Замок над миром (гет)

Солсен, искатель Всеобщего блага, человек

Мы бежали. Бежали долго. Города, деревни, дороги, поля и леса давно уже слились в моем восприятии в какую-то неразличимо единую массу. А все потому, что какой-то придурок притащил на наши чтения подстилку раба инквизиторов! А ведь мы всего лишь хотели узнать, как сделать лучше жизнь всех низших, неспособных к самостоятельному мышлению! Но какой-то придурок, попавший в наш элитный клуб по явному недоразумению — притащил с собой эту шлюху, а та — раба инквизиторов, ничего не понимающего в свободе слова, мнения и разума! Вот нам и пришлось бежать…

Гнали нас очень старательно, не давая оторваться, отдохнуть… Даже закупать продукты нам приходилось тайно, чтобы не спалили… Хорошо еще, что неизвестные благодетели, желающие всеобщего братства и мира на земле, не забывали о наших нуждах. Так что хотя бы со средствами на покупку всего необходимого у нас проблем не было.

К сожалению, нам пришлось бежать на северо-восток. От направлений на запад, в сторону основных земель Империи, где наша группа могла бы затеряться в многолюдстве — нас аккуратно отжимали, оставляя только немногочисленные возможности избежать облавы.

К счастью, похоже, на нас обрушилась не «вся мощь инквизиции». Больше похоже на то, что ловят нас по какому-то остаточному принципу. Впрочем, даже понятно — почему. Даже в нашем бегстве, при сложностях с доступом хоть к каким-то источникам информации, нам стало известно об устроенном властями Марки походе куда-то на юг, в направлении Темного храма, откуда псов режима уже однажды погнали.

Постепенно городская культура Империи сменялась тем, чем и должна была смениться всякая загнивающая тирания, стремящаяся как можно жестче контролировать своих… нет, не «граждан» — у тирании не может быть граждан, только — подданные. Вместо городов на нашем пути все чаще попадались военизированные поселения псов режима, или же жалкие в своей нищете деревеньки, жители которых не ведали, да и не хотели ведать всего могущества книжного знания. А потом вместо обширных полей, дорога повела нас через густые леса, в которых лишь изредка попадались и вовсе захудалые деревеньки, способные отвоевать у лесов и болот лишь крохотные участки полей. Величественные дворцы, которые верные псы режима возводили на средства, украденные у народа — сменились крепостями, а потом — и вовсе скромными фортами, у стен которых лепились всегда готовые к пожару и нашествию посады. Многие из них носили следы недавних боев, или вовсе отстраивались практически из руин.

— Мы — во Фронтире, — ответил наш глава, когда я спросил его о причинах таких вот перемен. — Война лишь недавно прокатилась по этим местам, и империя только начинает закрепляться здесь. И не всегда успешно…

Да уж… Фронтир… И девки здесь — дешевые. Вот в прошлой деревеньке, где мы останавливались, удалось снять девку всего-то за один золотой! В городе меньше, чем 2 за ночь — не получится!

Я оглянулся по сторонам. Сейчас мы шли по дороге, ведущей через болото. Разумеется, ни о какой имперской дороге, подобной тем, что проходят через сердце Империи — каменным, выложенным трудом рабов, даже если они и считают себя свободными людьми, речи не шло. Скорее это была колея, накатанная периодически прогоняемыми телегами. Вокруг расстилался довольно-таки унылый пейзаж. Редкие сосны торчали из мха, стараясь дотянуться к свету. Яркими мазками кровавой краски ложились кусты, усыпанные ягодам. Запах кружил голову.

— Надо поторопиться, — бросил глава нашего книжного общества.

Брайан, младший инквизитор, человек

Проклятые еретики! Посмевшие усомниться в святости Священного писания и возжелавшие узнать что-то, не предназначенное для изучения всякими низшими, они даже не смогли сохранить смелость и дождаться подобающего наказания! И теперь они бегут, рассыпая по городам и селениям, через которые проходят, лживые зерна своего яда.

К сожалению, сам Святой Томас не смог возглавить очищение земли нашей божественной Империи от этой скверны, отправившись на юг, освобождать святыню Веры — могилу и мощи Белой розы от власти еретиков, предателей Человечества, пытающихся не склониться перед величием Владыки Света и сохранить свою чудовищные суеверия и поклонение древним демонам, которых именуют древними богами! Тьфу, нечисть!

Ведь каждому известно, что так называемые «темные боги» — это всего лишь нерожденные комки людской злобы, похоти, лености! Они неспособны сочувствовать, любить, дружить — им просто нечем! Да они даже союзы и то могут заключать только временные и крайне непрочные! Когда-то давно милостивый Владыка Света позволял им существовать исключительно в своем невыразимом милосердии. Но проклятые твари плюнули в протянутую им руку, отказавшись собраться под знаменем Светлых сил в их Великом Крестовом походе против проклятых демонов, желающих завоевать наш мир и поработить души всех его жителей!

Человечество должно быть едино. И тогда стальным кулаком мы сможет раздавить проклятых ксеносов, в том числе — и тех, кто до поры прикидывался «союзниками», сокрушить ереси, изгнать и уничтожить демонов! И только тогда настанет наибольшее благо для наибольшего числа людей, о котором говорил Владыка, когда еще ходил среди смертных.

К сожалению, еретики не только смеют поднимать свои злые знамена, сходясь в открытой войне с верными Князю Света. Они еще и рассыпают ядовитые семена своих вредоносных учений, маскируя их под философские течения, магические труды и прочие книги. И поэтому Священной Инквизиции приходится трудится без отдыха.

И, увы, людские сердца нестойки к напевам демонов. Случается, что даже лучшие из лучших, молот в руках Его, наконечник Его копья — инквизиторы склоняются перед злой волей темных богов. И потому только Святого Томаса нет с нами. Он полагает, что подобные предатели способны привести к неудаче Малый Очищающий поход. И потому самому Святому и его вернейшим сподвижникам пришлось отправиться на юг, чтобы не дать свершиться злодейским планам. Мы же отправились, чтобы догнать и истребить так называемый «клуб читателей», посмевших распространять злую ересь среди темных пейзан, пусть они и считают себя просвещенными горожанами.

Я сжал руку в латной рукавице, удерживая флагшток с развернутом на ветру золотым полотнищем, на котором полыхали алый меч и собачья голова, охваченные пламенем — знаки нашей Избранности и готовности находить зло и карать его огнем и мечом. Передо мной находилась очередная деревушка, чьи жители посмели оказать гостеприимство бегущим еретикам — е, следовательно, и сами впали в ересь!

— Господин… — мой оруженосец подошел ко мне, — …отряд завершил окружение. Но как нам отличить тех, кто подвергся заражению чуждыми идеями, от тех, кто сохранил чистоту Света?!

Я задумался, вспоминая города, через которые пролегла наша погоня. О городах, в которых ядовитые зерна темных учений могли дать свои всходы, причинив тяжкий вред империи и Церкви. О городах, в которых остались наши Мастера разума. К сожалению, сейчас со мной — только бойцы. А потому Завет нашего Ордена в таком случае — однозначен, как мне не жаль тех немногих, кто мог быть и не затронут злой ересью:

— Убивайте всех. Господь отличит своих!

Даламар, учитель магии Темного круга

Вот и очередная порция учеников в школе Темного круга… Подростки, желающие стать культистами, Всадниками, а то и Одержимыми… И, как всегда, среди желающих — немедленно находились те, кто считал себя существенно равнее прочих.

— Такие, как ты — не имеют права здесь находиться! Вы крадете крохи истинной магии у тех, кто владеет ей по праву, и…

Ну, что сказать. Приходится, как говорят знакомые Неумирающие, «косплеить Полного Песца». В смысле — подкрасться незаметно, и похлопать мягкой лапкой по плечу зазнавшегося юноши.

— Что… — парень повернулся, и начал было что-то говорить, но запнулся, поняв что видит перед собой того, кого серебряная роспись по черной мантии однозначно идентифицирует как старшего преподавателя Школы Культов, иными словами — того, кто обладает здесь полной и непререкаемой властью.

— Прошу заметить, — улыбнулся я, проявляя ритуальный асимметричный узор на своем лице (а точнее — убирая скрывавшую его иллюзию), — что мы находимся на землях Темного круга. А Круг — не знает родства. Круг — не помнит титулов. Круг — не ведает милости, — не повышая голоса я вбивал эти очевидные истины всем, кто меня сейчас слышал.

Паренек немедленно продемонстрировал некоторую… нехватку разума, о которой мне, впрочем, сообщило тестирующее заклинание. Впрочем, для ученика низшего круга такая характеристика, как «интеллект» — необязательна, а вот магические способности у него есть, и вполне достаточные для обучения, хотя и ничего выдающегося. А ум… Ум — вобьем, и если потребуется — через нижние ворота. Массаж больших ягодичных мышц вообще способствует повышению интеллекта, частенько — до невиданных высот.

— Да кто ты такой?! Вот узнает мой отец…

— Узнает, — кивнул я. — Обязательно узнает. И сделает то же, что и его отец, и отец его отца… — я, Даламар Полуэльф, Даламар Сын Ночи учу в этой школе уже далеко не первое поколение. И даже не третье… Так что узнать представителя жречества Каскара, одного из Древних богов, пошедших на союз с демонами — мне нетрудно. Но вот слегка одернуть парня — не помешает. — …и сделает то же, что и они все — втянет язык туда, где ему самое место, и поблагодарит меня за науку.

Я слегка отпустил контроль над нерожденной тварью, что разделяет со мной тело и сознание, позволив ей влиять не реальность. Девочка, на которую наезжал белобрысый, побледнела, однако подняла руки, и начала формировать какую-то до предела кривую, но тем не менее — вполне рабочую версию Стрелы Хаоса. И скорость формирования, и сила, влитая в заклятье были ниже любого приемлемого предела… Но для ученицы, не успевшей даже пройти инициации — неплохо. Совсем неплохо.

Универсальным движением брови я отменяю ее усилия, но киваю с тем уважением, которого девочка заслуживает.

Иссиня-бледный «потомственный маг», даже не попытавшийся сотворить заклинание, завопил, как будто его режут:

— Вы не имеете права!

Я согласился.

— Вызвать на дуэль еще не поступившегося первогодку — действительно не имею права, — белобрысый было вздохнул с облегчением, и что-то уже собирался сказать, но я продолжил: — однако потребовать дополнительного испытания поступающего, скажем, в форме спарринга на выносливость (в смысле — пока не перестанешь вставать) — и по его итогам скорректировать индивидуальную программу обучения — мне никто и ничто в этой школе не помешает…

— А мне? — я с удивлением посмотрел на девчонку, что дрожащим голосом, но все-таки посмела ко мне обратиться, преодолев даже Ауру Ужаса, которую я начал излучать, пусть и на минимальном уровне.

— Что — тебе? — заинтересовался я.

— Мне — можно дополнительное испытание и корректировку индивидуальной программы?!

Я внимательно посмотрел на нее. Темные волосы с яркой белой прядью надо лбом — привлекли мое внимание. Любопытный экземпляр. Тестовое заклинание показало мне неплохие предпосылки к успехам в области Хаоса и Тьмы, что намекало: девочка «из народа» оказалась здесь далеко не случайно, и вполне подходит для обучения. Возможно — стоит подумать о том, чтобы взять личную ученицу… Давненько я уже такого не делал…

— Можно, — кивнул я. — Знаешь, какой навык для боевого мага — самый важный?

— Составление заклятий, — поторопился белобрысый.

Я посмотрел на его соперницу. Та вздохнула, видимо, поняв меня правильно. И немедленно подтвердила мое мнение о своем уме:

— Бег?

— Именно, — кивнул я. — Убежать от сильного и не дать уйти слабому — для БОЕВОГО, — я подчеркнул это слово, — мага — очень важно. А потому, в качестве дополнительного испытания вы оба будете бегать вокруг здания Школы… — круг тут получается не такой уж большой, но и не маленький. Метров четыреста.

— Как долго бегать? — поинтересовался «потомственный маг».

— Пока не надоест, — белобрысый расплылся было в улыбке. Ну как тут было не обломать наивного ученика? — Пушку, — и я выдернул из Плана Хаоса Малого пса — тварь не то, чтобы сильную, или быструю, но выносливую и запредельно игривую. — На старт! — я придержал нерожденную тварь за сформированный моей волей ошейник. — Внимание! — хвост Малого пса заходил из стороны в сторону, выбивая немаленькие такие ямки по обе стороны от меня. — Марш!

Ламиранэ, освобожденная рабыня, эльфийка

Ну, вот мы и добрались до Олваирина. Признаться, мне было очень приятно смотреть на традиционную архитектуру Перворожденного народа, так сильно отличающуюся от громоздких и угрожающих строений недоживущих. Но… Я боюсь. Не принесла ли я в Дом Эльфов — зло?

Странные сны, странные мысли, странные видения… Все, что началось после пребывания в гнезде темной ереси — преследует меня, и не дает радоваться прибытию в Марку Олваирин.

С трудом преодолевая страх, опустив голову, чтобы не оглядываться по сторонам, я вошла в Дом Матери, ее храм в Олваирине.

— Оскверненная!!! — настоятель Храма грозно нахмурился в мою сторону. — Как ты посме…

И тут он запнулся. Каменный феникс, сидевший на плече статуи Матери, расправил крылья, и слетел на плечо ко мне. Как ни странно, но меня не придавило к земле, и даже не перекосило. Как будто огромная птица, способная сражаться с драконами и испепелять целые армии — ничего не весила.

Феникс запрокинул голову и запел. И в этом пении все, присутствовавшие в Храме услышали Гнев Матери.

— Как ТЫ посмел? Любой Перворожденный может прийти в Храм и получить Ее помощь, какие бы раны он не понес, что бы не совершил! Сим я лишаю тебя Ее благословения, лишаю звания и поста. Покинь храм и задумайся о неправде своего служения! И когда поймешь, в чем причина Ее гнева — ты сможешь вернуться!

Поникнувший уже бывший настоятель, с одежды которого исчезли знаки благоволения Матери, двинулся к выходу.

Я же опустилась на колени перед статуей, и взмолилась о помощи. Внезапно все сущее на мгновение мигнуло… а когда я снова смогла видеть… Я сидела в правильной позе на площадке мар’гуилдэ. Передо мной дымилась чаша анта’алассэ. А напротив, в традиционном одеянии лоссэ — сидела та, кого я только что видела в Храме… статуя… Нет — Мать Лесов!

Я чуть было не упала, но, с трудом смогла взять себя в руки и, совершив подобающий жесто почтения, произнесла:

— Элен сейла люменн оменнтиэльво…

Мать улыбнулась мне, и свела руки в отрицающем жесте.

— Нет нужды в древнем этикете. Выпей анта’алассэ — это поможет тебе прояснить сознание и отогнать туман погибшего города…

Я оглянулась. Мар’гуилдэ оказалась стоящей посреди странного города, затянутого туманом. Странный серый снег падал на город… везде, кроме самой площадки, где сидели мы с Матерью.

— Сильна девочка, — улыбнулась Мать. — Даже здесь, в сердце моей Силы — она держит Окно-и-ключ, разворачивая свой город. Но, не бойся, дитя. Я не отдам тебя Хаосу.

Я хотела было уже пасть ниц… Но тело, повинуясь вбитым намертво нормам, подняло чашу и отхлебнуло анта’алассэ. Туман немного развеялся, а через руины города, так не похожего на обычные города эдайн, начали проступать обычные дома-деревья Перворожденных.

— Путь должен быть избран, дочь моя, — улыбнулась Мать.

— Но, Госпожа… я… Хаос… — я и сама не поняла, что хотела сказать. Но, как выяснилось, Мать поняла меня лучше меня самой.

— Огонь отгонит от тебя злых зверей долгой ночью, поможет приготовить пищу, выковать оружие, доспехи и инструменты… Но допусти ошибку — и огонь пожрет и тебя, и твой дом, и город — все исчезнет в ярости всепожирающего пламени. Будь осторожна, дитя. Ты идешь по тонкой грани. Но Дар, что ты несешь — необходим моему народу.

Я подняла лук, что оказался со мной даже здесь, и осмотрела его. Камень, которым было украшено дерево — выглядел как-то совсем не так, как там, на палубе галеры. Его грани сходились под какими-то нелогичными, немыслимыми углами. Мне даже показалось, что они двигаются сами по себе…

— Сияющий трапецоэдр, — улыбнулась Мать. — Окно-и-Ключ. Малая частица Дара, что ты приняла, взяв в руки это оружие.

— Оно… — я задохнулась, но все-таки смогла говорить дальше. — Оно нужно… Народу?

— Иногда уроки могут быть горьки и болезненны. Знай, что в свое время я допустила Падение дома, чье имя более не называется среди Перворожденных. Я могла бы предупредить, могла… многое я могла сделать. Но тогда Несущий Свет стал бы единственным богом не только эдайн, но и квенья. Мать лесов исчезла бы из мира, и осталась бы только Госпожа Паутины. Я не захотела этого допустить — и принесла жертву, отойдя в сторону. Но и сейчас я еще борюсь за их души, пусть это и почти невозможно там, в сердце силы Архидемона. И иногда у меня даже получается вырвать своих детей из-под его власти…

Я взглянула на Мать… Это было… Откровение. Шрути. Вейда. То-что-знают.

— А… Журавль? — спросила я, опять-таки, не уверенная в том, что сама знаю, о чем спрашиваю.

— Да, — кивнула Мать. — Золотой Журавль предал и меня, и Лес, и всех Перворожденных. Но зато теперь против Единения… Хотя враждебные друг другу силы и не вступят в союз, но действовать против Культа Генокрадов — будут вместе, стараясь не мешать враг врагу.

Иримэ, Отвергшая Свет, эльфийка

Существует поверье, что темные дела, как правило делаются, или, хотя бы — замышляются в темноте. Ну, или, как минимум — в глубинах подземелий. Так что на этот раз мы вместо того, чтобы устроиться в просторном и светлом тронном зале — собрались в самой глубине катакомб под Азиром. В месте, которое существовать просто не может — для него не должно хватить объема парящего над водоворотом острова. Если посчитать расстояние, пройденное нами от входа в подземелье, то, наверное, должно получиться, что мы сейчас — где-то возле дна Великой реки! Но, тем не менее, это помещение — есть, и мы в нем сидим. «Это — магия, Иримэ!» — так сказал мне Лар.

Частенько мы приходим именно сюда, в место, где прозрачно-кристаллические стены сходятся под немыслимыми, нелогичными углами. Где среди бесчисленных отражений мелькают видения возможного будущего и вероятного прошлого. Где посреди главного зала стоит кристалл, откуда на нас смотрит высокая девушка в броне паладина Империи Света. Как сказал Лар — «финальный рейд-босс этого данжа», хотя я, признаться, не очень понимаю смысла этих слов языка Неумирающих. Вроде, даже по отдельности они имеют какой-то смысл, но вот все вместе… Хм…

По крайней мере одно ясно. Древний элементал огня, стоявший у ворот восемью ярусами выше, охранял не эту девицу от опасностей мира, но мир от нее.

Я прикрыла глаза, вспоминая битву. Наше первое поражение. Призывы были выбиты из реальности одним ударом. Еретики и оборотни десятками гибли под ударами невзрачной девушки. Даже двое Одержимых Хаосом и один из Всадников — погибли, получив заклятья невзрачного, но запредельно сильного бойца! Видимо, после ритуала она оказалась где-то в Серых пределах живой. Она шагнула за рамки седьмого ранга и за Предел Смертного…

Я коснулась оплавленного, но каким-то неведомым образом сохранившего прозрачность кристалла, и, прикрыв глаза, вспоминала…

— Отступайте! — скомандовал Лар, окутываясь дымкой сразу нескольких заклинаний.

Я хотела было отказаться, но Серг’Ра буквально схватил меня на руки, и рванул назад, к дверям, которые мы так неосторожно открыли. Уже проскочив их, всадник Хаоса остановился, и, удерживая меня от рывка туда, где Лар в одиночестве сдерживал ту, которую сдержать не удавалось всему отряду, пропустил мимо нас спешно бегущих культистов, еретиков и выживших оборотней. Увы, последних было немного. Далеко не все из них сумели остаться в своем уме, не впасть в раж берсерка и осознать приказ. Так что к тому моменту, когда мы выскочили из зала — обезумевшие оборотни уже полегли, несмотря на то усиление, которое дарует им их проклятье.

Всадники Хаоса, задействовав силу своих кошмаров, налегли на толстые створки. И, когда они уже практически закрылись, я увидела, как падает Лар, сраженный клинком твари, обретшей облик недоживущей.

Тяжелая ситуация усложнялась тем, что еще перед «посещением» закрытого уровня подземелья мы с Ларом провели ритуал предвидения. Результат получился… Странный. В варианте «пройти в последний зал» нас могло ждать поражение, но могла получиться и победа. Все было смутно и размыто. В варианте же «не ходить» — страшное поражение и многочисленные проблемы просматривались однозначно.

И главной проблемой этого «последнего зала с рейд-боссом» было состояние закрывающей проход туда двери. Да, когда мы вскрывали ее — мы повредили запирающее заклинание, и у нас теперь было от недели до десяти дней до его падения и выхода паладина смерти на поверхность. Однако, если бы мы не трогали эту дверь — она бы сама открылась через три недели. И мы получили бы ничем не сдерживаемую угрозу, о которой ничего бы не знали.

Шесть дней мы с вернувшимся Ларом не отходили от закрытой двери, почти непрерывно медитируя, либо проводя провидческие ритуалы, чтобы найти в лабиринте Десяти тысяч будущих тропинку к устранению опасности. Нам пришлось даже выплатить немалый штраф Торговой гильдии за приостановку договора: все серебро с шахт Двуглавого кургана уходило на наши исследования.

Самым информативным, но и самым глупым нашим действием было проведение ритуала «Взгляд Феникса». Мы искали, как могло получиться такое чудовище, как то, что пока что закрыто за дверями последнего уровня… И мы нашли. Только… Тот кошмар, что мы увидели… Духам Разума, приносившим присягу домену Азир и Лару лично, пришлось изрядно потрудиться, чтобы хотя бы снизить эмоциональный откат от этих видений. Там все было бессмысленно. Воздух, сопротивляющийся движению, как песок. Подземный ручей, полыхающий струями огня. Камень под ногами, колышущийся, подобно водной глади… А самое чудовищное — крик девчонки, что хотела защитить слабым и помочь нуждающимся, чью душу рвали в клочья схватившиеся между собой демоны. И это были не опасные, но, в сущности, привычные, демоны, приходящие в наш мир из пространства, именуемого Инферно… Приходящие, и сражаемые даже вполне себе обычным оружием смертных. Нет, за душу приносимой в жертву сражались твари куда более могущественные, хотя и лишенные физических тел, опасные, даже когда они были всего лишь воспоминанием в смутных видениях. И Око огненным взором пронзало пространство и время, слитые в нерасторжимом единстве…

Надо сказать, что совершил это не хозяин домена, а один из его приближенных, рассчитывавший с помощью Поверженной свергнуть Арениуса… Вот только лорд-маг оказался не настолько глуп и невнимателен, как это предполагал прелат Морфар. И кинжал убийцы, нанятого в темной гильдии, пронзил его грудь прежде, чем он смог отдать хотя бы один приказ. А дверь в нижнее помещение закрылась, запечатывая Поверженную, повергнувшего, и его убийцу.

— Ф-фух… — выдохнул Лар, когда трудами целителей тела и разума мы стали вновь способны на что-то большее, чем мелко дрожать от ужаса. — Нам повезло, что Повергший — не пережил Пылающей ночи. И что большая часть воли Поверженной — растворилась в небытии вместе с ним. Иначе она вырвалась бы гораздо раньше, и устроила бы нам похохотать…

— А мне жаль ее… — вздохнула я. — Она действительно хотела «как лучше». А теперь, даже если убьем ее тело… То, что осталось от ее души — никогда не может быть возрождено. Как ты там рассказывал… «Трижды по три раза будешь проклят…»

— Кажется, — Лар провел рукой по подбородку, — у нее еще есть шанс. Так что если как следует поработать… Ну, Тзинч бла… Э, нет — сам справлюсь!

И мы приступили к работе. Кобольды на верхних уровнях подземелья десятками и сотнями создавали заготовки под артефакты, на которые ложились заклятья магии Хаоса, временами — необратимо уничтожая материальную основу, а иногда — превращая заготовку в такое, что приходилось жечь Погибельным огнем. И лишь одна из нескольких десятков заготовок превращалась в нужный нам амулет. А таких амулетов нужно было несколько сотен. Грав и его подручные десятками литров варили зелья из весьма недешевых компонентов. Килограммы серебра ушли на построение новеграммы⁽¹⁾. Само пространство колыхалось от близости Врат Лабиринта, когда снова и снова звучали Тяжкие слова. Несколько преступников, приговоренных к смертной казни, вместо отправки на остров сфено — отдали свои жизни, чтобы запитать начальные такты поистине чудовищного ритуала Познания, сложность которого была даже не в том, чтобы принести нам нужное Знание, но в том, чтобы отфильтровать и не допустить к нам знание не нужное, способное разрушить наши разумы и даже сами души. Но этой жертвы было недостаточно для полного разворачивания ритуала. И мы ждали…

И вот заклятье, дотоле сдерживавшее Поверженную, распалось, и дверь была открыта.

Первыми внутрь, навстречу той, что некогда была паладином Света, рванулись призванные существа низких кругов: орнисы, совы, малые элементали Света… Разумеется, все они были выметены из реальности двумя заклинаниями Поверженной. Но вот амулеты, что они несли — были вполне материальны, и упали на пол, образуя своеобразное минное поле. И Поверженная ступила на него.

В чем-то сценарий прошлого боя повторился. Поверженная легко убивала еретиков и оборотней, старающихся ее сдержать. Кровь щедро лилась на пол пещеры… и на разбросанные изгнанными призывами амулеты, достраивая новеграмму. И вот в какой-то момент построение сработало. Нужные слова впечатались в наши с Ларом сознания, а кошмары запределья — пролетели мимо, отринутые силой веры.

Лар шагнул вперед, черед ряды расступающихся бойцов. Поверженная чуть отступила, прекратив убивать наших младших воинов, давая место для поединка. И Лар встал перед ней. Только, в отличие от прошлого раза, он нашел оружие против своего врага.

— Ритуал завершен, — жестко произнес он, глядя в глаза Поверженной. Та попыталась атаковать… Но сам мир замер, чтобы услышать Слова Силы. — Я именую тебя, Раэла Эффлугент!

Признаться, мы ожидали чего-то иного. Того, что Поверженная лишится магии, потеряет в ранге, просто упадет без сил. Рассматривался даже вариант, что ее тело, поддерживаемое исключительно Силой, лишившись ее — рассыплется прахом. Но вместо этого пространство свернулось в какой-то сложный вариант оригами. А когда мы снова смогли видеть — Раэла висела перед нами, запечатанная в многогранный кристалл, а на ее лице были отчетливо написаны радость и облегчение.

— Уровень капнул, — пробормотал Лар что-то совершенно непонятное. — Если бы не то, что мы устранили угрозу для наших владений — я бы сказал, что оно того не стоило…

Я всплыла из воспоминаний о наших объятиях на поле кровавой битвы, где само пространство плакало кровавыми слезами от мощи применявшейся магии.

— Итак, — Лар улыбнулся собравшимся, — нам следует обсудить, как мы будем встречать движущийся к нам экспедиционный корпус Сил Добра и Света…

Тин, ученик инквизтора, человек

Я стоял на разбитой стене, и смотрел на руины города, некогда — величественного и прекрасного. Захватили мы его без особого труда: банды нежити, время от времени атакующие наши патрули, оказались именно что бандами, так и не объединившись в хоть какое-нибудь подобие армии. Так что их раздергали поодиночке, наваливаясь на каждую заведомо превосходящими силами при поддержке паладинов, специализирующихся на экзорцизме, которым низшей и даже средней нежити просто нечего было противопоставить.

Так вот, захватили мы и руины города, и остатки замка, и даже Место Силы довольно-таки легко, хотя четыре бледных всадника у самого Места и дали серьезный бой. Но вот с «удержать» — наблюдались некоторые сложности. Как выяснилось по итогам разведки домена, людей тут не наблюдалось. Зато нежить, чудовища, да и просто звери — водились во множестве. То есть, если мы хотим удержать домен за собой, необходимо оставить сильный отряд для защиты Места Силы (при практически отсутствующих укреплениях, представляющих собой вышеупомянутые руины, и общем состоянии домена как источника враждебных тварей — тот еще номер), организовать либо добычу ресурсов на месте, либо их транспортировку из земель Марки… И потом поддерживать все это как минимум пару недель: все-таки строительство, как ни крути, занимает время. И даже после этого домен будет скорее требовать вложений, чем приносить доход. А если учесть, сколько таких вот Мест Силы нам предстоит пройти… В общем, до Азира дойдет разве что лично фанатик Томас и его пара его подпевал. Да и то… Глядя на то, как его разрывает между «поскорее выжечь гнездо ереси» и «флаг Империи не должен спускаться там, где однажды поднят» — вполне вероятно, что не дойдет никто. Особенно, если где-то впереди встретится домен с ресурсами, более ценными, чем общераспространенные. А ведь инквизитор Орстон рассказывал, что где-то там, на землях, поглощенных нашествием Древних и их Хранителей, и ставших Диким полем, осталась залежь Солнечных камней, необходимых для многих ритуалов Воззваний к Владыке Света, и даже строительства Соборов высшего посвящения… Вот там уже будет действительно серьезная дилемма.

— Итак, ученик, — я вздрогнул, поскольку инквизитор Орстон сумел приблизиться ко мне совершенно незаметно… Для вора моей квалификации — позор! — …что ты думаешь обо всем этом?

Инквизитор повел рукой, показывая, что имеет в виду город, замок и Место Силы.

— Красивый город… был, — произнес я. — И людей много жило. Но нам его не удержать.

— Не удержать, — согласился Орстон. — Воля Владыки Света была изгнана отсюда… И на нас нет благословения Его. Мы — лишь каратели, чье дело — сокрушить ересь, вернуть реликвии и уйти.

— Хм… — задумался я. — Кажется, прелат Томас считает иначе.

— Возможно, — кивнул Орстон. — Но, полагаю, в итоге он не сумеет обосновать попытку удержать это мертвое Место. Надеюсь, что даже для себя самого.

— Думаете — в его голове есть достаточно мозгов для этого? — вздохнул я. Орстон пожал плечами. — Расскажите, пожалуйста, как это случилось? — поспешил я сменить тему. Обсуждать Томаса Дессарика и его умственные способности — было не лучшей идеей, когда к нам приближается его лейтенант, из полка, фанатично верующего в Святого Томаса.

— Я думаю, ученик, ты уже понял, что сейчас мы идем через земли, что некогда были частью Империи, — правильно понял меня учитель.

— И обязательно будут снова! — вмешался в наш разговор Януш Моравецкий. Его вера во Владыку Света и посланника Его — святого Томаса Дессарика временами доходила до полного абсурда.

— Если будет на то воля Владыки, — отозвался я.

Инквизитор Орстон сверкнул глазами и продолжил, как будто его и не перебивали.

— Богатая Марка, счастливая и процветающая. Именно в ней зародились и получили свое развитие Алессианские доктрины, в настоящее время сформировавшиеся в концепцию монодоминанты: учения о том, что Владыка Света является единственным истинным богом не только людей (как о том сказано в Откровениях), но и вообще всего сущего в целом.

— Святые вероучители здесь жили, — снова попытался влезть в разговор Януш, и снова был проигнорирован.

— На этих землях сформировался Великий Очищающий поход, который должен был взять приступом и выжечь Темный храм…

— …гнездо порока и ереси, — буркнул Януш.

— Разрушение этого центра силы и веры отступников, именуемых глупцами Темными богами, должно было изменить баланс во всем мире. Тем более, что момент для похода был выбран более чем подходящий: раздоры среди так называемых Хранителей и их богов достигли очередного максимума. Так что была некоторая надежда на то, что сильнейшие войска в регионе просто не придут на выручку обороняющимся. Более того, когда пали внешние укрепления и падение Храма уже казалось неизбежным, речь шла даже о том, что в свите Владыки вот-вот появятся несколько новых Святых, а то и Архангел… Но тут…

— Проклятые предатели, — пробурчал Януш. На этот раз инквизитор Орстон изволил кивнуть.

— Но тут, — продолжил он, — случился печально известный мятеж Павшего Дома, подготовка которого удивительным образом просмотрела Атарэ, Мать светлых эльфов, одна из сильнейших Видящих в этом мире. И Вечный князь отозвал свои войска. С уходом эльфов нам пришлось оставить занятые уже было внешние укрепления, и отойти за контрвалационную линию⁽²⁾. Надежды решить дело штурмом уже не осталось, и предводители Похода решили продолжать осаду… Возможно — зря, — Януш вытаращил глаза, как будто услышал явную ересь. — Сначала на Алессианскую марку обрушился набег Орды, направляемый Венгеррихом Острозубом. Орки грабили, жгли и убивали… Набег удалось отразить, но то, насколько Орда продвинулась в пределы Марки — показало остальным, что здесь и сейчас Империя не так сильна, как нам бы хотелось. И началось… Те, кто вроде бы хотел вернуться под благостный Свет Владыки — отшатнулись. Те, кто хотел просто пересидеть и переждать грозу — выступили против нас. По следам орков ударили кочевники Каганата. Дроу поднялись из своих подземелий. Они уверяли, что «стремятся отрезать отступление поганым отступникам», но почему-то больше нападали на людские поселения, а не атаковали армию Светлого леса на марше. Демонические культы, совершив гекатомбы, которые некому было прервать, открыли несколько порталов в Инферно. Нам еще предстоит пройти те домены. Вам, — Орстон посмотрел на меня, — сильно повезло, что вы сделали изрядный крюк к западу, обойдя самые разрушенные войной владения. Также в войну ввязался и Ковен Некромантов. Вон, смотри, — Орстон махнул рукой на север. Там, среди зелени темного ельника было видно большое черное пятно, — даже трава до сих пор не растет, — вздохнул инквизитор. — Это ударил Мертвитель⁽³⁾. Там, в сердце мертвого леса до сих пор цветет Истинный асфодель. Редкость — неимоверная. Ценность… Продав один цветочек — можно купить себе герцогский титул и подобающие титулу владения. Безумцев, что добыли бы цветок… до сих пор не нашлось. Ковен потом заявил, что он не вмешивался, а некроманты, действовавшие в той войне — простые наемники. Ага. Верю. Мертвитель-наемник… Ха! Они без приказа Триумвирата шага за пределы своих владений не сделают. Ни один из них. В той войне с нами сражались трое. И одного даже сумели упокоить. К счастью, те места — изрядно к востоку. Там бы мы совсем не прошли… Там сама земля до сих пор кипит от примененной тогда боевой магии. Человеку там делать нечего.

Мы отступали. Огрызались. Мы надеялись удержаться на пограничных крепостях Алессианской марки. Но Мертвители прорвали оборону. Тут уже к Темным присоединились даже те, кто хотел было обрести статус Святых. Марка была уничтожена. Войска Похода — разгромлены. монодоминантная доктрина — до сих пор в ходу, но власть их адептов, с потерей Алессианской марки, сильно уменьшилась. Их еще хватило на то, чтобы, на волне негодования действиями эльфов, организовать Союзническую войну… Но Империи нужно восстановиться. Нужен мир, хотя бы и худой, а не новые завоевания, — Януш злобно зыркнул, но промолчал. Видимо, высказывая это, инквизитор был в своем праве. — Так что не думаю, что из нее выйдет что-то хорошее…

— То есть, — попробовал я поразмышлять, когда инквизитор замолчал, — если бы не поражение Очищающего потока и потеря Алессианской марки — Союзническая война все равно началась бы?

— Да, — кивнул инквизитор. — Только началась бы она несколько позже, и удар Империи был бы гораздо сильнее…

Донесение

В день сей получил я надежнейшее донесение, что инквизитор Орстон сам хулит вероучителей Алессианской доктрины, утверждая, что именно подход монодоминантов, а не проклятое предательство нелюдей, «светлыми» эльфами именуемых, стал причиной Союзнической войны. И таковые же оскорбительные рассуждения он распространяет среди учеников своих, ставя их на грань ереси. С горечью и сомнениями вынужден я просить Совет Орденов Конгрегации Доктрины веры, дабы наставили они потерявшего Путь и Веру брата нашего на Путь Истинный.

Скромный служитель Конгрегации

Томас Дессарик

Мысль дня: Вера — вернейший из щитов!

Солсен, искатель Всеобщего блага, человек

В себя я пришел в какой-то отвратительной пещере. Рядом, скрученными мешками валялись все наши. Не увидел я только Учителя.

Я постарался оглядеться. Нас кинули на каменный пол в глухом закутке, отгороженном от основного хода примитивной деревянной решеткой.

Напротив находился точно такой же закуток, в котором двое гоблинов развлекались с человеческой женщиной. Белоснежное тело дергалось, повинуясь толчкам зеленокожих. Глаза женщины были широко открыты, но не выражали ничего. Они были мертвые, совершенно безжизненные. Впрочем, до меня и раньше доходили слухи, что женщины, попавшиеся в лапы гоблинов — быстро сходят с ума. Будь то люди, эльфы (как светлые, так и темные), и даже орчанки.

Неужели и я тоже найду свой конец тут, в смрадных пастях вонючих гоблинов? Нет! Этого не может быть! Я же — Избранник Архитектора судеб! Я — Его Чемпион! Моя судьба не может быть столь жалкой!

— …таким образом, деформационный ретракт пространства заклинаний остается анизотропным при всех возможных преобразованиях!

Вот совсем ничего не понял! Но, помнится, что-то такое произносил учитель, когда к нему приезжали посланцы Пурпурных башен, высшие посвященные…

— И, тем не менее, несмотря на анизотропию, пространство призывов все равно остается линейно связанным для любого мыслимого объема локальной окрестности!

Из-за поворота пещеры вывернули двое. Учитель, и… пожилой, почти белый гоблин, опирающийся на тяжелый посох, изукрашенный какими-то отвратительными узорами. Навершием посоха служил человеческий череп, пустые глазницы которого светились зеленым.

Учитель с гоблинским шаманом остановились напротив нашего закутка, не обращая внимания на развлечения гоблинов в камере напротив.

— С этим я склонен согласиться, но…

Следующая фраза учителя, хоть и была, по всей видимости, произнесена на Всеобщем, была не более понятна, чем если бы спорщики общались на Высоком эльфийском.

Шаман задумался. Его бледно-зеленая лапа сжала посох. Ну вот и все. Сейчас он прикажет…

— Можете забирать своих, — кивнул гоблин. — Хотя я и не хотел бы лишаться удовольствия наших с Вами высокоученых бесед.

— Полагаю, — кивнул учитель, — что мы можем в течение некоторого времени воспользоваться Вашим гостеприимством. Если, конечно, Вы не против.

— О, совершенно не против, — усмехнулся гоблин. — Особенно — если за вами гонятся эти, как их… алессианцы. Длинноухие обещали большую награду за их головы! А там, глядишь, и место силы за собой удержу!

На костлявой лапе гоблина, сжимающей посох, блеснуло Кольцо Лорда. Он махнул посохом, и три довольно-таки крупных гоблина подняли решетку и переставили ее в сторону. А потом они вошли — и разрезали путы, которыми мы были связаны.

Нас куда-то повели. Признаться, если бы не зеленый свет в посохе гоблинского шамана, я бы потерялся в этих бесконечных поворотах.

Но вот, наконец-то, мы вышли на поверхность. На какое-то время солнечный свет ослепил меня. Но потом я проморгался. Мы находились у подножия не сказать, чтобы «гигантской», но довольно-таки большой скалы. Справа от нас находился загон, где двигались покрытые серым или коричневым мехом туши огромных чудовищ. Примитивные шалаши были расположены в строгом порядке. Несло от них… просто неимоверно. Но не так сильно, как от нескольких шалашей слева, перед которыми виднелись развешанные для просушки человечекские кожи разной степени выделки.

Деревянный частокол ограждал это поселение, и что было там, за ним — видно не было.

— Вон там, — шаман взмахнул своим посохом, указывая на площадку возле частокола, — можете разжечь свои очаги. Мои ученики пригонят длинных коров, чтобы вас покормили. Добро пожаловать в Зеленые воды.

Даламар, учитель магии Темного круга

Ну, вот и закончился первый этап обучения новичков. На черном полированном мраморе Зала Посвящений собрались все, кто сумел-таки прорваться через этап предварительного отбора.

Надо сказать, что «не сумевших» было не так уж и много. Все-таки Искатели собирали для обучения ребят, заведомо имевших способности. Но все-таки, таковые были. Несколько человек пришлось отравить из Школы за «ограниченность ума, невосполнимую никаким усердием». Хотя, надо сказать, таких было реально мало: один или двое за весь курс. Все-таки, даже самых сложнообучаемых стараемся дотянуть. Вот «слишком умных», решивших продвинуться в школьной иерархии методом «стрелу в спине сложно назвать счастливым случаем» с десяток пришлось отчислить прямиком к Темным богам. Некоторых — торжественно, с большой помпой, иных — втихую, показав, что кинжал в спине тоже прерывает жизнь вполне себе естественным образом. Ну и, разумеется, были и претенденты на то, что Неумирающие называют «премией Дарвина»: начавшие бесконтрольно играться с доставшейся Силой, полезшие по незнакомым фолиантам, строящие колдовские обряды, не имея для этого ни необходимых сил, ни требуемых знаний. Пару раз пришлось даже закрывать прорывы с темных планов.

— Итак, господа ученики, — к кафедре вышла госпожа ректор нашего учебного заведения, темный маг Судьбы, жрица Лантиллеса — хозяина Рока, злой судьбы и несчастливых совпадений. Ее темного взгляда опасаются даже высшие жрецы других культов, а о ее подвигах на полях сражений с Империей Света до сих пор слагают легенды. Впрочем, упоминают ее и барды Империи. Только деяния ее именуют не «подвигами», а «преступлениями». Но совсем уж обливать продуктами испражнения собственной фантазии — опасаются. А то ведь может и услышать. Были уже… прецеденты, — вы прошли начальный этап обучения. Вы ощутили вкус Силы. Многие из Вас уже причислены к определенным культам Древних, остальным придется определяться сейчас. Мы начинаем ежегодную церемонию Посвящения школы темного круга. Слушайте меня внимательно. У меня за спиной Вы можете увидеть символы наших богов, — стена за ее спиной мигнула, и из глухо-черной превратилась в белую, а на ее поверхности появились символы, выведенные черным, алым и синим. — Каждому из вас следует подойти к стене и прикоснуться к Знаку. В дальнейшем каждый из вас будет нести в мир учение того бога, Знак которого Вы примете. Если же Вы не успеете выбрать за время, отведенное на церемонию — боги сделают это за вас. И… Будьте осторожны!

С этими словами госпожа ректор завернулась в свою черную мантию. Ее идеально-совершенное лицо, белой маской выделяющееся на фоне черной шляпы с широкими полями, скорее вызывало страх, чем привлекало к себе. Кажется, Неумирающие называют это «эффектом зловещей долины». Ректор хлопнула в ладоши, и исчезла, вместе с кафедрой.

Разумеется, тут же нашлись и самые умные, пренебрегшие ректорским предупреждением. По залу разнеслись первые вопли боли. Бегать по тщательно отполированному мрамору — то еще развлечение. Я ощутил внимание Темных богов. Пусть школа и не приносит учеников в жертву, но мы не мешаем ученикам самим приносить в жертвы темным богам свои боль и страдание.

Вот первые торопыги добежали до стены… И внимание Темных богов разом усилилось. Кто-то из «отстающих» долбанул «более успешного» конкурента боевым проклятьем. Надо сказать, заклинание у него получилось то еще, так что серьезного ущерба даже малолетнему магу нанесено не было, но вот боль, унижение и оскорбленная гордость…

Между тем схватки вспыхивали и в основной толпе, куда более неторопливо смещавшейся к месту Посвящения. Кто-то кого-то толкнул, кто-то на кого-то не так посмотрел… Церемония во славу Темных богов шла с должным размахом.

Вот первые смельчаки коснулись нужных им символов (а кое-кто — и совсем не тех, каких хотел: толчки, удары, а то и более магические методы воздействия никто не отменял), и окутались аурами цветов тех богов, которым их сейчас посвящали. Прошедшие посвящение исчезали из Зала, отправляясь, кто в Зал Вхождения, а кто — и в лазарет Школы. А вот за тем, чтобы никто не отправился на школьное кладбище — следим мы, учителя. Признаться, уследить получается не всегда, далеко не всегда. На то мы и Темный круг. Однако, в большинстве случаев мы стараемся придерживать учеников, хотя бы и у самого края.

Я пригляделся к девчонке, прыгавшей возле стены, пытаясь добраться до символа, до которого ей было однозначно не дотянуться.

Тяжкие слова рухнули в застывшем от ужаса воздухе, и вот я уже стою за спиной у неудачницы.

— Хозяйка Северной звезды не примет тебя, — произнес я, положив руку на плечо ученицы, и тем самым остановив ее прыжки.

— Но… почему?! — слезы полились из глаз девчонки, а два светлых хвостика грустно обвисли.

— Ей нужны маги Жизни, а у тебя в талантах — Смерть. Магия Жизни тебе недоступна. Ищи среди тех, кто у тебя на уровне глаз. Чем дальше от этого уровня — тем меньше ты подходишь этому богу.

Расстроенная девочка ткнула наугад, окуталась темно-синей аурой Архитектора Судеб, и исчезла из Зала.

Постепенно Зал освобождался. Остались лишь несколько человек, решившихся вручить свою судьбу в руки богов. Вот последние песчинки пересыпались из верхнего сосуда песочных часов в нижний, и все, кто оставались еще на черном мраморе — исчезли.

Я переглянулся с кураторами двух остальных курсов — и мы последовали за учениками.

Зал вхождения был разделен на три сектора. Соответственно ветвям Смерти, Хаоса и Бездны. Физических преград, которые могли бы не дать ученикам перемешаться между собой — не было. Но отмеченные Древними соответствующих ветвей — оставались в пределах своего сектора. Хоть и было это очень давно, но я все еще помню, как стоял там, среди начинающих обучение… И перейти в чужой сектор — желания не возникало. От слова «совсем».

— Господа учащиеся, — обратилась к стоящим внизу ректор. — Я представлю вам кураторов курсов. Итак. Те, кого выбрали Древние ветви Бездны. Ваш куратор — Сусурри, из свиты архигерцога Мурмура.

Тяжелыми шагами, сотрясавшими зал, на возвышение вышла огромная фигура. Ростом Сусурри был никак не меньше трех метров, возвышаясь даже над подавляющим большинством орков. Тяжелые багряно-черные доспехи, казалось, навсегда срослись с его телом. В прорезях ведрообразного шлема горели багровым светом глаза демона. Но, не смотря на внешность типичного воина, маг Сусурри — весьма и весьма сильный и знающий. Однако, надо сказать, что «волшебной палочкой» этого «доброго фея» тролля можно перешибить пополам, что Сусурри однажды при мне и проделал.

— Ветвь Смерти. Ваш куратор — Даламар Сын Ночи.

Я «мигнул», перемещаясь за спину госпоже ректору. Представляю, что сейчас видят мои ученики. Черная мантия, расшитая асимметричным серебряным узором, продолжающимся и на лице. Тяжелый, направленный в никуда взгляд серых глаз. И серебрянные огоньки, танцующие над ладонью.

Рожденный вне закона, вне брака, вне сословий. Сын Войны. Сын матери, умершей при родах, поскольку рожать в ее возрасте по любому было крайне опасно, да и услуг целителя ей никто предложить не поспешил. Выживший исключительно милостью не пожелавшей забрать меня Вечной леди. Я никогда не любил «золотую молодежь», и не упускал, и не упущу случая построить «приличное общество» рядами и колоннами. Но, с другой стороны, многие из построенных мной — бывают мне потом благодарны. Те, кто оказываются достаточно умен, чтобы выжить.

— И, наконец, ветвь Хаоса. Куратор — Даку Усаги.

Вообще-то, в традициях семейства Усаги — называть сначала родовое имя, и только потом — личное. Но госпоже ректору плевать на любые традиции, кроме тех, которые она ввела лично.

Даку, как, собственно, и всегда, радостно пропрыгала через весь зал. Дополнительные органы слуха покачивались над ее макушкой. Черное платье с кружавчиками заканчивалось изрядно выше середины ее стройных бедер. А вырез был пошит так, чтобы лишь до уровня «минимального приличия» прикрывать не гипертрофированные, но и отнюдь не маленькие груди. Белый передничек и такого же цвета напульсники отнюдь не добавляли ей солидности. Даку крутнулась на месте, демонстрируя, что в специально прорезанное отверстие выглядывает короткий пушистый хвостик. В общем, эта вечная малолетка выглядела если и старше своих учеников, то ненамного. В толпе учеников, стоявших в синем секторе, стали раздаваться вздохи облегчения и скабрезные выкрики.

Зря они это. Хотя, впрочем, многие остались спокойны, демонстрируя некоторый разум, или же уровень информированности, подобающий ученику нашей школы.

Даку — учитель ничуть не менее жесткий, чем мы с Сусурри. И дисциплину она поддерживает недрогнувшей рукой. А уж тренировки она ведет в прямом смысле этого слова «на грани», а если учесть ее способности к магии Жизни — и далеко за гранью выживания. И мнение учеников ее при этом ничуть не колышет.

— Итак. Сейчас кураторы покажут вам ваше новое место проживания, и раздадут расписание занятий на следующую неделю, — ректор обвела зал тяжелым взглядом. — Все свободны!

Сильвербейн, странник

Цокая металлической подошвой по плиткам пола, я двинулся к выходу. Село, в которое занесла меня судьба на этот раз, было весьма зажиточное. Об этом, кроме всего прочего, говорил и храм Владыки Света, возведенный не из дерева, как в большинстве ему подобных, а из камня.

— Господин, — низко поклонившись, обратился ко мне священник, — Вы нам поможете?

Я молча кивнул. Священник был… слабоват. О, он вне всякого сомнения, мог благославлять поля, отводить обычную для селян стихийную порчу и снимать слабенькие сглазы… Но у того, с чем селу пришлось столкнуться сейчас — совершенно другой уровень.

Выйдя из храма, я перешел через утоптанную сельскую улицу, и, пригнувшись, зашел в избу, выделенную местным старостой под лазарет. Семья, некогда обитавшая тут, стала первой жертвой черного мора. Так что решение собрать сюда же остальных пострадавших было, наверное, правильным.

Прямо с порога я шарахнул несколькими массовыми благословениями, чтобы разогнать грязную ауру боли и отчаяния, витавшую в помещении. Разумеется, исцелить собранных здесь больных это не могло… Но вот сама аура безнадежности препятствует лечению.

Дети… Здесь были только дети. Взрослые — не могли сопротивляться хвори, и, если уж заболевали — сгорали в считанные часы. Дети держались дольше… Но если я не справлюсь — конец определен уже сейчас. Без моей помощи все они уже мертвы.

Наметанным взглядом я выделил старшего среди собранных здесь, и прошел к нему.

— Дай руку!

Темноволосый мальчишка со светло-серыми глазами с трудом поднял дрожащую руку. Плохо. Он уже почти миновал возраст устойчивости, и, если не поторопиться — может уйти в ближайший час.

Достав из своей заклятой походной сумки серебряный скальпель, я прокалил его собственным Огнем, и аккуратно надрезал бледную, как будто пергаментную кожу. Выдавив несколько капель крови на серебряную пластину с гравированным на ней узором диагностического заклятья, я подвесил над кроватью мальчишки яркий шарик Света Исцеления. Разумеется, Касание жизни, или еще какое исцеляющее заклинание от второго круга и выше — справились бы с царапинкой быстрее… Но Свет исцеления поможет не только ему, но и остальным. Да и внимание детишек на себя он отвлек.

Между тем я, не отвлекаясь на заметно повеселевших детей, произносил наговор. Линии узора загорались одна за другой, давая мне понимание происходящего.

— Господин маг? — обратился ко мне священник, увидев меня на пороге.

— Это не болезнь, — твердо ответил я. — Я провел экзорцизм и оставил детям малого элементала Света. Какое-то время это поможет им продержаться. Но нам надо найти источник проклятья и его носитель. Без этого все сделанное — бесполезно.

Каэрллин, посол Вечного леса на Эленне, эльф

Я стоял на скале над бушующим морем. Серые свинцовые волны накатывались на подножие скалы… и откатывались обратно, не в силах пока что победить, но и не признавая поражения. Рано или поздно волны одержат победу здесь… Но к тому времени мощь Подземного огня где-нибудь вознесет к небесам новую твердь…

— Господин…

Обращение дало мне понять, что даже на этой уединенной скале нас слушают те, кому не надо бы слышать наш разговор. Элен, Видящей эдайн, я давно дал право обращаться к себе в рамках ближнего круга. Конечно, девушка понимает, что, несмотря на то, что мы уже несколько раз разделили Огонь Ночи — это не сделает ее единственной в моей жизни. Долг дипломата, долг Старшего в Высоком Доме Вечного леса предполагает некоторые… отношения, как для продолжения ветви, так и в политических целях. Но есть «идущие рядом», а есть — «разделяющие Путь». И дети наши, унаследуют ли они краткий человеческий век, или же эльфийское долголетие — будут ветвями Древа. Дух превыше плоти. Помнится, слышал я высказывание одного недоживущего, что «у этих остроухих любовник бабушки считается родственником, а близость родства зависит от того, насколько сильно его бабушка любила». Признаться, я и сейчас не понимаю, что странного и нелогичного увидел этот ущербный в самоочевидном утверждении? Но с таким странным мировосприятием приходится как-то мириться.

— Я слушаю… — признаться, мне было чуть ли не больно от того, что я вынужден обращаться к Разделившей Путь в таком холодном тоне… Но недоживущие — есть недоживущие. И сокровища, подобные моей маленькой Видящей встречаются среди них так же часто, как бриллианты в навозной куче. А значит, с ними приходится играть куда более грубо, чем следовало бы. Иначе — просто не поймут.

— Глава моей семьи просил разрешить ему присутствовать в Вашей ложе на праздновании Девы Леса…

Каких усилий мне стоило не расхохотаться — знает, наверное, разве что Звезда Восхода и Заката. Человеческие попытки подражать истинной Даэсс Дей’Мар — неизменно веселят меня. Ну ведь глупость же очевидная — считать, что демонстрируют власть и влияние своей ветви таким вот примитивом…

— По твоему слову, — кивнул я девочке.

От наблюдателя, которого я специально искал магией Разума после обращения Элен, полыхнуло довольством и удивлением. Думаю, семейка моей Видящей решит, что нашла рычаг воздействия на меня. Ню-ню… Когда мы будем уходить с острова, с собой я возьму разве что младших, тех, кто не может позаботится о себе сам. Прочие же убедятся в действенности определения родства по формуле «Дух превыше плоти».

Брайан, младший инквизитор, человек

Длинная прямая дорога сначала запетляла между небольших и невысоких холмов, а потом — холмы сменились крошечными озерцами, а дальше дорога и вовсе перешла на гать. Видимо, построена эта гать была не так уж давно, поскольку бревна в ней были еще относительно свежие.

Я приказал перестроить колонну и ускорить движение. Если сейчас на нас нападет кто-то, способный двигаться по болоту — мы будем крайне уязвимы и окажемся в очень неудобной, чтобы не сказать — опасной ситуации.

Гонец из Восточной марки принес тревожные вести. Один из важных путей снабжения нашей армии, действующей в лесах проклятых остроухих, оказался перекрыт. Ключевой домен на пути был захвачен волшебником Конфедерации Четырех стихий Виктором Яном. У него были какие-то неприятности с эльфами, и он воспользовался Призывом Вечного князя, да проклянет его Владыка Света, чтобы разрешить их и укрепить северную границу своих владений. А репутация этого погонщика големов докатилась и до нас, хотя он и удерживает три домена довольно-таки далеко к юго-востоку. Его тактический гений и умение находить нужных помощников таковы, что справиться с ним более-менее равными, или хотя бы не слишком превосходящими силами — не представляется возможным. Пару раз он терпел поражения в бою… но брал такую страшную цену, что Неумирающие называют такие победы не иначе как «пирровыми». И уж до осады любого из его трех замков дело ни разу не доходило. Бродили слухи, что Виктор Ян давно зарится на замок Тантаминдон⁽⁴⁾, овладев которым он мог бы округлить свои владения, и сделать их по-настоящему неприступными. Но эльфы как-то ухитрялись дуержать этот его. И теперь Виктор Ян, видимо, нашел способ решить дело относительно мирным путем, превратив остроухих из врагов — в союзников. Остроухие сами отдадут ему свою Башню Арфы в обмен на Каэр Галадан. Так что проклятый колдун, похоже, твердо намерен его удержать, а то и прихватить еще что-нибудь…

Я отдал приказ ускорить движение, насколько это вообще возможно. Если мерзкие еретики укроются во владениях колдуна… Моего отряда не хватит не только на штурм замка, но даже и не сражение с железным потоком, который обрушивает на врагов колдун. А Конфедерация, как всегда, отпишется, что он — наемник, и действует без согласования с Советом Конфедерации… Однако, погонщиками големов и кузнецами этого «наемника» Конфедерация поддерживать не забывает! Вот уж погодите… Когда выбьем остроухих предателей — дойдет дело и до отвратных колдунов. Благо, у них не будет даже призрачного оправдания, дескать «мы — не люди, и Владыка Света, без сомнения, «единственный истинный бог ЛЮДЕЙ» нашим богом не является». Мы принесем истинную Веру в смертоносную пустыню, вонючие болота, и на мерзкий вулканический остров чернокнижников, подчинив Конфедерацию знамени Императора! Мы сокрушим ублюдочный Каганат, с их устарелым культом мертвецов и лживым демоном Тенгри, уничтожим мерзких некромантов… И тогда уже оставшиеся никак не смогут противостоять торжеству Света и Справедливости!

Из прекрасных мечтаний о, без сомнений, великом будущем Империи меня вырвал толчок плечо. Колонна, шедшая по правому краю гати резко сбилась с ритма движения. Многие бойцы, шагавшие в ней — падали, поймав по десятку небольших отравленных дротиков. Гоблины, испепели их Свет! Следовало ожидать, что кто-то из вождей этого нечестивого племени тоже решит выслужиться перед остроухими! А многие Места Силы в стороне от основной дороги, хоть и были захвачены у эльфов, но держать там гарнизоны было бы слишком накладно. Вот зеленокожие твари, судя по всему, и вырезали караулы, а потом начали возводить свои нечестивые постройки! А теперь они решили перерезать дорогу через болота еще в одном месте!

Хотелось развернуть отряд, и железным кулаком сокрушить кучку дикарей… Но знание тактики подсказывали мне, что передо мной — отряд, наносящий отвлекающий удар. А настоящий — последует совсем с другого направления!

— Правая колонна — сомкнуть строй, поднять щиты! — заорал я. — Егеря — залп! Слева — осмотреться, сейчас оттуда полезут!

Увы, гать была слишком узкой, чтобы, имея хотя бы по ряду щитоносцев с каждой стороны, еще и дать развернуться егерям. Залп вышел, прямо скажем, жидковатый. Но все равно забрал жизни десятков зеленошкурых. Однако этого было и близко недостаточно. Ядовитые дротики продолжали лететь, и многие из них находили щели в доспехах, прорези шлемов и иные уязвимые места просто потому, что их было очень много. Конечно, за каждого убитого солдата Империи и Церкви гоблины платили тремя-четырьмя своими… Но, видимо, их командиры считали, что могут себе это позволить. А значит — второй отряд точно где-то здесь. Его не может не быть!

Разумеется, он был. С левой стороны от гати, там, куда я прямо сейчас и смотрел, раздался командный визг, и очередная волна гоблинов кинулась на успевших сомкнуть ряды щитоносцев. Гоблины рвались вперед, не щадя собственных жизней, что, вообще-то, для этих тварей не характерно… если, конечно, их не подстегивает злая магия их шаманов! Но вот самих шаманов видно не было. А значит, они скрыли себя своей нечестивой магией!

Положившись на волю Владыки, я призвал Столп Света туда, где мне почудилось какое-то движение, не укладывающееся в логику битвы. И Владыка не оставил своего верного слугу! Хоть голоса взвывших от боли шаманов и не были слышны в общем грохоте сражения, но я отчетливо увидел, как две увешанные варварскими оберегами фигуры сначала проявились, потеряв невидимость, а потом — задергались. Все-таки, Столп Света, хоть и не наносит такого высокого урона, как заклятья равного круга из магии Стихий (если, конечно, речь не идет о демонах или же нежити), но зато — не трогает своих, то есть, его можно применять прямо там, где уже идет рукопашная, а также обжигает и ослепляет попавших под его действие врагов.

— Егеря, залп! — крикнул я стрелкам, что вели перестрелку, а точнее — выкашивали гоблинских плевателей с другой стороны от дороги.

Стрелки подчинились, и град стрел, обрушившихся на сбитых с толку и дезориентированных колдунов прекратил их путь на этой земле.

Атакующие нас врукопашную гоблины резко потеряли боевой дух, заверещали, и в панике начали разбегаться. Я скомандовал атаку. Сейчас два доблестных паладина просто растопчут мелких тварей, и тогда мы сможет заняться стрелками…

Паладины и прикрывающие их ратники прямо-таки вырезали паникующих гоблинов. Вместе со своими аколитами я развешивал атакующие бафы, позволяющие бойцам как можно быстрее вырезать зеленух. К сожалению, болото — это очень неудобная местность для противостояния гоблинам. Тяжело одоспешенные паладины (как впрочем, и их собратья более низкого ранга) просто проваливались в болото, двигались медленно… Так что атакующий клин быстро утратил свой страшный разбег. Не то, чтобы это могло на что-то повлиять. Охваченный паникой противник всегда несет тяжелые потери…

За спиной я услышал вопль ужаса. Но не успел я повернуться, чтобы понять, что происходит, как на меня обрушился страшный удар. Я взлетел над гатью, и, пролетев метра три, врезался в одного из егерей.

Открывшаяся картина ужасала. Оттуда, где только что были лишь остатки гоблинов-стрелков — надвигались грязно-серые туши могучих чудовищ⁽⁵⁾. Они мгновенно прорвали жиденький строй щитоносцев, и сейчас тяжко двигались, сокрушая сильных на дистанции, но беспомощных в ближнем бою стрелков и аколитов, лишенных возможности даже убежать с узкой гати. Семь древних бегемотов! Какое мерзкое колдовство помешало нам их вовремя обнаружить?!

Скривившись от боли в спине, я заорал паладинам, чтобы они возвращались. Конечно, два против семи — это все равно не самый лучший расклад, но если паладины смогут подняться на гать и повести за собой латников… У нас еще есть шанс!

Увы, но вспыхнувшая было надежда — погасла. Проклятые гоблины… точнее — наверняка их вождь или шаман, который планировал эту засаду, и это предусмотрел! Только что отчаянно паниковавшие зеленухи — вновь исполнились жажды крови. Видимо, те два шамана — были далеко не единственными в распоряжении урода! Сейчас мелкие зеленые просто облепили паладинов. Они не пытались пробить тяжелую броню святых воинов, но висли на руках, вцеплялись в ноги, подставлялись под удары освященных мечей… В общем — делали все, чтобы не дать могучим воителям обрести твердую почву под ногами. И, проклятье, но у них это получалось! Гоблины погибали сотнями, но откуда-то из окутавшего болото тумана набегали все новые и новые.

Я попытался подняться на ноги, чтобы хотя бы достойно встретить смерть… Ноги не слушались. Видимо, удар древнего бегемота повредил мне позвоночник. Я закрыл глаза, и не видел, кто нанес мне следующий удар. Владыка да примет мою ду…

Солсен, искатель Всеобщего блага, человек

Читать в трактатах по военному искусству описания великих битв, и присутствовать самому на поле хотя бы и победоносного, хотя бы и весьма скромного по масштабам сражения — это, как оказалось, весьма и весьма разные вещи. Ужасный вид мертвых тел. Запах крови и вывалившихся из вспоротых животов внутренностей. Крики раненых…

Гоблины бродили по полю боя, собирая трофеи. Причем в число трофеев они относили и тела погибших, не различая своих и чужих. Время от времени то один, то другой гоблин пытался утаить что-то из трофеев для себя… И тогда над болотом разносились еще и болезненные взвизги: пытающийся скрысить добычу — немедленно огребал пинка от бдительных вожаков. Но это никого ничему не учило. Так что постоянно находились все новые и новые «самые умные».

Выживших мужчин добивали, и нагие тела, лишенные чего-либо хоть сколько-нибудь ценного, сваливали на волокуши, которые оттаскивали в сторону Крепости Химеры, как нам назвали пристанище гоблинов. Немногочисленных женщин (две священницы и с десяток лучниц), вытряхнув из одежды, связали, показали шаману, чтобы подлечил, и погнали туда же. Думаю, они скоро позавидуют участи погибших.

— Но как они смогли спрятать своих бегемотов? — обратился я к учителю.

Тот пожал плечами, и подвел меня к краю гати. Отсюда были отчетливо видны огромные ямы, а рядом с ними — сколоченные из досок щиты, на которых разместились болотные растения.

— Как эти ямищи не заполнились водой, не обрушились? — не понял я. — И почему растения, скрывавшие эту засаду — ничуть не завяли?

— Шаманы обратились к духам болот, — пояснил учитель, непроизвольно прикоснувшись к символу Пурпурной длани на рукаве своего одеяния, изрядно грязного и местами — порванного, но все еще как-то пригодного для носки. — И духи ответили им.

— Ты мудр для человека, — шаман-вождь подошел неслышно, — служитель Владыки изменчивых ветров. Знаешь… Пожалуй, я приму твою веру. Бальшие Зиленые не обидятся. А ты сам… Забирай своих людей и иди, неси Слово дальше…

1) Новеграмма — аналог пентаграммы, но на основе не пяти-, а девятилучевой звезды

Вернуться к тексту

2) Контрвалационная линия (от лат. contra — против и лат. valatio — укрепление, вал) — фортификационное сооружение (вал, стена) вокруг осаждаемого объекта, препятствующее осаждённым прорвать блокаду или совершать вылазки.

Вернуться к тексту

3) Мертвители — высокоуровневые неписи Ковена некромантов. Рассказываемая история — часть лора. Игрокам Мертвители за пределами фракционных территорий Ковена не встречаются никогда.

Вернуться к тексту

4) Тантаминдон (квенья) — Башня Арфы.

Вернуться к тексту

5) Молодые бегемоты (юниты 7-го ранга гоблинов) — коричневые. Но проходя апгрейд — седеют и становятся серо-белыми.

Вернуться к тексту