Гарри Поттер и Отряд Дамблдора (бывш.Head Auror) (гет)

Прошу обратить внимание, что я опубликовала одновременно две главы. Убедитесь, что Вы уже прочитали главу 20.

Понедельник начался подозрительно похоже на воскресенье. За завтраком Гермиона нахмурилась, читая газету, грустно посмотрела на Гарри и, тяжело вздохнув, произнесла:

— Журналисты узнали о том, что Тедди твой крестник.

Второй раз за два дня Гарри в ужасе смотрел на нее, судорожно соображая, как лучше защитить Тедди. Вот только сегодня, к сожалению, он не мог тут же отправиться к нему: гипотетическая угроза крестнику не была достойным оправданием для того, чтобы пропустить сдвоенную трансфигурацию.

Четыре часа он прилежно записывал указания профессора Перес и пытался создать копию хоть какого-нибудь из предметов, что его окружали. В итоге он все-таки смог наколдовать еще один учебник по трансфигурации для седьмого курса, в котором, правда, оказались только первые пять глав и семнадцатая.

Наконец настало время обеда, после которого у Гарри не было занятий, и он мог отправиться к Тедди.

— Хорошо, что ты пришел, — поприветствовала его Андромеда. — Я хотела с тобой поговорить.

Гарри ожидал, что она будет сердита на него за то, что по его вине теперь вся магическая Британия знала, кем приходится ему Тедди, однако миссис Тонкс вела себя так же, как и всегда. Увидев Гарри, Тедди, до этого игравший с игрушечным котлом, радостно улыбнулся.

— Привет, малыш, — улыбнулся Гарри, взяв крестника на руки. — Ты смотри, как вырос! Давно же твой бестолковый крестный Гарри тебя не навещал, правда?

— Аии! –Тедди рассмеялся и через секунду его светлые волосы стали угольно черными.

Гарри удивленно посмотрел на него.

— Он начал говорить? — удивленно спросил он у Андромеды.

— Пару недель назад, — ответила она, накрывая на стол. — Он называет меня “Ба”, знает свое имя и еще может вполне понятно назвать слов пять.

Гарри посмотрел на Андромеду и не заметил, как Тедди потянулся за его очками:

— Эй! — воскликнул он. — Малыш, отдай мне очки!

Улыбаясь, Гарри вытащил их из цепкой ладошки Тедди. Тот огорченно хныкнул, и его волосы снова стали песочно-коричневыми.

— Ну не обижайся, — пробормотал Гарри.

Он взял палочку и, умудрившись спасти её от Тедди, сделал вторую пару очков. Они вышли кривоваты и без стекол, но в целом были весьма похожи на оригинал. Радуясь про себя, что ни МакГонагалл, ни Перес не видели его посредственную трансфигурацию, он отдал вторые очки Тедди. Мальчик радостно схватил их, попытался надеть и тут же ткнул себя дужкой в глаз.

— Кажется, твоя бабушка больше никогда не доверит мне тебя, — вздохнул Гарри, тщетно пытаясь успокоить Тедди.

— Не переживай, он же ребенок, — махнула рукой Андромеда. — Он то и дело обо что-нибудь бьется, на что-нибудь натыкается... Я уже заколдовала все, что только можно, а он все равно ухитряется найти, обо что можно пораниться.

— Извините, что не совсем не помогаю, — виновато произнес Гарри.

— Ничего страшного, милый, я все понимаю. Ты еще успеешь с ним нанянчиться, а пока что я сама справляюсь. Чай готов, присаживайся.

Гарри усадил Тедди к себе на колени, и мальчик тут же отбросил очки и потянулся за чашкой.

— Андромеда, мне жаль, что все узнали о Тедди… — начал Гарри.

— Пустяки, — перебила она. — Рано или поздно все равно узнали бы. Гарри, я понимаю, что у тебя не самый легкий период в жизни... последние семнадцать лет... и я знаю: что бы ни происходило в твоей жизни, ты сделаешь все, чтобы защитить его. Именно об этом я хотела поговорить.

Он вопросительно посмотрел на нее, делая вид, что не замечает кусающего его за руку Тедди.

— Я очень благодарна тебе за то, что вчера ты так вовремя появился, но кое-что в твоем поведении меня насторожило: ты сильно напомнил мне Сириуса.

— И что в этом плохого? — напряженно спросил он.

— Сириус был чудесным человеком, Гарри. Из всей нашей семьи он был, пожалуй, единственным достойным человеком. Единственным, у кого хватало смелости открыто идти против Сам-Знаешь-Кого...

— Регулус тоже попытался, — не задумываясь, добавил Гарри. — Разумеется, его тут же убили.

— Вот как? Что ж, значит, под конец из Блэков вышло что-то путное... Гарри, я очень любила Сириуса. Но, согласись, крестным отцом он был отвратительным.

— Он был бы хорошим крестным, если бы его не заперли бы в Азкабане, — процедил Гарри.

— Но он не был, — спокойно произнесла Андромеда. — Сириус часто действовал, абсолютно не обдумывая свои поступки, и именно поэтому он угодил за решетку. Гарри, я не говорю, что это была целиком его вина, и я могу его понять, но твое детство не стало легче от этого...

— Вы не... — ему так хотелось сказать, что она не права, но в глубине души он сам думал так же. Ему никогда не пришло бы в голову в чем-то винить Сириуса, и все же вся его жизнь могла бы быть совсем другой, если бы крестный вел себя более разумно.

— Я говорю это не для того, чтобы обидеть тебя или Сириуса, Мерлин упаси, — произнесла Андромеда. — Я просто хочу, чтобы ты не повторил его ошибок. Я знаю, что ты все отдашь за Тедди, но постарайся сделать так, чтобы ты еще и остался с ним рядом. Думаю, ты не хочешь, чтобы он вдруг оказался на попечении своих единственных, кроме нас с тобой, родственников. Из Драко вряд ли выйдет хороший дядя.

Они молчали. Гарри обдумывал её слова, укачивая на коленях малыша Тедди, а Андромеда пила чай и неодобрительно смотрела на нетронутую чашку Гарри.

— Андромеда, я хотел бы наложить на ваш дом Чары Доверия, — прервал молчание Гарри, вспомнив, зачем он пришел.

— Если считаешь нужным, — пожала плечами она. — Только, пожалуйста, сообщи потом адрес дома моей сестре.

* * *

Поместье Малфоев выглядело менее зловещим при свете дня и, тем более, без Пожирателей Смерти внутри. Старый, местами ветхий, огромный дом, который до сих пор являлся в кошмарах Гарри и особенно его друзьям. Дом, в котором умерли профессор Бербидж, Хвост, Добби и, скорее всего, множество других людей, о которых Гарри не знал.

Гарри подумал, что никогда не поймет дружбу Андромеды со своей сестрой. В последний раз предлагая самому себе развернуться и уйти, он постучал в дверь. Через минуту ему открыл Драко.

— Ты еще кто такой? — спросил он, наставляя на Гарри палочку.

— Ты ослеп? — хладнокровно поинтересовался Гарри. — Между прочим, эта палочка против меня бесполезна.

Драко удивленно поднял брови, но палочку убрал.

— Что ты тут делаешь? — настороженно спросил он.

— В гости зашел, — закатил глаза Гарри. — Миссис Тонкс попросила кое-что передать твоей матери.

Не став расспрашивать дальше, Драко повел его вглубь дома. Они прошли через гостиную, от вида которой в Гарри проснулось яростное желание убить обоих Малфоев и сжечь дом ко всем чертям, и поднялись, как он понял, в библиотеку.

Сидящая у окна Нарцисса не меньше Драко удивилась появлению Гарри.

— Мистер Поттер, какой… неожиданный сюрприз! — растягивая слова, произнесла она.

— Поверьте, мой визит доставляет мне не больше удовольствия, чем вам, — произнес он. — Андромеда хочет, чтобы я передал вам это.

Он протянул ей пергамент, где полчаса назад написал адрес дома Тонксов. Нарцисса дважды прочитала написанное и вернула листок Гарри.

— Рада, что она не забыла про меня, — равнодушно произнесла она.

Гарри сжег пергамент и, попрощавшись, покинул дом, надеясь, что больше никогда в нем не окажется.

* * *

Когда он переступил порог замка, он уже принял решение. Конечно, изначально не стоило столько ждать, но он решил, что все же лучше поздно, чем никогда.

— Джин, мне нужна твоя помощь, — выпалил он, как только она вышла с урока по защите от темных искусств.

— А мне твоя, — шепотом произнесла она. — Можешь проклясть эту должность? Дервил меня с ума сведет! Я написала сочинение о пятнадцати различных щитовых чарах, Гарри. Пятнадцати! А он поставил мне “В”! Да Гермиона знает меньше! — она прервала свою тираду, увидев выражение его лица. — В чем помощь? Что случилось с Тедди?

— Пока ничего, слава Мерлину. Помнишь, ты обещала попытаться научить меня окклюменции?

— Не попытаться, а научить, — закатила глаза Джинни. — Не такой уж ты и безнадежный. Ты поместил дом Андромеды под чары доверия?

Он кивнул. Гарри почти не удивился, что она сразу же догадалась, зачем ему срочно понадобилась окклюменция. Он больше не мог себе позволить роскошь держать свой разум открытым, особенно теперь, когда он являлся хранителем тайны.

Они решили не тянуть и устроить первое занятие в тот же день, после ужина. Выручай-комната приняла до боли знакомый вид: именно такой они привыкли её видеть, когда встречались на шестом курсе. Комната казалась скромной версией гриффиндорской гостиной с одним единственным диванчиком напротив камина.

— Навевает воспоминания, правда? — улыбнулась Джинни, проведя рукой по спинке дивана. — Ладно, готов?

— Нет, — честно ответил Гарри.

Джинни усмехнулась, но не стала отвечать. На несколько секунд она задумалась.

— Вообще самое простое — это полностью блокировать попытки прочесть твои мысли. Нужно зациклиться на каком-то одном воспоминании или на какой-то одной мысли, и не пускать дальше.

— Знаешь, что мне это напоминает? — спросил Гарри.

— Заклинание вызова Патронуса. — кивнула Джинни. — Теоретически, окклюменция должна немного помогать и от воздействия дементоров. К сожалению, на практике это не сильно работает.

— От воздействия дементоров помогает отсутсвие плохих воспоминаний, — пробормотал Гарри.

— Не знаю, не пробовала, — вздохнула Джинни. — Мы отвлеклись. Придумай, какое воспоминание ты можешь использовать. Главное, что бы оно было достаточно четким и, разумеется, не ассоциировалось ни с чем сверхсекретным.

Это было просто: любой матч по квиддичу, да и вообще любой полет на метле подходил. Он кивнул, и Джинни без отдельного предупреждения взмахнула палочкой:

— Легилименс! — прошептала она.

Её "прикосновение" было легким и почти незаметным. Если бы она секунду назад не произнесла заклинание, Гарри бы подумал, что это его собственное течение мыслей. Она начала с воспоминаний предыдущего дня и, к удивлению Гарри, сколько бы он ни пытался думать о квиддиче, перед глазами стоял детский приют.

— Так не пойдет, — произнесла Джинни, опустив палочку. — Это не то воспоминание, которым стоит блокировать остальные.

— Я знаю, — скривился Гарри. — Я вообще-то пытался думать о квиддиче, но почему-то вспомнил этот несчастный приют.

— О... — удивилась Джинни. — Хорошо, давай попробуем еще раз, — решительно произнесла она. — Легилименс!

"Квиддич, квиддич, квиддич...".

Узкая улочка, ветхий дом уставшая хозяка... Девочка-оборотень, которая никогда не сможет вылечиться...

"Но которая будет хорошо играть в квиддич! Это же так просто..."

... лишь бы матч не был сразу после полнолуния...

"Не важно, летать это так просто, сразу обо всем забываешь..."

По крайней мере у нее есть шанс научиться до первого урока полета на метле...

Последняя мысль разом свела на нет все попытки Гарри отгородиться от воздействия Джинни. Но, несмотря на то, что она пыталась направить его мысли в сторону Тедди, в голове начали проноситься совсем другие воспоминания: фотография с ним, годовалым, на детской метле, полуразрушенный коттедж Поттеров, дом Дурслей, родители в воспоминаниях Вольдеморта, Сириус... Затем перед глазами начали мелькать детские воспоминания, все больше и больше, пока Гарри, запаниковав, не вышвырнул Джинни из своего сознания.

Только сейчас он понял, что, тяжело дыша, сидит на полу, опершись на руки. Сделав глубокий вдох, он поднялся с колен и, тщетно стараясь улыбнуться, произнес:

— Ну что ж, в конце у меня получилось.

— Что это было? — дрожащим голосом спросила она.

— Ты в порядке? — забеспокоился Гарри. — Я не думал, что с тобой может случиться, я просто запаниковал, и вообще все вышло чисто инстинктивно...

— Да нет, я не о том, — перебила его Джинни. — Воспоминания, что это было?

— Детство в основном, — пожал плечами Гарри. — Ну и пара воспоминаний Вольдеморта, спасибо ему большое, а то мне без них слишком хорошо жилось.

Он понимал, что провалиться в его память, должно быть, не самое приятное из ощущений, и теперь представить не мог, какого черта он вообще попросил Джинни ему помочь. Он подошел к ней и приобнял за плечи, только сейчас заметив, что её било мелкой дрожью.

— Джин?

Она посмотрела на него.

— Ты жил в чулане под лестницей.

Из всего, что могла сказать Джинни, он ожидал этой фразы меньше всего. Гарри неловко пожал плечами, но ничего не ответил.

— И там были пауки. И тебя там запирали...

— Джин...

— И Дадли с друзьями тебя избивали, когда ты не мог от них убежать. И ты... ты жил как чертов домашний эльф! — голос Джинни срывался на крик.

— Джин, это было давно... — попытался успокоить её Гарри. — И это уже не важно. Просто забудь...

— Забыть?! — воскликнула она. — Ты думаешь, что я могу это забыть?! С моим любимым человеком в детстве обращались так, словно ты... словно ты...

И Джинни закричала. Она зажмурила глаза, вцепилась пальцами в собственные волосы, зажимая уши руками, и издала пронзительный крик, словно сам Вольдеморт ударил её Круциатусом. Пламя в камине взвилось почти до потолка, неестественно искрясь и выгибаясь.

— Джинни... — прошептал Гарри, прижимая её к себе, зная, что она его не слышит.

Через несколько секунд крик прекратился, а камин почти погас. Она безвольно уронила руки, и, наверное, упала бы, если бы Гарри крепко не обнимал её. Её трясло в рыданиях, и ему ничего не оставалось делать, кроме как гладить её по волосам и шептать на ухо банальную чушь о том, что все хорошо. Он проклинал себя за то, что пустил её в свою голову, за то, что не подумал, как она отреагирует на его воспоминания. Хотя, разумеется, ему все равно не пришло бы в голову, что она отреагирует так.

Постепенно рыдания утихли. Они опустились на диван, и Джинни, практически свернувшись в калачик, прижалась к нему, слезы все еще текли по её щекам.

— Прости, я не должен был позволить тебе это увидеть, — виновато произнес Гарри.

— Перестань, ты не виноват... — тихо произнесла она, по-прежнему дрожащим голосом. — Не ты виноват...

— Зато я жив. Ты же знаешь, что это только благодаря Дурслям.

— Их не за что благодарить, — мрачно произнесла Джинни. Она перестала плакать и вытирала рукавом мантии оставшиеся слезы. — Им очень повезет, если они никогда мне на глаза не попадутся.

— Ну, я надеюсь, а то вот в Азкабан я еще ни разу не вламывался, — Гарри ухмыльнулся, хоть и не совсем искренне.

Джинни нервно хихикнула, но к облегчению Гарри продолжать тему не стала. Они сидели некоторое время молча. Гарри зарылся носом в волосы Джинни, думая о событиях последних двух дней, а Джинни, о чьих мыслях можно было легко догадаться, поглаживала его запястье, которое много лет назад почти сломал Дадли.

— Рон и Гермиона знают? — чуть слышно спросила она.

— Почти нет. Столько же, сколько и знала ты...

— Почему ты никому не сказал?

— И что бы это изменило? Я все равно должен был возвращаться туда каждое лето, к тому же с тех пор, как я пошел в Хогвартс, все стало гораздо лучше, чем раньше.

— Все же я предпочла бы знать...

— Что бы ты сделала? Сглазила бы их посреди вокзала Кинг-Кросс?

— И не только. Гарри, это же ненормально! Как ты можешь так спокойно об этом говорить?! Как ты мог никому ничего не сказать? Дамблдор знал? Еще тогда, давно, он вообще знал, с кем тебя оставил? Или он со спокойной душой забыл о своем любимом Избранном на десять лет?

— Знал, наверное, — протянул Гарри. Он никогда особо не задумывался об этом.

— Ненавижу их, — прошептала Джинни. — Всех. Дамблдора, Сириуса, который умудрился угодить в Азкабан, Люпина, который за двенадцать лет не потрудился узнать, как ты, всех остальных которые то и дело вещают, какими чудесными людьми были твои родители, но которым десять лет было не так важно узнать, что с тобой...

— Не думаю, что Дамблдор всем подряд рассказывал, где я, — пожал плечами Гарри.

— Тебя бы это остановило? Если бы на твоем месте был сын Рона с Гермионой, тебя бы это остановило? Знаешь, что меня удивляет больше всего? Ты не послал всех к Мерлину в задницу! Ты еще и спас мир за то, что на тебя было всем наплевать.

— Джинни, это не так... Точнее, по большей части ты права, но не всем было на меня наплевать. Надеюсь, — грустно усмехнулся Гарри. — Я встретил Рона и Гермиону и всю твою семью, и тебя, Джин, тебя. Эти десять лет, половину из которых я почти не помню, были не настолько ужасны, и ничего страшного и непоправимого со мной не произошло. И не смотри на меня так.

— Как?

— С жалостью, — вздохнул Гарри.

— Извини, — ответила Джинни. — Я знаю, что ты не хочешь об этом говорить, и понимаю, почему ты не хотел, чтобы кто-то узнал об этом всем. Просто я так долго удивлялась некоторым чертам твоего характера, твоему поведению... Прости, я снова об этом...

— Думаешь, Люпин бы пожалел, что сделал меня крестным Тедди, если бы знал? — спросил Гарри неожиданно для самого себя.

Этот вопрос давно застрял в его голове, а сегодняшний разговор с Андромедой только все ухудшил. Гарри действительно ничего не знал о том, как правильно обращаться с детьми, и был в ужасе от одной мысли, что скоро ему придется гораздо больше принимать участие в воспитании Тедди, чем сейчас.

— С чего ты взял? — удивленно спросила Джинни, нахмурив брови.

— Это я так, ничего... — Гарри покачал головой. — Дурацкий вопрос, забудь...

— Ну вот, опять ты считаешь, что мне все равно, — вздохнула Джинни. — Гарри, что у тебя происходит в этой лохматой голове?

Гарри автоматически постарался пригладить волосы, но Джинни поймала его за руку.

— Вот об этом я и говорила. Перестань! Во-первых, ты прекрасно знаешь, что это бесполезно, во-вторых, это забавно выглядит, когда ты то взъерошиваешь их, то пытаешься пригладить, в-третьих, мне они нравятся такими, как есть, — он улыбнулся и убрал руку. — Так что ты имел в виду?

— Я не знаю, что делать с Тедди, — вздохнул Гарри. — То есть вообще не знаю, как правильно общаться с детьми, как правильно их воспитывать и... вообще все! А если я все буду делать не так, как надо? Или вообще буду, как Дурсль?!

— Не будешь, ты физически не можешь стать таким толстым, — рассмеялась она, но, заметив выражение его лица, сразу же посерьёзнела. — Гарри, ты никогда не станешь таким, как он. Ты прошел через столько всего, но остался таким... нормальным. Другой бы возненавидел бы всех, и при твоих магических способностях стал бы новым темным лордом, а ты... Посмотри на себя! Сидишь в обнимку с девушкой-истеричкой и убиваешься, что станешь таким же отвратительным существом как какой-то больной на голову магл! О, Мерлин, и вообще, и я, и мама, да и вся семья всегда готовы помочь тебе с Тедди, ты же знаешь.

— Знаю, — улыбнулся Гарри.

Он не решился сказать Джинни, что больше не боялся за Тедди — в конце концов, у него была Андромеда и, действительно, целая семья Уизли, — а за своих собственных детей, их с Джинни. Может быть, она прекрасно понимала эту недосказанность, и тогда они сейчас обсуждали совсем другое, то, о чем раньше всегда боялись говорить. В любом случае, после слов Джинни на душе у него стало немного легче.