Рики Макарони и Наследники Врагов (джен)

– Вы считаете, нам надо сообщить об этом? – сразу спросил Рики, как только закрыл Тайную комнату. Экскурсанты столпились у него за спиной, и было заметно, что они полны впечатлений и еще не вполне пришли в себя после того, как побывали внизу.

Их единодушие потрясало: как младшекурсники, так и друзья в ужасе замотали головами и замахали.

– Ты мало министерских видел в этом году? – сурово поинтересовался Артур.

– Они же все растащат! – убежденно заявила Рози.

– Простите, а зачем вообще надо кому-то сообщать? – полюбопытствовала Бетси. – Или закон обязывает? Я об этом ничего не знаю, если только проблемы будут, можно сказать, а так просто – зачем?

Обсуждение этой темы растянулось почти до ужина.

– Сообщить, конечно, надо когда-нибудь, – задумчиво произнес Эдгар. – Но не сейчас, конечно. Пусть забудется эта история со слушанием, и вообще я согласен, Ричард, незачем тебе сейчас высовываться со своим серпентарго.

– Надо подождать, пока мы вырастем! – сказала Гермиона.

– Зачем это? – спросил Рики обреченно, замечая, что первокурсники, кажется, свою подругу отлично поняли.

– А мы сами там будем все исследовать, – объяснил Джим. – Зачем отдавать лавры кому попало? Знаю, – замахал он на Мери, уже открывшую рот, – но твоему отцу много изучать не дадут, он же не министерский. А я такой классный репортаж сделаю! «Неожиданно в недрах «Хогвартса» обнаружилось…». – Он даже зажмурился от предвкушения.

– Вы только послушайте, – Рики покачал головой, изображая глубокое потрясение. – Люди мечтают вырасти, чтобы делать, что хотят, а эти – чтоб околачиваться в сырости!

– Рики, не ворчи, – попросила Селена.

– Так мы этого и хотим, – одновременно с ней произнесла Гермиона.

– Ты похож на старого зануду, – добавила Рози.

Рики охватило странное чувство; но оно было, несомненно, приятным. В нем были тревога и неуверенность, но вместе с тем – ожидание чего-то сказочного, и дух команды, и легкость полета. Он ничего толком не знал точно; но его это абсолютно не пугало.

– Еще и обзываешься, – проворчал он. – И что теперь делать?

– Может, вы освободите, наконец, мой туалет! – завопила Миртл.

Первыми удалились близнецы Уизли, поблагодарив Рики за экскурсию. Слизеринец не сомневался, он заметил на самом деле, что Дора проводила их взглядом довольно кислым.

В гостиной «Слизерина» она выразила глубокое сожаление, что не может никому похвастаться, ибо считала, что «В «Хогвартсе», наверное, и нет ничего более интересного, чем Тайная комната». А вот Лео придержал свои восторги, сразу переключившись на деловой тон.

– Рики, мне показалось, или ты в самом деле продемонстрировал нам больше, чем с самого начала планировал? – спросил он.

– Знаешь, да, – вскинулся Рики, и в его благостное состояние, вызванное чувством наконец-то выполненной задачи, закралось сомнение. – Я, конечно, хотел все проверить, что изменилось за годы, пока Реддл туда не заходил. Не понимаю, откровенно сказать, куда делся мертвый василиск!

Отыскав причину своего напряжения – ответа на этот вопрос он и в самом деле не знал – парень сразу успокоился.

– Это история, – поспешил объяснить Лео. – Когда Гарри Поттер учился на последнем курсе… Ну, ты прочитаешь об этом, если захочешь. Надо признать, я тебе тоже благодарен за эту прогулку.

– А твои родители – с точностью до наоборот, если бы узнали, – усмехнулся Рики.

– Ты не жалеешь, что уступил звездным деткам? – спросил друг.

– Нет, пожалуй, – подумав, ответил Рики.

Добившись своего, малявки стали просто до назойливости дружелюбными. На следующей неделе, когда шестикурсники ближе к вечеру возвращались из теплиц, две первокурсницы из «Хуффульпуффа» и «Равенкло» остановили Рики и отозвали в сторону «на пару слов».

– Я бы хотела посмотреть твои карты созвездия Сириуса. Я списывать не буду, – предупредила Мери. – За это я тебе могу дать гороскопы, я ведь составляла на Гермиону.

Не будучи уверен, что, соглашаясь, он не вредит святому делу воспитания, Рики неопределенно повел плечом. С другой стороны, он понимал, что чертеж – это не готовый реферат, его потребуется, как минимум, перечертить.

– Странная просьба. А зачем тебе «посмотреть» мои карты? – спросил он.

– Ну, не буду же я тебе гороскоп просто так отдавать, – объяснила Мери.

Рики вздохнул. Возможность закончить пораньше хотя бы одну курсовую его привлекала, тут ничего не возразишь. Созвездие Сириуса, он помнил, было уже с оценкой и росписью Зловестры, так что Мери и Гермиона никак не смогли бы выдать эту работу за свою. В целом, выполнить просьбу ничего ему не стоило.

В штабе расположился только Дик, причем он так вытаращил глаза при виде тех, кто сопровождал Рики, что слизеринец сразу понял – они опять что-то натворили. Однако, малолетки не проявляли ничего похожего на раскаяние, скорее наоборот.

– Ты, что ли, дуешься на меня? – спросила Мери, надвигаясь на Дика.

– Я тебе поражаюсь, – ответил, отводя глаза, равенкловский староста.

– А что плохого в том, что сын тети Гвенни помирился с Каролиной? – удивилась Мери.

– Вот как? – вырвалось у Рики.

– Вчера в гостиной, – Дик покачал головой. – Каролина в слезах убежала, все в шоке, а она повернулась к Виктору и говорит: «Чего стоишь? Иди за ней, пинка давать не буду».

– Так вот они и помирились! – назидательно сказала Гермиона.

– Да, и все благодаря мне, – задрала нос Мери.

– Хвастаешься? – в штабе появилась Мелани Хатингтон, настроенная, похоже, так же, как и Дик. – Надо же, повиснуть на Каролине, целовать ее и уверять, как она тебе нравится, – Мелани зажмурилась, демонстрируя, что не в состоянии в это поверить. – После того, как ты вела себя с ней!

– А она не возражала, – сказала Мери.

– Она хорошо воспитана, – строго сказала Мелани.

– Вот поэтому она мне и нравится, не то, что некоторые, – парировала Мери.

– Некоторые, которых ты в зеркале видишь? – не пожелала отступить Хатингтон.

– Хватит! – вмешался Рики. – Вам не по пять лет, леди. Все мы ужасно рады за Виктора и Каролину, а вот где мои старые астрономические карты? Я, помнится, несколько штук в прошлом году после СОВ свалил на тот шкаф…

На обмене Рики не прогадал. Гороскопы, составленные Мери, оказались довольно занятными. Кое-что было написано так заумно, что он списал, не сомневаясь, что даже если Трелони это и расшифрует, все равно останется под впечатлением.

Еще слизеринец узнал, что Виктор написал своей матери самостоятельно, от самой миссис Чайнсби.

«Я сожалею, Ричард, – писала она, – что не восприняла всерьез твои рекомендации, когда Мери мне навязывалась. Я и в самом деле очень благодарна девочке, только боюсь говорить об этом с ее родителями. Вряд ли им понравится, что их дочь вмешалась в дела моего сына, как и то, если я дам ей, допустим, деньги без их ведома. Не мог бы ты мне посоветовать, – спрашивала миссис Чайнсби, – как я могу отблагодарить Мери?».

«Вот так задачка!», – озаботился Рики, так что даже забыл, что держит в руке стакан с соком, и чуть не вылил его. В прошлом семестре он наверняка порекомендовал бы подарить Мери смирительную рубашку, но теперь не был так уверен. В итоге он, как слизеринец, принял самое простое решение: подойдя к Мери, спросил, чего она хочет.

– Два пакетика крыльев златоглазок, волоски единорога и сушеную в котле валериану, – не задумалась она.

– Прости, а для какого зелья? – робко поинтересовался Рики.

Мери утомленно поглядела на него. Взгляд ее карих глаз подразумевал, что интеллектуальное несовершенство окружающих – ее тяжкий крест, с которым приходится мириться. «До чего похожа на своих родителей», – подумал Рики, и его даже передернуло от напряжения, вызванного ее ровным величием.

– Твое какое дело? – раздельно произнесла она. – Не ты же будешь покупать. Да тебе и не продадут, нужен взрослый. Передай ей, и все. А нет, не все, вернись! Будь другом, не доноси моему кузену.

В общем, жизнь вдруг стала простой, понятной и легкой, так что Рики даже и не подозревал о том, что в школе еще существуют тайны и интриги. Однажды он как ни в чем не бывало поднимался в штаб с двумя друзьями, для того чтобы вместе поработать над картой.

Лео, только что обсудивший свой проект по заклинаниям, предполагал, что нужно встраивать скрытые чары. Рики не соглашался, полагаясь на интуицию, которая подсказывала, что решение должно оказаться настолько простым и примитивным, что они сами удивятся, как такое раньше не пришло им в головы. Что касается Эдгара, то он ничего не предлагал, а только перечислял, что они уже успели попробовать без особого успеха.

– Пока близнецы не придумали, как вернуть карту, мы еще можем сверяться по ней, а потом? – вопрошал он, когда друзья свернули с лестницы на нужном этаже.

– Я чувствую, они постепенно отходят от этой идеи, – сказала Рики и, вставив ключ, повернул его в замке. Толкнул дверь.

В штабе Дора и Дик держались за руки. Рики поспешно подался назад, не имея намерений им мешать.

– Нет, ты не мешаешь, – раздался голос Доры. Заметив, что за его спиной находятся еще люди, она решительно и даже требовательно произнесла: – Заходите все.

Признаться, Рики предпочел бы этого не делать. Он чувствовал себя неловко, а кроме того, то, каким тоном Дора их пригласила, безошибочно указывало на неизвестную ему пока, но несомненную дисгармонию, и предполагало признания. Обретя душевное равновесие, Рики не спешил расставаться с ним так скоро, а между тем Дора усугубила его подозрения.

– Уизли с вами нет? Хорошо, – сказала она. – Мы тут говорили насчет Мирры Жанн.

– Я уже понял, ты знала, что она пытается завоевать внимание Артура, – кивнул Лео.

Он не обсуждал это ни с кем из присутствующих, и старался сделать вид, будто не замечает удивления на лицах Рики и Эди. «Зря я думал, что он покончил с разгадыванием тайн», – нахмурился Рики.

– Да. Она еще в том полугодии подошла ко мне за советом, – ответила Дора. – Я, сами понимаете, отказалась, я с ним один раз уже влипла, а повторно – это уже было бы с моей стороны такое свинство. Но и выдавать девчонку я тоже не стала. Каждый имеет право побороться за то, что считает своим счастьем, верно?

– Наверное, – согласился Эдгар. – Простите, а что происходит?

– Мирра Жанн? По-моему, она симпатичная, – сказал Рики.

– Очень, – кивнула Дора. – Настолько, что всеми средствами истребляла девиц, к которым подваливал Уизли.

Она тряхнула головой, поправляя волосы без всякой на то необходимости. Рики, который всегда считал, что быстро соображает, не знал, что и ответить.

– Что?!! – медленно спросил Эдгар.

– Да, это она наложила на Нэнси Льюкот чесоточное заклинание, так что та сбежала со свидания, – кивнула Дора. – Потом она подошла ко мне, попросила помощи.

– Ты ей совсем отказала? – уточнил Лео.

– Ну, – замялась Дора. – Я ей подсказала книжку с занятными заклинаниями, не любовными, конечно, а так, временно выводить соперниц из строя. Не надо так на меня пялиться! Откуда я знала, что эта тихоня окажется такой способной! Заколдовала, зараза, портфель Фионы Шеклбот так, что я ее чуть не убила потом. Ненавижу тараканов! – и Дору брезгливо передернуло.

– Все, успокойся, – Дик осторожно погладил ее плечо. – Это, в самом деле, не твоя вина.

– Да уж! Я бы не стала помогать ей, когда она перетрясла пять пакетиков «Берти Боттс», выискивая всякие блевотные и перечные вкусы. Она их все перепробовала, и после этого я перестала сомневаться, нравится ей Артур Уизли или нет. Такая жертва великой любви достойна, – и Дора скорчила препротивнейшую гримасу.

– Да, пожалуй, – согласился Рики, представив, через что прошла Мирра Жанн.

– Так вот почему она уговорила Артура пойти в Хогсмид с Френком Эйвери и Мелани! – веско произнес Дик.

– Не из-за Френка! – фыркнула Дора. – Очень надо ей опекать такого братца! Между прочим, Мирра очень радовалась, что первый раз идет в Хогсмид именно с Уизли. Хотя Мелани ей, между прочим, почти противна.

– И что нам теперь делать? – чуть беспомощно спросил Эдгар.

– Я – ничего не буду делать. Лично я вмешиваться не собираюсь, – пожала плечами Дора. – Не обещала я нянчиться с Уизли и оберегать его от посягательств маленьких настырных ведьмочек.

Рики с пониманием кивнул. Ожидать от Доры подобного альтруизма, конечно, не приходилось.

– Нет, с Артуром надо об этом поговорить, – решил Эдгар. – Но – тактично. Не то, чтобы я хочу его предупредить.

– Ему ничего не угрожает, – насупилась Дора.

Но Эдгар, судя по всему, так не считал. Выражение его лица напомнило Рики то знаменательное для Клуба время, когда они бестактно вмешались в дела Ники Боунса, спортивного комментатора, и слизеринской старосты, по просьбе Эдгара способствуя их личному счастью. Теперь Эди, судя по всему, тоже беспокоился, но способствовать не собирался.

– Так ты это возьмешь на себя? – уточнил у него Лео.

– Безусловно, – пообещал хуффульпуффец.

Дора вздохнула и, демонстрируя, что тема ее более не занимает, отвернулась и полезла в свой портфель.

– Но вы-то помирились? – спросил Рики у нее и Дика.

– Мы и не ссорились, – сказал Дик.

Возможно, именно потому, что исследователи никак не могли сосредоточиться на колдовстве, в тот вечер работа над картой продвинулась. Созданный макет работал почти нормально, отображая до десяти точек. Но превышение этой цифры вызвало причудливые сбои, точки начинали как бы пролетать сквозь этажи и, если верить карте, исчезали где-то на просторах космоса. А однажды буквы имен перепутались, и компания долго хохотала над новым вариантом имени зельевара: «Врусеес».

– Давайте оставим пока, кого поинтереснее, – предложила Дора, когда они, изведя с дюжину пергаментов, работали над последним, контрольным вариантом.

– Четверку с первого курса – обязательно! – вырвалось у Рики.

– Жалко, нельзя сделать так, чтоб карта отображала появление посторонних, – задумчиво произнес Лео.

Что-то в его тоне заставило Рики напрячься, и когда он спустился в гостиную, его бдительность была обострена до предела.

Дора, попрощавшись, ушла на половину девочек, Лео пообещал ей некоторое время побыть в гостиной, убедиться, что все в порядке. Свободные места нашлись возле Рози Гойл, с которой Рики практически не общался с того дня, как они ходили в Тайную комнату. И, хотя с тех пор он не стремился к ее компании, теперь в его голову закралось подозрение, что маленькая слизеринка избегает его. Он пристально поглядел на девчонку и – о ужас – она приглушенно захихикала.

– Чем ты так довольна? – спросил он. Рози явно что-то скрывала.

– Ну как же! Тайная комната! – объяснила малявка, поражаясь его непониманию.

– Что-то, пока ты там находилась, ты не была в таком восторге, – заметил Рики. – Нет, милочка, ты так радуешься только тогда, когда кто-нибудь поскальзывается на твоем «поносе». Признавайся, что ты натворила?

– Я тебе скажу, – произнес Лео, оттягиваясь назад и закидывая ногу на ногу. – Мне не зря не понравилось, когда тебе в подземельях достался единственный экземпляр конфетки.

Рики словно пружиной подбросило. Он уже не верил, как мог оказаться столь недальновидным, чтоб расслабиться в стенах этого заведения, да еще рядом со звездными детками. «Нет, покой нам только снится», – подумал он, сурово воззрившись сверху вниз на опешившую Рози. А Лео самодовольно закинул ногу на ногу.

– Этот ее леденец сразу показался мне подозрительным, – лаконично произнес он.

Рози обиженно посмотрела на него, а когда ее взгляд достиг Рики, он был уже виноватым.

– Это зелье вовсе не такое плохое. Оно просто, ну, сболтнешь чуть больше, чем собирался, и все, – захныкала Рози.

– Ладно, иди, – брезгливо поморщился слизеринец, и Рози как ветром сдуло. – А почему ты мне раньше не сказал? – обратил он претензии к другу.

– А зачем? Не думал, что для тебя это будет потрясением. От них ведь всего можно ожидать, тем более, Мери Малфой фантастически обученная особа. Не нервничай! Слишком многое произошло сегодня, – ровно произнес Лео.

Да, за последнее время в стенах школы случилось много такого, что бабушка Артура сочла бы недопустимым. Все это в итоге побудило Рики принять решение, которое лучший друг с энтузиазмом поддержал.

– Мне кажется, мы слишком уж распустили их, – считал Лео. – Они опять вообразят, что им все позволено. Раньше они тебя шантажировали, а теперь конфетки подсовывают. Я лично считаю, надо каким-то образом объяснить, что они не правы. На твоем месте я бы немедленно запретил ей надевать амулет.

И друг выжидательно поглядел на Рики.

– Знаешь, Лео, я сделал очень хорошо, что отдал медальон Рози Гойл, – с излишней, пожалуй, горячностью произнес Рики.

– И в чем выражается это «хорошо»? – поинтересовался все еще мрачный староста. – Я понимаю, конечно, девчонка счастлива, но это для ее же пользы…

– А Темный лорд всегда были излишне привязан к вещам, – отчеканил Рики.

– О! – в этом звуке сквозило всеохватывающее понимание. Лео заговорил не сразу, осторожно подбирая слова. – Я рад за тебя. Очень хорошо, что у тебя нет таких привязанностей.

– Спасибо. Ты прав, я никогда и не был таким, как он. Мне неинтересны исторические безделушки, кровавые реликвии и все такое. Амулет мне дорог, потому что напоминает о Бароне. Я утомляю тебя?

– Нет, если ты уже все сказал, – ответил слизеринский староста и поднялся. – Все-таки уже поздно. Кстати, по-моему, это твой кот точит когти о кресло возле камина?..

Наутро проинформировали Дору, которая с ходу честно призналась, что первокурсники оказали всем посетителям Тайной комнаты услугу, ведь без их вмешательства Рики не показал бы никому ни одной ниши. Но все же она твердо придерживалась убеждения, что первокурсников надо наказать.

– Что же делать-то? Не пойдешь ведь к Снейпу, – рассуждала она. – И наорать на них я не смогу. У меня не получится сделать это убедительно, как если бы я в самом деле их осуждала и ничего больше.

«Так хочется помочь твоему затруднению!», – мысленно поддразнил Рики, но не стал язвить. У него вдруг появилась идея.

– Ты можешь предоставить это мне? – попросил он. – У вас ведь защита после обеда? Я попрошу Рози собрать ее приятелей в комнате старост.

Маленькая слизеринка не обрадовалась заданию. Можно было не сомневаться, тот же Джимми попенял ей, что она не сохранила тайны, вызвав своим поведением подозрения Лео. Но, надо заметить, все вызванные детки пришли, даже Лавиния Пикс, перепуганная больше других, уже ждали в коридоре, когда Рики только поднялся из Большого зала.

– Рад вас видеть, – улыбнулся Рики. Он надеялся утром, что к этому времени сумеет на них рассердиться, но наоборот, вспоминая о том, что собирается сделать, чувствовал себя смущенным и даже виноватым. А собирался он раздать дорогим первокурсникам каждому по небольшом листу пергамента, что немедленно и выполнил.

– Вот это я нарисовал в прошлом семестре, – сказал Рики.

С минуту детки молча разглядывали собственные портреты, после чего, к великому изумлению художника, принялись показывать их друг другу и даже хихикать. Лавиния рискнула высказаться и нашла портрет Рози особенно удачным, за что модель под общий хохот пригрозила ей кулаком.

– Интересно, почему мы тебе не нравимся? – спросила Гермиона.

«И в самом деле. Ведь нет ни одной уважительной причины», – усмехнулся Рики, и все же ему стало неловко.

– Ничего подобного. Просто вы частенько оказывались такими противными. Ну, я много думал, и все-таки решил отдать вам это. Вот. Делайте с ними, что хотите, – добавил он почти виновато.

– Тогда вот тебе! – не задумалась Рози и резким движением разорвала лист на две половинки.

– Стой! – повелительно распорядилась Мери. – Нельзя поступать так с произведениями искусства. Мы устроим ритуальное сожжение, – решила она. – В туалете Миртл.

Таким вот образом воспитательное мероприятие превратилось в фарс. Рики вынужден был признать фиаско. Старосты, правда, прочли своим подопечным по короткой нотации, но тем и ограничились, благо донести завучам колледжей они и в самом деле не могли.

Предложение Мери показалось друзьям Рики настолько занимательным, что ребята пожелали присутствовать. Рики был потрясен, обнаружив во владениях Миртл нескольких кузенов и кузин Уизли, в том числе, разумеется, Джорджину и Софию; всех их позвала Гермиона. Ральф пригласил Тиффани, которая нашла идею забавной. Более того, в туалет Плаксы Миртл, к великому неудовольствию членов Клуба, притащился и Тони Филипс, на чем настоял Джеймс, так что пришлось мириться и с его присутствием.

– Мы всем завязали глаза, когда привели сюда, – успокоила Рики Гермиона. – Это наше тайное место, мои родственники и Филипс об этом знают.

«Ну да. Распознать в этом помещении туалет не так-то просто», – подумал Рики, но уже было поздно.

Вечером, по мнению Мери, пламя должно было быть особенно красивым. На крышку унитаза постелили фольгу и сделали из него алтарь.

Плаксе Миртл было не привыкать, что в ее туалете что-то горит, и она даже почтила упоминанием, правда, весьма нелестным, деятельность леди Гермионы по созданию костерков в школьные годы.

– Ты, я смотрю, тоже из породы тех, кто вечно что-то придумывает, – прокомментировала Миртл, глядя, как возится Мери.

– Не только придумываю, но еще и делаю, – отрезала Мери. – Джеймс, пора зажигать!

Со всей положенной случаю торжественностью юный Поттер высек искру из палочки. Сухие пергаменты вспыхнули мгновенно, и скоро первокурсники смогли наблюдать, как съеживаются в огне карикатуры на них.

– А тебе не жалко смотреть, как горит твое творчество? – кисло поинтересовался Артур.

– Не беспокойся, я сфотографировал, – откликнулся Джимми, и начал постепенно съеживаться под взглядами девчонок.

– Не знаю, понравится ли тебе это, Ричард, – приглушенно произнес Тони, когда, впечатленные ритуалом, первокурсницы и их гости спешили наружу, – но Джим твои картины не собирается выбрасывать. Он их уже отцу отослал.

«Дядю Гарри всегда радовал мой талант», – усмехнулся Рики, наблюдая, как Филипс честно завязывает себе глаза.

Рики намеревался выйти последним, и заметил, как Эдгар воспользовался этим, чтобы тоже задержаться.

– Попробовал поговорить с Артуром насчет Мирры Жанн, – сказал он.

– И что? Он тебя не понял, – догадался Рики.

– Да, заявил, что я несу чушь, и она ребенок, – Эди развел руками. – После этого мне как-то расхотелось рассказывать ему про заколдованные портфели.

Рики пожал плечами и высказался, что, по его мнению, Артур может прекрасно позаботиться о себе сам.

Слизеринец был доволен, что в последующие дни никто из тех, кто приходил в туалет Плаксы Миртл, не упоминал об этом и не настаивал, чтоб ему еще раз показали это место. Большая часть Уизли держалась, как прежде, нейтрально, Филипс тем более на обсуждении ритуала не настаивал. И все же через неделю Рики вспомнил об этом, когда на выходе из Большого зала его остановил Вик Чайнсби.

– Ричард, это тебе, – хмуро произнес он, протягивая маленький розовый конвертик. – От моей матери, – пояснил он. – Я понятия не имею, что там и зачем.

– Спасибо, – пробормотал Рики.

Виктор тут же развернулся и ушел. Проходящая мимо Каролина бросила подозрительный взгляд в сторону Рики с друзьями и поспешила за ним.

– Не очень-то он рад, – констатировала Дора.

– Правильно. Любой нормальный человек предпочел бы, чтоб его семья держалась от меня подальше, – согласился Рики.

Короткая записка была нацарапана на красивой открытке, изображающей холл Министерства магии. «Дорогой Ричард! Должна сообщить, твои родители покинули мой дом. Не подумай, что меня это радует, они очень симпатичные люди. Скорее всего, это свидетельствует об улучшении обстановки, и я хочу сообщить тебе об этом, хотя твой крестный отец считает, что рано тебя обнадеживать. И, тем не менее, последователи Темного лорда ведут себя тихо, а это, возможно, означает, что они не станут искать тебя.

Но имей в виду, что, кроме них, в колдовском обществе есть и другие малопорядочные личности. Из надежного источника знаю, что в Министерстве магии неспокойно».

В конце следовали неизбежные пожелания и нравоучения. Совет быть осторожным словно продиктовал сам дядюшка Гарри. Невзирая на то, что Рики был и в самом деле благодарен миссис Чайнсби за заботу, он ощутил раздражение, которое пришлось скрывать от друзей. Прошло несколько дней, когда он, наконец, разобрался, почему разозлился.

Постепенно в его жизнь проникало убеждение: Лорд не вернется. И то, что другие, пусть не очень, но все же опасаются этого, казалось глупой, лишней перестраховкой. Рики не считал, впрочем, что Упивающиеся смертью о нем забудут, шестое чувство, или, пожалуй, все-таки знание их порядков подсказывало, что этого не произойдет. С логической точки зрения, им было выгодно отказаться от своих притязаний и попробовать надежно спрятаться. Однако даже те беглецы, которые могли подумывать об этом, по мнению Рики, слишком боялись ярлыка предателей и мести со стороны товарищей, чтобы последовать своим собственным намерениям.

Да, угроза, бесспорно, исходила извне; и она была, даже мифическая, куда реальнее, чем Назойлик. Время стерло воспоминание о тех днях, когда злобная сущность сопровождала его, вмешиваясь буквально во все. Рики даже стало казаться забавным то, как Лорд пытался давить на него, и ничего не получалось. Во всяком случае, слизеринец не сомневался в своей способности, если понадобиться, снова противостоять внутреннему вредителю.

Как только Рики додумался до этого, то сразу почувствовал себя намного сильнее. И ему захотелось убедиться, что другие это тоже заметили. А они, как назло, вели себя и с ним, и вообще совершенно обычно. В общем, чудесной перемены, произошедшей в нем, никто не заметил, и это было обидно.

«А чего ты хотел?» – уговаривал он себя, и все же хотелось взбунтоваться, подойти к тому же Виктору Чайнсби и все высказать. «И почему я не Пигнолли? – сокрушался слизеринец. – Был бы пьяницей, так и бы и поступил». Однако вскоре ему продемонстрировали явный вред откровенной глупости и излишнего выпендрежа.

В «Хогвартс» внезапно нагрянула министерская комиссия, благодаря чему на уроке профессора МакГонагол присутствовали посторонние личности. Поскольку учеников об этом никто не предупредил, они в недоумении столпились в коридоре, не решаясь войти в класс, половину которого заняли колдуны и ведьмы, кто с нашивкой аврора на мантии, кто – нацепивший ордена и всякие награды, и все – с палочками наизготовку.

– Точно из-за меня, – пробубнил Рики, ловя на себе настороженные взгляды друзей. Многих из тех, кто сейчас находился в кабинете трансфигурации, он помнил благодаря тому, что встречался с ними не так давно – на слушании.

Наконец, появилась встрепанная профессор МакГонагол и загнала учеников в класс, приказав рассаживаться.

– Уберите палочки, – потребовала она, кивая на представителей комиссии.

Те повели себя странно: кто-то заколебался, другие продемонстрировали возмущение, а мисс Амбридж и ее престарелая подруга прикинулись глухими.

– Сейчас же уберите палочки! – повторила МакГонагол еще раз. – Только ученики и я имеют право колдовать на моем уроке.

Назревал скандал. Даже те из ребят, кто не понимал причины происходящего, догадались, что это не обычная комиссия, а какая-то очень проблемная на голову.

– Притворился бы ты сегодня больным, Макарони, – прошептал Чайнсби.

– Вот еще! Даже не вздумай! – прошипела Дора. – Тебе нельзя при них оставаться одному.

– Экспеллиармус!

Члены комиссии пришли в ужас, когда палочки повылетали у них из рук. Кора Ланж завопила дурным голосом и подскочила. Но, поскольку все лишние элементы, так или иначе, наблюдали за Рики, они не могли не понять, что он тут ни при чем. И их реакция на человека, разоружившего их, поначалу показалась Рики ненормальной: они тут же расплывались в глуповатых улыбках, некоторые начинали приветливо махать. Слизеринец обернулся.

В дверях стоял Дамблдор. Волшебные палочки визитеров были зажаты в его ладони и напоминали стопку карандашей.

– Вы позволите, Минерва, если я сегодня тоже поприсутствую на вашем уроке? – сияя улыбкой, спросил директор.

В процессе занятия члены комиссии вели себя отвратительно. Они переговаривались между собой и мешали, так что профессор МакГонагол даже вынуждена была сделать им замечание. Ученики, чувствуя ненормальность ситуации, то и дело совершали ошибки, впрочем, не очень серьезные; Рики пришло в голову, что большая часть министерских чиновников вообще их не замечает. Наконец, ко всеобщему облегчению, прозвенел звонок.

– Вы должны заказать для себя охрану, Минерва! – произнесла жабоподобная министерская представительница, когда ребята выходили из класса. – Удивляюсь, почему Вы до сих пор этого не потребовали.

– Я в состоянии самостоятельно справляться со всеми своими обязанностями, – с достоинством произнесла МакГонагол и добавила: – Вам этого не понять, Долорес.

Больше комиссия, впрочем, нигде не появилась, а вечером к Артуру в штаб прилетела сова с сообщением от матери. Леди Гермиона, как писала Нимфадора Уизли, посетила Министерство с критическими замечаниями по работе комиссии, и перед ней даже извинились.

– Очень хорошо, Ричард, что ты не высовываешься, – подытожил Уизли, сворачивая пергамент.

В общем, желание демонстрировать силу и благонадежность у Рики поубавилось. Ему от одной мысли, что он может походить на Долорес Амбридж, становилось нехорошо.

Однако с честностью дело обстояло иначе. Парень все отчетливее осознавал, какую кашу заварил, отведя первокурсников, да и всех остальных, в Тайную комнату. Две недели потребовалось ему для того, чтоб набраться храбрости. И вот однажды после зелий Рики задержался.

– Что Вас беспокоит, Макарони? – спросил профессор, нисколько не удивляясь тому, что Рики не уходит. – Вы ведь не вчера что-то натворили, ведь так?

Словосочетание «Тайная комната» побудило его с пониманием кивнуть.

– И что, вы решили там побывать? – утвердительно спросил он. – Я уж не знаю, с кем, но Вы, очевидно, так и сделали. Ну?

Чем дальше, тем сильнее рассказ Рики ему не нравился. Когда юноша умолк, в классе зелий надолго установилась зловещая тишина, заполненная убийственным взглядом профессора.

– Иногда я сожалею, что не имею привычки орать на своих студентов, – сказал, наконец, Снейп. – Ибо это как раз то, чего Вы заслуживаете. И еще кто-то сомневается, что Вы якобы можете оказаться Темным лордом! Позволить девочке угостить себя конфеткой! Как же! Нет, это невероятно!

Парень сокрушенно кивнул, умеренно выражая раскаяние, но в то же время мысль его интенсивно работала. Разговор с профессором следовало как можно скорее направить в другое русло, иначе, Рики знал, порицание его поступка выльется в конкретное и весьма неприятное наказание.

– Вы думаете, нужно сообщить в Министерство обо всем, что там, внизу, находится? – спросил он в меру взволнованно.

Лица профессора, до того пылающее бешенством, выразило сильнейшую степень презрения; подобная мысль, как он тут же заявил, достойна не слизеринеца, а только разве что слабоумного. В общем, выяснилось, что Северус Снейп считает так же, как малявки, но ученик не стал ему этого говорить.

– Джимми Поттер хочет там исследовать, – пробубнил Рики.

– Ну, это заставляет меня сомневаться, что можно надеяться на будущее, – сказал Снейп, усмехаясь. – И все же я пока не стану говорить на эту тему ни с кем, кроме Дамблдора. А он, разумеется, может и не догадываться о вашей инициативе.

– Я не уверен, что Дамблдор мне доверяет, – сказал Рики. – Мне кажется, сэр, у него подозрительность прогрессирует. Понимаете, однажды, еще в прошлом семестре, он застал меня возле входа в Тайную комнату.

– Вот как? И что же Вы там делали, Макарони? В женском туалете? – не без иронии поинтересовался завуч.

Парень опустил голову, понимая, что одного взгляда профессору сейчас будет довольно, чтоб его расколоть. И тут в его мозгу автоматически сформулировался ответ, поражающий своей простотой, правдоподобностью и отбивающий охоту выспрашивать дальше.

– Навещал Плаксу Миртл, – ответил Рики. – С прошлого года я очень сожалею…

– Началось, – буркнул Снейп, пресекая сентиментальные излияния одним своим тоном. – Насчет директора я Вам ничего не могу сказать. Сам он так не считает, но, возможно, действительно не беспристрастен к Вам, Ричард, – кивнул Снейп. – Может быть, стоит пригласить главу попечительского совета?

Окончательное решение профессор оставил за собой, а Рики было велено ни во что не ввязываться и быть благоразумным.

– Насколько проще была бы моя жизнь, Макарони, – сказал Снейп, – если бы Вы все же уехали в «МентеСана», где нет никакой Тайной комнаты.

Как назло, требование «ни во что не ввязываться» уже к утру следующего дня оказалось нарушенным.

Рики обычно не получал почты, но когда она приходила, заранее воспринимал любое письмо как важное. Он уже надорвал конверт, и только тут заметил, что на нем нет адреса отправителя. Признавая, что совершил неосторожный поступок, Рики, тем не менее, пока не почувствовал на себе никакой порчи. Он осторожно огляделся по сторонам – вроде бы никому не было до него дела, в том числе Лео, который получил посылку из дома.

Из конверта Рики извлек свернутый вдвое пергамент, оказавшийся почти полностью чистым. Лишь на самом верху имелось несколько строк, послание без труда схватывалось одним взглядом.

«Дорогой сэр! Возможно, Вам грозит опасность. Жду сегодня в районе четырех на старом месте. Верный слуга».

Рики поспешно убрал пергамент в конверт, свернул его и небрежно убрал в карман. Он покосился на сидящего слева Генри, но тот, похоже, не заглядывал ему через плечо. Зато вот Дора наверняка это сделала и теперь пялилась на него в упор, не переставая, и впоследствии наверняка спросит, что он намерен делать.

Рики раскаялся, зачем вскрыл письмо здесь, на виду у всех. Покосился на Френка, но тот, кажется, стойко предпочитал наблюдение за ним десерту из сушеных вишен.

Предупреждение верного слуги сразу же стало известно Селене. Во всяком случае, когда Рики зашел в штаб, она как раз отчитывала юную Гермиону за то, что та берет на себя труд подслушивать ее разговоры с Дорой.

– Учти, за переговоры с беглым преступником ты сам можешь оказаться в Азкабане, – мрачно предупредила девочка.

– Знаешь законы? Умница, – похвалил Рики, надеясь перевести новость в шутку.

Селена взглядом велела первокурснице помалкивать и с самым серьезным видом осведомилась, собирается ли Рики идти в горы сегодня. Парень сдержал усмешку; выходило, что Дора запомнила содержание письма. Он ответил, что да, разумеется, собирается.

– В прошлый раз мы не очень поняли друг друга. Как я должен себя вести с ним? – спросил он.

– Захвати для него еды! – рассердилась Селена. – Разве можно не подумать об этом!

Рики почувствовал стыд.

– Что? Кормить бандита? – возмутилась Гермиона.

– Нельзя позволять человеку мучиться, – ответила Селена.

– Точно. Итальянцы считают, – со значением произнес Рики, – что убивать гуманнее, чем держать в Азкабане.

– Я обязательно поеду в Италию, – убежденно заявила маленькая хуффульпуффка.

Она согласилась взять еду на кухне, пока Рики писал брату. Не объясняя, зачем, он попросил выслать литературу с духовными практиками и отдал письмо профессору Снейпу, пользуясь тем, что тот страшно занят на уроке с второкурсниками и не очень-то заглядывает ему в глаза.

Должно быть, Стену Шанпайку удалось чем-то вызвать у членов Клуба нечто напоминающее доверие. На этот раз никто не возражал, чтоб Рики шел один. Впрочем, он не рискнул бы утверждать, что его не сопровождают тайно.

Когда он в мантии-невидимке вышел из замка, солнце стояло высоко. Очень быстро миновав ставший относительно привычным путь вдоль озера, Рики скрылся в пещере. В полумраке его глаза еще не привыкли, и возникшее из-за этого неприятное чувство побуждало его ожидать подвоха.

– Здравствуй, Стен, – сказал он.

– Хорошо, что Вы пришли, милорд.

Темная фигура верного слуги вынырнула справа.

– Поверьте, я не стал бы Вас беспокоить, но дело показалось мне стоящим.

– Стоящим чего? Какая опасность может грозить мне в «Хогвартсе»? – Рики хотелось быстрее перейти к делу.

Слуга нервно хохотнул. Рики тут же стали одна за другой приходить на ум обстоятельства, заставляющие усомниться в том, что школа – такое уж спокойное и мирное место.

– Лучше я расскажу Вам, что видел, – предложил Стен.

– Давай!

– Вчера ночью я прогуливался в горах. Все лучше не сидеть на одном месте. Там, дальше, есть и другие пещеры, не слишком удобные, но только и авроры туда в своем уме не полезут. Я не оставляю тут никаких вещей, все ношу с собой…

Он наклонился и любовно похлопал потертый рюкзак.

– …потому как эта пещера совсем рядом со знаменитой, в которой еще музей хотели сделать.

– Да, знаю, – сказал Рики.

– И вот я сидел на скале, когда увидел внизу человека. Он был в закрытом плаще и вел себя странно.

– Как это?

– Озирался постоянно, точно не хотел бы попасться кому-нибудь на глаза. Сдается мне, он бы лучше всего сюда аппарировал, но просто места не знал. Да и сам потом сказал что-то такое, был ветер, я точно не разобрал.

– Ты с ним разговаривал? – забеспокоился Рики.

– Не я. Чуть позже пришел другой. Барти Бэскотт.

Это было уже интересно. Рики невольно выпрямился, вглядываясь в затененное лицо рассказчика.

– У них тут заранее встреча была назначена, это точно, сэр! – с гордостью произнес Стен, подметив изменения в настроении слушателя. – Я весь разговор прислушивался!

Рики же отмахивался от неприятного предчувствия надвигающихся проблем, которые, учитывая, что Стен ничего не выдумал, казались ему неизбежными. Профессор Бэскотт никогда особо ему не нравился. Положа руку на сердце, ни Рики, ни Волдеморт не считали его человеком надежным. Конечно, Рики помнил заверения Рональда Уизли, что все контакты лиц, живущих в «Хогвартсе», тщательно проверяются, а «дядя Барти» к тому же сам по себе был достаточно подозрительным, чтоб наблюдать за ним. Но слизеринец также помнил, что в распоряжении черных магов есть свои средства, позволяющие обмануть слежку и погоню, а авроры далеко не всегда оказываются на должной высоте.

– Из их разговора ты понял, что мистер Бэскотт угрожает мне? – спросил он.

– Похоже на то, – казалось, Стен искренне сожалеет о таком положении вещей. – Тот, в капюшоне, передал старине Барти огромный кошель с деньгами. По всей округе звенело, пока он в карман клал, ни с чем не спутаешь!

Глаза слуги жадно блеснули. Рики невольно подумал, где был бы сейчас этот кошелек, если бы его обладатель остался здесь один, без компании в закрытом капюшоне.

– А за что деньги? – полюбопытствовал парень.

– О, тот сказал, Барти, мол, прекрасно справляется со своей задачей. Барти, ясное дело, рад стараться, говорит. А этот строго так напомнил, что, понимаете, с мальчишкой всегда было хлопот невпроворот. Ну, тут Барти давай жаловаться, что не может свободно проникать в общежития «Слизерина». Якобы Снейп, который там завучем, ему препятствует, а он не хочет его в дело посвящать.

– А тот, который платил, что сказал на это? – Рики даже шею вытянул в ожидании ответа.

– Вот оно и странно! Одобрил, сказал, что правильно, лучше не посвящать много народу. Я-то думал, правду сказать, он велит от Снейпа избавиться, да будет ругаться, почему этого до сих пор не сделано, – высказался верный слуга.

– Ты узнал его? – перебил Рики.

– Кого? В плаще? – уточнил Стен. – Нет, господин, честно скажу, с этим ничего не вышло. Он говорил шепотом. Потом спросил Барти, не подозревает ли его в школе кто, потому что, видите ли, нельзя, чтоб кто-то знал, любой может выдать, и он никому больше не доверяет. Старик Барти начал его успокаивать, якобы на него можно положиться. На том они и разошлись, минут пять от силы тут торчали. Ну как?

– Немного, – вырвалось у Рики.

В лице верного слуги проступила паника.

– Вы недовольны, повелитель? – прошептал он, помертвев, и бросился на пол.

Пару секунд ошеломленный Рики соображал, что означает эта незапланированная акробатика, пока до него дошло.

– Да прекрати! – юноша нервно топнул ногой. – Встань немедленно! Не собираюсь я тебя пытать. Вот только не хватало мне, чтоб из «Хогвартса» вышвырнули после того, как дядя Гарри со своей бандой старались…

– У него банда есть? – с интересом спросил Стен, поднимаясь и отряхивая колени.

– Конечно. Половина Министерства магии, – проворчал Рики. – Ладно, пора мне возвращаться. Спасибо за предупреждение.

Возвращаясь, Рики пытался упорядочить мысли. Нехорошие подозрения относительно Бэскотта, казалось, подкреплялись достаточным количеством убедительных улик. И в то же время ему было не все понятно. Больше всего его смущало, что сообщники Барти платят. В обычаях Упивающихся смертью подкуп занимал свое место, но Бэскотта, не понаслышке знакомого с их методами, куда проще было бы запугать. И потом, откуда они взяли деньги?

С другой стороны, у него не было доказательств, что в том мешочке, а емкости такого типа маги действительно использовали как кошельки, были именно деньги. Стен сам говорил, что ветер мешал ему расслышать, а звенеть могло что угодно. И все же характер разговора свидетельствовал, скорее всего, о том, что с «дядей Барти» именно расплатились.

Однако что-то удержало парня от того, чтобы немедленно пересказать ожидающим в замке друзьям все подробности, сообщенные Стеном; по его рассказу выходило, что встретились два незнакомца, хотя он и буркнул как можно тише: «Потом еще скажу».

– Наверное, дам знать об этом дяде Рону, – предсказуемо решил Артур.

Собственно, это и удержало Рики от того, чтоб передать все как есть. Да, Бэскотт ему не нравился; но он не мог без твердых доказательств нагнетать подозрения на колдуна, который уже однажды засыпался как Упивающийся смертью.

«Чего хочет Бэскотт?». От раздумий на эту тему он отвлекся только в гостиной «Слизерина», когда, оказавшись в окружении занятых уроками одноклассников, услышал приглушенный расстоянием и шепотом знакомый голос.

– Не знаю, Билл, как это все будет. Ведь скоро с нами бабушка поселится, – долетело до него.

Рики резко развернулся. Он был ошеломлен тем, какое выражение приняло обычно недовольно-презрительное лицо Эйвери; на нем было написано настолько глубокое сознание долга, что более не возникало сомнений в родстве Френка с его старшим братом.

– Разумеется, миссис Дуглас к вам не поедет, – громко заявил Рики, и даже привстал.

– А мне папа написал, что собирается забрать ее, – возразил Френк, также поднимаясь с кресла.

– А он ее спросил? – поинтересовался Рики.

– А ты что, воображаешь, что она захочет к вам вернуться?

– Да, воображаю!

Одноклассники отложили дела и застыли на своих пуфиках в растерянности. Осознав их присутствие, Рики решил не добавлять «Лучше никаких родственников, чем такие, как вы!», хотя сам не очень понимал, почему.

– Должно быть, действительно взрослеешь, – заметил позднее Лео. – И уже не так важно наговорить как можно больше гадостей и все такое прочее. Начинаешь понимать, что первенство в таких вопросах лучше не делает. Я заметил, в этом году почти все на нашей параллели друг с другом ведут себя прилично.

Но в тот момент Рики вовсе не стремился вести себя прилично. У него и сомнений не возникало, что теперь, когда экономка пошла на поправку, а дядя Гарри позволил родителям вернуться домой, все должно было к лету стать, как прежде, то есть, конечно, о пожилой женщине пришлось бы заботиться, но… При одной мысли, что колдовские родственники миссис Дуглас способны проявить в этом направлении какую-то активность, его охватывало сознание немыслимого недоразумения, как если бы им вздумалось покопаться у него в сундуке в познавательных целях.

– Макарони, ты не думай, что не понимаю, что ты сочувствуешь и все такое, но я считаю, это не твое дело, – отрезал Френк.

– А я считаю, что не твое, – парировал Рики.

– Вы о чем спорите? – возмутилась Дора.

– Смотрите, не разорвите бедную бабку на части, – с присущим только ему грубоватым состраданием пробубнил Генри.

– Не о чем тут спорить, – произнес Рики уже немного смущенно, но не менее уверенно.

– Нет, есть о чем! Может быть, конечно, она поселится с тетей, – допустил Френк, – дядя Лазарус предлагал, это я точно знаю. Но она не останется у посторонних людей.

«Вопрос в том, кого из нас считать посторонним», – подумал Рики, но не успел высказаться.

– Перестань, Эйвери! Я думаю, твоя бабушка сама разберется, – произнес Лео довольно резко.

– Мерлин! – пробормотала Ариадна. – Неужели теперь вы еще по этому поводу станете ругаться?!

Пробормотав нечто невразумительное, Френк уселся на старое место. Рики последовал его примеру. В самом деле, следовало пощадить нервы одноклассников, которые и без того терпели их пять с половиной лет.