Общее благо (джен)

Наблюдая за беззаботностью учеников, Альбус грустно улыбался. Ему так хотелось, чтобы счастливые детские лица никогда не омрачались горем, но, сколько бы он ни клал на алтарь их благополучия, добиться этого не удавалось. То один, то другой ребёнок получал письмо из дома и заливался слезами. Пусть «Ежедневный пророк» и замалчивал правду, детские слёзы не лгали: в магическом мире началась война.

Том перестал скрываться, очевидно, набрав достаточное количество пешек, и его последовали наводили ужас на всю страну, разрушая, пытая и убивая невинных. Все попытки Автората справиться с экстремистами разбивались о бросаемое на убой пушечное мясо. Том мог себе позволить жертвовать пешками, за счёт чего фигуры оставались невредимыми, а вот ряды авроров с каждым днём редели.

Альбус почти не спал, не жалея сил накладывая на Хогвартс защитные чары, но замок был слишком большим, чтобы предусмотреть всё. Сигнальные чары в тайных ходах, новая защита на воротах, соплохвосты Хагрида, патрулирующие границы Запретного леса — он хватался за любую соломинку. Школу нужно было защитить любой ценой.

Поиски крестражей так ни к чему и не привели. У Альбуса, разумеется, были догадки, в каком направлении искать; так, к примеру, мечтавший выделиться из толпы Том не мог воспользоваться первыми попавшимися предметами для того, чтобы превратить их в крестражи, но ни одного факта в пользу этой версии не находилось. Единственное, на след чего ему удалось выйти, так это медальон, якобы принадлежавший самому Салазару Слизерину. Но, несмотря на очень серьёзную защиту, в тайнике обнаружилась подделка: кто-то умудрился не только преодолеть чары Тома, но и выкрасть настоящий крестраж.

И Альбус понятия не имел, ни кто это мог быть, ни что этот кто-то сделал с крестражем. Поиски снова нужно было начинать с нуля.

С неудачей он смирился быстро — с самого начала не ждал, что будет просто, — и теперь раздумывал, не воспользоваться ли неудачей в учебных целях. С одной стороны, в столь серьёзном деле нельзя пренебрегать никакой возможностью достичь успеха, с другой же, стоит ли возлагать на Гарри надежды, если тот не демонстрирует никаких черт характера, позволявших предположить, что ему удастся справиться.

«Я ничего не теряю», — в конце концов решил Альбус, отправляя Поттеру сову с приглашением.

Покидать Хогвартс не хотелось. Альбус безоговорочно верил своей интуиции, но в последнее время она всё чаще подводила, и он сомневался, стоит ли прислушиваться сейчас. Планируй Том нападение, Северус сообщил бы об этом, но оставалась вероятность, что Снейп утратил доверие и пребывает в неведении…

На сердце было неспокойно.

— Северус, зайди ко мне, пожалуйста, — позвал он через камин, придя к выводу, что лучше перестраховаться.

Меряя шагами кабинет, ожидая прихода Снейпа, Альбус в сотый раз прокручивал в голове предстоящий разговор, и его настроение с каждой мысленной репликой становилось всё мрачнее.

— Директор.

— Присаживайся, друг мой.

Снейп настороженно присел на краешек стула для посетителей:

— Что-то случилось?

— Можно и так сказать, — уклончиво ответил Альбус, не смотря ему в глаза. — Вот, выпей чаю.

— Вы прекрасно знаете… — начал Снейп недовольно, но Альбус взмахом руки отмёл возражения, и он замолчал.

— Это не просто чай, Северус. Выпей, не спорь.

Покорно приняв чашку, Снейп демонстративно скривился, давая понять, что думает о предложенном напитке, но покорно выпил. На его лице тут же проступило удивление:

— Успокоительное?

— То, что я собираюсь рассказать, может тебя шокировать, — кивком подтвердив правильность догадки, Альбус прошёл за свой стол и сел. Несколько минут прошли в полной тишине, наконец, справившись с сомнениями, он решительно расправил плечи и взглянул прямо в лицо терпеливо ожидавшего начала Северуса. — Что ты знаешь о крестражах?

Удивление, неверие, злость — Альбус мысленно похвалил себя, что предусмотрительно напоил Северуса зельем, поскольку даже под воздействием успокоительного тот демонстрировал сильнейшее волнение, — дальше последовали многословные заверения, что выход наверняка можно найти… а потом он замолчал.

— Я потратил десять лет на поиски иного решения, — произнёс Альбус, когда молчание слишком уж затянулось, — как ни жаль это признавать, спасти Гарри невозможно. Он крестраж Тома, и мы не можем позволить ему выжить, — ответа не последовало. — Хуже другое.

— Что может быть хуже? — глухо потянул Снейп, подняв глаза, в которых стояли слёзы. — Сын Лили…

— Хуже то, что даже смерти Гарри недостаточно для победы над Томом.

— Вы же не зря потребовали с меня Непреложный обет? У вас есть какой-то план?

— Ты прав, друг мой, план у меня есть.

Альбус замолчал, снова переживая те муки, что преследовали его с первого дня, как он решил — даже не начал! — воплощать этот план в жизнь.

— Не тяните, директор, — поторопил Снейп.

— Тебе предстоит провести один ритуал…

~*~*~*~

Поход за «крестражем» прошёл хорошо. Альбус снова засомневался, стоит ли продолжать то, что он затеял, или довериться судьбе и позволить Гарри Поттеру исполнить пророчество. Второе было предпочтительнее, ведь в этом случае не пришлось бы вновь и вновь переступать через себя, но Альбус не мог пустить всё на самотёк. Слишком многое поставлено на карту. Нельзя рисковать общим благом ради эгоистического желания остаться незапятнанным.

Альбус немного перестарался с драматичностью, посчитав, что выпитое из чаши с крестражем зелье и испытываемые им муки заставят Гарри проникнуться важностью возложенной на него миссии, и тот действительно загорится желанием найти и уничтожить частички души Волдеморта. Вот только на самочувствии самого Альбуса это сказалось не лучшим образом, и когда по возвращению выяснилось, что его поджидают Пожиратели смерти, он оказался практически бессилен.

Интуиция снова оказалась права.

Всё, что он успел сделать — обездвижить Поттера. Альбус ни секунды не думал о том, что мальчик — смертник, и его нет нужды защищать: ребёнок был в опасности, так что он действовал автоматически. А потом ничего нельзя было переиграть.

Северус выглядел больным. Альбусу было его безмерно жаль, но он не мог не радоваться, что не стал больше оттягивать неизбежное и посвятил доверенное лицо в свои планы. Несмотря на фактическое руководство Орденом Феникса, он не мог открыться своим людям. Не потому что не доверял, хотя и это тоже, а потому что кроме Северуса никто не в силах был понять, что такое Долг. Мораль, этика, репутация — фениксовцы были хорошими людьми, но на войне принципиальность не всегда благо. Только Снейпу Альбус мог рассказать почти всё, и знать, что, несмотря ни на что, тот поймёт. С принятием, конечно, возникли некоторые проблемы — нужно было время, которого у них не оказалось, — но Альбус не сомневался, что Северус поступит правильно.

Конечно, можно было и промолчать, письмо с инструкциями давно ожидало своего часа, но задержка была нежелательна… А теперь Северус знает, что нужно делать, и план Альбуса начнёт реализовываться прямо сейчас.

— Северус, — игнорируя направленные на него волшебные палочки, Альбус смотрел только на Снейпа.

Он знал, что умрёт в ближайшие минуты, и не мог допустить, чтобы его единственный шпион не извлёк из этого пользу.

Смерти Альбус не боялся, но понимал, как тяжело Снейпу решиться на убийство единственного человека, кто всегда относился к нему с теплотой. В его глазах была такая боль, что Альбус поклялся самому себе, что, если выживет, сделает всё, лишь бы тому больше никогда не пришлось страдать. Однако сейчас Северусу предстояло исполнить обещанное ни взирая на эмоции.

— Северус, прошу тебя… — поддаваясь волнению, Альбус не уследил за голосом, и фраза прозвучала почти жалобно.

Никто не заметил, как Снейп на мгновение прикрыл глаза; секунду спустя его губы сжались в твёрдую линию, а взгляд стал ледяным.

Альбус буквально ощутил, как смерть встала за его плечом — Снейп решился.

— Авада Кедавра! — равнодушно бросил Пожиратель смерти, и его палочка исторгла зелёное пламя.

Губы Дамблдора в последний раз сложились в ласковую улыбку, и наступила темнота.