Галопом по вселенным (джен)

Адольф сидел за кухонным столом и мрачно разглядывал малосольный огурец. Казалось, сейчас он занимал его больше, чем все происходящее. Люди веселились, кричали, пускали фейерверки — в общем, что-то странное там явно происходило.

Немного подумав, он встал и включил телевизор, надеясь найти там хоть что-нибудь интересное (при мысли об этом ему стало смешно). В свой первый же день в этой вселенной парень заинтересовался этим странным предметом. Адольф тогда задумчиво переключал каналы: где-то он определенно видел нечто похожее. Домыслив, он рассмеялся — да ведь это же фишка его старого знакомого Йозефа! Тот тоже любил забрасывать людей враньем, пропагандой, ненужной информацией… как он там говорил? «Дайте мне средства массовой информации, и я из любого народа сделаю стадо свиней»… Йозеф давно мертв, а вот дело его процветает, пусть и не в родной стране. Стоит ли говорить, что больше он до этого времени телевизор не включал вовсе.

Йозеф был единственным, кого он вспомнил за все это время. Да и то не полностью: не помнил ни фамилии, ни то, как он был с ним связан. Этот знакомый ассоциировался у него с враньем, пропагандой, он даже вспомнил отрывок из его выступления, где Йозеф потрясал руками и что-то быстро-быстро говорил. Мило, правда?

Адольф еще раз подумал… и выключил телевизор. Не хватало еще самому попасть под всеобщий раздрай. Парень недовольно вздохнул и вытащил айфон. Новомодное средство связи он использовал только для сидения в Интернете и наблюдения за жизнью «обычных людей». Там у него вроде бы даже была своя страница, где он представлялся женщиной предпенсионного возраста для отвода глаз.

«Сегодня Новый Год, а ты так ничего и не сделал»

«Я один действительно радуюсь Новому Году?»

«У меня у одного сегодня нет новогоднего настроения?»

Адольф закатил глаза. О да. Они такие оригинальные. Воруют информацию друг у друга, выкладывают старую информацию… Больше всего его бесила фраза «а я один…». К чему она вообще? Зачем? Непонятно. Глупо, неоригинально и неостроумно. Хотя, пожертвовав частью нервных клеток, он все-таки понял, что происходит. Сегодня же конец года, тридцать первое декабря. Совсем он от жизни отстал…. А ведь с этим днем что-то связано, явно…

Неожиданно в голове всплыло словосочетание, так подходящее для этого. Эти «оригинальные» уже употребляли его, но Адольф не заметил, погнавшись за главным. Новый Год… В голове словно ударили маленькие молоточки, создав гудение. Парень вскрикнул от неожиданности, дернулся, неловко повернулся и, словно бы по закону подлости, провернув голову, ударился затылком об открытую дверцу навесного шкафчика.

Он оглянулся, словно опасаясь — не заметят ли? Нет, слава Богам, рядом никого не было. Отец ещё на работе, мать занята Эдмундом, сестра и тетка на кухне, ведь сегодня праздник. Будет много еды, не так, как обычно. За все праздники каждый раз отец привозил жареного поросенка, но в этом году у них не хватило денег. Ну и ладно, не особо-то он этого поросенка и любил.

— ?ndern Sie Kleidung, Sohn, es ist Zeit f?r den Tisch(4), — улыбнулась мать. Не хотелось ругать непутевого, особенно в такой праздник. Он с гиком и радостью побежал в комнату. Сегодня все разрешено, сегодня все можно, сегодня все его любят… сегодня Праздник.

Адольф Вассерман вздрогнул и открыл глаза. Так, ещё одно прояснение. В возбуждении он вскочил и зашагал по комнате, не обращая внимания на пульсирующую боль. Щелчок — и боли нет. Удар головой разблокировал ещё один участок его памяти. Он жил в деревне. У него были отец и мать, которые по-своему даже любили его. У него было два брата и сестра, он вроде бы даже запомнил их имена.

Адольф успокоился. Вместе с осознанием пришла грусть. Грусть, тоска и одиночество. А ведь сколько времени он уже один? Отгородился от всех, ни с кем не общается… а все из-за Вечной. Она же и его единственный собеседник. Стены давили, тишина нагнетала, поэтому, не выдержав, Адольф схватил с тумбочки шапку с помпоном и, накинув куртку, выбежал за дверь прямо в носках.

Ему больше не хотелось слышать эту гнетущую тишину.

(1) — Вот бы снег шел все время (нем)

(2) — А ты же очень хочешь попасть в школу, дорогой? (нем)

(3) — Адди! Домой! (нем)

(4) — Переодевайся, сынок, пора за стол (нем)