Написанному верить (джен)

Сдав смену и забрав недельный заработок, Картер отправился прямиком к Бэнсону в квартиру. Для открытия магазинов с провиантом было еще слишком рано, но именно в этот час Картер рассчитывал застать Пола.

— Я остановлюсь у тебя, — сказал он, отталкивая сонного Пола вглубь квартиры — подумал, тебе нужен стимул для поиска богатенького кретина. А я — самый лучший стимул! И, слушай, дай что-нибудь поесть, всю ночь на ногах!

— Если я сведу тебя с нужным человеком, ты оставишь меня в покое? — спросил Пол, подавая незваному гостю батончик мюсли и стакан шипучки.

— Очень мне надо с тобой возиться!

— А как я могу тебе верить? — не отставал юноша.

— Угрожать вздумал? — осклабился Картер — Не советую. У тебя кишка тонка. Я тебя потому и выбрал — он закашлялся, подавившись газировкой.

— Тогда я нашел нужного человека, — Пол внимательно наблюдал за тем, как меняется выражение лица Картера — он подойдет сюда с деньгами, со всей суммой. Где товар?

— Со мной, в нательном мешке.

— И какова моя доля?

— Шиш с маслом! Припугну тебя и свалю в закат… — Картер замер, медленно поднимая глаза на Пола, черты которого стали удивительным образом меняться, открывая перед ним уже виденного однажды человека — Что ты мне дал?

— Сыворотку правды, — волшебная палочка уже была нацелена на злоумышленника — хотел проверить, действует ли на тебя магия. Проверил — зло ухмыльнулся зельевар.

В следующий момент Картера пронзила такая головная боль, о которой он никогда в своей жизни и не помышлял. Она не шла ни в какое сравнение с той ночью, когда Снейп допрашивал его в Италии. Тогда на нем были амулеты, снять которые тоже требовалось много усилий, но сейчас, он был беззащитен. Блоки, выстроенные в его голове Малфоем, теперь рассыпались в пыль, заставляя Картера биться в судорогах и исходить пеной.

* * *

Субботний день выдался на удивление солнечным. Ночью случились первые заморозки, и с утра на стеклах поблескивала легкая изморозь. Сейчас ветер гонял редкие облака по небу, которое так непривычно для этого времени года голубело над Шотландией. Гермиона и Джинни шли по главной улице Хогсмида по направлению к «Трем метлам», где собирались пообедать с детьми, как только те обойдут все лавочки деревушки.

— Ты так и не рассказала, чем ты занималась в Италии, — удовлетворить любопытство миссис Поттер всегда было нелегкой задачей.

— Рассказала, Джинни, — засмеялась Гермиона — помогала Снейпу работать над рукописями. Переводила старые тексты. Проводила их историческую оценку. Я была в Италии всего четыре дня, большую часть которых просидела в номере над старыми книгами. Ума не приложу, что тебе рассказать об этом!

— Просто ты и о вас с Роном ничего не рассказывала, вот я и подумала, может у тебя в жизни кардинальные перемены.

— Да, ты права, перемены и впрямь кардинальные. Рон сам просил повременить с объявлением о нашем расставании. Дети еще не знают. Скажем им на Святочном балу. Ты — то сама как узнала? Рон сказал?

— Ему пришлось, — смутилась бывшая золовка — носки выдали его.

Они рассмеялись. Поведение Рона дома всегда было угрозой полного уничтожения и дома, и его самого. Не то чтобы он был не приспособлен обслужить себя сам, просто то, как он это делал, грозило потопами, пожарами и крупномасштабными разрушениями. Примечательно, что сам младший Уизли этого не признавал, искренне полагая, что к нему цепляются. Однажды, в бытность свою аврором, чуть не рассорился с Гарри, когда тот на задании предложил ему бросать в противника Эскуро. Они, конечно, помирились, потому что глупо обижаться на правду. Эскуро Рональда Уизли навсегда вошло в список почетных достижений Аврората как самое мощное заклинание массового поражения, надолго выводящее противника из строя.

— Никогда не думала, что скажу это, — Джинни придержала дверь в заведение мадам Розмерты — но хорошо, что вы все-таки решили разбежаться. Вы такие разные, я все никак в толк не могла взять, почему вы сошлись. Ты все правильно сделала, я просто думала, что это будет раньше. Гораздо раньше.

— Спасибо тебе, дорогая, на добром слове, но только будь моя воля, я бы ничего не меняла. Это Рон меня бросил. Он был несчастен.

— О! — Джиневра замерла, что-то напряженно припоминая.

— Только не говори, что ты тоже спорила с Забини! — поддела подругу Гермиона.

— Мы, в общем-то, все спорили… Тот год был просто кошмарный. Чтобы не сойти с ума, а в Выручай-комнате такое случалось, так вот, чтобы не сойти с ума, мы спорили. Поздно ночью мы пробирались в кухню, через пуффендуйцев. Она считалась нейтральной территорией. У нас был установлен мораторий на стычки со слизеринцами там, за этим следили эльфы. Вместо этого, мы спорили. Абсолютно на все, что могло прийти в голову. Как-то поспорили на то, сколько зубов у Воландеморта, тридцать два, как у человека, или как у змеи, шесть рядов. Просто никто не видел, как он ел. Даже Малфой. И однажды поспорили, что Рон бросит тебя. Правда, уже не помню по какому поводу.

— И что ты поставила тогда на кон?

— Свидание с Забини. Гарри меня убьет.

— Да. Дружить с тобой для меня было честью, — искренне потешалась над подругой героиня войны.

— Я убью Рона.

— Это обязательно, — снова согласилась гриффиндорка, чувствуя извращенное удовольствие оттого, как именно она оказалась отмщенной.

* * *

В кабинете министра происходило то, что в любом учреждении мира зовется злостным нарушением трудовой дисциплины. В их случае, поводом к распитию шампанского послужило завершение операции.

— Мой дорогой, Северус, — воскликнул как всегда, благодушно настроенный, Блэк — это все благодаря вам! Вы доставили нам с министром такую радость! Спасибо вам! — и он кинулся к своему подчиненному пожимать руку.

Министр, чье шампанское оказалось явно крепче, чем у других только повторял вслед за Блэком:

— Да, Северус, такую радость! — и утирал глаза цветастым платком.

Сам Северус отчаянно пытался придумать повод сбежать. И таковой нашелся неожиданно, но, если знать, как работает голова его начальника, вполне закономерно.

— Дорогой, Шеклбот, — снова начал лить мед глава Отдела Тайн — это так ужасно, что наши бывшие волшебники остались не у дел.

— Но мистер Блэк, — министр добродушно улыбнулся — дорогой, мы ведем работу со сквибами сразу по нескольким направлениям: образовательном, гражданско-правовом, и… — он нахмурил брови — Вам ли не знать!

— А я знаю! — воссиял невыразимец — Я про Гермиону Грейнджер!

— А что с Гермионой? — одновременно спросили Кингсли и Снейп.

— Девочку же нельзя бросать! Нет, я понимаю, — Блэк начал расхаживать по кабинету, для пущего драматизма, размахивая руками — Британский музей — эта величина. Но девочка же там просто прозябает! А теперь еще и это страшное несчастье… — выдержав паузу, он возопил — Мы должны спасти ее!

На Северуса в этот момент было страшно смотреть. Он никогда не испытывал особого раздражения к своему начальнику, благо и общались они не то чтобы часто, но вот сейчас он готов был рвать и метать, лишь бы только Блэк перешел к сути.

— Севреус, какой ужас! Зовите Гарри, надо спасать бедняжку! — но Кингсли не сидел бы в кресле министра, если бы даже в хорошем «настроении» не задавал правильных вопросов — Кстати, от чего мы ее спасаем?

— От самой себя, друг мой!

В этот момент в кабинете раздался стон Снейпа:

— Мерлина ради, мистер Блэк, я вас сейчас ударю!

— И будете правы! Я настаиваю! И на моей совести есть вина за то, что столько лет бедняжка была скрыта от нас. А ведь она прекрасный аналитик! Как многое бы она могла сделать в МИ-6, если бы они все-таки организовали отдел по сотрудничеству магов и магглов, как мы, — он перевел дыхание — предлагаю направить туда, — он махнул ругой в сторону двери — резолюцию, пусть организуют такой отдел, в рамках двухстороннего сотрудничества, с целью пропорционального распределения нагрузки на аппаратные машины нашего и их обществ.

— Признаться, я ничего не знал, — потрясенно сказал министр — она всегда такая скрытная…- и он постарался попасть в кресло с первой попытки — А она согласится? — совсем некстати, по мнению Снейпа, спросил Шеклбот.

— А пусть у нее Северус спросит, — предложил, уже потерявший интерес к этой теме, Блэк.