Золотая кровь (гет)

Волен ты выбирать:

Отдавать или брать,

Из желаний все сотканы мы.

Оказаться во тьме

Иль на белом коне -

Сам хозяин своей ты судьбы!

"Арабская ночь"

Восемь дней спустя

Письмо выпало из дрожащих рук Жасмин на пол кабинета, но султанша не обратила на это никакого внимания. В уголках глаз скопились слезинки, по телу прошел озноб.

— Далия, — не своим голосом позвала Жасмин.

Далия, которая раскладывала вещи в спальне, тут же появилась:

— Что случилось, госпожа? О Аллах, вы дрожите! — Далия потянулась обнять Жасмин, но та твердо взяла служанку за плечи:

— Все хорошо, Далия, все хорошо. Мы победили, Широбат пал! — и рассмеялась от лёгкости.

— Правда? Хвала Аллаху! — Далия рассмеялась тоже и запрыгала на месте.

Султанше прыгать было не положено по статусу, но она улыбалась широко и довольно. С плеч будто упал камень, а в груди расцветал теплый цветок счастья.

— Казну вывезли полностью, часть уже доставили сюда, часть будет со дня на день, — поделилась Жасмин. — Конечно, нужно ещё учесть все ценности, распределить премии, но это потом... Ах, Далия, какое облегчение!

— Вы заслужили эту радость, госпожа.

Они крепко обнялись. Султанша отстранилась первая:

— Я должна поговорить с пашами. Огюз ещё не вернулся, но Батур, Ахмет и Тургай должны быть на Совете.

— Сегодня Совет? — удивилась Далия, помогая Жасмин закрепить на голове корону и платок. — Вроде же вчера собирались?

— Они каждый день собираются, вот уже неделю. Если поторопимся, успеем к началу.

Разумеется, первым из пашей на пути Жасмин попался Джафар. "А ведь если б он не начал подготовку к войне заранее, Аграба потеряла значительную часть территории в первые же дни, — подумала султанша. — И потом, без его магии гонцы вечность добирались туда-обратно с приказами. Это Джафар разрабатывал тактику, ночами сидел за картами, координировал пашей, когда надо было прятаться от султана, помог убедить его... Без Джафара я бы не справилась".

Он слегка поклонился, на его лице расцвела хищная улыбка удовольствия от победы. Его победы.

Султанша не забыла и не простила, однако радость переполняла ее, требуя выхода. Не давая себе передумать, Жасмин сделала несколько быстрых шагов и положила свою руку поверх его, опущенной.

— Поздравляю, Джафар паша. Вы и ваши смелые действия принесли Аграбе эту победу.

— Жасмин султан, — его большой палец как бы невзначай прошёлся по костяшкам султанши, — должен выразить вам свое восхищение. Ведь ваш вклад в победу был не менее весом, чем мой.

— Льстец, — без гнева ответила Жасмин и убрала руку, отступив на шаг.

В коридоре появились другие паши, как входившие в Совет дивана, так и приглашенные. Султанша высоко подняла голову и обратилась к ним:

— О храбрые львы Аграбы! Поздравляю вас. Милостью Аллаха мы одолели наших врагов. Пусть же и впредь ваши сердца и ваши умы служат нашему великому государству!

— Аминь, госпожа, — стройно ответили ей.

Батур паша расплылся в улыбке, Селим паша сперва взглянул на Джафара и лишь потом довольно кивнул. На прочих лицах отражались растерянность, надежда и робкая радость. Эта война утомила всех. Жасмин испытала острое сожаление, оттого что не могла присутствовать на Совете, ведь там будут подводить итоги и распределять награды. "Придется дождаться Джафара", — решила султанша. Впервые за долгое время эта мысль не принесла ни капли тревоги.

* * *

Вечером Жасмин никак не могла заснуть. Радость переполняла ее, заставляла ворочаться с боку на бок, и, в конце концов, султанша, как была, босая и непричесанная, спустилась в зверинец. Теплая ночь пахнула в лицо свежестью цветов, цикады запели приветственную песнь. Жасмин закружилась. И безразлично, если кто-то увидит. Она слишком давно не хотела танцевать! Босые ноги ступали по влажной траве, волосы рассыпались по плечам и лезли в глаза, но ничто не могло стереть широкую и искреннюю улыбку. Поворот, движение бедрами и снова покружиться, поднимая руки вверх. Усталость уже безжалостно натягивала каждую мышцу, обещая боль и сухость в глазах, но пока Жасмин могла стоять на ногах, она танцевала. Все остальное — после, после!

Жасмин исполнила последнее движение и легла на траву, широко раскинув руки. Дыхание немного сбилось: надо больше практиковаться; жесткие стебельки кололи голую кожу, а звезды бесконечным морем раскинулись над головой. Безграничность мира пугала, завораживала и дарила свободу, и Жасмин совсем не хотелось вставать и куда-то идти. "Кажется, не зря Джафар порекомендовал мне отдохнуть", — вяло подумала султанша, прикрыв глаза. Вот разговоров-то будет, если она здесь и уснет!

Вдруг раздался чей-то вскрик. Жасмин подскочила в тревоге: охота — обычное дело, но жертвы не успевают кричать. Султанша бесшумно и быстро нашла источник звука и удивилась открывшейся картине: Али сидел на дереве — как только забрался, ствол почти гладкий — а внизу скалила острые зубы и раздраженно виляла скорпионьим хвостом мантикора. Вообще-то Джафар говорил, что эта особь размером чуть меньше Раджи аномально маленькая для своего вида, но из-за ядовитого жала и молниеносной скорости мантикора, или Асия, как ласково звала ее Жасмин, была опаснейшим хищником и чуть ли не главной причиной того, что в зверинец никто ночью не ходил.

— Асия, назад! — скомандовала Жасмин.

В отличие от Раджи, мантикора не очень хорошо слушала команды, а еще совсем не планировала отпускать свою добычу. Недовольно рыкнув на султаншу, Асия присела на задние лапы, готовясь к прыжку, но Жасмин бросилась наперерез и встала между деревом и мантикорой.

— Я сказала: назад! — медленно повторила султанша.

Асия замотала головой и принялась полукругом обходить дерево. К Жасмин она привыкла, а вот наглого вторженца, видимо, твердо решила съесть. Неизвестно, чем бы закончилась вся эта история, если бы из кустов не вышел Раджа. Он осмотрелся, оценил ситуацию и одним сильным прыжком оказался перед Жасмин. Раджа угрожающе вздыбил шерсть, приподнялся, разом став крупнее, и зарычал так, что у султанши заложило уши. Асия сразу растеряла весь пыл, съежилась и отступила, а затем и вовсе развернулась и ушла на поиски менее проблемной добычи. Раджа рыкнул еще раз для закрепления эффекта и , довольный, ткнулся мордой в бедро Жасмин.

— Ты умница, Раджа, — улыбнулась султанша, запуская пальцы в густую шерсть верного защитника. — Спускайся, Али. Или ты решил стать обезьяной?

Али ухмыльнулся, сползая по стволу.

— Спасибо. Ты опять меня спасла.

— Опять? — подняла брови Жасмин.

Али отвел глаза, будто хотел что-то скрыть.

— Ну, я имел в виду... Ты же уже спасла меня от одиночества, — он улыбнулся так обаятельно, что подозрения Жасмин рассеялись, не успев родиться.

Султанша даже почувствовала волну смущения, а на губах заиграла легкая улыбка.

— Смотри не привыкни рассчитывать на мое спасение.

— Ладно. Тогда в следующий раз я тебя спасаю.

Жасмин хмыкнула. Себя она спасала сама.

— Пройдемся? Если не боишься столкнуться еще с кем-то, — предложила Жасмин.

— Не боюсь, ведь со мной ты, — согласился Али.

Они вместе пошли к фонтану. Ночь сонно дышала теплом, луна щедро заливала все вокруг серебристым светом. Жасмин была немного пьяна счастьем и не хотела говорить ни о чем серьезном.

— Какое твое первое воспоминание из детства? — спросила она.

Али задумался.

— Хм. Я помню комнату. Она уже темная, ночь. Меня спать отправили, но я не хочу, поэтому лежу и рассматриваю маму. Она что-то шьет, кажется... Не помню точно. И поет колыбельную тихо-тихо. Все, что я о ней помню, — грустно признался Али. — У тебя небось история повеселее?

Они дошли до фонтана, и Жасмин, потворствуя своему легкомысленному настроению, вскочила на его бортик.

— Так я выше тебя, — со смешком объяснила султанша свой поступок. — А на счет воспоминаний. Да, пожалуй, они повеселее.

Она сделала несколько шагов и, чтобы не упасть, вцепилась в плечо спутника. Али предложил опереться на его руку, но Жасмин отказалась.

— Мама пыталась научить меня кататься верхом, а я почему-то боялась лошадей. И вот я помню: стою в конюшне, слезы по щекам текут, мама кричит, а тут мне навстречу огромный черный конь. То есть сейчас я понимаю, что он тогда-то еще был маленьким, но мне казался просто гигантом. И этот конь идет прямо на меня и фыркает зло, будто съесть хочет.

— Ужас! — искренне воскликнул Али. — А дальше?

— Конь пожевал мамин платок, — призналась Жасмин. — Какое у нее лицо сделалось! Она хотела казнить беднягу, но я вступилась за него и сказала, что хочу ездить только на нем. Ей пришлось уступить.

Али рассмеялся:

— Вот так история! Конь в итоге остался жив?

— Да, это Вихрь, я до сих пор на нем езжу. Видимо, у меня страсть к опасным животным.

Жасмин кинула быстрый взгляд на катавшегося по траве Раджу. Вдруг босая нога соскользнула с мокрой опоры, и султанша, не удержав равновесия, оказалась в воде. Али, вместо того чтобы поймать ее или хотя бы помочь выбраться из воды, согнулся пополам от смеха. А Раджа, решив, что это новая игра, с веселым рыком кинулся в фонтан, окончательно заливая водой и без того мокрое платье. Жасмин, зло прищурившись, перевела взгляд с довольного выходкой тигра на смеявшегося Али. Рассмеялась сама и, набрав в ладони воды, окатила наглого шехзаде. О, выражение лица Али было абсолютно бесценно! Глаза и рот смешно округлились, а с мокрых волос на лоб стекала вода.

— Ах так! — вскрикнул Али и попытался схватить Жасмин.

Она с веселым хохотом бросилась прочь, подняв брызги и понадеявшись, что в фонтан Али не полезет, но недооценила силу его азарта.

Если кто-нибудь рискнул добраться до самого сердца зверинца, он увидел бы странную картину: вечно холодная султанша и странный шехзаде бегали друг за другом в фонтане, а вокруг скакал огромный тигр, внося еще большую неразбериху. В какой-то момент Али схватил Жасмин за локоть, а она не смогла сразу остановиться и поэтому врезалась в его грудь. Выставленная свободная рука смягчила удар, под ладонью напряглись сильные мышцы. Сердце Жасмин стучало, как бешеное, голова чуть кружилась от запаха ночных цветов, счастья и быстрого бега. Али был очаровательным. Милым. Славным. Долго ли он сможет оставаться таким?

— Жасмин, — хрипло произнес Али, осторожно кладя свою руку поверх ее. Его взгляд блуждал по лицу Жасмин, все чаще падая на губы.

— Не надо, — испуганно дернулась султанша. — Пожалуйста, не порти этот вечер разговорами о чувствах.

— Но почему? — Али сжал локоть чуть сильнее, требовательно глядя ей в глаза.

И тут Жасмин накрыла волна паники. С неожиданной для Али ловкостью она вывернулась из захвата и быстро вылезла из фонтана. Подрагивающие руки стиснули рукоятку кинжала.

— Я не терплю, когда меня касаются без разрешения, — зло отчеканила султанша. — Понятно?

— Я просто...

— Понятно? — с нажимом повторила она.

— Да. Да, прости, я не должен был, — Али покаянно опустил глаза. — Как я могу загладить свою вину?

Жасмин перевела дыхание и разжала напряженные пальцы, беря страх под контроль. "Все нормально, угрозы нет", — повторяла она себе, но находиться в обществе Али больше не хотелось.

— У тебя же есть волшебный ковер? Мне нужно к себе и побыстрее.

— Конечно, сейчас, — Али свистнул, и ковер тотчас откликнулся на его зов.

Путь до балкона Жасмин они проделали в молчании; Али больше не пытался дотронуться, лишь бросал виноватые взгляды. И только на прощание он все же сказал:

— Извини, я не хотел тебя обидеть. Просто ты всегда такая словно отстраненная, а если и улыбаешься от души, то очень быстро прячешь все в себя. Знаю, я не умею красиво говорить, но ты такая...

— Али, я вся мокрая и рискую заболеть, — Жасмин грубо прервала нескладную речь. — Поговорим позже, — "никогда!" — хорошо?

— Э, да. Прости. Спокойной ночи тогда?

— Спокойной ночи, — отозвалась Жасмин, провожая взглядом удалявшийся силуэт.

Плакать не тянуло, но в груди разливалось разочарование. Али был симпатичен султанше хотя бы отсутствием самовлюбленности.

— Жаль, что все обернулось так, — в пустоту шепнула Жасмин.

Она не знала, что у встречи в зверинце был непрошенный свидетель.

* * *

Джафар довольно потянулся, разминая затекшую спину. На столе лежали заверенные печатью султана документы о том, что Джафару паше за верную службу пожалован достаточно крупный тимар⁽¹⁾ в Широбате. В чем принцессу нельзя было упрекнуть — так это в жадности. Она щедро благодарила своих людей, так что карта покоренных земель оказалась почти полностью расчерчена границами новых тимаров. И еще...

Джафар вспомнил теплое прикосновение и светлую улыбку. Жасмин давно так не улыбалась и давно не улыбалась лично ему. Джафар признал вину, но отчуждение и холодность начали ему надоедать. "Теперь можно вернуться к плану со свадьбой, — подумал Джафар. — Но аккуратно. Принцесса в отличном настроении, стоит закрепить перемирие. Главное — осторожность. Я уже совершил глупость и чуть не потерял все".

Джафар с грустью посмотрел на угол стола. Жасмин сегодня не стала туда садиться, а предпочла специально поставленное для нее кресло напротив места Джафара. Мелочь, конечно, не говоря уже о том, что привычка сидеть на столе Джафара раздражала. Но все же эта мелочь показывала, что принцесса не до конца успокоилась, а значит, нужно было время.

"Впрочем, время есть, — рассуждал Джафар. — Война окончена, казна восполняется, люди отдыхают. Султан пока сидит тихо и не мешает. Угроз нет. Разве что этот мальчишка, шехзаде, но с ним, кажется, принцесса уже наигралась. Наивный глупец, на что только надеялся?"

Через открытое окно в покои влетел Яго.

— Ты что-то долго, мой пернатый друг, — хмыкнул Джафар. — Опять повара завтра недосчитаются половины припасов?

— Наглая клевета! — с самым честным видом заявил Яго. — Я выполнял твое поручение. И, между прочим, смертельно при этом устал.

— Ну-ну, не горячись, я тебе верю, — со смешком ответил Джафар; он был доволен. — И с кем же так торопилась встретиться принцесса? Решила прямо ночью обрадовать Хакима?

— Она встречалась с Али.

— Что? — все благодушие как рукой сняло. Джафар вцепился в край стола. — Ты уверен?

— Ну естественно, — Яго распушил перья. — Я не слепой, я умею отличать шехзаде Али от не-шехзаде Али. Это был Али. Его Асия на дерево загнала, чуть не съела, а принцесса спасла.

— Вот, значит, как, — медленно произнес Джафар.

Гнев застилал глаза. Мальчишка! Наглый, самоуверенный мальчишка! Жаль, что его не съела мантикора.

— Убью, — сказал Джафар. — Вырву сердце своими руками. Пусть ищут, на кого свалить вину.

— Эй-эй, ты чего? — испуганно спросил Яго. — Джафар, эй, держи себя в руках! Давай, вдох-выдох, ты сам говорил, нельзя убивать людей без подготовки. Джафар, не ломай кабинет!

Джафар сделал глубокий вдох и усилием воли успокоил дрожавшие от магии предметы. Яго был прав: не стоило действовать сгоряча.

— Что дальше? — сквозь зубы спросил Джафар.

— Ничего такого. Они даже об Аграбе ни слова не сказали. Рассказали друг другу о своем первом воспоминании.

"Проклятье, — предметы на столе вновь угрожающе запрыгали. — Яго, глупый, не понимает, что разговоры о политике, хоть и опасны с точки зрения информации, но абсолютно не показатель близких отношений. Делиться же личным для такого параноика как принцесса — серьезный шаг. Насколько же мальчишка вскружил ей голову?"

— Потом принцесса упала в фонтан, — продолжал Яго, —потом она облила Али водой, они друг друга брызгали, там ещё Раджа бегал, затем что-то случилось, я не рассмотрел, но, кажется, они немного поругались. Во всяком случае, принцесса была недовольная, когда Али ее на балконе высаживал.

— На балконе? — удивлённо переспросил Джафар, отвлекаясь от планирования убийства.

— Да, на балконе. Жасмин промокла, поэтому Али использовал волшебный ковер, чтобы ее отвезти.

— Волшебный ковер, волшебный ковер, — задумчиво повторил Джафар.

Что-то вертелось в голове, какая-то мысль зудела и не давала покоя. Джафар ненавидел подобное чувство: похоже на ментальное воздействие. Но кто мог на него воздействовать?

И вдруг, как вспышка, воспоминание: на фоне лавы и огненных столбов появился силуэт мальчишки, летевшего на ковре.

— Ковер... Был синий и с золотыми кисточками по краям? — осторожно уточнил Джафар, боясь спугнуть внезапную удачу.

— Ну да.

Джафар рассмеялся. Конечно, волшебный ковер не такой уж и редкий товар. Но разве бывают подобные совпадения?

— Шехзаде несуществующего государства, который владеет ковром из пещеры чудес. Как интересно, — хищно усмехнулся Джафар.

* * *

— Как все прошло? — спросил джинн. — Ты почему такой мокрый, малыш?

Аладдин со вздохом повалился на кровать.

— Я не знаю, что делать, — признался он. — Я люблю Жасмин, а она даже слушать меня не желает.

— Хм, — джинн наколдовал перо и пергамент и с озабоченным видом сел у постели. — Правильно ли я понимаю, что у вас проблемы с доверием?

— Ой, да прекрати, — Аладдин знал, на что намекал джинн: по его мнению, следовало рассказать Жасмин правду о происхождении Аладдина. — Дело не в этом. И вообще, все было в порядке, мы веселились, а потом она сказала что-то вроде "не надо портить вечер своими чувствами". Как вообще любовь может что-то испортить?

— По-моему, никак. Но, кажется у Жасмин другое мнение. Да и вообще, чтобы ты знал, она не так добра и невинна, как ты думаешь.

— Это из-за того что она не пускает Далию гулять с тобой? Да брось, Жасмин просто беспокоится. Девушки такие мнительные.

— Дело не в Далии. Ты слышал, что Жасмин отравила служанку на глазах у всех?

— Что? О чем ты говоришь? — Аладдин приподнялся на локте.

— Я слышал, что султаншу пытались отравить, а она как-то об этом узнала и заставила девушку, которая принесла еду, съесть отраву, — неохотно пояснил джинн. — Ты правда ничего об этом не знал?

— Бред какой-то, — покачал головой Аладдин. — Жасмин не могла так поступить! Она не такая!

— Уверен? Что ты вообще о ней знаешь?

— Она прекрасная и добрая, — без колебаний ответил Аладдин. — Она любопытная и любит сладкое, — тут он задумался. — Еще море, наверное.

— И все?

— Да что ты хочешь услышать? Что? Я не понимаю! Многие женятся, не видя ни разу невесты, а мы говорим друг с другом! Я люблю Жасмин. Я хочу жениться на ней. И ты меня не переубедишь!

— Ладно-ладно, — джинн примирительно поднял руки. — Хочешь играть с огнем — вперед. Только не говори потом, что тебя не предупреждали.

* * *

На рассвете невыспавшийся Аладдин решил прогуляться до кухни и обдумать все, что произошло за вечер и ночь.

— Хочешь играть с огнем, — устало передразнил Аладдин, поглаживая Абу. — Много он понимает.

Внезапно дорогу преградили два стражника. Аладдин напрягся: дворцовая охрана носила синюю тканевую броню, а городская — черную с золотым символом солнца на груди. Стражники перед ним были в черном.

— Доброе утро, — поздоровался Аладдин. Предчувствие неприятностей орало во весь голос; Абу спрыгнул с плеча.

— Доброе, — мрачно кивнул один из стражников.

Аладдин оглянулся: сзади выросли еще две фигуры, тоже в черном.

— Пройдемте с нами, — сказал все тот же стражник, — шехзаде.

Возможно, стоило кричать. Возможно, нужно было попытаться договориться на месте, но Аладдин слишком надеялся, что во дворце ему ничего не угрожало. В голове успокаивающе звучало обещание джинна: "Тебя никто не узнает". А кто захотел бы причинить вред шехзаде? Поэтому Аладдин позволил себя увести.

Они оказались в небольшой темной комнате, на стенах которой светились золотым какие-то странные символы. Одной из стен не было, вместо нее комната ограничивалась обрывом, а где-то далеко внизу плескалось море. В двух чашах, прикрепленных к стене, горел огонь, а посередине возвышалось нечто, напоминавшее каменный стол, тоже испещренный символами.

— Нравится? Это алтарь для жертвоприношений, — Аладдин вздрогнул, услышав этот голос. Говорил Расул — начальник городской стражи и кошмар всех воров.

— Садитесь, — Расул неприятно усмехнулся и показал на одиноко стоявший у окна стул, — шехзаде.

— Нет, — Аладдин попытался уйти, но сильная рука одного из стражников опустилась на плечо. Двое других стали привязывать его к стулу.

— Прошу вас, — страх холодом сковал сердце Аладдина. — Я... Я думаю, произошла ошибка. Видно, вы не знаете, кто я, — он объяснит все этим людям, и его отпустят...

Расул разбил надежды в прах:

— О нет, наш господин узнал, кто ты. Аладдин.

— Аладдин? — он попробовал разыграть непонимание, хотя уже понимал: бесполезно. — Я не знаю, кто это. Я шехзаде Али. Из Абабуа.

— Шехзаде несуществующей страны, да-да, — Расул сложил руки на груди. — На что ты надеялся, уличное отребье? Как вора ни одевай, он все равно останется вором.

Забытое прозвище подействовало как пощечина. Аладдин с ненавистью уставился на Расула.

— Мой господин хочет знать, где лампа. И я советую ответить, ведь тогда твоя смерть будет быстрой и, возможно, даже безболезненной.

"Господин? Он же о Джафаре, — догадался Аладдин. — Хорошо, что лампа осталась в покоях", — подумал он, когда стражники принялись его обыскивать.

— Это явно какое-то недоразумение, — стоял на своем Аладдин. — Я шехзаде Али.

— Тогда, — оскалился Расул, — если я сброшу тебя с балкона и ты тот, кем себя называешь, ты захлебнешься и погибнешь, — повинуясь жесту начальника, стражники отошли, оставив стул с привязанным к нему Аладдином на краю обрыва. — Если выживешь, то лишь благодаря чуду, — Расул подошел ближе и положил руку на спинку стула. — Спрошу в последний раз: где лампа?

"Может, сказать ему? — мелькнула паникующая мысль. — Если я скажу, он отпустит?" Увы, Аладдин слышал слишком много историй, чтобы поверить в это.

— Я вам сказал, я не тот, кто вы думаете, — он хотел добавить про политический скандал, про расположение султана — про все те умные нюансы, о которых рассказывал ему джинн.

Но Расул резко толкнул стул, и опора под ногами исчезла.

— Прощай, уличное отребье, — последние слова, которые услышал Аладдин перед тем, как упасть.

1) условное наследственное земельное владение у доосманских тюрок и в Османской империи в средние века

Вернуться к тексту