Багровый барсук (джен)

Далеко от аббатства Рэдволл, на пути через западные равнины и горы за ними, стояла природная крепость Саламандастрон. Плосковерхая горная твердыня стояла далеко в стороне от хребта на востоке, довлея над побережьем. Возвышаясь над дюнами и болотами, словно кулак, пробитый из глубины земли, Саламандастрон был так же одинок в своем величии, как и барсучьи владыки, правившие горой на протяжении многих поколений. Во время войны и мира, изобилия и голода, хороших и плохих времен всегда можно было положиться на барсучьих лордов Саламандастрона и их боевых зайцев из Долгого патруля. Они защищали западные берега от любого врага, способного нарушить покой внутренних земель. Вечная бдительность и вечная готовность…

Три зайчихи сидели у подножия травянистой дюны, пытаясь найти тень от знойного полуденного солнца. Им это не очень-то удавалось.

Мелани, командир патруля, весьма неженственно глотнула из своей фляги. Ее дочери Гивадон и Мизагель последовали примеру своей начальницы и утолили жажду тем же образом.

— Ух ты! Ну и жарища сегодня, иначе я не зайчиха! — Мелани закупорила флягу и повесила ее обратно на пояс. — Не помогает и то, что мы слишком далеко от берега, чтобы дул морской бриз, но и слишком далеко от гор, чтобы быть в их тени. Девки, нам надо двигаться дальше, потому что здесь от нас нет никакого проку!

Мизагель заслонила глаза одной лапой, бросив быстрый взгляд на солнце.

— Мам, если мы перейдем на восточную сторону этой дюны, там, может быть, будет прохладнее?

Гивадон встала и вытянула ноги:

— Не надейся, сестренка. Старина Солнце почти прямо над головой, как ни посмотри. Никакой тени ни здесь, ни там еще пару часов, — она посмотрела на Мелани. — Мама, этот дозор — сущая бесполезность, ей-ей. Никто никогда не нападал на Саламандастрон с востока, через горы. Туда нет ни одного доступного пути, нет ни одного способа провести орду через эти вершины. Все, что мы здесь делаем, — поджариваемся на солнце, будто будем главным блюдом на следующем пиру!

— Судя по тому, как ты ноешь, на следующем пиру будут подавать птицу-ворчалку, — Мелани атлетически изогнула свои длинные задние ноги. — Ты знаешь приказ: прикрывать все подступы к горе. Армия, нападающая с севера или юга, может направить отряд в эту сторону, чтобы открыть фронт на восточной стороне Саламандастрона. Кроме того, мы не просто высматриваем врагов. Много раз в прошлом мы, зайцы из Долгого патруля, оказывали помощь какому-нибудь доброму зверю, забредшему в эти пустоши. Помните, что наша работа — не только сражаться, но и помогать. Но больше всего мы должны наблюдать. А это значит, что нужно меньше работать челюстями и больше завострить глаза и уши!

— Да, но Гивви права, мама, — сказала Мизагель, заступаясь за сестру. — Мы здесь уже три дня и не видели ничего, кроме этих проклятых чаек и пары-тройки мерзких жаб.

— Тогда мы доложим полковнику Клевистону и лорду Уртфисту, что видели проклятых чаек и пару-тройку мерзких жаб. Вы же знаете, его светлость хочет быть в курсе передвижений каждого зверя в пределах дневного похода от Саламандастрона. Даже безобидные, на первый взгляд, хищники могут служить глазами и ушами наших врагов, — Мелани понизила голос. — Обоих наших врагов.

Она быстро пробежала несколько ярдов по ровному участку вдоль дюны, вздымая песок каждым мощным толчком ноги, а затем неторопливо вернулась к дочерям.

— Ах, как хорошо! Нельзя позволить жаре взять верх над нами, во? А теперь давайте, милые, поднимайтесь! Я знаю один милый источник в полудне пути к югу отсюда, где мы сможем пополнить наши фляги и набрать свежей еды прямо с куста.

Две зайчихи оживились при упоминании о свежих фруктах. Гивадон заметила несколько надоедливых чаек, низко пронесшихся над восточной стороной дюны. Птицы громко и враждебно кричали. Зайчихи предположили, что именно они стали целью гнева чаек. Чайки никогда не были дружелюбны к силам Саламандастрона, поскольку считали барсучьих лордов и зайцев из Долгого патруля соперниками в борьбе за владение морским побережьем. Патруль Мелани уже не раз подвергался их нападению в этих краях.

— Ух, эти вредители! — Гивадон нагрузила пращу несколькими остроконечными камнями из своей сумки и начала взбираться на склон дюны. — Смотрите-ка, как низко они летят! Никакого уважения к закону! Держу пари, я смогу отделать парочку. Дай мне минутку, мама, и мы сможем отправиться в путь!

Мелани приготовила копье, а Мизагель прикрепила стрелу к своему тисовому луку.

— Осторожно, Гивви. Эти негодяи умеют набрасываться скопом. Если они нападут в полном составе, спускайся оттуда поскорее!

Гивадон взобралась на вершину и начала раскручивать пращу, но затем опустила ее на бок. Чайки, как оказалось, преследовали вовсе не их: они полетели к одинокой фигуре, мчавшейся с востока. Гивадон подвела лапу к глазам и прищурилась.

— Заяц! — крикнула она матери и сестре внизу. — Там заяц!

Мелани и Мизагель быстро поднялись на дюну рядом с ней.

— Откуда он взялся? — спросила Мелани.

— С востока, — ответила Мизагель, констатируя очевидное. — Должно быть, он пришел через горы!

— Не будь дурой, — сказала Гивадон. — Только птицы и летучие мыши могут перебраться через эти горы. Там нет тропинок.

— Ну, он же откуда-то взялся! — воскликнула Мизагель. — Несколько минут назад, когда мы остановились на отдых и осматривали окрестности, его нигде не было видно. Мы бы увидели его, если бы он двигался параллельно нам. А он движется на запад.

Мелани подняла лапу, чтобы предотвратить дальнейшие препирательства:

— С такой скоростью, с какой он передвигается, он мог прийти откуда угодно. С севера, юга… или с гор. Вопрос в том, нужна ли ему наша помощь?

— Чайки определенно преследуют его, — заметила Гивадон, — но он устраивает потрясающее представление, уворачиваясь от них. По-моему, они еще ни разу не напали на него — по крайней мере, пока я наблюдаю. Что скажешь, мам?

Мелани задумчиво провела холодной сталью своего копья по сжатому рту.

— Обычно я бы сказала, что надо протянуть лапу, но этот парень прокладывает такие следы, что будет здесь в любой момент. Лучше стоять наготове прямо на месте и подготовить достойный прием для нашего гостя и его новообретенных друзей!

— Во, кажется, он нас увидел! — Мизагель подняла свой лук за один конец так высоко, как только могла, и бешено замахала им над головой. — Эй, сюда!

К счастью — или к несчастью, поскольку Мелани и ее дочери никогда не уклонялись от хорошей драки, — чайки прервали свой налет на незнакомца, когда заметили хорошо вооруженную троицу, поджидавшую их на гребне дюны.

Новоприбывший резко остановился у восточного основания дюны, прямо под тремя зайчихами.

— Как я рад вас видеть! — сказал он, задыхаясь. — Вы зайцы из Долгого патруля, не так ли?

— Это так, — ответила Мелани. — А тебя как звать?

— Меня зовут Браудер, мэм. И я бы с удовольствием рассказал вам о себе, но мне нужно попасть в Саламандастрон. У меня срочные новости для лорда Уртфиста. Надеюсь, вы сможете отвести меня к нему?

— Это мы можем.

Мелани спустилась по восточному склону дюны, чтобы поближе рассмотреть Браудера. Это был ничем не примечательный заяц, ни старый, ни молодой, одетый скорее для леса, чем для открытых просторов побережья.

— Но сначала скажи, ты ранен? Тебе нужна еда или питье?

— Я могу попить, пока мы идем, — сказал Браудер, махнув лапой. — Пожалуйста, мы должны спешить. Я проделал весь путь из Страны Цветущих Мхов, через равнины и горы. Времени в обрез!

— Через горы? — Мизагель посмотрела на сестру. — Видишь, Гивви, я же говорила!

— Да тише ты!

Внимание Мелани по-прежнему было приковано к странному зайцу. Этот Браудер, очевидно, был не таким, каким кажется, если он действительно перебрался через коварный горный хребет.

— Скажи нам, друг, что за срочные новости заставили тебя предпринять такое путешествие?

Браудер принял флягу, сделал быстрый глоток и вернул ее. Глядя ей прямо в глаза, он ответил ей просто и прямо, хотя прошло несколько мгновений, прежде чем его слова полностью дошли до них троих.

— Уртблад захватил аббатство Рэдволл!

* * *

Давным-давно, когда мир еще только зарождался, гора Саламандастрон была великим вулканом, что извергал мощные шлейфы пара и пепла, опуская реки расплавленной породы огромными каскадами по склонам. Но теперь его магма давно угасла, превратившись в плотный базальтовый монолит, который могли одолеть только самые тяжелые кирки.

Именно с такими тяжелыми кирками первые барсучьи лорды пришли к горе и пробили тоннели с жилыми помещениями, превратив гору в крепость для защиты побережья. Последующие поколения расширяли лабиринтные ходы, пока вся гора не оказалась испещрена камерами, лестницами, коридорами и потайными входами, высеченными из самой живой породы. Но при всех изменениях, происходивших с ней на протяжении веков, так и не удалось скрыть ее истинную сущность. В террасированные склоны, на которых росли редкие сады и рощи, можно было легко узнать склоны потухшего вулкана, а плоская вершина с ободком явно была застывшей чашей кратера.

Два зверя стояли на краю кратера и смотрели на море. Один из них был огромным, другой — длинным и жилистым. Несмотря на такую разницу в их телосложении, любой зверь с первого взгляда мог бы сказать, что это давние спутники, просто по тому, как удобно они сидели, дополняя друг друга.

Лорд Уртфист, нынешний хозяин Саламандастрона, в последнее время предпочитал носить частичные доспехи, даже когда занимался самыми обычными делами в глубине горной крепости. Всегда нужно было защищаться от крыс-пиратов, а они в последние сезоны становились все смелее. Чаще всего с этой вершины Саламандастрона на горизонте виднелись паруса одного из их рабовладельческих галеонов, а иногда и больше одного, — маняще близкого, но недосягаемого. До Уртфиста доходили рассказы об ужасах, которые эти изверги творили по всему побережью, но им всегда удавалось избежать тяжелой лапы правосудия, которую Уртфист жаждал наложить на них. Король Траттон был умен — он был первым по-настоящему способным предводителем, который был у морских крыс за много поколений. Он слишком хорошо понимал ограниченность возможностей своего барсучьего противника и постоянно выставлял напоказ свою неоспоримую морскую мощь. Возможно, он никогда не сможет напрямую противостоять Уртфисту, но он мог дразнить барсучьего лорда, держась в пределах видимости Саламандастрона… как он и делал.

Морские крысы на западе… и еще один враг, о котором лорд Уртфист предпочитал не говорить и который мог напасть в любой момент и с любого направления. Этот второй враг был куда опаснее любой крысы, и, судя по последним сообщениям, его закаленная в боях орда готовилась двинуться на юг и угрожать добрым зверям Страны Цветущих Мхов. Один из самых быстрых зайцев Долгого патруля был отправлен гонцом в Рэдволл, чтобы предупредить их об этой угрозе, и должен был добраться до аббатства со дня на день. Уртфист хотел сам быть готовым к бою в любую минуту, кто бы ни был его противником, и поэтому сменил свой тяжелый кузнечный плащ на военную броню.

— Уф, сегодня не видно ни одного из тех чертей, во?

Полковник Клевистон, командир зайцев Долгого патруля, повернулся к своему начальнику-барсуку. Если не считать шутливой медали на левой груди — подаренной ему несколько сезонов назад его солдатами, — полковник носил ту же простую форменную тунику, что и все его зайцы.

— Они, конечно, все еще там, даже если мы их не видим. Но все же приятно хоть иногда смотреть на море и не видеть, как его загрязняют крысиные корабли, а?

— Твое зрение лучше моего, — молвил Уртфист. — Если ты говоришь, что не видите парусов, то я уверен, что их там нет. Но придет день… — Барсук оставил свое высказывание незаконченным. — День придет.

— Да, и когда это случится, я буду на вашей стороне, как и все зайцы Патруля. В один из этих дней тот жалкий крыс рискнет подойти к Саламандастрону слишком близко для своего блага. Тогда мы разгромим его и бросим обратно в море, где ему и место, только на этот раз на съедение рыбам!

Уртфист не мог разделить бодрости Клевистона.

— Не забывай, мой старый друг, что в прошлом Траттону помогали. Терраморт был отстроен не одними крысиными лапами.

Клевистон задумался над этим тревожным напоминанием.

— Не вижу, как Траттон может связаться с ним. Они разошлись, и у каждого в эти дни свои заботы.

— Они оба — наши смертельные враги, а разошедшиеся пути имеют свойство соединяться вновь. Может быть, не сегодня и не завтра… но если кто-то из них захочет и впрямь захватить Саламандастрон, они без колебаний заключат союз против нас. Это самая большая опасность, с которой мы сталкиваемся. Но это не значит, что Траттон не решит испытать нас на прочность сам. Он может в любой момент послать отряд против Саламандастрона, если почувствует, что достаточно окреп, просто чтобы оценить наши силы. Он ведь крыс, не забывай, и не задумываясь потратит целый корабль своих собратьев, если решит, что это послужит его цели.

— У одного корабля с этими хищниками не будет ни единого шанса против нас, во. Мы разделаемся с ними в два счета.

— Что скажет Траттону именно то, что он хочет знать… и сколько твоих зайцев погибнет при отражении нападения?

— Наших зайцев, — сказал Клевистон, напомнив Уртфисту, что Барсучий Лорд командовал всем Долгим патрулем, включая самого Клевистона. — Может, один или два, сэр, но не в том случае, если мне есть что сказать по этому поводу. Кроме того, мы здесь, чтобы сражаться. Не так уж много толку от нас, если мы не можем принести пользу, во?

— Даже пара зайцев — слишком большая потеря для боя с такими мерзавцами, — Уртфист скрежетнул зубами. — В мире слишком много хищников, вот в чем беда. Можно истреблять их до тех пор, пока море не станет красным, и все равно их всегда будет больше и больше!

— Дело не только в хищниках, но и в том, кто направляет их.

Клевистон сразу понял, что это не самое лучшее, что он мог сказать, чтобы улучшить настроение своего начальника, и заяц неловко отодвинулся от Уртфиста, чтобы посмотреть за край кратера в другом направлении. Его взгляд уловил какое-то движение на востоке, вдали от моря.

— Эй, что это? Один из патрулей возвращается, опережая график.

Уртфист оторвался от созерцания океана и посмотрел на восток.

— Кто там?

Клевистон напряг глаза.

— Должно быть, это патруль Мелани. Их дозор был в той стороне.

— Наверное, у них есть срочные вести, или же они попали в беду, — в голосе барсука послышалось беспокойство. — Они все трое там?

Клевистон прищурился.

— Э-э, нет, сэр. То есть, да… там четыре зайца. Я думал, что мне мерещится, но их точно четыре.

— Четыре? — Уртфист встал на краю кратера так высоко, как только мог. — Ты уверен, что они наши?

— Три из них наши. Дочки Мелани, как я и думал. Но четвертый не из наших. Не так одет, — Клевистон напряг зрение до предела. — Похоже на одежду лесных жителей, если я не ошибаюсь.

— Лесной житель? — Уртфист проследил за взглядом своего заячьего полковника, но он едва ли смог бы определить, сколько зверей приближается, не говоря уже о том, во что они одеты. — Что лесному зайцу делать на побережье?

— Мы скоро узнаем это, сэр. Судя по всему, его ведут прямо сюда. Я настоятельно рекомендую спуститься вниз и поприветствовать их на склоне.

— Конечно, полковник. Мы должны узнать об этом.

Бросив последний взгляд на сверкающие водные просторы открытого моря, Уртфист последовал за Клевистоном к лестнице в чаше кратера, которая вела вниз, в самое сердце Саламандастрона.

* * *

Если бы Браудеру не нравилось быть в центре внимания, то Саламандастрон был бы для него совсем неподходящим местом.

Почти девяносто зайцев собрались в главном обеденном зале горной крепости, чтобы послушать, что скажет их лесной гость. Несколько зайцев все еще находились в патруле, но тем не менее, это был самый полный состав Долгого патруля за последние несколько сезонов.

Все, для кого хватило места, сидели за длинным столом. Остальные — их было более десятка — стояли в стороне вдоль стен, расположившись так, чтобы хорошо видеть незнакомца.

Браудеру досталось огромное кресло во главе стола — традиционное место лорда Уртфиста, — чтобы тот оказался в центре внимания каждого зверя. Сам барсучий лорд стоял слева от Браудера, немного в стороне от стола, а два его старших зайца — полковник Клевистон и майор Саффорд — по обе лапы: идеальное расположение для допроса.

На стол был накрыт простой ужин, но на этом собрании никто не думал о еде. Слух о новостях Браудера распространился по рядам, и настроение в Саламандастроне было мрачным. В обеденном зале витало напряжение, и не один член Долгого патруля надеялся, что Браудер сможет почувствовать, какое опасное настроение охватило сейчас лорда Уртфиста.

— Расскажи мне, что случилось в Рэдволле, — потребовал Уртфист от лесного зайца без предисловий и вступлений. — И предупреждаю: если я заподозрю тебя во лжи, то убью без колебаний!

Браудер нервно сглотнул слюну.

— Милорд, зачем мне лгать? Я прибыл прямо из Страны Цветущих Мхов так быстро, как только мог. Многие звери надеятся на вас.

— Надеятся на меня? Для чего?

Браудер, казалось, был озадачен этим вопросом.

— Чтобы помочь нам, конечно же!

Взгляд Уртфиста на лесного жителя был холоден, как смерть:

— Я слышал, что мой брат может определить, лжет ли зверь, лишь заглянув ему в глаза и внимательно прислушавшись к голосу. Я не обладаю подобным талантом и вынужден полагаться на собственный опыт. Мне бы не хотелось убивать честного зверя. Говори, и говори правду!

— Это случилось три дня назад, — начал Браудер, — а может, и четыре. С тех пор как я путешествую, я потерял счет дням. Как бы то ни было, орда Уртблада обрушилась на Страну Цветущих Мхов с севера, кто-то по дороге, кто-то через лес. У бедняг из Рэдволла не было ни единого шанса!

— Рэдволл хорошо защищен. Как моему брату удалось так легко захватить его?

— Я могу рассказать вам только то, что слышал, милорд. Я сам не из Рэдволла, но некоторые из сбежавших обитателей аббатства рассказали нам, что произошло. Похоже, Уртблад явился первым, один, и воспользовался своей репутацией барсучьего лорда Саламандастрона, чтобы пробиться внутрь. Бедным мышам из Рэдволла и их друзьям и в голову не пришло усомниться в нем. Он созвал собрание защитников и предводителей аббатства, сказав, что у него есть неотложные дела, а потом… потом он убил их всех, прежде чем любой боевой зверь успел поднять лапу в защиту! Наверное, это было ужасно! Настоятельница, их оружейные мастера, их учителя и ученые…

— Значит, их настоятельница мертва? — перебил Уртфист.

— Я слышал об этом от зверей, бывших внутри, когда все это случилось. Совет, должно быть, проходил за закрытыми дверями, потому что Уртблад успел пойти и отпереть все ворота аббатства, прежде чем о резне узнали. К тому времени, как остальные жители Рэдволла смогли выступить против Уртблада, его орда уже настигла их! Без своих предводителей они были беспомощны. Нескольким удалось в суматохе сбежать в лес, но все остальные были либо убиты, либо взяты в плен!

Уртфист сжал свои массивные челюсти в холодной ярости, а его смертоносные лапы плотно сжались по бокам. Прошло несколько мгновений, прежде чем он смог заговорить:

— Мой… брат… действительно мог использовать такое вероломство. Это согласуется с тем, что мы знаем о его прошлых злодеяниях на севере. Но как он мог перебросить свою орду так далеко на юг, так быстро, без того, чтобы до аббатства не дошли слухи? Должно быть, он готовился к этому не один сезон…

— Я не могу сказать, милорд. Знаю только, что он сейчас там, и добрые звери страдают от его тирании. Ни один лесной житель не может противостоять Уртбладу. Вы — наша единственная надежда!

Уртфист пристально посмотрел на Браудера.

— Если ты всего лишь простой лесной заяц, как ты догадался прийти сюда, чтобы попросить моей помощи?

— Э… сокол, сэр.

— Что?

— Сокол, — повторил Браудер. — Он прилетел к нам в лес и сказал, что истинный хозяин Саламандастрона все еще живет здесь, у моря, и что только вашей силы, из всех зверей, будет достаточно, чтобы побороть вашего брата. Он много путешествовал и знал о таких вещах, хотя и отказался помочь нам чем-либо еще… сказал, что это дело нас, наземных ползунов. Наверное, нам повезло, что он не попытался нас съесть. В общем, мы решили, что кто-то должен сообщить вам. А так как я был единственным зайцем, то и должность гонца досталась мне. Мы полагали, что вы захотите узнать об этом и что-нибудь предпринять. Мы не ошиблись в своих предположениях, милорд?

Уртфист долго молчал, обдумывая мысли, о которых можно было только догадываться. Наконец он спросил:

— И ты сам проделал тот путь через горы? За три дня?

Браудер кивнул.

— День и ночь, чтобы пересечь западные равнины, всю дорогу бегом, потом быстрый сон у подножия гор, а потом… ну, сокол рассказал нам о перевале, по которому можно добраться до побережья, но найти его оказалось нелегко. Видимо, с высоты в небе все выглядит иначе. Но в конце концов я нашел его и пробился через вершины так быстро, как только мог, не сломав себе шею. В ту ночь я чуть не замерз насмерть. Спать я не мог, а для ходьбы было слишком темно, так что пришлось ходить крошечными кругами, чтобы до утра не замерзнуть. Сегодня утром я спустился и встретил ваш патруль, а дальше вы знаете. Значит, три дня пути, а Уртблад захватил Рэдволл за день до того, как я отправился в путь, так что всего четыре дня.

— И ты был единственным зайцем, кого нашли для этого задания? У тебя нет ни жены, ни детей, ни семьи?

— Я, в некотором роде, свободный дух, лорд. В юности я пробродил по всей Стране Цветущих Мхов, а потом поселился к югу от Рэдволла. Так я оказался рядом, когда случилось то ужасное событие. Я живу один, прихожу и ухожу, когда захочу. Холостяцкая жизнь меня вполне устраивает.

Браудер оглядел лица всех зайцев, которые так пристально смотрели на него:

— При всем уважении, милорд, какое это имеет отношение к делу? Я, конечно, отвечу на любой ваш вопрос, но Уртблад сейчас сидит в Рэдволле, и мы должны что-то с этим делать!

— И что ты хочешь от меня? — гневно потребовал Уртфист. — Собрать всех моих боевых зайцев и отправиться в этот же день в Рэдволл, оставив Саламандастрон пустым, чтобы его захватил Траттон?

— Траттон? Что такое Траттон?

— Король морских крыс. Особенно мерзкий и хитрый хищник, который спит и видит, как захватить эту гору, получив власть над прибрежными землями и открытым морем. Если я отправлюсь в Страну Цветущих Мхов, нет никакой гарантии, что мне удастся освободить Рэдволл. Но Саламандастрон наверняка будет потерян. Теперь ты понимаешь, как многого ты требуешь от меня? Даже если ты правдив, я должен хорошо подумать, прежде чем согласиться оказать вам помощь. Если я приму неверное решение, мы можем потерять всё.

Браудер поднялся со своего места и встал перед Уртфистом. Многие члены Долгого патруля напряглись: опасно было так приближаться к барсуку в его теперешнем настроении.

Но Браудер опустился на одно колено и почтительно склонил голову перед Уртфистом, пока его уши не коснулись каменного пола.

— Милорд, клянусь вам, что я честный лесной зверь, скромный заяц, который пришел просить вас о помощи, потому что больше некуда обратиться. Наша нужда велика. Умоляю вас, не отвергайте нашу просьбу. Я понимаю, что вы должны учесть много другого, о чем мы не знали, прежде чем принять решение, но… если вы не можете помочь нам, то никто не сможет. Пожалуйста, не отвергайте меня, милорд. Многие звери возлагают все свои надежды на мою миссию. Если мне придется вернуться домой с пустыми лапами, пусть я хотя бы смогу сказать добрым зверям, что вы долго и тщательно обдумывали этот вопрос. Пожалуйста… это все, о чем я прошу.

Почти все присутствующие зайцы были тронуты мольбой Браудера. Даже полковнику Клевистону стоило больших усилий удержаться от того, чтобы не высказаться в защиту лесного жителя. Но в конце концов решение должен принять Уртфист, и только он. Если бы барсук хотел совета своих заячьих командиров, он бы попросил его.

Уртфист протянул лапу, чтобы потрогать Браудера за склоненную голову, но затем убрал ее. Его лицо было нечитаемым.

— Вставай, — сказал он глухо. — Я ни от кого не требую преклонять колени. Это унизительно… пусть бы мой брат и настаивал на таком.

Браудер встал, как было велено, серьезно встретил взгляд Уртфиста, но ничего не сказал.

Уртфист встал между Клевистоном и Саффордом и повернулся к противоположному концу столовой.

— Полковник, майор, еды хватит на всех. Проследите, чтобы каждый заяц был сыт, особенно наш гость.

— А вы не будете есть с нами? — спросил Клевистон.

Уртфист покачал головой.

— Нет. Я поднимусь в свои личные покои. Этой ночью мне нужно побыть одному.

* * *

Поздно вечером Уртфист стоял в тронном зале Саламандастрона и смотрел на пророчество, высеченное на каменных стенах двадцать сезонов назад.

Хотя эта комната и называлась тронным залом, на самом деле она представляла собой нечто гораздо большее. В ее дальнем конце действительно находилось гигантское каменное кресло, простое, но достойное любого барсучьего лорда, который пожелал бы на него сесть. Здесь много поколений покоились останки лорда Броктри, одного из величайших первых лордов горы. Теперь скелет Броктри уже давно убрали и с почестями похоронили вместе с его знаменитыми наследниками. Но трон оставался пустым, а камеру обычно запечатывали, перекатывая через порог огромный валун, сдвинуть который было под силу только Уртфисту. Зайцы Долгого патруля редко подходили ко входу и никогда не ступали внутрь.

Это было место, предназначенное только для барсучьих лордов. Важнее любого трона были высеченные на стенах заветы и пророчества, которые не прерывались на протяжении всей долгой истории Слаламандастрона. Живая история этой горы — все ее правители, каждая битва, каждый враг и каждый триумф — все это было здесь, в летописи, столь же полной, как гобелен Рэдволла. Все записи были сделаны барсучьим шрифтом, не читаемым никакими другими существами, но там, где слова заняли бы слишком много места, были и рисунки. Это было сердце Салалмандастрона, его прошлое, настоящее, и будущее.

Последняя запись в этой продолжающейся саге была начертана здесь двадцатью сезонами ранее братом Уртфиста Уртбладом. Это было пророчество о грядущих событиях и главная причина, по которой Уртфист считал старшего брата своим врагом.

Лорд-барсук провел кончиками когтей по вырезанному стиху, опустившись до последних строк, как он часто делал. Возможно ли, чтобы один зверь мог обрушить на землю столько бед?

И разве он был не прав, храня эту постыдную тайну все эти годы, надеясь, что пророчество окажется ложным и его брат никогда не вернется из Северных земель? Должен ли он был раньше предупредить добрых зверей Страны Цветущих Мхов об Уртбладе, чтобы они не поддались так легко на его вероломство? Рэдволл потерян! Это было самое ужасное, что могло случиться… и он мог бы предотвратить это, если бы только не ждал так долго, чтобы послать свое предупреждение вождям Рэдволла. Он был отчасти виноват в этом бедствии.

Уртфист почувствовал присутствие кого-то в глубине комнаты. Повернувшись, в полутьме он увидел полковника Клевистона.

— Вы не виноваты, сэр, — сказал заяц, словно прочитав мысли барсука.

— Я знал, — Голос Уртфиста был тусклым и усталым. — Я знал, что мой брат, возможно, готовится двинуться на юг, после того как услышал последние донесения Тревеллера. И все равно я медлил с оповещением Рэдволла, стыдясь признать, что моя собственная плоть и кровь может быть таким чудовищем, как он. Если бы я отправил Ханчетта хотя бы на неделю раньше, это могло бы многое изменить. Теперь же, прибыв в Рэдволл, он найдет его под властью Уртблада, а его вождей — убитыми… Скорее всего, его самого убьют. И за это тоже несу ответственность я.

— Не стоит недооценивать Ханчетта, сэр. Он не только наш самый быстрый бегун — за исключением, может быть, самого Тревеллера, — но и голова у него на плечах хорошая. Быстро соображает. Готов поспорить, он устроит им хорошую трепку, а потом сразу же вернется сюда и доложит о том, что нашел.

Уртфист оставался угрюмым.

— Возможно, он не доберется до Рэдволла еще несколько дней. Он не собирался пытаться пройти через горные перевалы, как прошел — или говорит, что прошел — наш гость. А долгий путь на юг хребта — это многодневное путешествие даже для зайца.

Барсук в досаде сжал лапы:

— Если бы только можно было как-то сообщить об этом Ханчетту и отозвать его, прежде чем он откроется моему брату.

— И что из этого выйдет, во? — спросил Клевистон. — Если я не сильно ошибаюсь, мы сами все скоро будем на пути в Рэдволл, — он наклонил голову. — Мы собираемся им помочь, сэр?

Уртфист бросил взгляд на своего полковника.

— Что ты думаешь об этом Браудере? Ты же заяц — я надеялся, что ты сможешь понять его лучше, чем я. Как ты думаешь, он правдив?

— Если он лжет, то я никогда не видел зверя, способного так хорошо врать. В каком-то смысле я надеюсь, что это так, потому что это означает, что Рэдволл все еще в безопасности.

— Или что Рэдволл действительно пал, и мой брат хочет убедиться, что я знаю об этом.

— Есть такая возможность, сэр.

— В любом случае, Браудер может работать на моего брата, пытаясь выманить меня из Саламандастрона, — Уртфист медленно покачал головой. — Я вижу, что вы и остальные были тронуты его мольбой, полковник. Я и сам был почти тронут. Но, учитывая, что нам угрожает Траттон, я не могу оставить Саламандастрон со слабым гарнизоном. Риск слишком велик. Как бы мне ни хотелось помочь Стране Цветущих Мхов, я не могу принять такое решение, основываясь на истории одного зайца, которого мы не знаем. Если бы существовал какой-то способ проверить историю Браудера, все могло бы быть иначе. Но сейчас…

— Значит, мы остаемся на месте?

— По крайней мере до завтра, пока остальные патрули не доложат о результатах, — ответил Уртфист. — После этого… Я просто не знаю. Мы не получали вестей от Тревеллера уже больше сезона. Возможно, он знал бы, если бы мой брат двинул свою орду на юг.

— Если он еще жив, — добавил Клевистон.

— Ты опасаешься худшего для нашего старого друга?

— Позвольте мне сказать так, сэр. Либо Браудер говорит правду, и в этом случае Уртблад сейчас сидит в Рэдволле, либо он лжет, а это возможно только в том случае, если Уртблад пытается выманить вас из Салалмандастрона… а в этом нет никакого смысла, если только Уртблад не находится где-то поблизости, где он может узнать, когда вы покинете гору, чтобы самому перебраться сюда. Так или иначе, он пришел на юг, и быстрее, чем мы предполагали. Если бы Тревеллер мог дать нам знать, он бы это сделал.

— При условии, что он знал, — сказал Уртфист.

— Тревеллер? Не может быть, чтобы он пропустил такой большой поход!

— Ему могли дать ложные вести. Тревеллер был хорошим шпионом для нас на протяжении двадцати сезонов. Было бы наивно полагать, что у моего брата нет своих шпионов. Ложь в подобном случае может быть столь же полезна ему, как и убийство. Только взгляни на Браудера: вот мы с вами, в час, когда должны были бы крепко спать, гадаем, кто же Браудер — шпион или честный зверь. Мой брат не мог бы послать против нас оружие поострее… а Браудер, возможно, даже не его шпион.

— В одном вы правы. Мы оба должны спать. Это полезно для зверя, сохраняет остроту ума и бдительность. Я сам собираюсь укладываться, и вам тоже рекомендую это сделать, сэр.

— Полагаю, вы правы, полковник. До завтра, а возможно, и после, делать нечего, так что нет смысла не спать… хотя сомневаюсь, что сегодня сон придет ко мне легко.

Уртфист оторвался от настенной резьбы и взял в лапы фонарик, бывший единственным источником света в этой мрачной каменной палате. Клвистон держал его, пока Уртфист затаскивал огромный валун на место над входом.

— Ты ведь держишь Браудера под стражей, не так ли?

— Незаметно, — ответил Клевистон. — Но не волнуйтесь: если он хоть лапой стукнет за пределы своей комнаты, мы об этом узнаем. Нет опасности, что он будет бродить по коридорам ночью.

— Я хорошо обучил тебя, старый друг. Возможно, ты и без меня неплохо управлял бы Саламандастроном.

— Надеюсь, до этого не дойдет, сэр, — Взяв фонарь, Клевистон вместе с Уртфистом пошел по коридору в сторону спальных покоев. — Знаете, сэр, лично меня этот Браудер очень коробит.

— В смысле?

— Надеюсь, он не говорит правду о Рэдволле, и все звери там окажутся в порядке, когда Ханчетт прибудет туда. С другой стороны, я не могу смириться с мыслью, что заяц может быть нечестным или работать на такого прохвоста, как Уртблад. Это просто неподобающее поведение для зайца, во?

* * *

К вечеру следующего дня все оставшиеся патрули вернулись в Саламандастрон, доведя численность горной крепости до ста боевых зайцев. Вместо того чтобы сразу же отправить на их место новые отряды, как это было принято — ведь Уртфист редко осмеливался оставлять без присмотра ближнее побережье, — он созвал чрезвычайный совет из пяти старших офицеров, чтобы обсудить, какими должны быть их дальнейшие действия. К ее удивлению, Мелани тоже велели присутствовать. Хотя она возглавляла свой собственный патруль, состоявший из нее самой и двух ее дочерей, ее скромный ранг был гораздо ниже, чем у других зайцев, присутствовавших на этом заседании.

В самом низу горы была особая комната, которую Уртфист оборудовал как зал, где он мог проводить военные советы. За овальным столом из полированного гранита могли разместиться он сам и двенадцать зайцев, хотя сейчас за ним сидела лишь половина этого числа. Большую часть столешницы занимала подробная карта прибрежных земель, вырезанная на отдельной каменной плите и покрытая толстым листом стекла, которую можно было поворачивать так, чтобы она была обращена к любому зверю, сидящему на совете. Фонари в зеркальной оправе направляли свои лучи с потолка на стол, создавая величественный эффект, который не переставал поражать даже самых опытных зайцев, заходивших в зал.

Уртфист обвел взглядом круг лиц: Полковник Клевистон, майор Саффорд, капитаны Тейвуд, Длиннолуг и Полифлай, а также командир патруля Мелани. Шесть хороших зайцев, каждый из которых был ветераном бесчисленных прибрежных походов. Обычно Уртфист начинал такой совет с того, что спрашивал их совета. Но он долго размышлял над дилеммой, вставшей перед ними, и пришел к выводу, что нужно действовать. На этом собрании он будет отдавать приказы, а не спрашивать совета.

— Нам поступило сообщение, что Рэдволл захвачен моим братом, — начал он. — Это история одного зайца, которого никто из нас не знает, непроверенная и не подтвержденная никем другим. Он просит нас покинуть Саламандастрон, чтобы помочь лесным жителям Страны Цветущих Мхов. Я не стану этого делать. Не сейчас, не раньше, чем узнаю больше, чем сейчас.

Уртфист взглянул на своего подчиненного.

— Мы с полковником беседовали до самой ночи. Очевидно, что мой брат наконец-то прибыл на юг, как мы все и предполагали, независимо от того, говорит Браудер правду или ложь. Вопрос, стоящий перед нами, прост: сидит ли Уртблад сейчас в Рэдволле, как утверждает этот незнакомец, или же он затаился где-то в окрестностях Саламандастрона, выжидая, сможет ли его шпион Браудер выманить нас ложным сообщением о резне? Я хочу это выяснить, если смогу.

Взгляд барсука упал на каменную карту в центре стола.

— Если Браудер — шпион, то мой брат не может находиться более чем в одном дне марша к северу или югу от нас. Иное не имеет смысла, если он хочет захватить Саламандастрон для себя. Это даже хорошо… Если он и его орда где-то там, мы их найдем. Армию спрятать нелегко.

Уртфист поднял глаза.

— Вы, зайцы, можете передвигаться быстрее, чем любой зверь под начальством моего брата, и можете скрываться от всех, кроме самых опытных глаз, даже на бесплодных берегах. Пришло время испытать эти способности на прочность. Мы будем использовать двойные патрули, шесть вместо трех. Я хочу знать о каждом звере в радиусе двух дней марша от этого места, и я хочу получить эти отчеты не позднее завтрашнего вечера. Если мы обнаружим, что мой брат подстерегает нас, ему придется долго ждать, потому что я не пойду в его ловушку. Мы останемся здесь, в Саламандастроне, и укрепим свои позиции. И если он окажется настолько глуп, чтобы напасть, то не найдет входа, даже если тысяча тварей будет биться о нашу каменную твердыню.

— Двойной патруль, во? — отозвался Клевистон. — Очень необычно, сэр. Сколько вам нужно?

— Пяти хватит, — Уртфист провел когтем по каменной карте со стеклянным покрытием. — Трое прикрывают северные подступы, где наиболее вероятны пути нападения, и двое — южные, где изгиб гор и побережья сокращает землю, которую мы должны покрыть. Выберите для этого самых быстрых, сильных и опытных зайцев… но не выше звания лейтенанта. Вы пятеро должны остаться здесь, чтобы управлять оборону в случае нападения на нас. Я не могу позволить себе рисковать ни одним из вас.

Уртфист разбил сотню зайцев Длинного патруля на пять взводов по двадцать человек в каждом. Полковник Клевистон, помимо того, что был командиром всех патрулей, возглавлял еще и свой взвод. Майор Саффорд и каждый из трех капитанов также были командирами взводов. Пять лейтенантов служили непосредственно под началом этих пяти командиров взводов. Такая организация обеспечивала зайцам в каждом взводе почти семейную близость.

— Сэр, я так понимаю, вы имеете в виду, что мы должны выбрать себе по двойному патрулю — по одному от каждого взвода, да?

— Верно, полковник… Хотя, если кто-то из вас может придумать лучший способ организовать это задание, я оставлю вам право самим проработать подробности. Но я хочу, чтобы патрули были готовы к рассвету, если не раньше.

— Да, сэр. Если больше ничего нет, мы займемся этим.

— Минуту, — Уртфист повернулся к Мелани. Зайчиха все чаще задавалась вопросом, почему именно ей приказали присутствовать на заседании Совета. Теперь ей предстояло это выяснить.

— Мелани, именно ты и твои девочки первыми встретили Браудера и привели его сюда. Ты знаешь земли к востоку от Саламандастрона не хуже любого зверя. У меня есть особое задание для твоего патруля.

— Да, милорд?

— Браудер утверждает, что пришел через горы. Это дает нам еще один способ проверить его правдивость. Завтра вы отправитесь с ним туда. Если он нашел дорогу через эти перевалы, чтобы попасть сюда, он должен быть в состоянии показать вам, как он пришел. Вы и ваши дочери подниметесь с ним в горы так высоко, как только сможете за один день, если, конечно, он сможет показать вам этот свой путь. Есть две причины, по которым я хочу, чтобы это было сделано.

— Чтобы проверить его историю, — рискнула вставить Мелани, — и?..

— Если он окажется честным и я все-таки решу отправиться в Рэдволл, я захочу выбрать самый быстрый путь. Предположим, что в горах есть тропа, по которой может пройти одинокий заяц. Смогу ли пройти по ней я или целая колонна зайцев? Я должен знать это, и я доверяю вашему мнению в этом вопросе.

— Я понимаю, лорд Уртфист.

— Я хочу, чтобы твои дочери были с тобой, на случай, если Браудер окажется вероломным. Он не похож на бойца, и с ним не сравнится полный патруль, но если на горизонте маячит война с моим братом, я не хочу потерять ни одного зайца.

Лорд-барсук встал, подавая сигнал к окончанию совета. Заячьи офицеры последовали за ним так быстро, что посторонний наблюдатель мог бы поклясться, что все они поднялись вместе с Уртфистом. Только Мелани отстала на мгновение, все еще ошеломленная событиями, которые застали ее врасплох.

— Значит, нам всем предстоит работа. Боюсь, этой ночью никому из нас не удастся поспать, кроме тебя, Мелани. Вы с дочерьми должны хорошо отдохнуть перед завтрашним восхождением. Я хочу, чтобы вы выспались. И это приказ!

— Э… да, сэр!

* * *

Пять двойных патрулей были готовы к работе к тому времени, когда первый розовый оттенок ясного летнего утра озарил восточный горизонт. Уртфист хотел скрыть от гостя все сведения о специальных патрулях; они с Клевистоном позаботились о том, чтобы все приготовления были проведены между тем, как Браудер ложился спать, и тем, как он вставал на следующее утро. Комната посетителя представляла собой внутреннюю комнату без окон, и дозор, приставленный к Браудеру, проследил за тем, чтобы лесной заяц не покидал своей комнаты.

Браудер уже второй день подряд спал до самого рассвета и мог бы не вставать до полудня, если бы не стук в дверь. Если заяц и был вражеским агентом, то уж точно самым ленивым из всех, кого когда-либо видел Долгий патруль.

Когда Браудер ответил на стук, он был без одежды, с сонными глазами и растрепанным мехом, очевидно, только что вылез из постели.

— Во… Мелани, не так ли? Доброе утро. — Он зевнул, протирая лапами глаза. — Пора вставать, наверное. Кстати, который час?

— Пора завтракать, — ответила Мелани, — в столовой все приготовлено. Большинству из нас сегодня рано вставать, так что завтракать будем только ты, я и мои девки. Надеюсь, Браудер, ты хочешь сегодня хорошенько побегать, потому что лорд Уртфист приказал нам совершить небольшую экскурсию.

— Во? — это, похоже, быстро разбудило Браудера. — Что, какой-то военный поход? Извините, я не боец, так что если это что-то вроде этого…

— Вовсе нет, — заверила его Мелани. — На самом деле это будет то, в чем мы уже знаем, что ты хорош. Немного бега, немного лазания… а поскольку у тебя было несколько дней, чтобы как следует отдохнуть после путешествия сюда, это будет проще простого. Кстати, нас ждут горячие пирожки, — Мелани глубоко вздохнула. — Ну, не стой же так, парень! Одевайся! У нас не целый день!

Когда стало ясно, что Мелани никуда не уйдет, пока он не будет готов, Браудер побрызгал водой на лицо, как можно аккуратнее распушил шерсть и натянул плащ и дорожные ремни. Затем они вместе спустились в столовую.

Браудер был слегка удивлен тем, что огромная комната почти пуста: каждый раз, когда он приходил сюда на ужин, она была забита зайцами. Теперь же здесь были только он, Мелани, Мизагель и Гивадон. Две младшие зайчихи приветствовали его громким «Доброе утро!», а затем все три зайчихи набросились на свои горячие пирожки, словно на них надвигался четырехсезонный голод. Не зная, что от него хотят после еды, Браудер с еще большей нерешительностью подошел к своей тарелке.

— Ешь, старина, — заметила Мизагель, видя, как их гость ковыряется в завтраке. — Тебе понадобится вся бодрость для сегодняшней пробежки.

Это вряд ли подняло Браудеру настроение, как и довольно грубые блины, типичная для спартанских блюд в Саламандастроне. Он утопил свою порцию в таком количестве сладкого ягодного сиропа, какое только мог, не показавшись обжорой, и запил ее флягой прохладной родниковой воды.

На дальнем конце стола были разложены четыре мешочка с сушеными продуктами и четыре фляги. Когда завтрак был закончен, Мелани протянула их Браудеру, который недоуменно посмотрел на них.

— Для чего это?

— Мы не вернемся до ночи, — объяснила Мелани. — Это наш обед, а может, и ужин.

— Ага, — Браудер прикрепил их к поясу. — А теперь кто-нибудь из вас скажет мне, куда мы идем и что вы задумали?

Мелани на мгновение замешкалась. Может, стоит подождать, пока они не окажутся в пути, чтобы у Браудера было меньше времени на возражения или придумывание предлога для отказа? Но она решила довериться лесному зайцу… до поры до времени.

— Мы вернемся к горному перевалу, который ты прошел, — сказала она. — Просто чтобы осмотреться.

Лицо Браудера ничего не выражало.

— Осмотреться?

— Лорд Уртфист хочет знать, подойдет ли этот перевал для путешествия с большим отрядом, на случай, если он захочет использовать его как путь в Рэдволл.

Здесь было достаточно правды, чтобы удовлетворить его любопытство.

— Во, и это всё? — рассмеялся Браудер. — А что, нам не обязательно идти туда. Я и сам могу сказать. Этот перевал не годится ни для барсука, ни для отряда войск. Поверьте, я его проходил и знаю. Я рад, что ты рассказала мне об этом сейчас, это избавит нас от необходимости проделывать такой долгий путь.

Он начал снимать с пояса сумку и флягу.

— Не так быстро, — сказала Мелани с ноткой предупреждения в голосе. — Я лучше тебя знаю, на что способен Лорд Уртфист. Он хочет — он приказал — чтобы ты показал мне этот проход.

— Ну и где же он? Я поговорю с ним, объясню, что это пустая трата времени. Я расскажу ему все, что нужно знать о том горном перевале, и он сможет отменить этот бесполезный поход.

— Ты не понимаешь, Браудер: Лорд Уртфист приказал нам сопроводить тебя в горы, чтобы ты показал нам, откуда ты пришел. Мы не ослушаемся его приказа.

Браудер оглянулся через плечо, заметив, что две младших зайчихи обошли его сзади и положили лапы на оружие. Их дружелюбие сменилось пристальным взглядом, полным готовности к бою.

Он снова посмотрел на Мелани.

— Ты мне не веришь! — недоверчиво воскликнул он. — Вы не верите, что я пришел через горы!

— Я этого не говорила.

— Ты и не должна была! — Возмущение Браудера теперь было полным, но не угрожающим. — Самое великое, что я сделал в своей жизни — перебрался через ту гору! — Заяц жестом показал, чтобы они шли дальше. — Ведите меня! Мы идем к тому перевалу, и я поднимусь на него снова, если это будет необходимо, чтобы доказать вам, что я не лжец!

Мелани вздохнула с облегчением, и ее дочери тоже расслабились, убрав лапы от оружия. Насупленная манера Браудера не предвещала ничего опасного. Но они не теряли бдительности: Браудер вполне мог актерствовать. А раз так, то они тоже будут себе на уме, и события этого дня покажут, искренен ли он в своих словах и поступках.

Улыбнувшись, Мелани повернулась и направилась к проходу на нижние склоны Саламандастрона.

— Идемте, девки! Этот господин, должно быть, торопится доказать свою правоту. Если мы будем двигаться приличной трусцой, то достигнем гор через час или около того. А потом, после быстрого отдыха, мы посмотрим, умеете ли вы, лентяи, лазать по скалам так же хорошо, как наш гость.

Браудера не нужно было уговаривать, он, похоже, так же стремился уйти, как и все остальные. Гивадон и Мизагель шли позади:

— Лентяи, да? Я покажу маме, как только мы доберемся до той горы. Я пройду по этой тропе, как будто это был спуск.

— Тогда тебе придется есть дорожную пыль, поскольку я буду первой на этом перевале.

— Во, да? Спорим на следующую мойку посуды, что я доберусь до вершины раньше тебя.

— Идет! Надеюсь, тебе нравятся мойные тряпки!

* * *

— Патруль прибывает, сэр!

Уртфист повернулся.

— Уже? Еще только полдень миновал. Интересно, что это предвещает?

— Скоро мы это узнаем. Они идут быстро, и это еще мягко сказано.

Полковник Клевистон и лорд-барсук снова стояли на вершине Саламандастрона, обозревая просторы суши и моря вокруг горы. Они не ожидали увидеть ничего примечательного в течение довольно долгого времени, поскольку Уртфист дал двойным патрулям время до заката, чтобы полностью обследовать отведенные им земли на севере и юге, и, скорее всего, патрулю Мелани потребуется не меньше времени, чтобы завершить осмотр горного перевала вместе с Браудером. Но барсук не мог спокойно сидеть в своей горной твердыне, ожидая, пока до него дойдут новости, и наконец поднялся на смотровое плато. По крайней мере, он мог насладиться солнечным светом и свежим воздухом, пока осматривал свои владения.

Как всегда, зоркий взгляд Клевистона уловил движение гораздо раньше, чем это сделал бы Уртфист.

— Скажи мне, что ты видишь.

— Похоже, это группа Ларрити из взвода капитана Тейвуда. Я… не вижу никаких признаков преследования, но они двигаются так, словно сам дьявол сидит у них на хвосте.

— Возможно, они хотят сообщить что-то важное, — предположил Уртфист. — Все ли они там? Кто-нибудь из них ранен?

— Я думаю… — Клевистон наклонился над краем кратера, и Уртфист испугался, что его старший заяц может перевалиться через край и рухнуть вниз по склону горы. — С ними еще один заяц, сэр.

Опять? Сначала Браудер, а теперь это? Неужели для патрулей станет нормой возвращаться с лишним зайцем? Удивление Уртфиста сменилось надеждой, и его сердце забилось в груди.

— Это… это Тревеллер, во! Он с ними!

Уртфист вцепился когтем в плечо Клевистона.

— Ты уверен?

— Это уж точно! — Лицо Клевистона расколола такая широкая ухмылка, что от нее грозила отвалиться макушка. Он почти смеялся, когда говорил, что было для него редко.

— Полковник, пойдем со мной. Я хочу услышать, что он скажет.

— Вы и каждый заяц в Патруле, да, — Клевистон спрыгнул с кратера и отправился за Уртфистом, который уже шел к лестнице. — Похоже, они войдут через северо-восточный вход. Мы можем принять их там или выйти навстречу им на склон.

— На склоне, — решил Уртфист. — Я не хочу ждать ни минуты дольше, чем нужно, чтобы выслушать его доклад.

— Да, сэр.

Они поспешили вниз по извилистым лестницам Саламандастрона, привлекая внимание каждого зайца, мимо которого они проходили, и многие из них бросали свои дела и становились за ними в хвост, думая, что на гору, наверное, нападают. К тому времени, когда они вышли на нижний северный склон, с ними была почти половина Долгого патруля.

Собравшиеся на склоне зааплодировали, когда стало ясно, кто прибыл. Несмотря на то что большую часть своей взрослой жизни он провел вдали от Саламандастрона, Тревеллер был одним из самых уважаемых и любимых зайцев патруля, поистине живой легендой. Он даже официально не входил в сотню Долгого патруля, давно получив особое звание фельдмаршала (единственный заяц, когда-либо носивший этот титул) и символическое командование собственным взводом, состоявшим исключительно из него самого. В реальности его ранг был равен рангу Клевистона, а приказы Тревеллер получал непосредственно от Уртфиста и ни от кого другого.

Шесть зайцев из патруля лейтенанта Ларрити остановились в дюжине шагов от ожидающего их барсука, предоставив своему новообретенному товарищу возможность подойти к Уртфисту в одиночку. Вернувшийся герой, с седой шерстью, но все еще быстрый и ловкий в движениях, вышел вперед и отсалютовал своему барсучьему хозяину, как будто его появление было обычным делом.

— Фельдмаршал Тревеллер докладывает, милорд!

Уртфист старался сдержать свои чувства, всерьез опасаясь, что его голос сорвется, когда он заговорит.

— Тревеллер, старый друг, никогда за двадцать сезонов твоих приходов и уходов я не был так рад видеть тебя, как сегодня. Я опасался худшего.

— Боюсь, вы будете не слишком рады тому, что я вам скажу, сэр. Новости не очень хорошие.

— Полагаю, я уже услышал все, что ты хотел мне сказать. Я знаю, что мой брат уехал на юг, но не знаю точно, где он сейчас. Действительно ли аббатство Рэдволл захвачено моим братом?

На жестких чертах лица Тревеллера появилось выражение удивления.

— Во… Рэдволл захвачен Уртбладом?

— Ты не слышал об этом?

— Нет. Но это вполне возможно, учитывая то, что я знаю.

Уртфист заставил себя сохранять терпение.

— Тогда расскажи мне свои новости.

Тревеллер начал свой рассказ:

— Как вы знаете, когда я был здесь в последний раз сезон назад, я сказал вам, что вижу признаки того, что Уртблад, возможно, готовится к расширению своих завоеваний на юг, возможно, даже до севера Страны Цветущих Мхов. Но я думал, что это будет происходить постепенно, в течение сезона или двух. Затем, несколько недель назад, стало ясно, что он готовит свою орду к большому походу. За три дня он пересек почти все пустоши и был менее чем в полудневном марше от северных окраин. Я следил за ними, как мог. Трудновато потерять из виду целое войско в таком бесплодном месте, где нет ни деревьев, ни возвышенностей. С другой стороны, мне было трудно найти достаточно укрытий, чтобы оставаться незаметным, пока я следил за ними. Оказалось, что мне не стоило беспокоиться, потому что те сволочи наверняка знали, что я все это время следил за ними.

— Вот как? С чего ты это взял?

— Это случилось на четвертый день их похода… вернее, на третью ночь. До этого момента они маршировали только днем, а ночью спали. Признаюсь, в этом виноват только я сам. Так быстро следуя за ними по пятам, да еще и пытаясь спрятаться, я изрядно вымотался и думал, что смогу спокойно отдохнуть до утра. Но когда я проснулся, они уже двигались дальше, быстро, под покровом темноты. К тому времени, когда я понял, в чем дело, они были уже на севере Страны Цветущих Мхов. Или, по крайней мере, туда вели их следы, потому что следов самой орды не было. Следы отклонялись к западу, а поскольку до севера было еще достаточно далеко, чтобы оказаться над западными горами, то казалось, что они направляются прямо к Саламандастрону. Но когда я догнал их, оказалось, что это был небольшой отвлекающий отряд, а основные силы держались южнее. Они достаточно хорошо заметали следы, чтобы одурачить меня, а значит, знали, что за ними следят. Как бы то ни было, отвлекающий отряд повернул на меня и погнал обратно к основному войску. У них не раз была возможность прижать мою шкуру к своим копьям, так что я могу лишь предположить, что они были больше заинтересованы в том, чтобы отогнать меня, чем в том, чтобы убить. Одно могу сказать точно: я не мог продолжать наблюдение в таких условиях — они бы мне не позволили. Поэтому при первой же возможности я прорвался и направился на запад. Я прождал день и ночь у северного подножия западного горного хребта, чтобы убедиться, что они не попытаются прорваться в Саламандастрон. Но им, похоже, нужна была именно Страна Цветущих Мхов, поэтому я добрался сюда как можно быстрее, чтобы сообщить вам.

— Мы получили известие, — спросил Уртфист, — что мой брат явился туда один и обманом проник внутрь, опередив основную орду. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Тревеллер задумался.

— Знаете, в последние несколько дней, когда я мог вести сколько-нибудь надежные наблюдения, Его Кровавость, кажется, исчез… по крайней мере, я не видел ни шкуры, ни когтей его. Я бы сказал, что это самое подходящее объяснение тому, куда он делся.

— Но ты не знаешь наверняка, что он захватил Рэдволл?

— Я так скажу, сэр. Судя по тому, где они были, когда я прервал наблюдение, эта орда могла добраться до Рэдволла меньше чем за день. А поскольку они явно не собирались следовать за мной до побережья, то, скорее всего, именно туда и направлялись.

Клевистон посмотрел на Уртфиста.

— История Браудера начинает выглядеть истинной, сэр. Никаких хищников на побережье, а Уртблад идет впереди своей орды на юг.

Тревеллер наклонил голову.

— Браудер?

— Лесной заяц, — пояснил Уртфист. — Он принес нам весть о том, что мой брат захватил Рэдволл.

— Этот парень, должно быть, очень быстро бегал, раз так быстро добрался сюда!

— Он утверждает, что пришел через горы, — сообщил Клевистон другому зайцу.

Брови Тревеллера взлетели вверх:

— Через горы, говоришь? За уши меня оттащи, такой трюк я даже сам никогда не пробовал. Я должен познакомиться с этим мастером разведки!

— Такая возможность у тебя будет, — сказал Уртфист. — Патруль Мелани сейчас с ним — я хотел проверить его рассказ о проходе через горы и узнать, будет ли он полезен нам. Они должны вернуться сегодня вечером, если все пройдет хорошо. А пока, мой друг, отдохни после долгого путешествия. Если пожелаешь чего-нибудь поесть, лучшее из того, что есть в наших кладовых, — в твоем распоряжении… хотя, боюсь, даже наше лучшее не слишком уж роскошь.

— После сухарных пайков, на которых я продержался большую часть последнего похода, все свежее из кладовых Саламандастрона покажется мне амброзией, милорд.

Тревеллер снова отсалютовал, так же ловко и безупречно, как и раньше, и покинул лорда Уртфиста. Ему и в голову не пришло спросить у своего начальника, что делать дальше; он уже доложил, а принимать решения должен был барсучий лорд. Когда он снова понадобится, Уртфист даст ему знать.

— Полковник, минутку, пожалуйста, — Клевистон задержался на склоне рядом с Уртфистом, пока все остальные зайцы входили в гору вслед за патрулем.

— Да, сэр?

— Позаботьтся о том, чтобы Тревеллер получил все самое лучшее, и не позволяй остальным слишком докучать ему. Уверен, им всем не терпится узнать все о его последнем задании, но ему нужен и отдых. Для него приготовлена спальня, и я уверен, что он захочет воспользоваться ею в ближайшее время.

— Я прослежу за этим, во.

— Я останусь здесь на некоторое время… возможно, подожду, других патрулей. Судя по тому, что говорит Тревеллер, я уверен, что все они вернутся к закату, и о появлении врага никаких вестей не будет. Пожалуйста, распорядись, чтобы мне принесли ужин, если я не вернусь к вечеру.

— Как пожелаете. Сэр… мы отправляемся в Рэдволл?

— Похоже, что так, полковник. После того как все патрули вернутся, и после того как я получу вести от Мелани… тогда мне придется принять самое сложное решение в моей жизни.

Клевистон повернулся, чтобы войти внутрь, но остановился.

— Сэр, почему они не убили Тревеллера, когда у них была такая возможность? По логике вещей, он должен быть мертв прямо сейчас. И мы бы так и остались в неведении, где находится ваш брат.

— Именно так, полковник. Как я уже говорил: возможно, мой брат действительно захватил Рэдволл и хочет убедиться, что я знаю об этом.

* * *

Закат в тот вечер был великолепен, как никогда на западном побережье. Багровый шар солнца превратил море в полотно жидкого огня, на поверхности которого плясали бесчисленные мириады капель патоки. Румяные оттенки становились все глубже, а затем и вовсе исчезли, когда потемневший шар окончательно скрылся за дальним изгибом водного горизонта.

Уртфист ничего этого не видел. Он стоял у восточного входа, и огромная громада Саламандастрона возвышалась позади него, закрывая ему вид на море. Его мысли были далеки от прекрасного, и он не был настроен оценивать огненное зрелище, устроенное природой. Когда за окном забрезжил долгий летний вечер, превративший побережье в область все более глубоких серых теней, Уртфист сосредоточил свое внимание на горном хребте на востоке.

Через два часа после ужина полковник Клевистон спустился вниз, чтобы немного постоять со своим начальником. Заяц принес с собой еще одно накрытое блюдо с едой на случай, если их бдение затянется до самой ночи, поскольку Уртфист не подавал никаких признаков того, что в ближайшее время двинется с места. Повелитель барсуков приветствовал своего командира озабоченным ворчанием и совсем не обратил внимания на еду.

— Хорошая ночь для отдыха на свежем воздухе, не так ли? — Клевистон отставил свою тарелку в сторону вместе с пустыми тарелками от предыдущей трапезы Уртфиста.

— Мирно, — отозвался Уртфист. — Одна из самых тихих и спокойных ночей, что я могу вспомнить. Как будто сама земля знает о приближении чего-то ужасного и затаила дыхание в страхе.

Клевистон воздержался от замечаний. Когда Уртфист начинал использовать поэтические обороты, положение дел действительно было плачевно.

— С вашего позволения, сэр, день выдался долгим: я стоял на вахте, бегал по всем вернувшимся патрулям и обустраивал старину Тревеллера. Кстати, я наконец-то уложил этого скорохода спать около часа назад, хотя, по правде говоря, думаю, он был так счастлив, что вернулся к своим, что мог бы не спать всю ночь, рассказывая остальным всякие небылицы. Но он не дурак и знает, что должен хорошо отдохнуть перед трудными временами, впереди. Он оказывает хорошее влияние на молодых.

— Узнаю его, — Уртфист помахал лапой. — Тебе не нужно оставаться здесь со мной здесь, но если ты настаиваешь, то можешь устроиться поудобнее.

— Спасибо, сэр. Яства можно оставить на потом, на случай, если мой живот начнет урчать.

После этого они долго стояли и сидели молча. Убывающий день сменялся полной ночью, а взошедшая луна освещала дюны и болота на востоке. Говорить было необязательно: оба знали, чего ждут.

Наконец, появились тени, слегка покачивающиеся по мере приближения к Саламандастрону. Через несколько минут они превратились в четыре отчетливые заячьи фигуры, направляющиеся прямо к восточному склону. Уртфист наклонился вперед, а Клевистон встал, чтобы поприветствовать новоприбывших.

Мелани остановилась, тяжело дыша и удивляясь тому, что Уртфист и Клевистон ждут их в этом месте. Стараясь скрыть свое изнеможение, она выпрямилась и отдала честь.

— Милорд… Патруль докладывает, сэр!

— Все прошло хорошо? — с тревогой спросил Уртфист.

Мелани не знала, как ответить.

— Проблем не было, сэр.

Две ее дочери подошли к ней сзади. Гивадон и Мизагель, подавляя тяжелое дыхание, изо всех сил постарались встать по стойке «смирно»; Браудер даже не пытался, казалось, он вот-вот потеряет сознание от напряжения.

Уртфист кивнул.

— Я понимаю. Полковник, проводите остальных внутрь. Я выслушаю доклад Мелани прямо здесь.

— Да, сэр!

Клевистон провел Браудера, Гивадон и Мизагель через вход. Все трое были так благодарны за то, что их ждет хорошая еда и отдых, что ни один из них не выказал удивления по поводу решения Уртфиста допросить Мелани на склоне одну.

Когда они остались одни, лорд-барсук сказал:

— То, что Браудер вернулся с вами, говорит о том, что он не проявил вероломства. Расскажи мне, что вы нашли.

— Здесь есть проход, сэр, — начала Мелани. — Именно там, где он сказал. Он знал его так хорошо, что, должно быть, уже проходил через него. Мы забрались как можно выше, пока не погас свет, потому что некоторые участки были коварными, и в темноте нам было бы трудно спуститься обратно. И это еще не все, милорд. Прежде чем тропинка уступила место твердой скале, мы нашли отпечатки лап. Его отпечатки. Спускающиеся вниз, но не ведущие вверх. Если только этот заяц не умеет летать, он пришел через горы именно так, как сказал.

— Вы уверены в этом?

— Я бы поставила на карту свою репутацию, — сказала Мелани и тут же почувствовала себя полной дурой. Конечно, на кону стояло нечто большее, чем ее репутация. Гораздо больше.

— Расскажи мне о перевале. Смогу ли я пройти через него?

— Ну… м-м-м…

— Клянусь мехом, солдат, не бойся ранить мои чувства! Мне нужен твой честный ответ!

— В таком случае, нет, — ответила Мелани. — Мы поднялись почти до самой вершины, прежде чем снова начали спускаться. Это было достаточно сложно даже для нас четверых. Для целой колонны зайцев или для такого крупного зверя, как вы, думаю, эта тропа непроходима.

Уртфист вздохнул.

— Спасибо, Мелани. Это было то, что мне нужно было знать.

— Одна странная вещь, сэр.

— Да?

— Можно было подумать, что заяц, способный совершить такое путешествие, как Браудер, обладает выносливостью… ну, барсука, сэр. Но он выдохся задолго до меня и моих девок. Вы видели его только что. Признаюсь, это был тяжелый день для любого зайца, но мы думали, что его сердце прямо-таки разорвется. На обратном пути мы дважды отдыхали, чтобы он мог перевести дух.

— И какой вывод ты сделаешь из этого?

— Ну, я не знаю, сэр. Просто он не выдающийся зверь. Может быть, он такой, каким кажется: простой лесной житель, заяц-холостяк, которого заставили служить в трудную минуту, чтобы помочь своим собратьям. Перед тем как мы ушли сегодня утром, он, похоже, очень гордился тем, что перебрался через горы. Сказал, что это самое великое, что он когда-либо делал. Судя по тому, как он любит спать и как он устал во время сегодняшней пробежки, я бы сказала, что это, скорее всего, правда. Не думаю, что Браудер — зверь, привыкший совершать великие поступки. Наверное, ему потребовались все усилия, чтобы добраться сюда за три дня. Полагаю, это тот случай, когда нужда заставляет зверя проявлять свои лучшие качества.

Уртфист задумался над этим.

— Итак, всё что я сегодня услышал, подтверждает его рассказ о путешествии через горы и о том, что мой брат перебрался на юг.

Уши Мелани дернулись вперед.

— Вы получили ответ от других патрулей, милорд?

Уртфист кивнул:

— И также вернулся Тревеллер.

Лицо Мелани засветилось.

— Тревеллер! Как он? Что он сказал?

— Он не был свидетелем падения Рэдволла, но подтверждает, что орда моего брата действительно пришла на юг и в последний раз ее видели направляющейся в сердце Страны Цветущих Мхов. Кроме того, мой брат не был с основной ордой в течение последних нескольких дней, когда Тревеллер наблюдал за ними, что подтверждает рассказ Браудера о том, что Уртблад прибыл в Рэдволл первым, опередив свою армию. А все двойные патрули вернулись без происшествий и не сообщили ни об одном враге в пределах двухдневного марша от Саламандастрона. От вас я ждал вестей последними… и теперь, когда я их получил, я все еще не уверен, что мне делать.

Мелани поняла, что не может дать ему совета и облегчить бремя ответственности, которое теперь лежит только на нем.

Уртфист посмотрел в сторону гор на востоке, примерно в направлении Рэдволла.

— Покинуть ли мне Саламандастрон, отдав прибрежные земли под власть Траттона? Или я останусь здесь, чтобы защищать эти берега, и оставлю добрых зверей страдать под игом моего брата? Неверный выбор может привести к катастрофе, от которой эти земли никогда не оправятся.

Мелани поняла, что именно такие вещи Уртфист мог сказать полковнику Клевистону, когда они остались наедине, и поначалу не сочла нужным отвечать. Но, обдумав его слова, она почувствовала, что вынуждена высказать свое мнение.

— Мы в вашем распоряжении, милорд. Но, если позволите, я не понимаю, как мы можем сидеть сложа руки и не помогать Рэдволлу. Это аббатство стоит на страже мира и безопасности всей страны, так я всегда слышала. Мы не можем оставить его в лапах тирана.

Уртфист уставился на нее сверху вниз:

— А что вы сами? Долгий патруль, несомненно, понесет большие потери в войне против моего брата.

— Он начал это, сэр. Возможно, нам суждено и закончить это. Но мы будем сражаться за вас и умрем за вас, если понадобится, потому что это наш долг. Не позволяйте добрым зверям страдать из-за вашей заботы о нас, милорд. Если мы не идем на помощь Рэдволлу, то лучше бы по какой-то другой причине.

— Я не сомневаюсь ни в вашей доблести, ни в вашей преданности. Сейчас я должен думать о безопасности всех земель. И эта безопасность окажется под величайшей угрозой, если Долгий патруль будет уничтожен. Если вы растратите себя в бесплодной битве с ордой моего брата, кто защитит беззащитных?

— Да, но если мы сможем освободить Рэдволл, разве это не будет стоить того?

Уртфист молчал. Было слышно, как стучит его сердце. Когда он, наконец, заговорил, голос его был ровным.

— Именно это я и должен решить.

* * *

Над прибрежными равнинами вокруг Саламандастрона висел тяжелый утренний туман. Солнце еще не показалось над вершинами на востоке, и ни дуновение ветра не шевелило серость, покрывавшую землю. Море было таким же спокойным, лишь легкие волны лениво омывали берег. Туман был прохладным и влажным, но все равно утро было таким же гнетущим, как и любой влажный летний полдень.

Сто зайцев стояло на южных склонах горной крепости, разделенные на пять отрядов по двадцать взводов. Браудер стоял отдельно от них. Тревеллер занял место отсутствующего Ханчета во взводе капитана Тейвуда.

Четыре взвода стояли в строю на нижнем склоне, почти у самого песчаного края, где подножие горы встречалось с широким песчаным берегом. Пятый, под командованием полковника Клевистона, стоял дальше ко входу, лицом к собравшимся товарищам.

Мелани и ее дочери Гивадон и Мизагель занимали свои места в строю позади полковника. Зайчиха не могла отделаться от мысли, что она как-то повлияла на ход этих великих событий своими словами, сказанными лорду-барсуку после возвращения с Браудером. Теперь она испытывала серьезные сомнения по поводу того, что не держала язык за зубами.

Лорд Уртфист закончил смотр четырех взводов, а затем направился к своему полковнику. За день и две ночи, прошедшие после возвращения Тревеллера, Саламандастрон был укреплен для длительной осады. Все боковые входы, кроме двух, были наглухо заделаны деревом, камнями и смоляным раствором, а те два оставшихся дверных проема при первых признаках беды мог заблокировать изнутри один заяц. В скудных садах, разбитых террасами, были собраны дополнительные запасы провизии, а возле каждой оконной щели лежали тайники со стрелами, копьями и пращами.

Уртфист собирался в Рэдволл. Но он не собирался оставлять свой дом без охраны. Самой сложной частью подготовки было решить, кто из Долгого патруля пойдет с ним в бой… а кому будет приказано остаться в тылу и охранять гору, пока их повелитель отправится навстречу своему главному испытанию.

Клевистон посмотрел на барсучьего лорда.

— Сэр, я действительно должен пойти с вами.

В полном боевом доспехе Уртфист выглядел грозно, а массивное железное копье в его лапе было высотой с зайца. Это был не тот зверь, с которым можно спорить. Тем не менее полковник чувствовал себя обязанным протестовать до последнего.

— Мы уже несколько раз обсуждали это, полковник. В патруле нет ни одного зайца, который не считал бы своим долгом быть на моей стороне в этом походе. Но оборона Саламандастрона — важное дело. Мне нужно, чтобы в мое отсутствие здесь находился мой лучший и самый опытный командир, который сможет уберечь Саламандастрон от попадания в грязные лапы морских крыс, в случае, если я не вернусь.

— Прошу прощения, но меня беспокоят не крысы. Мы оба знаем, что есть только одна причина, по которой вы не вернетесь, и в этом случае, подозреваю, меня навестит еще один барсук, которого я предпочел бы не видеть в этих краях. Нельзя ожидать, что двадцать зайцев смогут отбиться от целой оравы вашего брата.

— Я ожидаю, что вы сделаете все, на что способны, — сказал Уртфист. — В истории Саламандастрона бывали случаи, когда его удерживало всего несколько десятков зайцев.

«Да, но только не от таких, как Траттон и Уртблад», хотел сказать Клевистон, но придержал язык.

— Меня больше всего волнуют крысы Траттона, — продолжал Уртфист, — и я думаю, что наши приготовления достаточны, чтобы отбить любую его попытку захватить Саламандастрон для себя. Но только в том случае, если в отряде окажется взвод стойких зайцев, способных отразить его атаки. Что касается моего брата, то я рассчитываю, что он будет наслаждаться захватом Рэдволла и некоторое время укреплять свои позиции там, прежде чем начнет думать о следующем завоевании. Возможно, он будет знать о моем приходе, а возможно, мы застанем его врасплох. Но я не думаю, что он сразу же начнет угрожать Саламандастрону, по крайней мере, пока мы с ним не встретимся в бою. А дальше — знает только судьба, — Барсук положил лапу на плечо Клевистона. — Я знаю, что тебе, мой старый друг, будет нелегко, но подумай, насколько сложнее будет одному из молодых, менее опытных командиров. Один взвод должен остаться в тылу, и я счел, что ваш взвод лучше всего подходит для этой задачи. И это мое окончательное решение, полковник.

Клевистон понял, что последнее слово в этом вопросе уже сказано.

— Да, сэр.

— Мы отправимся на юг, затем на восток, огибая горы при первой же возможности, которую предоставит местность, а затем направимся в Рэдволл по самому прямому маршруту. Сомневаюсь, что войска моего брата появятся в ближайшее время на побережье, но на равнинах за горами все может быть иначе. Я могу лишь надеяться, что сопротивление добрых существ из Страны Цветущих Мхов займет его внимание настолько, что мы сможем пересечь большую часть равнин без его ведома, но, возможно, это слишком большие надежды. Тем не менее, к Рэдволлу невозможно подойти под прикрытием леса, не пройдя много дней пути, так что открытые равнины — это опасность, которой мы должны рискнуть. Правильная расстановка наших передовых патрулей может застать врасплох их дозорных и позволить нам одолеть их прежде, чем они успеют сообщить моему брату о моем приближении.

— Можно надеяться, сэр. Но эти земли нам неизвестны. Даже Браудер может оказаться бесполезным на равнине, если он всю жизнь прожил в лесах.

— Да, хотя он и пересек равнины, чтобы добраться до Саламандастрона. Но я рассчитываю встретить по пути других, которые знают эти равнины и помогут нам… добрых зверей, которые, возможно, слышали о преступлениях моего брата и не хотели бы, чтобы подобные ужасы распространились на их собственные земли. Некоторые из них могут даже присоединиться к нашей борьбе. Сегодня я отправляюсь в путь с восемьюдесятью зайцами, но к тому времени, как мы доберемся до Рэдволла, их число может оказаться гораздо больше. И, конечно же, сами обитатели лесов около Рэдволла будут сражаться, чтобы отвоевать свой дом. Может статься, что мой брат совершил ошибку, которая навсегда положит конец его завоевательным походам.

— Если кто и может победить его, то это вы. Как и сказал Браудер, вы — единственная надежда жителей Рэдволла, — Клевистон заметил особый блеск в глазах Уртфиста. — Но это не единственная причина, по которой вы отправляетесь, не так ли?

— Вы слишком хорошо меня знаете, полковник. Это моя судьба, которую я собираюсь встретить, как было предсказано двадцать сезонов назад, — Уртфист на мгновение замолчал. — Забавно… Я знаю пророчество о том, что последняя битва произойдет здесь, около Саламандастрона. Возможно, это хорошее предзнаменование, что я буду сражаться со своим братом в незнакомом ему месте, где у меня может быть много союзников.

— Как вы говорите, сэр, возможно, его дни подошли к концу.

— Мы узнаем это очень скоро, полковник. На меня никогда не снисходил дар пророчества, поэтому я вынужден был толковать пророчество брата, как только мог. Там всегда оставалось место для того, чтобы финальное противостояние могло пойти по любому пути. Через несколько дней мы узнаем это наверняка, и пророчество, которое было отлито в камне двадцать сезонов назад, разрешится для всех.

Солнце, пробившись сквозь утренний туман, заслонило вершины. Через час или два туман рассеется, а пока Саламандастрон лежал, окутанный туманом, вокруг своего основания, и воздух прибрежных земель был так же густо затуманен, как и будущее.

Клевистон отсалютовал барсучьему лорду.

— Я не подведу вас, сэр. Саламандастрон будет в безопасности до вашего возвращения, — судя по тону зайца, возвращение Уртфиста было несомненным.

— Я знаю, что так и будет, полковник, — Уртфист повернулся, чтобы присоединиться к четырем взводам, которые отправятся с ним в Рэдволл.

— Сэр…

— Да, полковник?

— Задайте, ради нас, по делам хищническому сброду!

— Можете на это рассчитывать, полковник.

Мгновением позже поход был начат. Все зайцы во взводе полковника Клевистона стояли на склоне горы, подняв лапы к бровям в торжественном приветствии, пока Уртфист вел свою армию на юг. Они стояли так еще долгое время после того, как уходящие войска скрылись в утреннем тумане.