Я не Поттер Часть 2 | Магия освобождает (джен)

Они вышли из машины и осмотрелись, подняв головы кверху. Отель-де-Виль высился перед ними, словно тёмный исполин, шпилями врезаясь в небо. На фоне низких тёмных облаков здание казалось мрачной крепостью, из чьих окон словно подглядывали невидимые глаза. Башенки тянулись вверх в попытке зацепиться за небо, а карнизы были усыпаны фигурами, чьи именитые каменные лица застыли в вечной насмешке.

Дворец дышал чем-то старым, недобрым, как будто хранил в себе многовековые тени и голоса.

Для Симуса это место выглядело как одинокий каменный зверь, сдерживающий в своих стенах что-то чужое и опасное. Несмотря на то, что сейчас ратуша служила простой магловской мэрией, волнение в груди выдавало её враждебность к ним, и на долю секунды мужчина ощутил, что маги здесь — объект ненависти с незапамятных времён.

Подобные чувства были незнакомы Финнигану, жизнь положившему за единение двух народов, и он украдкой посмотрел на своего спутника — уж не заметил ли он в нём постыдных мыслей, не осудил за слабость?

Однако Кормак смотрел под ноги и, казалось, банально боялся. Он не любовался ни дворцом, ни сумрачными небесами. Его приятель хмурил лоб и поднимал глаза только на сопровождающего, копавшегося в бардачке автомобиля.

Приглашение посетить Орден Теней доставили Симусу через Кэти: бумагу подбросили ей, но на ней было его имя. Результатом чего стала длительная переписка, и в этом процессе, вроде бы, не использовалась магия. Жена просто находила раз в месяц в кармане послания и точно не могла пояснить, в какой момент и где их получала. Возможно, в больнице Святого Мунго? Или в мясной лавке?

Долгими вечерами ирландец мучился, не в состоянии принять решение и рискнуть всем, что имел. Шанс, что это ловушка и Волдеморт решил избавиться от него официально, публично обвинив в «угрозе миру», был велик. Однако жить, словно безропотный тюфяк, боясь стука в дверь, мужчина тоже не мог.

В какой-то момент он с ужасом понял, что потерял не только решительность, но и друзей. Люпин, которого он безмерно уважал, но так и не догадался сказать ему об этом вслух, окончательно перешёл на тёмную сторону. Уизли за каких-то полгода перестали быть собой и замерли, словно в ожидании конца света. Даже бывшая жена предала и укатила в Америку с любовником, прихватив их единственного сына. И лучше не вспоминать, чего ему стоило забрать ребёнка с другого континента, с его-то историей. А сейчас ему расплачиваться за этот отцовский порыв, отдавая Каллума в руки Пожирателям, чтобы те слепили из мальчишки послушного слугу власти?!

Позиция Ордена Теней была ему не до конца понятна. Любой здравомыслящий волшебник понимал: однажды количество психически нездоровых детей, которым связали магию по рецепту Тома Риддла из 40-х годов ХХ века, обязательно вызовет вопросы и приведёт к чему-то подобному. И в один прекрасный момент быть тенью самих себя маглорожденные маги откажутся, объединившись против нездоровой гегемонии чистой крови. Именно так было написано в одной из записок.

Симуса смущала эта формулировка — в ней не было ничего о Тёмном Лорде и его деспотической власти, и во всём обвинялись чистокровные маги. Пусть он и не был отличником в школе, но понять ошибочность такого подхода было легко. По всей видимости, Волдеморт для Ордена Теней был каким-то не до конца изученным персонажем в чёрном костюме. Что неудивительно — доступ в мир магии у них был ограничен, а происходил, как мужчина догадывался, только благодаря тайной вербовке сторонников с другой стороны.

Не то чтобы у Финнигана был большой выбор сильных союзников, но он пообещал себе, что разорвёт с Орденом все связи, если такой их подход окажется правдой, а не плодом его бурной фантазии.

Они уже раз не поверили, что зло может быть настолько хитрым, и второго раза он не допустит.

Он хорошо помнил момент десятилетней давности в дешевом магазине мантий, где даже вывески не было. Кто-то произнёс «Тёмный Лорд», и продавщица выронила отрез ткани из рук, чуть не поклонившись лбом о витрину.

Впрочем, такого настроя его привлечённый союзник Кормак Маклагген не разделял. Разбитый и уничтоженный, лишённый Гарри любви, он улыбался всем направо и налево, но в сердце хранил такую боль, что её хватило бы на целую команду по квиддичу. Он даже на какое-то время убедил Симуса, что всё равно, как они там что-то формулируют, лишь бы они в принципе были.

Мужчина в белой широкой кофте наконец достал нужные ему бумаги и подошёл к магам. Фальшивая приветливость связного не могла обмануть Симуса. Он угадывал в нём хорошо тренированную физическую силу и чувствовал настороженность.

— Сейчас пройдём по временным пропускам, — сказал он с улыбкой. — Но, чтобы всё получилось, господа, отдайте мне палочки, если в их конструкции есть какой-то металл.

— Нет, — отрезал Симус, даже не пытаясь что-то объяснить.

— Возможно, вы меня не поняли, месье, — произнёс мужчина с лёгкой насмешкой в голосе. — Я верну их вам на входе. Но сейчас мы пройдём через металлодетектор, и вам придётся оставить все металлические предметы на столе. Или вы хотите, чтобы ваши палочки кто-то забрал?

— Могу решить эту проблему с помощью магии, — предложил Симус, чуть повысив голос. — Подходит?

Сопровождающий нахмурился и начал оглядываться, едва сдерживая раздражение.

— Нет, месье, — бросил он сухо. — Магию можно применять только на нашем этаже.

Наконец Кормак первым передал палочку, после него и Симус, протянув свою медленно и неохотно. В мраморном холле палочки быстро перешли в руки второго охранника и вернулись лишь после того, как они прошли сквозь большую рамку — теперь палочки лежали в продолговатом кармане на груди сопровождающего.

— Мы идём вниз? — Симус недоумённо оглянулся. — Подвал?

— У нас здесь подвальное помещение, да, — с усмешкой пояснил тот, распахивая перед ними дверь. — Мы под защитой тех, кого ваши люди купить не смогли, но их осталось немного. Так что главный зал нам не выделят.

— Наши люди никого не покупали... — пробормотал Симус в спину проводнику, ступая вниз по лестнице.

Тот сделал вид, что не расслышал, но Симус знал, что это не так. И неприятное ощущение усилилось: память услужливо подкинула колдографию с мёртвыми волшебниками из Косого переулка. Их тела, как молчаливые свидетели, убийство которых Пожиратели списали на Орден. Газеты, конечно, умолчали об этом, но в кругу тёмных магов уже ходили слухи. Тогда Симус не поверил — кому могла понадобиться чистокровная старьевщица с её дочерью-полукровкой? Но вскоре стал получать записки и изменил своё мнение.

Сопровождающий остановился перед массивной металлической дверью, приложил палец к экрану с одной стороны, а затем — с другой. Что-то щёлкнуло, красный свет замка сменился зелёным, и дверь распахнулась в светлый, просторный коридор. Вдоль стен стояли постаменты с битой керамикой, и Симус, задержав на них взгляд, заметил, как проводник уловил его интерес.

— Археология — это то, чем мы, по мнению властей, занимаемся, — пояснил он с лёгкой усмешкой. — Древние поселения, катакомбы... всякое разное.

Кормак в какой-то момент решил обогнать Симуса, идущего медленно, словно зверёк на незнакомой территории. Однако далеко не ушёл, а замер возле стены, прислушиваясь.

— Вы слышите? — спросил сопровождающий. — Плохо, звукоизоляция подводит.

Но он повернул одну из ваз перед собой, и в стене открылась дверь. Оттуда уже и до Финнигана донёсся громкий женский голос, выкрикивающий «Аллохомора», а также более тихий мужской, выкрикнувший «Протего тоталум».

Приятели зашли в зал с зеркалами, многозначительно переглянулись, понимая всю наивность и бесполезность происходящего, а затем протянули к связному руки.

— Верните палочки немедленно, — приказал Симус. — Вы тут всё равно от нас защитились.

Палочки мужчина им вернул, но попытался оправдаться:

— Протего не от вас...

— Не надо мне лгать, мы ещё даже не познакомились.

— Адриан, ассистент того, к кому вы сейчас направляетесь, — представился он после недолгих раздумий.

Симус посмотрел на стройную женщину с мальчишеской стрижкой и совсем юного парня, которые здесь тренировались, пока они не вошли. Одеты они были в костюмы фехтовальщиков, а этим спортом когда-то увлекался отец Симуса, и в его глазах выглядели нелепо, но из любопытства узнать их имена ирландцу хотелось.

— Тайна, — виновато улыбнулся молодой человек.

— Французы? — спросил Кормак. — Или британцы? Совсем нет акцента.

За «фехтовальщика» ответил Адриан:

— Мы бежали из Британии, но среди нас много французов.

После чего слегка суетливо пригласил их выйти и продолжить намеченный путь.

— Им развязали магию? — спросил Симус. — Или не связывали?

Остановившись перед стеклянной дверью какого-то кабинета, на которой было написано «Куратор коллекций», связной ответил:

— Ей развязали, а парня спасли.

Зайдя в кабинет, они увидели, как им навстречу поспешно вышел высокий мускулистый мужчина лет сорока. Вельветовый пиджак слегка топорщился у него на плечах, а легкая щетина придавала волевому лицу харизму. Умные, живые глаза за круглыми стёклами очков блестели от волнения, когда он, слегка наклонившись вперёд, протянул обоим гостям руки с приветствием.

— Симус, Кормак, уже неделю жду вас... — пробормотал он, вздыхая. — Волнуюсь!

— Не стоит, — заверил его Кормак, присаживаясь в одно из двух кресел. — Пока что.

С легкой улыбкой сел и Финниган, сразу распознавший маску фальшивой доброжелательности.

— Позвольте представиться — меня зовут Оскар. Подробностей пока раскрыть не могу. Надеюсь, вы не в обиде?

— Мы знаем кто вы такой и знаем про ваш Орден, — задумчиво протянул Финниган. — Понятное дело, что биографию вы нам не выложите. Не знаем только ваших намерений и почему вы разговариваете с нами, как с последними идиотами?

Лицо Оскара оставалось непроницаемым, но в глазах мелькнуло напряжение.

— Если вы будете так общаться со всеми, кто хочет помочь, далеко не уедете, — заметил он спокойно. — Но хорошо, начнём с сути.

Он сложил руки на столе, пристально глядя на обоих магов.

— Орден Теней создан, чтобы спасти тех, кто оказался между двух миров. Между магами и маглами. Тех, кто не принадлежит полностью ни одному, ни другому. И таких становится больше с каждым годом. Мы не просто группа отчаявшихся — мы сила, которая однажды изменит мир.

Симус сдержанно кивнул, но его лицо оставалось непроницаемым.

— И для этого вы используете детей, у которых связали магию? — спроси он.

Оскар в ответ всплеснул руками.

— Какие дерзкие маги к нам пожаловали, а Адриан? Огонь!

Однако спохватился, словно вспомнив, кто кого приглашал, снял очки и посмотрел на гостей уже спокойно и со всей возможной серьезностью.

— Мир магии не оставил нам выбора, когда закрыл перед нами двери. Мне нужна ваша помощь, чтобы бороться за справедливость более достойными методами. Это ведь ваше призвание уже не один десяток лет, верно?

— Зависит от того, что вы понимаете под "справедливостью," — осторожно ответил Финниган. — Моё сердце открыто для всех. Я врагов не убил бы, раскайся они в содеянном. Мне всё равно, какая у них кровь. Это моя справедливость. А ваша?

— Ну, Габсбурги, пожалуй, не согласились бы, — усмехнулся Оскар.

— Кто-кто? — агрессивно переспросил Кормак. — Опять зубы заговариваете?

— Шучу, шучу! — поспешно заверил магов Оскар, поднимая руки в примирительном жесте. — Не хватало ещё, чтобы вы меня в жабу превратили.

— Говорите или мы уйдём, — отрезал Финниган. — На актёрство у меня с аллергия с детства.

— Хорошо, — согласился Оскар, поставил локти на стол и кивнул своим мыслям. — Впервые я увидел магию на видеозаписи: какой-то мужчина стоит над колыбелью моих сестёр, машет палочкой, его губы шевелятся… Звук тогда редко писали, так что пришлось довольствоваться этим. Родители чуть с ума не сошли, решив, что дочерей случайно миновала смерть. А потом, по мере того как шли годы, на форумах стали появляться странные сообщения о похожих случаях, о тех же палочках… как снежный ком, понимаете?

— Ещё как понимаю, — мрачно ответил Симус. — Это опасный обряд-заклинание, придуманный очень тёмным магом.

— Вот именно, — кивнул Оскар. — Тогда я знал лишь одно — кто-то стоял за шизофренией, которая разрушила жизни моих сестёр. Болезни, которой у нас в роду никогда не было. Точно я этого не знал точно, но нутром чувствовал!

Финниган опустил глаза, думая о своей давней борьбе против таких издевательств — борьбе, в которой он потерпел поражение. Единственное, что он смог, — это угостить Авадой какого-то племянника Макнейра, настолько неумелого и жестокого, устроенного дядей по знакомству, что он почти убивал несчастных маглорожденных, даже не прикладывая усилий к тому, чтобы связать им магию правильно. После этого процесс обучения обряду засекретили ещё сильнее, и Симус понял, что сделал только хуже.

— А когда мне было шестнадцать, они пришли уже ко мне. Но к тому времени у меня были единомышленники, и я знал, что делать. — Оскар продолжал говорить сдавленным голосом, будто сказанное причиняло ему боль. — Я сбежал к ним, навсегда оставив дом, и сохранил свои способности. Палочек тогда ни у кого из нас не было, но однажды мы встретили служащего из мэрии, который писал доносы какому-то Долохову, магу. И под угрозой разоблачения он рассказал нам очень интересные вещи…

— В шестнадцать? — Кормак бросил быстрый взгляд на Симуса.

— Недостаток кадров, — тихо пояснил тот. — В тайны обряда посвящали выборочно.

— Точно! — оживился Оскар. — Маги с «наичистейшей» кровью — как пауки в банке, которых интересуют только они сами. Никто и не притворялся, что думает о тех, кого они вышвыривают из мира, принадлежащего им по праву!

— Те годы были переломными, — мягко возразил Финниган. — Шла война, и мы боролись с властью именно за то, чтобы никого не изгоняли, чтобы каждый ребёнок мог стать частью магического мира…

— Властью? — перебил Оскар, недобро сверкнув глазами. — Что, власть собственной персоной ходит по нашим домам и заставляет отрывать детей от родителей, чтобы спасти?!

Кормак заёрзал в кресле, не скрывая нервозности.

— Подождите… вы, значит, похищаете детей?! — спросил он, одновременно осуждающе и растерянно.

На мгновение Оскар посмотрел на него невидящим взглядом, затем перевёл глаза на Адриана. По их реакции стало ясно, что эта информация была слишком сокровенной, чтобы её кто-либо планировал раскрывать.

— С моих шестнадцати прошла целая жизнь, — вздохнул Оскар, будто подводя итог. — Сейчас у нас большая организация, где тысячи людей стремятся воззвать к справедливости. Но какое вам, господа, до этого дело? Ведь вам главное — свергнуть эту чудовищную… власть. Вы поможете нам, а мы — вам.

Симус задумался, затем коротко кивнул. Он понимал, что на фоне его собственных грехов Оскар выглядел скорее рождественским чудом, чем злодеем. Пусть его скептицизм в отношении власти не внушал доверия, ему хотелось узнать больше, а не спорить.

— И всё же, чем именно вы можете нам помочь?

— Пойдёмте, — ответил Адриан.

Поднявшись, они направились к дальней стене кабинета, где Адриан потянул за одну из книг на полке, открыв потайную дверь в тёмное помещение. Щёлкнул выключатель, и тусклый свет осветил стеллажи, уставленные оружием.

— Баррет M82, — гордо произнёс Адриан, поглаживая винтовку. — Глок 17, меткость как у орла! А вот этот автомат — совершенство само по себе.

Симус и Кормак обменялись взглядами и разочарованно вздохнули, после чего вернулись на свои места. Адриан последовал за ними с явным недоумением.

— Вы хоть представляете, что это за мощь? — он, казалось, обиделся на отсутствие реакции. — И знаете, сколько у нас этого добра?

— Что-то не так? Нужно что-то другое? — настороженно поинтересовался Оскар, изучающе глядя на гостей.

Симус лишь задал свой вопрос:

— Вы обучались магии?

— Немного, — уклончиво ответил Оскар. — Начал поздно и больше по книгам.

— Мой отец магл, не слишком хороший ни как отец, ни как магл, — хмыкнул Симус. — Но даже с его упрямым нежеланием слышать что-то о магическом мире он знает — магловское оружие в магическом пространстве не работает. Вы в курсе?

Оскар наклонился через стол, сузив глаза и поджав губы.

— Так вы решили, что я совсем уж наивен, уважаемый Симус? — процедил он. — Да, мне прекрасно известно, что магловское оружие срабатывает лишь в серых зонах, где миры пересекаются. Но этих зон достаточно, чтобы превратить в решето всех этих ваших… Пожирателей Смерти!

— И сколько, по-вашему, этих зон в Британии? — спросил Симус.

Оскар насторожился, уловив подвох, приподнял брови, но всё же ответил:

— Больше шестидесяти.

— Ну да, близко… хотя скорее «созвучно», — вздохнул ирландец, скептически усмехаясь. — Шестнадцать.

Оскар замолчал, ошеломлённый, но было видно, что поверил сразу. Возможно, у них уже возникали проблемы с этими зонами, и воздух внезапно заполнило напряжение.

— И та, что на Трафальгарской площади, тоже скоро исчезнет, — добавил Симус, решив окончательно выбить его из равновесия, давая понять, что впечатлять можно не только бесполезным оружием.

— Почему так мало? — спросил Оскар, наконец обретя дар речи.

— Наша власть, а конкретно тот, кого вы пренебрежительно называете «магом в тесном костюме»… — Симус покачал головой и цокнул языком в жесте разочарования. — Это источник любых действий в нашем мире. Умный источник, и вы его недооцениваете. За последние несколько лет он очистил от маглов больше серых зон, чем кто-либо за всю историю. Он знает о вас.

— И что с того? — разозлился Оскар. — Мы в сказочки о бессмертии не верим, пусть для рабов прибережет. Он ничем не лучше нас, мы найдем его слабое место и убьем.

Вдруг Симус опустил голову на стол и несколько раз легко стукнул лбом о столешницу. Остальные смотрели на него с расширенными глазами, но ирландцу, казалось, стало немного легче — он сдержал в себе то ли смех, то ли яростный крик.

— Сто лет, — выдохнул он, — как он родился, умер, возродился, стал бессмертным, правит миром… а его всё ещё надеются убить. Чем, Аллохоморой, что ли? С дуба рухнули?! — его голос становился всё громче. — Или вы думаете, что мы не смогли бы достать оружие? Да, жестокая правда в том, что маги лучше маглов. Вы создаёте материю из другой материи и грабите недра, а мы создаём её из пустоты. Вам нужно оружие, чтобы обладать силой, а у нас для этого есть сознание. Мы лучше вас, и он лучше — он выше всех нас!

Заметив на полке глобус, Симус вскочил, и голос его прорезал воцарившуюся тишину:

— Вот здесь, возле Неаполя, видите? Кампи-Флегрей?

— Супервулкан, вижу, — ответил всё более мрачнеющий Оскар.

— А знаете, что Волдеморту мешает его разбудить?

— Что? — с интересом спросил Адриан, вклиниваясь в беседу. — У меня там сестра живет.

— А ничего! — рявкнул Финниган с такой силой, что присутствующие вздрогнули. — Просто ему пока цунами больше нравятся — после них земли легче восстановить, для магов. А на более мелких Гарри тренировался, и у него получалось шикарно. Почитайте на досуге старые новости, убедитесь…

Постучав ручкой по столу, угрюмый и задумчивый, Оскар произнес:

— Вас жизнь побила, вы не видите перспектив. Какой бы ваш Лорд или кто он там ни был — мы сейчас здесь, живы и готовы бороться.

— Нет, не так… — с болью в голосе протянул Симус. — Плевать ему на вашу борьбу, как и на нашу, и плевать кого вы убьете. Ему надо, чтобы вас стало больше — прихлопнуть всех сразу. Ваш план должен быть уникальным, удивительным, а набеги с винтовкой — это смешно…

— Нас много, мы обучаемся, разгадываем секреты и неплохо нападаем, — он всё же не хотел отпускать гостей без договоренности и начал уговаривать. — Вы нам найдете того, кто сможет развязывать магию, а мы вам дадим людей, для любых задач.

— Каких людей? Таких же, как там? — рукой Кормак указал в направлении зала с зеркалами.

— Не хуже! — пообещал мужчина и взгляд его оживился. — Подходит?

Оскар считал, что Сопротивление проиграло из-за нехватки людей, а, может, думал, что Симус прыгал как-то некачественно? Эти мысли ирландец буквально читал на лице куратора коллекций, чтобы это ни значило.

На самом деле Пожиратели не использовали всем привычных заклинаний, что являлось частью их системы существования. Можно было бегать быстрее страуса и прыгать на высоту снитча, но когда в тебя летит какая-то абракадабра, под которой скрыто то ли Редукто, то ли Сектусемпра, а, может, Веселящее заклятие, — отбить его очень непросто. А если им ещё и обновляют список раз в пару лет, а ты ещё не изучил прошлый, — непросто вдвойне. И в боевой магии приспешников Волдеморта было множество таких нюансов. А невербальную магию многоуважаемого, чтоб ему гореть, министра Гарольда они на своей шкуре испытывали?!

Да, тут Орден был прав: уничтожение близкого круга — это его заветная цель, оно бы немного пошатнуло власть, расшатало её звенья, но как?

Переглянувшись с Кормаком, кто его знает в какой раз, Симус понял, что даже задор приятеля, питающийся ненавистью, поутих. Поэтому сейчас делиться с этими людьми любыми секретами — хоть своими, хоть самого Тёмного Лорда — ирландец больше желания не имел.

Вдруг Маклагген неожиданно выпалил странный вопрос, застав врасплох всех в комнате:

— А зачем вам мир магии? Кем вы хотите там быть?

— В котлах жижу варить будем! — рассмеялся Адриан. — Чем не работа мечты?

Острый как кинжал взгляд Оскара будто насквозь проткнул ассистента, но маги, всю жизнь живущие инстинктами, всё поняли правильно и засобирались.

Мужчина машинально встал, пожимая руки гостям, словно надеялся найти слова, чтобы их задержать, но его неуверенность ему сильно мешала.

— Говорите уж, раз хотите, — бросил Симус. — Я потом добавлю.

Оскар задержал дыхание, словно готовясь пересечь невидимую грань.

— У нас была... женщина-маг, которая развязывала детям магию.

— Понимаю, — кивнул Симус. — Если кто-то развязывал, то точно не магл.

— Она погибла пару лет назад, — Оскар еле выдавил слова, побледнев. — У нас с ней остался ребёнок, и сейчас ему пришло приглашение...

— Летняя школа боевой магии? — прервал Симус. — Не отпускайте!

— Не могу, — прошептал Оскар, в глазах которого мелькнула тень беспомощности. — Её воспитывают другие... но я знаком с ней и полагаю, что она может узнать что-то полезное.

Плотина прорвалась, и приятели уже не сдерживали хохот, громкий и обидный, а отдались ему с головой.

Вытирая выступившие от смеха слёзы уже у самых дверей, Симус обернулся и добавил:

— У нас приглашены без права на отказ сыновья, и мы даже не надеемся. А ваш ребёнок там, потому что Волдеморт позволил ему там быть, а не потому что так удачно сложилось.

— Как подрастет — советую к ней спиной не поворачиваться… — горько усмехнулся Кормак. — Мы видим детей нового времени каждый день — им нравится мир Волдеморта, его правила и безопасность. Они не знали другого. Им тоже всё равно, что вас туда не пускают!

Симус, смягчившись, решил всё же не оставлять их в полном отчаянии.

— Найду вам мага, который может развязать магию, ради детей.

На лицах Оскара и Адриана мелькнула искра надежды.

— Только не забудьте предоставить мне людей, когда они понадобятся, — добавил Симус.

Они закивали, а уже однажды допустивший ошибку Адриан рискнул заглянуть в глаза начальнику.

— Можно задать последний вопрос? О Гарри?

Оскар едва заметно кивнул, и ассистент, набравшись смелости, продолжил:

— Его имя постоянно упоминают, но он ведь умер, когда я ещё в школу ходил? Чем этот министр так отличился?

Ох, чем этот министр отличился Симус мог говорить часами, пока на него Селенцио не наложат. Сосед по комнате в школе, оказавшийся не просто крестражем Волдеморта, а будто бы его продолжением, обманул всех. Он ловко скрыл в себе не только душу развоплощенного мага, но и собственное ненасытное зло.

Иногда Симусу казалось, что Гарри поразил сам себя, по итогу превратившись в нечто ужасное, чему явно способствовали убийства с раннего детства. А ведь когда-то его не друг казался Финнигану просто злым ребенком, и ему чуточку, но даже нравилось его упрямство. Только упрямец мог возиться с ним, обучая дурью башку премудростям магии, пока оба не начинали валиться с ног от усталости.

Но ведь маленькое зло, как известно, всегда вырастает.

— Сильный темный маг, — ирландец пожал плечами. — Умер, у него и могила есть, красивая такая, из черного мрамора. Я на неё даже цветы на радостях носил, а потом…

Он замолчал, словно утонув в собственной памяти, вспоминая какое постыдное счастье пережил на могиле не друга, а врага, глядя ему в черные мраморные глаза и представляя, как гниет его тело, принесшее миру столько боли.

— Ну, и что потом? — не вытерпел Адриан.

— А потом — они завяли…

Маги вышли из дворца почти бегом, отказавшись от поездки на машине, и убежали от этого места прочь. Кормак уже ни в чем не убеждал приятеля, а мчался так, словно за ним гнался дементор.

Дома у Финнигана они налили себе по стакану хереса, отправили Каллума играть во двор, и попытались сделать выводы. Много слов друзьям, знающим друг друга четверть века, для этого не понадобилось.

— Сейф Аллохоморой… — пробормотал Кормак, покачав головой.

— И полный, — с усмешкой добавил Симус, ставя стакан с таким грохотом, что тот едва не раскололся. — Магловский. А Протего? Даже не знают, когда его применяют!

— Про Пожирателей им неинтересно, тоже ничего про них не знают… — вздохнул Кормак, разочарованно откинувшись на спинку стула.

— А Волдеморта они найдут и убьют, — усмехнулся Симус, саркастически подняв бровь. — И как мы не догадались сразу? Ну дураки же!

—Тоже не особо он им нужен...

— Про жижу, слышал?

— Да, мы их смешим.

— Чем Гарри отличился, ты представь только! Археология, говорите? — ирландец хмыкнул. — Наука о прошлом? Точно?

— Не нужен им наш мир…

— Напротив — очень нужен! — возразил Симус.

— Думаешь?

— Они хотят выжать из него всё, что им нужно, и использовать в своём, магловском. Отсюда и тяга к справедливости — им не она нужна, а месть чистокровным и их возможности.

— А это кто у нас пару лет назад умер, подходящий? — прищурился Кормак, вспоминая. — Кто возможности возвращал?

— Память подводит? Флора, кто ж еще!

— Значит, то не сестра Гестии, а…

— Племянница, — уверенно сказал Симус. — Наверняка девчонке наплели с три короба. С таким папашей не соври — не выкрутишься.

— Он её использовать хочет? — поразился Маклагген и даже стакан отставил. — Хотя просто «знаком»?

Симус покачал головой и задумался.

— Думаю, среди них много тех, кто не отказался бы стать зельеваром. Жаль только, что там главный этот Оскар. Очень жаль, — добавил он, помрачнев.

— Ну что делать будем? Подождём?

— Отказываться не стоит, друг, — вздохнул Финниган. — Нас таких уже почти не осталось, мы вымираем. Найду им кого-то подходящего, а там посмотрим.

Кормак нахмурился и обеспокоенно вздохнул.

— Ты же понимаешь, что мы чудом живы, Симус? Ты — вообще в розыске, а Кэти, между прочим, вот-вот двоих родит!

— Ну, на улицах же пока не хватают, — пробормотал ирландец, пожав плечами. — Для них я как старый пыльный сервант. И не нужен, и выкинуть жалко. Будем осторожны, как всегда. Сейчас он смотрит на новое поколение. Может, нас и не заметит?

Когда приятель ушел Симус прошел в спальню, скинул обувь и одел старые растоптанные тапочки. После чего сел на кровать и словно выпал из реальности, рассматривая клетчатый узор на них и чувствуя, что неумолимо стареет. Физически крепкое и красивое тело было моложе, чем уставшая до изнеможения душа. А в голове всё чаще раздавался голос Гарри Снейпа в день, когда они захватили власть и он хозяйским шагом обходил столы, пытаясь заглянуть кому-то в глаза или услышать хотя бы слово от испугавшихся детей. Какая сила заставила его тогда ответить безумцу и преодолеть страх?

«Да ты, оказывается, храбрый, хоть и боишься!» — сказал он тогда, обиженный подслушанным разговором в больничном крыле, где Симус назвал его мерзким.

С того дня — это девиз жизни Финнигана, живущего в собственной стране почти без прав и в доме жены, но всегда первого в любом бою. Он натворил за годы много всего, за что его никто не похвалит. Но когда в близком бою встречался лицом к лицу с Гарри, а такое произошло три раза, тот всё ещё выкрикивал комплименты смелости ирландца и на самом деле мерзко ухмылялся. Уже министр не испытывал ненависти к Финнигану, а считал его забавным и храбрым, и всегда побеждал, откидывая куда-то за границы сражения, чем унижал почти что до слёз.

Гарри, который устраивал в их общей спальне зной или мороз, учил его трансфигурации, помогал сдавать зачёты и пытался дружить, даже мантию-невидимку одалживал, а вечерами перед сном мог посмеяться и пошутить. Он был понятным и знакомым зелёноглазым заучкой, ровесником и всё равно абсолютно непобедимым.

Когда проявится новый, юный и сильный Гарри — а Симус понимал, что это скоро произойдёт, хоть и не знал, в ком оживёт тень прошлого, — сможет ли он, утративший столько сил и друзей, стряхнуть усталость и принять вызов? Или, когда вновь встретится с тем же живым и насмешливым взглядом, признается себе, что их битва — бесконечная и бессмысленная, а молодость растрачена… зря?