Рыжему виднее (гет)

После уроков Рон Уизли вяло плёлся к границе Запретного леса, сопровождаемый почетным эскортом чуть ли не из половины Гриффиндора. Разговаривали сопровождающие торжественным полушёпотом, называли его «Хогвартским великомучеником», давали массу ценных советов, издавали стоны, кто-то пытался изобразить из себя плакальщицу… Только Дин всё время выбивался из образа, принимаясь ржать на половине фразы.

— Если увидишь кентавров – беги… Да не к ним, не слушай эту дуру, никакие они не милые…

— Вот зря ты так, самый верняк, чтоб спастись от кентавра – зацеловать его…

— Хорошо хоть не засосать…

— Если великанов увидишь – беги. На этих поцелуи точно не действуют.

— А если попробовать засосать?

— Мозги тебе засосало…

— Если в лесу что живое заметишь – лучше сначала беги, а то мало ли. Поинтересоваться, что за тварь, можно будет потом. В крайнем случае, если убегать не получается, садись на землю и плачь. Мне это всегда помогает…

Рон чувствовал, как у него понемногу закипает мозг. Все эти «ценные» советы, которыми его сопровождали гриффиндорцы, порядком выводили его из равновесия. Хотя, какое там равновесие, кого он обманывает, последнее утром испарилось… Одноклассникам явно хотелось повеселиться, вот они и устроили показательно-издевательское шествие «Осужденный на казнь», и теперь изгалялись, кто во что мог. А у него и без этих «советов» все поджилки тряслись.

Позади школьников, старательно делая вид, что его тут нет, тихо крался Живоглот. В обычных обстоятельствах не заметить довольно крупного недокота было бы затруднительно, но в этот раз все были заняты попытками озвучить самую забавную фразу, и на поползновения Живоглота никто не обратил внимания.

Весь вчерашний вечер полукниззл старательно держался подальше от Рональда, памятуя, чьи именно укусы лечила читающая нотацию потерпевшему Гермиона. Зато подслушивать и шпионить ничто не мешало, поэтому к ночи Живоглот был в курсе всех событий и планов на завтра. Более того, шутки о близких и непростых отношениях Рона с пауками не обошли его внимание стороной, но вот поняты были совсем превратно — у полукниззла было своё понимание того, что такое юмор, и оно совпадало с человеческим мнением на этот счёт в крайне малой степени.

Возможно, рыжий любит с пауками не только играть, но и закусить ими, как и сам Живоглот? Размышления на эту тему привели к тому, что посреди ночи полукниззл с крайне деловым видом пробрался в спальню седьмого курса, залез под полог Уизли и расположил принесённого в пасти порядком помятого паука прямо на носу подопытного.

Результаты этого эксперимента пушистого вивисектора очень разочаровали. Рон никак не прореагировал на несанкционированное шевеление, даже храпеть не перестал. Спокойно вынес прогулку паука по лицу, попытку проникновения в приоткрытый рот, инспекцию носа, ленивое перебирание суставчатыми лапками волос. В результате Живоглоту пришлось доесть паука самому, когда внезапно воспрявшая духом добыча попыталась совершить побег с кровати по свисающей до полу Роновой руке.

Так и не сумев определиться в природе неоднократно упоминаемой за вечер «любви» парня к паукам, Живоглот преисполнился любопытством. Проявление столь недостойных реакций он приписывал своим кошачьим генам, следование им считал делом недостойным, но бороться с ними был не в состоянии, поэтому после уроков он бросил все свои инспекционные дела и отправился шпионить за Роном, справедливо рассудив, что во время этого похода он наверняка сможет во всём разобраться.

Паркинсон, ждущая «великомученика» у кромки Леса, старательно держала на лице маску полной невозмутимости, хотя её начал разбирать смех сразу же, как только она услышала, какими именно напутствиями сопровождают Рона гриффиндорцы. Ну надо же, у красно-золотых есть в наличии чувство юмора, да ещё и вполне чёрненькое. Удивительное открытие на седьмом году совместного обучения.

Наконец Рон выдрался из плотного кольца своих «обожателей», хмуро кивнул Паркинсон и решительно двинулся вглубь леса. Вдогонку шагнувшей за ним девушке понеслись воющие рыдания и неразборчивые всхлипывания. Всё-таки Браун немного переигрывает, нет у неё должного чувства меры. Рон, услышав эти звуки, втянул голову в плечи и рванул в чащу ещё быстрее. Панси снизошла до того, что даже ему немного посочувствовала – если его однофакультетники вот так вот упражняются со вчерашнего вечера, то парню наверняка уже впору взвыть.

В этот раз девушка была готова куда лучше – удобная обувь, не менее удобная одежда, необходимая тара и палица угрожающего вида. Вряд ли, конечно, акромантулы этой палицы испугаются, но не волшебной же палочкой их пугать. Да и самой как-то спокойнее, когда в руках ощущается внушительный вес.

Панси вздохнула. А этот рыжий олух так и пошёл, в школьной мантии и в форменных ботинках. Эх, мало на него надежды, хорошо бы хоть не сбежал сразу, а то прощай прикрытие и все усилия пойдут прахом.

То, что стоило переодеться, стало очевидно уже на первых ста метрах. Ботинки на тонкой подошве позволяли почувствовать каждый камешек, школьная мантия цеплялась за все, что только можно. Рон скривился и издал вздох раскаяния. Если бы Гермиона с ним разговаривала, то она бы проследила, чтобы он оделся и обулся соответственно, но подруга старательно на него дулась и со вчерашнего вечера не изволила в его сторону и взгляда кинуть. Гарри всё ещё отсутствовал, а все остальные посвятили весь вечер и сегодняшний день тому, чтобы вдоволь над ним поприкалываться, не изъявляя и малой толики сочувствия и поддержки.

Иногда Рональд осознавал, что пора бы уже начать думать самому, но до сих пор острой необходимости в этом не возникало. А если сегодня ему не повезёт встретиться с акромантулами, то необходимости и не возникнет, потому что он наверняка не переживёт эту встречу… Продолжая шагать, Рональд упивался жалостью к себе и размышлениями, что пора бы что-то в своей жизни менять. Ну, в том случае, если в ближайшие сутки он выживет. Сначала в лесу, с акромантулами, потом в школе, при разборе полётов.

Чаща с каждым шагом становилась всё темнее и Панси начала нервничать. Во время разведки она так и не нашла места, где водились акромантулы, поэтому сейчас принялась сомневаться, а найдут ли они их вообще.

— Эй, Уизли, ты хоть знаешь, куда идти-то? — прошагав ещё минут десять Панси, наконец, созрела для вопроса.

Рон только вздохнул. Он бы и рад не знать, но раз побывав в гостях у громадного скопища пауков, дорогу разве забудешь?

— Да чего тут знать-то, иди себе глубже в лес и молись… — пробурчал он себе под нос. Потом оглянулся на девушку: — Искать этих тварей смысла нет, они нас сами найдут, как только дойдём до их территории.

Панси поёжилась. Создавалось впечатление, что Уизли хорошо знал, о чём говорил. Надо бы его расспросить поподробнее. Девушка прибавила шагу, нагоняя спутника.

— Уизли, ты тут был раньше? Откуда ты знаешь?

Рон снова вздохнул. С предстоящей своей негеройской гибелью он уже смирился, так что терять нечего.

— Меня, между прочим, Рон зовут. И да, был я тут раньше. На втором курсе, вместе с Гарри. Еле ноги унесли тогда, да и то чудом.

Панси вовсе не собиралась называть Уизли Роном, но, почуяв нужную информацию, посчитала, что от неё не убудет. И его Роном назовёт, и ответное «Панси» проглотит, не подавится, лишь бы получить то, за чем она сюда пришла.

— Расскажи, а? – тихо попросила она Рона. Тот покосился на неё, хмыкнул и принялся рассказывать.

Как ни странно, пересказывая ту давнишнюю историю, Уизли не выпендривался, не приписывал себе геройские действия, говорил тихо, внятно и по делу. Это было неожиданно, среди слизеринцев у Рональда была репутация исключительного хвастуна и фантазёра. Наверное, атмосфера леса и несколько нервирующая обстановка к набиванию себе цены не располагала... Он даже не постеснялся признать, что очень испугался тогда, и что на самом деле только Поттер смог сохранить хоть какое-то присутствие духа… Ну да того статус героя обязывает.

Некоторое время они продолжили дорогу в молчании, но Уизли как шагал, так вдруг и застыл. И начал бледнеть. Остановившаяся вслед за ним Панси внимательно прислушалась. Окрестные кусты наполняло какое-то шуршание, за стволами деревьев кто-то скрёбся. Но самым неприятным было невнятное потрескивание — в нём чувствовалась угроза и что-то... голодное.

— Ну вот, мы пришли. Теперь ты скажешь, зачем тебе это было надо?

Панси вздрогнула. Он что, догадался? Вот этот самый, непроходимый рыжий тупица?

Шебуршание где-то за их спиной стало явственнее. Рон, поразив Паркинсон до самой глубины души быстротой своей реакции, молниеносно наставил порядком дрожащую волшебную палочку на куст. Тот угрожающе затрясся. Панси с писком одним прыжком переместилась за спину Рона, уцепилась ему за плечи, при этом больно приложив его своей палицей, и привстала на цыпочки, чтобы лучше видеть угрозу.

На удар по спине Рон даже не обратил внимания. То, что там шуршало, вызывало опасения куда большие, чем очередной синяк на его многострадальной тушке. Куст затрясся ещё сильнее и неожиданно явил двум перепуганным ученикам рыжую, пушистую спину со стоящей по хребту дыбом шерстью. Не менее пушистый хвост нервно подметал ковёр из палых листьев, среди деревьев эхом металось глухое утробное рычание.

— Живоглот! – просипел Рон почти с облегчением, и рыжее нечто повернуло к нему плоскую, крайне недовольную, усатую морду. – Ты что тут делаешь?!

Если бы он мог, то он, конечно, ответил бы. И про то, что эти два идиота уже давно дошли до территории пауков, но хитрые членистоногие не показывались до поры, чтобы заманить их поглубже в чащу. И про то, что он, Живоглот, уже попытался слинять отсюда, когда понял, что такого размера пауками питаться ему совсем не светит, скорее даже наоборот. И про то, что слинять не смог, потому что их уже окружили. А эти двое, гриффиндорский олух и его визгля, даже ничего не заметили!

Что-то решив для себя, рыжий полукниззл деловито переместился куда-то за спину Рону, устроив там давку с Панси. Рон с трудом сглотнул. Такое поведение обычно бесстрашного Живоглота совершенно определённо указывало на то, что у них неприятности.

С лёгким шорохом слева нарисовался акромантул, размером чуть меньше среднего. Панси завизжала. Собственно, она не ожидала, что паук будет настолько большим, и только теперь начала осознавать масштаб катастрофы. Испуганный резким звуком, паук сгинул за стволами деревьев, а Рон по той же причине подпрыгнул.

— Чего визжишь, дура?! – нервно прошипел он. – Всего-то небольшой паук, на твой визг щас вся их братия сбежится!

— Н… Небольшой? – Панси почувствовала, как начинают мелко трястись коленки. – А какой тогда большой?

Рональд скривился. Вот и что сказать этой курице? Арагога он только краем глаза видел, с ним больше Гарри общался, но ему и упитанных многоногих деток хватило, весьма впечатляющего размера.

— То есть, когда ты говорил «большие», ты имел в виду, что такие вот – это мелюзга?!

Рон застонал. Ну да, вот как раз истерики ему и не хватало, ага. Самое время и место.

Но Паркинсон, осознав, наконец, размер неприятностей, неожиданно успокоилась.

— Так, не нужно паниковать раньше времени, – проговорила она, уговаривая в основном себя, а не ошарашенного её репликой Уизли. — Нам большой, а тем более самый большой, и не нужен. Нам бы яду маленько, и можно домой.

Ага, вот мы и добрались до сути. Слизеринской стервочке нужен яд. Интересно, кого это она травануть собралась? Очень нежелательно, чтобы на него, наивного гриффиндорского юношу, повесили труп безвременно почившего ухажёра Паркинсон.

Живоглот принялся настороженно крутиться вокруг них, всем своим видом выражая недовольство задержкой. На его, крайне субъективный, взгляд, эта парочка уже должна была бодрой рысью уверенно передвигаться к замку, оглашая окрестности криками о помощи. Так чего ждут, спрашивается? Хотят на пир к паукам? Да ради хвоста, но он, Живоглот, становиться чьим-то ужином не собирается.

Тем временем пауки явно решили перейти к активным действиям, потому что шебуршание вокруг неожиданно затихло. Рональда тут же перестала интересовать плачевная судьба неизвестного ухажёра, а Панси набрала в лёгкие побольше воздуха, готовясь огласить лес очередной ультразвуковой арией.

Когда вокруг них беззвучно возникло кольцо пауков, Панси успела подумать, что это не особо-то крупные экземпляры, и уже только после этой мысли издала свой фирменный вопль. К её немалому удивлению, орала она не одна. Рон единодушно присоединился к ней, продемонстрировав явный талант на почве извлечения разных пугающих звуков из глубины души. Их замечательный дуэт дополнился испуганным воем не сумевшего остаться в стороне Живоглота, от неожиданности подпрыгнувшего и приземлившегося прямо на спину Уизли. С перепугу Рону показалось, что в него вцепился паук, поэтому он заверещал ещё громче, схватил Панси за руку и бодро наподдал в направлении единственного просвета в паучьих рядах.

Выдернутая чуть ли не за шкирку из подготовки к очередной звуковой атаке, девушка безвольно тащилась на буксире за Роном и цеплялась палицей за все попадающиеся на пути кусты. Однако, уловив за спиной невнятное шуршание, Панси резко пришла в чувство, вырвала руку из крепкой хватки обезумевшего от ужаса Уизли и рванула вперёд так, что сразу опередила своего спутника на полкорпуса.

Бежал Рональд на голых инстинктах, с удивившей его самого скоростью и неподражаемой грацией перепуганного лося. Мозг, в процессе передвижения не участвующий, занялся какой-то своей, мало соответствующей ситуации, деятельностью. Поэтому, сверкая пятками, Рон успел порадоваться, что посетил уборную до выхода из замка, а то сейчас передвигаться было бы не в пример труднее, на две секунды засмотреться на какой-то диковинный цветок, попавшийся на глаза, удивиться непонятной тяжести на спине…