Самый тёмный час (джен)

Резкий визг, разорвавший ночную тишину, заставил захолодеть сердце. Арагорн обернулся — и не он один. Все, кто стоял на поляне, застыли, озираясь и запрокидывая головы. Ветер взревел под огромными крыльями, рассекающими тьму с такой мощью, что казалось — сама ночь рвётся в клочья.

Разговор оборвался на полуслове. Саурон поднял голову, скользнул взглядом по небу, отметив движение в вышине. Затем он повернулся к дальнему краю поляны.

— Ну вот, — протянул он, — гости из Шира пожаловали.

Арагорн вмиг оказался на ногах и вслед за Сауроном быстрым шагом двинулся к месту приземления.

Первый крылатый питомец Мордора припал к земле с оглушительным грохотом, взметнул крыльями поднявшиеся в воздух клубы пыли. Арагорн прикрыл глаза рукавом. Но, прежде чем он успел сделать хоть шаг вперёд, с твари сорвалось что-то тёмное — кувыркнулось по земле и резко вскочило на ноги, отчаянно рвя на себе остатки пут.

Чёрный орк. Огромный. Урук-хай. Арагорн узнал его тотчас — такие же лежали мёртвыми на берегу вблизи последнего боя Боромира. Тот же знак Белой Длани на груди, пусть и полустёртый. Грязный, измождённый орк Изенгарда с горящими ненавистью глазами. Он оскалился, брызгая слюной, и снова напрягся в путах.

Арагорн неосознанно потянул руку к эфесу меча — но клинка на поясе не было. Он и позабыл… переговоры… Горькая усмешка скривила его губы. А орк всё ещё медлил, перебегая глазами от одного к другому, будто выбирая на кого из них, стоявших перед ним, проще будет напасть. И в этот миг в воздух упал властный оклик:

— Замри!

Орк застыл, будто попавший в силки зверь. Его мускулы ещё дрожали, но тело более не подчинялось хозяину. Он так и рухнул на месте на колени, словно подкошенный. Саурон едва заметно нахмурился, не отводя от пленника пронизывающего взгляда. Только теперь, став невольным свидетелем этой сцены, Арагорн осознал — власть майа над тварями тьмы была поистине невообразима.

А орк ещё упрямился. Глаза его пылали, челюсти судорожно двигались — будто он грыз невидимые цепи.

— И не смей откусить себе язык, — резко добавил Саурон. — Ничего себе не повреди. Или я вырву сведения прямо из твоего разума.

Он сделал несколько шагов вперёд: орк неотрывно следил за его приближением выпученными глазами. Оглядев его с ног до головы, Саурон едва заметно скривил губы.

—Ну-ну. Да, я не создавшая тебя Белая Рука. Но мне ты подчиняться будешь.

Тут со спины крылатого чудовища ловко спрыгнул высокий, темноволосый эльф-нолдо. Он грубо дёрнул за верёвку, стягивая с седла ещё одного связанного пленника — огромного волколака, закутанного в ткань.

Саурон приблизился, и на его губах скользнула едва уловимая усмешка:

— Вижу, ты не только за элем в Шир наведывался, Аглонец.

Эльф яростно указал пальцем в сторону орка и обратился к Саурону:

— Представь себе, эта тварь перегрызла мои узлы ещё над Мглистыми горами! Я трижды оглушал его, но он всё равно...

— Надеюсь, Тиридиль, ты не отбил ему дар речи, — прервал его Саурон.

— Какой такой дар? Чего там выбивать! — Тиридиль оскалился, но в той улыбке не читалось ничего доброго. — Их там уже сотни, а туда идут тысячи!

В этот миг Арагорн остолбенел. Он впервые осознал, насколько плохи могут быть дела в Шире.

А к месту событий уже спешили остальные, заметившие приземление. Опоздав, они уловили лишь последние обрывки разговора.

Вторая тварь приземлилась не в пример спокойнее. С её седла сошли эльф и эльфийская дева. А сойдя, помогли спуститься последним своим спутникам — и, к всеобщему изумлению, то действительно оказались двое хоббитов.

Навстречу деве быстрым шагом вышел Гелион, коснулся её щеки, мягко обнял за плечи.

— Ихиель.

Арагорн перевёл взор на пленных. Вновь связанного орка уже поднимали с колен воины Саурона, хотя тот более не пытался сопротивляться. Однако Арагорн всё равно молча сделал знак своим верным — пусть тоже помогут постеречь.

С волколаком оказалось даже проще. Когда с него стянули путы, он лишь встряхнулся, нервно и зло оскалился, поочерёдно оглядел собравшихся и вдруг сделал несколько прямых шагов, перебирая затёкшими лапами, и припал к ногам Саурона. Так зверь и замер, потупив морду в землю, поджав хвост и выражая полную покорность.

— Ладно, — бросил Тёмный Властелин, глядя на него сверху вниз. — Если твой всадник не расскажет ничего, я вытяну правду из тебя.

Волколак ещё ниже склонил голову и скрылся в темноте в сопровождении стражей, словно послушная, пусть и огромная собака размером с пони.

Тиридиль проводил его взглядом, полным ненависти.

— И их там тоже сотня!

— Вот и расскажешь поподробнее, — ответил Саурон. — Пошли. А лучше представь собравшимся своих попутчиков и наших гостей.

Двое хоббитов стояли совершенно растерянные в кругу шумного многолюдья, с любопытством взиравшего на них. Они выглядели бледными, едва ли не больными; сказалось всё: и долгая дорога, и пережитые испытания, и чужаки вокруг, и незнакомое место. Но тут сквозь толпу к ним бросились Фродо, Сэм и Мерри.

— Брат? — Сэм ахнул, узнав Хэла Гэмджи.

Тот аж задохнулся и тут же притянул Сэма к себе в объятия. Так они и застыли оба с глазами на мокром месте: один так много раз не надеялся вернуться домой живым, другой почти похоронил двоюродного брата.

А Мерри вскрикнул от радости, едва ли не заплясав:

— Фатти! Да это же наш Фатти! Точно он! Глядите-ка! — и тут же спохватился: — Да что с тобой случилось? От тебя осталась разве что половина!

А Фредди Болджер, за месяцы скитаний по лесам и каменоломням похудевший вдвое, усмехнулся:

— Я-то похудел, а ты-то вырос!

И далее не требовалось что-то прояснять: всем свидетелям той встречи стало ясно, что эти хоббиты были не просто знакомыми, а родными. И к их словам стоило прислушаться.

Фродо, Пиппин и Мерри по очереди крепко обняли Фредди. Тот, расчувствовавшись вконец, не один раз отёр глаза разодранным рукавом, улыбнулся сквозь слёзы и выложил всё как на духу, стараясь скрыть дрожь в голосе:

— Как же я рад, что вы не сгинули в болоте!

Даже Арагорн в этот момент невольно улыбнулся, вспомнив, как поспешно они уходили из Брыля — именно через пустоши, где осенние топи звенели от густого комарья.

К месту приземления уже спешили Гэндальф, Глорфиндейл, Леголас и Гимли. Гном всплеснул руками:

— Разорви меня гора! Это ведь и вправду хоббиты!

Хэл тем временем всё осматривал Сэма от макушки до пяток, будто проверяя, цел ли брат.

— Ты хоть представляешь, как переживал твой старик?

Но Сэм лишь с ужасом взирал в ответ на иссечённое уже пожелтевшими синяками лицо кузена, на его перевязанные эльфийскими бинтами руки. Да и у Фредди голова была аккуратно повязана — хуже они с Фродо выглядели разве что после перехода через Горгорот!

— Лучше скажи, как дома? Как там мой отец? — тихо спросил он. — Мы тут слыхали всякое…

Хэл стиснул зубы и глубоко вздохнул.

— Хэмфаст жив. Я всё расскажу. Всё… Ведь для этого нас сюда и позвали? — он оглядел собравшихся, молча взиравших на них, и прибавил, стараясь звучать твёрдо: — Ради этого стоило лететь сюда на драконе. Почти как в сказках мастера Бильбо.

Губы Саурона дрогнули в лёгкой усмешке.

— Говоря по правде, это был не совсем дракон, — он окинул хоббитов оценивающим взглядом. — Думаю, у вас есть время отдохнуть. Полет, определённо, показался вам не из лёгких.

Арагорн, что-то прикинув, распорядился подать ужин — и не только хоббитам. Коли уж речь всё равно уже зашла о близком военном союзе. В этот миг Фредди, наконец высвободившийся из объятий, увидел Гэндальфа, подходившего ближе.

— Гэндальф! — воскликнул он, и его глаза широко раскрылись. — Так это ты! Ты здесь! Значит… значит, в Шире тогда точно был Саруман!

Лицо Гэндальфа мгновенно потемнело, а брови гневно насупились. Новые вести явно заставили забыть о старых обидах — даже о Кольце, которым он всё равно не посмел бы воспользоваться.

— Так Саруман действительно в Шире? — воскликнул Арагорн.

Фредди, немного смешался от вопроса высокого незнакомца, но кивнул и затараторил, поглядывая то на него, то на Гэндальфа:

— Да! И он привёл с собой орков и бандитов! Они строят тюрьмы! Продают мастеров и женщин с аукциона!

Разговоры резко оборвались, чтобы спустя мгновения тишины вновь разразиться возгласами возмущения. Громче всех негодовали рохиррим. Теоден переменился в лице. Арагорн увидел, как Саурон и Гэндальф неожиданно для всех обменялись долгими взглядами, и понял: опасения обоих майар подтвердились, и теперь разговор потечёт совсем в другом ключе.

В круг мягко вступила Эстаноссиэль и обратилась к хоббитам с лёгким поклоном:

— Я — Эстаноссиэль, владычица здешних земель. Благодарю вас за то, что вы согласились прибыть на наш Совет. Нам важно услышать из ваших уст, что творится в Шире. Отдохните, соберитесь с мыслями.

Хэл почтительно поклонился в ответ:

— Да мы и рады, госпожа! Ведь кто-то должен остановить это беззаконие! Господин Тиридиль… — он кивнул на эльфа, доставившего их сюда, — он сказал, что орки скоро подойдут к нашим границам! Что-то же надо делать!

Гэндальф нахмурился:

— Орочья угроза?

Тиридиль небрежно кивнул:

— Я расскажу. Но не здесь, — он указал на измождённых хоббитов. — Дайте им хотя бы ноги размять и воды попить. Мы три дня летели сюда почти без отдыха.

Его взгляд вдруг упал на стоявшего рядом с магом Глорфиндейла, и с лица тотчас стёрлось дружелюбие.

— Какая честь! Сам лорд Гондолина вновь прибыл к нашим проклятым границам… — проговорил он очень отчётливо, а потом просто прошёл мимо, удаляясь куда-то в сторону шатра. Никто из оставшихся не проронил ни слова.

Шатёр, освещённый трепещущим пламенем факелов, вновь собрал под свои пологи всех, кто мог решить дальнейшую судьбу Шира. К прежним участникам совета присоединились двое хоббитов — Хэл и Фредди. Немного подкрепившись, они приступили к рассказу, который поверг всех в потрясённое молчание. Сам Арагорн слушал, с трудом сдерживая негодование, но не прерывал рассказчиков.

Хэл начал первым:

— Ещё с конца осени в Шире начались новые порядки. Сперва пришедшие Верзилы выкупали земли за гроши — потом просто отбирали. Арендаторов сгоняли, должников заставляли платить или отрабатывать. А у кого-то просто поджигали дом.

Фредди кивнул; его некогда румяное пухлое лицо теперь казалось осунувшимся и пепельно-серым. Совершенно чужим.

— У меня так ночью сгорел дом. Я чудом уцелел — заночевал тогда в гостях у знакомых. Дошло до того, что хоббиты стали бежать, прятаться по заброшенным норам и пещерам.

Перебивать рассказчиков никто не осмеливался. Гэндальф как сел, так и застыл неподвижно, цепляясь пальцами за посох.

— Теперь беглецы в основном скрываются в каменоломнях Скар, — добавил Фредди. — Кое-кто нам помогает с провиантом. Вроде Мэггота.

— А что же мои? — осмелился вставить побледневший Пиппин.

Фредди уверенно потряс головой.

— Твои-то родичи держатся очень смело. Туки и Брендибаки ушли в глухую оборону. К ним бежали многие, ища защиты. А кто-то ушёл и дальше — в Брыль.

Хэл продолжал.

— Мэра сместили. И судью. В Хоббитоне теперь новые хозяева — бандиты из Верзил. Границы на замке, дороги под стражей. Построили тюрьму.

Раздался резкий стук. Арагорн глянул в ту сторону. У Гэндальфа из рук выскользнул посох. Он успел поймать его в последний момент.

— Непокорных, должников, тех, кто спорит, ждут прилюдные порки. Или ставят в колодки — на дни под солнцем, без воды, без еды.

Сидящий справа Теоден во гневе ударил кулаком по столу, явно приняв рассказ близко к сердцу. Сам Арагорн почувствовал, как в груди закипает ярость. Вот оно — их испытание. И он даже отозвал большинство дунэдайн от границ Шира, думая, что там безопасно…

— Вы говорили про аукционы, — напомнил он, надеясь прояснить этот момент. Возможно, они не так что-то поняли? Сидящий напротив Леголас посмотрел на Арагорна с немым вопросом во взгляде, а потом тоже обернулся к хоббитам.

И Хэл ответил, не сбавляя гнева:

— Умелых ремесленников, кто не может заплатить, продают с аукциона. Заставляют подписывать «работные договоры» на годы кабалы. Даже девушек.

Саурон вставил негромко, но так, чтобы слышали совершенно все.

— Иными словами, в Шире теперь рабство.

Гэндальф вцепился пальцами левой руки в седые виски, резко качнул головой, словно в неверии, а плечи его заметно дрогнули.

— Саруман… превзошёл все мои ожидания.

Ихиель мягко вступила в разговор.

— В Шире якобы правит некто Лотто Саквиль, родственник Фродо. Но это лишь видимость. Он, кажется, и сам обманут.

При этих словах Фродо остолбенел. «Лотто?» Он потрясённо переглянулся с Пиппином и прочитал в его глазах отражение собственных смятенных чувств. А Мерри просто открыл рот и так и не закрыл его.

— Но всё это ложь, — продолжила дева. — Заправляет там Грима при содействии его приятелей. Мы попытались вынудить Сарумана проявить себя, и тот ответил — послал за нами в погоню орков под магическим покровом. Мы захватили одного из них для тебя, Аннатар. И он явно не простой солдат. Ещё мы знаем, что они ждут подкрепления самое позднее к началу июня.

Саурон поднял голову, сверкнув глазами.

— Сколько в Шире сейчас орков? Где они скрываются?

Ихиель взглянула на хоббитов.

— Когда Фредди и Хэл освобождали своих сородичей из тюрьмы, выяснилось — пусть орки пока и не показываются, но они везде. В подвалах, в новых бараках, в вырытых укрытиях. Их строят по всему Ширу. Думаю, сейчас там уже двести, может, триста орков. Но если начнётся битва, они возьмут заложников.

Саурон медленно повернулся к Гэндальфу.

— Ну? Думаю, больше не требуется доказательств, что глава Истари явил свою истинную суть? Предвижу, Валиэ Ниэнна ныне горько плачет.

Гэндальф не проронил ни слова. Он сидел, потупившись, и казалось, будто тяжесть всех этих слов давит на него, точно камень. За стенами шатра сгущалась ночная тьма. А Шир, такой далёкий и такой родной, уже пылал сотнями кострищ — в которых сжигали не только дома, но и надежду.

Тиридиль без предисловий вступил в разговор, обращаясь к королеве и Саурону:

— Но это ещё не всё. Хэл Гэмджи и Фредегар столкнулись в своих странствиях со... странностями. Я лично могу объяснить их лишь одним способом. Но лучше пусть расскажут сами.

Фредди поёжился:

— Ах, это. Мы тогда шли через брошенные поля... Туман с самого утра опустился. Очень внезапно. Густой, непроницаемый, пальцы руки не увидать. В нём что-то было. Казалось, кто-то заставляет нас повторять безумные странные слова, которых мы не понимали: «Убегать прочь ты не рвись. Не спастись, не спастись!» А прежде ночью... — он замолчал, сглотнув ком в горле.

Хэл мрачно добавил, скрестив руки:

— Мы слышали свист и ветер — как будто что-то пронеслось над лесом. Сперва подумали — орёл, как в рассказах старины Бильбо.

Тиридиль тотчас пояснил:

— Это не были наши. В ту ночь все ездовые виверны были далеко.

Арагорн пристально посмотрел на Саурона. Тот сидел неподвижно, но в его глазах мелькнуло что-то тревожное.

— Никого другого я туда не посылал. Да и то, что я услышал сейчас, более свидетельствует о чужом присутствии.

— Умертвия? — предположил Арагорн. — Саруман мог бы их призвать?

Теоден при вопросе Арагорна нахмурился, будто что-то припоминая. Но Тиридиль покачал головой:

— Умертвия редко покидают места своих захоронений.

Саурон глубоко задумался, его пальцы сложились в замок.

— Он смог бы поднять чьи-то старые тени — их немало на землях Арнора. Вот только, — он замолчал, будто прислушиваясь к чему-то далёкому. — Мне это кажется смутно знакомым. Тиридиль… Думаю, мы оба понимаем, о ком идёт речь. Боюсь, здесь проявился кто-то из наших старых знакомых. Из Первой Эпохи.

Гэндальф резко поднялся на ноги. Его лицо оставалось бледным, но теперь затвердело решительностью. Он обратился к Саурону, и, хотя имя далось ему с трудом, это была явная попытка перемирия:

— Мы можем поговорить наедине... Майрон?

Саурон медленно поднял бровь, а потом наклонил голову. Оба майар вышли из шатра, оставив за собой гнетущее молчание, полное озадаченных и встревоженных взглядов.

Леголас первым нарушил эту тишину, обратившись к хоббитам с лёгким поклоном:

— Воистину, хвала Элберет, что мы увидели и выслушали вас. Вы проявили великое мужество, пройдя через такие испытания. Немногие из вашего народа отважились бы на подобное.

Гимли хмыкнул:

— Да уж! Летать на спинах чудовищ, пробираться сквозь чащи, полные неведомой нечисти. Даже гном дважды подумал бы! Зато это было очень в духе прославленного Взломщика! Неплохая глава для его Книги.

Расчувствовавшийся Мерри хлопнул Фредди по плечу:

— Ну что, Фатти? Хотя... теперь это имя тебе не подходит. Фредди-Смельчак! Каково? Ты переплюнул даже дядюшку Бильбо!

Тот слабо улыбнулся:

— Если бы мне кто-то сказал всего лишь год назад, что я буду летать на чудовищах и рассказывать о своих злоключениях королям и эльфам. Но, право слово… мне бы просто одеяло и тихий уголок, чтобы вздремнуть.

Арагорн кивнул и твёрдо провозгласил:

— Вы отдохнёте. Если понадобятся подробности — мы спросим утром.

Хоббиты поклонились и потянулись к выходу. Этот день и вправду был очень суматошным, странным и очень долгим.

Сэм задержался, положив руку на плечо брата:

— А мой старик... Ты так толком и не рассказал. А остальные наши в порядке? А семейство Коттон?

Хэл потупился:

— Живы все. Старик твой тоже не сдаётся. Пусть его и выгнали из Недоселков. Но он говорит, что пока есть хоть один честный хоббит в Шире — сдаваться рано.

Арагорн молча смотрел им вслед, ощущая, что внутри словно всё как-то гадко перевернулось. Оставленный им Шир горит. И если даже хоббиты, эти мирные создания, поднялись на борьбу, значит, и остальному миру пора вставать рядом.

Между деревьями давно сгустилась тьма; лучи полной луны, точно призрачные нити, пробивались сквозь негустую листву, усеивая полутенями землю под деревьями. Дымок из трубки Гэндальфа вился в ночном воздухе, а тень от его широкополой шляпы скрывала глаза, оставляя видимым лишь плотно сжатый рот.

Саурон стоял неподвижно поодаль, скрестив руки на груди. Его чёрные одежды не шевелились на ветру — словно сама тьма замерла вокруг него, боясь потревожить. Некоторое время он с недоумённым видом наблюдал за раскуривающим трубку Гэндальфом, потом подчёркнуто хмыкнул.

— Ответь мне, Олорин, на один вопрос. Как именно Валар выбирали, кого из вас послать в Средиземье? Нарочно просчитывали, кто натворит больше бед детям Эру? Надеялись затмить даже меня?

Гэндальф не дрогнул. Лишь пальцы его слегка сжались на трубке. Он пропустил колкость мимо ушей и медленно выдохнул дым, наблюдая, как тот тает в ночи.

— Саруман... изменился до неузнаваемости. Я не предвидел этого.

— Ты тоже изменился, Олорин, — Саурон усмехнулся, и в его улыбке не звучало тепла. — Ты уже не тот миролюбивый, дружелюбный майа, каким я тебя помню в садах Лориэна. Видимо, стоит лишь выйти из-под сени Благого Валинора в истинный мир Эру, как с тебя спадает всё наносное и остаётся только правда.

Гэндальф на мгновение замер, и в его взгляде вспыхнуло что-то острое, почти яростное.

— Ну-ну. Ведь я прав. Теперь ты умеешь гневаться, бросать оскорбления, угрожать... например, превратить кого-то в жабу, — Саурон бросил взгляд в сторону шатра. — Я случайно увидел этот миг в мыслях Сэма.

Дерево трубки захрустело в сжатой руке мага.

— Как и ты, — наконец произнёс Гэндальф. — Ты тоже далеко не тот, кем был. Каким я тебя помню.

Тень скользнула по лицу Саурона.

— Да. Первая Эпоха... не вернула меня мне прежним, — в прежде спокойном голосе вдруг прозвучали отголоски старой ярости. — И именно её Саруман, похоже, вознамерился возродить в Шире. Никогда не предполагал в нём такого… преданного обожателя.

Гэндальф резко поднял голову.

— Ты узнал кого-то из прошлого? Чем это нам грозит?

— Тем, что хоббиты познают судьбу крестьян Дортониона после Дагор Браголлах. Но тебя ведь не было тогда в Белерианде. Даже в Войну Гнева ты не пришёл туда. Во всяком случае, я тебя там не помню.

Холод пробежал по спине Гэндальфа.

— И ты понимаешь, что это значит?

— Очевидно, что защитники Детей почти провалили своё испытание, — Саурон усмехнулся, но без особенной радости. — Удивительно, что Тулкас до сих пор не ломится в дверь, размахивая кулаками. Но ведь Валар больше не могут вмешаться, я прав?

Гэндальф медленно кивнул.

— Ты не ошибся. Только вот я не понимаю, какое тебе до этого дело?

Саурон резко повернулся, и его глаза вспыхнули багровым огнём.

— Представь себе, мне всегда было дело до этого мира! Валар могли забыть о залитом кровью Белерианде, позже затонувшем, о гибнущем Эндорэ, о зверствах нуменорцев, о забытых Детях на востоке! Закрыть глаза и утешаться гимнами ваниар в свою честь в чертогах. Я же все эти века оставался здесь. И не скитался между Имладрисом и тавернами Шира, развлекая публику потешными огнями!

Гэндальф замолчал, пережидая вспышку его гнева.

— Ты сам знаешь, что прямое вмешательство было бы опасно.

— Да ну? Забавно. В конце концов твои хозяева удалились в свой Благословенный Край, забрав с собой избранных, и постановили не вмешиваться. Должно быть, Создатель немало удивил их, поселив новых Детей не прямо у ног Манвэ, а в увядающем Средиземье, которое они забросили. Не думаешь ли, что он хотел что-то этим сказать? Или намекнуть?

Долгая тишина повисла между ними.

— Вернёмся к делу, — наконец сказал Гэндальф, стараясь говорить решительно. — Зная тебя, я полагаю, ты уже обдумывал наше положение. И оно у нас теперь, видимо, общее.

Саурон одарил его нечитаемым взглядом.

—Уж видимо. Сейчас двадцатое апреля. Если верить Тиридилю, у нас есть время до июня. Но лучше быть у границ Шира уже в середине мая, крайнее — через месяц.

Гэндальф нахмурил брови, обдумывая его слова, и кивнул.

— И наследник Исилдура должен быть там, — Саурон оглянулся на шатёр, где оставался Арагорн. — Он — не коронованный король Арнора. Эти земли — его наследие. И это его испытание. Ты тоже должен понимать.

— Его ждёт коронация в Гондоре... — задумчиво начал Гэндальф, но Саурон резко перебил:

— Так пусть ускорит её! Это он подписал со мной мир. И сейчас этот мир для Гондора держится только на печати Элессара. Пусть коронуют его как великого короля — древние нуменорские законы позволяют малую церемонию, а пышную — через год. Но ты, конечно, что-нибудь придумаешь.

Гэндальф издал невнятный звук и яростно раскурил трубку.

— Добраться в такие сроки будет непросто.

— Рекой — до Пеларгира. Оттуда — в Гавани.

Гэндальф задумался.

— Ты так и не назвал имя. Кого мы встретим в Шире? Чей это призрак?

— Хотел бы ошибиться... но, предполагаю, что это Тхурингветиль.

Гэндальф пошатнулся.

— Та самая? Павшая майэ Йаванны? Ты уверен?

— Она любила проделывать похожее в Дортонионе. Сначала — туман и ужас. Шепотки в ночи. Потом будут обескровленные трупы, искалеченные девы. Саруман, видимо, приманил её на службу, пообещав взамен славную награду, — Саурон помолчал, что-то обдумывая, потом добавил: — Мы... сводили счёты друг с другом в Первую Эпоху. Я убил её. Думал навсегда. Видимо, судьба решила, что нам стоит продолжить.

Гэндальф побледнел.

— Значит, Саруман привёл в Шир не просто орков... а древнее зло.

— Она — моя забота. Наши счёты постарше твоего посоха. Но запомни — вампиры Первой Эпохи пили не только кровь. Они пожирали страх. А Шир сейчас завидный пиршественный зал.

Луна скрылась за тучами, и тьма сомкнулась вокруг них, как пелена. Где-то вдали, за горами, Шир спал, не зная, какая безумная тень бродит за его окнами.

Слуги сменили свечи на столах, подлили масло в светильники, по приказу Арагорна подали вино. Сейчас за большим столом он сидел один, склонившись над развернутыми картами. Гэндальф и Тёмный Властелин так и не вернулись. Теоден и Эомер на время ожидания отошли переговорить с кем-то из рохиррим. Леголас и Гимли тоже вышли пройтись под открытым небом, их близкие голоса доносились снаружи шатра. И только королева о чём-то тихо говорила с Тиридилем, стоя в дальнем углу. До Арагорна долетали лишь короткие обрывки фраз на Высоком Наречии с непривычным произношением — видимо, то был какой-то древний диалект, который даже он не сразу понимал.

Полог шатра внезапно колыхнулся, и вошёл Саурон. Один. Окинув быстрым взглядом помещение шатра и присутствующих, он прошёл прямо к Арагорну, отодвинул стул и сел напротив, всем видом показывая, что разговор предстоит долгий.

— А Митрандир? — осведомился Арагорн, заметив, что маг так и не появился следом.

— Отправился искать свой запас курительной травы, — ответил Саурон, пододвигая винный кувшин. Он наполнил себе кубок, откинулся на стуле и сделал глоток.

Арагорн ждал, тревожно глядя на собеседника.

Лицо майа оставалось невозмутимым.

— Я допросил пленника. Похоже, если Тиридиль и ошибся, то не сильно. Изенгард выслал уцелевших прихвостней Сарумана — тех, кого вы не добили при Хельмовой Пади. Отряд в две с половиной тысячи орков, плюс наёмники из Дунланда. Им пообещали жирные земли и покорных рабов. Они идут по Южному тракту. Прибудут в Шир в ожидаемые сроки.

Арагорн ощутил холодный ком в груди.

— Если они дойдут до Шира...

— Они дойдут, — перебил Саурон. — Но не к сроку. Мы перехватим их у восточной границы Брыля или у Берендуина.

Лишь спустя несколько мгновений Арагорн сообразил, что Саурон использовал древнее название Брендидуина, которым река называлась в начале Третьей Эпохи или даже раньше.

— А если Саруман их поторопит?

Саурон пригубил вино.

— Не думаю. Сейчас он следит за происходящим здесь. Но вести до него доходят с опозданием. Пока он думает, что мы с тобой схлестнулись в противостоянии, он будет продолжать старательно укрепляться на западе. У нас есть шанс его переиграть. Хотя я, конечно, вижу и сложности…

— Какие именно? — настаивал Арагорн.

— Орки — не самая главная беда для Шира. Если Саруман действительно разбудил то, о чём я подозреваю, там понадобятся не просто воины, а те, кто смогут противостоять древней тьме.

Арагорн уже открыл рот, чтобы продолжить расспросы, но в этот момент в шатёр вошёл Гэндальф, бормоча что-то невнятное про «проклятый изенгардский табак». В одной руке он сжимал кисет, в другой — дымящуюся трубку. Маг опустился на свободный стул рядом, и Арагорн отметил, что после разговора с Сауроном в Гэндальфе вновь появилась твёрдость, утраченная после рассказа Хэла и Фредди.

— Итак, нам нужно действовать быстро. Шир неожиданно стал полем битвы, о котором мы не подозревали. Хоббиты — заложники. Теперь даже я не предположу, как поступит Саруман в случае прямой угрозы себе… — Гэндальф замолчал, коротко глянул на Саурона, потом вновь обратился к Арагорну. — Лучшего плана у нас, видимо, нет.

Арагорн поочерёдно оглядел обоих своих собеседников. Уже и сейчас всё казалось невероятным. Предполагал ли он такой исход, когда прошлой осенью уходил от границ Шира?

— Я слушаю, — довольно твёрдо проговорил он, приготовившись внимать и удивляться дальше.

И Саурон не разочаровал его в этом ожидании.

— Твой коронационный поход до трона предков придётся поторопить, Элессар. Неделя уйдёт на то, чтобы добраться до Минас Тирита. Три дня на коронацию и принятие присяг от верных домов. Воспользуйтесь древним кратким нуменорским церемониалом для наследников, отправляющихся на войну. Пышное торжество отложите на потом.

Арагорн даже потерялся от такой деловитости. Гэндальф же смотрел на Саурона с непонятным выражением на лице.

— И откуда же тебе известны такие тонкости нуменорских обрядов?

Саурон окатил мага холодным взглядом.

— Оттуда, Олорин. Я был женат на нуменорской принцессе из побочной ветви Королей. Нилуинзиль из дома Соронтэ. Кстати, вы дальние родственники, Элессар. Кажется, через Менельдура. Так что определённо что-то мне известно.

Арагорн едва удержал серьёзное лицо, не позволив ему нелепо вытянуться в изумлении. Он вдруг ощутил, как по его спине пробежали мурашки — не от страха, а от осознания, сколько же веков этой... личности довелось изучать его род.

— И кем же Менельдур приходился твоей жене? — не удержался Арагорн от странного вопроса. Гэндальф дымно пыхнул трубкой и закашлялся.

— Племянником, — кратко ответил Саурон, и Арагорн почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Гэндальф удачно спрятался за трубкой. Не глядя ни на одного из них, Саурон с безразличным видом отпил ещё вина.

— Похожий обряд действительно существует, — наконец смог продолжить Арагорн, отказываясь пока укладывать в голове сумасшедшую мысль, что Саурон и Анарион когда-то были свояками. — Но он не использовался, кажется, со времён Тар-Минастира. Народ может не понять…

— Народ поймёт, что его король — воин, а не придворный щёголь, — отрезал Саурон. — Или ты предпочитаешь, чтобы Шир пал, пока ты будешь раздавать милости вельможам? Разве не их жизни для тебя были дороже?

— Я не отказываюсь действовать, — твёрдо ответил Арагорн. — Но необходимо продумать каждый шаг. Гондор не может остаться без защиты…

Саурон сузил глаза:

— И от кого же тебе так срочно потребуется защищаться?

— Фарамир справится, — поспешил вмешаться Гэндальф, прежде чем Арагорн осознал неуместность данной оговорки. — Он уже принял на себя обязанности Наместника. И он остаётся верен тебе. А нам сейчас куда важнее находиться в ином месте.

Арагорн пробежал невидящим взглядом по столу, тоже подтянул к себе кувшин и наполнил кубок.

— И что потом?

Не дожидаясь, пока король людей утолит свою жажду, Саурон неумолимо продолжил:

— Итак, через неделю — твоя коронация. Затем — немедленный сплав по Андуину с отборными дружинниками. Посланник Манвэ, — он повернулся к Гэндальфу, — ты сможешь обеспечить им попутный ветер?

Гэндальф сделал вид, что полностью поглощён раскуриванием трубки.

— Попробую. Но корабли не должны привлекать внимания. Лучше взять умбарские, на которых Арагорн прибыл из Пеларгира. А от Гаваней — скрытный бросок к Ширу, чтобы никто не заподозрил, откуда пришли наши силы.

Арагорн протянул руку и подвинул по столу карту, прикидывая что-то про себя.

— Коли положение в Шире столь опасно, почему бы не отправить войска уже сейчас? Если поможет Рохан… мы сможем успеть даже догнать подкрепление на подходе в Ширу.

— Именно так, — ответил Гэндальф. — Но наша главная задача сейчас — стремительный удар по уже находящимся в Шире силам, чтобы Саруман не успел ответить. А подходящие гондорские отряды ударят по подкреплениям Сарумана с тыла. Если повезёт, он даже не успеет понять, что с ними сталось.

— По каким именно тропам? — сразу спросил Арагорн, придвигая карту. — Если идти через Северный Итилиен...

— В который ты не так давно поклялся не вводить гондорские войска, — холодно заметил Саурон.

— Орки уже идут по Южному пути, — вмешался Гэндальф. — Тем же путём идти и нужно. Если твои воины догонят изенгардцев на полпути, выйдет даже проще.

— Если успеют, — поддержал Саурон. — Я же проникну в Шир по воздуху — с севера, через Мглистые горы.

— А что насчёт сроков? — спросил Арагорн. — Кораблям потребуется не менее...

— Чуть более недели до Гаваней, — прикинул Саурон. — Меньше, если Олорин обеспечит нужные ветра. Ещё три-четыре дня по суше. Конный отряд должен выступить на пять дней раньше, чтобы прибыть ко времени.

— Это слишком трудный переход для конницы, — возразил Арагорн. — Особенно если придётся идти через перевал Метедрас.

— Тогда пусть идут вдоль Изена, — предложил Гэндальф, пристальнее изучая карту. — Длиннее, но надёжнее. Главное им поспеть. А вот наша особая задача — то, что уже ждёт в Шире.

—И что там? — спросил Арагорн, не предчувствуя ничего хорошего.

Саурон и Гэндальф снова обменялись взглядами.

— Тхурингветиль. Думаю, как потомок Исилдура, воспитанный в Имладрисе Элрондом Полуэльфом, ты должен помнить это имя. Ведь оно связано с твоей семьёй.

Арагорн моргнул, припоминая. Но не всё из того, что он вспомнил, было разумно проговаривать вслух именно сейчас.

— Это ведь она упоминалась в летописях как посланница Ангбанда в Первую Эпоху? Крылатое создание, созданное тёмной магией?

— Опасная майэ, — бесчувственно поправил Саурон. — Тебе достаточно знать только то, что она вырывала куски плоти из живых жертв и запивала их кровью. И она владеет магией Айнур, Элессар.

Арагорн обмер. За свою жизнь он повидал немало тварей. Хотя и не таких опасных.

— Но ведь она, кажется, была убита. Я читал об этом в Лейтиан…

— Мною, — отрезал Саурон. — Я её убил. Однако после стольких тысячелетий она вполне могла уже вернуться.

— Саруман, видимо, призвал её, сам не понимая, с чем связался, — проговорил Гэндальф, постукивая трубкой по ладони, что уже выдавало его немалую обеспокоенность. — Но она может стать опасным стражем, если мы не поторопимся.

Но Арагорна интересовало отнюдь не это.

— И как её убить?

— Не тебе убивать Айну, — резко оборвал его Саурон. — Это моя месть. Хотя, Тиридиль, скорее всего не откажется присоединиться. У него с ней тоже свои счёты.

Шатёр ожил, наполнившись вернувшимися. Вошли Теоден с Эомером, за ними — Глорфиндейл, а следом, перебраниваясь о чём-то, появились Леголас и Гимли. Королева Эстаноссиэль заняла своё кресло, окружённая свитой. За спиной Саурона, словно тени, встали двое: знакомый Аграхил и новый мордорский соратник — молодой с виду воин в длинном плаще по имени Тинвэ, чьё безбородое лицо, серые глаза и тёмные волосы наводили на мысль о потомке чёрных нуменорцев, возможно с примесью эльфийской крови.

Последующие полчаса Арагорн слушал изложение плана с меняющимися чувствами — изумление сменялось досадой, а затем леденящей оторопью. Особенно когда он понял, что Гэндальф, недоверчиво хмурившийся ещё недавно, теперь уверенно излагал стратегию, явно сочинённую Сауроном. По мере рассказа даже выражение лица мага менялось — проговаривая замысел вслух, он словно сам оценивал его достоинства и недостатки, находил скрытые преимущества там, где сначала видел только риск.

Пусть о своих возможностях Саурон судил лучше всех, он тоже молчал, слушая со стороны собственные выкладки, и лишь изредка кивал или постукивал пальцами по столу, будто перепроверял в уме расчёты. Арагорн, выслушав Гэндальфа до конца, с горечью признал: лучшего шанса у них не было.

— Как быстро ты сможешь подчинить их? — уточнил маг, глядя в упор на Тёмного Властелина.

Саурон легко пожал плечами.

— Дикие морийские орки и волколаки подчинятся мне мгновенно. Урук-хай Сарумана — потребуют чуть больше времени. С полуорками... сложнее. Если среди них есть помеси с людьми... человеческая кровь даёт сопротивление. За них я не ручаюсь.

Ответ был честным. Но иного выбора по-прежнему никто не видел.

— Мой народ не оставит союзников в беде, — хрипло проговорил Теоден, опираясь на стол ладонями. — Тем более, если причиной отчасти послужил мой бывший советник. Уже одним этим бросив несмываемый позор на мой дом. Однако, если мы разделим конницу, ни один отряд не сможет сдержать орков.

— Вам не придётся, — вмешался Арагорн. — Ваша задача — ударить с востока, до того, как орки попытаются перейти Брендидуин. Разгромите арьергард, а передовыми отрядами займутся дунэдайн и... другие союзники…

Эомер, до этого мрачно молчавший, нахмурился:

— А если Саруман бросит в бой своих изенгардских волков?

— Тогда встретьте их копьями, — холодно ответил Саурон. — Я не обижусь. Но он прибережёт их для Шира.

Теоден задумался, затем кивнул:

— Хорошо. Рохан выполнит свою часть.

Леголас, до сих пор стоявший в тени, перехватил взгляд Гимли и тихо сказал:

— А нам с тобой, видимо, предстоит охота в подземельях.

— Опять?! — фыркнул гном. — Опять лазить по норам, где эта нечисть прячется от солнца?

— Не только, — обратился к ним Тиридиль. — Полуорков лучше резать в темноте, пока их глаза не привыкли к свету. А эльфам виднее, где ставить лучников.

Гэндальф добавил, постукивая посохом:

— И важно следить за туманами. Если Тхурингветиль там — её чары опаснее клинков.

— Значит, решено, — Арагорн встал, бросая взгляд на карту. — Через неделю я — в Минас Тирите. Через три — у Шира.

— А я тем временем свяжусь с оставшимися наблюдателями, — Саурон отодвинул стул. — Придётся напомнить Саруману, что он всегда был переоценённой бездарностью.

В шатре осталась тишина. Даже Гэндальф не нашёлся, что сказать.