Пророчество (гет)

Гермиона перепроверила адрес и только потом нажала на звонок. Она немного нервничала. Посещать трудновоспитуемых подростков, которые к тому же владеют магией… Что может быть интересней? Она с самого начала не ждала чего-то хорошего и лишь надеялась, что ей не придется использовать свою волшебную палочку.

Почему-то никто не открывал дверь. Она еще раз нажала на кнопку, а потом оглянулась. Дом был двухэтажным, небольшим, с маленькими окнами. Клумбы с усохшими цветами навевали тоску, пожелтевшая без полива трава рыжела на солнце. Дорожка, вымощенная камнем, вела прямо к асфальту, испещренному трещинами. Ей не нравился этот городок. Пыльный, старый, полупустой — в таком любой, умирая со скуки, мог колдовать, нарушая закон. Это, конечно, не было оправданием.

Но тут дверь скрипнула, и перед Гермионой появилась маленькая бабушка, которую не пощадили годы — лицо у нее было словно сморщенное яблоко, сама она сгорбилась над землей, опираясь на тонкую деревянную трость. Гермиона вздохнула и улыбнулась, пытаясь выглядеть как можно дружелюбней.

— Здравствуйте… Вы, я так полагаю, бабушка Чарли Дарема?

— Я... — женщина рассеянно нахмурилась, — да, я его бабушка. А Вы кто? И зачем вам Чарли?

Гермиона нырнула рукой в сумку и достала оттуда письмо из Министерства. Наттли просил вручить его именно взрослым, ответственным за несовершеннолетних колдунов.

— Вот. Для вас, наверно, не секрет, что ваш внук владеет… некими способностями, — Гермиона нервно теребила рукав пиджака. Она ожидала увидеть родителей, которые точно должны были все знать. Бабушка — это уже другое дело. — Но ему запрещено злоупотреблять ими, понимаете? Это грозит… последствиями. Я хотела бы поговорить с ним на эту тему.

— Но, — бабушка схватилась сморщенной рукой за дверь, — Чарли болеет, и я не хотела бы, чтоб он волновался.

— Не волнуйтесь, — Гермиона всучила ей письмо и вошла в дом, — беседа будет короткой. Простите, а как Вас зовут?

— Оливия Дарем.

Гермиона повернулась к ней и тихо сказала:

— Миссис Дарем, я правда не хочу навредить здоровью вашего внука, но мне обязательно нужно поговорить с ним, иначе его могут исключить из школы. Скажите, пожалуйста, где его комната?

— Я вас провожу, — сказала Дарем, и Гермиона видела, что весть об исключении встревожила ее. Они пошли на второй этаж. Дом внутри полностью отражал город, в котором он находился. Стены с отслоившимися обоями, картины, готовые сорваться и упасть от легкого дуновения ветерка, и потертая старая мебель.

Комната Чарли находилась в конце короткого, темного коридора. Дарем постучала в дверь и предупредила внука о приходе гостьи. Гермиона благодарно улыбнулась и вошла в спальню. Чарли был младшим из списка, и она надеялась, что с ним у нее возникнет меньше всего проблем. Ему было всего четырнадцать — возраст, конечно, трудный, но не хуже пятнадцати или шестнадцати.

Спальная комната больше напоминала большую кладовую. Потому что для комнаты она всё равно была маловата, а низкий потолок и темные стены делали ее еще темнее. Единственным источником света служило окно, да и то закрыли синими занавесками. Гермиона щелкнула выключателем, и комнату залил свет, струившийся из небольшой люстры на потолке.

— Привет, Чарли, — обратилась она к груде одеял на кровати. Подросток спрятался и не показывался, но Гермиона не собиралась давить. — Ты, наверно, задашься вопросом, кто я и зачем пришла…

— Вы из школы, — прозвучал приглушенный голос. — Пришли сказать, что меня исключили?

Гермиона опешила. Ее приход явно был вполне ожидаемым, и это слегка озадачило ее. Она хотела, чтоб визит шокировал и испугал Чарли, но, оказалось, он был готов к этому. «И голос его спокойный, — подумала Гермиона нервно, — очень странно».

— Нет, — она села на краешек единственного шаткого стула, — я не из Хогвартса. Я из Министерства, Чарли.

Одеяла зашевелились, и на свет вылезла верхняя часть тела. Ушастый и нескладный Чарли напомнил Гермионе Невилла в четырнадцать. Чарли жмурился и прикрывал глаза, которые не привыкли к свету. «Хорошо, — Гермиона едва сдержала облегченный выдох, — то, что я из Министерства, его немного устрашило».

— Из Министерства? — переспросил Чарли. — Но… Почему?

— Ты использовал магию, несмотря на предупреждение.

— Разве этим не занимается школа?

— Нет, — твердо сказала Гермиона. — На тебе лежит ответственность, Чарли. Ты должен отвечать за свои поступки.

Ей было сложно отчитывать его, потому что совсем недавно она сама была подростком. Странное чувство охватило ее: неловкость вкупе с неуверенностью и неожиданное самодовольство.

— Я бы хотела, чтоб ты понял — магия в руках не обученного волшебника опасна.

— Мне четырнадцать, — заметил Чарли. — Я уже четыре года учился в Хогвартсе.

— Этого мало, — Гермиона достала из сумки еще одно письмо, адресованные уже самому Чарли. Она писала его самостоятельно. — Тут указаны все последствия. Самое малое из этого — исключение из Хогвартса, которое тебя неминуемо ждет, если ты не прекратишь колдовать.

Чарли побледнел.

— Меня исключают?

— Нет, — Гермиона покачала головой. — Но еще одно предупреждение, и ты можешь попрощаться со школой и подыскивать себе маггловское учреждение.

Гермиона поднялась. Она поняла, что на этих словах можно заканчивать, но просто уйти было бы неловко. Она стояла и молчала, не зная, как правильно попрощаться, и вдруг поняла, что еще секунда — и Чарли поймет, что она не уверенна в себе точно так же, как и он.

— Думаю, ты не хочешь этого, ведь так? Надеюсь, мне больше не придется посещать тебя или сидеть на слушании в Министерстве, — Гермиона пошла к двери. — Не расстраивай свою бабушку. Выздоравливай.

И она вышла в коридор. Сердце стучало с немыслимой скоростью. «Надеюсь, — подумала она, спускаясь вниз, — что с двумя следующими все будет проще». И только на улице Гермиона вдруг поняла, что Чарли совсем не выглядел больным — наоборот, он пылал здоровьем и силой. Кто тогда ей наврал? Миссис Дарем или Чарли, который лгал и ей, и своей бабушке?

Она решила, что это не так уж и важно. Перед ней маячили еще два визита, и она начинала волноваться. Спрятавшись за переполненными мусорными баками, закрывавшими ее от лишних взглядов, она трансгрессировала к следующему дому, который находился на другом конце страны.

Это была небольшая деревня. Дома, огороженные деревянными заборчиками, напомнили ей летние каникулы, которые она проводила у бабушки еще до того, как узнала о том, что она волшебница. Гермиона пошла по пыльной дороге, пытаясь высмотреть нужный ей дом. Вдалеке на зеленых холмах виднелись фермы.

Небо затянуло тучами, и совсем скоро должен был пойти дождь. Гермиона надеялась покинуть это место, до того, как всё захватит завеса льющейся из неба воды.

Наконец она нашла дом с нужным ей адресом. Во дворе резвилась большая лохматая собака и игравший с ней ребенок. Гермиона подошла к калитке и кашлянула, привлекая внимание девочки.

— Здравствуй.

Девочка насторожено, но, тем не менее, заинтересовано посмотрела на нее, спрятав руки за спиной. На волосах у нее кое-как держался голубой бант.

— Есть кто-то дома? Родители или старшая сестра?

— Да, — ответила девчонка. — Позвать маму?

— Если тебе не тяжело, — облегченно улыбнулась Гермиона.

Девочка побежала в дом, а через минуту вышла вместе с высокой женщиной, в зеленом платье. Гермиона посмотрела на окна дома — ей показалось, что в одном из них промелькнула тень. Женщина нервно посмотрела на Гермиону и, скрестив руки, подошла к ней.

— Добрый день, — сказала она. — Что вам угодно? Лиз, уведи Оскара.

Девочка, которую, оказывается, звали Лиз, в последний раз посмотрела на Гермиону и убежала к собаке. Пес послушно побрел за ней, и они вскоре исчезли, испугав пару кур, за домом. У Гермионы неожиданно закружилась голова, стало жарко, всё вокруг словно задернулось дымкой. Она захотела расслабить галстук, но вместо этого схватилась руками за забор.

— Что с Вами? Простите, Вам плохо?

Крепкие руки схватили ее за плечи. Гермиона пошатнулась. В глазах потемнело. Женщина что-то говорила ей, но она этого не слышала из-за шума в ушах.

Прошла пара мучительно-долгих минут. Гермиона удивленно заметила, что она сидит в прохладной уютной гостиной, на мягком диванчике. Под спину ей положили подушку, а женщина держала перед ее лицом стакан с водой и льдом.

— Вот, — ей вручили этот стакан. — Сегодня душновато, не так ли?

Женщина вела себя так, словно это она была виновата во всем. Гермиона осушила стакан, чувствуя, как ее состояние стремительно улучшается. Она осмотрела гостиную. Ничего похожего на предыдущий дом. Чистая, с новой мебелью. Очень просторная и светлая.

— Извините, за то, что я заставила вас волноваться, — Гермиона поднялась. — Вы ведь мама Энн Остин?

— Да, а зачем вам это? Вы знакомая Энн?

Гермиона поежилась. Она предполагала, что из-за ее юного возраста родители отнесутся к ней не очень серьезно. Она вытащила письмо, точно такое же, как и отдала бабушке Чарли, и отдала его. Миссис Остин осторожно взяла конверт, но не стала его распечатывать.

— Я из Министерства. Это связано не с вашим министерством, а с…

— Понятно, — хмуро ответила миссис Остин. — Что вам нужно?

Гермиона не ожидала такого холодного приема, но она прекрасно понимала, что сейчас чувствует эта женщина. Ее, наверно, пугают возможности дочери…

— Энн использует магию, — объяснила Гермиона. — Всё написано в этом письме, но я должна поговорить с ней лично. Она дома?

Остин задумалась, и Гермиона уже ждала отрицательного ответа.

— Да. Она дома. Что… что ей грозит?

— Ничего, если она прекратит нарушать закон. Можно мне ее увидеть?

— Да. Только недолго, Энн болеет,— миссис Остин указала рукой в сторону коридора. — Ее комната первая, слева.

Гермиона собралась было идти, но остановилась и спросила:

— Вы сказали, она болеет… Что с ней?

— Простое недомогание, — коротко ответила миссис Остин. — У нее довольно слабый иммунитет.

Гермиона кивнула и пошла к Энн. Спиной она чувствовала недоброжелательный взгляд Остин. Причина такого недружелюбия была не понятна Гермионе. «Я ведь объяснила, что пришла с добрыми намерениями», — подумала Гермиона, подходя к нужной двери. Она лишь надеялась, что Энн поведет себя гораздо лучше, всё же она тоже была волшебницей.

В комнате у Энн в глаза бросались десятки плакатов, которыми были обклеены почти все стены. И только одну закрывал большой стеллаж, наполненный сотнями книг. Пухлые томики, тонкие яркие книжки, стопки журналов — Энн, по-видимому, была всеядна в чтении.

Сама она сидела за столом и то ли рисовала, то ли писала. Гермиона специально хлопнула дверьми, потому что стук Энн удачно проигнорировала.

— Вы кто? — спросила она, и Гермиона поняла, что девочка полностью пошла в мать. Это сулило трудности. Волосы у нее были огненно-рыжими, а лицо слишком худым и скуластым.

— Я из Министерства, — сурово сказала Гермиона. Она заранее достала второй конверт и поставила его на стол. — Ты нарушаешь закон.

Энн неожиданно фыркнула. Она поднялась, и смело посмотрела на Гермиону.

— Какой закон? Тот, что запрещает волшебникам колдовать? Не проще ли тогда запретить людям дышать?

— Не утрируй, — Гермиону удивила серьезность, звучавшая в каждом слове. Она правда верила в то, что говорила, а это пугало. — Ты сможешь колдовать через какой-то год, просто дождись совершеннолетия.

Энн засмеялась. Ее карие глаза зло блестели из-под взлохмаченной челки. Гермиона поняла, что беседа с Чарли — это детские игры. Вот с кем ей и правда придется «бороться». Она подошла к книжным полкам и начала читать названия книг. Среди маггловских названий прятались и волшебные, вроде сказок Барда Бидла и учебников по зельеварению. Энн явно не старалась скрывать свое происхождение.

«Любой, кто зайдет в эту комнату, начнет что-то подозревать», — подумала Гермиона. Это было плохим предзнаменованием. Энн рисковала и, видимо, прекрасно это понимала, судя по тому, как уверенно она себя держала. Неужели ничего не боится?

— Ты ведь любишь магию, не так ли? — спросила Гермиона.

— Больше всего, — уверенно ответила Энн. — Я всегда знала, что… что рождена не для обычного мира.

Гермиона едва сдержала нервный смешок.

— Тебе придется жить в обычном мире, если ты не прекратишь колдовать. До начала учебы осталось всего пара недель. Не так уж и много, как может казаться.

Энн плюхнулась на свою кровать. Гермиона заметила, что коленки у нее заклеены пластырем.

— Меня не исключат, — заявила Энн.

— С чего ты взяла? — спросила Гермиона.

Энн просто снова рассмеялась.

— Сколько вам лет? Вы не на много старше меня, а учите.

— Достаточно, чтобы знать, какие последствия ждут тех, кто нарушает закон, — этот бесполезный спор начинал утомлять Гермиону. В уме она уже пару раз прокляла Наттли, который умудрился заставить ее заниматься воспитанием подростков. «Она ведь права, — подумала Гермиона, — трудно слушать человека, который почти ровесник». Тут не хватало Макгонагалл, которая точно могла бы справиться с такой щекотливой ситуацией.

Энн устало положила подбородок на коленку и скучающе посмотрела на Гермиону. Она чувствовала себя уверенней, чем Чарли, и явно не испугалась, узнав, что к ней пришел представитель Министерства. Такая смелость обескураживала.

— Если ты еще раз используешь магию, тебе назначат слушанье, — заметила Гермиона как можно спокойней. — Неужели тебе хочется попрощаться с магией всего за год до семнадцатилетия?

Энн покачала головой. Она подняла со стола конверт и распечатала его, но читать не стала.

— Ладно, — наконец сказала она. — Я не буду колдовать, да и смысла уже нет. Можно я останусь одна? Мне что-то плохо…

Гермиона не заметила и намека на усталость или какую-то болезнь, но кивнула. Она и сама уже хотела покинуть эту комнату, хотя такое быстрое согласие казалось подозрительным.

Попрощавшись с миссис Остин, Гермиона вышла на улицу. Жара сменилась прохладой. Гермиона пошла к поляне, заросшей высокой травой и сокрытой деревьями, чтобы там спокойно трансгрессировать. Энн все не вылетала у нее из головы — дерзкая, наглая, она словно знала, что ей ничего не будет. Почему? Такой бы уверенности некоторым взрослым…

Гермиону ждал последний адрес. Она оставила его на конец, потому что Генри Джонес — третий подросток — жил в Лондоне, совсем недалеко от квартиры, которую она снимала. «Можно будет прогуляться, перед тем как идти домой», — подумала Гермиона устало. Она уже предвкушала горячую ванную и кофе.

Нужная квартира находилась на втором этаже. Гермиона уже собралась постучать, как дверь неожиданно открылась. Мужчина, который собирался выйти испуганно подскочил — то же самое сделала Гермиона.

— О Господи! Простите… Я вас испугал?

— Ничего, — засмеялась Гермиона, — я тоже вас испугала…

— Леди, — мужчина ухмыльнулся, — надо постараться, чтобы испугать меня. Вы что-то хотели?

Гермиона улыбнулась. Этот прием отличался от двух предыдущих, и она надеялась, что хоть тут все пройдет спокойно.

— Да, — она вытащила третье письмо, — я хотела бы встретиться с вашим сыном, Генри Джонесом…

Искренний смех был ей ответом.

— Разве я так старо выгляжу, что можно подумать, у меня есть сын пятнадцати лет?

Гермиона покраснела.

— Вообще-то нет, но…

— Я его старший брат, — отсмеявшись, сказал мужчина. — Джеймс. Приятно познакомиться.

— Я Гермиона, — она осторожно пожала протянутую руку, ощущая тепло чужой ладони. — Я бы хотела поговорить с Генри на счет… — Гермиона запнулась. Он не знала, было ли известно Джеймсу о магических способностях брата.

— Хм, — Джеймс отошел от двери. — Я собирался уходить, но раз вам это так нужно. Вы наверно из его школы, да? Ну, той, где он… — Джеймс заговорил шепотом, — занимается всяким таким?

Гермиона облегченно улыбнулась и вошла в квартиру. Она остановилась в коридоре, стараясь не пялиться на фотографии, которых тут было бесчисленное количество. Джеймс пошел вперед, зовя ее за собой. Квартира была небольшой, но очень уютной.

— А мне узнать, почему вы пришли, можно? Или это секретно? — в шутку спросил Джеймс, но Гермиона видела в его глазах неподдельный интерес. — Я пока что, как бы это сказать, занимаюсь его воспитанием, поэтому должен знать…

— Конечно! — она отдала письмо. — Здесь обо всем рассказывается. Будет даже лучше, если вы обсудите все с Генри. Он может и не послушать меня, совершенно постороннего человека.

— Отлично, — Джеймс отсалютовал конвертом, а потом указал на ближайшую дверь: — Он тут. Правда более, так что вы не очень давите на него…

Гермиона уже почти не удивилась, услышав о болезни. Не стало для нее новинкой и то, что Генри выглядел совершенно здоровым. Он сидел за компьютером и что-то быстро печатал. Гермиона осторожно прикоснулась к его плечу. Он вздрогнул и резко повернулся.

— Вы кто?!

— Эй, — Джеймс сердито нахмурился, — веди себя нормально. — Он обратился к Гермионе: — Я, наверно, оставлю вас наедине. Всякие беседы об этой школе… Ну, не касаются меня.

Гермиона благодарно кивнула. Она дождалась, когда он уйдет, чувствуя волнение Генри. Она отдала ему последнее письмо и спросила:

— Ты, скорее всего, знаешь причину моего визита.

— Нет, — непонимающе покачал головой Генри. На лице ни намека на наглость Энн или осведомленность Чарли. Его реакция была той, которую и ожидала Гермиона.

Гермиона села в кресло и сказала:

— Но тебе известен закон о запрете колдовства для несовершеннолетних?

Генри покраснел, но ничего не ответил. Гермиона не стала делать пауз и продолжила:

— Министерство уже посылало тебе письмо, но ты никак не отреагировал. Почему? Что толкает тебя на это?

— Меня исключают? — перебил он ее речь. — Я не хотел этого, правда! Совсем не хотел! Просто…

— Тебя не будет исключать! — быстро успокоила его Гермиона. Она сама испугалась такой бурной реакции. — Но это последнее предупреждение, понятно?

Генри быстро закивал головой. Он покраснел еще хуже, покрылась пятнами даже его шея, а уши ярко заалели. Он был первым, кто по-настоящему испугался.

— Я всего этого не хотел, просто они говорили, что… — он затараторил так быстро и громко, что Гермиона почти ничего не поняла из его тирады. Внезапно дверь открылась, и в комнату залетел Джеймс. Он посмотрел на испуганного Генри, потом на Гермиону и, не раздумывая, схватил ее за запястье, таща к двери.

Все произошло слишком стремительно, чтобы Гермиона поняла, что происходит. Только что она спокойно сидела, как ее уже вытолкали за дверь. В коридоре она почти не задержалась: только успела увидеть, что кто-то смотрит на них из кухни, а потом вдруг оказалась вне квартиры. Джеймс взлохматил себе волосы и неловко улыбнулся:

— Прости… те. Я ведь говорил, Генри болеет. Надеюсь, вы успели сказать все, что хотели. До свиданья! — и он хлопнул дверьми, оставляя Гермиону в полном одиночестве.

А она только смотрела на дверь. Что только что произошло? Реакция Генри, конечно, была самой нормальной, но почему Джеймс, который сначала показался ей адекватным почти что выгнал ее из квартиры?

Гермиона вышла на оживленную улицу и вздохнула. Утро прошло слишком бурно и необычно, но она была рада тому, что выполнила задание Наттли. Остальной день она решила посвятить себе. Пытаясь выбросить из головы мысли о странных подростках, она направилась к себе домой.