Merry dancers: дальше некуда (гет)

Примечания:

Завершаем любовную линию финальным штрихом, уря, переходим к приключениям! Следующая глава начнет новый виток, а еще появится один знаковый персонаж)))

Джоконда с деревянной спиной дошла до отеля, все еще опасаясь, что незнакомец из Нотр-Дама передумает, и немного успокоилась только когда увидела аврора Тунчи у дверей. Пробормотав пожелание доброго вечера и спокойной службы, она направилась к лифту, назвав улыбчивому лифтеру самый верхний этаж. Джоконда не могла избавиться от мысли, что встреченный ею волшебник хоть и совершил преступление, под покровом ночи проникнув в Нотр-Дам, но кажется, не был убийцей и, как он сказал и доказал делом, вандалом. Он искал цветы Кусулумбуку, желая увидеть будущее, зачем? Смысл жизни? Навязчивая идея? Он назвался искателем приключений и, похоже, знал о цветах многим больше Джоконды, его нельзя терять из виду, но она знала о нем катастрофически мало. Белый мужчина среднего роста, говорящий на французском с немного грубым акцентом, возможно, немец, да и узнав, что она англичанка, он не перешел на английский. Джоконда изначально планировала завтра присоединиться к прогулке четы Кулиджей после всех деловых встреч, но теперь была уверена, что оставит охрану президента на авроров и Абернети, а сама отправится в архив французского Министерства Магии, чтобы узнать хоть что-то о маркизе Франсуа де Кюстине, останки которого были захоронены под алтарем Нотр-Дама. У нее просто не находилось слов, а восхищение было смазано ощущением опасности, но сейчас, оказавшись в безопасности, она наконец-то могла всё обдумать. Растворяясь в странном чувстве, будто судьба наконец-то дала ей хоть одну подсказку, Джоконда провалилась в сон, даже не вспомнив о недопонимании с Абернети, и что всего час назад буквально не хотела спать через стенку от него.

Впервые за четыре года в двадцатых она в полной мере осознала свое предназначение. Алкогольный бизнес, встреча с Персивалем, даже недолгая работа на Пилигрима, знакомство с президентом Кулиджем, а затем скандал, связанный со служебным романом и, наконец, путешествие во Францию. Все это было стечением обстоятельств, которые привели ее к странной встрече с искателем приключений в Нотр-Даме. Неужели ее судьба была кем-то написана? Неужели все перипетии вели именно к этому моменту? М.П.Г. больше не присылал ей писем, и Джоконда, думая, что отныне может следовать велению сердца, глубоко заблуждалась, каждый ее шаг и каждое действие были предопределены. Осознание этого обрушилось на нее тяжелыми снами: воспоминаниями о несчастной матери, ставшей жертвой чудовища, жуткими картинами семидесятых — как умирал Гидеон, как умирали безвинные магглы в жаре пламени той деревни… Этих снов она давно не видела, возможно, с самого появления Персиваля в ее жизни.

* * *

Маркиз Франсуа Де Кюстин — аристократ семнадцатого века, мореплаватель, пересекший Атлантический и Тихий океаны, покоривший Европу и Австралию волшебник, о свершениях которого было много заметок. Он не оставил прямых потомков и по матери принадлежал одному известному роду, фамилия которого была Джоконде слишком хорошо известна. Гонты. Именно так, она предположила, он и нашел сведения о магическом компасе, и похоже, не только Том Риддл и его дочь вскрывали Тайную комнату в Хогвартсе. О том, что он змееуст, нигде не упоминалось, но несложно было сложить два и два. Оказывается, маркиз был ее дальним родственником.

В его биографии она нашла еще одно имя: Джон Бербидж, верный друг и капитан корабля “Леди Астория”, сопровождавший маркиза во всех путешествиях, и это было зацепкой. Наверняка незнакомец из Нотр-Дама изучил биографию маркиза вдоль и поперек, и был знаком с этим именем. Но что более интересно, Джон Бербидж на старости лет совершил свое последнее путешествие “по стопам Мейфлауэра” к берегам Нового Света, и на этом сведения о нем заканчивались. Маркиз Франсуа де Кюстин пропал без вести, не было сведений о его захоронении, но теперь Джоконда знала, что один пытливый ум до них докопался.

...Путешествие во Францию не принесло других сенсаций, она просто выполняла функцию референта, а о Гриндевальде не было слышно ничего, поездка выдалась безопасной. Мистер и миссис Кулидж оказались весьма довольны и успели выделить себе два дня на осмотр достопримечательностей, и в последний день Грейс все же настояла на посещении Лувра. Волшебник из Нотр-Дама так и не связался с Джокондой, и она едва избавившись от чувства опасности, которое сменилось любопытством, совершенно не знала что делать дальше. Точнее, в ее голове созрел план по возвращении в Америку изучить архивы МАКУСА и найти сведения о Джоне Бербидже. Могла ли вторая часть компаса находиться в его могиле?..

Джоконда бездумно рассматривала египетский свиток сквозь бликующую в освещении Лувра витрину, пока Кулиджи внимательно слушали нанятого экскурсовода. Количество охраны просто поражало, не меньше десяти человек, включая авроров, а простых посетителей египетского зала было куда меньше.

— В последние дни вы витаете в своих мыслях, Пруденс, — заметил президент ее отстраненный вид. — Что-то случилось?

— Нет, всё хорошо, просто появились кое-какие задачи, не связанные со службой, — абстрактно ответила она, глядя на него из отражения витрины.

— Вас что-то беспокоит…

— Несомненно, извините, мистер Кулидж, что была в эти дни не лучшим собеседником, — вздохнула Джоконда, понимая, что и впрямь уделила ему недостаточно внимания.

— Ничего серьезного, надеюсь?

— Нет, просто одно маленькое исследование, которое не выходит у меня из головы, — задумчиво проговорила она, коснувшись кончика носа фалангой пальца. — Это сильно тревожит меня, но также сильно воодушевляет, и я не могу думать ни о чем другом.

— Что ж, по крайней мере, я могу за вас не беспокоиться. Если вам нужно поговорить, то я буду рад выслушать, — тепло сказал он, и Джоконда благодарно улыбнулась, вспомнив, какой это хороший и чуткий человек.

— Спасибо, сэр, я очень ценю это, — искренне отозвалась она, и Кулидж вернулся к супруге, изучающей стенд с несколькими хопешами — египетским оружием.

Едва он отошел, как взгляд Джоконды сфокусировался на отражении подошедшего изучить свиток мужчине. Дорого одетый джентльмен застыл, как будто вдумчиво вчитываясь, и, казалось, он вот-вот потеряет к нему интерес.

— А вы знали, что египетская письменность не имеет буквального перевода? — неожиданно произнес он, и только сейчас она увидела, что он смотрит из отражения прямо на нее. — Лингвисты считают, что это не просто передача мыслей в знаках, но также трансляция таинственных символов. Таким образом, каждое послание может иметь двойной смысл.

— Вы понимаете, что здесь написано? — зачем-то спросила она.

— Поэзия, всего лишь восхваление звезд и богов Гора и Тота, — пояснил он, и она с интересом повернулась в его сторону, а он просто кивнул на музейную табличку, указывающую именно на это, и лукаво улыбнулся.

Осанистый мужчина возраста Персиваля со светлыми каштановыми волосами и карими глазами смотрел на нее с улыбкой. Он был явно не из среднего класса, о чем свидетельствовала идеально выглаженная рубашка, жилет с белой прострочкой из дорогой ткани и слегка надменный уверенный вид.

— Рад видеть вас снова, мисс Мерфи, — улыбнулся он загадочно и протянул ладонь. — Хельмут Доплер. — Она застыла, не сразу осознав, кого видит перед собой, и только спустя несколько секунд осмелилась протянуть ладонь. — Вы успели изучить что-то по нашему вопросу?

“Нашему” — это звучало странно и очень доверительно, и, признаться, подкупало. Джоконда, конечно же, сразу поняла, кого видит перед собой, и не знала, что ощущать — любопытство, радость или же опасение.

— Приятно познакомиться, мсье Доплер, — постаралась она найти в себе силы к доброжелательности. — Я уже и не думала, что мы с вами встретимся.

— Я же сказал, что найду вас…

Но это был не отель, в котором она проживала, а Лувр, и значит, мсье Доплер следил за ней, возможно, проверял, и это пришлось ей совсем не по вкусу. Но его опасения тоже можно было понять. Она — должностное лицо МАКУСА, сопровождающее в Париже президента США, учитывая постоянную охрану, к ней было наверняка не так-то просто подобраться — этот нюанс она осознала только сейчас, как и поняла, что ее скрытность сыграла ей на руку. Конечно, она не собиралась распространяться об их встрече в Нотр-Даме и действительно по возможности изучала биографию маркиза, а значит вела себя не вызывая подозрений.

— А я гадала, не забыли ли вы… Полагаю, что вы уже давно знаете о друге нашего общего знакомого — сэре Джоне Бербидже?

Волшебник усмехнулся, сверкнув в ее сторону взглядом.

— Рад слышать, что вы расширили свои знания, мисс Мерфи. Найдется ли у вас время выпить чашку кофе и продолжить разговор? — заметив, как к ним направляется мужчина из охраны, настороженно спросил Доплер.

— Все в порядке, мистер Тунчи, мы просто ведем беседу о Египте, — заверила она аврора, решившего проверить, в безопасности ли она. — Прошу прощения, присутствие президента накладывает определенные обстоятельства…

— Ничего, я понимаю, — он потянулся к нагрудному карману и извлек оттуда карточку с адресом и перешел с французского на вполне чистый английский: — Возможно, вас заинтересует моя коллекция египетских реликвий времен Аменхотепа первого. Я бы с удовольствием показал гордость коллекции — скипетр, судя по всему, принадлежащий верховному жрецу Птаха.

— Спасибо, мсье Доплер, к сожалению, мы отбываем сегодня в Штаты, — вздохнула она, поглядывая на аврора, который так и не ретировался и остался охранять ее до тех пор, пока подозрительный мсье не сгинет из поля видимости.

— Возможно, ваши планы поменяются, — ответил Доплер вновь на французском и галантно поцеловал ее руку в знак расположения. — Оревуар, мадмуазель. Жду к семи.

Он снова одарил ее хитрой улыбкой, уверенный, что она примет его предложение, а его французский хоть и не был идеален, но звучал как музыка. Грозный Тунчи, провожая мсье взглядом, в подозрении сощурился:

— Минуту, как вы знакомы, а он уже хочет показать вам свой скипетр, мисс Мерфи, — хохотнул он, — не думаю, что мистер Грейвз бы одобрил.

Счастье, что этот недалекий аврор отнесся к нему несерьезно, но Джоконда все равно бросила на Тунчи злой взгляд. Она знала, что Персиваль очень за нее переживал, и потому все участвующие в поездке авроры уделяли ей особо пристальное внимание. Возможно, не зря, но, кажется, мистер Доплер действительно был заинтересован в дальнейшем общении и не оставлял ей выбора, кроме как задержаться в Париже еще на сутки.

После посещения Лувра они отправились напрямую к железнодорожной станции, вещи Кулиджей уже были доставлены к поезду, с ними в круиз отправлялись трое авроров, а Джоконду и Абернети, который не произнес больше десяти слов с того ужина, ждал портключ в Министерстве Магии. Из порта Гавр Джоконда и Абернети аппарировали обратно в Париж, кажется, с чувством выполненного долга. Но Джоконда чувствовала, как карман пиджака как будто бы оттягивает карточка с адресом неподалеку от площади Бастилии. Едва подойдя к зданию министерства, крепко сжав ручку саквояжа, она остановилась, и Абернети, заметив это, посмотрел на нее.

— Мистер Абернети, прошу, запросите еще один портключ на завтрашний день, часам к трем после полудня. Я бы хотела задержаться в Париже еще на сутки. Мне так и не удалось осмотреть магические достопримечательности, которые я хотела, — пояснила она.

Он непонимающе сдвинул брови.

— Мне стоит остаться с вами, мисс Мерфи?

— Безусловно, нет, — прямо сказала она, желая его компании меньше всего на свете.

— Даже если наша командировка прошла спокойно, это не значит, что здесь безопасно, — напомнил он, поразив ее столь многословной формулировкой. — Да и что я скажу мистеру Грейвзу?

— Чтобы он встречал меня завтра в МАКУСА к назначенному времени, остальное я возьму на себя.

— Вы уверены? — спросил он, едва ли одобряя идею.

— Я буду находиться в магической части Парижа, не стоит беспокоиться.

— Пруденс, — несогласно обратился он по имени, — боюсь, я не могу позволить вам…

— Я прекрасно знаю, что Персиваль приказал следить за мной в оба глаза, — понизила она голос, — но вы не мой конвоир. А я — не заключенная.

— Безусловно, но я остаюсь в Париже с вами.

Отлично, она охраняла президента, а Абернети охранял ее, вот и весь расклад, и именно поэтому, скорее всего, у них был номер один на двоих. Кажется, это была идея Персиваля. И как теперь сбежать? Ясное дело, это вызовет недовольство Персиваля, но цветы Кусулумбуку — это все, что занимало ее мысли на данный момент. И потерять эту нить Джоконда никак не могла. Хельмут Доплер был согласен открыть ей больше сведений, и это воодушевляло. Одно она знала точно, что не стоит упускать шанс, дарованный судьбой, невзирая на настойчивого Абернети и предстоящие объяснения перед Персивалем.

— Возвращайтесь в Америку, мистер Абернети, — холодно сказала Джоконда и непримиримо добавила: — В данной миссии я выше вас по должности. Прошу вас прислушаться.

Одно она знала точно — Абернети всегда соблюдал субординацию, а их “экспедиция” целиком и полностью лежала на плечах Джоконды, и потому она осмелилась надавить авторитетом, невзирая на то, что обоих потом ждет хорошая трепка от грозного Главы магического правопорядка.

— Я подчиняюсь только мистеру Грейвзу, мисс Мерфи, — не менее холодно заметил он. — Наша миссия закончилась, президент уехал, теперь мой главный приоритет — обеспечение вашей безопасности.

— Я могу за себя постоять, — начиная кипятиться, произнесла она. — Мистер Абернети, на этом работа заканчивается, далее — у меня личные дела во Франции, поэтому прошу не настаивать…

* * *

Персиваль рвал и метал, когда перед ним в Отделе транспорта МАКУСА материализовался из воздуха Абернети без Джоконды. Сам Абернети только сдав для учёта потрепанную записную книжку-портключ, обнаружил, что мисс Мерфи нет и ощутил разом и возмущение, и уходящую из-под ног почву.

— Пруденс где? — только выдавил Грейвз, готовый спустить с Абернети шкуру.

— Она… отпустила портключ до активации. Я так и знал, — озлобленно сжал кулаки Абернети. — Провела меня.

— Живо в мой кабинет! — сквозь зубы проговорил он, и без того переживая за ее безопасность.

Абернети молча последовал за ним, не менее злой, и даже забыл поздороваться с Молли и коллегами, когда они достигли своего отдела.

— А теперь по порядку, что произошло?

Редко случалось видеть мистера Грейвза в таком взвинченном состоянии, а тут он вспыхнул, словно пожар в стоге сена. Мисс Мерфи единственная, кто выводил его из равновесия, и это Абернети совсем не нравилось, ведь она выводила из себя и его самого.

— Я настоял на том, чтобы она отправилась со мной в Нью-Йорк, хотя мисс Мерфи хотела пробыть в Париже еще сутки.

— Зачем? — уперев ладони в стол спросил Персиваль, глядя на него из-под бровей, словно это Абернети был виноват, что она отпустила портключ.

Если Джоконда что-то задумала, то ее ничто в этом мире не остановит. Уж Абернети это точно не под силу.

— Сказала, что есть дела, — пожал он плечами. — Сэр, я сейчас же запрошу ещё один портключ, и как только он будет готов…

— Не нужно, Пруденс иногда заставляет за себя нервничать, но она благоразумна, — постарался успокоиться Грейвз, сам не зная, стоит ли верить собственным словам. — Выясните, запросила ли она новый портключ и на какое время. А теперь расскажите, как прошла поездка…

* * *

Джоконда спешила, она уже опаздывала на встречу и перенеслась в ближайший к адресу аппарационный тупик, благо неплохо ориентировалась в районе Бастилии и не стала теряться посреди бессчетного количества улиц и бульваров на пересечении площади, а сразу направилась по главной аллее, вдоль которой уже были высажены тюльпаны и нарциссы. Солнце стало потихоньку опускаться за крыши семиэтажек одного из древнейших и дорогих районов Парижа. По улице неспешно двигался караван из автомобилей, застрявших в пробке за сломавшимся трамваем. Слышались недовольные гудки клаксонов и ржание коней, в это время не было редкостью встретить на улицах мегаполисов и экипажи, и лошадей, из-за чего зачастую на улицах витал “тонкий аромат” навоза. Свернув на улицу дю Шёмэн Вер, Джоконда остановилась возле нужного дома, из окон которого слышались звуки игры на фортепиано. Кажется, Дебюсси.

Здесь же на первом этаже располагалась веранда довольно уютного ресторанчика в типично французском стиле: крошечные уличные столики с плетеными стульями на улице, чтобы выпить чашку кофе с десертом и не задерживаться, а внутри — приятная атмосфера открытой кухни с необъятной каменной печью, в которой на глазах вырастали круассаны и свежий хлеб.

— Мисс Мерфи, — донесся голос позади, и она обернулась, увидев Хельмута Доплера — серьезного мужчину в темном плаще с каплями на плечах; видимо, он перенесся сюда из места, где был дождь. Небо над Парижем радовало ласковым апрельским солнцем. — Самое время для ужина.

Доплер указал на кафе ладонью, казалось бы, предложение должна сопровождать доброжелательная улыбка, но ее не было. В адресе на бумажке не было ни слова про ресторан, и Джоконда внутренне выдохнула: ей будет спокойнее находиться среди людей, а не где-то в более уединенном месте. И всё же, манер мсье Доплеру было не занимать, он галантно открыл перед ней дверь и помог снять плащ. Просто проявление вежливости. Их проводили за дальний столик и приняли заказ, посоветовав стейк из сёмги от шеф повара. В это время Джоконда пыталась понять, с кем же имеет дело, улавливала жесты и взгляды, искала подсказки в одежде. Галстуку он предпочел шейный платок под накрахмаленным воротником рубашки. Он тоже не сводил с нее изучающего взгляда.

— Полагаю, вы успели посетить архивы Министерства магии? — осведомился он, когда официант, наполнив высокие бокалы водой, удалился.

— Да, и мне удалось узнать некоторые сведения о маркизе и Джоне Бербидже, а также о том, что маркиз — родственник Гонтов, потомков Слизерина. Учитывая это, он мог узнать о компасе от них.

— Довольно неплохо для начала, мисс Мерфи, — сдержанно произнес он. — Но что известно вам лично? Вы мгновенно узнали эти цветы. Где вы их видели и какие цели преследуете?

Она думала о том, что скажет этому волшебнику, и что его вряд ли устроит то, что она изучила в воспоминаниях Тома Риддла о ее матери, а также видела в книжке, которая принадлежала школьному библиотекарю Буклаву во времена учебы Авроры в Хогвартсе.

— Видела их в чужих воспоминаниях.

Она совершила незаметный пасс рукой, окружив их отвлекающими чарами и наколдовала маленькую колбочку, затем коснулась виска кончиком волшебной палочки, и Доплер наблюдал за тем, как нить воспоминаний вытягивается из ее головы, искрясь, собираясь в маленьком сосуде. Закупорив его, Джоконда протянула воспоминания волшебнику.

— Боюсь, что я знаю совсем немного, мсье Доплер, — произнесла она. — Кроме моего погибшего друга, а также книжки с африканскими сказками, у меня больше нет никаких сведений. — Он с сомнением покрутил между пальцев узкую колбу с воспоминаниями и засунул в карман. В них почти ничего не было, кроме вида поляны и шпиля Хогвартса, видневшегося за деревьями над поляной. — Поляна этих цветов располагалась в Хогвартсе в Запретном лесу, и мы нашли ее, точнее, то, что от нее осталось — лишь выжженная земля. Кто-то уничтожил ее. После Хогвартса я редко вспоминала о Кусулумбуку, не располагая временем из-за учебы, а затем получила известие о гибели друга, письмо, написанное им до ухода на войну, и эти воспоминания. Он надеялся, что я продолжу поиски, но… — Она замолчала, ища в его глазах хоть намек, что он верит ей. — Моя жизнь изменилась, и мне пришлось покинуть Англию и завершить обучение уже в Нью-Йорке.

В равнодушном взгляде Доплера не было ни единой подсказки о том, что творится у него в голове.

— Как вошебница со средними оценками в университете при Министерстве Магии Британии с отличием экстерном сдала экзамены в МАКУСА и столь стремительно заняла такую высокую должность? — как будто забыв про цветы, спросил он, все еще не показывая никаких эмоций.

Кажется, он навел справки о ней, но как глубоко он копнул и встретилась ему хоть одна колдография настоящей Пруденс Мерфи?.. Джоконда едва сохраняла бесстрастие, ей не слишком нравилось подобное любопытство.

— Программа МАКУСА оказалась легче, а в остальном мне просто повезло, — она намеренно продемонстрировала сверкающее бриллиантами кольцо, положив ладонь на стол. — Мой будущий супруг кое в чем помог мне. Но, мсье Доплер, откуда столько любопытства?

— Выгодный брак, что ж, вы определенно не так просты… — усмехнулся он, словно что-то подтверждая и не торопясь отвечать на ее вопрос. — Я должен знать человека, который поневоле оказался вовлечен в мои исследования.

— И вы удовлетворены? — Джоконда чуть вздернула нос, проявив вполне понятное недовольство.

— Нет, мисс Мерфи, я всё еще не знаю, с кем имею дело, но в одном я уверен точно, о нашем с вами знакомстве не узнала ни одна живая душа, и за вами точно никто не следит, как и вы не пытались следить за мной, — резюмировал он. — Кроме, конечно, случайности в Нотр-Даме.

Она не знала, как отнесся к ее лжи насчет цветов, и достаточно ли было сведений о ней самой? Джоконда знала, что в ее истории сплошные пробелы, но если бы она слишком подробно начала рассказывать, то эта “честность” могла бы вызвать куда больше подозрений. По крайней мере, Хельмут Доплер казался именно таким человеком — внимательным, но немногословным, думающим и читающим людей. И, ну, конечно, он едва ли верил ей, просто прощупывал почву, однако Джоконда не могла дать ему больше информации и не знала, чем может заплатить за разгадку тайны цветов Кусулумбуку.

— Из вашего рассказа я вижу лишь то, что когда-то вы занимались пассивными поисками, — продолжил он, — но сейчас совсем забросили это.

Она кивнула в подтверждение, позволив официанту поставить перед собой тарелку с ароматным стейком, а также налить белого сухого вина, которое заказал Доплер. Австрийское, как и он сам. Если бы сердце Джоконды не было отдано Персивалю, она бы, может, и нашла Доплера привлекательным. Кажется, ей нравились такие мужчины — с умным блеском в глазах, спокойные и рассудительные, умеющие читать людей, безусловно властолюбивые и сильные. Таким был и Персиваль, такой была и сама Джоконда, когда дело не касалось чувств.

— Верно, но я не могла найти ни одной зацепки и просто бросила это занятие. Сейчас же, благодаря вам я смогу найти другие нити... Джон Бербидж на закате своей жизни перебрался в Америку, вы уже изучали его биографию?

Вилка, до этого коснувшаяся рыбы в тарелке, замерла, и Доплер вновь обратил на нее несколько неопределенный взгляд.

— Пока нет, но теперь, когда есть вы, возможно, вам удастся узнать о Бербидже больше, тем более, вы работаете на МАКУСА.

Так вот почему он все же решил продолжить их знакомство. Хотя Доплер мог бы и сам наведаться в Нью-Йорк…

— А вы…

— Пока мне не стоит выезжать за пределы Европы, — тотчас пояснил он. — Возможно, вы не против поддерживать со мной связь почтой, мы будем обмениваться найденными сведениями?

Джоконде показалось несколько подозрительным, что он не может отправиться в Америку, тем более, на кону стояло дело всей его жизни. Или же он несколько приукрашивал? Были ли у этого человека проблемы с законом? И стоило ли поддерживать с ним связь? Персиваль определенно этого не одобрит… Однако же, они договорились хотя бы на этом, а Доплер соизволил рассказать, что его исследования начались с увлечения его деда, который недолго был юнгой на корабле Бербиджа…

* * *

К трем после полудня по французскому и к девяти утра по нью-йоркскому времени Джоконда перенеслась обратно в Америку, в Отделе транспорта ее никто не встречал. Она сразу отправилась в свой кабинет, намереваясь дождаться Персиваля там и заняться бумажной работой фабрики. Как сообщила Джиллиан, Пиквери сейчас выступала с агитационной речью перед Конгрессом, на которой присутствовали все приближенные лица. И хорошо, не было сомнений, что Персиваль встретит невесту недовольством, и лучше было сразу запереться в своем кабинете, чтобы он не спустил на нее пар при ком-то из коллег. Она только смотрела на листок с адресом особняка Доплера в Вене и старательно обдумывала каждую деталь вчерашней встречи. Он попросил сообщать обо всем, что она раскопает о Джоне Бербидже, и в свою очередь пообещал, что будет доводить до нее новые сведения, если их удастся раздобыть. Этот джентльмен определенно был умен и очень скрытен, и Джоконда была уверена, что он рассказал ей далеко не всё, впрочем, и она сохранила свои тайны. Кажется, они друг друга стоили. Но, признаться, она бы и сама не стала доверять незнакомке вроде нее. Доплер не выглядел одержимым идеей найти цветы, он выглядел заинтересованным и сведущим и, Джоконда была уверена, он обязательно исследует Запретный лес и может быть даже найдет ту самую поляну, на которой, по ее словам, когда-то были высажены цветы. Счастье, что он не стал спрашивать о ее погибшем мифическом друге, а ей не пришлось придумывать все новую ложь и запутывать этот клубок сильнее. Что взять с мертвых?

Только часам к двенадцати, когда Джоконда, сменившая часовой пояс, уже порядком устала, дверь без стука отворилась, и она увидела перед собой того, по кому как будто почти не скучала, увлеченная новыми сведениями. Однако стоило увидеть лицо Грейвза, как она незамедлительно поднялась и подошла ближе, однако не встретила в его глазах готовности принять объятия. Персиваль был зол и напряжен, она, кажется, недооценила степень его волнения и даже сама себе показалась беспечной.

— Не нужно, Персиваль, — попросила она, увидев в его глазах желание спустить всех собак, — если я осталась в Париже, то этому была причина. И довольно веская.

Он взглянул на ее саквояж, а также небольшой брендированный бумажный пакет, в котором находились ее покупки, совершенные утром перед отправлением. На случай, если Доплер следил за ней, она решила убедить его в том, что не стоит проявлять подозрительность, и просто отдалась шоппингу.

— Я слушаю, — вкрадчиво сказал он, отбив у нее всякое желание повиснуть на его шее и просто поцеловать, ведь они не виделись больше недели.

Джоконда указала ладонью на кресла вокруг журнального столика у камина и села первой, понимая, что за раздражением его скрывается перенесённая тревога за неё. За эту тревогу она была благодарна, но все же, не стоило сразу пускаться в оправдания. Нужно донести до него важность своего решения. Персиваль только излюбленно засунул руки в карманы и встал перед ней, нависая авторитетом, напоминая, что в их союзе он мужчина, а она женщина, которая не должна вести себя подобным образом, и заставляя Джоконду чувствовать себя провинившимся аврором. Он действительно был зол, и его глаза как будто стали на пару тонов темнее. Будь перед ним другой человек, он бы не стеснялся в высказываниях, но все же понимал, что это его любимая женщина, и она достойна быть услышанной.

Джоконда сложила ладони на коленях и, вздохнув, подняла на него взгляд:

— Я нашла человека, который занимается поисками цветов Кусулумбуку. И он определенно осведомлен о цветах больше, чем я, — прямо сказала она. — Прости, я не могла позволить Абернети остаться со мной. Этот человек тщательно оберегает свое инкогнито.

Персиваль не изменился в лице, но на миг показалось, что жилка на его виске дрогнула.

— Что ты смогла узнать? — не желая знать ответ, спросил он.

— Что я и он — не единственные, кто занимались поиском цветов, и что он свято верит в то, что цветы способны показать будущее, но явно не осведомлен о том, на что на самом деле они способны.

— Кто этот человек? — в нейтральности его слов сквозил арктический холод, но Персиваль всеми силами сдерживался, пока не выдохнул чуть ли не разочарованно: — Джоконда… Я чуть с ума не сошел, ты хоть представляешь, как сильно я волновался?

— Я знаю, и прости меня за это, — она повинно опустила голову. — Но это именно то, что я должна сделать в прошлом, я должна найти их, Персиваль, во что бы то ни стало. Это часть моей судьбы, и ты знаешь это.

Повисла тягучая, словно смола, пауза, Персиваль Грейвз, этот суровый, но исполненный чувств мужчина тяжело вздохнул, на миг закрыв глаза и помассировав виски пальцами. А затем он просто опустился на одно колено и неожиданно заключил ее ладони в свои.

— Я думал, это всё в прошлом, я думал, что мы сможем жить здесь, в нашем настоящем, и этого будет достаточно… Я не могу принять того, что ты хочешь исчезнуть из этого времени. Это причиняет мне боль…

Джоконда только распахнула глаза, не ожидая такой резкой смены поведения. Она была обезоружена печалью в его глазах, печалью, неверием и какой-то невероятной обидой. Так вот что он думал, вот что он хранил в себе столько времени — страх потерять ее, страх, что придется ее рано или поздно отпустить. Персиваль опустил голову на ее колени, и она совершенно растерянно стала поглаживать его по волосам, растроганная и совершенно влюбленная.

— Ну куда же я от тебя денусь, Перси, — впервые мягко назвала она его сокращенным именем, не зная, заслуживает ли такой безоговорочной любви, но очень на это надеясь. — Ты мое настоящее и будущее. Я уже давно поняла, что это время для меня не часть пути, не временная остановка. Я не собираюсь отправляться в будущее, хотя там осталась мама. Ты моя семья, и мои чувства не изменятся, но пойми, если я не смогу найти эти цветы и посадить их в Запретном лесу за Хогвартсом, то мы с тобой никогда не встретимся, потому что я не появлюсь на этот свет, а моя мама не повстречает молодого Волдеморта… — Ее сердце было разбито от одного вида удрученного Персиваля Грейвза, грозного аврора, способного обнажить душу только перед ней. — Я не сомневалась в том, что мое место рядом с тобой ни секунды… — Она поднялась, потянув его за руку вверх и вынудив раскрыть объятия и прильнуть к нему в поисках тепла и защиты. — Ты моя жизнь, Персиваль. Другой мне не надо.

Он молча уткнулся носом куда-то в ее ключицу, умалчивая о том, что должен умереть через два года от рук Гриндевальда и испытывая из-за этого чудовищную вину. Как никогда ему хотелось жить и обрести счастье, и его счастье было заключено в этой женщине, в его сильной Джоконде, способной свернуть горы ради него одного, отказавшейся от мечты вернуться в будущее…

— Я чуть не прибил Абернети, — промычал он ей в шею, опалив ее теплым дыханием.

— Я сама его чуть не прибила, он вел себя как идиот всю командировку. Это твоя идея была поселить нас в одних апартаментах?

— Я просто переживал за твою безопасность, — поведал он, наконец, заглянув ей в глаза и обхватив за талию так сильно, что Джоконда едва могла вздохнуть.

Как и прежде стоило им оказаться вместе, все тревоги отпускали. Их способность понять друг друга была сродни магии, едва начавшаяся ссора исчезла под напором очевидно сильной тоски друг по другу. Джоконда скользнула рукой к его колючему, выбритому под ежик затылку, ощущая, что между ними никогда не будет серьезных недопониманий, что все ее тревоги перед встречей не имели веских на то оснований, что Персиваль всегда поймет ее и примет. И Джоконда, открывшись ему, сказав о том, что никогда не покинет его, сделала все правильно, сказала именно то, что он хотел и заслуживал услышать.

— Прости, что заставила тебя волноваться. Эти дурацкие протеевы чары на монетах не работают на таких расстояниях, — сказала она куда-то ему в гладко выбритую щеку.

Джоконда коснулась его брови кротким поцелуем, закрыв глаза и отдаваясь поглотившему ее счастью встречи и только тогда, услышав его шумный вздох, потянулась к губам, с наслаждением втягивая носом запах родного парфюма. Этого аромата ей так не хватало в Париже. Она действительно совсем разучилась спать одна, она разучилась существовать в одиночку.

— Больше так не делай, я должен знать, чем ты занимаешься.

— Хорошо, отныне я буду обговаривать с тобой каждый свой шаг, — сообщила Джоконда, однако размышляя о том, в каком виде преподнести ему встречу с Доплером в Нотр-Даме.

Персиваль бы с ума сошел, узнай, что она следила за преступником. Ей не нравилось то, что непременно придется об этом умолчать, и все же его спокойствие было важнее, но и усыплять его бдительность было бы ошибкой. Она постарается сделать все, чтобы этого больше не повторилось. В конце концов, с Доплером отныне ее будет связывать только переписка. И все же, стоило повременить с тем, чтобы пуститься в поиски информации о Бербидже, сейчас было важнее находиться рядом с человеком, которому отдано ее сердце.

— Как насчет конца апреля или начала мая? — спросила она, млея от его прикосновений.

Он непонимающе сдвинул брови, хотя, кажется, к концу фразы начал что-то осознавать.

— О чем ты?

— О том, что я хочу стать твоей женой как можно скорее, — улыбнулась она, поглаживая его скулу пальцами и с надеждой заглядывая в глаза.

Он окончательно расслабился и наконец, улыбнулся.

— Как раз после выборов, полагаю, что это хорошая идея, и я смогу взять несколько дней отпуска.

Она улыбнулась, и не рассчитывая на другой ответ. Джоконда была счастлива и прекрасно знала, что сегодня и не вспомнит о злосчастных цветах, а проведет вечер дома с будущим супругом, и абсолютно ничто не помешает их обыденному счастью…

* * *

Приглашать было особо некого, да и не хотелось, но нужны были свидетели для закрепления брачной клятвы. Они подали заявление в МАКУСА и сегодня получат новые документы, а затем останется самая важная часть. Обстоятельства не предполагали грандиозного торжества, да и зачем привлекать много внимания? Джоконда и не мечтала о пышной свадьбе, ведь она получила намного больше, и Кулидж прав, счастье любит тишину. Но с самого утра у нее ужасно дрожали руки и колени, вот и сейчас, завершая последние приготовления, она трансфигурировала одно из своих платьев в нечто подходящее случаю — жемчужно-белый шелк, изящный крой, расклешенный подол, длинные рукава, глубокий треугольный вырез, открывающий ключицы и ложбинку, обрамленный отворотами, имитирующими перекрещивающиеся на талии лацканы, струящаяся по спине плащ-накидка.

— Немного провокационно, — в отражении появился Персиваль. — Но мне нравится.

— Разве ты можешь видеть невесту до бракосочетания? — спросила она, глядя на его привычный классический образ, разве что костюм дополняла белоснежная бутоньерка.

Он коснулся ее плеч, ощутив под ладонями мелкую дрожь.

— Ты взволнована, — заметил он, наслаждаясь мягкостью шелка.

— Я напугана, — сообщила она с сорвавшимся вздохом.

— Бесстрашная Джоконда Уинтер напугана тем, что вскоре станет миссис Грейвз? — Он улыбнулся, подхватив ее подбородок и заметил как трепещут ее ресницы. — Еще немного, и мне покажется, что ты захочешь сбежать.

Грейвз и впрямь ощутил в ней нечто непривычное, на миг его действительно посетило опасение, что она в последний момент может передумать.

— Не каждый день я выхожу замуж, — сообщила она и, захватив его ладонь, приложила ее к своей груди. — Слышишь?

Ее грудь неровно вздымалась, бешеный пульс эхом отдавался ему в ладонь, Джоконда сама не понимала, почему так сильно трясется. Ничего ведь не изменится, они и так жили вместе, но видно это заложено где-то глубоко внутри любой женщины — испытывать тревогу предвкушения. А еще в ее глазах заблестели слезы. Он осторожно коснулся ее щеки, чуть светящейся отливающими в мягкую бронзу румянами, опасаясь испортить макияж.

— Всё будет хорошо, я не отпущу твоей руки.

Сам же Персиваль Грейвз нервничал не менее сильно, но не мог показать этого, сегодня он должен внушать уверенность, понимая, что только это поможет ей успокоиться.

— В таком случае, я готова, мистер Грейвз, — подарила ему Джоконда несмелую улыбку и вложила пальцы в его ладонь.

— Позволь кое-что добавить.

Он вновь развернул ее к зеркалу и, повинуясь магии, из его кармана вылетела маленькая бархатная коробочка, которая, раскрывшись, показала Джоконде нечто невероятно изящное — довольно крупные бриллиантовые серьги в форме слез, идеально сочетающиеся с помолвочным кольцом.

— Они прекрасны, Персиваль, — зачарованно проговорила Джоконда, рассматривая россыпь мелких камней, обрамляющих крупные бриллианты в середине, понимая, что это не просто безделушка. — Гоблинская работа?.. Не буду спрашивать, сколько они стоили…

Наверное, не меньше двух зарплат Главы магического правопорядка. Джоконда не подготовила ему подарка, но позаботилась о другом. Она надела серьги и почувствовала, что образ завершён, теперь ее простое платье смотрелось иначе, и всякий бы понял, что его кажущаяся простота обманчива.

— Нет, это из семейного сейфа в банке, как раз по такому случаю.

— Надеюсь, ты позволишь мне взять на себя ответственность за организацию вечера и последующих нескольких дней? — спросила Джоконда, с восхищением касаясь украшений; он сосредоточенно кивнул, хотя оба ничего толком не планировали из-за загруженности на работах. — Я подготовила поместье, наняла временную прислугу. Следующие несколько дней я предлагаю провести там, тем более, погода чудесная. Да и нам не повредит немного роскоши…

— Мы ничего не планировали, но я рад, — поделился он, понимая, что смена обстановки им не повредит, тем более, Джоконда не продала яхту и оставила в конюшне несколько лошадей.

Суета города, признаться, была иногда утомительна, и им обоим не помешало бы немного свежего воздуха.

Они перенеслись к главному входу в Вулворт-билдинг, не желая попадать под преждевременные поздравления авроров в его отделе. Молли и Тирренс должны будут встретить их в Отделе бракосочетания и после формальной части там же станут свидетелями клятвы и скрепителями магического ритуала. Конечно, женщина в белом платье и со свадебным букетом в руках сразу же привлекла внимание, как и Грейвз, чей привычный костюм разбавляла праздничная бутоньерка. Они никого не замечали, и Джоконда держалась за его взгляд, все еще ощущая, как от волнения подкашиваются колени. Когда гоблин остановил лифт на нужном этаже, она набрала в легкие побольше воздуха и смело шагнула в сторону массивной двери, скрывающей за собой зал бракосочетаний, возле которой была всего одна пара, намеревающаяся заключить брак. Наверняка они пришли слишком рано, ведь как раз подошло время Джоконды и Персиваля. Он повернул ручку и, пропуская Джоконду вперед, на мгновение замер. Здесь было не менее пятнадцати человек, которые мгновенно зааплодировали, а Джоконда и вовсе обомлела. Господин Кулидж, президент Соединенных Штатов Америки протянул ей предплечье. Здесь была еще и Пиквери, а также половина Отдела Грейвза, которые, конечно же, не могли пропустить такое событие, несмотря на все усилия виновников торжества сохранить его в тайне.

— Господин президент… — побледнев от растерянности, проговорила Джоконда, ведь они вообще никого не предупреждали, кроме обязательных участников. — Что вы здесь делаете?..

У нее не нашлось никаких слов, Джоконда только отчаянно моргала, расстроганная его появлением, совершенно не понимая что происходит, и почему президент немагического мира находится в МАКУСА.

— Мистер Грейвз счел необходимым сообщить мне, что вас некому вести к алтарю, а я решил, что это честь для меня и немедленно согласился на эту роль. Ну-ну, дорогая, — он утер слезу с ее щеки, а она с любовью и благодарностью смотрела на своего будущего супруга позади него, — не стоит плакать уже сейчас, вы ведь еще даже не произнесли клятву.

— Сэр, я просто очень растрогана.

Джоконда с самого утра ощущала предательское волнение, но присутствие Пиквери и авроров заставило ее собраться. Она непонимающе смотрела на госпожу президента, стоявшую возле невысокого столика, на котором находилась книга регистрации брака, а Персиваль подошел к невесте и, коснувшись спины, поцеловал в висок, тихо повторив, что все будет хорошо, и пошел вперед, оставив ее на попечении Кулиджа. Но они ведь даже не репетировали, и это неожиданное сборище гостей едва не лишило рассудка. Джоконда прежде никогда не чувствовала себя такой беззащитной, но видя улыбки гостей, постаралась осознать, что ничего страшного не происходит, что, напротив, сегодня самый счастливый день в ее жизни, и она получает максимальную поддержку от Персиваля. Этот небольшой зал бракосочетаний редко совмещал в себе сразу два таинства — подписание документов и скрепление клятвой, но сегодня был именно такой случай. Рука Джоконды на предплечье Кулиджа продолжала дрожать, но он накрыл ее своей ладонью и подарил поддерживающий взгляд, наверное, впервые видя эту храбрую и решительную девушку в таком состоянии, и перед тем как сделать шаг к своему будущему, Джоконда, на миг прикрыв глаза, сумела взять себя в руки и уже смело шагнула, неотрывно глядя в глаза будущего мужа, в котором, казалось, не было ни капли волнения. Персиваль Грейвз внушал ей такую уверенность, что все тревоги внезапно отпустили, ведь они оба сделали правильный выбор, и с каждым шагом уверенность крепла все сильнее, и когда президент вложил ее ладонь в ладонь Персиваля, мир вокруг растворился в ощущении бесконтрольного счастья…