Игры разума (джен)

— Да не переживай... на тебе уже лица нет, Северус!.. Мало ли, что он… — где-то вдалеке, урывками, восклицал чей-то женский голос.

— Как я могу? Сначала это зелье... Поппи, он ведь понимал, кто он, и я не сомневался, что он в порядке... и закончилось всё тем, что ко мне в покои барабанит мисс Грейнджер, сообщая... с ним такое, — мужской голос был глухим и печальным.

— ...будто ты впервые так сидишь. Может, вы сильно повздорили накануне? — тут стал узнаваться голос, принадлежавший мадам Помфри, колдомедику из больничного крыла в Хогвартсе.

На некоторое время повисла тишина.

— Мы в последнее время часто ссоримся, — сознание всё больше прояснялось, и откидывать тот факт, что рядом говорит Снейп, было уже невозможно. А тот все продолжал со странными, совершенно не свойственными ему интонациями:

— Честно признаться, я не помню уже, когда мы разговаривали спокойно без всяких причин. Сейчас трудно всем, как ты знаешь, Поппи, и это очень сильно на нас влияет. К тому же, занятия по ментальной защите проходят тяжело. Но я даже представить не мог, что всё это так отразится на Гарри, — последняя фраза прозвучала тихо.

— А я-то думаю, что он всё ходит как в воду опущенный, — задумчиво произнесла Поппи Помфри, а потом успокаивающе продолжила:

— Северус, мы обязательно поймём, что с ним. В любом случае ты не должен так себя корить! Поэтому пока настоятельно рекомендую и тебе выпить Умиротворяющего бальзама. Иначе я уже сама беспокоиться начинаю! Подожди, схожу за ним, — послышались удаляющиеся легкие шаги.

Внезапно по голове ласково прошлась чужая рука.

— Мерлин, сын, неужели для тебя было всё настолько невыносимым? — почти шёпотом произнес зельевар.

Слышать всё это оказалось выше его сил. Хотелось вновь забыться, позволяя словам раствориться во тьме, также как и приятным ощущениям от тепла уверенной руки, гладящей его.

Внутренний протест и негодование уступили место слабости и бессилию.

Глаза начало нещадно жечь, поэтому Гарри открыл их, видя перед собой размывчатое чёрное пятно совсем рядом. Снейп.

— Хватит, — сипло и едва различимо, а по щекам потекли горячие слезы.

Так больно и одиноко Гарри не было давно.

Прикосновение тут же прервалось, а рядом послышался резкий выдох. Несколько минут тишину больничного крыла нарушали лишь тихие всхлипы. Затем стул Мастера зелий скрипнул, и рядом раздался звук переливания жидкости. После чего губ Гарри едва прикоснулся прохладный металл.

— Это вода, — всё так же негромко сказал Снейп.

Хоть на вкус это и было похоже на воду, Гарри не очень верил в то, что Снейп ничего туда не подмешал. Он не раз намекал, что с удовольствием траванул бы нелюбимого ученика, пока тот не видит. Гарри настолько бездарен в зельях, что подвоха и не заметит даже. Сопротивляться сейчас сил не было, поэтому пришлось подчиниться и выпить... воды. Когда стакан убрали, а на нос водрузили очки, гриффиндорец напряжённо уставился на Мастера зелий, ожидая чего угодно. В очередной раз всхлипнув, Гарри почувствовал стыд из-за того, что позволил себе расплакаться при ненавистном профессоре.

Тяжело вздохнув, тот заговорил — снова этим дурацким странным, огорчённым тоном:

— Не знаю, что происходит, Гарри. Я понимаю, что в последнее время мы часто ругаемся, я много от тебя требую и, возможно, слишком сурово подхожу к занятиям окклюменцией, — он опять вздохнул и перевел взгляд в сторону, после чего продолжил, глядя куда-то вдаль:

— Да, мы давно уже с тобой не сидели и не разговаривали просто так, как раньше. Когда у тебя появилось первое видение, я решил, что "отстраниться" сейчас — самая лучшая стратегия, ведь неизвестно, какой фрагмент жизни может попасть в ЕГО поле зрения. Ты должен понимать, как это опасно для всех, особенно в такое нелёгкое время. Однако, — взгляд Снейпа прояснился и снова устремился к Гарри, — я даже предположить не мог, что это так сильно тебя ранит.

Северус опустил голову, и упавшие волосы немного скрыли его лицо, хотя не помешали наблюдать на нём все проявления.

— Я действительно не знаю, как сейчас поступить, — ещё тише проговорил он. И спустя несколько минут добавил:

— Что ты сейчас хочешь, чтобы я сделал?

"Ушли и оставили меня в покое!" — хотелось сказать, но отчего-то Гарри смолчал.

Вся эта чушь с игрой в заботливого папашу, все эти тренировки, посиделки с разговорами — раздражало и нервировало.

Почему? Да потому что где-то внутри ему хотелось купиться на это, поверить, отбросив в сторону мысли о том, что перед ним Снейп. Гарри так долго был один, не зная, что значит родительская любовь. А теперь эта заманчивая перспектива так хитро тянет к себе. Он боялся быть обманутым и отвергнутым снова, боялся раскрыться.

Что еще заставляло его не выгнать Снейпа? Его странная открытость. На лице профессора, обычно таком непроницаемом или презрительном, виднелись те эмоции, которых Гарри никогда не видел.

Что это?

— Не знаю, — ответил он, спустя какое-то время. — Может... перестали нести всякий бред?

Снейп закрыл глаза с таким выражением, будто ему только что зарядили сильную пощёчину. С полминуты он просидел в этом состоянии, после чего открыл глаза и взглянул на Гарри с видом человека, которому только что вынесли смертельный приговор.

— Этот "бред" — есть жизнь, Гарри. Говорить иное — было бы ложью, а тебе я никогда не врал, — он поднялся. — Возможно, мне сейчас стоит уйти. Прости меня, если сможешь...

Позади послышались быстрые шаги. Зельевар всё продолжал смотреть в глаза Гарри, будто выискивая в них что-то, но как только мадам Помфри приблизилась к кровати парня, на лицо Снейпа снова легла непроницаемая маска и он перевёл ничего не выражающий взгляд на колдоведьму.

— Северус, я принесла! Оно, кстати, одно из последних, поэтому мне вскоре потребуются от тебя новые порции, — сказала мадам Помфри, протягивая ему небольшой пузырёк.

— Не нужно, — бесстрастно произнёс Снейп. — Знаю, ты сможешь о нём хорошо позаботиться, Поппи… — с этими словами он развернулся и почти бесшумно пошёл в сторону выхода из больничного крыла. Когда дверь за ним захлопнулась, удивлённая мадам Помфри наконец повернулась к Гарри:

— О, мистер Поттер, вы очнулись! — тут же засуетилась она, накладывая на парня диагностические заклинания. — Как вы себя чувствуете?

— Ничего не болит, — буркнул Гарри и отвернулся.

— Что ж, это хорошо, — мадам Помфри никак не прокомментировала неразговорчивость пациента. Наложив ещё несколько заклинаний, она удовлетворённо кивнула:

— Будете продолжать в том же духе — послезавтра сможете покинуть больничное крыло. А теперь отдыхайте. На ночь обязательно выпейте зелье Сна без Сновидений. Будет что-то нужно — зовите.

Не дождавшись его реакции, колдоведьма ушла. А Гарри даже не заметил. Он лежал, невидяще глядя на сероватую шторку ширмы, и размышлял. Отчего-то слова Снейпа задели его и почему-то появилось жгучее чувство вины. Глупости какие! Так зельевару и надо, ведь он постоянно издевался над ним! Однако в памяти настойчиво всплывало печальное выражение лица профессора. Тот не скрывал того, какую боль ему причинило поведение Гарри. И это не отпускало, заставляя все больше и больше думать. А ещё были Рон и Гермиона. Друзья всегда стояли за него горой, поддерживая, понимая. А тут... они оба поддерживали Снейпа. Даже Рон!

Такого же просто не могло быть! Гарри помнил, как ещё вчера... вчера ли? В общем, как Уизли ругал зельевара всеми известными эпитетами, не жалея чувствительные уши Грейнджер. Та хоть не одобряла, но и не останавливала особо друга, молча соглашаясь. Сегодня же ребята выглядели такими расстроенными, будто Гарри их предал. Он видел искренность, с которой они хотели помочь, но подобная помощь делала лишь хуже, наводя на странные мысли.

А что, если то, что было до того несчастного зелья — только плод его воображения? Вдруг он никогда не был одинок и не воспитывался Дурслями? Может, Снейп действительно мог вырастить его? Гарри с трудом верилось, что он может полюбить зельевара, но тот Снейп, что недавно покинул его... был незнаком ему. Гарри совершенно не знал, как вести себя с ним, чего ждать. Он привык к презрительному выражению на лице профессора и открытой неприязни. Улыбка, которая сначала напугала его, теперь не казалась Гарри такой неестественной. Она... сглаживала все минусы во внешности Мастера зелий.

Чёрт, о чем Гарри только думает! Если бы это было правдой, он бы всё помнил! Не те неприятные сцены, что сопровождали его при каждой встрече со Снейпом, не злобных Дурслей. Он бы помнил ту радость от времяпрепровождения с приёмным отцом, которой делился с друзьями. Но нет, ни одного воспоминания не промелькнуло в мыслях. Там было только одиночество и безысходность, жажда того, чтобы кто-то принял его и полюбил, но никак не счастье.

Гарри не сомкнул глаз до самого утра. Он пытался понять и не мог. Ему хотелось принять... обрести надежду, пусть даже кандидатурой был грозный Ужас Подземелий, но липкий страх накрывал его с головой. А что будет, если это какой-то жестокий розыгрыш? Сможет ли он пережить такую ужасную потерю и не свести счеты с жизнью? Он не знал. Ничего не знал.

Тем не менее на душе теплело, когда сознание рисовало ему возможную вариацию того, как они со Снейпом могли бы жить. Пусть он не помнил, зато помнили Рон и Гермиона. Этого было достаточно для того, чтобы Гарри мог начать представлять.

Воображение сделало своё дело. Он уснул с рассветом, впервые за долгое время легко улыбаясь.

* * *

Что-то тёплое и невесомое упало на лицо Гарри и весело защекотало нос. Под закрытые веки стремился пробиться яркий свет, а всё тело окутывало нечто мягкое и согревающее. Обычно в такие ощущения всегда хочется погрузиться глубже и ещё долго-долго их смаковать. Но вечно находится какой-нибудь несчастный фактор, назойливо выталкивающий из блаженной неги...

Внимание привлекли три негромких голоса, раздающихся невдалеке:

— Ну, мадам Помфри, мы же ненадолго! — умоляюще восклицал юноша.

— Мы только взглянем, всё ли в порядке, и тут же уйдём! — тихонько поддержала его какая-то девушка.

— А мои слова уже не являются доказательством данного факта?! — возмутился женский голос.

Последовала неловкая пауза, а затем женщина со вздохом произнесла:

— Ох, ну хорошо! Разрешаю убедиться в хорошем состоянии вашего друга, но после этого — немедленно покиньте помещение! Мистер Поттер пережил сильный стресс, и, если он ещё не проснулся, будить его не стоит.

Послышались радостные слова благодарности и приближающиеся шаги двух пар ног.

Гарри чуть приподнялся на локтях, ожидая прибытия ребят. Ему снилось что-то хорошее, однако он не помнил, что именно. К Рону и Гермионе у него было множество вопросов, осталось только узнать, какие именно лучшие друзья к нему придут: недолюбливающие Снейпа или же наоборот.

— Привет! — неловко улыбнулся он Уизли и Грейнджер, едва те оказались в поле его зрения.

— Ох, Гарри, ты проснулся! — счастливо воскликнула Гермиона, заключив его в объятья и чуть не свалив с кровати. Понимая, что налетела слишком резко, она тут же смущенно отодвинулась и, извинившись, присела на краешек постели в ногах друга.

Улыбающийся Рон, тем временем, придвинул себе стул рядом и, устроившись поудобнее, весело спросил:

— Как дела, дружище?

— Да вроде хорошо, — Гарри решил притвориться, что последние события вылетели из его головы. — Что вчера произошло?

— А ничего серьёзного, приятель! Ты всего лишь надышался какой-то дрянью, которую умудрился наварить, поругался со Снейпом и грохнулся в обморок, когда мы тебя нашли, напугав нас обоих до уср...

— Рон! — строго прервала друга Гермиона, толкнув того в плечо, затем опасливо взглянула на Гарри, будто снова ожидала от него какой-либо странной реакции:

— Да, ты очень нас напугал вчера, — она умолкла, не зная, о чём дальше стоит говорить, а о чём нет.

Гарри кивнул. Выходит, он все ещё находится в реальности, где Снейп — его отец (Чёрт, как неправдоподобно звучит!). Ладно, играем дальше.

— Знаете, у меня такое чувство, будто то зелье до сих пор как-то не так на меня действует. Понимаете, во мне засела мысль, что Снейп очень плохой человек. Я не помню ничего хорошего, что бы нас связывало. Может быть, вы что-нибудь мне расскажите? Вдруг это поможет мне вспомнить.

Рон озадаченно поглядывал на Гермиону. Она, так же не зная, с чего начать, сказала:

— Понимаешь, Гарри, довольно сложно сориентироваться и что-то рассказывать, не зная, что ты помнишь, особенно если учитывать, что это, считай, большая часть твоей жизни... Что тебя интересует?

Гарри усмехнулся:

— Я ничего не помню, Гермиона, так что ты не ошибёшься.

Наверняка то, чем поделятся друзья — приятные и тёплые воспоминания, которых не было в его жизни. Или он правда забыл? Так хотелось верить в то сумасшествие, что тут творилось.

— Расскажите, когда Снейп начал заботиться обо мне? Мы сразу с ним поладили? А почему я не в Слизерине?

— Ну... — Гермиона откинулась на спинку кровати, собираясь с мыслями, и стала рассказывать:

— Живешь ты у профессора с пяти лет. Так получилось, что в один из дней у тебя случился очень серьёзный выброс магии. Ты никогда не рассказывал, что там тогда произошло у Дурслей, но профессор Снейп вместе с директором в тот день пошли в дом к твоим родственникам и увезли оттуда навсегда. Твой отец сам вызвался забрать тебя к себе. Так как он довольно сильный маг, дело это провернули достаточно быстро, — она на недолгий миг умолкла, а потом продолжила:

— Что касается того, сразу ли вы нашли общий язык, мне сложно ответить. Когда мы с тобой познакомились... понимаешь, я вообще никогда не слышала, чтобы ты говорил, что плохо с ним ладишь. Ты всегда о нём тепло отзывался. А на первом курсе ты очень напряжённо реагировал, если кто-то высказывался о профессоре плохо!

— О, я могу сказать! — внезапно перебил её Рон. — Ты кстати, надеюсь, хоть помнишь, что приезжал иногда к нам в детстве?

— Нет, не помню, — честно ответил Гарри и задумался. Не так уж и много друзья рассказали, но на что-то они все-таки пролили ему свет. Он хорошо помнил тот выброс магии, о котором говорила Гермиона. Тогда Гарри сильно испугался подвыпившего дяди Вернона, ругавшегося вначале с тетей Петунией, а затем переключившего всё своё внимание на растерявшегося племянника. Испугавшись, Гарри умудрился разбить окна на первом этаже. И тогда начался его личный ад... Выходит, здесь директор с зельеваром успели его спасти. Непонятно откуда взявшаяся зависть и досада на самого себя неприятно удивили парня.

— Ясно, — грустно протянул Рон, но вдруг оживился. — Ну, значит, это не какая-то тяжелая форма психического заболевания, а просто у тебя память слегка отшибло!

Ответом на его радостное восклицание стало два укоризненных взгляда.

— Эмм, ладно, я же просто напряжение снять хотел, — извиняющимся тоном пояснил Уизли, после чего вернулся к разговору: — В общем, нам было как раз около шести лет, когда профессор впервые привел тебя в Нору. Я ещё тогда высказался, что опекун у тебя вида сурового. На что ты ответил, что он на самом деле другой, но какой именно, ты пока понимаешь плохо. Тогда же ты мне рассказал про Дурслей, про то, как они тебя голодом морили и заставляли пахать как домовика. И, сравнивая их и профессора, у которого ты месяца три уже прожил — выделял то, что как бы ты себя ни вел, Снейп ни разу не орал даже, хотя выговаривал за поведение очень строго... А со временем ты стал больше улыбаться и уже высказывался об отце более и более позитивно.

Звучало всё это намного радужней, чем было в его детстве. Значит, они дружили с Роном с шести лет, и Снейп не запрещал этого?

— А что там со Слизерином? — напомнил Гарри.

Он не мог поверить, чтобы зельевар так просто согласился на Гриффиндор.

— А это решение твоего отца и директора, как ты говорил нам когда-то, — ответила Гермиона. — Дело в том, что ты бывал в кабинете профессора Дамблдора до распределения и одевал Шляпу. И так как она предложила тебе два варианта, общее решение было таким, что тебе лучше учиться на Гриффиндоре и поддерживать легенду о том, что ты живёшь летом у Дурслей, ведь директор всегда предполагал, что вся эта ситуация с Волдемортом в твоём детстве, — на этих словах Рона перекосило, — ещё не закончена, и нужно принять дополнительные меры безопасности.

— То есть, получается, никто, кроме вас, не знает, что Снейп меня усыновил?

— Нет, — подал голос Рон. — Знаем только мы и преподаватели с мадам Помфри. Кстати, мне кажется, именно поэтому, как я говорил тебе вчера, профессор вёл себя в классе вполне отстранённо, когда случилась вся эта кутерьма с зельем.

— А что конкретно случилось? — решил уточнить Гарри на всякий случай.

— Мы варили зелье под названием "Морочащая жидкость", — сообщила Гермиона. — Но ты очень рассеянным был, видимо, из-за того, что, как ты говорил, вы с отцом в последнее время все никак не можете прийти к согласию в каких-то вопросах и часто ссоритесь. Потом... — девушка умолкла, и за неё продолжил Рон:

— Потом ты внезапно начал то трястись как от страха, то ржать в полный голос, а в конце концов осел и отрубился.

— Очень мило, — проворчал Гарри, подмечая ещё одно совпадение. — А почему, собственно говоря, я сидел один?

— Да ты всегда один на уроках Снейпа сидишь, — пожал плечами Уизли, — ведь тебе сложно концентрироваться. Поэтому, считай, с первого курса мы с Гермионой варим зелья отдельно, по твоей просьбе.

Вот так новость! Хотя вполне похоже на правду... Ему действительно всегда сложно было сосредоточиться. Друзья явно его не обманывали. Они искренне хотели поделиться с ним "утерянными" воспоминаниями и очень переживали за него. Но Гарри сложно было во всё это поверить, ведь столько лет Снейп изводил его. А тут вдруг... Чертовщина! Гарри хотел ещё что-то спросить, однако к ним подошла мадам Помфри и начала выпроваживать Рона и Гермиону.

— Мистеру Поттеру необходим покой! — строго сказала колдоведьма, — вы можете ближе к вечеру навестить вашего друга, однако сейчас ему нужно принимать лекарства.

Друзья поднялись, чтобы уйти, но уже у ширмы Гермиона внезапно обернулась и негромко сообщила:

— Мы говорили с профессором утром. Гарри, знаешь, он хоть и старается не показывать этого, всё же очень переживает... В общем, он просил тебе передать, что ты всегда можешь прийти к нему, когда захочешь, в любое время.