Ты не победишь! (гет)

В электричке я браво силилась прочесть очередную главу Кундеры. Любимого, между прочим, автора. Но строчки с упорством улитки ускользали мимо. Под конец, измучившись, я бросила это дело и понуро уставилась в окно.

Ну вот. Опять. Старалась-старалась выкинуть из головы своего личного посланника из ада, и все зря. Благодаря сегодняшнему столкновенью с Господином Мажором, поистине великолепным представителем касты высокомерных засранцев с замашками Короля, мой давний кошмар, огрех моей молодости вдруг выпрыгнул из памяти как черт из табакерки.

Майкл Превосходный. Чтоб ему пусто было! Звезда парада. Капитан футбольного клуба. Кумир всей школы. Подающий надежды спортсмен... Красавчик. Балагур. И прочее-прочее-прочее. Список можно продолжать до бесконечности. Широкоплечий, идеально сложенный, озабоченный внешностью богатенький сукин сын. Как под копирку списанный с Девидсона. Только волосы у Майкла темные, воронова крыла, а у Пита русые, непослушные, напоминающие взрыв на макаронной фабрике.

Но в остальном, зуб даю, парни друг друга стоят. Небось, Девидсон тоже был заводилой класса. Майкл, например, один-разъединственный из нашей школы щеголял трендовыми шмотками и мотался по гламурным вечеринкам. Для захудалого райончика Лондона он был чересчур уж… выделяющимся. Прямо разрыв канона. Мистер "Я брошу вызов обществу", любитель повыделываться ради понта. Вот только тогда я этого не понимала. В лихие пятнадцать девочкам, видите ли, нравятся бедбои с залихватской улыбкой. К тому же, я была менеджером футбольной команды. Само провиденье подбросило повод схлестнуться с Великолепным! И втрескаться в него по уши. Вернее, в его дикий норов и баранью упертость. В точность его пасов и приторность комплиментов.

Превосходный игрок, Майкл не терял хватки и в реальной жизни. Ему не составило труда прикинуть, что скромная отличница, пожирающая его величество влюбленными глазами, станет прекрасным трофеем. Далекоидущие планы Превосходного включали в себя Йельский университет, где его таланты заблистали бы с новой силой. Но мозгов Майкла хватало, разве что, на местный колледж, да и то с великой натяжкой. Вот тут-то и включилась в игру я. Ученица от бога. Послушная раба Майкла Великолепного. На меня он с превеликим удовольствием скинул бремя домашних заданий, в то время как сам протирал штаны в модных ночных клубах. Ему даже хватало наглости потешаться над моей привязанностью в кулуарах со своими дружками. Они-то и подтолкнули Великолепного на грандиозно мерзопакостный спор. Угадайте, кто был предметом спора?

Правильно, ваша покорная слуга.

Но все это в прошлом, в прошлом…

Выведя на стекле подобие человечка, я нервно куснула себя за губу, чтоб очнуться, подобрать сопли с пола, и, наконец, взбодриться. В конце концов, трудные времена позади. А торты с таким кислым видом не покупают. Гирлянды и подавно. Мало редакции что ли одного Дьявола с вечно перекошенным лицом, будто вырезанным из баобаба? Мне коллеги сей роскоши не простят. Так что… прошлое прошлым. Теперь я совершенно самостоятельная личность, стажер прославленного "Once upon a time", могу отбрить кого угодно одним взглядом, могу… могу остановку свою пропустить, чтоб мне пусто было! Перепрыгивая сайгаком через баулы спортсменов, басисто обсуждающих прошедшую тренировку, я рванула к выходу.

Фух! Успела! Выскочила из вагона в самый последний момент. Хороший знак, предвещающий беспроблемное продолжение утра.

Ага! Размечталась! Держи карман шире, — беспроблемное продолжение утра. Ха! Как вы уже поняли, в скором грядущем приключений мне только добавилось.

И начались они с простого, казалось бы, незатейливого похода за покупками.

Торт, венец творенья шотландского мастера, кудесника лондонских сладостей, я забрала почти сразу. Выслушала, правда, жалобы на жизнь продавщицы с накрашенными когтями и мозгом, отстающим по части развития даже от мозга гамадрила. Но, в целом, моя психика не пострадала. Постулаты о том, как выгодно выйти замуж за стареющее бревно, я удачно пропустила, отвлекшись на звонок Себа.

— Лиззи! Мы горим!!! — орал в трубку мой эмоциональный друг.

Я закатила глаза. Можно подумать, мы когда-то не горели! Глаза у редакторов горят от недосыпа, огонь ненависти к Боссу тоже не тух никогда, да и сроки… сроки постоянно горят. Все привыкли. Один Эйлз вечно паниковал перед каждой сдачей правки мистеру Дьяволу.

— Вот, возьмите, — протягивая карточку прелестнице с четвертым размером ногтей, прижала я трубку к уху.

— Купер, не собираюсь я тебя никуда брать! — принял сказанное на свой счет мой обожаемый паникер.

Я усмехнулась. С точностью до ста процентов я могла представить себе бледнющее лицо друга. Он перед тем как к начальнику в кабинет заглянуть, десять раз перед зеркалом репетирует "Здравствуйте, мистер Хеллфаер!" И в желании избежать мистера Хеллфаера был с Себом солидарен весь отдел. Он же не человек — топор! Мало того, что холодной мимикой напугает до смерти, так потом и зачатки писательства отрубит одной искрометной фразой. Вежливой, кстати. И ты стоишь перед ним. Такой грустный-прегрустный. В душе — черная дыра негатива, но возразить ничего не можешь. Дьявол ведь журналист от бога. За что ни возьмется — шедевр. Какую тему ни выкопает — хит сезона. Вот скажите, разве можно одновременно и ненавидеть и страстно боготворить кого-то? Я именно такие чувства испытывала, когда один на один с Хеллфаером оставалась. Разрозненные. И задушить, вроде бы, хочу, и преклонить голову перед его талантом. В общем, все сложно. У меня. А у Себа вообще критически худо. Он, бедолага, дышать в присутствии Босса забывал. Благо, я друга в бок толкала, мол, соберись, тряпка. Так и жили.

— Себ, ты дату переправил? — вернулась я на бренную землю. — Или как в прошлый раз, сдашь материал от пятого мая 1983 года?

Расплатившись за торт, я бочком попятилась к дверям, стараясь слиться с предметами интерьера. Очередная нудная лекция на тему института брака встала бы костью в горле. Лучше уж сто пять статей накатать!

— Ты мне до скончания века будешь тот случай припоминать? — отошел, наконец, от канонов паники мой соколлега и хороший друг. — У самой-то выходной, вот и зазналась, мисс Выскочка!

В чем-то он был определенно прав. Сегодня я впервые за весь месяц выспалась, в то время как пчелки "Once upon a time" с пяти утра держались на одном кофе.

— И кому же сказать спасибо за украденный отдых? — грозно спросила я трубку.

На том конце фыркнули.

— Просто я знал, что ты успела по мне соскучиться, — выдал покоритель женских сердец первого уровня Себастьян Эйлз. — Радуйся: такую услугу тебе оказал! — шутливо добавил он.

Обижаться на Себа было нереально. Он же душа нашего дружного коллектива! Да если бы не шутки Себа, половина офисного планктона уже посадила бы напрочь нервную систему. Работать с Дьяволом — это как переплыть реку Стикс! Никогда не знаешь, что ждет тебя на том берегу: наказание или поощрение. Надо ли говорить, что веселый нрав Эйлза определенно скрашивал тяжелые серые будни редакции?

Более того, мы с Себом — давние знакомые. С начальной школы друг друга знаем. Правда, тогда он был плаксой и задавакой, я даже один раз побила нашего будущего казанову, но только об этом тссс! Иначе снова разбушуется! Он ведь, пакостник, вечно меня в неловкое положение ставит перед коллегами. "Вы бы видели, какой у Купер хук слева", сказанное в разгар планерки, прямо после моей стычки с Амандой чего стоит! Я потом красная с полдня ходила! А Себу хоть бы хны. Он, кажется, был безумно рад нашему неожиданному воссоединению спустя десять лет. Приклеился ко мне крепко-крепко. Будто действительно собрался свое давнее обещание выполнить…

— Ау! Приём! Земля вызывает Лиззи! — с секунду бесновался лидер нашего тандема.

— Себ, не кричи так громко, — безжалостно осадила его я. — Все равно раньше трех на работе не появлюсь.

Обиженная пауза была мне наградой за жестокосердие.

— Ладно. Буду в половину третьего, — жадно вдыхая пахнущий дождем и свежей выпечкой воздух, смилостивилась я.

Сопение Эйлза было слышно даже сквозь помехи.

— Хорошо, в два. И на этом точка.

Себи прекрасно понял, что канючить дальше не имеет смысла, поэтому мило перевел разговор в другое русло. Мой напарник — мастер подстраиваться под обстоятельства! Его дальним родственником, никак, хамелеон был.

— Ты забрала торт, единственная моя? — с неподдельным интересом спросил брюнет всея редакции.

Его страсть к сладкому была безгранична и неизлечима. Весь офис следил за постоянно меняющимися предпочтениями Себа. Он то притаскивал на работу кактус, сделанный из печенья, то потчевал желешкой соседа через картонную стенку. Я сбилась со счета, сколько всего вкусненького перепробовала благодаря несметной щедрости друга. Вот только временами мне казалось, что радость Себа по отношению к чудным конфетам и приторному зефиру запредельно ненатуральная: проскакивало в его шутливых карих глазах явное перенасыщение своим сладкоежством. Однако делиться со мной Себ любил. Искренне. У него улыбка чеширского кота на губах расцветала, когда я нехотя помогала ему уминать шоколад или печенюшки. Остальные завидовали молча. Облизывались, упивались литрами кофе и грызли убогие пончики, мейд фром забегаловка напротив. Понятное дело, им не терпелось возложить на главного сдадолюба "Upon a time" ответственную миссию — покупку торта для самого кислого члена нашего коллектива. Вот только нести эту трехъярусную махину пришлось мне! Кто его только надоумил выложить две сотни долларов за мучное изделие? Можно подумать, Хеллфаер оценит презент и от счастья расплачется на виду у всей редакции…

— Твой торт, Себи, упирается мне в задницу, — честно признала я непреложный факт.

На том конце телефонного провода хихикнули.

— Главное, Дьяволу не говори, что его торт побывал в непростительной близости от твоей задницы, — искрометно предупредил меня приятель.

— Сейчас я больше всего хочу добить тебя. Желательно этим тортом, — буркнула я Себу. — А ты издеваешься?

Остановившись около близлежащей скамейки, я с облегченьем поставила коробку на постамент. От жуткой перевязи ажурной лентой, сбившейся после моих с нею яростных сплетений пальцами в элементарную жесткую леску, саднила кожа рук. Я безмерно страстно хотела отблагодарить Себа за доставленное неудобство, но, вспомнив, что он угробил вчерашний вечер на правку моей абсолютно бездарной статьи, прикусила язык и устало буркнула:

— С тебя самый большой кусок. Для доставщика.

— Да хоть целый ярус схрумкай, — по-миллиардерски разрешил Себ.

А пока он с придыханием рассказывал мне о скандально известной личности кулинара, сие творение слепившего, я вскользь глянула на свое отраженье в витрине Старбакс.

Кошмар. Помада размазалась по щекам, коварно потекшая тушь превратила меня почти в панду. Плюс свитер немного подсел и брюки изгваздались в придорожной пыли. Вот так красавица! Во время врученья Хеллфаеру подарков придется спрятаться за широкие спины старших коллег. Босс же у нас перфекционист. Увидит меня, такую цветущую, пахнущую, и в обморок грохнется. Он-то, чистюля до кончиков ногтей, книжечки с журнальчиками в своем кабинете по цветовой гамме каждую неделю расставлял. А видели бы вы документацию "Once upon a time"! Это же, без преувеличения, произведение искусства!!

— Ты в курсе, что босс в командировку собирается? — прервал череду моих шальных мыслей Эйлз.

— Не обольщайся, — погладив тортик по блестящей обертке, сказала я. — Уедет, как всегда, в гордом одиночестве.

О любви нашего начальника к обособленности в делах знали все. Великосветский босс до уровня челяди опускался редко. А уж по части напарника и вообще был предельно привередлив. Не припомню, чтоб за полгода моей службы Дьявол хоть раз взял с собой в поездку кого-то из сотрудников. Никаких симпатий. Никаких любимчиков. Хеллфаер одинаково ненавидел всех. Ненависть была, впрочем, взаимной. Если бы не высокая зарплата, подозреваю, большинство пчелок "Upon a time" улетели бы в другие края… Лишь Себ упорно лелеял мечту самолично увидеть, как Великий Раймонд Хеллфаер берет интервью у какой-нибудь знаменитости. И это при ярой дьяволофобии юмориста.

— Похорони надежду поохотиться вместе с бывалым волком журналистики, друг, — сыграла на ранимых чувствах Себа жестокосердная я.

Себ, конечно же, не стал отмалчиваться.

— Чего это ты такая вредная? — хмыкнул он. — Под дождь попала или поругалась с кем?

Снова! Снова и снова! Не в бровь, а в глаз, хоть убей! Капитан, блин, Очевидность!

Вот КАК? Как у него это получается? Он с космосом связь напрямую держит? Или третье веко у Эйлза работает в обратку? Не знаю! Но его манера попадать в точку своими предположениями вгоняла в ступор весь доблестный состав "Once upon a time". Некоторые стеснялись в носу поковыряться или любовнице подмигнуть, если поблизости маячил всевидящий Кэп. Кстати, эту кличку Себ от меня получил. После того как разоблачил мою беспричинную стычку с папой в канун нового года. Помнится, Эйлз тогда ещё круглые очки, как у Гарри Поттера, носил. Его старый бзик. Представляете, парень с модной стрижкой, в одежке а-ля лондонский денди и в чудных очках вдруг с серьезным видом смотрит мне прямо в печальные глаза подбитого олененка и коварно так, прищурившись по-пиратски, говорит: "Что, джем со стариком не поделили?" Я ему: "Откуда ты узнал?", а он — мне: "Ты, когда взбучку от родителя получишь, весь день умирающего лебедя корчишь". И на мой немой вопрос про джем только руками разводит: "Да Дьявола ради, Купер. У тебя рукав весь красный. Сдается мне, если ты не убила кого-то по дороге, то это клубника…"

Просто и без затей. Как, впрочем, и всегда.

— И под дождь попала, и на кретина около Нотинстона нарвалась, — полностью признала поражение я.

Себ сочувственно поцокал языком. Мол, бедненькая ты моя, несчастная.

— Когда Хеллфаер свечки будет задувать, станцуй антишаманский танец и загадай кретину побольше приключений в жизни.

Точно! Свечи! Вскочив с места, я окинула взглядом магазинчики. Вывески кричащие, но ни на одной — надписи "сувениры для праздников и торжеств". Время же немилосердно двигалось к обеду. В запасе у меня было около часа, куда следовало включить поездку до редакции и пять минут на приведение себя в порядок. Посему, распрощавшись с недовольным другом, я обегала всю округу в поисках желаемого. И вот, когда, казалось бы, окончательно отчаялась, решение проблемы чудным образом нашлось на улице. Свечи я купила у не в меру болтливой девчушки с комплекцией носорога. Она за пять минут напичкала меня сакральными знаньями о каждом предмете из разложенного на малюсеньком столике репертуара. Когда же юная предпринимательница бойко дошла до описания свечей, я просто не выдержала потока информации и просто-напросто протянула ей пятидолларовую купюру вместо долларовой.

— Сдачи не надо, — произнесла я волшебные слова и, затолкав свечи в сумку, понеслась к станции метро.

Позже я очень пожалею о своей торопливости, но ошибки молодости есть ошибки молодости.

А пока, с тортом в обнимку, с котомкой наперевес, я топталась у порога редакции, истошно оправляя складочки на свитере и силясь носом отпереть дверь. Оная открылась сама. Как раз когда я меньше всего этого ожидала. Мысленно просипев: "Земля, прощай!", я уж было собралась проехаться пятой точкой по ступенькам. Но нет, не кто иной, как Дьявол собственной персоной сцапал меня за руку и втянул с тяжелым вздохом в святая всех святых, в его детище, в редакцию "Once upon a time".

— И в свой выходной успеваете навести шороху, — ставя меня на место в прямом и переносном смысле, пробормотал хмурый босс. — А это ещё что такое? — кивнул в сторону торта убийца веселья.

— Ну… эээ… — познавательно выдала я.

Подскакавший к нашей примечательной парочке Себ растянул губы в улыбке Джокера. Кэп сегодня нацепил на себя рубашку в такую огромную клетку, что самого рисунка было почти не заметно. Окутанный зеленым шлейфом жилетки, сверкая коричневым ремнем из кожи питона, мой предприимчивый друг выхватил из моих трясущихся рук раритет, после чего с воодушевлением повернулся к мистеру Хеллфаеру, непревзойденному консерватору стиля.

— А это… сюрприз! — радужно сообщил Себ мрачному жнецу и спрятал торт за спину.

У Хеллфаера дернулось веко, но, привычный к работе с идиотами, мистер Дьявол смолчал. Развернувшись на каблуках, он вышел-таки из здания, напоследок одарив нас с Эйлзом таким взглядом, будто мы свершили грандиозную шалость в песочнице и ему очень стыдно за наше младенческое поведенье.

— Во дает! — присвистнул Себ, когда за боссом закрылась дверь. — Он даже в день рожденья выглядит так, словно в последний путь собрался!

Я шлепнула друга по руке, чтоб не разводил сплетни.

— Не все же такие раскомплексованные, как ты, — скептически осмотрела я его брюки-хаки и замысловатые сапоги чуть не до колена. — Мистер Хеллфаер придерживается классики.

Себ потянул меня за собой к рабочему месту.

— Костюм-тройка, и ни одной расстегнутой пуговки, — задумчиво протянул Кэп на ходу, — загробной жизни он придерживается, вот что я тебе скажу, Купер!

Мы миновали Аманду, в общем-то, нашу непосредственную начальницу, проплыли мимо вечно сморкающегося Бреда, кинули по приветливому "хей!" половине отдела, после чего, наконец, сели друг напротив друга в маленьком закутке два на два, где помещались только два стула и двусторонний стол, за которым мы с Себом работали. Лицом к лицу, так сказать, в тесноте, да не в обиде.

— Думаешь, у Дьявола даже носки все в сине-черно-белой гамме? — с ужасом в голосе вопросил Себ.

И руку к груди прижал, показывая, сколь подломит сий факт его шаткое душевное равновесие. Я искренне рассмеялась, впервые за день почувствовав себя дома. Почти счастливой, почти одухотворенной.

Закинув ногу на ногу, я не без удовольствия кольнула друга:

— Как знать, как знать, может, у него и покруче твоих, со спанч бобом, найдутся…

После моего предположения рассмеялся и он. Заразительно, смехом, от которого по всему организму разливается благотворное тепло. Повезет же девушке, которая украдет сердце этого неисправимого бабника! Я чуть вслух эту глупость не сморозила. Благо, вовремя прикусила язык.

— Колись, ты отдал Дьяволу финальную правку Изелфейла? — отринув никому не нужные условности, поинтересовалась я.

Себ поправил симпатичные, теперь квадратные очочки, скрючил лик в подобии недовольства и печально сообщил:

— Да, но пока не поплатился за ошибки… Чует мое сердце, премии мне в сентябре не видать.

Я погладила сокрушенного коллегу по мужественному плечу в знак поддержки.

— А сама-то в сроки успеваешь? — убил меня одной фразой неблагодарный засранец.

Отвечать не было смысла: Себ по глазам увидел, на какой стадии написания статьи я нахожусь. Настала его очередь трепать меня по плечу, однако в самый пик наших взаимных страданий в тесную каморку ворвалась Аманда. Для нас просто мисс Ля мур. Это Себ её так назвал, потому что к своим пятидесяти пяти эта прекрасная женщина сменила семь мужей. И, полагаю, шла к прибавлению в длинный список очередного — нашего угрюмого, скупого на комплименты корректора. Мисс (пока, напоминаю, именно мисс) Петтигрю следила за тем, чтоб порядок царил в делах всего коллектива. Она же отвечала за стажеров, то есть, нас с Себом. И вообще, Аманда была самым "древним" гостем "Once upon a time". Она трудилась с самого первого дня открытия редакции и прекрасно лавировала между вечно шипящим, разбрасывающимся циничными репликами боссом и его затравленными, ожидающими подлянки подчиненными. Если по ходу статьи, или правки, или отчитки, или ещё бог знает чего у меня возникал вопрос, я смело шла за советом к Ля мур. Заместитель директора феноменально быстро находила ошибку и с поразительным тактом указывала на то, как её исправить. Она, выражаясь фигурально, была сердцем нашего коллектива, тогда как мистер Хеллфаер — сухим рассудком, лишенным даже намека на человеколюбие.

— Детишки, — привычно преуменьшая наши с Себом заслуги перед "Once upon a time", шикнула будущая жена корректора. — Готовы торжественно вручить Раймонду торт?

Она с облегченьем выдохнула, когда приметила огромную конструкцию подле Себова ноутбука, но бдительность не утратила:

— Быстро втыкайте свечки, и…

— …будьте умничками, ведите себя хорошо, — на распев закончили мы за начальницу.

Она погрозила нам пальцем, отчитала каждого за недавние огрехи в работе, потребовала с меня отчет по далекоидущему проекту и, сверкнув красными шпильками, ушла третировать кого-то другого.

— Вот тебе и выходной, — вытряхивая документы из своей сумки, вспомнила я приказ Аманды доконать статью про особо отличившегося маргинала. — Надо было в балерины идти…

— С твоим-то умением встревать в неприятности?! — нахально фыркнул Себ. — Вчера на меня кофе вылила, сегодня Дьяволу ногу отдавила!

А его, между прочим, никто не спрашивал! Я была бы просто чудесной балериной, если бы мама… если бы мама…

Впрочем, зачем снова о грустном? Шваркнув Себу через стол свечки, я на полчаса погрузилась в дебри неправленого текста. И ушла в работу настолько глубоко, что не с первого раза отозвалась на требовательный призыв Эйлза. Оказывается, час икс настал!

Торт вынесли на середину офиса и под аплодисменты всех членов редакции водрузили на стол.

Хеллфаер, больше расстроенный, чем изумленный, смотрел на открывшуюся красоту творенья шотландского кулинара. Бабочка на шее, и та скуксилась, когда Себастьян зажег одну за другой поздравительные свечки. На лице Дьявола проступило мученическое выражение, стоило Аманде прирявкнуть:

— Дуй!

Она картинно закатила глаза при виде того, как медленно, с опаской босс подбирается к торту. Под вящее молчание работников "Once upon a time".

— Бога ради, Раймонд, тебе сорок пять, а не сто. Радуйся, что люди ещё помнят о твоем дне рождения! — не выдержала душа Ля мур.

Хеллфаер напряженно улыбнулся. Праздник ему был определенно в тягость. Бедная экс миссис Хеллфаер! Представляете, она ему: "Сюрприз, дорогой!" и обниматься на шею кидается, а Хеллфаер в своей этой привычной холодной манере — сухое "Спасибо, дорогая, но я, пожалуй, пойду ещё поработаю с недельку". От такого не просто уйдешь — убежишь! Бедняжка поразительно долго продержалась: восемнадцать лет. Просто срок отмотала! Я бы ей медаль вручила или памятник нерукотворный воздвигла бы.

Но вернемся к нашим баранам. То бишь к Дьяволу, ясное дело. Он таки наклонился над сладким шедевром и несильно дунул.

Свечи продолжали гореть.

Я видела, как наполнились шоком стальные глаза мистера Хеллфаера. Он разогнулся, зыркнул на беззастенчиво хихикающую Аманду и, не найдя у неё поддержки, поджал губы.

— Вы же не хотите потратить желание впустую? — сгладил острые углы щекотливой ситуации мой находчивый друг Себ. — Дуйте сильнее! Вы же мужчина!

Не знаю, что сыграло свою роль в дальнейшем продвижении событий: то ли Дьяволу действительно захотелось исполнения заветной мечты, то ли босса задел намек Себа на его тщедушность и беспомощность. Результатом, однако, послужила вторая попытка задуть свечи. В этот раз Хеллфаер от потуги аж покраснел. Старался как мог!

Тщетно!

Коварные свечи и не думали гаснуть. Вместо них гасло терпение Хеллфаера. Когда он, донельзя разгневанный, выпрямился, чтоб получше разглядеть смеющихся или пытающихся скрыть смех сотрудников "Upon a time", случилось непредвиденное: комнату потряс звук мини-взрыва. Это свечи-хлопушки сослужили свою недолгую службу. Торт разлетится на мелкие кусочки. Мне на руки и волосы попали ошметки крема. Себ счистил с носа милого херувимчика. Аманда, согнувшись в приступе гомерического хохота, даже и не думала оттирать с дорогущей черной юбки жирное белое пятно сливок. Но больше всех, конечно, досталось Дьяволу. Помните нашумевшую фразу: "Главное, чтобы костюмчик сидел"? Так вот. Костюмчику босса теперь пришел глобальный кирдык. Ни прадовский пиджак, ни джордановские очки не выдержали испытания кремом. Поразительно спокойный для человека, искупавшегося в торте, Дьявол поддел пальцем шоколад со своей щеки и задумчиво попробовал темную жижу.

— Чья это идея? — едва слышно уточнил наш любимый начальник.

Всё вокруг неожиданно пришло в движение: у пчелок редакции нашлись неотложные дела, даже Аманда, не столь давно агонизировавшая от смеха, по стеночке добралась до своего кабинета.

Себ, трусишка, тоже сбежал. Так что сомневаться Хеллфаеру не пришлось: я была единственной, кто, понуро опустив голову, стоял пред безжалостным тираном.

— Мисс Купер… — голосом кровожадного аллигатора поставил точку на моем приговоре Хеллфаер. — А я уж было испугался вашей подозрительной кротости.

От безысходности я опустила глаза. Я ведь действительно искренне сожалела. Правда! Мне совсем не хотелось выставлять директора идиотом перед всей редакцией. Проклятые свечи! Проклятая моя невнимательность! С видом раскаявшейся грешности, притопавшей на исповедь, я протирала туфлей коврик подле кабинета босса. Поднять на него взгляд было страшно, поэтому я молча ждала наказания. Однако прилюдно его выдавать Хеллфаер не спешил.

— За мной! — скомандовал он и белой от сливок рукой схватился за ручку двери.

Та коварно выскользнула из лап. Произошла маленькая заминка, в течение которой я пропустила бессчетное количество ударов сердца. А мои коллеги пытались не хрюкать и, тем более, не икать от смеха. Спустя пару секунд и три долгих вздоха Дьявола мы наконец вошли в его уютное кристально чистое логово. Думаю, директор прекрасно слышал полузадушенное, полное издевки:

— Что ж он такого нажелал-то?..

Но тщательно вытерев с благородного лица остатки розочек, и виду не подал, что насмешка сколько-нибудь задела его.

— Присаживайтесь, мисс Купер, — жестом указал он мне на роскошный стул напротив его рабочего места.

Из вышесказанного я с ужасом поняла: разговор будет невеселый и долгий. Попеняв себе за рассеянность, я ринулась в бой с оправданьями:

— Ничто не извиняет моего ужасного поступка, мистер Хеллфаер, — с придыханием начала я. Моя искренность могла бы тронуть самое холодное сердце, но мистер Хеллфаер даже не повернулся. — Сегодня был насыщенный событиями день, я торопилась забрать торт, но свечей нигде не было. Я все искала их, искала…

От безысходности я и вправду опустилась в кресло.

— Не надо было покупать их у уличных торговцев… — сокрушенно покачала головой я и понуро добавила: — Я, честно, не знала, что свечи с приколом…

Пока я тараторила, босс, отвернувшись к окну, неторопливо оценивал ущерб, принесенный одежде. Торжество хаоса, похоже, его впечатлило! Когда я окончательно замолчала и громко сглотнула, Дьявол сделал полукруг, чтобы посмотреть прямо на меня. Своими пронзительными серыми глазами, прожигающими дыры в самообладании оппонента. Однако сейчас эти обычно пасмурные глаза смеялись. Мне стало душно от искрящейся, открытой улыбки господина Уныние, господина Жуткое Настроение. Очаровательные ямочки на щеках. Оказывается, они придают Дьяволу бесшабашной привлекательности! А смешинки во взгляде! Я бы жизнь отдала, чтобы босс вот так улыбался каждый день. Черт с ним, с тортом! Я безумно рада была открыть для себя новую сторону всегда чопорного, застегнутого на все пуговки вежливости Хеллфаера.

— Кхммм… — разом смутившись и потеряв дар речи, прокашлялась я и, в уме подсчитав количество разводов на пиджаке мужчины, пристыжено выдавила: — Простите. За… костюм и за испорченный день рождения в целом.

Хеллфаер лишь отмахнулся. Стянул с себя пиджак, хмыкнул при виде разнообразья клякс, исполосовавших элитную ткань, и ребячливо присвистнул:

— Красота-то какая!

У меня не получилось сдержать улыбку. Заговорщически подмигнув, Дьявол ответил мне на неё смешком:

— Вам бы стать художником, мисс Купер. Только гляньте. Это же шедевр, достойный Эрмитажа!

Он на манер фокусника развернул пиджак лицевой стороной и ткнул в первый попавшийся развод:

— Напоминает звездное небо, продрогшее от холодного порыва ветра.

Смешинки в голосе, а ещё тот факт, что вечно прилизанные волосы Дьявола растрепались, делали Хеллфаера до дрожи симпатичным, душевным и очень милым.

— Да нет же, — приняла эстафету я, — смотрите! — и указала пальцем на рукав. — Тут не хватает как минимум пять звезд до Ориона. Крылья совсем размыты.

Дьявол хмыкнул, ласково провел лапой по кремообразной жидкости и после безуспешной попытки лишить жизни одну из пестреньких розочек на кармане делано грозно пророкотал:

— Зато Вашей выходке, мисс Купер, можно смело поставить все пять звезд.

Я озадаченно потупилась. Ну вот и кончились дружелюбные подтрунивания. Сейчас босс отчитает меня как нашкодившую первоклассницу, ещё и зарплаты лишит. Надеюсь, хоть работу не потеряю!

— За пять лет функционирования нашего славного "Upon a time" меня ещё ни разу не поздравляли так… эффектно. Барбекю, корпоративы, фейерверки — скучно! — словно заправский волшебник помахал он в воздухе правой рукой. — Вам и салюта не потребовалось! Взорвали зал овациями. И не только зал… и не только овациями, — приподняв брови в ответ на мою робкую улыбку, припомнил мистер Дьявол. — Браво, мисс Купер! Вы умеете удивлять!

Если бы мне кто-то сказал, что Дьявол может рассмеяться во весь голос, я бы усомнилась в психическом здоровье говорящего. А тут… прямо на моих глазах мистер Хеллфаер, свет в оконце всех пессимистов планеты Земля, разразился заливистым "ха-ха-ха-ха-ха". У меня чуть родимчик не прихватило! Нельзя же так с людьми, в самом деле: мы ж с коллегами серьезно верили, что он сделан из бетона или чувствонепробиваемого стекла. И вдруг такое глобальное потепление характера. Хорошо, что я сидела, иначе точно грохнулась бы от потрясения.

— Эммм… — подбирая челюсть с пола, рассеянно пролепетала убитая неожиданностью я. — Так я… могу надеяться, что меня не уволят?

Мистер Хеллфаер прекратил хохотать. Он снял заляпанные белой массой очки, отложил их на край стола и, наклонившись всем корпусом ко мне, вопросил:

— Вы помните, что я сказал Вам полгода назад, в этом самом кабинете?

Я вжалась в спинку кресла и уверенно кивнула. Конечно, я помнила. Как такое забыть-то возможно?

После его искрометной фразы Хеллфаера полгода назад моя жизнь дала поразительный крен. Ну, и, конечно, я стала перспективным стажером "Once upon a time".

*

Честно признаться, я никогда никому не рассказывала о том, каким образом попала в редакцию. Даже Себу. Его-то приняла Аманда. Честь по чести. После подачи заявления с рекомендацией из универа. Впрочем, как и всех сотрудников редакции. Они прошли тщательно спланированное собеседование с миллионом вопросов. Все, кроме меня. Я — уникум: мое собеседование провел Дьявол. Причем, без моего согласия.

Не верите? Но я действительно не вру.

Получилось все и впрямь странно. Пожалуй, начну издалека.

Опустим предательство Майкла и вытекающие из этого последствия. Напомним об открытии папиной автомастерской, с какой стороны ни возьми, приносившей тогда больше убытки, чем прибыль. И получим девушку, определенно нуждающуюся в деньгах и безмерно страждущую уйти от реальной жизни в работу. Благо, Лондон является рассадником кафешек и ресторанов, где вечно не хватает обслуживающего персонала. Так я и оказалась официанткой на полставки в пекарне напротив нашего дома. Милое местечко, уютное, с аппетитной выпечкой и постоянно подворовывающими доставщиками. Мне там нравилось. Спокойно, тихо. Да и напрягаться особо не приходилось, разве что иногда подменять курьеров.

В тот дождливый мартовский день один из мальчиков на побегушках как раз в разгар смены уволился, и на мои хрупкие плечи легла ответственность за доставку. "Заплачу вдвое больше!" — клятвенно пообещала мне начальница, и я, улыбнувшись своей удаче, отправилась в путь. Развезти по городу вкусные пирожные и, возможно, получить хорошие чаевые. Что может быть важнее для работницы, у которой финансовые трудности? Вот именно, ничего. И с первыми двумя заказами я справилась на раз-два. Третий же стал катарсисом моего мирного существования.

А так все чудесно начиналось… На крыльях радости и любви ко всему человечеству я прискакала в редакцию "Once upon a time". Юная и верящая в чудеса. Зачитывающаяся Данте… Вот, кстати, последний мне и вспомнился, когда я вошла в огромное здание, состоящее из трех-четырех этажей. Ад. Это был точный синоним, описывающий творящееся за стенами благородного заведения. Все семь кругов, не иначе!

Прижимая к себе сумку-холодильник, я в ужасе застыла посреди накаленного до предела офиса. Стенающие люди в полуанабиозном состоянии мечутся из угла в угол, передавая друг другу какие-то бумажки. В помещении — гвалт, ругань, проклятья. Температура воздуха выше нормы. Где-то сиреной подвывает ксерокс. А в глазах каждого — паника, паника, паника. Мне даже уточнить было не у кого, кому в этой круговерти вздумалось перекусить. Изумленно моргая, я жалась к стеночке, в то время как беснующиеся работники, не обращая внимания на посторонний субъект, не переставая мелькали мимо меня. Лишь один участочек чистилища подозрительно пустовал. Кабинет с громогласной вывеской: "Р. Б. Хеллфаер". Это проклятое место народ старательно избегал. Рассудив, что, наверное, начальнику в разгар всеобщего состоянья хаоса вдруг взголоднулось, я направила стопы по направлению к устрашающему кабинету. На стук мне ответили грубо и безмерно неуважительно, но все-таки пригласили войти.

— Здравствуйте, я из… — "доставки" хотела было продолжить свою речь я, но щеголь в кожаном кресле и не подумал взглянуть на вошедшего.

— Сядь! — не допускающим возражения голосом мафиози в триста пятидесятом поколении рыкнул Хеллфаер.

Я поежилась, но перечить не стала.

— Давай статью, — все ещё не отрываясь от документов, потребовал этот аллигатор в черном костюме.

Ну и что мне прикажете делать? Вложить в его протянутую руку печенюшку?

— Вы неправильно поняли. Я не работаю… здесь…

О боги! Лучше бы я молчала! Дьявол, оторвавшись от черканья каракуль на белом листке, зыркнул на меня. Хлестко сверкнула серая вспышка негодования. У меня во рту пересохло после его короткого беспощадного взгляда.

— У тебя пятнадцать минут. Оуэн Дениз. Жду через четверть часа трогательную историю о мальчике, который не мог ходить, но мог, черт возьми, думать! — он шваркнул увесистый том словаря на стол и, предупреждающе сощурившись, прибавил: — Если калека вывел решение непреложной аксиомы, почему журналист моего отдела не может выполнить элементарное задание — написать без ошибок одну крохотную, идеально выверенную статью?!

И правда. Я даже посочувствовала рассерженному Полубогу редакции. И покивала. Однако чувство солидарности развеялось в пыль, когда в глазах Хеллфаера я углядела неподдельную жажду убийства.

— Я…? — указав на себя пальцем, для верности уточнила я, осознав, что под "журналистом" он подразумевал меня.

— Время идет! — гавкнул злобный гений.

Спорить с ним я не стала. Попыталась осторожненько встать и сделать ноги, но, будто предвидя печальный исход, Дьявол, не поднимая холодных глаз от писанины, в которую уже вновь погрузился почти без остатка, буркнул:

— Пишите здесь. В офисе слишком шумно. А нам как никогда нужны ваши мысли, мисс…

— …Купер, — хрипло отозвалась я, чувствуя, что земля уходит из-под ног.

Я ничего не знала о журналистике, да и вообще, мой опыт творчества сводился к сочинительствованию на уроках естествознания. Однако отступать было некуда. Сделай я хоть шаг к выходу, Дьявол взмахнет своими черными крыльями Люцифера и затопчет меня к чертовой бабушке за непослушание. Посему, поставив на стул тяжелую сумку с провизией, я присела на краешек стула. Бегло проглядев в сети информацию об упомянутом Ойэне Денизе, я помимо воли прониклась уважением к этому, без сомнения, даровитому парню. Несмотря на недуг, он стойко боролся за свое место под солнцем. Прошел через град насмешек, истратил не одну попытку прижиться в обществе, и вот… в неполные восемнадцать он получил нобелевскую премию за помощь американскому правительству в разработке генетического алгоритма с адаптивными мутациями. Мальчик стоял одной ногой на пути прорыва в области лечения СПИДа и рака. Я… была под впечатлением, когда увидела его скромную фотографию. Рыжее солнце, способное исцелить мир. Так я и назвала статью. На неё у меня ушло, конечно, не пятнадцать минут, а гораздо больше часа. И Дьявол, надо отдать ему должное, не мешал творческому процессу. Наверное, он насмотрелся и на то, как я карандашом по лбу постукиваю, и как косу в приступе вдохновения кусаю. Но когда я с победоносным видом свой шедевр перед ним торжественно на стол положила, и бровью не повел.

Отложил в сторонку ручку, откинулся на стуле, очочки поправил и внимательно прочел накарябанное вольное сочинение выпускницы старшей школы. У меня живот свело от страха, когда Дьявол изумленно перевел взгляд с меня на статью, а потом снова со статьи на меня.

— Не может быть… — пробормотал он себе под нос, нахмурился и опять перечитал карандашные строки. — Как это возможно… Джой…

Он растерянно водил пальцами по округлым буковкам, даже очки снял, чтобы глаза протереть. Я же в это время чувствовала себя экспонатом, выставленным на всеобщее обозрение в музее. Правда, посетитель пока был один, но его внимания мне с лихвой хватало.

— Напомни мне свое имя, — видимо, переборов первоначальный шок, Дьявол бережно отложил тетрадный лист с моей работой на край стола.

— Купер. Лиззи Купер, — тихо представилась я. Момент истины настал. Я глубоко вдохнула и, набравшись смелости, выдала мистеру Хеллфаеру оглушительную правду: — Мне жаль, что отняла ваше время. На самом деле я работаю в доставке. Я вовсе не журналист. И, скорее всего, написала ужасную ересь. Извините.

А потом рванула к двери. Босс, к моему глубокому изумлению, ринулся за мной. Его крепкая рука поймала мою, дрожащую и хрупкую, на пути к ручке. Резким движением мистер Хеллфаер развернул перепуганную меня к себе.

— Продолжайте писать. Или пожалеете. Будете жалеть всю оставшуюся жизнь.

Я до сих пор помнила категоричное выражение его полыхающих одержимостью глаз.

Ни толики сомнения. Ни капли притворства. Лишь азарт, впитавшийся, казалось, даже в затянутый наглухо чванливый серый галстук Гуччи.

— Я принимаю тебя. На работу. В "Once upon a time". Что скажешь? — рвано предложил мой нынешний Босс.

В его словах ощущался привкус боли. И затаенный страх отказа.

Я сглотнула. Как зачарованная все смотрела и смотрела на змея-искусителя, предлагавшего мне дорогу в мир журналистики. Смотрела, и чувствовала: он прав, этот чопорный злыдень, в костюме-тройке похожий на пингвина. Если я сейчас поджав хвост ступлю за порог редакции, то навсегда распрощаюсь с привкусом счастья, пропитавшего каждую клеточку моего тела, пока я вдыхала жизнь в статью об Оуэне Денизе.

Секунды застыли. Бешеное сердцебиение отдавало горечью в горле.

У меня не было сил, чтобы отказаться от прекрасной возможности почувствовать себя на своем месте. Напрочь позабыв о сокровенном обещании, данном отцу, я одними губами прошептала:

— Да…

Это было нашим секретом, нашим таинством. Моим и Дьявола. И теперь, спустя полгода, он вдруг решил напомнить мне о дне нашего знакомства?

*

— Вы были очень убедительны, мистер Хеллфаер, — прокрутив в памяти чудесные моменты, мечтательно пробормотала я.

Босс кивнул. Его брови сошлись на переносице.

— Так вот, продолжайте писать, мисс Купер. И постарайтесь помнить: вам девятнадцать лет, а не девять. Радуйтесь, что ваша сегодняшняя смелая выходка никак не повлияла на тираж. И впредь будьте предельно осмотрительны!

У него таки получилось феноменально передразнить Ля мур с её непревзойденным хемпширским акцентом. Но мне это ничего хорошего, увы, не принесло. Только я расслабленно выдохнула, как, коварно ухмыльнувшись, Исчадие Ада пропел:

— Раз Вы находите время для походов за мучными изделиями, что ж. Не соблаговолите ли…

И он назвал такой длинный список, чего я должна была соблаговолить, что у меня начало дергаться веко.

— Аррррггг!!! — топнула я ногой, выйдя из жуткого кабинета.

К тонне задания на дом добавилась вторая тонна.

Выходной, прощай! Мы увидимся с тобой в следующей жизни!

Эх. С грузом уныния на плечах я направилась к своему заскучавшему рабочему месту. Подбадривающие реплики Себа не возымели ровным счетом никакого действия. До вечера я вяло ковырялась с текстами. Ничего путного написать так и не удалось. Уставшая и злая, я отправилась домой — спать.