, знал, зачем ты пришел. Но знаешь, что самое главное, Сириус Блэк? Дамблдор тоже знал.

Я издал подобие всхлипа. Во мне не осталось сил для сомнения, недоверия или чего бы то ни было. Во мне не осталось совершенно ничего. Я так и остался на коленях пред ним, из последних сил стараясь не потеряться в реальности. Я заглянул в его глаза и понял, что он не лгал. Но это все отступило на второй план. Это не играло совершенно никакой роли. Мне было все равно. И, вспоминая ту ночь сейчас, я понимаю, что это и спасло меня.

— Я не убью тебя, нет. Сириус Блэк, я дарю тебе жизнь.

Я содрогнулся от этой ритуальной фразы. Дарю тебе жизнь — значит, что и я не пойду против него. Никогда.

— Но знаешь, что? — он наклонился ко мне и силой заставил посмотреть ему глаза. — Ты будешь завтра на вечере у Малфоев. И я тоже буду там. Сегодня я увидел, на что ты способен. Завтра ты узнаешь, на что способен я.

От его голоса я вздрогнул. Было в нем что-то отталкивающее, на уровне инстинктов, что-то, что пугало меня до дрожи.

Но я знал, что это только начало. Начало чего-то, что мне ещё только предстояло понять. Я не хотел, видит Мерлин, я не хотел. Но я был связан, связан нерушимой клятвой, а значит — бессилен.