Гарри Поттер или тяжелые будни юного ситха в хогвартсе. (джен)

Поход за покупками, как и раньше, был одновременно увлекательным и утомительным. Но деваться-то было некуда, так что сначала был забег по магловскому торговому центру, а затем полдня таскались по Косой Аллее. Пока закупились, пока наболтались со встретившимися знакомыми… В общем, обычный день обычного ученика Хогвартса в преддверии нового учебного года.

Первое сентября ознаменовалось очередным новым преподавателем ЗОТИ. От внимания братьев не укрылось то, что все сидящие за столом как-то напряглись. Никто не шутил, все лишь бросали многозначительные взгляды. Часть была предупреждением, де не связывайся, часть нахально горела предвкушением, де «ну, посмотрим, кто кого». А тем временем этот самый новый преподаватель ЗОТИ перебила директора и начала вещать. От братьев не укрылось то, что у новоиспечённой профессорши какая-то весьма странная и не пойми откуда взятая предвзятость именно к Гарри Поттеру. Её взгляд нет-нет да задерживался именно на его чернявой макушке, и не было в этом взгляде ничего, кроме какого-то необъяснимого предвкушения и злорадства. «Ну, что за… — мысленно взвыл Энакин. — Я так надеялся, что хоть этот год нормальным будет, но нет. Интересно, чьих это рук дело? Ведь целый заместитель министра…» Понятно, что без Дамблдора тут не обошлось, ну не хочет старик, чтобы у него, Энакина, и его брата была спокойная учёба. Лорд Нотт уже просветил о его летних вывертах. Совсем у старика крыша потекла и, надо ведь было, ещё и брата приплёл! «Расхлёбывай вот теперь… так ещё и просьба эта, не трогать гадину, но если она тронет братишку, то управу я на неё сыщу и сыщу быстро», — приняв решение, Энакин улыбнулся, да так, что даже привычный к повадкам друга Теодор не смог удержаться и поёжился, уж больно сильным предвкушением веяло от светловолосого мальчишки. Та же часть стола, где расположились детки вроде Малфоя, и вовсе спала с лица. Пропало предвкушение и на его месте появилась безысходность, это до юного Малфоя, сотоварищи, дошло, что рано они радовались, ведь им и в голову не пришло, что за спиной героя магической Британии могло скрыться нечто подобное. Ребята привыкли к тому, что Энакин просто учится. Тогда как его брат… это-то и стало фатальной ошибкой.

Праздничный пир завершился и весь факультет безпрекословно выслушал не так чтобы длинную речь своего декана. Северус Снейп дураком отродясь не был. Идиотом, это да, и то по дурной юношеской глупости, но вот дураком — никогда, именно поэтому его змейки всегда и безпрекословно делали так, как он, Северус, им сказал. Вот и сегодня он зашёл в подземелья и с места предупредил всех о том, что преподаватель ЗОТИ опасна и что если кто-то, на этих словах его совершенно не милосердный взгляд упёрся в слегка прифигевшего Малфоя, думает, что его это не касается, то он ошибся. Мимолётно мазнув взглядом по братьям и стоящим рядом с ними нейтралами, Северус хмыкнул. То, насколько явно разделился факультет, само по себе отвечало на многие вопросы. Ещё раз взглянув на явно формирующиеся лагеря своего факультета, Северус Снейп отогнал навязчивые мысли и покинул гостиную. Сколько бы он ни думал, по всему выходило, что у него недостаточно данных. Почему нейтралы сплачиваются вокруг Поттера и Скайуокера? С чего вдруг такое единодушие там, где его отродясь не было? Самым обидным было то, что он, Северус, отчётливо понимал, что, судя по всему, чего-то не знает.

А в это время в факультетской гостиной назревала очередная попытка конфликта. Почему попытка? Да тут-то как раз всё просто. Малфой, уже отошедший от лёгкой встряски во время пира, решил показать, кто тут главный. Парню сейчас было море по колено, как же, хозяин вернулся и не просто вернулся, а почтил их, Малфоев, дом своим личным присутствием. И что с того, что это создаёт некоторые неудобства? Главное, что они снова на коне и до их триумфа осталось совсем немного, вот самую капельку.

— Эй, Скайуокер, думаешь, что ты тут самый умный? Ну да ничего, вот увидишь, скоро ты займёшь положенное тебе место…

— Разумеется, — совершенно искренне откликнулся Энакин. — Как и ты своё, а пока лично я спать, Гарри, ты идёшь?

— Угу, до свидания, леди, приятных снов, — едва заметно поклонившись дочерям лорда Гринграсса, откликнулся Гарри и в сопровождении Теодора и Блейза направился в сторону их общей спальни.

Первая неделя занятий прошла по вполне ожидаемому сценарию. А затем случился урок ЗОТИ, ну как случился, началось занятие в точности в соответствии с расписанием. Ознаменовался же данный день тем, что Гарри, с любопытством изучивший выданное учителем учебное пособие, на удивление молча выполнил все её распоряжения. И это несмотря на то, что оное пособие было, очень мягко говоря, совсем чуточку непригодным для ведения занятий в старших классах. Для первого-второго курсов, как теория, да, самое то, но не для старших. Вот только, как ни старалась профессор: ни её фирменная улыбка, ни весьма провокационные выпады не дали результатов. Точнее результаты-то были, но вовсе не те. Отреагировали гриффиндорцы и отреагировали буйно, их взбудоражило то, что их гриффиндорских величеств заставили писать, а именно такое задание и получили студенты. Совершенно не квалифицированная в своём предмете профессор Амбридж не придумала ничего лучше, чем заставить студентов переписать учебник. Как итог двое грифов загремели на отработки, а цель так и не достигнута. Наглый Поттер сидит себе да пишет. Попыталась было придраться к тому, что пишет не пером, но тут же поняла всю безсмысленность данного действа. Стоило ей столкнуться с совершенно спокойным взглядом одного мулата, что, не скрываясь, поигрывал своей перьевой ручкой, перекатывая оную между пальцев, как желание что-либо говорить отпало. Всего на долю секунды ей показалось, что он что-то прошептал. Этого оказалось более чем достаточно, а Блейз лишь улыбнулся и вновь склонился над конспектом.

Это вялотекущее противостояние продолжалось уже три месяца, Амбридж искала повод, а дети нейтралов с завидным упорством оный повод обламывали. Подобное их поведение было для неё, Долорес, полнейшим шоком. «Как, как?! Но главное, почему? Это же грязнокровки, мразь подзаборная! Почему, почему они их защищают? Что происходит?»

Рождественские каникулы пролетели будто и не было, вот только что ведь строили снежную крепость и играли в снежки, а выглянешь за окно и сразу ясно: на дворе весна, самая натуральная шотландская, будь она трижды проклята, ранняя весна. Но далеко не это и даже не идиотские декреты об образовании, коими, едва лишь студенты вернулись в Хогвартс, начало сыпать министерство, выделили этот день из вереницы учебных будней. Причина, по которой весь Хогвартс стоял на ушах, заключалась в том, что незабвенная, вечная ей память, профессор Амбридж, изволила явиться с проверкой на урок прорицания. Явиться-то она явилась, а вот отчёт писать было уже некому. Проверки она проводила согласно собственноручно изданному декрету об образовании, номер которого никто так и не удосужился запомнить, ведь оных декретов было уже под сотню, и все они соревновались друг с другом исключительно в тупости и идиотии формулировок, и требованиях. Но вот крайние два произвели настоящий фурор. Первый гласил, что создаётся некая инспекционная дружина, которая, согласно декрету, должна де помочь старостам и преподавателям в наведении порядка. Появился оный декрет после того, как очередной приём пищи в Большом зале превратился в дурдом. Виновниками оного оказались близнецы Уизли, которые решили, что небольшой магический фейерверк — это именно то, чего не хватает за ужином. Мадам заместитель министра не оценила, и уже утром следующего дня появился декрет об образовании с энным номером, суть которого сводилась к тому, что избранные его автором ученики получали доселе не слыханные привилегии. Правда, оные привилегии очень быстро позабылись. Всего-то и надо было, чтобы Драко и его прихвостни таки выбесили Энакина и тот, добрая душа, памятуя о просьбе лорда Гринграсса, что на каникулах ну очень просил, чтоб они потерпели и не делали глупостей. Как итог вместо удушения вся инспекционная дружина в полном составе заехала в Больничное крыло. Все тринадцать идиотов, что возжелали власти, страдали от наиреалистичнейших ночных кошмаров, определить источник которых не представлялось возможным. В школу даже вызывали людей из Отдела тайн, чему способствовало мнение, что должность инспекционного дружинника проклята точно также, как и должность преподавателя ЗОТИ. Развеивать сие мнение братья не стали и как итог не прошло и недели, как весь Хогвартс уверовал, и с суеверным мотанием головой отклонял даже намёки на присоединение к столь привилегированной части учащихся. Не помогали ни расширенные права, ни доступ в запретную секцию.

Следом за провалом проекта инспекционной дружины вышел декрет, общая суть которого сводилась к проверке качества образования. Дело в принципе хорошее, если бы только проводящий инспекцию не превращал оную в фарс. Именно это и произошло на уроке прорицаний, примерно на середине которого в класс и заявилась мадам заместитель министра. «И как только залезла-то?» — с лёгким раздражением подумал Блейз Забини. На прорицания он ходил по настоянию матери, леди Забини считала сей предмет крайне важным и о возражении не могло быть и речи. В общем, если хочешь жить — учись сынок и учись прилежно, и Блейз учился, к тому же, когда стало ясно, что дневник снов и иже с ним можно вполне себе выдумать, всё стало весьма сносно, ибо фантазии у Энакина было на троих и Блейз вечно то летал среди звёзд, то крушил армии дроидов. Как-то раз даже с неким ранкором дрался. И нечто, именуемое Звёздной Кузницей, захватывал. В общем, «сны» у него были яркими и красочными, хоть книгу пиши. Трелони же неизменно была в восторге, вот и сегодня эта стрекоза вещала, что он, Блейз, де свершит нечто… короче говоря, нечто, что именно — не уточнялось и юноша лишь надеялся, что фантазии соседа хватит до конца года. Ведь если не отвлекать стрекозу, то она тут же начинает предсказывать смерть, а когда ты сын чёрной вдовы, в общем, лучше не кликать. И вот, посреди очередного забористого нечто в люке нарисовалась Амбридж, а затем, затем был полный кошмар. Жаба насела на стрекозу, и та не нашла ничего лучше, чем предсказать мадам быструю, но весьма мучительную смерть. И тут Блейза будто переклинило, да и жаба эта уже в печёнках, даже матушка сказала, что не будь это прямой просьбы лорда Гринграсса, отравила бы тварь. Отравить, понятное дело, не выйдет, а вот подтолкнуть — это легко, это можно. Даром учился что ли? Три долбаных года корпел. До братьев и Тео, конечно, далеко, но кое-чего вполне себе. Как итог во время спуска мадам пересчитала все до единой ступени, начиная с подломившейся под её непомерно раскормленной тушкой ступени верёвочной лестницы, а затем были уже каменные ступени винтовой. Естественно, что столь затяжной полёт, как и самопроизвольно подломившаяся перекладина, были далеко не случайны. Вот только сколько авроры ни искали, ни единого следа магии найти так и не удалось. Что же до самой пострадавшей, то пережить сие приключение ей было не суждено: свёрнутая шея, она, знаете ли, не способствует. Ученики же были в экстазе, ведь Трелони впервые на их веку предсказала нечто дельное. Сказала ведь, что жабе недолго жить, и будто в воду глядела, ведь та толком и кабинет-то не покинула, как… В общем, все всё поняли, а уже через три дня вздохнули с облегчением. Министр, будто бы выйдя из спячки, лично заявился в Хогвартс, заявился и ужаснулся, ибо творениями его зама был увешан весь холл. Как следствие, все декреты были отменены, а место преподавателя ЗОТИ вновь занял незабвенный аврор. Мужчина лишь философски пожал плечами и приступил к занятиям, старательно нивелируя весь тот вред, что был нанесён его столь безвременно почившей коллегой.

Студенты и не думали скрывать то, как сильно они рады, что эра переписывания учебника наконец-таки подошла к концу. Да что там студенты, если даже преподаватели и те вздохнули свободнее. Единственный же, кто был не рад, оказался директором Хогвартса. Оный директор сидел у себя в кабинете, сидел, сам того не заметив, как начал жевать собственную бороду. Все его мысли крутились вокруг очередной его неудачи. А ведь он был практический уверен, нет, он был убеждён, что его начинание таки достигнет успеха. И ведь двух зайцев за раз. «Ну как так-то? Ведь всё сделал, всё предусмотрел. И с почтой помог, и закладки нужные поставил. И снова провал, и ладно бы только с дементорами! Так ведь нет же… Ну вот как она додумалась-то? Ведь чётко же ставил, чтоб инспектировала уроки Поттера, ан нет, полезла к Трелони. Ну думать же надо…» — огорчению Дамблдора не было никакого предела, ведь ещё бы чуть-чуть, ведь вот же, только руку протянуть, да и Северус говорил, что братья на нервах. «А как было бы хорошо, и Поттера подставить, и министра…» — вот только даже если захочешь — не выйдет, ну не было их на прорицаниях: ни того, ни другого, а значит, и предъявить им нечего.

Оставшаяся часть года прошла без каких-либо происшествий, а вот стоило колёсам Хогвартс-экспресса начать свой мерный перестук, как началось. Ученики весело гомонили в купе, а в директорском кабинете разгоралась буря.

— Как уволен, как это уволен?! — бешено орал теперь уже экс-директор Хогвартса Альбус Дамблдор. — Да я вас! Да у меня… — что именно «у меня» глава попечительского совета, как и его заместитель, так и не узнали, ведь именно в этот момент бывший директор схватился за сердце и начал оседать на пол. Оперативно вызванные колдомедики констатировали инфаркт миокарда и транспортировали пациента в Больничное крыло, а спустя сутки, как только состояние пациента стало удовлетворительным, Дамблдора перевели в Мунго.

А в то время, как Альбус Дамблдор послушно глотал зелья и пребывал полностью на постельном режиме, Кабинет директора медленно, но планомерно менялся. Исчезли все эти замысловатые приборы, а вещи теперь уже бывшего директора Хогвартса были бережно упакованы и подготовлены к отправке. Новый жилец башни директора каких-либо предубеждений не имел, а также лично уважал как самого Дамблдора, так и все его достижения. Вот только то, что происходило в крайние пару лет… в общем, когда попечительский совет Хогвартса обратился к нему с предложением, он, Ньют Скамандер, не смог отказать, просто не смог.

С момента отставки прошёл месяц, ровно месяц и ни днём более, и именно в этот день случились сразу два события. Во-первых, это был столь долгожданный Энакином шестнадцатый день рождения его, Энакина, побратима, побратима, что за эти восемь лет стал не иначе, как братом. И именно в этот же день из больницы святого Мунго выписался некто по имени Альбус Дамблдор. Бывший директор Хогвартса весьма бодро для своего безсомненно преклонного возраста прошёл по больничному холлу и был таков. О том, что задумал этот человек, никто в больнице так и не догадался, а задумал он месть, славную и совершенно безпощадную месть. Суть его, Альбуса, мести заключалась отнюдь не в визите в дом Поттера и даже не в том, чтобы украсть лавры победителя. Нет, нет и ещё раз нет, он, Альбус Дамблдор, принял решение и даже не одно, а целых два. Во-первых, он решил опубликовать полный текст пророчества, а также дать к нему свои авторитетные комментарии, а во-вторых, в этих самых комментариях он решил умолчать о нескольких весьма и весьма важных нюансах, например, о крестражах.