Заветное желание Гарри (джен)

Гарри стоит в кабинете директора, держа Снейпа за руку. Он сжимает его теплую ладонь и не слушает Дамблдора, который говорит ему напутственные слова и предлагает пройти вперед.

― Гарри, ну отпусти же профессора Снейпа, наконец. Я бы хотел, чтобы ты поговорил с этими милыми людьми наедине.

Краем глаз он видит стоящую в сторонке пару. Он даже не хочет смотреть им в глаза. Он заранее им не верит. Или не хочет верить.

На самом деле ему все равно, что это за люди. Хорошие они или плохие.

Он все терзает руку Снейпа, которому, наверное, уже больно, но он зачем-то терпит.

Он чувствует, как его пальцы крепко сжимают в ответ.

Это единственное, что сейчас важно.

― В чем дело, Гарри? ― хмурится Дамблдор.

― Я хочу остаться с ним, ― выдавливает он.

― Но мы уже все обсудили... Северус оставь нас, пожалуйста.

Снейп даже не двигается.

Гарри хочет обхватить его за талию и превратиться в пиявку, которую не отдерешь, как ни пытайся. Это было бы вернее всего, но он боится отпустить его руку. Может, Снейп воспримет это как знак, что надо уходить, развернется и исчезнет в камине?

Поэтому Гарри продолжает сжимать его ладонь, а второй рукой обнимает его руку и утыкается носом куда-то ниже плеча ― куда достает.

― Гарри…

― Я к нему привык... мне с ним спокойно, ― бормочет он, не поворачивая головы.

― С новыми опекунами тебе тоже будет спокойно, ― уверяет Дамблдор.

― Нет... я боюсь чужих людей. ― Гарри начинает трясти, и он чувствует, что либо сейчас, либо никогда ― надо сделать все возможное, все, что в его силах. ― Я слишком нервничаю от мысли, что надо переехать, что у меня будет другая комната... ― продолжает он выдумывать, но отчасти это и не выдумка. ― У меня уже сильный стресс, понимаете? От этого моя магия истощается... я даже не смогу трансфигурировать обычную спичку в зажигалку… я чувствую, как теряю сноровку… Пожалуйста, пусть все останется как есть!

Он бы заплакал, чтобы усилить эффект, но не может ― горло сжимает спазм до боли. Гарри снова прислоняется щекой к руке Снейпа. Ему так хорошо. И удивительно, что Снейп не отталкивает его и не слушается директора ― никуда не уходит. Он продолжает сжимать его руку своей, и она у него ощутимо дрожит.

― Уведи мальчика, Северус, ― холодно говорит Дамблдор. ― Мы еще поговорим об этом.

Снейпа не нужно упрашивать дважды. Та статуя, в которую он превратился, мгновенно оживает. Гарри сам не понимает, как они оказываются в камине, а потом через пару секунд ― в своих апартаментах.

Снейп, прямой как палка, выходит из камина, даже не пошатнувшись. В отличие от Гарри, который мешком вываливается на ковер, после чего подползает к дивану, утыкается в него лицом и так замирает.

Может, если он вцепится в диван, его не станут тащить отсюда силой? Он готов так просидеть целую вечность.

― И что это было, Поттер? ― нарушает тишину Снейп, а Гарри вздрагивает: он словно забыл о нем.

― Я не хочу к ним, ― тихо говорит он.

― Решили попробовать себя в роли слизеринца? ― Его голос исполнен сарказма. ― Поздно же спохватились…

― Ничего не поздно, ― бубнит себе под нос Гарри, прижимаясь щекой к прохладной коже дивана.

― А все-таки, почему вы не захотели к этим людям? ― обыденным тоном спрашивает Снейп, как будто сам только что не держал его за руку, словно не хотел отпускать даже для того, чтобы тот просто подошел и поговорил с потенциальными опекунами. ― Вы ведь даже их не…

― Я вообще ни к кому не хочу, ― не дает ему продолжит Гарри. ― Мне не нужно никого другого… понятно?

Снейп отворачивается от него и отходит к столу, заваленному бумагами.

― Вы не понимаете…

― А что я должен понять? ― Гарри весь сжимается. ― Что вы… вы просто… вы не хотите…

Ему хочется подойти к нему и снова вцепиться в него. Зарыться лицом в мантию и почувствовать, как он поддерживающе сжимает его плечо. Как проводит по волосам и совсем ― ну ни капельки ― не собирается его кому-то отдавать.

― Речь не о том, хочу я или нет, ― слышит он и боится услышать продолжение с этим извечным и ужасно обидным «но». ― Это то же самое, как доверить ребенка недееспособному…

― Нет! ― перебивает Гарри. Он не хочет дослушивать. Ему неважно, что думает Снейп. Ему важно одно: остаться с ним. Вот здесь. И больше никогда ― никогда не поднимать этот разговор.

― Что ― нет? ― Снейп подходит ближе ― Гарри слышит его приближающиеся шаги. ― Вы знаете способ, как превратиться из магла в мага? Знаете? ― Тот начинает заводиться, а Гарри все сильнее вжимается в переднюю часть дивана. ― Так расскажите, я попытаюсь что-то изменить. А может, вы в курсе, как исправить характер? Превратиться в кого-то милого и заботливого? Стать кем-то ― кем угодно, но не мной? Знаете?

― У вас есть магия, ― в который раз говорит Гарри, боясь взглянуть на него. ― Вы вызвали эльфа…

― Вызвал ― потому что не знал, что с вами делать! ― Снейп уже совсем рядом ― его голос звучит близко, очень близко, а Гарри продолжает прятать лицо. ― Да эльф бы и сам пришел, без меня!

― Случай с эльфом… просто счастливый случай… он… одноразовый. ― Голос Снейп резко садится, словно кто-то увел его звук на минус. ― Я не смогу вас уберечь. Один раз уже не смог… и вашей жизнью так рисковать не могу.

О чем это он? Когда это он ― не смог?

А может… он говорит вовсе не о нем?

Может, профессор присядет к нему, может обнимет? Нет, это все зазеркальные сказки, не более того. Но он продолжает стоять рядом, так близко, что Гарри, отклонив голову чуть влево, видит край черной мантии, которая немного касается его согнутой ноги.

― Что вы видели в зеркале желаний, Поттер?

― При чем здесь это? ― Гарри теряется, захваченный врасплох. Почему Снейп спрашивает об этом как раз, когда у него снова в голове вертятся эти картинки? Может, он умеет читать мысли?

― А я только лишний раз хотел убедиться в том, что прав. ― В голосе Снейпа звучит презрение. ― Вы мне не доверяете. Вам сложно сказать мне, чего вы хотите больше всего, при том, что я, скорее всего, даже догадываюсь, что это, и в этом нет ничего предосудительного. А что если речь зайдет о чем-то серьезном, что касается, например, вашей безопасности? Какими щипцами я должен буду вытаскивать из вас правду?

― Вы тоже мне не доверяете. ― Оскорбленный Гарри отклоняется от дивана. ― Вы не хотите сказать, кто такая Эйлин, и почему она оставила вам денег. Почему она была так уверена, что вы рано или поздно попадете в этот мир?

― Вот мы и подошли к тому, Поттер, ― шипит Снейп, наклонившись к нему и игнорируя его вопрос, ― что вам лучше жить с человеком, которому вы не побоитесь сказать, что увидели в зеркале. Что касается меня, ― он немного отодвигается назад, ― я принципиально никому не доверяю. Даже самый близкий человек… мой сын… никогда не знал меня настоящего.

Гарри поворачивается к нему всем корпусом и смотрит на него прямо, пытаясь понять, а точнее ― ответить на один-единственный вопрос, который тревожит его.

И это вопрос не об Эйлин.

― Может быть, вы на самом деле хотели от меня избавиться, а я все испортил?

Удивительно, что ему удалось произнести это ровно, даже голос не дрогнул.

Снейп ошеломленно смотрит на него, будто не ожидал это услышать.

― Нет, ― отрезает он, глядя ему в глаза, и его взгляд становится решительным и жестким.

― Значит… вы хотите… ― Гарри снова начинает задыхаться. ― Хотите, чтобы я…

― Я уже говорил: не имеет значения, чего я хочу, Поттер. ― Снейп выпрямляется и отходит от него. ― За это немалое время, что мы прожили под одной крышей, мы выяснили, что ваше доверие ― слишком ценный подарок, которым вы не разбрасываетесь направо и налево… оно, может, и правильно. Верю, что вы преподнесете его кому-то… особенному. Кому будете доверять, естественно. И это ― не я.

Он говорит медленно, словно проверяя каждое слово на прочность, а в интонациях нет-нет ― и проскальзывает обида. Хотя Снейп старательно ее скрывает за привычной маской равнодушия.

― Вы все не так поняли… ― Гарри пытается объяснить, но его прерывают:

― Хватит, Поттер. Идите лучше восстановите свое магическое ядро и займитесь трансфигурацией, или о чем вы там говорили, чтоб не позориться. ― Снейп идет к своему к столу и делает вид, что страшно занят, и что воспринял его слова, сказанные в панике, всерьез. ― А я тоже займусь делами ― у меня полно непроверенных домашних заданий от разных олухов, которые не могут отличить ровную линию от кривой.

Гарри хочет порадоваться его сарказму, ставшему таким родным, но не может. В горле застревает ком ― в очередной раз.

Неужели наступит момент, когда это все исчезнет?

Не ком, нет. От него бы он избавился хоть сейчас.

Все это. То, что неожиданно стало таким дорогим и важным. Жаль, профессор этого не понимает. Или не хочет понять.

― Интересно, директор оставит меня в покое? ― то ли спрашивает, то ли рассуждает он.

Снейп, уже сидя за столом, поднимает голову. По его расфокусированному взгляду сложно что-то прочесть.

― Вы зря старались, Поттер, ― говорит он, спустя долгую паузу. ― То, что должно произойти ― произойдет. Это лишь вопрос времени.

― Тогда выходит, вы тоже зря старались, профессор, ― с трудом скрывая обиду, бросает Гарри и идет к себе.

И не нужно ему говорить, что Снейп схватил его за руку и не давал подойти к опекунам, только чтобы досадить Дамблдору. Или чтобы сыграть в какую-то глупую игру. Или ― сыграть на нервах тех «милых людей», которые потратили, между прочим, время, чтобы прийти и познакомиться с сироткой.

Это что-то другое. И Гарри догадывается ― что именно.

* * *

Гарри сидит за столом, нервно вертя в руках перо. Он не может перестать думать о том, что сказал ему Снейп. Все ― что он сказал и сделал сегодня. Для него.

Если посмотреть со стороны, они только и делают, что ссорятся. Что-то выясняют. Просто Гарри часто сам его провоцирует, заходит на его территорию с неуместными вопросами. Да и Снейп не отстает ― лезет туда, куда не просят. Спрашивает о том, что ему знать не положено.

Вот это как раз вопрос о доверии. Насколько Гарри ему доверяет?

Он и сам не знает. Но знает другое: он не хочет уходить к другим людям. Снейп ему нужен. С ним тепло, даже когда тот холоден, как ледяная глыба. Он не оставит в беде. Еще ни разу не оставил и не оттолкнул.

Он просто тоже чего-то боится. Может, того, что привяжется, а завтра Гарри передумает и променяет его на кого-то получше?

Гарри пожимает плечами, все не решаясь написать первое слово на лежащем перед ним чистом пергаменте. В голове прокручивается недавний разговор, который он честно подслушал, сидя у двери своей комнаты. А директор, придя, наверное, забыл наложить заглушающие чары. А может и не собирался ничего от него скрывать.

«Мальчишка сам не понимает порой, что несет, ― слышал он доносящийся из гостиной приглушенный, но нервный голос Снейпа. ― Какая зажигалка, раздери его дракон? Да он в первый же день жизни с волшебниками с головой выдаст свое магловское прошлое… А что может случиться хуже этого?»

Раздери его дракон? Гарри в восторге тут же запомнил, чтобы когда-нибудь употребить. Интересно, где и когда Снейп нахватался магических присказок?

«Гарри поступил необдуманно, ― спокойно и мягко отвечал Дамблдор ― он, видимо, уже не сердился, а может, мастерски скрывал свое настроение. ― Он был на взводе, надумал себе всякого…»

«Ему нужна стабильность, ― перебил его Снейп. ― Как ни странно признавать, но я для него и есть ее воплощение. Просто как привычка, которая помогает ему держать свою жизнь хоть немного под контролем».

«Хочешь сказать, что не отпустишь Гарри от себя? ― В голосе Дамблдора послышалось недоверие. ― А уверен, что справишься? Мадам Помфри говорила…»

«Неважно, что она там говорила! ― повысил голос Снейп и тут же тихо продолжил: ― Пока не найдется вариант, который полностью устроит Поттера, внушит ему доверие и все прочее… я буду по-прежнему за ним приглядывать. Благо, опыт у меня есть, если вы до сих пор этого не поняли».

Последние слова он произнес почти яростно, и Гарри тогда подумал, что не смог бы так говорить с директором.

Тогда он и решил, что попытается… да, просто попытается ему довериться. Для этого подошел бы любой секрет, который можно рассказать и дать понять, что Гарри готов говорить с ним откровенно. Нет, не любой. Тот самый, который не дает Снейпу покоя с момента, как они оба столкнулись со своими самыми сильными желаниями.

Допустим, если Гарри расскажет ему… не будет ли это выглядеть, как манипуляции? Хотя Снейп не тот, кем можно манипулировать. Он не считает привязанность и любовь необходимыми чувствами, чтобы о ком-то заботиться. Но то, что Гарри увидел в зеркале ― это слишком личное. Рассказав об этом, он станет беззащитен и уязвим. Так уязвим, как никогда. Он не сможет после этого смотреть в глаза профессору. Да что там, он просто не сможет ему все рассказать.

Быть настолько открытым ― страшно.

Хотя, что он теряет. Можно ли потерять то, что никогда у него не было?

Гарри сидит уже битый час перед пергаментом. Все же написать записку куда проще, чем говорить вживую. Но почему так сложно, просто невозможно начать?

«Профессор Снейп!» Может, написать: «Дорогой профессор Снейп?» Нет, это будет чересчур. «Вы хотите знать, что я вчера увидел в зеркале. Так вот, я увидел там вас. Точнее, не только вас, еще и себя. Мы там были вдвоем, и я подумал, что вы тихонько подошли сзади. Но потом я понял, что ошибался, потому что вы, ну, вы меня обняли ― там, в зеркале. Зачем-то. И выглядели при этом так, будто это не просто ответственность, или ― что я временно живу с вами, а вы меня терпите. Ну, в общем, вы еще улыбались и были не похожи на себя из-за этого. А я сначала подумал, что это параллельный мир ― ну знаете, меня уже не удивить другими мирами. Но потом пришел Дамблдор, и оказалось, что все не так.

Я не знаю, почему я не увидел там Мариуса ― ведь это же логично, я хочу, чтобы он был жив и чтобы мы дружили как раньше. Я даже подумал, может зеркало сломалось. Но потом вы тоже заглянули туда, и я понял, что с зеркалом все в порядке.

В общем, вот это то самое, что я хотел вам рассказать. Забыл добавить, что вы еще зачем-то поцеловали меня в макушку. И при этом у вас не было такого лица, типа ― фу, какая гадость. Вы вроде как считали, что все нормально. Ну и я тоже. И это выглядело, знаете, будто мы… ну, семья. Настоящая семья, не просто, как будто я ваш подопечный. Это было, будто вы мой отец ― почти родной, то есть, этого «почти» там не было. Ну, я не увидел. И еще я, который настоящий, чувствовал, что мне бы это понравилось. Но это не означает, что вы мне что-то должны. Я просто рассказал вам подробно все, как было. И не говорите больше, что я вам не доверяю».

Фухх! Как же это сложно. Гарри кажется, что с него семь потов сошло, пока он складывал слова в предложения ― в очень корявые, неуверенные предложения. Оказывается, доверять ― это ох как непросто. Особенно Снейпу, который неизвестно как себя поведет, когда все это прочитает.

Так, теперь дело за малым: отдать записку, которая, к слову, переросла в целое письмо. Но кто сказал, что отдавать надо лично в руки?

Гарри на цыпочках выходит в гостиную, где царит таинственный полумрак: в камине слегка потрескивает зеленый волшебный огонь. Снейп уже у себя и, может, даже спит. Гарри тихонько берет палочку с каминной полки и отправляет сложенный вдвое пергамент прямо под дверь комнаты профессора.

На мгновение ему кажется, что слышит шорох и какие-то звуки, идущие из недр комнаты. Гарри быстро кладет палочку на место, вбегает к себе, выключает на ходу свет и ныряет под одеяло.

Через несколько минут дверь приоткрывается. Гарри плотно закрывает глаза и старательно ровно дышит, хотя у самого сердце колотится так, что аж отдает в висках. Снейп ― а это он, больше некому ― какое-то время стоит в дверях, впуская в комнату сумрачный зеленоватый свет, который Гарри видит, слегка приоткрыв веки и тут же зажмуривается снова. К счастью, дверь закрывается, и комната погружается в полный мрак.

Гарри вздыхает. Иногда ответственность Снейпа очень даже кстати ― он не стал бы будить его, если бы речь не шла ни о чем серьезном, например, о пожаре в Хогвартсе. Но завтра все равно придется об этом поговорить, как ни крути. И это ужасно.

Гарри уже немного жалеет, что затеял все это. Он, как и Снейп, никому не доверяет. Просто у него еще не было такого человека, с которым так можно. Даже Мариус ― с ним Гарри провел очень мало времени, чтобы хорошо узнать его и без опаски открыть ему душу. Да и не думал он тогда об этом: ему было всего лишь восемь лет, а Мариусу ― и того меньше.

Остается надеяться, что профессор не станет слишком судить его за нелепые мечты.