Бессмертные. Часть1 (гет)

Пустая, звенящая тишина и плотный, белый, обволакивающий туман вокруг, густой настолько, что невозможно было даже разглядеть пальцы собственной вытянутой руки. Однако, чем дольше Снейп вглядывался в это аномальное, неестественное явление, тем более возможным становилось увидеть то, что спрятано за ним.

На задворках сознания мелькнуло узнавание. Он знал это место и уже был здесь раньше. Когда-то очень, очень давно. Когда был маленьким ребенком семи-восьми лет отроду. Это время отзывалось в его памяти давящей болью, так как именно этот период его жизни вызывал ощущение неестественности, неправильности, двойственности... Но почему— он пока не понимал.

Профессор Снейп ненавидел непонимание, и не прощал его ни себе, ни другим. Особенно себе. Поэтому ему просто необходимо было проанализировать и разложить свои детские воспоминания по полочкам и, наконец, найти то, что не давало ему покоя. Он ощущал, что это время содержит в себе очень противоречивую информацию, которая, в свою очередь, и вызывает в нем чувство такого пугающего, нелепого когнитивного диссонанса.

У профессора создавалось стойкое впечатление собственной жизни сразу в двух реальностях. В одной из них он— обычный неприметный мальчишка, живущий в Паучьем Тупике вместе с родителями, такой же, как и его сверстники, разве что менее ухоженный и общительный. А вот в другой... Он в свои неполные восемь лет уже жил в Хогвартсе, вместе с учениками пятого курса Слизерина, которых он, уже взрослый, потом учил. Дикость какая! А родителей в той реальности у него уже не было.

Голова просто раскалывалась. Понимание маячило где-то рядом, но как только ему казалось, что он вот-вот поймает истину за хвост, как она, коварно подмигивая, насмешливо ускользала, как вода сквозь пальцы. Так, Северус, вспоминай! При каких условиях становится возможным нахождение в двух реальностях одновременно? Возвращение во времени! Ну конечно! Должно быть, он в бреду, если не понял этого сразу. Но в свое оправдание следовало признать, что это возвращение во времени не было обычным, потому что не оказало влияния на ход событий в его жизни. Все. Хватит. От этих мыслей так болит голова...

Следовало осмотреться. Это место... Оно походило на его комнату в родительском доме в Паучьем Тупике, и кажется, что практически не изменилось с тех пор, как он был здесь в прошлый раз. Кровать со смятыми простынями в углу, письменный стол и полки с книгами над ним. Хотя нет. Сейчас эта комната выглядела так, как после смерти отца. А вот когда ему было семь, комната была такой, какой он ее помнил с детства. Кровать стояла у окна, а полок с книгами тогда еще не было. Но белый туман был таким же, как и в прошлый раз. И такое же чувство нереальности происходящего. Однако кое-что было другим. Северуса преследовало стойкое ощущение, что в этот раз в комнате чего-то не хватает. Чего-то очень важного... Но додумать эту мысль он не успел. В густом тумане эхом отдались мягкие, легкие шаги. Он узнал бы ее даже с закрытыми глазами.

— Лили...

Рыжеволосая девушка в синих джинсах и зеленом свитере крупной вязки нерешительно улыбнулась.

— Привет, Сев.

Сев... Он уже начал забывать, что когда-то она его так называла. Единственная из всех. Он ненавидел какие-либо сокращения или изменения собственного имени, но Лили всегда была исключением. Ей он простил бы что угодно. Вот и сейчас он спокойно подавил поднимавшееся в душе глухое раздражение, вместо этого лишь недоуменно поинтересовавшись:

— Ты ведь умерла, верно? Как ты можешь со мной разговаривать? Я тоже умер?

— Еще нет,— покачала головой зеленоглазая красавица.— Но у тебя есть все шансы.

— Зачем ты пришла?— горько спросил он.

— Мне показалось, что тебе здесь одиноко,— просто ответила она.— А еще... Я хотела сказать тебе "спасибо". За Гарри. Спасибо, Сев. Ему еще рано сюда.

Но Северус только отмахнулся.

— Ты знаешь, для чего я это делал.

— Знаю,— кивнула Лили.— Но думаю, что тебе надо перестать жить прошлым. Ты еще молод, Сев. Все еще может быть хорошо.

— Интересно, ЧТО может быть хорошо, а главное— у кого...— саркастически усмехнулся он.

— Ты нужен, Северус,— Лили аккуратно присела с ним рядом на смятую постель. Теперь их разделяли какие-то полметра.

Не выдержав, Северус протянул руку в нерешительной попытке коснуться такой близкой и вместе с тем недостижимо далекой девушки. Заметив его движение, она резко отскочила.

— Нет, Сев! Нельзя!— испуганно замотала она головой.— Если коснешься меня— значит, выбор сделан. Пути назад уже не будет. А сейчас ты еще можешь вернуться. Вернись туда, где тебя ждут, Северус. Туда, где ты нужен. А уйти за мной ты успеешь всегда.

— И кому же я нужен?— насмешливо поинтересовался он, резко встав с кровати и отвернувшись к окну, за которым не было видно совершенно ничего, кроме непроницаемой тьмы.— Дамблдору? Темному Лорду? Сыну твоему нужен с его даром притягивать неприятности?

— Ты, как всегда, чересчур категоричен, -печально усмехнулась девушка, на всякий случай отойдя от него подальше.

— Я категоричен?!— удивленно вскинул брови профессор.— Помнится, для тебя тоже всегда существовало только черное и белое.

— А для тебя— только черное и очень черное,— засмеялась Лили.— Может, пора уже присмотреться к окружающему миру повнимательнее?

— Не хочу,— Снейп сел обратно на кровать и опустил голову так, что волосы совсем скрыли лицо.— Прости меня, Лили. Ради Мерлина, ради всего святого, только прости!

— За что?— спокойно спросила рыжеволосая ведьма.

— За все,— выдохнул он, не поднимая головы.— Я во всем виноват.

Лили долго вглядывалась в сгорбленную фигуру на кровати оценивающим взглядом, а потом понимающе кивнула и осторожно присела рядом.

— Уже простила,— успокаивающе произнесла она. — За пророчество простила. А Гарри ты любить не обязан, достаточно уже того, что он находится под твоей защитой. А это надежно, уж я-то знаю. Так что ты решил? Пойдешь обратно?

— Не хочу,— снова повторил Северус, не делая, однако, попыток больше дотронуться до девушки. — Я хочу уйти с тобой.

— И просто так бросить всех, кто в тебе нуждается?— спросила она.— Я тебя не узнаю. Ты прекрасно знаешь, что без тебя война будет проиграна. Дамблдору нужен шпион, а ты справляешься идеально. Ты столько лет ждал возможности за меня отомстить, и вот он— шанс. Все может скоро закончиться. А ты хочешь уйти сейчас, на полпути к цели? Да твоя ответственность просто не даст тебе этого сделать!

— Это война, Лили, все не так просто, как тебе кажется. Ты не представляешь, как это тяжело и жестоко. И жертв будет много в любом случае. Со мной или без меня. Ни одна из этих жизней не зависит от меня напрямую.

— Ошибаешься,— покачала головой Лили. — Она любит тебя, и не единожды рисковала ради тебя всем. И не делай вид, что не понимаешь, о ком я говорю. Ты сейчас в коме, и не привязан к телу так сильно, поэтому ты помнишь все. И о себе, и о ней. И знаешь, Сев, я не дам тебе это забыть.

— Перестань, Лили! Она ребенок, она не знает еще, что такое любовь!— Северус вскочил и заметался по комнате, словно волк, окруженный красными флажками.— Ей просто жаль меня, вот и все. Но любовь— это не жалость. Это то, что ты чувствуешь к Поттеру.

Тут он остановился и поморщился, как от зубной боли. Затем, подойдя к письменному столу и проведя пальцами по корешкам книг на полке, добавил очень тихо и нерешительно:

— И то, что до сих пор чувствую я к тебе.

Девушка осторожно приблизилась к нему и протянула руку, словно хотела тронуть его за плечо, но, опомнившись, лишь вздохнула и отошла.

— Ее жизнь сейчас зависит от тебя напрямую. И прямо сейчас она в опасности. Понимаешь, Северус? В смертельной опасности. Поэтому если ты надеешься, что твоя смерть поможет тебе избежать проблемы ее чувств, то ты ошибаешься. Она найдет тебя и здесь. Как в прошлый раз.

Воздуха не хватило и захотелось биться головой об стену. Нет, проблемы в чувствах Пэнси к нему он не видел. История влюбленности учеников в своих учителей совсем не нова и до зубного скрежета банальна. Северус никогда не думал об этом и не придавал этому значения, глядя на чувства студенток сквозь пальцы. Ему было просто все равно. Мало ли, кто и когда был в него влюблен? Не впервой. Обычно девочки это перерастали и увлекались своими ровесниками.

Но сейчас отмахнуться от этого у него не получалось. После напоминания Лили про "прошлый раз", он, к своему ужасу, вспомнил, что именно у него было здесь тогда, но не было теперь. Он понял, чего ему сейчас, до появления Лили, так не хватало. Ее. Пэнси.

Бесспорно, он был очень рад видеть Лили, хотя это и причиняло невыносимую боль. Но у него не получалось игнорировать мысль, что он бы нисколько не расстроился, если бы вместо Лили сюда снова вошла Пэнси. Он привык, что ему никогда и никто, кроме Лили, не был интересен, и ощущение собственной привязанности к другому человеку пугало. Однако он также чувствовал, что не в силах от этого избавиться. Легче было отрубить себе обе руки, лишившись возможности когда-либо еще заниматься зельями. Просто потому, что он ЗНАЛ ЕЕ. Знал, возможно, лучше, чем себя. А ведь никому еще не удавалось уничтожить так запросто часть своей собственной личности.

Она ненавидит свое имя и теплое молоко, никогда не пьет горячий чай и не переносит запаха кофе. Зато в восторге от безумных выходок, вроде лазания по деревьям, прыжков в сугробы с невысоких крыш, полетов на метле в ливень с грозой и влюбленности в собственного декана, которого иногда (точнее, даже достаточно часто) ненавидела и боялась. Она была очень живой, жизнерадостной и темпераментной, чем напоминала Северусу Лили. Но этим все их сходство ограничивалось. Пэнси была очень внимательной девушкой, вдумчивой, умной и хитрой, и несмотря на свою природную лень умела добиваться своего. До невозможности упрямая, она никогда не занималась тем, что было ей неинтересно, и заставить ее сделать что-либо, к чему не лежала ее душа, можно было только под Империусом. И то вряд ли.

Лили же была очень солнечной, открытой для всех и каждого, улыбчивой и доброжелательной, и, само собой, легко притягивала взгляды и располагала к себе людей. Всех без исключения. И ей было важно это. Важно нравиться всем. Чего нельзя сказать о Пэнси. Пэнси тоже при желании умела очаровывать. Другой вопрос, что такое желание у нее возникало совсем не часто. Она не придавала значения мнению о ней окружающих и ценила только мнение небезразличных ей людей, которых, к слову, можно было пересчитать по пальцам одной руки, что при таком характере, темпераменте и способности отчаянно, преданно любить казалось очень, очень странным.

Какая же она... Родная. И совершенно точно достойна лучшей судьбы, нежели безответная влюбленность в своего преподавателя. Ему следует любым способом помочь ей это пережить и забыть, как страшный сон. У нее еще все будет хорошо. Даже если сначала будет больно. Но она обязательно будет счастливой! Он так решил.

Постоянно, с юного возраста имея дело с темной магией, Северус давно успел усвоить, что со знанием надо обращаться осторожно, ведь есть информация, которая может убить, уничтожить, свести с ума... И знание личности этой девушки, несомненно, было из ряда этой запретной, опасной информации. Он готов был отдать что угодно, только бы никогда в жизни не знать того, что он знал сейчас. Он знал каждую ее мысль, каждый жест, каждую ноту ее голоса и каждую эмоцию. Забыть человека, чье сердцебиение он ощущал, как свое собственное, с которым делил дыхание и которого чувствовал так близко, как никого ранее, совершенно точно было невозможно.

И легче было встать под Аваду, наступив на горло собственному хваленому инстинкту самосохранения, чем позволить ей умереть. Лили говорит, что она в опасности. Странно, но он только сейчас понял, что знал это еще до того, как она сообщила ему. Он чувствовал ее боль. Ее тело страдало. Очень. Но еще больнее было ее душе.

— Лили, я теперь всегда буду так ее чувствовать?— испуганно спросил он, еле сдерживаясь, чтобы не закричать.

— Нет, Сев. Просто сейчас ты в таком состоянии, что помнишь, чувствуешь и знаешь гораздо больше, чем положено,— успокоила его Лили. — Когда ты вернешься, будет легче. Но я оставлю тебе память. Просто потому, что ты должен это знать. Ты же вернешься?

Северус молча кивнул и подошел к выходу из комнаты. Оглянувшись на Лили, он долго всматривался в ее лицо, не в силах впервые добровольно сделать выбор не в ее пользу. Больно. Как же больно понимать, что это, возможно, их последняя встреча... Зачем она вообще пришла?! Душа разрывалась на части, металась и плакала, и хотя привычка прятать эмоции надежно это скрывала, он не мог унять крупную дрожь, ледяными копьями пронзающую насквозь всю его душу, и оставляющую многочисленные болезненные ожоги, словно после неудачного выгула этих дурацких соплохвостов. Но он ничем не может ей здесь помочь. А там он может помочь ее сыну. И Пэнси. Он нужен ей. И пока от него есть польза, он не имеет права уйти.

— До встречи, Лили,— попрощался он холодным, отстраненным голосом, радуясь, что еще хоть что-то в этой жизни может контролировать.

Резко развернувшись, он, совсем как тогда, с чувством горькой обреченности, решительно шагнул за порог.

— Прощай, Сев,— слабо улыбнувшись сквозь слезы, тихо произнесла в пустоту красивая рыжеволосая девушка в джинсах и зеленом свитере.

Red/Faceless