Белый снег (гет)

Друзья переглянулись. Через мгновение у ворот появился домовик: очевидно, оповещающие чары сообщили ему о появлении гостей.

– Добрый день, – пропищало существо. – Хозяин не принимает сегодня посетителей.

– А мы не посетители, – тут же ответил Рон. – Мы – вне категорий.

– Скажи Малфою, что пришли Поттер и Уизли, – проговорил Гарри. Эльф удалился.

– Чёрт возьми, Гарри, что мы здесь делаем? – спросил Рон, всё ещё не веря в то, что Малфой их последняя надежда. – Неужели это и есть единственный шанс спасти Гермиону?!

– Ещё в школе я слышал о его способностях к легилименции, – сказал Гарри, кусая губу. – Наверняка за это время он их развил. И доктор вряд ли шутил, посылая нас сюда.

– Но он не захочет помогать нам, Гарри, – отчаянно воскликнул Рон. – Гермионе в особенности.

– Война в прошлом, вражда факультетов тоже, – Гарри пытался успокоить друга и, в какой-то мере, себя самого. – Мы поговорим с ним, попросим если надо.

– Я не стану… – начал было Рон, но был прерван появлением эльфа.

– Мистер Малфой примет вас в зимней гостиной, – пропищал тот и одним щелчком пальцев открыл ворота. – Следуйте за мной.

Гарри и Рон пошли за эльфом тяжёлыми шагами, мысленно прокручивая свои аргументы и доводы, необходимые для того, чтобы заставить Малфоя помочь им.

* * *

Молодой хозяин поместья стоял в центре зала и сосредоточено гипнотизировал дверь. Появление Поттера и Уизли на пороге его дома не могло не настораживать. Не то чтобы Драко переживал, ведь все обвинения с него были сняты, просто это было странно. Отец отбывал срок в Азкабане, мать находилась под следствием в психиатрическом отделении в Мунго. После Войны, когда смерти со стороны Тёмного Лорда можно было не бояться, Нарцисса наконец смогла расслабиться, но очень сильно заболела. В один из дней произошёл нервный срыв, который отразился на всём её поведении. Беспричинные истерики, крики и просто жуткие приступы лунатизма заставили Малфоя прибегнуть к помощи врачей, а поскольку их семья находилась под контролем Министерства, было решено поместить Нарциссу Малфой в лечебницу, где, помимо ежедневных процедур по восстановлению здоровья, можно было бы залезть ей в голову и узнать какие-нибудь ранее неизвестные детали деятельности Волдеморта.

Поэтому вот уже больше года Драко был единственным обитателем Малфой-мэнора, не считая домовых эльфов. Из друзей, оставшихся на свободе, был только Блейз, да и тот, получив наконец сертификат международного дипломата, при первой же возможности умотал во Францию, наведываясь к другу через камин пару раз в месяц. Но Драко не очень страдал — он любил одиночество. После смерти Гойла и ареста остальных приятелей, что-то в нём окончательно умерло. И в первую очередь тяга к всеобщему вниманию. Свита делает короля, теперь её не было, да и король не внушал доверия.

На мероприятиях, устраиваемых различными организациями по реабилитации бывших Пожирателей перед обществом, Драко всегда появлялся в сопровождении Пэнси Паркинсон, да и то по старой дружбе. От их намерений связать судьбу после школы не осталось и следа. Пэнси была зла на весь свет, потому что все её планы рухнули, и ей в один миг стало наплевать на заветы семьи и Тёмного Лорда, она хотела свободы. В обществе Драко она могла спокойно ругаться и орать, он никогда её не останавливал. На этих званых обедах, где все только и ждали прокола бывших слизеринцев, чтобы лишний раз посудачить, нужно было мило всем улыбаться и делать вид, что всё прекрасно. Но как только посторонние исчезали, Пэнси с присущими только её острому языку оскорблениями поливала Министерство и всех остальных борцов за порядок. Драко привык к этим крикам, они в какой-то мере его даже забавляли. В этом нестабильном мире они с Паркинсон спасали друг друга от окончательного бреда и сумасшествия. Просто так, ничего не требуя взамен. Всё потому, что не осталось никаких идеалов, разве что неприязнь к грязнокровкам, но это было связано с кровью и могло уйти, лишь когда сердце перестанет биться.

– Мистер Поттер и мистер Уизли, – пропищал эльф, выдёргивая Малфоя из раздумий. В поле зрения появились его «обожаемые школьные товарищи». Драко кивнул эльфу, и тот растворился. Повисло молчание. Малфой смотрел то на Гарри, то на Рона, ожидая, когда кто-то из них заговорит. Их появление было жутко любопытным, но Малфой скорее откусил бы себе язык, чем первым спросил о цели визита и нарушил тишину.

– Добрый день, Малфой, – наконец сказал Гарри. Слова не желали произноситься, но с чего-то нужно было начинать.

– Ух ты, вежливый Поттер, – Драко машинально включил сарказм и тут же заметил раздувшего ноздри Рона. – А ты, Уизли, манерам не обучен?

– Добрый, мать твою, день, Малфой, – с показной улыбкой проговорил тот. Гарри широко распахнул глаза. Определённо это был не лучший способ расположить к себе человека, которого к тому же собираешься просить об одолжении.

– Рад, что ничего не изменилось, – со своей привычной ухмылкой проговорил Драко. – И так уж вышло, что моим воспитанием было кому заниматься, так что присаживайтесь. Что будете пить?

– Спасибо. Ничего не надо, – сдержанно поблагодарил Гарри и сел на предложенное место на диване. Спустя секунду рядом приземлился Рон. Малфой не спеша проследовал к своему креслу и расположился в нём.

– А что вас только двое? Выскочку где потеряли? – спросил Малфой и отметил, как быстро изменились выражения лиц гостей. «Что-то определённо произошло, поэтому они и здесь», – догадался он. – В чём дело?

– Малфой, мы пришли с просьбой, – глубоко вздохнув, сказал Гарри. Брови Драко взлетели. День становился всё интереснее. – Только это конфиденциальная информация, так что…

– Скажешь кому-нибудь хоть слово — и ты труп! – вставил Рон своё предупреждение. Малфой даже не удивился. Он был настолько заинтригован словами Поттера, что не отреагировал бы даже на явное оскорбление со стороны нищего придурка. Хотя… нет, не отреагировать он бы не смог.

– Чтобы что-то кому-то рассказывать, нужно что-то знать, – протянул Малфой, усаживаясь поудобнее. – А я ничего не знаю.

– На Гермиону напали пару недель назад, – голос Гарри слегка дрогнул, но он вздохнул глубже, возвращая самообладание. – Кто это сделал, мы пока не знаем, но проблема не в этом. В момент нападения, очевидно, она была сильно напугана…

– Ментальный щит, – тут же выпалил Драко и мысленно обругал себя за чрезмерно заинтересованный голос. Поэтому дальше он решил добавить больше равнодушия в слова. – Я всё ещё не понимаю, какое отношение это имеет к вашему появлению здесь.

– Врачи ничего не могут сделать, – пояснил Гарри. – За две недели никакого прогресса. Она может никогда не прийти в себя, если мы не найдём сильного легилимента.

До Драко стал доходить смысл слов Гарри и вместе с тем причина, по которой его заклятые враги пришли к нему. Если это случилось, значит, дела грязнокровки действительно плохи. Что-то похожее на отголосок радости колыхнулось в душе. Заучка получила по заслугам. Её не спасло безупречное знание школьных предметов. Даже на неё нашёлся кто-то круче.

– И раз вы здесь… – поторопил Драко, стараясь выглядеть равнодушно, но в душе пребывая в каком-то необъяснимом волнении.

– Нам нужна твоя помощь, – наконец произнёс Гарри. Рон рядом раздражённо выдохнул. На губах Малфоя заиграла лёгкая усмешка. «Мерлин, сам чёртов Мальчик-спасение-страждущих и Уизли-я-всегда-на-вторых-ролях пришли просить меня о помощи! Меня, сына Пожирателя смерти», — Малфой всем своим сердцем ликовал. Наконец-то настал момент, когда он отыграется за всё.

– С чего бы мне?..

– Я прошу…

– Уверен, что пришёл по адресу? Точнее, что мне есть до этого дело?

– Малфой, давай без этого…

– Хорошо, но я всё же повторю вопрос: с чего бы мне?

– Не будь сволочью, Малфой? – вступил Рон, сжав кулаки.

– А то что, врежешь мне? – Драко встал с кресла. – Если вы здесь, значит, у вас нет другого выхода. Будь надежда ещё на чью-то помощь, вы бы точно сюда не пришли. Могу сделать вывод, что я ваш последний вариант. Но вот проблема… Мне нет до вас дела.

– Малфой, послушай, – Гарри в ответ встал. Рон тоже хотел подняться, но Гарри усадил его обратно одним движением руки. – Разумеется, у тебя предостаточно поводов выставить нас вон, но её состояние правда ужасное.

– Ну не умрёт же она в самом деле, – всплеснул руками Малфой. Через мгновение он уже лежал в своём кресле. Рон, молнией вскочив с дивана, нависал над ним. Ноздри Драко затрепетали. – И после этого, Поттер, ты просишь об одолжении?! Серьёзно?!

Гарри стоял как между двух огней. Свернуть попытки по уговору Малфоя он не мог. Если бы дело было в нём самом, касалось бы его проблем, но нет, на кону была жизнь Гермионы, а ради неё он готов был даже…

– Помоги, Малфой, – слова отдались эхом от стен. Гарри был так растерян от произошедшего, что просто смотрел на Драко, который в свою очередь застыл с раскрытым ртом. Рон вздохнул вслух. – И назови цену.

– Это уже похоже на разговор, – усмехнулся Малфой, пытаясь подавить неясное чувство, возникшее вдруг в душе при виде того, в каком отчаянии находится Поттер. – Только я не хочу говорить при нём.

– Рон, подожди на улице, – тут же сказал Гарри. Рон раскрыл рот и непонимающе уставился на друга. Но взгляд Гарри был твёрд, и Рон, выругавшись себе под нос, покинул гостиную.

– Он слушается тебя, как собачонка, – усмехнулся Малфой, устраиваясь в кресле, казалось, сотый раз за день.

– Не перегибай палку, Малфой, – строго сказал Гарри. – Это деловой визит, а не дружеский, поэтому оставь свои шуточки для встречи одноклассников.

– Ого, Поттер показывает зубы, – ответил Малфой, а на душе у него будто стало легче. Общаться в таком ключе — без лишних сантиментов — было привычнее и правильнее. – Так на чём мы остановились?

– Назови цену, – Гарри был серьёзен как никогда.

– Не помню, чтобы я соглашался, – сказал Драко, кривя губы.

– Ты согласишься, – уверенно сказал Гарри. – Я вижу это по твоим глазам. Тебе же интересно узнать, что с ней случилось, раз уж дошло до того, что я обратился к тебе.

– Моя цена может быть тебе не по карману, – Драко перешёл на другую тему, ломаться смысла не было. Ему действительно было любопытно, что такого случилось с Грейнджер, что даже прославленные колдомедики Мунго оказались бессильны.

– Говори, – Гарри испытал небольшое облегчение. Пока всё шло по плану, а за этот росток надежды, появившийся в его душе, он был готов на многое.

– Галлеоны меня не интересуют, – Драко сдвинул брови и выпрямил спину. – Догадываешься, что интересует?

– Я попробую, – тут же сказал Гарри, и Малфой удивился тому, как быстро они пришли с соглашению. И лишний раз убедился, в каком Поттер отчаянии. – Но только ты приступаешь завтра и прерываешься только на самые необходимые дела.

– И всё? – с усмешкой уточнил Малфой.

– Ещё ежедневный отчёт мне или Рону, без разницы, – Гарри вёл переговоры убедительно и Малфой отметил, что Поттер стал суровее. Это определённо было плюсом — прошлый жалкий гуманист жутко раздражал.

– А твои обязательства? – спросил Драко, чтобы что-то спросить, а не безропотно слушать.

– Я выполню их, когда она очнётся, – сказал Гарри, поднимаясь с дивана и не говоря больше ни слова, и направился к выходу.

– Отлично, Поттер! – выкрикнул Малфой, вставая и делая пару шагов к Гарри. – Но я всё же не дал своего согласия…

– Ты же хочешь его спасти, – слегка повернув голову набок, сказал Гарри. – Его свобода зависит от её состояния. Постарайся, ладно. Завтра в девять утра.

Гарри покинул гостиную, а Драко посмотрел на стену над камином. На ней висел портрет лорда Люциуса Малфоя. Даже нарисованный он смотрел с укоризной, словно художник был не достаточно хорош, чтобы выразить истинное величие. Сейчас Драко казалось, что это он не достаточно послушный сын, и взгляд отца прожигал насквозь. Если всё получится, и грязнокровка очнётся, а отца выпустят, Драко вряд ли получит благодарность, когда отец узнает, какой ценой сын добился для него свободы. Но об этом он будет думать потом, после первой встречи с Грейнджер в её голове. Может быть, его помощь окажется бесполезной, а отец так и останется в Азкабане, но Драко будет знать, что хотя бы попытался.