Время итогов (джен)

Отдав коней на попечение работникам, которые встретили их в замке, путешественники огляделись. Они стояли посреди не слишком большого, мощёного булыжником замкового двора. Позади возвышалась основная стена с воротами, вперёд вела каменная лестница без перил. Но менестрель не успел рассмотреть всё как следует: герцог уже пошёл внутрь.

Сразу за входными дверями оказался полутёмный зал с высокими узкими окнами, сквозь которые пробивался свет уходящего дня. Напротив дверей была большая арка, и в темноте Толя рассмотрел ступени. Его спутники также осматривались по сторонам, а Люциус, какой-то встрёпанный, преобразившийся, с засиявшими глазами, с улыбкой наблюдал за ними. Потом совершил немыслимое — сунул в рот два пальца и оглушительно свистнул. Лия присела, закрывая уши руками, Магнус поморщился, а Хаурун, напротив, расцвёл восхищённой улыбкой. Толя не успел ещё отойти от испуга, как арка озарилась неровным движущимся светом, и менестрель увидел, что вниз спускается какой-то человек с факелом в руке.

— Милорд, это вы? — неуверенно спросил он, пытаясь из света разглядеть тех, кто стоял в полумраке.

— Я! — откликнулся Люциус. Такого голоса у него Толя ещё не слышал. — Да не один, а с гостями!

Человек преодолел последние ступени бегом, всмотрелся в приехавших. Он был стар, старше Магнуса лет на десять, с глубокими морщинами по всему лицу. Факел он сжимал крепкими узловатыми руками, а одет был в потёртый камзол старинного покроя.

— Вилли, старый ты пёс, где тебя носит? — беззлобно обругал его герцог, возвышаясь над ним на целую голову.

— Прошу простить, милорд, не ждал вашего прибытия. — Старик согнулся, становясь ещё ниже. — Что прикажете?

— Ступай растолкай экономку — потому как я знаю, что она надулась сидра и спит — пусть велит горничным приготовить для гостей комнаты в западном крыле, поесть чего-нибудь и воды для купания согреть. Понятно?

— Будет исполнено, ваше сиятельство! — рявкнул слуга и со всех ног умчался в боковую дверь.

— А факел с собой унёс, — фыркнул Хаурун.

Люциус покачал головой, запустил руку в волосы, и Толя вспомнил, что уже видел у него этот жест — на берегу озера, в компании ведьмы.

— Наказали же небеса таким мажордомом, — с мнимым разочарованием выдохнул министр.

— Увольте, — предложил Толя.

— Куда же его уволишь? — переспросил герцог. — Он ещё отцу моему прислуживал… Ну, пойдёмте, что ли, в Шестиугольный зал. Чует моё сердце, что достославный Лео коротает вечер именно там…

— Куда-куда? — полюбопытствовала Лия.

— И кто же такой этот Лео? — не выдержал Хаурун.

— В Шестиугольный зал, — повторил Люциус. — Главный зал замка, раньше был пиршественным. Иначе называется Сот. А барон Лео фон Феанэри — мой бессменный наместник, и сдаётся мне, за время моего последнего отсутствия винные погреба сильно пострадали…

Во время этой речи он поднимался по тёмной лестнице. Едва различая ступеньки, Толя нащупал край его куртки, и тут же почувствовал, что за ремешок его котомки кто-то схватился сзади.

Двери в Сот оказались на втором этаже, сразу перед лестницей. Коридор, освещаемый всего парой факелов, уходил в обе стороны. Люциус подошёл к двустворчатой двери, тихо отворил одну половинку, поманил товарищей за собой.

Зал и вправду оказался шестиугольным. Света в нем, в отличие от коридора, было достаточно. По стенам были развешаны гобелены, оленьи рога и оружие. Один из углов полностью занимал огромный камин, в котором горело несильное пламя. Люциус первым сбросил рюкзак на пол у двери, его примеру последовали и остальные, причём Хаурун с явным облегчением расстался с арбалетом. Герцог отправился к камину, и, тоже подойдя ближе, Толя рассмотрел, что пол в углу обрывается, образуя широкое полукруглое углубление, застеленное шкурами.

На ворохе шкур, оперевшись спиной о стенку углубления, полулежал полноватый мужчина средних лет с пушистыми усами разной длины. Он спал, сложив руки на животе, и они мерно вздымались в такт его дыханию. Рядом стоял поднос с пустыми тарелками и бутыль.

— Перед вами досточтимый барон Лео фон Феанэри, — представил Люциус, — которому мой отец, а значит и я, обязан жизнью.

Толя оглянулся и увидел, что остальные тоже подошли. Лия из-за плеча Магнуса опасливо разглядывала барона. Герцог тем временем потормошил Лео:

— Лео-котофей, вставай, гостей принимай!

Барон приоткрыл один глаз, посмотрел на него и заплетающимся со сна языком промолвил:

— Лютик! Мерещишься ты мне, что ли?!

Лия уткнулась носом отцу в спину, беззвучно хохоча. Хаурун зафыркал, алхимик кашлянул.

— Не мерещусь! — рявкнул Люциус. Толя смотрел во все глаза. — Старый хрыч, ты как короля встречаешь?!

Фон Феанэри приподнялся, изумлённо хлопая глазами и не замечая, что в зале они не одни.

— Вот те раз! — воскликнул он. — Лютик, это когда ты успел королём стать?!

Услышав уже не сдерживаемый смех, он обернулся.

— А это кто такие?

— Король Хаурун Первый, — отрекомендовался Хаурун, не в силах удержать улыбки, и отвесил лёгкий поклон.

— Батюшки! — барон подскочил на шкурах, окончательно проснувшись. — Ваше величество! Вы ли это?

— Я, я, — заверил его король, садясь на край углубления и свешивая ноги. — Давайте без церемоний, а? Устал зверски…

От ритуального поцелуя в плечо он, тем не менее, не отвертелся. Спрыгнув вниз, он уселся на шкуры поближе к огню, расстегнул плащ и принялся стаскивать сапоги.

— Вы там знакомьтесь, а я, кажется, сейчас засну… — сказал он, отчаянно зевнув.

Барон обернулся к остальным, перебегая взглядом с одного лица на другое.

— Герберт, старик! — удивился он. — Я тебя и не чаял уже снова увидеть! Ишь, похудел, загорел — не узнать прямо… Ну, давай руку!

Магнус спустился тоже, обнялся с бароном, и фон Феанэри обернулся к Толе и Лии, присевшим на краю рядком. Он вглядывался в Лию так долго, что та начала смущённо ёрзать и оглядываться на остальных.

— Герберт, но ведь у тебя сына не было, — наконец неуверенно сказал барон. — Или теперь есть? Грехи молодости, что ли, признал?

— А ты посмотри внимательнее, — посоветовал Магнус.

Лия устремила невинный взгляд в закопчённый потолок.

— Тьфу ты, так ведь это дочка твоя! — сообразил барон. — Ты зачем её в штаны одел?

— Фр-р! — сказала Лия. — Я сама. В платье на коне неудобно.

Фон Феанэри посмотрел на Толю.

— А вот вас, сударь, убей — не знаю.

— Анатолий, менестрель на королевской службе, — представился Толя.

— Вот оно как… — протянул барон, критически осматривая его с ног до головы. — Ну, добро пожаловать вам всем.

Сзади него раздалось сдвоенное фырканье. Король и министр сидели на шкурах, составив сапоги поближе к огню сушиться, и блаженствовали.

— Лео, не суетись, а то сейчас начнёшь метаться, — промолвил Люциус, не открывая глаз. — Я уже обо всём распорядился.

Толя сначала не хотел расслабляться на чужой территории, но тепло и усталость взяли своё, и он опустился на шкуры, правда, последним.

— Почему здесь такое углубление? — спросила Лия, пытаясь возлечь в позе, копирующей позы древних сафонийцев, — Толя видел такие на картинках в книгах.

— Это ограниченное пространство. Сюда должны были допускаться только приближённые хозяину персоны. Лет триста назад именно так и посчитали, когда строили.

Внезапно фон Феанэри хлопнул себя по коленям:

— Слушай, Лютик, я совсем забыл! Что же ты не написал мне, что у нас будет ещё один гость?

Люциус приоткрыл глаза, взгляду вернулась цепкость.

— Какой гость? О ком ты говоришь?

— Как какой? Добрался сюда один-одинёшенек, в каких-то лохмотьях, но пароли знает, а самому от роду лет семь… Назвался Жаном, сказал, что говорить будет только с тобой… Эй, ты что?

— Где он? — спросил Люциус, стремительно перегибаясь вперёд и не отрывая от фон Феанэри взгляда вмиг потемневших глаз.

— В Малой гостевой спальне на третьем этаже… Ты куда?!..

Герцог, не отвечая, поднялся в зал и поспешил к дверям. Хаурун взглянул ему вослед и прищёлкнул пальцами.

— Ну наконец-то, — удовлетворённо пробормотал он. — А я всё думал, когда же его проймёт… Эй, мы есть-то будем?