Враг (джен)

«Вейтта», — устало выдохнул Уилхафф.

Маноанские рыбы солились в своем соку, мон-кальские кальмары присмирели. Вейдеру лететь от Мон-Калы было ближе, чем Таркину — с Эриаду, или Даале — с Брентаала, над которым завис ее игрушечный флот.

«Энакин, ну что тебе стоит?», — добавил Уилхафф, растирая пальцами виски. Его красные глаза можно было увидеть даже сквозь синеву трансгалактической передачи.

По большому счету и вправду — ничего. Дальше в планах значился Кашиик, но местное командование вполне было способно справиться самостоятельно с очередным полудиким бунтом. А если нет — позже Вейдер пошлет армию с топорами и огнеметами, а затем справится с командованием.

На Вейтте не было ничего, кроме кучки деревень и десятка городов, в которых Империю все еще считали за Республику. Народ там был под стать планете, и Таркин выбрал ее вместе с сотнями других, чтобы напитать кровью свою любимую стройку. Военный комендант сам не мог понять, почему узнавшие про нее вчера аборигены сегодня уже машут винтовками и отстреливают курсантов-штурмовиков.

Вейдер просмотрел записи, прослушал доклады и осознал, что аборигенами тут и не пахнет. Просто им всем повезло выйти прямо на ядро базы повстанцев, и никто по обеим сторонам так и не понял, что произошло. Отстреливали друг друга, как косолапые гаиды, а пока стреляли — необученные курсанты из запасов Уилхаффа пропускали с другой стороны планеты целые стаи повстанческих звездолетов.

Вейдер заблокировал «Вымогателем» космос и отписался Уилхаффу, пока спускался на поверхность, а Уилхафф сообщил, что полетят головы и Ната уже вылетает с Брентаала. Он отослал отчет Императору и напомнил про молчание перед адмиралтейством: нечего им всем знать раньше времени про строительство Звезды. Следом отписалась и Даала: рапортовала о четырех разрушителях, которые приведет через сутки, и просила держать в курсе прострельной арены в космосе.

Вейтта затянула армию как топкие болота Нал-Хатты.

Солдаты с ума сходили от грызучих комаров, падали с лихорадкой по медблокам и проклинали всех — от республиканских крыс до имперского командования — за свою неудачную службу. Из них лишь у штурмовиков Вейдера была подготовка, а контингент Таркина и пограничники военными значились только на бумаге, да и то по милитаристической палпатиновой воле. Лет двадцать назад они протирали бы тут штаны скаутами, миссионерами да вербовщиками по условной воинской службе.

Так что, когда прилетела Натаси и привезла с собой не один, а целых четыре ИЗРа, Вейдер дал втык солдатам, и неорганизованные вояки на вымученной радости и втором дыхании направились прорывать защитный повстанческий кордон. Вейдер шел впереди пушечного мяса и широко махал мечом, пока отобранные им штурмовики с тыла подходили к базе. Ждал второй разрушитель, чтобы согнать всех в центр, сразу разбомбить комплекс и не отлавливать потом мятежников на каждой болотной кочке.

Через шесть часов, когда из двухсот таркиновских курсантов целыми оставались человек пятьдесят, а местные москиты расправлялись с остальными, купол базы наконец взлетел на воздух. Потом на связь вышел капитан штурмового отряда и доложился, что все идет по плану и им удалось взять языков, да даже не одного, а целых двенадцать штук.

Пока Вейдер ждал их возвращения и прочищал костюм от болотной грязи, Натаси сама спустилась к нему с «Горгоны» — вся в сером и с начищенными до блеска сапогами. Бросила злой взгляд на пяток выстроившихся у шаттла капитанов, цыкнула на адъютанта и зашагала прямо к Вейдеру, громко шлепая по вязким зеленым лужам.

Он кивнул, она кивнула в ответ: поделились на публику формальностями. Решили вместе проверить, что осталось от станции; засели за проверкой в единственном уцелевшем здании и проболтали там еще минут пятнадцать, дожидаясь диверсантов с партизанами.

— Думаешь, могли узнать про объект? — Ната стояла у выбитого окна, накручивала на палец косичку. В пяти метрах от них почетная свита несла свой караул.

— Вполне.

Вейдер сидел на кресле, забросив ноги на побитый стол, просматривал записи через визор. Диверсанты двигались в паре кликов к западу и обещались быть уже через десять минут. Промедление раздражало.

— Если так по-идиотски рассекретили его, Император со всех нас шкуру сдерет, — она по-таркиновски растирала виски, щурила на свет уставшие глаза. Вейдер чувствовал, что она не спала ночь.

— От того, что так по-идиотски вышло, повстанцы и не должны понять, — он смахнул с визора сводки, прикрыл глаза.

Ната вздохнула.

— Это пахнет казнью, Вейдер.

— Не преувеличивай. Отсюда просто вывозили разнорабочих.

По Силе пошли волны. Вейдер от неожиданности подавился вдохом, прислушался, встал с кресла.

Он ощутил боль, ощутил растерянность, беспокойство, страх. Словно по голове ударило и отпустило. Повстанец на «Лазурном ангеле». Выживший, в десятке кликов отсюда, по другую сторону базы. Если идти напрямик, потребуется час, но если взять летуны или шаттл, то будет там уже через десять минут.

— Натаси, у нас диверсант, — Вейдер на нее не оборачивался, шел к выходу. — Будет покушение на арестантов. Скорее всего, ракета на подходе к лагерю. Не ставь щит, он рассчитывает на него и хочет его замкнуть. Мы на воде, это всех здесь положит. Скажи «Горгоне» забить эфир помехами, это собьет электронику в ракетах. У старшего капитана связь с моими людьми, обеспечь им прикрытие и замену. Как только захватите, вырубайте файрволл.

Она кивнула; не задала вопросов, вышла за ним вслед, проверила гарнитуру в ухе.

— За тобой послать шаттл? — негромко уточнила она.

Он качнул головой; они подходили к ее людям.

— Я свяжусь.

Рядом удачно стоял истребитель с «Горгоны» из свиты Даалы. Повезло: хорошая модель, новая, с увеличенным салоном. Те, что подпалили базу, вернулись в космос, созывать крыло было некогда. Вейдер перемахнул через борт, закрыл верх корпуса; взлетая, осмотрелся внутри. Из набора оставались еще две ракеты, полный бензобак, сонар, радар, встроенные стелс-заглушки электроники. Пара пушек по бокам, улучшенное наведение — добавка от пилота. Кресло мягкое, удобное, обжитое. Хозяева таких обычно относятся к кораблям как к живым. Нужно будет послать благодарность пилоту.

— Ната, усиль блокаду «Вымогателя», расширь ее на запад. Это напарник. Если не остановлю, он будет прорываться в гипер.

Вейдер поднялся над базой через минуту, попадая в низкую облачность. Лететь было минут пять, потом пять стрелять. Если не получится убить повстанца, нужно будет не выпускать его, нужно будет дождаться.

— Капитан Алдор, ваша группа под прицелом. Люди адмирала Даалы обеспечат защиту. Как только обезвредите нападавшего, свяжитесь по личному каналу и готовьтесь пачкать руки. Это должно быть эффектно. Подумайте, как сделать красивей, но следите, чтобы он еще мог говорить.

Ощущения в Силе то искрили, то пропадали, словно теряясь вместе с полуживым сознанием. Удивительно, как четко, ярко слышал Вейдер джедая, находясь поблизости. Даже с учетом намерения партизана — все равно удивительно.

На Куате тогда так ничего и не нашли, кроме спрятанного в подсобке трупа. Как потом выяснили, это был новенький с приемки. Когда раскрыли его карту, выяснилось, что бабушка у него была тви’лекой, и дедушка-тойдарианец каким-то чудом сумел с ней размножиться. Тойдарианские корни в нем было сразу и не разглядеть, но, конечно же, внушение не сработало. Работник хотел карьеру и действовал по протоколу, который предусматривал тревогу и охранных дроидов. Джедаю пришлось импровизировать.

Все это выглядело как насмешка Силы. Подумать только, уже второй раз все решал случай, словно намеренно сталкивая их лбами.

Хотелось верить, что повстанц не угробил «Ангела» вместе с базой. Интересно будет биться против него в космосе, интересно еще раз на него взглянуть. Даже жаль, что придется стрелять, но он уже отдал распоряжения о том, чтобы на Куате повторили модель. Несмотря на затертую память в головах, чертежи корабля в файлах все-таки нашлись. Все было как он помнил, даже обновленная приборная панель за штурвалом. Тот, кто прорабатывал чертежи, каким-то чудом завладел его кораблем, изучил, словно сам отлетал на нем сотни часов, будто знал его, как свой собственный.

Кто-то из выживших джедаев, кто-то, кого Вейдер еще в первый день упустил в храме. Наверное, он и улетел на этом корабле, а пятьсот первый по старой памяти не стал стрелять. Красивый, хитрый маневр. Интересно, это повстанец сам придумал или так вырвался его мастер? Или все догадки были пусты, и перед ним и вправду сиял рыцарь, переживший режим?

Вейдер дышал Силой. Волны так и шли, растекаясь маревом над планетой. В этот раз удалось подождать, налюбоваться ими. Он уже после Куата успел понять, что вся эта напускная небрежность — блеф. Он вспомнил храм, сотни, тысячи виденных им джедаев. Едва ли многие из них могли так резонировать с Силой, чтобы было слышно за километры. Вейдер знал, что, если он не будет скрываться, то талантливый одаренный сумеет учуять его даже в соседней системе; что Император в полном торжестве своего могущества был способен сотрясать Корускант. Но таких, как они, были единицы за сотню лет, десятки — за всю историю мира. Таких, как этот падаван — пара сотен на весь многотысячный орден до того, как был озвучен приказ. В былые времена ему могло бы открыться кресло в совете. Потенциал, как у Ти, чуть ниже, чем у Фисто, но выше, чем у Галлии.

Вейдер прикрыл глаза, позволил Силе откликнуться на зов, вести его к падавану. Он снизил скорость, направил истребитель вдоль леса, и зов через полминуты пропал. Ожидаемо: повстанец становился предсказуемым. Не понял еще, что где-то внутри они мыслят одинаково, и это его погубит.

Дроид уже успел рассчитать ближайшую точку выхода из леса; Вейдер завис в тумане над ней, активировал стелс.

Падаван появился прямо перед ним с неяркой вспышкой, и Вейдер ушел от огня, накренившись влево, сделав бочку и поднырнув ему под брюхо. Повстанец взял вверх, лишь огрев лобовое стекло ярким выхлопом. Вейдер пальнул ему в хвост, промазал. Взвились вдвоем, друг за другом, как синусоиды мидихлориан в крови.

Вейдер любовался им, узнавая себя. Если бы не сомневался, что один у матери, мог бы и задаться вопросом. Ушел влево, выстрелил, уверенный в том, что не попадет. Он бы сам закрутился в тангаже и завис у себя над головой. Вейдер знал это еще до повстанца и поднял вверх нос, пальнул из всех пушек и пустил ракету. Она мазнула ему по глазам огненным хвостом: файрволл «Горгоны» потух в нескольких километрах к востоку.

Пушки прошлись по левому боку «Ангела», продрали и щит, и защиту, но ракета лопнула на подлете. Импульсом задело истребитель Вейдера, щиты съели огонь. Они оба знали, что она бы разорвала «Ангел» на части, пропусти он ее. Умный парень, быстрый. Хотелось поглядеть ему в глаза, выяснить имя, вспомнить. Хотелось верить, что он до звезд перед глазами боится смерти: только тогда катапультируется и не даст разодрать себя по кускам вместе с истребителем.

За два месяца, пролетевших после Бендомира, Вейдер уже перебирал в уме сотни джедаев, сотни мальчишек, которых знал когда-то и которые могли бы быть живы. Несмотря на пропаганду, слишком многие потерялись, невозможно было вычислить кого-то одного. Каждый раз имена только плыли перед глазами, мешаясь с сотнями пустых вариантов. Не было смысла гадать.

«Как тебя зовут?», — он спросил раньше, чем подумал.

«Ангел» ушел за облако и рванул назад в заросли, осознав, что не сможет оторваться в космосе. Включил вшитый в прошлой жизни стеллс, скрылся от его радара. Мгновение Вейдер думал, что передать мысль не вышло.

«А тебя? Не родился же ты такой черной нелюдью?»

Вейдер ухмыльнулся. Философский вопрос, сложный, правильный.

«Родился, парень, родился. А что было до — то ушло с памятью о твоем народе».

Он стрельнул по нему вслепую, подпалил джунгли, сжег взвившуюся в небо птичью стаю.

«Ну вот и я родился заново. Зачем тебе позывной? Имена мертвы, но с памятью ты ошибся. Из-за нее мы тебя и убьем. Не сегодня, не завтра, но ты сгоришь».

«За память, не за Республику?»

«Не надо лицемерить, будто сам бьешься за Империю, а не за власть».

В этом он был прав. В другой жизни, в другом мире было бы здорово с ним выпить, вспоминая и не вспоминая былое. Вейдер знал, что они нашли бы сотню общих тем; сказали бы друг другу, что хотели — а там, глядишь, и отыскали бы общий язык. Судьба всю его жизнь была иронична. С чего бы ей сейчас менять привычки?

Он пригляделся к джунглям, прислушался к Силе. Джедай не выдавал себя ни импульсом — только живыми мыслями, осколками чувств. Но остальное…

Нет, все-таки он был падаваном, а не рыцарем, не магистром. Звериная паника, кричащая болью в Силе, разрослась на полсотни метров в диаметре.

Вейдер прострелил вековой ствол дерева, уронил крону на фюзеляж «Ангела», а потом пустил туда вторую ракету. Повезло парню — он как ошпаренный взвился в небо, но все еще мог летать. Другой корабль уже бы пахал носом вейттанскую болотную грязь. Слишком далеко от него, слишком рискованно.

С минуту на минуту все должно было случиться…

Нет, не минуту, прямо сейчас. Раздался писк входящего сигнала, перед глазами мелькнули координаты.

— Милорд, взяли гада, — капитан довольно пыхтел в передатчик. Вейдеру на визор упала картинка измазанного в грязи родианца. У него распух нос, он держал руки за головой, смешанная толпа бойцов косила на него дула винтовок.

— Покажи всем нам, как он выглядит изнутри. Можешь поделиться мясом с друзьями. Только медленно, мне нужно впечатлить зрителя.

«Лазурный ангел» кружил перед ним, хотел вновь скрыться в лесу и еще ничего не понимал.

«И ради чьей памяти должны были погибнуть двенадцать твоих друзей?»

Корабль перед ним сделал рваный кульбит, Вейдер выстрелил, попал в дерево; корабль выпрямился, но по Силе пошла дрожь. В эту дрожь Вейдер поверил.

«Включи общий канал, посмотри. Я отдал этот приказ ради тебя».

На визоре, на краю экрана, кто-то из солдат, не сам капитан, орудовал ножом рядом с глазом родианца. Несчастный орал, вокруг смеялись штурмовики с «Вымогателя». Второго глаза уже не было.

«Нравится смотреть, как ради тебя умирают? Уверен, что мы не похожи?».

«Ты чудовище».

Вейдер проследил за кадром. Палач забавлялся, распалял толпу и игрался лезвием вдоль изломанных пальцев родианца, резал сухожилия. В отличие от него, Вейдер никогда не получал от такого удовольствие, и, если приходилось, делал это лишь ради цели, как сейчас. Чудовищем он все еще себя не считал. Хотя со стороны и виднее.

«А кем стал ты сам? — вернулся к падавану Вейдер. — Взять на душу сразу двенадцать смертей союзников — даже для меня достижение».

Сила взвилась вокруг, парень огрызнулся:

«Лучше я, чем ты».

«Нет, — отрубил ему Вейдер. — Это ты — как я».

Падаван выскочил прямо к нему, едва не столкнулся нос к носу, бешено обстрелял плазмой и взмыл вверх между стволов, обсыпал листьями. Сила гудела в висках, шла вдоль болот гулом, гнала все живое прочь, нависая проклятием над землей. Она уже выла, не волновалась. Вместе они рвали ее наживую, и, похоже, джедай, наконец, начинал понимать.

«Ты знаешь, что дело не во мне. Нельзя так просто обречь дюжину на смерть и остаться чистым», — Вейдер перекрыл своей волей шквал. Направил истребитель вверх, в небо, вслед за падаваном.

«Присоединись ко мне».

Он сел ему на хвост, обстрелял, попал в корпус, истребитель тряхнуло. «Ангел» уже должен был быть решетом, но все еще скользил в воздухе, разгонялся.

«Никогда», — выплюнул падаван. Неожиданно сделал бочку, сел на голову; Вейдер машинально ушел в сторону, и «Ангел» выстрелил по нему из всех орудий, плюнул ракетами.

Это было даже смешно. Вейдер ушел от выстрела, повторил его трюк, порвал Силой боеголовки.

А потом дроид завизжал, вырубился, следом сдох компьютер, и истребитель начал падать.

Вейдер не сразу понял, что происходит, но через мгновение уже перевел все управление на верную ручную механику. Даже его собственный костюм потяжелел, некоторые датчики отказали. Это был ионит. Криффовы ионитовые ракеты с Бендомира! Им и не надо было рвать ему корпус, достаточно было, чтобы взрыв коснулся щита. Удивительно, как они не рванули на самом «Ангеле», когда Вейдер драл его в решето.

Изящно, красиво, достойно и сильно. Сильно — но недостаточно.

Пока Вейдер перехватывал управление и удерживал корабль в воздухе, падаван уже вылетел из зоны орудий и бороздил верхнюю границу атмосферы. Дело было за людьми Даалы, но они заведомо проигрывали «Ангелу». Они его не знали, и, к тому же, будут искать кольцо, а Вейдер забыл предупредить, что на истребитель установлен собственный гипердрайв.

Впрочем, не то чтобы он с самого начала на них рассчитывал. Он не знал никого во флоте, кто смог бы остановить его самого. И врага они тоже не остановят.

Вейдер развернулся, полетел назад к базе. Механики починят дроида, перезагрузят систему корабля. Вейдер пошлет пилоту свои личные варианты модификаций СИДа. Глядишь, так и появится у Даалы во флоте «Черный дьявол».

А его враг…

Вейдер знал, где его искать.