Гаррет Торндейк и темное начало (гет)

Вплоть до обеда Гаррет со своим сопровождающим занимался праздным шатанием, наблюдая за окружающими его людьми, хотя некоторая часть определенно относилась к магическим народам, которые он никогда не видел в Косом переулке.

Скрипучие деревянные создания, маленькие зеленые женщины и необычные тритоны, которых здесь называли странным словом vod’anie.

За этими хождениями Гаррет даже не успел заметить, как его, одетого уже в праздничную одежду, втянули в процедуру праздника, который у местных начинался с самого утра.

Когда они обходили редкие лавки торговцев, к нему подбежала красивая девушка, облаченная в простое белое платье. Гаррет даже вспомнил ее имя — Алена, именно она их обслуживала вчерашним вечером.

Нисколько не смущаясь, девушка положила ему на голову венок и, улыбаясь, убежала в сторону занятых своими делами жителей.

На месте проведения ритуала уже была установлена срубленная береза, в два человеческих роста, к которой положили глиняную куклу, оказавшуюся на голову ниже Гаррета.

К своему стыду он увидел, как к кукле приделали деревянный… гой, как это называли местные, а Гаррет, лишь покраснев, отвернулся от куклы, а вот Джеймс, наоборот, только удовлетворенно хмыкнул про себя, оценив размеры этого самого «гоя».

Парни начали таскать хворост и складывать в две кучи. Гаррет тут же спохватился и присоединился к ним, поскольку эта часть была обязательна для ритуала.

Пробыв в подлеске не более пары минут, он нашел небольшую кучу веток и с чистой совестью закинул в большой костер, который должен достичь аж семи метров в высоту, до того места, где возвышалось просмоленное колесо.

После того как начало вечереть, местные волшебники, использующие посохи, встали вокруг необычного места, называемого kapishe, к которому девушки сложили травы-обереги, набранные поутру. Волхвы взяли посохи в правую руку, а левой совершали обряд, используя воду и огонь.

Когда девушки начали хороводы вокруг березок, а парни начали набеги, стараясь их выхватить из окружения, Гаррет отошел в сторону.

Все происходящее под светом проявляющихся звезд казалось ему необычным и… поистине мистическим. Даже стены Хогвартса в сравнении с происходящим вокруг больше не виделись ему такими волшебными.

Девушки в одинаковых сарафанах в свете костров были поистине красивы, а парней, выскакивающих из темноты, можно было принять за темных созданий пытающихся украсть у солнце и потушить в речной воде.

Когда «набеги» закончились, юноши покинули реку, и волхвы приняли от них украденные березки. Поломав ветки по кусочкам, они раздали их всем, после чего эти кусочки спустили вниз, по течению руки, вслед за ними устремились обереги, предназначенные оградить купающихся от нападок речной нежити.

Часть участвовавших в ритуале сбросила с себя одежду прямо на землю, чтобы пойти окунуться в воду, другая часть медлила, либо ожидая пока участников станет меньше, либо смущаясь так же, как и сам Гаррет, который упер свой взгляд в землю. Он не считал себя особо стеснительным, но раздеться перед такой кучей народа было для него слишком.

— Ничего не бойся, — на плечо Гаррета легла женская ладонь, и он с удивлением узнал голос Марии, — это особая ночь. Сегодня никому нет дела до чужих стеснений.

Она обогнала его и, не скрываясь, стянула с себя сарафан, стоя спиной к Гаррету, что не помешало ему в отблесках костра рассмотреть красивую фигуру Марии.

Громко сглотнув, он стянул с себя рубаху, а затем штаны и, прикрывая ладонью пах, поспешил к воде, которая оказалась ледяной.

Собрав свою волю в кулак, Гаррет преодолел еще несколько метров и нырнул, оказавшись под водой с головой. Выскочив оттуда как ужаленный, он подскочил к своей одежде и, прикрываясь ей, поспешил к костру, где было еще несколько таких же людей, не оценивших гостеприимность водного пространства.

Согревшись у костра, Гаррет поспешно натянул одежду, стараясь не светить не показываемыми местами перед многочисленными ведьмочками, которые в большинстве своем были довольно юны.

Когда каждый участник обряда совершил омовение, по берегу начала распространяться различная музыка — колокольчики, трещотки, бубны и громкое пение хороводящих.

Некоторые волшебники Ведьминых холмов из тех, что постарше, переоделись в ryajenih, юноши начали устраивать что-то вроде боев, чтобы перед девушками показать свою удаль. Гаррета, несмотря на то, что он выглядел заметно старше своего возраста, на эти развлечения не позвали, чему он остался даже рад.

Пока он отстранено наблюдал за празднующими славянами, он пропустил момент, когда одна из девушек ухватила его за руку и утащила в хоровод, водимый вокруг Купальца — самого большого костра.

Пляски костров, развевающиеся сарафаны, наведенные иллюзии ряженных, радостных смех окружающих — все это слилось для Гаррета, ранее не видевшего каких-либо народных праздников, в одну картину.

Он наравне со всеми разгадывал различные загадки, играл в необычные игры этих народов, а когда пришло время выбора суженых, отошел в сторону вместе со всеми, кто был либо еще слишком молод для этого, либо слишком стар.

Потом эти пары прыгали через костер, не расцепляя рук, после чего начался пир из необычных блюд этого странного, но уже ставшего в глазах Гаррета удивительным народом. Он попробовал их странные каши, salo, kvas. Один из ребят его возраста даже сумел утащить небольшой бочонок пива у компании постарше. В Гаррета даже влили пару объемных кружек, несмотря на его отговорки, от чего он почувствовал головокружение, и события вокруг него понеслись еще быстрее.

Но как ни странно, Гаррет, привыкший себя контролировать и все в своем уме раскладывать по полочкам, — от пристрастий до эмоций, он отдыхал на этом празднике, обряде, ритуале — неважно!

Проблемы силы, рода, магии, друзей — все ушло на задний план. Даже то, что его чуть не убил один из самых любимых учителей, оказавшийся бывшим Пожирателем смерти. Даже то, что вскоре ему придется принимать тяжелые решение. Даже проблема с появлением нового Темного Лорда отошла на задний план.

Впервые за два эти года Гаррет отпустил лишние мысли и отдыхал, слушая nebilici, рассказываемые старцами.

Как известно, все проходит со временем. Вот и этот ритуал заканчивался. На берегу зажглись огни, послышалось нестройное пение девушек, наручные часы Гаррета показали время — без десяти двенадцать.

Гаррет поднялся на ноги и отправился в лес, порой краснея от звуков, которые исходили от ближайших кустов, где скрывались парочки, образовавшиеся после ритуала.

Старательно игнорируя ветки, впивающиеся в пятки, он все дальше и дальше пробирался в чащу леса, где ощущал что-то необычное на грани чувств.

С каждым его шагом тени все сильней сгущались вокруг него, и Гаррет начал слышать среди них странный шепот. Когда, казалось, тени стали едва ли не осязаемыми, и даже глаза, превратившиеся в кошачьи, не могли разогнать их. Неподалеку от Гаррета раздался хруст, он было запаниковал, немного ускорившись, но через несколько секунд вывалился на огромную поляну, заросшую папоротником.

В центре поляны же был он. Гаррет даже поправил себя — это был ОН.

Эфемерный, казалось бы, светящийся изнутри алым светом, на нереально тонком стебле — цветок, вытягивающийся к свету луны, падающем на него.

Гаррет, словно зачарованный, сделал несколько шагов вперед, как тени вышли из леса и материализовались в расплывающиеся силуэты.

Шепот в ту же секунду стал громче, и он даже сумел разобрать среди них слова странной песни:

Папоротников цвет…

Он здесь и его нет…

Его мощь нам даст ответ…

Где я есть, и где меня нет.

С каждым словом тени шли вперед, опережая Гаррета на пути к необычному растению, наделенному силой бога. В свете луны они странно дрожали, а некоторые даже обнимали себя в попытках согреться.

Грань миров мы источаем…

Живых не подпускаем…

Ведь свет Луны и свет Огня…

Отдаст тепло, что согреет меня…

Гаррет что есть сил рванул к цветку, на бегу доставая флакон с наложенными на него чарами стазиса. Когда он был всего в паре метров от своей цели, перед ним материализовалась одна из этих странных теней и пропустила свою руку ему прямо в грудь.

Гаррет тут же почувствовал леденящий озноб, идущий от тени, которая еле слышно шептала:

— Мне так холодно… ты теплый… мне нужно тепло…

Он даже и шага не мог сделать, все больше замерзая от потустороннего присутствия.

Секунда шла за секундой. Гаррет начал понимать, что он умирает, и больше ничего не важно. Вот он стал чувствовать в груди лишь обжигающий холод, руки перестали его слушаться, а тень все шептала:

— Жизнь… тепло…

Гаррет уже попрощался со своей жизнью, когда он ощутил старое, давно позабытое чувство уюта.

В чаще леса густой под зеленой листвой

Жил трудяга лесной, добрый маленький гном.

Под землею он днем самоцветы искал,

Свой фонарик мечты по ночам зажигал.

Давно забытое ощущение мягкой руки упало ему на плечи, и вперед вышла женщина, облаченная в красивое бальное платье.

В отличие от теней, ее силуэт светился ярким светом, который заставил тень отшатнуться и вынуть свои лапы из груди единственного живого на этой поляне.

Тот фонарик служил светлякам маяком,

Гном со всеми дружил, каждый знал его дом,

Где в свободные дни дружбой счастлив был гном.

Расскажу я, что с ним приключилось потом.

По лицу Гаррета побежали слезы. Нет, он не ревел, но, наблюдая за женщиной из воспоминаний, он не мог сдержать предательскую влагу. Она была точь-в-точь такой же, как и много лет назад. Как и тот единственный момент, когда он видел ее.

Как-то ранней весной, за рекой голубой

Он увидел ЕЕ и утратил покой.

Крылья бабочки той были так хороши -

Гном пошел вслед за ней и сказал от души:

Песню подхватил мужской голос, обладателя которого он так же сумел рассмотреть со спины, как только сделал шаг вперед, заставляя тень рассыпаться перед ним.

Светло-пепельные волосы, фрак для танцев и светских приемов и прямая осанка человека, с рождения привыкшего быть одним из аристократов.

“Если хочешь, возьми все, что есть у меня,

Мой фонарик мечты — радость каждого дня…”

Все отдал, а ее ветром вдаль унесло.

И в лесу сразу вдруг стало очень темно.

Они сделали несколько шагов вперед и, разойдясь в стороны, повернулись к беззвучно рыдающему сыну, который, уперев свой взгляд в пожухлую траву, только и мог шептать про себя:

— Я отомщу за вас, обещаю… я никогда не забывал о вас и никогда не забуду.

Теплая, почти неосязаемая рука коснулась его подбородка и заставила поднять голову. Это была его мать.

— Мы знаем, что ты помнишь, но сейчас у нас слишком мало времени. Этот мир не сможет выдержать наше присутствие слишком долго. Поторопись и возьми то, чего ты достоин.

Не выдержав и все же громко всхлипнув, Гаррет посмотрел на своего отца, и тот ему с улыбкой кивнул.

Взяв себя в руки, Гаррет решительно подошел к цветку и, подхватив его у самого основания, вырвал с корнем, но тот и не думал подчиняться законам обычных цветков. Засияв ярче прежнего, он начал истощаться, и Гаррет с удивлением смотрел на то, как свет, исчезая, ушел в его руку и начал двигаться по телу, пока не достиг сердца, где вспыхнул ярко-красным светом, озарив всю поляну.

Тени, практически окружившие его, исчезли вместе с его родителями, которые улыбались, наблюдая за своим сыном.

Когда свет истончился, Гаррет огляделся и с удивлением обнаружил себя среди плотного строя деревьев. Никакой поляны или света луны не было видно. Только лес, и песни раздающиеся где-то в стороне.

— И что это было?

От Автора:Очень долгое время не писал, но сейчас моя жизнь надеюсь войдет в привычную колею. Прошу своих читателей на добровольных началах сделать небольшую рекламу для фанфика, который в силу своего названия/эпохи постхога/и вообще тут нет ГП/не разу не слышал читать не буду неизвестен. Не важно путь то упоминание в каких-то комментах, на форумах или еще где. Автору важна любая поддержка. Ну и конечно не забываем про отзывы. Надеюсь 3 часть фика понравится не меньше чем предыдущие.