Охотники на нечисть (джен)

На следующее утро Дениса, собравшегося ехать к матери, уже на пороге остановил телефонный звонок.

— Это Денис? — спросил приятный женский голос с незнакомым, режущим слух акцентом.

— Да.

— Вы меня не знаете, я Тая, — она запнулась, — знакомая Стаса. Вы видели меня вчера днем у него, помните?

Те испуганные черные глаза в гостиной...

— Помню, — ответил он.

— Денис, нам необходимо срочно встретиться.

— Могу я узнать — зачем?

— Это касается вашей мамы, — девушка помолчала. — И, Денис… я вам верю.

До города Денис добрался довольно быстро, его «лендровер», надсадно чихая мотором, всего минут на десять завис в пробке на Новорижском шоссе. Он вышел на Воробьевскую набережную, где была назначена встреча. Скамейки вдоль запорошенной дорожки утопали в сугробах, голые деревья, выставив свои костлявые ветки, чуть подрагивали от легкого ветерка. Позднее утро было довольно морозным, снег падал, медленно кружа. Хотелось, как в детстве, подняв голову, ловить ртом снежинки, пробуя их на вкус, соревнуясь со Стасом в ловле этих пушистых мух. Он вспомнил, как отец возил их в эти места...

…Стояло лето, и набережная была заполнена людьми. Лавируя между ними, прыгая по ступеням и опасно свешиваясь через прутья ограждения, Стас, тогда еще пухлощекий, смешной малыш, упал, ободрав себе ногу, и потом долго стонал, усиленно опираясь на плечи брата. Денис сам давно бы уже забыл о царапине, но младший брат уже тогда умел из всего извлекать выгоду. Денис отдал ему свой золотистый брелок с фонариком, купленный им на карманные, с таким трудом сэкономленные деньги, выгреб из карманов всю свою порцию конфет, заботливо подсунутых мамой на случай, если ее обожаемые мальчики захотят сладкого, — лишь бы не видеть больше горьких слез братишки. Денис помнил одобрительный взгляд отца, с удовольствием наблюдавшего за ними. Отец любил повторять, что ближе их двоих на свете нет никого, что они родные братья и должны всегда поддерживать друг друга и оберегать…

Денис вздохнул.

— Здравствуйте, — мелодичный голос прервал его размышления.

Денис обернулся. Белоснежный короткий пуховичок с меховой опушкой и белая вязаная шапочка с помпоном удивительно гармонировали с темной кожей. Из-под шапки локонами струились волнистые смоляные волосы, а большие, с грустинкой, глаза притягивали глубоким блеском, словно черные магниты.

— Я Таира, можно просто Тая, — девушка протянула изящную ладошку.

Денис моргнул и, оторвавшись от созерцания ее глаз, легонько пожал руку.

— Денис, можно просто Дэн, — с улыбкой парировал он.

— Я знаю, кто вы, — улыбнулась Тая, — знакомство с вами состоялось заочно и довольно давно. Стас, — она замялась,— очень часто вас вспоминает, при всяком удобном случае, представляет, как бы поступил в подобной ситуации его брат или какой была бы ваша реакция на его выходки, — лицо ее осветила ласковая улыбка.

Дэн понял, что эта улыбка предназначалась не ему. Тая понравилась ему, не только внешне, но и своим внутренним теплом.

«У мелкого неплохой вкус», с удовольствием подумал он.

— Раз уж мы с вами так давно знакомы, думаю, будет уместно перейти на ты, — предложил Дэн.

— Хорошо, Денис, — смущенно опустив глаза, согласилась девушка.

— Итак, Тая, о чем ты хотела со мной поговорить? — они, не сговариваясь, медленно побрели по искрящейся от морозного солнца белой тропинке по направлению к Лужнецкому мосту.

— Давайте — ой, прости. Давай я начну рассказывать с самого начала, чтобы тебе было понятно и ничто не вызывала недоверия. Я родилась в небольшой провинции на Кубе. До сих пор официальной религией у нас считается магия вуду, Ты знаешь что это?

— Так, в самых общих чертах, — наморщил лоб Денис.

— Хорошо, — продолжала девушка, — в принципе полезная вещь, совсем не такая ужасная, какой принято ее считать, но, к сожалению, у всякого дела есть своя негативная сторона. Вот и у нас есть люди, которые отдали свою жизнь служению злу. Мы называем их бокорами. И есть у них одна слабость: страсть как любят обращать людей в рабов, делая из них подобие зомби. Бокоры разрушают душу и разум своей жертвы, уничтожая участки мозга. Человек превращается в послушный автомат, он способен есть, двигаться, говорить отдельные фразы, но живёт как бы во сне. Он не помнит прошлого, не знает своего имени и готов исполнять любые приказы своего создателя. — Тая зябко повела плечами и, вздохнув, продолжила.

— В нашей провинции один из бокоров стал очень уважаемым и почитаемым человеком. Все, что происходило, все, что производилось, делалось только с его согласия или по его велению. Он ведал урожаями, погодой, болезнями, смертями и рождениями. Он очень сильный колдун. Среди прочего он велел, чтобы жители поставляли ему рабов для черной работы, которых он превращал в зомби. Причем выбор он делал сам, забирая любого. Из моей семьи ему в качестве раба был отдан мой брат. — Денис заметил, как злобно блеснули глаза Таи в этот момент, а затем в уголках скопились капельки слез, которые она тут же смахнула ресницами. — Я очень любила его, — продолжала она чуть охрипшим голосом. — У меня большая семья, много братьев и сестер, но Эрик больше всех нянчился со мной, — очередной вздох.

— Когда бокор призвал моего брата, мне было шесть. Я тогда плакала, все звала его. Даже голос сорвала, — снова горький вздох. Плечи Таиры поникли, и девушка пошла еще медленнее, уткнувшись взглядом в снежную дорогу. Денис молчал.

— Тогда родители долго отпаивали меня травами, говорили, что нужно смириться, со временем боль уйдет. Но я помню, помню безумные, сверкающие злобой глаза бокора и грустный, сожалеющий взгляд брата. Я тогда поклялась отомстить и принялась с остервенением изучать тайны магии вуду. Что только я не творила, пока постигала азы и совершенствовала мастерство, — Таира вновь вздохнула.

— Через десять лет, когда я выросла, бокор наведался в наши места. Он делал это к тому времени крайне редко. Конечно, я не смогла удержаться и попыталась провести ритуал. Ты бы слышал его смех! — Тая остановилась, облокотившись на перила ограждения, и закрыла глаза. Денис молча стоял рядом, понимая, что слова утешения вряд ли будут уместны. Быть внимательным, молчаливым слушателем — это все, что сейчас он мог сделать для девушки.

— В общем, я не смогла тогда ничего. А на следующий день умерла мама. Отец был в ярости, и когда бокор приказал ему доставить меня в его владения, он сразу согласился. Но мир не без добрых людей. Мне помогли бежать, а потом тайно перевезли в Москву. И вот я здесь, — она развернулась и резко взглянула в глаза Денису. Он даже отшатнулся от неожиданности. — Я поняла, что с помощью вуду мне его не одолеть, он слишком силен. Те несколько лет, что я прожила в Москве, я изучала оккультизм, некромантию, искала способы справиться с ним чуть ли не во всех магических практиках мира. Однако все попытки достать бокора оказались тщетными. Пока тщетными, — она с силой сжала пальцы в кулак и погрозила своему невидимому противнику.

— Теперь твоя история, — продолжала она стальным голосом, — То, что случилось с вашей мамой, — это не просто болезнь. Я слышала твой разговор с братом. Это сильно смахивает на заговор переноса болезни на здорового человека. Правда, чтобы его выполнял умерший, — такое я встречаю впервые. Но знаешь, — Тая чуть помолчала, — я в последнее время уже ничему не удивляюсь.

Денис оторопел.

— Ты серьезно? Ты правда думаешь, что это возможно?

— А вся моя жизнь, по-твоему, — она возможна? Или мне пора в психушку? — нахмурилась девушка.

— Нет, конечно, — замялся Денис. — Извини, я просто не могу вот так во все это поверить. Да, я сам пришел к Стасу и все это ему выложил, но все равно я абсолютно ничего не понимаю.

— Вот для осознания происходящего, думаю, нам нужно провести одну магическую процедуру, называемую спиритическим сеансом, и призвать Славу к ответу, — сообщила Тая.

— Провести что? — Денис, разинув рот, уставился на нее.

— Идем, — Таира схватила Дениса за рукав и потащила к метро. — Время есть. Стас вернется с занятий часов через пять. Мы успеем, а по дороге я расскажу тебе поподробнее.

— Ладно, — кивнул Денис, поспешая вслед за Таей, — особого выбора ему все равно не дали. Через пару шагов его осенило: — А почему, собственно, «идем»? У меня же машина. Едем! — он развернулся и, ухватив Таю под руку, направился к дороге. Тая черной молнией металась по квартире Стаса, когда-то принадлежавшей бабушке братьев Максимовых. В квартире, кроме небольшой кухни, имелась столь же небольшая гостиная и совсем крохотная спальня, путь в которую пролегал через ту же гостиную. И сейчас по крохотной квартирке, одновременно во всех комнатах и коридорах, носился ураган по имени Таира, стремительно опустошая сумки и скидывая на диван в быстро растущую кучу всевозможные штучки. Денис, присевший на этот самый диван, потихонечку двигался к краю и с интересом разглядывал быстро прибывающие вещи. Несколько скрученных тряпичных мешочков, попавших туда после того, как девушка их тщательно обнюхала. Несколько промасленных серых тряпочек, пузырьки с темным содержимым, свечи, спички, круглый кусочек портновского мела, небольшая бронзовая чашка с крышечкой и с дырочками по бокам...

Тая наконец встала на колени возле дивана и, ловко скрутив из замасленных лоскутов уродливое подобие куклы, подмигнула изумленно следившему за ней Денису. Аккуратно написала на животе куклы мелом полное имя Славы и отложила ее в сторону. Затем взяла бронзовую чашку и, открыв ее, принялась разворачивать мешочки.

— Тая, — Денис склонил голову набок, — Мне очень не хочется тебе мешать, и прости мне, пожалуйста, мое природное любопытство, но не будешь ли ты так любезна объяснить, что ты делаешь?

Тая улыбнулась.

— Ладно, но это сложно понять непосвященному человеку. Это кадильница, — Тая подняла на ладони бронзовую чашку. — А сейчас я делаю ладан некромантии.

И она принялась добавлять в кадильницу по щепоткам содержимое мешочков.

— Три части полыни, тонко измельченной, две части ладана, — шептала она не столько для Дениса, сколько для себя, чтобы ничего не напутать.

Пришел черед пузырьков.

— Две части смолы камедного дерева, полчасти елея, полчасти вина, полчасти меда…

Затем девушка, все так же ползая по полу на коленях, принялась мелом рисовать причудливые фигуры. В центре она нарисовала круг, вокруг него — треугольник, а в круг положила самодельную куклу.

— Это Треугольник появления, — комментировала Тая, не прерывая своего занятия, — внутри круга появится призрак, а треугольник нужен для того, чтобы призрак не мог вырваться наружу. Ты же знаешь, всякие призраки бывают, некоторым совсем нечего делать в нашем мире.

— Да?— Денис усмехнулся, изогнув брови.

Тая подняла голову, внимательно поглядев на него.

— Знаешь, я даже немного завидую твоему незнанию, — вздохнула она и вернулась к работе.

Между кругом и треугольником девушка вписала имена:

— MIKHAEL — подобный Богу, GABRIEL — сила Бога, SAMAEL — гнев Бога, RAPHAEL — исцелитель, SASHIEL — справедливость, ANAEL — внемли мне, — читала и комментировала она. — Это имена ангелов господних. Они нужны нам для того, чтобы защититься от духа и сковать его для ответов на вопросы — так он не сможет лгать.

Затем Тая расставила свечи в вершинах треугольника.

— Ну вот, почти все, — она зажгла свечи, которые тут же стали трещать и чадить, а потом достала из рукава свитера маленький изящный кинжал, рукояткой которому служила хрустальная фигурка молящейся на коленях обнаженной девушки. Тая резким движением рассекла себе кожу на внутренней стороне ладони.

— Что ты делаешь? — Денис вскочил.

— Ш-ш-ш,— девушка подняла к нему выразительные глаза. — Ничего страшного, не впервой. Кровь нам нужна как приманка для духа.

Сжав ладошку в кулак, она позволила алым капелькам стекать в бронзовую кадильницу, наполненную травами и маслами. Когда верхняя часть душистой горки окрасилась в красное, Тая лизнула ранку на ладошке и подожгла содержимое кадильницы. Оно не загорелось, а лишь слабо тлело, заполоняя комнату серой дымкой и источая сладкий, тягучий аромат.

— Где здесь запад? — пробормотала юная чародейка и, прикинув что-то в уме, воткнула окровавленный кинжал в один из углов треугольника.

Затем, поднявшись, Тая опустила тяжелые шторы и выключила свет. Комната погрузилась во мрак, лишь пляшущие огоньки чадящих свечей освещали центр комнаты. Денис старался дышать медленно, выдыхая через открытый рот, чтобы не нарушить тишину. Он начал проникаться этим потусторонним ощущением нереальности, вдыхая аромат ладана и следя за огоньками свечей. Тая тем временем опустилась на колени перед треугольником. Денис тоже сел на пол, прижавшись спиной к дивану, оставаясь в темноте. Он с интересом наблюдал за ее действиями.

Тая, раскачиваясь из стороны в сторону, начала негромко, растягивая каждый звук, петь странную песню:

— Colprizicina, Offina, Alta, Nestera, Fuaro, Menut, я называю Ярослава, ты произведение Ярослава, Дух Ярослава, можешь приблизиться к воротам Запада, чтобы ответить правдиво на вопросы моих подданных. Berald, Beroald, Balbin! Gab, Gabor, Agaba! Восстань, восстань, я заклинаю тебя и повелеваю тобой.

Oxiayala holado, od zodirome O coraxo das zodialadare raasyo. Od vabezodire cameliaxa od bahala: NIISO! salarnanu telocahe! Casaremanu hoel-qo, od ti ta zod cahisa soba caremefa i ga. NIISA! bagile aberameji nonucape. Zodacare eca od Zodameranu! odo cicale Qaa! Zodoreje, lape zodiredo Noco Mada, noathahe Saitan!(1)

(1)«(Одиннадцатый Энохианский Ключ — открывает путь мертвым) Из могучего трона донеслись раскаты грома, и пять грозовых туч полетели на Восток. Орел обрел дар речи и воскликнул: “Выходите из дома смерти!” И собрались они вместе и обрели меру; они — те бессмертные, что оседлали ураганы. Выйдите же! Потому что я приготовил для вас место, — посему покажитесь! Сбросьте пелену с тайн своего сотворения! Будьте ко мне благосклонны, ибо я — ваш Бог, истинный почитатель плоти, живущей вечно!» Затем она раскинула руки в стороны и подняла голову, отчего ее изящная фигурка стала напоминать распятие.

— Расфуя, вдохнови! Именем тайн бездны! Пламенем общины! Силой запада! Молчанием ночи и святыми ритуалами Гекаты, я заклинаю и вызываю тебя, дух Ярослава, чтобы ты предстал здесь и ответил на мои вопросы. Да будет так! — она скрестила руки на груди и замолчала, закрыв глаза.

Несколько секунд стояла полная тишина, даже свечи перестали колыхаться, замерев, а серый дымок остановился узкой полоской в загустевшем воздухе. Так фотограф останавливает мгновение, нажимая на кнопку фотокамеры. Потом круг, где находилась кукла, стал наполняться неоновым туманом, формирующимся в неясную фигуру. Несколько секунд — и фигура загустела, став настолько плотной и реальной, что ничем не отличалась от человеческой. Существо открыло глаза и взглянуло на замершую девушку. Затем перевело взгляд на Дэна — и рывком бросилось к нему. Денис выставил вперед руку, защищаясь от глубоких черных глаз Славы. Тая даже не дрогнула. Призрак, ударившись о невидимую стену, остановился и, казалось, бессильно опустил плечи.

— Кто ты? — послышался звенящий голос Таи.

— Ты знаешь, — нехотя, будто поскрипывая, отвечал Слава. И небрежно, будто беседуя с друзьями, добавил: — Мне это нравится.

Тая напряглась: вызванный дух должен только отвечать на вопросы, а не делиться впечатлениями.

— Говори, — приказала она твердо.

— Ярослав, — заскрипел призрак.

— Что ты сделал со Светланой Максимовой? — вопрошала Тая.

Несколько секунд молчания казались вечностью.

— Отвечай! — голос Таи стал выше.

— Она несет в себе чужую болезнь, — скрипнул дух.

— Как ты это сделал? — спросила Таира.

— Новый друг научил, — призрак вдруг криво улыбнулся, и от этой почти человеческой гримасы Денису стало не по себе.

— Друг? — опешила Тая, и дух, почувствовав ее растерянность, с новой силой стал ударяться о сдерживающую его преграду.

— Как это прекратить? — взяв себя в руки, продолжила допрос Тая.

— Ты не сможешь. — Дух еще раз беззвучно ударился о невидимое стекло. — Никто не сможет.

В комнате стало душно, Денис заметил, как заколыхались шторы.

— Не сможет!

Фигура призрака начала расщепляться на неоновые брызги, которые превращались в смерч, закручиваясь внутри мелового круга с бешеной скоростью. Задрожал пол, затряслась мебель; конвульсия охватила все предметы в комнате. Денис чувствовал, как что-то липкое, холодное касается его тонкими щупальцами. Тая открыла глаза, и на секунду сквозь вспышки в сгустившемся воздухе ей почудились злобные глаза. Она громко закричала, пытаясь перекрыть нарастающий гул:

— Вернись в мир свой с миром! КАЛДУЛЕХ! ДАЛМАЛЕЙ! КАДИТ!

Кукла внутри круга вспыхнула. В тот же миг все прекратилось, свечи погасли, комната погрузилась в темноту. Лишь удары сердца, как казалось Денису, громом раздавались в тишине.

Несколько минут прошло в абсолютном молчании. Таира потихонечку собирала мешочки и пузырьки, устраняя следы ритуала.

— Я все еще не могу в это поверить, — Денис сидел на диване, прижав ладони к вискам, перебирая пальцами волосы. — В голове не укладывается.

Да и могло ли эдакое укладываться в голове нормального современного человека? Всего несколько часов назад в жизни Дениса все было просто, как дважды два. В его мире все люди делились на хороших и плохих. Конечно, попадались и законченные мерзавцы, но даже они были людьми. С ними можно было поговорить, поспорить, поскандалить, подраться, в конце концов. Денис знал, что откровенное зло подлежит ликвидации, а хороших людей нужно защищать, охранять. Мир, старый добрый привычный мир, где каждое утро начинается с восхода солнца и каждый вечер обязательно должен завершиться его закатом. Да, в этом мире хватает всякого, болезней, смертей, ненависти, но только сейчас Денис в полной мере осознал, как же он любит этот простой и понятный мир. После того как он прикоснулся к чему-то... К чему? Получается, что все это время параллельно с его устоявшимся миром существовал еще один? Мир, который не так-то просто заметить в повседневной суете. Мир духов? И вполне возможно, все те люди, которых он… Денис почувствовал, что дыхание начинает даваться ему с трудом… все их души, возможно, сейчас бродят где-то по земле. Почувствовав, как на глаза наворачиваются слезы, он быстро вытер их ладонями и, лишь затем посмотрел на Таю. Она, молча, стояла у окна, скрестив руки на груди. Вьющиеся волосы спадали на хрупкие плечи, а большие черные глаза были полуприкрыты. Таира устала, и сейчас она просто расслаблено наблюдала за Денисом, не пытаясь прервать поток его мыслей.

— Ты всегда знала о духах? — спросил Дэн.

— Всегда? — Тая задумалась. — Да. Ну, то есть, что они существуют. Нечто, что невозможно объяснить или описать никакими словами, что неподвластно никаким научным теориям, знала всегда, но столкнулась лично только сейчас.

Денис едва заметно кивнул, собираясь с мыслями.

— Итак, что мы имеем? Слава, то есть то существо, оно сказало, что моя мама… как? — он вопросительно взглянул на Таю.

Девушка прикрыла глаза и, как заученный стих, повторила слова призрака.

— Что же делать? Есть какая-то возможность исправить ситуацию? — голос Дениса дрогнул.

— Да, — уверенно ответила Тая. — Ты должен уничтожить душу Славы… то есть не совсем душу, скорее ее земную ипостась. В данный момент часть его сущности застряла между миром, в который он должен отправиться, и нашим. Ты должен заставить ее уйти.

Денис сидел прямо и внимательно слушал Таю.

— Необходимо разрушить его фантом в нашем мире, чтобы разорвать связь между его мамой и твоей, — продолжала она.

— Подожди, если я правильно понял, — вставил Денис, — сейчас его мама и моя как-то связаны. И моя мама является гарантом жизни для его матери.

— Точно, — кивнула Тая, — Слава сейчас как проводник между двумя женщинами. Как только этот проводник перестанет существовать, все вернется на круги своя, и твоя мама снова станет здоровым человеком.

— Моя — да, — кивнул Денис,— А его мать? Она умрет?

— Скорее всего, — Тая вздохнула, отводя взгляд от вопрошающих глаз Дэна.

Денис вскочил и принялся мерить тесную гостиную шагами, от стены до окна. Тая молча за ним наблюдала.

— Она сейчас вроде как на аппарате искусственного дыхания, да? — спросил Денис наконец. — И, уничтожив фантом, я перекрою краник…

— Ты солдат, Дэн, — тихо напомнила Тая.

— Уже нет, — тряхнул головой тот. — И врага передо мной нет. Обычная, настрадавшаяся женщина…

— Женщина, которая умирает от болезни. — Тая оттолкнулась от подоконника и подошла к нему. — Ты не виноват в этом. Нельзя идти против законов природы, Дэн. Нельзя обманом, магией заставлять кого-то жить, а кого-то — умирать.

Денис остановился посреди комнаты, опустив голову и прижав подбородок к груди.

— Нет, не могу. К такому я не готов.

— У тебя есть выбор? — наступала Тая. — Что ж давай оставим все как есть, а дальше? Ты потеряешь свою мать, а когда ее не станет, Славе понадобится новая жертва для поддержания сердца его матери, и будут новые и новые смерти. Это война, Денис, а ты ведь знаешь, что такое война. Убей или умри.

Денис уткнулся взглядом в старую вазу, стоящую на столе. Ему безумно захотелось схватить ее и разбить о стену.

— Я знаю, — прошептал он, зажмурившись. — Но я… Я не могу…

— Хорошо. Тогда это сделаю я.

Денис, вздрогнув, поднял глаза.

— Стас, — слабо выдохнула Тая.

Стас быстро вошел в комнату и замер, остановившись напротив Дэна. Когда он пришел и как долго стоял, скрытый темнотой коридора? Напряженный, взволнованный, скулы ходят ходуном, глаза прищурены до узких щелочек.

— Мне плевать, слышишь, — он, словно стрелял словами, — плевать, что за человек этот Слава, плевать, человек ли он вообще, и мне все равно, что будет с его мамашей. Моя мама будет жить! Я не позволю ей погибнуть. Достаточно отца. Если тебе мешают какие-то моральные принципы, то я и сам справлюсь.

Денис поймал себя на том, что смотрит на брата с гордостью. Конечно, он всегда знал, что Стас — задира еще тот, но сейчас его брат излучал такую ощутимую угрозу и силу, что Денис едва не принял автоматически, просто по привычке, боевую стойку для отражения атаки младшего. И в эту секунду он почувствовал, как спокойствие возвращается к нему. Привычный образ старшего брата, уверенного, решительного, всегда готового прийти на помощь, не показывая растерянности и задушив в себе любую истерику, заполнил его изнутри и встряхнул, как хороший спарринг-партнер.

— Ты прав, — спокойно кивнул он, — я сделаю это.

— Ты? — левая бровь Стаса критически изогнулась.

— Хорошо, извини. Мы. Мы сделаем это, — поправился Денис.

Он повернулся к Тае, молча наблюдавшей за братьями.

— Итак, что мы должны делать?

— Для начала — узнать, как расправиться со Славой,— сказала Тая.

— Но где? В универе этому не учат, — неловко пошутил Стас.

— Мне нужно кое-что, — Тая быстро нацарапала что-то в блокноте и, вырвав листок, дала его Стасу. — Ты должен привезти все это сюда.

— Но… — Стас беспомощно посмотрел на брата. Ему не хотелось покидать квартиру, в которой явно происходило нечто захватывающее.

— Поезжайте вместе, — махнула рукой Таира, — а я тоже попробую разузнать кое-что… своими способами.

Она закрыла за парнями дверь, вернулась в комнату, села на диван и погрузилась в транс.

Братья молча сели в машину и поехали по указанному в записке адресу.

— Хорошая девушка, — наконец прервал затянувшееся молчание Денис. — Давно ее знаешь?

— Полгода. Она учится в Дружбе народов. Приехала откуда-то из Африки.

— Да? А мне она сказала, что родилась на Кубе, — Денис иронично покосился на младшего брата. Стас, окруженный избыточным женским вниманием, принимал восхищение дам с цинизмом законченного Казановы.

— С Кубы, из Африки, какая разница! — Стас недовольно посмотрел на Дениса, явно опасаясь проповеди на тему здоровых отношений между мужчиной и женщиной. Старший брат, в отличие от него, верил в любовь до гроба и ждал свою единственную, имея перед глазами пример родителей. И это в наше-то время!

Но Денису было не до лекций. Он лишь попросил:

— Не обижай ее. Не каждый человек станет помогать в таком деле практически посторонним людям. Мне кажется, что она любит тебя.

Стас открыл, было, рот, но передумал и промолчал. Сейчас они должны держаться вместе. Ради спасения мамы.