Гарри Поттер или тяжелые будни юного ситха в хогвартсе. (джен)

Всё началось с того, что в доме, находящемся по адресу Тисовая улица четыре, разгорелся очередной скандал. Он был далеко не первым и явно не последним, но таким громким, что восьмилетний Гарри Поттер забился в дальний угол своего обиталища, коим ему служил весьма тёмный чулан под лестницей. Да и как ему не быть тёмным? Это же чулан, а в чулане по определению темно.

Тем временем скандал продолжал набирать обороты и если кому-то пришла в голову мысль о том, что причиной скандала был именно сидящий в чулане ребёнок, то он ошибся. Такие вот выяснения отношений за крайние полгода стали для четы Дурслей нормой. Скандалили Дурсли по поводу и без, вот и сейчас дядя был вновь чем-то недоволен, и он своими истериками, в которых нередко участвовал и Дадли, так достал тётю, что та, видя полную непричастность своего ненормального племянника, а также памятуя, что именно эмоции зачастую провоцировали всплески неконтролируемой магии у её младшей сестры, велела этому самому племяннику сидеть тихо и не высовываться. Так и продолжалось уже почти полгода. Понятливому Поттеру два раза объяснять не надо. Если дядя начал заводиться — иди в чулан и сиди там, что может быть проще?

Вот только ссоры раз от раза были всё громче, а аргументы всё эпичнее и нецензурнее. Единственное, что Гарри разобрал, так это то, что дядя больше так не может, что тётя его достала, и он де уходит. Спустя минуту воцарившейся было тишины хлопнула дверь, а затем заурчал мотор, но спустя минуту всё стихло. Гарри с опаской отнял ладони от головы и неуверенно огляделся, обдумывая, покинуть ему своё убежище или нет. Ведь дяде приспичило разораться аккурат с утра пораньше и как следствие юный Поттер сидел без завтрака, а без завтрака однако голодно, и как следствие совершенно не радостно. Сомнения ребёнка развеяла постучавшая в дверь тётя Петуния:

— Можешь выходить, поможешь мне приготовить завтрак и чтоб без фокусов, — устало сообщила она из-за двери и удалилась. О том, что это только начало юный Поттер не имел ни малейшего понятия, как и о том, чем закончится данная история.

Когда спустя неделю в почтовом ящике обнаружилось уведомление о разводе, на тётю Петунию было больно смотреть, а спустя ещё месяц суд постановил, что её родному сыну Дадли однозначно лучше проживать с отцом. При этом дом на Тисовой остался за тётей, что было решительно непонятно, учитывая жадность и прижимистость её теперь уже бывшего мужа, но факт остался фактом. Именно так в жизни юного Гарри Поттера наступил новый этап. Вот уже три дня он и его тётя жили в доме в полном одиночестве.

Приближалось первое сентября и Гарри от нечего делать и нежелания наблюдать апатию единственной родственницы добровольно переделал всю работу по дому и даже подстриг траву, а теперь вот засел за чтение учебников, справедливо решив, что коротать время за книгой всяко лучше, чем умирать от безделья.

От сего безсомненно интересного занятия его оторвало совершено внезапное появление подтянутого мальчишки на вид лет восьми-девяти, с соломенными волосами и яркими небесно-голубыми глазами. Он попросту возник посреди гостиной дома номер четыре, ни звука, ни какой-либо вспышки, вот секунду назад не было, а теперь есть и всё. Мальчишка был одет в футболку и джинсы, и имел вид совершенно довольного жизнью человека.

— Ну здравствуй, братишка, меня зовут Энакин, Энакин Скайуокер.

— Э… — только и смог выдать ошалевший Гарри, на что блондин лишь коротко пожал плечами и пошёл на кухню, где в данный момент времени находилась тётя Петуния.

— Здравствуй, мама, а что на обед? — с совершенно безмятежной улыбкой поинтересовался блондин. И, к изумлению юного Поттера, тётя ласково встрепала мальчишке волосы и сообщила, что на обед будет рагу, а также яблочный пирог.

— Мама, ты просто прелесть, — отозвался блондин и чмокнув Петунию в щеку, подставленную для сего действа, унёсся наверх, где исчез в той самой комнате, в которой ещё несколько дней назад жил его, Гарри, кузен.

— Э… — только и смог выдать Гарри, да так и не рискнул задавать какие-либо вопросы, вид тёти ясно говорил, что лично для неё ровным счётом ничего необычного не происходит, а то что Гарри впервые в жизни видит этого странного Энакина Скайуокера, так это проблемы Гарри и остальным до этого дела нет.

И вот вся эта хрень творится уже неделю, неделю, за которую юный Поттер убедился в том, что во всем Литтл Уингинге нет ни души, что сомневалась бы в том, что Энакин Скайуокер и Петуния Эванс (тётя после развода вернула себе девичью фамилию) родственники. У Гарри вообще создалось ощущение, что это у него одного глюки.

Абсолютно все, были уверены, что дядя Вернон нашёл себе любовницу, да и ушёл к ней, оставив Петунию на руках с собственным, оказавшимся ему совершенно не нужным сыном. Единственной отрадой все справедливо считали, что, скатертью ему дорожка, бывший супруг додумался оставить бывшей жене и сыну дом. А то, что Гарри был абсолютно уверен в том, что дядя забрал своего сына с собой и что его зовут Дадли Дурсль, но никак не Энакин Скайуокер, мало кого волновало. Хотя скорее всего причиной тому было то, что он, Гарри, об этом своём знании молчал, да и смысла говорить не было. Когда он заикался о Дадли, на него смотрели такими глазами, что сомнений в том, что эти люди знать не знают никакого Дадли Дурсля не возникало от слова совсем.

Так и повелось — все, кроме Гарри, уверены, что Энакин родной и безсомненно любимый сын Петунии, вновь ставшей Эванс, а сам Гарри молчит, да и чего бы не молчать-то. Жизнь-то налаживается! Чулан под лестницей остался в прошлом, и теперь он, Гарри, живёт в комнате на втором этаже. Произошло это после того как Энакин, невинно хлопая глазами, спросил у мамы почему это Гарри живёт под лестницей, одновременно с этим эдак поведя рукой, словно погладив что-то невидимое. В общем, не прошло и пяти минут, как Гарри собрал свои немудрёные пожитки и заселился на второй этаж. Правда традиция донашивать вещи за кузеном никуда не делась, вот только обновлённый кузен телосложением от него, Гарри, отличался не так чтобы сильно, разве что ростом был чуть выше. Как итог безразмерное барахло осталось в прошлом, а со вкусом у Энакина был полный порядок, так что лично его, Гарри, всё более чем устраивало.

Сказать, что смене обстановки он рад, значило бы ничего не сказать. Но дальше было ещё интереснее. Вечером того же дня в теперь уже его комнату заглянул Энакин и, никого не спрашивая, устроился на его, Гарри, новой кровати (старая осталась в чулане).

— Я знаю, у тебя есть вопросы, я постараюсь на них ответить в меру твоего понимания. И ещё, я тебе не враг и вообще пришёл исключительно для того, чтобы помочь.

— Не враг, ладно допустим, тогда кто ты?

— Я — Энакин Скайуокер, архистратег шестого сверх сектора, что до цели моего здесь пребывания, то она проста, как мир. Мне всего-то надлежит спасти колыбель жизни от вымирания. Почему я, да всё просто, я единственный, кто был свободен, да ещё и накосячил у себя. Каюсь, виноват, но зато у меня есть опыт, тот самый, что необходим, дабы помочь потерявшемуся брату. И предупреждая твой вопрос: я не могу тебе всего рассказать, честно не могу, ты к этому просто не готов. И будет огромной глупостью вывалить на тебя всё как есть, добром это не кончится, так что давай оставим, как есть, хорошо?

— Хорошо, — почему-то сразу согласился Гарри, таких вот немудрёных пояснений оказалось достаточно. Некое шестое чувство говорило, что всё хорошо. А странные слова про архистратигов и какие-то там колыбели не требовали объяснения, он, Гарри, просто знал, что архистратег — это тот, кто отвечает за целую галактику, а иногда и не одну. И что колыбель жизни — это земля, как та, на которой он, Гарри, сейчас находится. А вот как, зачем и почему он, Гарри, не знал, но был уверен, что сейчас это не имеет значения, и что когда придёт время он всё узнает.

Тем временем удовлетворённый итогом короткой беседы Энакин оставил брата обдумывать суть бытия и покинул комнату, чтобы спустя минуту со вкусом рухнуть на свою мягкую и такую приятную кровать. «Это тебе не орденская шконка и уж точно не барокамера, что стала неотъемлемой частью моей жизни в последние её двадцать шесть лет», — с не меньшим удовольствием потянувшись, Энакин прикрыл глаза и позволил себе нырнуть в воспоминания: всё завертелось, стоило ему сделать свой последний наполненный болью вздох. Эта боль была с ним с самого Мустафара и покинула его лишь в момент его, Энакина, смерти. Вот только ожидаемого слияния с силой не последовало. Вместо оного он, Энакин, оказался совершенно непонятно где. Хотя теперь он знает, что это был его персональный Ирий.

Жутко навороченная, очень многомерная штука, единственной целью существования коей является поддержание и возрождение архистратега, если тот отбудет за грань. Стоило проснуться в той совершенно пустой, залитой мягким светом комнате, как на Энакина обрушилась просто-таки гигантская лавина информации, общим смыслом которой было, что и где, а главное, когда и почему. Именно так он и узнал, что он, оказывается, был, есть и будет архистратегом шестого сверх сектора, а если проще, то той самой галактики, которой так мечтал править полоумный Палпатин. И если кто-то подумал, что архистратег равно правитель, то этот кто-то ошибся. Архистратег это не император, ему даром не упалось править, у него иные задачи и цели бытия. Лично его, Энакина, цель ему была известна всю его жизнь, точнее, ту её часть, что он провёл в храме Ордена Джедаев, ну и после тоже. Его не просто так называли избранным, правда, мало кто знал, что-то пророчество произнёс он сам.

Произнёс, как предупреждение, дабы не нарушали баланс и не губили жизнь. Многие тысячи лет всё было в полном порядке, но затем к власти пришёл Йода и… В общем, после этого мир начал меняться, и менялся до тех самых пор, пока не настал момент, когда ему вновь пришлось вмешаться. Вот только всё тот же Йода помешал. Началось всё как и было запланировано, он, Энакин, инициировал формирование своего физического тела. Когда ты высокомерная сущность, подобное не есть сложно. Единственная проблема заключается в том, что приходится выбирать, либо социализация и сохранение рассудка у конкретного воплощения себя любимого, либо свалиться, как снег на голову в татуинское лето и передавить всех несогласных гравитационным катком. Отнекиваться глупо, иногда и катком давили, было дело, но не у него. Восьмому пришлось, и то он так поступил после того, как его трижды грохнули исключительно из-за того, что менять что-либо власть имущим не хотелось, а о том, что архистратег материализуется исключительно тогда, когда менять надо, знали. Вот только подумать о том, что существо, способное последовательно воплотиться не менее трёх раз, явно сильнее них и может за своё убийство обидеться? Не подумали, ну или не захотели подумать, в общем, не суть важно.

В итоге восьмой стер ту цивилизацию с лица подотчётной ему галактики и перезапустил цикл формирования жизни. В общем, в ближайшие пару миллионов лет проблем не предвидится, хорошо если до палки-копалки дойдут — уже будет великий прогресс. А всего-то и надо не трогать колыбели жизни. Земель, что несут в себе искру, способную породить разумную жизнь, в галактике единицы и именно охрана этих искр и есть основная задача, ради которой имеют место быть архистратеги. Есть ещё и второстепенные, вроде способствования развитию разумной жизни, но это вторично, тогда как колыбели жизни и их сохранность имеют наивысший приоритет. Причиной же, спогвигшей его, архистратега шестого сверх сектора, воплотиться и расти на пустынном шарике под названием Татуин, стала необходимость не допустить массовое вымирание жизни. Как раз-таки второй вариант и второстепенная цель, грозившая перерасти в первостепенную, так как не сумей галактика эффективно отбиться от агрессоров извне, и всё, привет. Эти твари переделали бы всё под себя. Полуразумный вид высшей степени организации, возомнивший себя невесть чем. Пока они сидели у себя дома всё было хорошо. Их родная галактика им вполне подходила чего нельзя сказать о её ближайшей соседке. Колыбели жизни, знаете ли, они разными бывают. Есть миры как Набу, Татуин, Камино, Кашиик, Мустафар, а есть и более экзотичные варианты, которые и представить-то сложно. Воображения среднестатистического разумного попросту не хватит на такое вот нечто. Да что там говорить, если большинство категорически уверено, что нет и быть не может иной разумной формы жизни, чем знакомая им ну или на худой конец имеющая минимальные биологические отличия вроде цвета глаз, кожи и так далее. А как насчёт, разумного газа? Нет, не слыхали, а они таки есть.

Так Набу это идеальная колыбель для зарождения гуманоидной формы жизни кислородного типа. Татуин с его песками даёт жизнь кремниевым формам. Такие существа разительно отличаются от привычного человеку внешнего вида, но это совершенно не умаляет их возможности нести в себе искру разума. Человеку же на Татуине не место.

Камино это типичная планета океан и этим всё сказано. Кашиик, более узконаправленный подвид колыбелей гуманоидной формы жизни и жизнь эта не обязательно кислородного типа. Мустафар это Мустафар, очень специфическая, заточенная под создание единственной формы жизни, когда-то известной в галактике, как гранитиды, а если по-простому, то это были разумные камни. Вот только на все эти планеты так или иначе добрались люди. Само по себе их присутствие не запрещено. Естественный отбор в действии. Какая-то раса устояла и заняла своё место под солнцем, кто-то растворился в толпах эмигрантов, а кто-то вымер, оказавшись не способным противостоять агрессору. Такова суровая правда жизни. Расу можно уничтожить практически безнаказанно, а вот колыбель жизни неприкосновенна.

В его же, Энакина, случае, как и говорилось ранее, второстепенная задача имела все шансы перерасти в первостепенную. И дабы не устраивать гравитационный каток в масштабах галактики и её соседки, чтоб не повадно было он, Энакин, произвёл воплощение. Всего-то и нужно было, наставить джедаев на путь истинный и за чуть более чем сорок лет подготовиться к отражению атаки не в меру ретивых соседей. Но не вышло, Йода дураком не был и быстро понял, что за избранный свалился на его голову. Сценарий восьмого он не применил и пошёл другим путём. Воспользовался единственной лазейкой, единственным слабым местом.

Всё дело в том, что воплотиться архистратег может, как и сказано ранее, только двумя способами. Либо физическое тело, в его Энакина случае гуманоидного, кислородо-дышащего типа. Либо засиять неучтённой сверхновой например где-нибудь на орбите Корусканта. Второе, мягко говоря, не всегда приемлемо, а в первом случае имеются ограничения. Воплотиться взрослой особью со всеми знаниями себя любимого и не спятить от этого задача далеко как не простая. Ведь в четырёхмерном слое живут четырёхмерные же существа, а архистратег это существо, имеющее двести пятьдесят шесть мерностей. Те, кто выбирает этот путь, путь архистратега, прекрасно понимают, на какую судьбу себя обрекают. Ведь жить среди мошкары для слона, непросто, но и награда за это весьма и весьма. Выдержишь, не сорвёшься и тогда к концу одним прыжком уйдёшь наверх. Туда, где с такой мошкарой уже практически не возятся. В общем, не хочешь воевать и уверен, что ты справишься со всепоглощающим желанием прибить мошкару, что никак не поймёт ценностей, что просты, как мир и всё гонится за поживой и в этой гонке губит то, что тебе велено беречь и созидать?

Всё ещё уверен, мы берём тебя, но учти, ты подписался добровольно и, если что, то спрашивать будут именно с тебя. До окончания вахты их круга ещё половина срока. За это время взойдут и угаснут сотни и даже тысячи империй, и лишь одно будет неизменно — колыбели жизни будут жить и дарить эту самую жизнь. А затем прибудет новый круг, а те, кто успешно справятся, отбудут на повышение. Те же, кто не справится, о, для них имеется наиочаровательнейшее наказание и имя ему развоплощение до четырёхмерной формы жизни. А дальше ты либо снова карабкаешься вверх, либо... о том, что бывает «либо» лучше не думать.

Лично его, Энакина, круг отстоял свою вахту на половину, и пока без потерь. Но вернёмся к нашим баранам: засунуть себя в четырёхмерное тело задача очень непростая и для этой цели применяется расщепление и именно для этого и необходим комплекс «Ирий». Эта биоэнергетическая машинерия следит за тем, чтобы воплощение частички произошло так сказать штатно, а также является вместилищем основной сущности. Именно поэтому, когда частичка возвращается к единому целому, она узнает много нового и зачастую очень интересного. Ведь воплощений может быть не одно и не два, и каждое из них самостоятельно и разумно. Но бывают и сбои, и именно с таким вот сбоем и столкнулся он, Энакин. Йода, будь он неладен, заблокировал его связь с Ирием, и как только изловчился? Как итог, лишённый связи со своим «Я» Энакин в положенный срок не получил положенных его воплощению знаний и инструкций, а итог всем хорошо известен и вспоминать об этом ну совсем не хочется.

И вот, закончив свой земной четырёхмерный путь, он, Энакин, вернулся к истоку и… и узнал много интересного и не всегда приятного. Хорошо ещё, что за Алдераан отвечать не заставили, а то могло бы быть очень печально. Точнее, отвечать то как раз заставили, но не так, как могли бы. Собственно, именно в наказание за гибель подотчётной колыбели жизни он, Энакин, и оказался на этой земле. Даже не в своём секторе, теперь за шестой сектор временно отвечает сестра из шестнадцатого, она добровольно взялась, так как у неё всё хорошо, да и сектора рядом, а вот ему велено помочь четвёртому. Парень влип по точно такому же сценарию, как и он сам, и именно поэтому он, Энакин, здесь и задача его до крайности проста: не допустить гибели колыбели жизни и по возможности не запороть проект, который четвёртый ведёт крайние полтора миллиона местных лет.

Казалось бы, всего и делов-то, а вот и нет, жизнь же мёдом и так далее, а значит, что, правильно ему, Энакину, доступны только его, Энакина, знания, спасибо, что связь с великой оставили. В общем, знания — это хорошо, но когда тебе восемь лет, то будь ты хоть триста тридцать три раза величайший ситх галактики, это тебе не очень-то и поможет. «Такое вот наказание», — мысленно улыбнулся Энакин. «Ну да ничего, тело имеется, кров, еда и доступ к попавшемуся в ловушку местных братишке также в наличии. Так что будем посмотреть, а если что, то удушающий захват в воспитательных целях ему официально разрешён. Правда, не для всех и не всегда, но это уже мелочи».

С момента, как Энакин Скайуокер появился на Тисовой улице, прошёл месяц, за который жизнь в доме номер четыре изменилась. В основном изменения коснулись того, что касалось самого Энакина. Деятельная натура юного одарённого требовала выхода, а так как в этом мире знаний о великой Силе, как оказалось, не было, пришлось выкручиваться, ведь то, к чему он, Энакин, привык, здесь в лучшем случае вызовет шок и непонимание. Да что тут говорить, если тут нет дроидов, полёты в космос отсутствуют как факт. Ну не считать же за эти самые полёты те вылеты в верхние слои атмосферы, что местными гордо именуются полётами в космос. Всё то, что было обыденностью для Энакина, в этом мире для этих людей научная фантастика. Скажи кому про гипердрайв, в лучшем случае решат, что ты любитель фантастических романов про космос. А ведь могут и пальцем у виска покрутить.

В общем, когда нельзя то, что привычно, надо брать то, что дают и не выделываться. И Энакин не выделывался, начал он с того что ходил за матерью хвостом и выпрашивал спортивный комплекс, де он слабый в школе, дразнят и всякое такое, в итоге, через неделю Петуния сдалась. Правда ценой этого приобретения стало то, что Гарри вновь лишился своей комнаты. Так как она превратилась в полноценную детскую. Теперь там разместились два рабочих места, игровая зона и конечно же спортивный комплекс. Сам же Гарри благополучно переехал в комнату брата, в которой теперь стояла обалденная полутораспальная двухъярусная кровать. С тех пор юный Поттер стал единоличным обладателем верхней койки, правда постель приходилось перестилать самому, но это же такие пустяки по сравнению с тем, как поменялось всё что касалось его жизни в доме на Тисовой. Тётя более не видела в нем врага и нахлебника. Не сказать, что пылала счастьем, но так всё равно было лучше.

Первые пару недель после второго в своей жизни переезда Гарри смотрел на занятия брата настороженно, а затем решил попробовать. Попробовал, понравилось, так что с тех пор занимались уже вдвоём. А затем в школьной библиотеке Энакин нашёл энциклопедию народов востока. После этого он заявил, что с сегодняшнего дня он единственный в мире протестантствующий монах Шаолиня. Петуния неуверенно хлопала глазами, а Энакин демонстративно уселся в позу лотоса и, выдав нечто похожее, на ОММММ, погрузился в медитацию.

Всю последующую неделю занимали вялотекущие споры о том, что протестанствующих монахов Шаолиня не существует, но Энакину было решительно всё равно. Про протестантство он завернул исключительно из-за того, что мать всё равно каждое воскресенье таскает их с братом на воскресную службу, да и соседи, объяви он себя буддистом, не поймут. И как в таких условиях прикажите медитировать и заниматься? Правильно, надо списать всё на детскую фантазию и с присущей текущему возрасту непосредственностью придумать хрень, которая станет приемлемым объяснением его, Энакина, странностей.

Каникулы кончались, и начались школьные будни, а спустя месяц Энакин уже обхаживал мать на предмет восточных боевых единоборств. Началось всё с того, что Энакин увидел молодёжный чемпионат мира по боевым искусствам, его показывали по ТВ. Мальчик с открытым ртом смотрел на выступление какого-то китайчонка с мечом, тогда как его внутренний ситх счастливо потирал загребущие лапы. Ушу, а точнее один из его стилей был весьма схож с четвёртым стилем, да и кто там разберётся. Тут главное, чтоб все были в курсе его, Энакина, увлечения восточными единоборствами, а среднестатистическому англичанину, что Атару, что Ваапад, без разницы. В общем, настойчивость Энакина и его способность получать желаемое не имели границ, и спустя две недели обоих мальчиков записали в секцию. Гарри попробовал было отвертеться, но поймав недовольный взгляд брата смирился, а спустя ещё пару недель втянулся и начал получать вполне искреннее удовольствие.

Так и потянулись дни, и до самого Рождества не происходило ровным счётом ничего интересного. И вот наступил долгожданный праздник, и надо же такому приключиться! Братишка отчебучил какую-то мегахрень, как и что произошло Энакин не видел, но факт остался фактом: рождественская ель превратилась в неплохой такой факел, а его брат с ужасом замерев, на всё это взирал. Занавески не занялись только благодаря вмешательству Энакина. Именно так в доме на Тисовой на одного мага стало больше.

Понимая серьёзность произошедшего, Петуния сделала то единственное, что могла, она рассказала Энакину и Гарри о магии, Хогвартсе, в общем обо всём, что ей было известно. Именно так в доме стало на одного протестанствующего монаха больше. Гарри особо не спрашивали, и стоило Энакину признаться в том, что все его выкрутасы исключительно ради обоснования медитаций которыми он де пытался усмирить свои фокусы, и что это реально работает, как тётя в приказном порядке присоединила к занятиям сына и племянника.

С тех пор прошло полтора года, за которые Гарри, к немалому своему изумлению обуздал свои странности. Тот день, когда он, Гарри, впервые увидел великую Силу, стал для него настоящим чудом. Энакин лишь покровительственно хмыкнул и заявил, что это только начало. Экзамены одиннадцать плюс были сданы и вследствие хороших оценок мальчишки получили целый день в парке аттракционов. А тем временем совершенно незаметно подкрался одиннадцатый день рождения Энакина Скайуокера и ему закономерно пришло письмо из школы чародейства и волшебства Хогвартс. Письмо принесла статного вида дама, назвавшаяся профессором Вектор. Тётя Петуния смерила её испытующим взглядом, но не найдя ничего, что выдавало бы в гостье принадлежность к волшебному сообществу, и как следствие могло бы привлечь нежелательное внимание, пропустила в дом. Предложила чай и сконы, а на удивлённый взгляд с лёгкой грустью ответила, что её сестра училась в Хогвартсе и, что она прекрасно понимает с чем именно явилась гостья.

— Энакин, Гарри, спуститесь вниз, к вам пришли.

— Прошу прощения, но у меня в списке только Энакин Скайуокер.

— Да, всё верно, но у меня ещё есть племянник, его мать погибла. В итоге Гарри оказался у меня, он с детства проявлял способности к магии, но его день рождения будет только через месяц. Но я думаю, что если он услышит всё, что вы скажете Энакину, то это ему поможет.

— Что ж, раз так, то пусть слушает, — согласилась профессор, и именно в этот момент в гостиную заглянули два настолько непохожих друг на друга мальчишки, что и представить сложно. Поздоровавшись, мальчики сели и приготовились слушать о магии. В процессе разговора черноволосый откинул мешавшую ему чёлку, и каково же было изумление профессора, когда она увидела на лбу мальчика совершенно характерный росчерк. Осторожно заданный вопрос развеял остатки сомнений: перед ней сидел не кто иной, как спаситель магической Британии, мальчик, который выжил. Но профессор решила не уподобляться тем, кто без каких бы то ни было для этого причин позволяет себе недостойное поведение и лишь сухо кивнула.

В процессе разговора было достигнуто соглашение, что профессор сопроводит мальчиков за покупками в ближайшую субботу. Именно так и получилось, что Гарри Поттер посетил Косую аллею на три недели раньше, чем это должно было произойти. Следствием данного события стали сразу несколько вещей, первая из которых произошла, когда они оказались в магическом банке. Петуния решила уточнить у профессора текущие цены, всё-таки она мать одиночка с двумя детьми. Цены на магические товары были не малыми, а вот реакция профессора была удивлённой.

— Гарри, — они ещё до прихода в магический квартал договорились, что дабы не вызывать излишнего ажиотажа, профессор в случае необходимости будет обращаться к спасителю магической Британии исключительно по имени. — Скажи, будь добр, ты взял ключ от своего сейфа?

— От моего сейфа? — удивлённо переспросил мальчик.

— Очень, интересно, Петуния вы не могли бы…

— У меня никогда не было никакого ключа, племянника мне передали лишь с письмом и просьбой позаботиться. Я не…

— Ещё более интересно, но тем не менее решаемо, у кого бы ни был ключ от сейфа мистера П… данного молодого человека, — поправилась профессор Вектор, — мы находимся в магическом банке. Надеюсь, документы, подтверждающие право опеки, у вас с собой?

— Да, разумеется, правда они…

— Магловские, — продолжила за неё профессор Вектор, — это не имеет значения. Гоблинам важна лишь суть, идёмте.

Спустя час и двойное катание на магических русских горках, ключ от сейфа Гарри был восстановлен, правда, за данную услугу пришлось заплатить. Обошёлся ключ ровно в один галеон. Гарри хотел было отдать его тёте, но та велела оставить у себя. Дальнейший поход за покупками проходил спокойно. Так продолжалось вплоть до того момента, как мальчики пересекли порог лавки Олливандера. С того момента прошёл уже час, но палочка для Энакина всё ещё не нашлась. Олливандер уверял, что ещё чуть-чуть, а скучающие покупатели натянуто улыбались. Спустя ещё три палочки Гарри не выдержал:

— Простите, вы ведь сказали, что не волшебник выбирает палочку, а она его?

— Да, всё верно молодой человек. Вот только ваш брат явно особый случай. — Но Гарри уже отвернулся от пожилого мастера. — Энакин, попробуй её почувствовать, эм, ну…

— Хорошо! — устало согласился Скайуокер и, слегка расставив руки, погрузился в великую Силу. Вокруг него вспыхнули сотни огоньков и Энакин невольно представил, что он вновь в пещерах Илума. Тогда мастер сказал довериться силе и почувствовать свой кристалл. Энакин мысленно ухмыльнулся и отдался на волю великой, вслушиваясь в сияющие огоньки. Спустя несколько десятков секунд где-то на самой периферии послышался тёплый отклик. Стоило к нему потянуться, как где-то на задворках сознания Энакин услышал странный шум. Открыв глаза, он увидел до крайности изумлённого Олливандера с неподдельным восторгом смотрящего на то, как с одного из дальних стеллажей сыплются запылённые коробки и вот одна из них не падает, но послушно плывёт к прилавку. С каким же изумлением Олливандер смотрел на то, как Энакин достал прилетевшую к нему по воле не иначе как самой магии палочку. Лёгкое едва заметное движение, и по комнате проходит мягкая волна, сопровождаемая индиголитовым сиянием.

— Браво, молодой человек, браво. Признаться, я не представляю, как вы сотворили нечто подобное! Это удивительно… — Энакин лишь пожал плечами:

— Твоя очередь, брат.

— Ну что ж, эм какой рукой вы…

— Прошу прощения мастер, но перед тем, как мы убьём кучу времени, я, пожалуй, попробую метод Энакина, если у него получилось, то возможно получится и у меня, — вежливо остановил поток слов мастера Гарри и начал сосредоточенно повторять действия брата. Огоньки то загорались, то гасли, концентрация была совершенно не к чёрту.

— Почувствуй силу, юный падаван, — подколол брата Энакин и это неожиданно сработало, Гарри полностью нырнул в сияющие хитросплетения и спустя пару минут из вороха, что образовался в проходе между дальними стеллажами выпрыгнула одна из коробок, ещё миг и желанная добыча уже в руках юного мага. А спустя десять секунд и хруст обёрточной бумаги Гарри заворожённо смотрел на свою красавицу. Палочка оказалась тёплого цвета словно молоко с мёдом. По пальцам от неё распространялось очень приятное ощущение, ещё миг, короткий взмах и лавку озарил фейерверк цвета только что собранного мёда.

— Невероятно, — только и смог вымолвить мастер, — это просто неслыханно, я никогда в жизни ничего подобного не видел. — Мастер ещё долго разорялся на предмет чуда, которому стал свидетелем. А также поведал, что палочки мальчиков сделаны из эбенового дерева у Энакина и из бальзы у Гарри, обе оказались длиной в тринадцать дюймов. А вот что касаемо начинки, то тут мастер захлопал глазами. Покрутил палочки и так, и эдак, но так и не определил магической составляющей. Сослался на то, что этим палочкам уже более пятисот лет и что их сделал не он. После чего решил, что, учитывая конфуз, даст на изделия скидку. Так обе необычные палочки обошлись покупателям всего в десять галеонов.

Так как предусмотрительная профессор оставила покупку палочек на закуску, ибо далеко не в первый раз процесс затягивался и час с небольшим для двух клиентов это весьма и весьма быстро, то после выхода из лавки Олливандера всё компания направилась в сторону Дырявого Котла, не покидая которого, профессор попрощалась и отбыла камином, тогда как Петуния повела своих мальчиков на вокзал, дабы успеть на ближайший поезд.

Три недели до дня рождения Гарри прошли под знаком «мне интересно, что это за хрень». Дети с энтузиазмом изучали приобретённые книги, а Петуния не могла нарадоваться новому чистящему средству. Всего то и надо, что сложить посуду в мойку, капнуть всего одну каплю, и вуаля, более чистой посуды не сыскать. Опытным путём Энакином было доказано, что посудомоечная машина с магическим очистителем посуды дружит более чем хорошо. Поначалу Петуния переживала, но затем пытливый сынишка представил ей расчёт экономии бюджета и получилось весьма недурно. Да, средство стоило двенадцать сиклей, но за эту сумму продавалась бутыль в один литр. Все тем же опытным путём было доказано, что средству решительно всё равно, и вода может быть, как ледяной, так и кипятком, эффект всегда неизменен.

Основываясь на опытной информации, Энакин подсчитал, что в одной капле средства приблизительно полмиллилитра, а значит одной бутылки хватает на две тысячи применений. Далее шли расчёты потребления воды и электроэнергии. И по всему выходило, что с отключённым нагревом воды посудомойка требует всего четверть киловатта энергии на один единственный запуск и три литра холодной воды. Холодная вода стоила в разы дешевле горячей, а вместительность посудомойки позволяла за одну загрузку перемыть посуду, использованную всей семьёй за день. В общем, экономические выкладки по моющему средству и затратам превысили все мыслимые и не очень ожидания. Так волшебное моющее средство заняло своё место на полке. Предусмотрительная Петуния перелила его в обычную стеклянную бутылку с дозатором, тем самым скрыв всю его волшебность и запрятала среди обычных моющих средств, что живут на кухне среднестатистической домохозяйки.

Счета за электричество поползли вниз, а Энакин заявил, что он ещё что-нибудь придумает и счета станут ещё меньше. В голове юного избранного уже не первый год бродил проект влагоуловителя. Конструкция проста и как оказалось вполне выполнима при текущих технологиях. Тут даже простейшая модель будет нести сверхприбыль, ведь туманный Альбион это вам не Татуин, а вода для полива, если что, тоже денег стоит.

Так за обычными заботами и подкралось двадцать седьмое июля. Именно в этот день пошедший за почтой Энакин обнаружил письмо из Хогвартса, адресованное кузену. Немного недоумённо пожав плечами, мальчик передал корреспонденцию и уселся завтракать. Семья обсудила странность, и тётя предположила, что профессора пришлют на днях, ведь до дня рождения Гарри было ещё четыре полных обычных детских забот дня. Вот только на следующий день писем было уже пять, а ещё через день это стало напоминать психологическую атаку. Письма валились из всех щелей, тётя была в полном недоумении, а Энакин добросовестно собирал всю корреспонденцию. Гарри был совсем не против, своё письмо и приложенный к нему билет на поезд он уже получил и решительно недоумевал от того, что происходит. Профессор Вектор показалась ему весьма адекватной дамой, да и то как в волшебный мир пригласили Энакина... В общем, против того, что брат собирает его письма в коробку и периодически проводит фотофиксацию их количества, а также способа их доставки, ничего не имел.

Тридцатого июля в доме прибавилось ещё пятьдесят писем и их итоговое количество перевалило за отметку в сто штук. Гарри уже не единожды видел, как Энакин водит руками и после этого настроение тёти резко улучшается, а её интерес к его, Гарри, корреспонденции резко падает до нуля.

— Я придушу ту юродивую тварь, у которой так мало мозгов.

— Ты о чём? — неуверенно поинтересовался Гарри.

— Много будешь знать, плохо будешь спать.

— Ладно, я понял, ты не хочешь это обсуждать, но я же вижу, что ты что-то делаешь с тётей.

— А ты хочешь, что бы у неё нервный срыв был? В чулане без еды давно не сидел, так это легко, это можно, ты только скажи.

— Э… нет, благодарю, мне и так неплохо.

— Раз не плохо, то не доставай, не видишь я на взводе?!

— Всё-всё, я понял, — пошёл на попятную Гарри, ему уже доводилось видеть, как голубые глаза брата наливаются золотом, в такие моменты от него прёт такой жутью, что хочется бежать и бежать, как можно быстрее и дальше. В тот раз это был Пирс Полкис, он предложил любимую Дадли охоту на Гарри. Вот только Энакин не оценил и в итоге в роли жертвы оказался сам Пирс. Энакин гонял его по городку практически полтора часа, а когда-таки загнал, что произошло буквально у дверей дома Полкисов и Пирс попытался пожаловаться родителям, то те его не заметили, словно его и не было вовсе. И только он, Гарри, видел, что в этот момент Энакин уже не в первый раз погладил воздух. Он вообще довольно часто проделывал это странное движение правой рукой, и после него всем резко становилось не до него. Так продолжалось первые полгода, а затем Гарри не утерпел и таки насел на брата с расспросами. Момент он подобрал удачно, брат как раз собирался заняться медитацией, как он называл своё неподвижное сидение в позе лотоса. И так как после ёлки, за которую Гарри справедливо полагал, что будет бит, ему вменили принудительные занятия с Энакином. В общем одно на другое, да и случай подвернулся.

Скрытничать Энакин не стал и пояснил, что он умеет поправлять настроение и заставлять людей делать так, как ему надо. Пояснил, что действует это не на всех и не всегда, но штука де полезная, и что ему, Гарри, до этого как до луны пешком, так что можно не забивать себе голову и вообще медитировать пора.

Теперь истоки причины небывалого благодушия тёти наконец-таки раскрылись. «Вот дурак, ведь знал же о его поправках настроения, надо было догадаться, что он тётю под внушением держит и держит крепко, судя по тому, что она мне даже улыбается», — правда чуть поразмыслив Гарри пришёл к выводу, что немного поторопился. Ведь моменты таких правок, если не считать крайние три дня можно было пересчитать по пальцам одной руки. «Да тому же Пирсу больше доставалось», — констатировал Гарри и успокоился. Энакин ему не враг, они вообще братья, а то что он отвлекает тётю, так-то для её же блага. С такой вот настойчивостью кого угодно можно в больницу сложить, а тётя у них с Энакином одна. Но всё-таки странно, профессор Вектор была вполне нормальной, а тут какой-то бедлам, да и только.

Ужин прошёл несколько напряжённо и мальчишки сделали буквально всё, дабы настроение их единственной родственницы переползло на отметку удовлетворительно. В итоге спать легли рано, а ровно в полночь дом сотрясло не хилым таким ударом. Этого оказалось достаточно, чтобы озлобленный спросонья Энакин просто вышвырнул нежеланного ночного визитёра, да с такой силой, что тот превратил припаркованный напротив соседский минивэн в нечто, больше напоминающее кабриолет. По крайней мере, крыша машины была смята настолько, что её можно было разве что отрезать, что и привело бы к появлению кабриолета. А произошло всё очень просто: пока нежданный ночной визитёр, умудрившийся застрять в прихожей, решал данную проблему, Энакин, а за ним и Гарри спустились вниз. Тётя, вооружённая шваброй, отстала ненамного, всего на пару шагов. И вот они узрели заросшего мужика, одетого совершенно не по погоде. А он увидел Гарри и так жизнерадостно поздоровался, именно в этот момент за окном ударил громовой раскат, возвестивший о начале ливня. Вспышка молнии осветила нежданного визитёра, его вид, вкупе с неурочной побудкой посреди ночи, и отсвет молнии, исказивший черты — всё это привело к тому, что визитёр вылетел из дома словно пробка. Гарри лишь тяжело сглотнул и неуверенно спросил, кто это был и что это вообще сейчас произошло.

— Т-ты у меня спрашиваешь? — совершено не наигранно запинаясь изумлённо вопросил брат. — Извини, но я не знаю, а было, испугался я, — уже взяв себя в руки, нормальным голосом закончил Энакин, и тут же оказался заключён в объятья матери. Что до великана, то он через пару минут пришёл в себя и начал пытаться подняться, и именно в этот момент на улице раздались хлопки.

Представшая перед сотрудниками отдела магического правопорядка картина была эпична. На раздавленной под его собственным весом машине лежит неуверенно барахтающийся хогвартский лесник. В доме напротив с мясом вырвана дверь, а из прихожей на всё это смотрят трое изумлённых маглов.

— Ну прекрасно, просто замечательно блин, — вздохнул молодой обливиатор и направился к магловскому дому. Но не успел он достать палочку, как на него налетела, судя по всему, мать детей, что выглядывали из-за её спины.

— Да что ж это такое то, никакого покоя с этой вашей магией. Сначала сестра, теперь вот это. И я ведь поверила, поверила, что вы нормальные. Профессор эта ваша Вектор, нормальная ведь женщина. Спокойно пришла, днём пришла, всё объяснила с покупками помогла и тут нате вам. Сначала письма из всех щелей, а теперь вот дверь. Кто ремонтировать будет? Я мать одиночка, у меня двое детей. Да чтоб вы со своей магией провалились…

— Прошу прощения, мэм, мы всё исправим, всё будет хорошо, я только.

— Что бы ты ни задумал, не смей трогать мою мать, — с явной угрозой в голосе заговорил молчавший до этого светловолосый мальчуган. — Учитывая происходящее я уже сомневаюсь, что хочу в этот ваш Хогвартс, профессор сказала, что есть и другие школы.

— Подождите, молодой человек, вы о чём, какой Хогвартс, вы же маглы.

— Я и мой брат такие же маглы, как вы балерина. А мама наша сквиба. Так что будьте любезны зафиксировать нападение неизвестного мага посреди ночи на дом добропорядочной английской семьи. А также уведомьте уже дирекцию Хогвартса, что мы их письмо получили, и в ста пятнадцати его повторах не нуждаемся.

— Учитывая сегодняшнее, я подам жалобу в этот ваш департамент правопорядка. Обязательно подам! Никакого покоя, словно о статуте и не слышали. Совсем страх потеряли, — поддержала сына тётя Петуния, и молодому обливиатору ничего не осталось, как принести извинения и заняться ликвидацией последствий неурочного ночного визита. А наутро, аккурат в половине двенадцатого, на пороге их дома материализовалась заместитель главы ДМП Амелия Боунс. Когда водворённый в камеру Хагрид начал нести бред о Гарри Поттере и каком-то письме, стало ясно, что в этом деле надо разобраться очень и очень тщательно. Опрос дежуривших в ту ночь обливиаторов установил, что Рубеус Хагрид пытался попасть в дом по адресу Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом четыре. Как выяснилось, в доме проживает как минимум два несовершеннолетних волшебника в возрасте приблизительно одиннадцати лет. Из разговора с потерпевшими стало ясно, что к ним уже приходила профессор из Хогвартса и вручила письмо. И вот теперь это, а ещё неподтверждённые сведения о том, что писем-приглашений у них уже не менее сотни. Всё это вкупе уже тянуло на немалый такой скандал, и как следствие, Амелия взяла это дело под свой личный контроль и первым делом решила выяснить, что же именно произошло.

Дверь ей открыл не в меру серьёзный светловолосый мальчик. «Видимо это тот, кто угрожал обливиатору», — решила Амелия и как можно вежливее пояснила причину своего визита.

— А, ясно, что ж, проходите, но учтите: как-либо влиять на маму я не дам, она у меня одна.

— Подобные действия противозаконны, и я приношу извинения за действия своего сотрудника, он действовал согласно инструкции. По неизвестной мне причине ваш дом не занесён в базу данных, он был уверен, что живущие здесь не владеют магией.

— Что ж, извинения приняты, а дом, надеюсь, теперь он внесён во все надлежащие списки?

— Разумеется, — подтвердила слова не в меру подкованного ребёнка заместитель главы ДМП. Следующие полчаса были полны откровений и откровения эти начались в гостиной. Не успела она войти и поздороваться, как выяснилось, что второй ребёнок в доме есть ни кто иной, как Гарри Джеймс Поттер. Мальчик вежливо улыбнулся и даже чёлку приподнял, словно паспорт показывая свой шрам-молнию. А затем Амелия узнала очень много интересного. Решив выяснить, как герой магической Британии оказался именно в этом доме, она узнала, что Петуния Эванс, оказывается, является родной сестрой Лили Поттер, в девичестве также Эванс. И что ребёнка она нашла в корзинке на крыльце, аккурат через день после гибели его родителей. Что к ребёнку, подброшенному словно безродный щенок, прилагалось письмо. Письмо было изучено и зафиксировано, как и все сто пятнадцать писем, что дирекция Хогвартса прислала на имя Гарри Джеймса Поттера. А затем был просмотр занимательного фильма о том, как эти самые письма попадали в дом. Женщина старалась не подавать виду, но она была в ярости. Такое неоднократное нарушение статута о секретности, это просто вопиюще.

Тем временем стало ясно, что к школе оба ребёнка готовы и что профессор Вектор, побывавшая в доме месяцем ранее в каких-либо нарушениях статута не замечена, и свою задачу она выполнила на превосходно. Итогом визита стало принесение официальных извинений и заверение в том, что будет проведено расследование деятельности дирекции школы, что скорее всего произошёл какой-то сбой, ведь иначе объяснить сто пятнадцать писем о приёме на обучение Амелия просто не могла. Вернувшись в ДМП, Амелия застала картину маслом: Сам директор Хогвартса лично убеждает её начальника в том, что произошла ошибка. Они явно пошли уже по неизвестно какому кругу, когда шеф, увидев своего зама обрадованно воскликнул:

— Амелия, ну наконец-то, надеюсь тебе удалось прояснить…

— Удалось, и я бы на вашем месте стёрла с лица улыбку, Альбус. Всё произошедшее исключительно ваша вина, а также вина ваших подчинённых.

— Что ты имеешь в виду, Амелия?

— Ричард, я не знаю, как такое возможно, но всё это началось четыре дня назад, точнее, началось-то оно ещё десять лет назад, а сегодня вот взорвалось. Начну по порядку: мной установлено, что по адресу Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом четыре, действительно проживает Гарри Джеймс Поттер, да, Ричард, тот самый Поттер. Оказывается, он там оказался чуть менее десяти лет назад, аккурат в ночь с первого на второе ноября восемьдесят первого. Его подброшенным в корзинке с вот этим вот письмом обнаружила родная сестра погибшей в ночь с тридцать первого октября на первое ноября Лили Поттер, в девичестве Эванс. Как теперь ясно, старшая из сестёр Эванс является сквибом, тогда как её сын Энакин Скайуокер, у мальчика фамилия оставившего семью отца, является магом. Месяц назад мальчику исполнилось одиннадцать, и он получил своё письмо, с которым к ним прибыла профессор Вектор. Сразу уточню, что каких-либо нареканий к ней у семьи нет, она исполнила свои обязанности чётко и в срок. Она же и предположила, что в день рождения мистера Поттера к нему также кого-то пришлют и даже облегчила визитёру жизнь, сводив обоих мальчиков в Косую Аллею. В итоге оба поступающих были обеспечены всем необходимым. Для них проведён надлежащий инструктаж. Продолжение же истории началось аккурат за три дня до одиннадцатилетия мистера Поттера. Именно в этот день с утренней почтой они обнаружили первое письмо. Оно просто лежало вместе с остальной почтой, но учитывая уже имевший место визит профессора Вектор, семья посчитала, что школа решила обойтись без формальностей и не стала гонять сотрудника, отправив просто письмо. Подобное предположение вполне логично, вот только на следующий день они получили ещё пять писем. А через день их было уже несколько десятков, а способы их доставки разнились от «вылетели из камина» до «были замаскированы под куриные яйца». На третий день у миссис Эванс была уже форменная истерика, а количество писем достигло ста пятнадцати штук. Всё это, понятное дело, сопровождалось нашествием сов, чего в Литтл Уингинге отродясь не бывало. Апофеозом же стало ночное явление Рубеуса Хагрида. Он снёс входную дверь и умудрился застрять в прихожей, что меня, если честно, не удивило, всё же его габариты… в общем перепуганные жильцы, гроза и два малолетних мага. У одного из детей случился стихийный выброс и мистера Хагрида вышвырнуло из дома. Следствием его неудачного приземления стало пострадавшее соседское транспортное средство, именуемое автомобиль. Оный был мистером Хагридом буквально раздавлен, так как его характеристики не предусматривают сохранение целостности в случае падения на него крупногабаритных объектов, имеющих магически приданное ускорение. Все нарушения статута семья скрупулёзно фиксировала, все письма подсчитаны, моменты их появления засняты на видео. Насколько мне удалось понять при просмотре, это магловский аналог наших колдографий. В итоге мы имеем официальную Жалобу, поданную опекуном мистера Поттера.

— Опекун мистера Поттера категорически настаивает на том, чтобы ДМП оградил её и её семью от волшебного произвола со стороны руководства школы чародейства и волшебства Хогвартс. Она также заявила, что если меры не будут приняты, либо же не окажутся в достаточной мере эффективными, цитирую: «Ноги моих детей в вашей школе не будет, есть Дурмстранг, есть Шармбатон, Колдотворец и Ильверморни наконец и если мне предстоит разлучаться с моими мальчиками на целые десять месяцев, то я хочу быть уверена в их полной безопасности», конец цитаты.

— Однако, и что вы на это скажете Альбус? Как же это так ваш лесник ошибся адресом и почему у него было обнаружено письмо на имя мистера Поттера, а также именной торт с вполне читаемой надписью «С днём рождения, Гарри» и что ещё интереснее, ключ от банковского хранилища, не удивлюсь, что и он является собственностью мистера Поттера.

Несколько секунд директор Хогвартса, а также глава Визенгамота и председатель МКМ удивлённо моргал явно, переваривая свалившуюся на него информацию. «Неприятно получилось, но кто же мог знать, что Петуния и её муж так и не покинут дом, ведь всё было рассчитано на то, что семья Дурслей покинет дом на Тисовой и встреча Гарри с Хагридом состоится в куда менее людном месте. Ну да ладно, сделанного не воротишь, а ещё надо выяснить, что это за сын у неё такой, да ещё и маг, и как так вышло, что я это пропустил? В том, что никого с фамилией Дурсль в книге Хогвартса нет я полностью уверен, сам проверял и не единожды. Что ж, выбор не велик, Хагрида придётся пожурить, всё же порча магловского имущества, да ещё прилюдная и зафиксированная ДМП не есть хорошо. Да и необходимо выяснить, кто этот второй ребёнок, Вектор говорите навещала, я это выясню, а пока...», — придя к удобоваримому заключению и составив план действий, Альбус начал заворачивать уши чиновников в трубочку, не в первый и не в последний раз ему упражняться в словоизлияниях ради всеобщего блага.

Первое, что Дамблдор сделал по возвращении из министерства, так это сверился с книгой Хогвартса, и в действительности обнаружил там имя некоего Энакина Скайуокера, проживающего по адресу Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом четыре. Спустя ещё десять минут в журнале посещений обнаружилась положенная в таких случаях отметка и ссылка на отчёт, который был незамедлительно просмотрен и признан неинформативным. И если кто-то подумал, что оный отчёт был составлен халтурно, то он ошибся. Отчёт о посещении семьи содержал всю положенную такому отчёту информацию. Вот только она не вызывала вообще никакого отклика. Разговаривать с профессором не имело смысла, ведь она лишь повторит то, что уже указала в отчёте. «Решено, на выходных необходимо наведаться в Литтл Уингинг и выяснить, что же именно пошло не так и откуда в доме второй маг!»

Вплоть до самого обеда воскресенья визит к Дурслям откладывался, то письмо из министерства, то попечители требуют отчёт. Обычная административная рутина, но так не вовремя. Наконец не выдержав, Альбус свалил дела на своего заместителя. «Чудо, а не женщина — исполнительна, вопросов не задаёт. Одним словом, идеальный исполнитель», — улыбаясь в бороду, констатировал Альбус и аппарировал к месту назначения.

Не доходя до дома номер четыре, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс стал свидетелем весьма странного действа. На лужайке возле дома находились двое мальчиков и в этом не было бы ничего такого, если бы оба ребёнка не были вооружены и не выполняли какие-то странные не то упражнения, не то танцевальные па. Не успел директор единственной в Британии школы чародейства и волшебства подойти ближе, как его окатило странным пронизывающим холодом. И если бы он не был в предместьях Лондона, то поверил бы, что рядом находится никак не меньше чем враг, враг смертельный и очень опасный, но моментально брошенные чары определения не показали никого, кроме двух детей, да ещё нескольких маглов. Всё тихо, всё спокойно и понять, что именно его так всполошило, Альбус так и не смог. Тем временем диспозиция изменилась и теперь на лужайке был только один мальчик, тогда как второй, в котором Альбус признал наследника четы Поттеров, скрылся в доме. «Что ж, тем проще», — постановил Альбус и направился к дому, но не дойдя до двери каких-то пары шагов, наткнулся на два сияющих раскалённым золотом солнца. С пару секунд Альбус смотрел в причудливые переливы, а затем аппарировал прочь. Он так и не заметил, как светловолосый мальчик, что стоял перед ним, тяжело утёр пот и опустился на крыльцо. Весь его вид говорил о безмерной усталости, да и как тут не устать если он, Энакин, только что прошёл через девять защитных барьеров и внушил их носителю, что он уже сделал то, за чем пришёл. Именно в этот момент вернулся Гарри и протянул брату бутылку воды и с лимоном.

— Благодарю, ты спас мне жизнь, — с вымученной улыбкой сообщил Энакин и присосался к ёмкости.

— Скажешь тоже, — фыркнул брюнет и уселся рядом. — Через неделю чемпионат и надо бы напоследок забрать тумбочку, — продолжил Гарри и, дождавшись утвердительного кивка брата, вернулся к прерванному занятию.

Тут надо пояснить, что с тех пор, как братья занялись ушу, они уже успели отметиться на первенстве страны и если первое их выступление позволило им занять только места в первой десятке, то уже год спустя они стали чемпионами Британии в детской категории. В доме теперь была отдельная полка, которую тётя поместила в гостиной и назвала своей гордостью. Эта полка неизменно заполнялась всё новыми и новыми кубками, медалями и прочими наградами, а также фото того, как её сын и племянник все эти награды получают. А когда её мальчики заняли первое и второе места в национальном турнире, женщина прослезилась, и теперь если в доме бывали гости, то тётя неизменно показывала им свою гордость. Было дело даже упросила сына продемонстрировать пару стоек. Энакин тогда лишь пожал плечами и сел на шпагат, чем вызвал у тёти очередную волну умиления.

Вот и сегодня братья отрабатывали связки, так как перед домом удобнее, то ничего удивительного в том, что два мальчика махают мечами для обитателей Тисовой улицы не было. Видели и не раз иногда даже останавливались, и смотрели. Гарри поначалу стеснялся, но видя, как Энакин шутливо садится на шпагат или демонстрирует ещё какую-нибудь заковыристую стойку и при этом машет смотрящим на него соседям, чем вызывает их улыбку и пожелание удачи на соревнованиях, решил, что и он тоже так может. С тех пор похвалы доставались и ему, а проходившая как-то раз мимо учительница даже сказала, что он, Гарри, молодец и она де рада, что он взялся за ум и больше не хулиганит. Гарри тогда благоразумно промолчал и продолжил упражняться.

Визитёр появился неожиданно, вот секунду назад никого не было, а затем Гарри ощутил весьма пристальное внимание, направленное на себя и брата, и что-то в этом внимании ему не понравилось. Пришлось аккуратно пихнуть брата и кивнуть в сторону незнакомого наблюдателя. Энакин мазнул по незнакомцу взглядом и внезапно попросил принести ему воды с лимоном. Пояснять дважды не потребовалось, дураком Гарри не был и брата своего знал, так что тут же исчез в доме и ну очень неприлично долго резал лимон и добавлял его в воду. Чуть не порезался, когда, невольно вслушиваясь в Силу и сканируя дом на предмет опасности, ощутил, как совсем рядом полыхнула настоящая сверхновая и рискнул выйти только тогда, когда волнение в Силе резко пошло на спад. То, что Энакину визитёр не понравился он, Гарри, понял ещё когда пошёл за лимонадом. С таким братом вообще очень быстро становишься понятливым, да и занятия не прошли даром. Было в визитёре что-то не доброе, нет не злое, просто недоброе.

Три недели пролетели, как один миг, отгремел чемпионат страны и Гарри не без оснований собой гордился, он занял второе место и уступил только брату. Но уступить Энакину Гарри зазорным не считал, а посему совершенно не переживал. Куда больше его мысли занимал завтрашний отъезд в школу. «Легко сказать, школа-интернат где-то в Шотландии. А что прикажете делать, если боязно? Если привык, что после школы идёшь домой, что рядом мама? Мамы у меня понятно нет, но есть тётя, а с появлением Энакина жизнь пошла на лад. Чулан и голодовки остались в прошлом, и наконец замаячило хоть немного светлое будущее и вот нате вам, здрасьте. Я оказывается целый национальный герой! Что ж вы тогда, господа маги, героями-то разбрасываетесь? Оснований не верить словам тёти касаемо обстоятельств своего появления на Тисовой у меня нет, вот и выходит, что герой-то он только на словах, а на деле отработанный материал, который выкинули, как говорится, с глаз долой из сердца вон. Поди и не вспомнили бы, если бы не обязательное магическое обучение?!» — именно с такими мыслями юный Поттер собирал свои вещи и готовился к завтрашнему путешествию. Аккуратно сложив не так чтоб огромный гардероб, Гарри расправил список и ещё раз аккуратно перепроверил. Нет, вроде всё положил. Исподнего десять комплектов, огромная благодарность распродаже. На оптовую закупку комплектов были пятидесятипроцентные скидки. Рубашки пять штук, форменные галстуки, футболки, пижама, повседневная одежда. Тёплые ботинки, термобелье, ещё раз благодарность тёте, она припомнила, что её сестра Лили говорила о сквозняках. Не последнюю роль в таком изобилии сыграло то, что Гарри не забыл, что ему вечно говорили, что он нахлебник. И вот дорвавшись до сейфа, в котором было ажно сорок две тысячи галеонов он, Гарри, недолго думал и прямо при профессоре и тёте спросил гоблина, отчислялись ли средства на его содержание и имеется ли оному подтверждение.

Гоблины провели проверку и спустя несколько дней прислали отчёт, что средств не снималось, так как, согласно завещанию родителей, доступ к счёту имеет весьма ограниченный круг лиц. И что в связи со вскрывшимися обстоятельствами, а также тем, что лица, указанные в завещании, исполнять свои обязанности по опеке не могут в силу обстоятельств непреодолимой силы, Гринготс признает Петунию Эванс, единственную кровную родственницу, официальным опекуном Гарри Джеймса Поттера и, согласно завещанию, назначает пособие в размере тридцать галеонов в месяц, а также производит единовременную выплату в размере трёх тысяч шестьсот галеонов. Далее шли реквизиты опекунского счёта, открытого в банке HSBC и уведомление, что чтобы получить средства, необходимо явиться в лондонский офис указанного банка и предъявить соответствующие документы.

Стоило Петунии перевести галеоны в понятные ей фунты, как из нахлебника и дармоеда Гарри окончательно превратился в любимого племянника, да и как иначе. Восемнадцать тысяч фунтов, упавших просто с неба, и это при том, что купить ту же машину обойдётся в две с половиною, если поискать, то две тысячи. Ежемесячные отчисления опять же. Да и за школу, как оказалось, уже заплачено, ну хоть что-то непутёвые Поттеры сделали правильно. Обрадованная таким подарком, а также тем, что её заслуги наконец признали, подобревшая Петуния собрала племянника со всей английской основательностью, на которую была способна. Были посещены несколько торговых центров. И как следствие у Гарри имелся добротный чемодан, полный вещей, ничем не уступавший тому что был собран для брата. Также тётя, долго крутившая в руках связку гусиных перьев, озаботилась покупкой нормальных перьевых ручек, а то виданное ли дело писать подобным... слово "убожество" так и не было сказано, но лицо тёти было весьма красноречиво.

Вынырнув из воспоминаний, Гарри ещё раз удостоверился, что ничего не забыл и, застегнув чемодан, забрался на кровать и уткнулся в недавно вышедший фантастический роман.

На вокзал Кингс-кросс прибыли за сорок минут до отправления, после чего Энакин был буквально зацелован и даже Гарри достался скупой поцелуй в щёку и пожелания хороших оценок, завести друзей и всё в этом духе. Наконец оставшись вдвоём, братья осмотрелись и взяли курс на ту часть платформы, о которой говорила профессор Вектор.

Уже у самого прохода братья наткнулись на довольно странного вида рыжее семейство, странным было то, как эти люди выглядели, разительно отличаясь от основной массы пассажиров. Их внешность будто кричала, призывая обратить внимание. Энакин задумчиво хмыкнул и кивком указал на разделительный барьер.

— Нам сюда, брат.

— Угу, — кивнул Гарри и подтолкнул тележку к барьеру. Миг и будущие первокурсники оказались на платформе. Энакин с неподдельным любопытством рассматривал стоящий под парами паровоз, так что Гарри пришлось топтаться рядом, ожидая, пока брат налюбуется доисторическим чудом технической мысли. Наконец удовлетворив любопытство, Энакин направился мимо вагонов в поисках свободных мест, параллельно бубня что-то на тему совершенно не эффективной схемы распределения какого-то там момента.

Купе нашлось довольно быстро, и братья без зазрения совести левитировали чемоданы на верхнюю полку, после чего устроились у окна. Вскоре в их купе заглянул светловолосый мальчишка и поинтересовался, свободно ли. Получив утвердительный кивок, он, отдуваясь, затащил довольно большой чемодан и оглянувшись на дверной проём доверительно сообщил, что девчонки они такие девчонки, и что он решительно не представляет, что надо было запихать в чемодан, чтобы он стал таким тяжёлым. Энакин лишь улыбнулся, мол понимаю брат, но коли взялся терпи, а Гарри, чуть нахмурив брови повёл рукой, чем заставил чемодан оторваться от пола и медленно, натужно подняться на верхнюю полку.

— Уф и правда тяжёлый, — с улыбкой сообщил зеленоглазый брюнет и, не замечая отвисшую челюсть светловолосого мальчишки, протянул руку для знакомства. — Гарри, Гарри Поттер, а тебя как зовут?

— Теодор, — машинально откликнулся светловолосый — Теодор Нотт. — Только договорив, светловолосый сообразил, кто именно протянул ему руку, а за его спиной уже маячила изучающая попутчиков хозяйка тяжеленной собственности.

— Любопытно, моё имя Дафна, Дафна Гринграс.

— Приятно познакомиться, — улыбнулся Гарри и кивнув в сторону брата сообщил: — а это мой двоюродный брат Энакин.

— Рад знакомству, — откликнулся Энакин.

Вновь прибывшие едва разместились, как поезд тронулся и начал набирать ход. Впереди предстояло десять часов пути. Первые пару часов в купе стояло немного неловкое молчание. Дети аристократов переваривали своих попутчиков и пытались понять, как себя следует вести и что можно говорить, а что нет. Обстановку разрядило появление тележки со сладостями, и Теодор решил воспользоваться тем, что любопытный Поттер вернулся в купе с руками, полными сластей и, сложив их на стол, предложил присоединяться.

Так за обсуждением драже на любой вкус завязался разговор, и стало ясно, что каких-либо предубеждений касаемо выбора факультета и всего подобного у братьев нет. Всё бы и дальше было хорошо, если бы не припёрся Малфой. Нахальное существо, являвшееся единственным наследником лорда Малфоя, умудрилось явиться аккурат в тот момент, когда Гарри пояснял, что о школе он знает исключительно со слов пришедшего летом профессора и что рос у маглов. И надо же было Малфою явиться именно в этот момент, и не просто явиться, но ещё и без стука, и тут же, скривившись, вопросить у Гринграсс, как это она докатилась до общения с грязнокровками.

Миг, и в купе ощутимо похолодало, а попытавшийся было продолжить Малфой вылетел вон, сбивая своих телохранителей, словно шар кегли. Дверь в купе моментально закрылась и щёлкнула немудрённым замком. Изумлённые аристократы с абсолютно офигевшими лицами уставились на лениво возвращающего себе прежнее положение Энакина, а тот лишь пожал плечами.

— Ого, вот это ничего себе! — пробормотал Нотт.

— Ну а чего он, я его разве оскорблял? Мы же даже не знакомы, а всё туда же, тоже мне тёмный. Смех один, а не тёмный, так, хрень пурказавчатая.

— Давайте сменим тему, — немного неуверенно предложила Дафна, которой совершенно не хотелось копаться в перипетиях становления темных магов, да и что об этих самых тёмных магах могут знать два магловоспитанных первогодки, что и Хогвартса не видели, ну может на картинке, да и только. Маглорождёнными, а уж тем более грязнокровками, братьев она назвать не могла, от них обоих тянуло силой, неприкрытой и почти божественной, при этом почти неоформленной, но от этого не менее мощной.

— А вы на какой факультет хотели бы попасть? — вклинился Теодор и тут же прикусил язык, так как понял, что ляпнул лишнего.

— Ну, мы с братом прочитали историю Хогвартса, но выбрать так и не смогли, но точно не Гриффиндор, мне не к лицу золотой цвет, а Гарри с его зелёными глазами красные тона вообще противопоказаны. Это же просто ужасно. — С совершенно серьёзным видом сообщил Энакин.

— Хм, не уверена, что ещё хоть кто-нибудь выбирал себе факультет по цветовой гамме, но это не имеет большого значения. Распределять будет шляпа и как она решит, так и будет.

— А я её мнение уточнить забыл, — хмыкнул Энакин, — брату вон прямая дорога на Слизерин. Серебряный с зелёным хорошо сочетается. Да и мне пойдёт, хоть не потеряюсь на фоне собственного шарфа. — Подобное заявление вызвало взрыв хохота, зато разрядило обстановку и дальнейшее путешествие прошло в непринуждённой, весёлой атмосфере. Братья рассказывали про магловский мир, тогда как их попутчики делились тонкостями магических взаимоотношений. Кто с кем вась, а кто нет, ну и всё в таком духе.

В лодку также устроились вчетвером и вместе заворожённо смотрели на открывшийся вид. Настроение братьев не испортило даже то, что они вновь увидели давешнего ночного визитёра. Гарри упрямо проигнорировал попытку великана завести разговор и сделал вид, что ничего не услышал и вообще увлечён окружающим пейзажем.

Оказавшись в замке, дети, как и положено в их возрасте, крутили головами. Снова выперся Малфой, но наткнувшись, на холодный взгляд небесно-голубых глаз, быстро остыл и спрятался за телохранителями, справедливо решив, что Нотт и Гринграсс чай не маленькие и сами понимают, с кем стоит общаться, а с кем нет. Признаваться себе в том, что обладатель этих небесно-голубых глаз его пугает, Драко категорически не хотел, и списывал свои ощущения на сквозняки. Затем появились призраки и стало не до ощущений. Тут бы увернуться вовремя. Большая часть первачков перепугано пригибала головы, но на их фоне выделялся островок спокойствия, состоящий из давешнего квартета. Привидения облетали их, словно детей отгораживал неведомый щит и даже не думали пытаться заговорить. А вот рыжему досталось пообщаться. Наконец вернулась МакГонагалл и призраки поспешили убраться и не мешать. Энакин задумчиво оценил состояние детей и тихо хмыкнул. Ему было очень интересно, понял ли хоть кто-нибудь суть произошедшего? О чём он и полюбопытствовал у стоящего рядом Теодора.

— Ну им, наверное, скучно, — неуверенно ответил тот.

— Ответ неверный, посмотри вокруг. — Теодор пожал плечами и огляделся по сторонам, в глаза бросилась явная напряжённость и растерянность окружающих.

— Э...

— Думаю, они хотели выбить нас из колеи, чтобы в Большой зал мы вошли уже готовыми, осталось разделать и наслаждаться вкусом, — спокойно откликнулась Дафна и получила утвердительный кивок.

— Когда эмоции зашкаливают, любые, то ты как открытая книга, а когда тебе одиннадцать, вероятность, что ты справишься со стрессом, резко стремится к нулю. Как раз то, что надо чтобы провести распределение и что-то мне подсказывает, что про храбрецов и хитрецов это всё чушь и есть куда более конкретные критерии. Вот к примеру взять меня. Трусом отродясь не был и если выпадало приключение, то я, когда с радостью, а когда и с опаской, но всегда с честью проходил его. Вот только мне и в голову не придёт лезть в пасть к сарлакку, я не самоубийца. И что же получается? Получается, я храбрый, выходит Гриффиндор. У меня нет привычки бросать друзей, а это значит, что я барсук. Если есть шанс не лезть на рожон, я сделаю так, что никто и не поймёт, что это был именно я, и вот получилось, что я уже конкретный такой змеёныш. Да и мозгами я не обделён, «обделённые самолично дроидов и истребители не конструируют», — получается, что я вхож на все факультеты. И что-то мне подсказывает, что так со всеми. И тут на помощь приходит паника и раздрай, берём группу незнакомых детей, помещаем их в условия, способствующие повышению стресса, и вуаля на выходе получаем готовый материал.

— Интересная теория, но нам пора, надеюсь, что мы все попадём в Слизерин у меня все предки там были, и вероятность отбыть на Рейвенкло у меня нулевая, а если не дай магия, нет, я об этом даже думать не хочу.

— Так и не думай, поставь блок и выведи на нём крупным шрифтом название нужного тебе факультета.

— Скажешь тоже, блок, да ты представляешь сколько этому надо учиться?

— Не так долго, как ты думаешь, — поддержал брата Гарри. Блоки сознания были чуть ли не первым, чему он научился после того, как осознал, насколько прекрасна великая сила, её переплетения и то, что она даёт. Так что лично для него, Гарри, закрыть сознание от посторонних было совсем не сложно. А учитывая уверенность Энакина в том, что магия и великая сила — это суть одно и тоже, то и вовсе пара пустяков.

Оказавшись в Большом зале, Гарри поддался искушению и завертел головой, с неподдельным восхищением разглядывая парящие свечи и усыпанный звёздами потолок. Откуда-то сбоку послышалось выданное менторским тоном пояснение, что потолок де копирует настоящее небо, а тем временем приведшая их в зал профессор установила табурет, на котором возлежало нечто, напоминающая латанный, перелатанный колпак с полями, в котором Гарри с трудом признал довольно ветхую кожаную остроконечную шляпу.

Распределение не вызвало каких-либо впечатлений. Профессор просто вызывала по списку и всего-то и нужно было, что надеть сей ветхий головной убор, и спустя некоторое время получить вердикт. Первой из их компании за стол Слизерина убыла Дафна, она помахала мальчишкам рукой, а Энакин попросил её занять им с братом места. И, получив в ответ улыбку, отвернулся в сторону преподавательского стола. Имена звучали одно за другим и нераспределённых первокурсников оставалось всё меньше. Наконец очередь дошла до Нотта, и спустя тридцать секунд он направился к слизеринскому столу. Следующим по списку шёл Гарри. Стоило преподавателю произнести его имя как зал замер, чтобы спустя миг взорваться шёпотками. Кто-то за столом Гриффиндора даже помахал ему рукой, типа мы ждём давай к нам. «Ага, щаз, уже бегу», — хмыкнул Гарри и не оборачиваясь направился к табурету. Глубокий вдох и его разум полностью заблокирован, одна сплошная глухая стена и на каждом её кирпичике одна и та же надпись, Слизерин. «Посмотрим, что ты будешь с этим делать», — шляпа закрыла глаза и наступила тишина. А Гарри просто отсчитывал секунды, ему было до крайности интересно. Наконец он ощутил что-то на вроде щекотки, но решил не реагировать. В общей сложности артефакт предпринял девятнадцать попыток штурма и спустя сорок семь секунд, во время которых скучающий Поттер отстукивал ритм так любимого Энакином марша, артефакт наконец отчаялся проникнуть в разум ребёнка и выдал вердикт.

— Слизерин. — Сказать, что все были в шоке, значило бы ничего не сказать, а Гарри, памятуя об уроках брата, с любопытством внимал эмофону. Недоумение, шок, ненависть, любопытство. Очень интересно. Показательным было то, что агрессией тянуло со стороны краснознамённого стола, тогда как Слизерин недоумевал, как это герой магической Британии, мальчик, который выжил, и вдруг к ним. Любопытством же тянуло от сидящих под жёлтыми и синими знамёнами. Вот только у первых проскальзывал вопрос, удастся ли подружиться, а вторых больше интересовало, что за ритм он отстукивал по табурету, и могло ли это как-то повлиять на выбор распределяющей шляпы.

Вслушиваясь во всё это, Гарри спокойно прошёл к своему столу и остановился рядом с Дафной и Теодором.

— Скоро нам потребуется ещё одно место, — с улыбкой сообщил умостившийся на скамье Гарри.

— Ага, — кивнул Теодор, и как раз вовремя, так как следующий новичок отправился в свой путь до стола барсуков, и к табурету вызвали Энакина. В его случае шляпа сдалась на двадцать пятой секунде, и мальчик с победной ухмылкой пошёл к столу, за которым уже сидел его брат и давешние попутчики.

— Малфой, слышь, подвинься, — хмыкнул Нотт и безцеремонно подвинул своего соседа так, что его вдавило в сидящего за ним Гойла.

— Эй, ты... — начал было Малфой, но наткнулся на холодную синь небес и умолк.

— Ну вот, я же сказал, что цвета данного факультета лучше всего гармонируют с моими волосами, — мило улыбаясь сообщил Энакин, беззастенчиво устраиваясь между Ноттом и Малфоем.

Отзвучали последние аккорды нестройно спетого неофициального гимна школы, при этом ни Энакин, ни Гарри в песнопении участия не приняли, как собственно и практически весь стол сребро-зелёного факультета. Кто-то из старшекурсников буркнул, что вот эта какофония повторяется из года в год, и по какой-то необъяснимой причине называется музыкой.

Ученики начали покидать Большой зал, старосты собрали вокруг себя первокурсников и повели в направлении гостиных, что станут их вторым домом на ближайшие семь лет. Большой зал давно опустел, а Северус Снейп всё сверлил невидящим взглядом стол своего факультета. «И как теперь быть? Поттер и Слизерин, это сон, просто сон», — вот только произошедшее на глазах всего Большого зала отрицать было нельзя, как нельзя пропустить первую беседу с учениками, он, Северус, не Минерва, которая уже давно всё свалила на старост, а те и рады-радёхоньки. Контроля ноль, ответственность — это что? В общем бардак, бардак, которого на его, Северуса, факультете не может быть, он, Северус, не допустит, и даже мальчишка Поттер не сможет этого изменить. Если он хоть в чём-то ещё, кроме волос, похож на отца, то ему будет плохо, очень-очень плохо, и это не учитывая, что половина факультета так или иначе желает ему если не гибели, то уж точно, что ничего хорошего. Таким как он на Слизерине тяжко, а Поттеру будет ещё хуже, ибо он — Поттер.

Влетев в гостиную, Северус обнаружил ожидающих его первокурсников и с удивлением отметил, что дети уже успели сбиться в группу и весьма неожиданную. Наследник Нотт и Дафна Гринграсс и, как бы это странно ни смотрелось, Поттер и ещё один незнакомый мальчишка. «Как там его, Скайуокер, кажется? Что ж посмотрим, посмотрим», — обычный инструктаж, во время которого Северус всё ждал, что Поттер выпендрится, но нет, стоит спокойно и слушает. «Поттер и слушает, да это нонсенс, но, тем не менее, факт», — наконец дошли до распределения по комнатам. И если у девочек не возникло каких бы то ни было проблем, то мальчиков оказалось ровно семь. Было бы их хотя бы шесть, а их семь, а значит, придётся делить на две спальни. Тут же выяснилось, что юный Малфой остался наедине с Креббом и Гойлом, тогда как Забини быстро сместился в сторону Поттера и стоящего рядом с ним Скайуокера. Попытка же разделить начавшую сколачиваться группу не возымела результата.

Всё произошло слишком быстро, решение принято, и своей властью он, Северус, отправляет юного Нотта в комнату Малфоя, но, к собственному изумлению, его уста произносят вовсе не то, что он думает.

— Скайуокер, Нотт, Забини и Поттер, спальня номер один, Малфой, Кребб, Гойл — вторая. — И это вместо уже принятого решения, но что-либо менять уже поздно, все услышали распределение, и попытка поправиться приведёт лишь к недоумению и потере авторитета. А подобное неприемлемо, не на его, Северуса, факультете, где всё держится на взаимоуважении, связях и компромате. В общем, остаётся надеяться, что он только что не создал ещё одних Мародёров. Хотя если подумать, на Слизерине образование подобной бандитствующей шайки просто невозможно, и будет пресечено в зародыше. Успокоив себя немудрёным выводом, что Слизерин — это не Гриффиндор, Северус Снейп покинул общую факультетскую гостиную. Тогда как ученики начали разбредаться по спальням.

Гарри поймал на себе несколько надменных взглядов и едва заметно пожал плечами. Трудами Нотта и Гринграсс, он уже понял, что выбранный им факультет — это особое место. Вот только многие всё время забывают, что Слизерин ценит не только связи. Есть и другой путь, путь, на котором придётся доказать свою ценность и тогда, тогда наследники чистокровных до мозга костей семейств примут его, именуемого ими полукровкой*. Этот факультет уважает силу. И именно её ему и Энакину не занимать. Да, это сложно, каждый день доказывать, что ты достоин, но если докажешь…

За завтраком раздали расписания, и кто-то из третьекурсников тихо взвыл.

— Блин, опять…

— Прости, ты не мог бы пояснить, чем тебя не устраивает расписание занятий? — решил уточнить Энакин, уж больно ему не нравились кислые мины сидящих за столом.

— Что ж, не пояснить — поясню, вы — первачки, вам полезно. Кстати, дай-ка своё расписание, — быстро просмотрев листок, третьекурсник фыркнул и вернул его Энакину. — Слушаем внимательно, объясняю один раз. Надеюсь все заметили, что трансфигурация, зелья и гербология у нас опять совместно с львятником. Так вот, на словах у нас равенство и братство, а на деле — межфакультетская вражда. Разжигает её львятник. Изначальных причин не знает никто. Они цепляются, мы даём ответку, и так месяц за месяцем, год за годом. Если бы дирекция школы на деле желала это прекратить, то нам не ставили бы совместных занятий, но, как видите, это не так. А теперь представьте себе, что варите вы зелье. Одна ошибка и котёл на воздух, и в этот момент к вам в котёл прилетает, скажем, игла дикобраза. Если котёл на огне, а это скорее всего именно так, то взрыв гарантирован. Вас и ваших соседей окатило зельем. И хорошо если обошлось только волдырями. Бывает и куда хуже, в прошлом году Малколм покрылся наростами, сильно напоминающими щупальца. Урок сорван, вы и сокурсники в больничном крыле, профессор в ярости, а львята смеются, по их мнению, это удачная шутка. Каково, а?

— Однако, — хмыкнул Энакин, — благодарю за предупреждение, мы обязательно учтём, и ещё, раз такое дело, возможно кто-то подскажет раздел библиотеки, где можно найти литературу по законам и нормам, принятым в современном магическом обществе?

— Да не вопрос, секция три, полки со второй по седьмую, — хмыкнул подошедший к первачкам староста. — Ладно, первый курс, построились и запоминаем дорогу до кабинета заклинаний.

Урок заклинаний, как и последовавшая за ним история магии, прошёл без происшествий. То ли профессор Флитвик имел достаточный авторитет, дабы ученики слушали его, а не замышляли пакость ближнему своему, то ли рассказ преподавателя так увлёк студентов, но факт остался фактом: никаких происшествий во время урока не было, а затем была история магии, и братья постановили, что прекраснее урока просто нет.

Преподавателю-призраку всё исключительно до лампочки, знай себе, бубнит лекцию, ни вопрос задать, ни попросить повторить, а читать параграф под монотонный бубнёж — это вообще высший пилотаж, нет читать-то можно, а вот понимать и запоминать это навряд ли. «Значит, придётся применять силу, а ещё надо обучить этому братишку, а то будет круглым двоечником, а мы так не договаривались». В итоге, спустя две недели ни Гарри, ни Энакин не заморачивались по поводу истории магии. Оказалось, что Бинс читает лекцию строго по учебнику, ни на слово от оного не отклоняясь, следствием чего стало применение наскоро выученной практики разделения сознания и выделения некоторой его части под отдельную задачу, а именно, слушать бубнёж Бинса. Плюсом этого метода была возможность делать два дела одновременно: заносить в глубинную память учебник по истории и писать эссе, скажем, по зельям или трансфигурации. Минусом же было то, что такой метод не применим, если ты, к примеру, хочешь одновременно читать две книги. А вот читать и слушать, это вполне можно и доступно даже юнлингу, чего уж там говорить о магистре/лорде двух орденов.

После истории магии был свободный час, и ребята потратили его на изучение литературы. Нужные книги они обнаружили в указанной старостой секции. Тут было всё, и расставлено всё было в алфавитном порядке и по годам издания. Вниманием Энакина тут же завладело уложение Хогвартса. Наученный горьким опытом нежелания зубрить орденский кодекс и извечными по этому поводу залётами, Энакин решил не повторять ошибок молодости и действовать по принципу «предупреждён — значит вооружён», а также не забывать, что незнание законов не освобождает от ответственности.

Как оказалось, основной текст уложения не менялся уже более трёхсот лет, в него только вносились незначительные поправки и пояснения, соответствующие современным реалиям. В частности, к таким относился указ директора Дамблдора, который отменил телесные наказания. Интересным же было то, что дополнение к уложению почему-то именовалось «Свод правил» и было раза так в два тоньше того, что действовало каких-то двести лет назад. И каково же было удивление мальчишек, когда стало ясно, что это не уложение так похудело, а кто-то оказался очень хитрожопым. Выяснилось, что в новой редакции сэкономили на бумаге и чернилах и не стали перепечатывать весь текст, только основные положения и нововведения, тогда как далее шла отсылка к старой редакции уложения с пометкой «действует с изменениями и с соответствующими верительными грамотами на крайней странице».

— Братишка, ты только посмотри! — воскликнул Энакин и протянул Гарри немалый такой томик уложения и брошюрку с дополнениями к оному.

— Ну, старое и новое уложение, ну, похудел изрядно…

— Да нет, ты на крайнюю страницу глянь.

— Э…

— Ага, они оба действуют. Кто-то решил сэкономить.

— Получается, что их надо читать парно?

— Верно, чую я будет весело, ведь предупреждён — значит вооружён.

— Полагаю, мы это берём?

— Ага и ещё вон ту чудесную книгу о законах магического мира, я почти уверен, что мы найдём там много интересного. — В ответ Гарри посмотрел на часы и, сгребя указанные братом книги, направился к библиотекарю. Спустя ещё десять минут, семь из которых ушли на оформление новых формуляров, книги были уложены в сумку, и братья направились на обед.

После обеда вместе с Гриффиндором копались на грядках, а точнее, в теплицах, где учились пересаживать какую-то сильно магическую траву. Если верить справочнику, то в полнолуние данное растение обретало уникальные свойства, в следствие чего, собранная в указанный период травка становилась идеальным индикатором для большинства зелий. Абсолютно нейтральная к компонентам, она выявляла общую верность реакции у всех зелий щелочной группы. Если после её добавления на указанном этапе зелье становилось зелёным, значит, всё верно, если нет, значит, основа испорчена и дальше можно не продолжать. Список зелий прилагался к описанию, и тем же вечером Энакин выяснил, что три четверти оного имеются в их курсовом учебнике по зельям, а также то, что в оном учебнике про какие-либо индикаторы нет ни слова. Проверка набора первокурсника также показала отсутствие столь полезной травки, что сэкономила бы тонны ингредиентов и нервов, как преподавателю, так и ученикам.

Следствием данной нестыковки стало то, что Энакин, посовещавшись с братом, решил данную травку добыть. С чем и подошёл к старосте. Ургхарт с минуту хлопал глазами, изумлённо изучая представленные первокурсниками выписки, после чего кликнул кого-то из старших, а спустя ещё тридцать минут сова с заказом унеслась в аптекарскую лавку. И вот спустя два дня весь Хогвартс наблюдал настоящее столпотворение сов. Практически к каждому ученику Слизерина спикировала пернатая почтальонша. Подобное не укрылось от пристального взгляда профессора Снейпа, и как следствие, не успели ученики вернуться в общую гостиную, как там уже материализовался их декан.

— Мистер Ургхарт, не просветите ли вы меня касательно произошедшего во время завтрака нашествия сов?

— А это, это, профессор, доставка недостающих ингредиентов для зелий. Первогодки у нас в этом году попались пытливые. Даже я не знал, что полнолунная осока является индикатором для практически всех зелий. По крайней мере, для тех, что имеют щелочную основу. В курсовом учебнике об этом ничего нет, и в состав зелий она не входит. А вот в учебнике по гербологии указано, что данная трава, собранная в полнолуние, может быть использована, как индикатор для зелий на щелочной основе. Когда Скайуокер откопал это, а также выяснил, что в курсической книге по зельям за первый курс этого нет, он подошёл ко мне. Я проверил его выкладки и получилось, что если добавлять полнолунную осоку аккурат перед второй фазой, то она покажет правильность основы, а это половина успеха. Вот мы и решили, что лишним не будет, а так как полнолунной осоки ни в стандартном, ни в продвинутом наборах нет, отправили заказ.

— Скайуокер говорите?

— Да, сэр.

— Что-либо ещё по поводу данного студента?

— Никак нет, несмотря на то, что маглорождённый, а мы это проверили. Сидит тихо, учится на отлично, замечаний не имеет.

— Понятно, если будут проблемы, сразу сообщайте.

— Конечно, сэр.

«Очень интересно, — выходя из гостиной думал Северус. — Это получается, что эти балбесы совершенно не в курсе о таком понятии, как индикаторы. Что ж, теперь понятно, почему, что не урок, то подорванный котёл. Полнолунная осока, конечно, не панацея, но для первого и второго курса самое то», — Северус категорически не хотел признавать, что он уже очень ждёт своего первого урока и что ему плевать на то, что вместе с его змейками явятся и львята МакГонагалл. По расписанию первый курс занимался по средам, и, как назло, первое сентября и было средой. А значит, до долгожданной встречи с щенком Поттером и этим уникумом Скайуокером ещё целых два дня. Ну да ничего, ему не привыкать, он подождёт.

Вторник выдался богатым на события, точнее, событие-то было всего одно, зато какое — Поттер утёр нос маккошке. Это была новость дня, нет, это была новость никак не меньше, чем недели, а то и месяца. Произошло всё на уроке трансфигурации, где МакГонагалл не понравилась иголка, которую сделал Гарри. Дело было в том, что иголка у него получилась не обычной, а обивочной. Ну не сведущ он, Гарри, в иголках и прочих женских фигнях. А эту он увидел, когда тётя покупала ткань на новые шторы. Запомнилась из-за необычной формы, а теперь вот аукнулось.

— Мистер Поттер, какое было задание?

— Превратить спичку в иголку, мэм, — спокойно откликнулся Гарри.

— Тогда позвольте узнать, что это у вас?

— Игла, мэм, — без задней мысли, пожав плечами, ответил Гарри, да и на парте у него лежала самая обыкновенная игла, обивочная игла.

— Минус десять баллов Слизерину, мистер Поттер, и впредь старайтесь лучше, — поджав губы, проинформировала профессор и отвернулась. С минуту Гарри с лёгким интересом смотрел на своё творение, а затем спокойно поднял руку и держал её до тех пор, пока по классу не загуляли шепотки, и непонятно чем недовольной преподавательнице всё же пришлось обратить на него внимание.

— Вы что-то хотите сказать, мистер Поттер?

— Совершенно верно, профессор. Скажите, верно ли я понял, что вы назначили мне взыскание в связи с тем, что вас не устроила форма конкретной вполне себе существующей швейной иглы?

— Ваш результат не соответствует требованиям, — поджав губы, откликнулась профессор.

— То есть вы хотите сказать, что это не игла, и что она не металлическая?

— Это не то, что вы должны были получить, ещё вопросы?

— Да, мэм, вы читали уложение Хогвартса?

— Что за наглость, десять…

— Прежде, чем вы договорите то, что собираетесь сказать, позвольте напомнить, что в уложении школы чародейства и волшебства «Хогвартс», разделе семь «Поощрения и наказания учащегося», статье два содержится следующий список дисциплинарных взысканий, налагаемых на студента:

1) Опоздание на урок — пять баллов;

2) Неготовность домашней работы, её неопрятный вид — пять баллов;

3) Неумышленные действия, приведшие к срыву занятия:

а) не повлёкшие вреда здоровью и имуществу школы либо учащихся — десять баллов;

б) повлёкшие незначительный вред здоровью и/или имуществу школы чародейства и волшебства «Хогвартс» и/или её учащихся — пятнадцать баллов;

в) повлёкшие значительный вред здоровью и/или имуществу школы чародейства и волшебства «Хогвартс» и/или её учащихся — пятьдесят баллов.

4) Умышленные действия, приведшие к срыву занятия:

а) не повлёкшие вреда здоровью и имуществу учащихся — двадцать баллов;

б) повлёкшие незначительный вред здоровью и/или имуществу школы чародейства и волшебства «Хогвартс» и/или её учащихся — двадцать баллов и пять ударов розгами по ягодицам;

в) повлёкшие значительный вред здоровью и/или имуществу школы чародейства и волшебства «Хогвартс» и/или её учащихся — пятьдесят баллов и десять ударов розгами по ступням.

5) Доказанное оскорбление студента:

а) без применения магии и/или иного физического воздействия — пять баллов;

б) с применением магии и/или иного физического воздействия, повлёкшее незначительный вред физическому и/или психическому здоровью и/или имуществу потерпевшего — двадцать баллов и пять ударов розгами по ягодицам;

в) с применением магии и/или иного физического воздействия, повлёкшее значительный вред физическому и/или психическому здоровью и/или имуществу потерпевшего — пятьдесят баллов и десять ударов розгами по ступням.

6) Доказанное оскорбление преподавателя:

а) прилюдное порицание преподавателя с использованием слов, общепризнанных бранными — десять баллов;

б) прилюдное неподчинение обоснованному прямому распоряжению преподавателя, повлёкшее срыв урока, либо внеклассной деятельности, не повлёкшее вреда здоровью и/или имуществу школы чародейства и волшебства «Хогвартс», и/или её учащихся — пять баллов;

в) прилюдное неподчинение обоснованному прямому распоряжению преподавателя, повлёкшее срыв урока либо внеклассной деятельности, повлёкшее незначительный вред здоровью и/или имуществу школы чародейства и волшебства «Хогвартс», и/или её учащихся — двадцать баллов и пять ударов розгами по ягодицам;

г) прилюдное неподчинение обоснованному прямому распоряжению преподавателя, повлёкшее срыв урока либо внеклассной деятельности, повлёкшие значительный вред здоровью и/или имуществу школы чародейства и волшебства «Хогвартс», и/или её учащихся — пятьдесят баллов и десять ударов розгами по ступням.

7) Доказанное нарушение комендантского часа, нахождение вне помещений факультета в период с десяти вечера и до пяти утра включительно:

а) не повлёкшее вреда здоровью учащихся и/или имуществу школы чародейства и волшебства «Хогвартс», и/или её учащихся — двадцать баллов;

б) повлёкшее незначительный вред здоровью учащихся и/или имуществу школы чародейства и волшебства «Хогвартс» и/или учащихся — пятьдесят баллов и пять ударов розгами по ягодицам;

в) повлёкшее значительный вред здоровью учащихся и/или имуществу школы чародейства и волшебства «Хогвартс» — сто баллов и десять ударов розгами по пяткам.

Степень вреда здоровью и имуществу устанавливается согласно статьи четырнадцать раздела три вышеуказанного уложения.

Согласно указу директора школы чародейства и волшебства «Хогвартс» за номером пятнадцать от одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года, телесное наказание любой формы подлежит заменить отработкой в теплицах либо зельеварне, кратной числу ударов, означенных во вменённом и доказанном нарушении.

Троекратное повторение совершённых умышленно действий, повлёкший серьёзный вред здоровью и/или имуществу студентов — немедленное исключение без права восстановления.

А теперь, профессор, будьте любезны указать, какой из перечисленных пунктов я нарушил, когда предъявил вам выполненную мной по вашему заданию работу? Не можете? Тогда будьте любезны отменить необоснованно наложенное на меня взыскание. Иначе я буду вынужден подать жалобу в попечительский совет школы.

Побледневшая до синевы МакГонагалл гневно раздувала ноздри, но поделать что-либо не могла. К своему стыду, произнесённое студентом было для неё новостью, нет, она, конечно, знала о статье, регламентирующей взыскания, но так и не удосужилась уточнить формулировки, истово полагая, что система наказаний должна полагаться на нормы общепринятой морали, почему-то упустив из виду, что оные нормы, не будучи регламентированными, могут разниться. И вот её нежелание найти время аукнулось ей прилюдным унижением. И хотя каждая клеточка её естества требовала воздать по заслугам наглому змеёнышу, одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что с гадёныша станется в действительности написать жалобу, и Минерва прекрасно понимала, что в данной ситуации мальчишке помогут. Под жалобой тут же подпишется весь первый курс Слизерина и тогда их отцы устроят показательное разбирательство.

— Десять баллов Слизерину за великолепное знание уложения, — сухо выплюнула Минерва, тем самым демонстрируя всё своё отвращение, как к Поттеру лично, так и ко всему змеиному факультету.

— Благодарю, профессор, — спокойно откликнулся Гарри, словно бы не замечая ни интонации, ни выражения лица декана львов. Он занял своё место, а спустя десять секунд последовал удар колокола, возвестивший об окончании урока, и едва разъярённая МакГонагалл покинула класс, как на Гарри налетели буквально все. «Где ты это вычитал», «ни фига ты её» — сыпалось со всех сторон, а Гарри, дождавшись, когда ажиотаж немного стихнет, спокойно ответил.

— Уложение есть в библиотеке. Лично я придерживаюсь правила, что перед тем, как качать права, надо бы об этих самых правах осведомиться. А также не забывать, что незнание закона не освобождает от ответственности. Незнание же правил, что, как теперь ясно, практикуется не только среди студентов, но и среди преподавателей, вызвано прелюбопытным вывертом. В семьдесят третьем году была выпущена сокращённая редакция уложения Хогвартса. Состоит она из дополнений и изменений, внесённых в уложение за последние сто лет. Вот только на обложке вместо дополнения к уложению, обязательному к исполнению учащимися школы чародейства и волшебства Хогвартс, сказано, что эта брошюра есть некий устав школы чародейства и волшебства Хогвартс. Подобная формулировка вводит учащихся в заблуждение, и они считают, что старое уложение отменяется этим самым уставом. Вот только на форзаце в конце брошюры шрифтом мельче не бывает имеется замечательная приписка о том, что устав есть ничто иное, как дополнения и пояснения к действующему уложению, выпущенный, дабы нивелировать и сгладить те пункты уложения, которые в своём первоначальном виде на текущий момент устарели. Так, в уставе есть дополнение, отменяющее необходимость ношения жабо и замене его на галстук, замене панталон на брюки и так далее.

— Обалдеть! — воскликнул Теодор. — Что, так и написано, прям про панталоны?

— Ну да, в общем, советую ознакомиться. Много интересного почерпнёте.

— Обязательно, — улыбнулась Дафна.

На этой ноте слизеринцы покинули аудиторию, оставив обалдевших львов обдумывать своё поведение и способы его корректировки. А к вечеру школа гудела, как разворошённый улей. Совятня практически опустела, так как многие ученики бросились писать домой с просьбой достать им полное уложение учащегося. Ведь оказалось, что единственный библиотечный экземпляр весьма удачно оказался на руках у юного Скайуокера. Старосты Слизерина, естественно, подсуетились и вручную переписали столь взбаламутившую всех статью, после чего, посредством заклинания копирования, размножили так, чтобы копия была у каждого студента вверенного их заботам факультета. Получили от декана двадцать баллов за сообразительность. Оказалось, что ниже прилагался список поощрительных мер. И один из пунктов прекрасно оправдывал эти самые двадцать баллов. Сам же декан означенного факультета не поленился и добыл сразу две полные копии уложения. После чего прямо на внеочередном педсовете вручил одну из них Минерве и даже зелёно-серебряный бантик не забыл, чем вызвал совершенно неприкрытое неудовольствие коллеги и тихое хихикание Флитвика. Вот только, сколько бы МакГонагалл не раздувала ноздри, ему, Северусу, было абсолютно всё равно. Он, Северус, был горд, да именно горд, тем, что заполучил на свой факультет такое зеленоглазое сокровище. Мальчишка оказался совершенно непохожим на своего идиота отца. От Джеймса в нём были только волосы. Остальное же явно передалось от Лили, по крайней мере, Северус считал именно так. На улице мрачного зельевара по данному поводу был самый настоящий праздник.

Комментарий к Глава шестая Уложение и его дополнение

Пояснение статусов крови данное Ро меня не устраивает. Если Ро было лень думать меня это не касается.

И так статусы крови с генетической точки зрения.

Маглорождённый — Маг рождённый в семье не магов. Ро пишет, что у всех маглорождённых имеется предок маг, но позвольте откуда тогда взялись первые маги? С Марса что-ли? Нет, значит мы имеем дело с некой генетической мутацией и когда-то у двух не магов родился первый маг. Быть может его укусил радиоактивный паук, а возможно у него в колыбельке лежал кусок криптонита. Это не важно, важен факт мутации как таковой.

Чистокровный: У Ро — это маг рождённый от родителей магов чьими родителями были также маги.

Полукровка: Один родитель маг второй магл или сквиб, так как половые клетки несут ровно по половине хромосом, что и позволяет получить новый организм наследующий признаки обоих родителей. А дальше путаница. У Ро имеется Флёр Делакур и она не ленится поясняя, что девочка на одну восьмую вейла. Указывая, что вейлой была их бабушка по материнской линии. Что сама же Ро и оспаривает говоря, что рождённая от вейлы дочь именно на 100% вейла. При этом она заявляет, что ребёнок рождённый в союзе двух магов при условии, один из них чистокровный, а второй маглорождённый является полукровкой!

Что на хрен за бред? Статус на три четверти маг не звучит, тут не спорю. Но как по мне это маг в первом поколении, а если вспомнить, что у европеоидов род передаётся по отцу то если отец чистокровный, ребёнок будет чистокровным в таком-то колене.

Наступила среда и первый курс Слизерина спустился в подземелья, дабы посетить первое в своей школьной жизни занятие по зельеварению. Все расселись и стали ждать преподавателя. Гриффиндорцы о чём-то перешёптывались, слизеринцы сидели молча, так как куда лучше львят знали своего декана. То, что он отсутствует в классе, хотя урок уже минуту как начался, они небезосновательно считали проверкой. Именно поэтому, когда двери класса распахнулись и в аудиторию, влетел Северус Снейп, ни один из слизеринцев даже бровью не повёл, тогда как львята сразу притихли, но это никак не помешало отделить тех, кто готов слушать, от тех, кто пришёл сюда за чем угодно, но только не знаниями.

Перекличка заняла менее минуты, затем на класс посыпались вопросы. Но единственной желающей отвечать была немного лохматая гриффиндорка, девочка так отчаянно тянула руку, что Энакину стало её немного жаль. Он прекрасно знал, как это работает: спросят всех кроме неё, а её желание ответить лишь покажет то, что она отчаянно хочет выделиться из толпы. В ордене таких быстро окорачивали или ссылали в хозкорпус. В итоге, как и предполагал Энакин, всё, начиная от вопросов и игнора, и заканчивая задержкой преподавателя, было явно спланированным. Вопросы сыпались именно на тех, кто не смог посидеть тихо всего одну минуту. И бедолаг явно валили, валили и не скрывали этого, ведь задаваемые вопросы были исключительно из второй части учебника и вероятность того, что кто-то из непосед по доброй воле всё это прочитал да ещё и запомнил была весьма невелика.

Сняв в общей сложности десять балов за неготовность к уроку, преподаватель взмахнул палочкой и на доске появился рецепт зелья, которое им предстояло приготовить. Явно шокированные опросом гриффиндорцы засуетились, тогда как слизеринцы предпочли суете и спешке спокойствие и вдумчивость.

Занятие продолжалось уже сорок пять минут, и большая часть работы была сделана. Ингредиенты подготовлены согласно указаний учебника, основа имеет нужный цвет. Ещё двадцать минут и зелье приобрело указанные в учебнике вид и густоту. Именно в этот момент периферическое зрение уловило что-то мелькнувшее, и Гарри привычным движением отклонил полёт неизвестного объекта, на поверку оказавшегося иглой дикобраза. Подобная реакция у него была на уровне автоматизма, ведь одноклассники по магловской школе весьма часто практиковали запуск жёванной жвачки и выбор тут не велик — ты либо учишься уворачиваться так, чтобы преподаватель не видел, либо... либо тебя ждут ножницы и попытки выстричь жвачку из волос. Если повезёт и это всё же не жвачка, а комок жёваной бумаги, то всё равно неприятно. К примеру, тот же Полкис не поленился бы окунуть это дело в чернила или краску, и ходи потом красивый. Именно поэтому стоило Гарри осознать пути великой, как он тут же нашёл им применение, брат же посчитал данную тренировку весьма дельной и то и дело проверял скорость его, Гарри, реакции.

Именно поэтому Гарри отвёл летящий предмет раньше, чем задумался, и сделал это так, что даже вездесущий декан не заметил. Осознав же, что именно летело, судя по траектории в его, Гарри, котёл, мальчик лишь пожал плечами и продолжил помешивать своё варево, но спустя ещё десяток секунд всё повторилось. «А вот это уже интересно, это кто у нас тут такой умный?» — в мерной тишине класса сосредоточиться удалось без проблем и спустя пару секунд источник угрозы был вычислен, да и как не заметить столь явного намерения, вот только что теперь делать? Можно конечно и дальше отклонять иглы, но это вряд ли поможет. Гарри задумчиво почесал нос. Ябедой он никогда не был, но и оставлять происходящее так, как есть, не хотелось. Рыжий гриффиндорец, а именно он пылал странной и необъяснимой решимостью закинуть иглу дикобраза в его, Гарри, котёл, успокаиваться явно не собирался. И судя по напряжению линий силы готовил третью попытку. Гарри растерянно обернулся в поисках поддержки и именно в этот момент произошли сразу три вещи: рыжий бросил ещё одну иглу, брат многообещающе улыбнулся и в тот же миг окликнул преподавателя. При этом Гарри ощутил едва заметное движение силы, и игла замедлила полёт ровно настолько, чтобы преподаватель успел её заметить. Словно в покадровой сьёмке, профессор оборачивается и его брови взлетают вверх, так как он видит угрожающий зелью одного из его студентов снаряд. Ещё миг и резкий взмах палочки заставляет иглу исчезнуть так, словно её никогда не было.

— Минус двадцать баллов с Гриффиндора, мистер Уизли, и неделя отработок, и это я ещё добрый в честь первого занятия, и не считаю ваши действия достаточными для вменения вам пункта «В», — провинившийся львёнок залился краской по самые уши. От гриффиндорской половины потянуло смесью недовольства напополам с недоумением, а вот эмоциональный фон преподавателя оказался на редкость занятным. Там читалась безмерная усталость, искорка радости, явно связанная с удачно предотвращённым актом мелкого терроризма, и ни капли чего-либо не конструктивного, и не относящегося к занятию. И это на фоне того, что о преподавателе зелий говорят, что он ужас подземелий и вообще гад каких поискать. На деле же это просто уставший человек, которого всё задолбало и который, судя по всему, крайне внимательно прочитал давешнее уложение, о чём не преминул напомнить нерадивым львятам. Ведь в отличии от них студенты его факультета уже сдали ему импровизированный зачёт на знание уложения. Декан попросту обязал всех своих змеек выучить ту часть, что регламентировала поощрения и наказания, и пересказать ему под зачёт. При этом каждый справившийся с заданием получил по пять балов, именно во столько, согласно уложению, оценивался правильный ответ, данный студентом на прямой вопрос преподавателя.

Часы Слизерина поползли вверх, но своё недовольство выразила лишь МакГонагалл, да директор покачал головой. На всё это Снейп ответил, что никто не запрещает и им поступить точно также. Так что спустя сутки в конце таблицы плёлся лишь Гриффиндор, Флитвик и Спраут последовали примеру Северуса. МакГонагалл же с трудом наскребла семьдесят очков, что краше тысячи слов показало заинтересованность её студентов в учёбе.

Две недели пролетели как один миг, и вот на доске объявлении красуется сообщение о начале занятий по полётам. Естественно, что на слове «полёт» у Энакина загорелись глаза, ведь летать он умел и любил, и не было того транспортного средства, которое он не смог бы заставить летать. На импровизированном собрании, состоящем из двух братьев, Гарри и Энакин единодушно постановили, что на чём именно летать не так уж и важно, главное, чтоб летать.

Практически на все занятия им в пару ставили Гриффиндор, вот и полёты не стали исключением. И если львята возбуждённо обсуждали предстоявшее занятие, то Энакин, да и Гарри тоже, с нескрываемым разочарованием изучали то, на чём им предлагалось летать. Нимбус-2000 никто конечно же не ожидал, но не вот этот же веник, да это не то что для полёта не годится, таким веником даже подметать и то стыдно, а тут летать.

Наконец появилась преподаватель и сходу велела призвать мётлы и оседлать оные, при этом совершенно не удосужившись что-либо пояснить. Складывалось ощущение, что, по её мнению, все присутствующие родились с метлой в руках и в каких-либо пояснениях не нуждаются. Украдкой оглянувшись по сторонам и решив, что раз все делают именно так, значит и он сможет, к тому же стоящий рядом Забини шёпотом начал подсказывать что да как. В общем, одного слитного «вверх» хватило, дабы обе метлы послушно легли в руки братьев. Тем временем преподаватель прошлась по посадке на метле, чем весьма сильно задела самолюбие Малфоя, чего делать категорически не рекомендовалось, так как Малфой как оказалось на память вовсе не жаловался, а злобу мог затаить так люто и так глубоко, что ты сто раз забыл, а он вот помнит и отомстит тогда, когда ты этого вовсе не ждёшь. За науку благодарность Нотту, тот ещё до школы имел несчастье лично познать злопамятность наследника Малфоев, ну и поделился.

В общем, на то, чтобы поднять мётлы, потребовалось около десяти минут. Не обошлось без травм — один из львят так настойчиво приказывал метле подняться, что та засветила ему рукояткой в глаз. Хорошо не выбила, но преподавателю на произошедшее было и вовсе наплевать. Стоило всем оседлать мётлы, как произошло новое ЧП — один из львят, кажется, его фамилия Лонгботтом, так вот, этот самый Лонгботтом умудрился взлететь, хотя уместнее было бы охарактеризовать несколько по-иному, но так как одиннадцатилетним мальчикам знание таких слов не положено, юный ситх сдержался. А вот дальше было совсем не смешно: преподаватель требовала, чтобы львёнок спустился, а перепуганный мальчишка, намертво вцепившийся в метлу, смотрел на удаляющуюся земную твердь с таким ужасом, что было яснее ясного: он не спустится, по крайней мере не сам. Метла тем временем продолжала своевольничать, как итог мальчишка поднялся в небо на приличную высоту, а затем его долбануло о стену замка, раз, другой, и вот он уже летит вниз. На принятие мер времени почти нет, а палиться ну очень не хочется. В итоге падение удалось затормозить исключительно чудом и упавший отделался лишь повреждением запястья, если подумать, то не великая цена за падание с почти пятнадцатиметровой высоты. Подбежавшая профессор констатировала травму и повела ребёнка в лазарет, при этом совершенно не удосужившись обезопасить остальных учеников. По её мнению, совершенно не обоснованной и ни разу невыполнимой угрозы вылететь из школы ещё до произнесения слова «квиддич» было более чем достаточно. То, что более чем пятьдесят баллов, да десять отработок получить нереально, и это при условии, что нарушитель, к примеру, сожжёт все мётлы или серьёзно покалечит несколько студентов. В общем представить себе нечто подобное в исполнении первокурсника было категорически сложно, получалось, что дети предоставлены сами себе.

Итог сего действа был вполне закономерен. Драко Малфой наклонился и подобрал с земли какую-то вещь, судя по всему, принадлежащую упавшему бедолаге. Один из львят, а точнее именно тот, что пытался подкинуть иглу дикобраза в котёл братишки начал требовать вернуть, по его мнению, украденное. «И ведь ни тени мысли, что это делают совсем не так», — со вздохом констатировал Энакин.

— Наследник Малфой, Вам не кажется, что ваше поведение не подобает столь чистокровному магу. Если вы изволите отдать мне эту вещь и прекратить совершенно безсмысленную и недостойную вас перепалку, то я, в свою очередь, подарю вам прекрасный повод для демонстрации истинно-аристократических манер. Уверен, ваш отец будет вами доволен. — зависший на пару секунд Малфой явно просчитывал за и против, после чего всё же протянул находку.

— Я слушаю тебя, Скайуокер.

— Я начну несколько издалека, но уверен, вы найдёте мои выводы как минимум небезынтересными. — «Ну вот, вежливость и лесть, убойный коктейль, способный умастить практически любого, и Малфой явно не исключение», — мысленно улыбнулся Энакин и продолжил: — Давайте подумаем о причине произошедшего. Многие безсомненно скажут, что во всём виноват Лонгботтом, ведь это он, неумеха, навернулся с метлы, но если взглянуть в самый корень, то мы поймём, что в произошедшем нет его вины. Вот посмотрите, перед нами мётлы, я конечно простой маглорождённый, и не могу судить, но даже мне они кажутся, эм… — несколько замялся Энакин, явно имитируя попытку подобрать подходящий эпитет, — древними. — Несколько слизеринцев закивали, а Забини, оценивший начало театральной постановки с кричащим названием «как на халяву обновить мётлопарк и сделать это за счёт Малфоя», хмыкнул и подтвердил, что более поношенный раритет надо ещё поискать.

— Теперь же давайте подумаем, вот смотрите: родители каждого из нас заплатили по семьсот галеонов, это за десять месяцев полного пансиона, неплохо, да? А если умножить эту сумму на количество студентов на курсе, а это примерно пятьдесят человек*, затем полученную сумму умножаем на семь, итого двести сорок пять тысяч золотых галеонов в год, и это не считая дотаций от совета попечителей, а также дохода с продажи ингредиентов. — Поймав недоумённые взгляды студентов, Энакин удивлённо вскинул бровь. — Народ, да вы что, серьёзно? Неужели вы не задумывались, куда девается всё то, что мы выращиваем на гербологии!? Ну так вот, всё это продают в аптечные лавки, а доход идёт в школьный бюджет. Далее посмотрим на затраты, я, конечно, не эксперт, но при учёте магии и том, что наш быт обслуживает самая большая колония домовых эльфов в Британии, а также том, что учебники, форму, ингредиенты для зелий и писчие принадлежности мы покупаем сами, получается, что школа оплачивает закупку продуктов, постельного белья, да зарплату преподавателей. У нас есть теплицы, и мы в них исправно впахиваем по два раза в неделю. Пропалываем, пересаживаем, черенкуем, удобряем, и так далее, при всём при этом в ежегодном письме учащегося указан набор зельевара, который практически неотличим от всего, что мы тут выращиваем. С едой тоже не всё ясно. Если вы обернётесь, то у леса увидите хижину, а за ней... О чудо, да это же грядки. Лично я прямо отсюда вижу тыкву, а если приглядеться, то и капусту, а вот там походу курятник, но в этом я уже не уверен. Мы сейчас не будем обсуждать, как тыква и капуста умудрились достигнуть таких размеров, что их видно за полверсты, вот только за эту неделю из питья лично я на столах видел только тыквенный сок и воду. При этом вода явно безплатная, а тыква вон она. Вывод: далеко не все продукты подлежат закупке, и как минимум овощи и курятину Хогвартс выращивает сам. Благодаря магии многое из того, что маглам приходится покупать, мы, маги, получаем просто по взмаху волшебной палочки. Больничное крыло также на самообеспечении, наш декан лично варит все зелья. Как итог получается, что я не учёл только зарплату. Но она вряд ли превышает сто** галеонов в месяц, умножаем на штат преподавателей и получаем, что у нас двадцать профессоров, плюс директор, завхоз и лесник. Двадцать на сто да на двенадцать, это двадцать четыре тысячи, плюс накинем сто галеонов директору и по пятьдесят завхозу и леснику, итого двадцать шесть тысяч галеонов в год. Можно ещё посчитать нашу постель, но не думаю, что это встанет более чем в десять тысяч и даже если мы наедаем на сто тысяч в год, что крайне маловероятно, если учитывать, что среднестатистическая заработная плата это шестьдесят-восемьдесят галеонов в месяц* * *

и с голоду ещё никто не умер.

— А теперь ответь мне, Драко, неужели у школы с таким бюджетом, а я, если честно, уверен, что сильно преуменьшил доходы, нет денег на нормальные мётлы? Объясните мне кто-нибудь, как мы можем учиться летать на этом, — брезгливо пнув мыском метлу, театрально вопросил Энакин. — Нет, я всё понимаю и Нимбус-2000 по триста пятьдесят галеонов это реально жирно, да и неоправданно, но тот же Чистомёт-11 или Нимбус-1700 куда дешевле. Да за заказ тридцати, а то и сорока мётел нам ещё и скидку дадут. Меня одного это смущает? * * *

На лицах всех слизеринцев явственно читалась усиленная мозговая деятельность, да и некоторые львята явно пытались проверить приведённые данные. Первым щёлкнул пальцами Забини и с улыбкой сказал.

— Маман в честь моего одиннадцатилетия купила мне тысяча семисотый нимбус, и я точно знаю, что стоил он сто сорок галеонов и не смотрите вы так, я сам от двухтысячного отказался, нафига он мне, а у тысяча семисотого ручка краше и вообще он цвета венге, а я такой люблю. Получается, что новые мётлы встали бы в каких-то три тысячи шестьсот галеонов, думается мне, что Энакин прав, и Хогвартсу сделали бы скидку.

— Я тебя понял, и признаю, что твоё предложение весьма интересно. Сегодня же напишу отцу, — манерно растягивая слова выдал довольный Малфой. Юный слизеринец явно замыслил нехило так отомстить за несправедливую критику.

С тех пор прошло практически две недели, уроки полётов были отменены, так как весь первый курс Слизерина, проникшись примером Лонгботтома, наотрез отказывался даже приблизиться к хогвартским мётлам, да ещё в единодушном порыве настрочил родителям. К первокурсникам присоединились и некоторые из старших, припомнившие свои уроки полётов, а старосты быстренько собрали статистику травматизма за крайние пять лет, благо тот же Рейвенкло откликнулся и предоставил данные. Хаффлпофф также не остался в стороне, и только гриффиндорцы гордо задрали носы и заявили, что они де не неженки и вообще все слизеринцы гады, с чем и откланялись на радость своему декану. Вот только радость эта была ох как не долгой. В Хогвартс прибыла проверка от попечительского совета, это навыки эпистолярного жанра юного Малфоя, а также жалобы родителей достигли совета попечителей.

По окончании проверки директор имел несколько зеленоватый вид, а пришедшие на вновь начавшиеся спустя две недели уроки полётов студенты обнаружили новенькие Нимбусы-1700, а также нового преподавателя полётов. Мужчина входил в тренерский штаб Паддлмир Юнайтед и в Хогвартсе был на полставки. В его обязанности как преподавателя входил обновлённый и доработанный двухмесячный курс полётов для начинающих, так как попечители усмотрели нарушение в том, что уроки полётов доселе сводились к двум занятиям, чего было категорически недостаточно. Поднятая статистика травматизма зашкаливала, как итог курс расширили и продлили. Также на мистера Кента легло судейство на матчах школьного чемпионата.

Итогом таких перемен стало то, что уже вечером к устроившимся в общей гостиной Гарри и Энакину подошёл Маркус Флинт. Оказалось, что новый преподаватель полётов настоятельно порекомендовал ему, как капитану, подготовить второй состав, а также посоветовал посмотреть двоих весьма перспективных первокурсников. То, что это прицел на будущее было очевидно, и тренерский штаб Паддлмор Юнайтед не откажется от возможности подготовки потенциальных квидичистов, да ещё и за счёт Хогвартса. Флинт же дураком не был и если тренер говорит «посмотри», то почему бы и нет. Итогом беседы стало то, что оба первокурсника, а с ними ещё и Драко Малфой, и Нотт вошли в младший состав факультетской сборной. Последний вообще пришёл за компанию, а Флинт просто предложил, ну раз уж ты пришёл, попробуй, попробовал, получилось неплохо. Именно так четверо из семи первокурсников Слизерина оказались по уши в квиддиче. До официальных игр их понятное дело не допускали, зато тренировки факультетской сборной стали куда как продуктивнее. Мелочиться Флинт не стал и недолго думая набрал полный второй состав, тем самым получив возможность полноценно отрабатывать матчи, Энакин же получил желаемые полёты и новёхонький Нимбус-2000. Вообще-то мётлы получили все слизеринцы и это был подарок лично от лорда Малфоя всему факультету Слизерин. Остальным же предстояло летать либо на школьных тысяча семисотых, либо на личных мётлах.

Комментарий к Глава седьмая Пункт 4 В или не роняйте иглы дикобраза

* Я просто посмотрела официально опубликованный список студентов, поступивших вместе с Гарри и решила, что в среднем в Хогвартс поступает пятьдесят человек в год. Если у вас иные данные, прошу в студию.

** Для понимания, цены не с потолка а с Поттер море , я и так весьма по-божески. ниже 70 галеонов, пансион, нет это не может быть вот по 450 галеонов за месяц это можно, но учитывая ЗП маг мира, в школе учиться будет только Малфой. Так что 70 галеонов и точка.

* * *

https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/%D0%A2%D0%B5%D0%BC%D0%B0:70212

* * *

Не забывайте, что ему одиннадцать, а значит взрослым он быть не может, ибо палевно. Поэтому он успешно косит под ребёнка и мир старается оценивать глазами именно ребёнка, а никак не взрослого. и вообще для Энакина это второй шанс на детство. Рабство и орден не способствовали, а тут никаких запретов хочешь быть ребёнком будь, а то что иногда можно малёк оситхеть, так кто ж сказал , что окружающим будет легко?

Дни тянулись весьма однообразно: уроки, домашка, уроки, тренировка, домашка, сон. И так до самого конца октября. Праздничный ужин в честь Хэллоуина был в самом разгаре, когда в большой зал вбежал тюрбаноголовый, в котором Энакин в первый же день признал что-то весьма странное. Более всего это явление напоминало одержимого призраком силы. К братишке этот призрак испытывал прямо-таки иррациональную ненависть, при этом сам носитель таковых пылких чувств не имел. Не считать же ненавистью лёгкую неприязнь? Бедолага-носитель был диким заикой и вообще планомерно загибался. Но так как от жизни этого человека ничего не зависело, вмешиваться Энакин не стал. И вот это недоразумение вбежало в Большой зал и выдало что-то про тролля, который де в подземельях, после чего театрально бухнулось в обморок. Со своего места поднялся директор и объявил об эвакуации. Услышав это, Гарри неподдельно вытаращился на брата.

— Ты думаешь о том же, о чём и я?

— Я не знаю, о чём думаешь ты, но тролля в подземельях нет, хочешь, сам прислушайся, даю наводку, он на втором этаже восточного крыла.

— Да, ты прав, — шёпотом откликнулся прислушавшийся к силе Гарри. — И он там не один, недалеко от него я чувствую мага, слабый, а нет, это она и она расстроена. — Тем временем начавшие эвакуироваться студенты устроили давку в дверях. Энакин брезгливо передёрнул плечами.

— Твой выход, братишка, если что, то тролль-то, вроде как, в подземелье, и наша гостиная, кстати, тоже там, как и гостиная Хаффлпаффа, — последнюю часть фразы Энакин сказал достаточно громко, что привело к тому, что его услышала, как минимум, половина родного факультета, а также несколько барсуков. Гарри же тем временем прочистил горло, он уже доказал, что уложение Хогвартса он выучил наизусть и разбуди его посредь ночи, ответ будет неизменно верным и в строгом соответствии с текстом уложения. Вот и сейчас нашлась подходящая к происшедшему статья:

— Господин директор, я заранее приношу свои извинения, но вы устав школы вообще читали? — на пределе голосовых связок вопросил Гарри. Сидящий рядом Флинт хмыкнул:

— Слабоват, давай-ка подсоблю, сонорус, — произнёс ухмыляющийся Флинт и наставил палочку на горло Поттера. — Во, вот теперь жги.

— Господин директор, я заранее приношу свои извинения, но вы устав школы вообще читали? — послушно повторил Гарри и, к своему изумлению, понял, что его голос разнёсся на весь Большой зал. Воцарилась мёртвая тишина и теперь всё внимание принадлежало только ему, Гарри.

— Это безобразие, мистер Поттер, десять баллов… — начала возмущаться МакГонагалл, но продолживший говорить Гарри попросту заглушил её слова.

— В уложении школы чародейства и волшебства «Хогвартс», разделе три, «Ситуации, опасные для жизни и здоровья студентов», статья три, весьма чётко сказано, что в случае чрезвычайной ситуации, полный список которых, а также критерии их классификации можно посмотреть в статье пять того же раздела, все учащиеся должны быть направлены в Большой обеденный зал, так как наложенные на него чары позволяют гарантировать полную безопасность учащихся, в случае, если главные двери надёжно заперты. Учебное пособие «Фантастические твари и места их обитания», а также статья пять уложения Хогвартса, чётко указывают, что пребывание в стенах школы существа четвёртого класса опасности есть ситуация, опасная для жизни и здоровья студентов. Стало быть, в действие вступает статья три и её следствием является то, что мы не только не должны покидать пределов Большого зала, но должны запереть вход и ожидать ликвидации угрозы.

Ваш приказ прямо противоречит уложению, а также простому здравому смыслу. Профессор ЗОТИ, несмотря на свой недуг, весьма чётко произнёс: «Тролль в подземельях», факультетские помещения Слизерина и Хаффлпаффа находятся именно в подземельях. Таким образом, господин директор, вы не просто отдаёте приказ, прямо противоречащий уложению, вы, также будучи информированным касательно предполагаемого местонахождения существа четвёртого класса опасности, подвергаете жизни вверенных вашим заботам учеников смертельной опасности. Я, конечно, всего лишь первокурсник и прошу старшие курсы не держать обиды, но я всё же не уверен, что даже общими силами нам удастся отбиться от тролля. Узкие коридоры подземелий, перепуганные дети, двое старост. Господин директор, вы всё ещё уверены в своих действиях?

И, кстати, профессор МакГонагалл, не могли бы вы вернуть мне мои десять баллов и выучить, наконец, уложение? Вы не можете снять с меня баллы, так как я не обязан подчиняться необоснованному требованию преподавателя, к тому же сопряжённому с риском для жизни! И да, забыл уточнить, на пиру отсутствовала одна из моих однокурсниц, гриффиндорка, кажется, её фамилия Грейнджер. Я слышал, что она сидит в туалете на втором этаже, плачет и гонит всех, кто пытается её успокоить. В её состоянии виноват её однокурсник Рональд Уизли, он позволил себе нелестные и очень обидные высказывания в её адрес, — в Большом зале воцарилась полнейшая тишина и тем громче были слышны размеренные хлопки декана Слизерина.

— Пятьдесят баллов мистеру Поттеру за проявление выдержки и хладнокровия в потенциально опасной для жизни и здоровья учащихся ситуации, а также за знание уложения. И десять балов за своевременно оказанную помощь, благодарю вас, мистер Флинт, — безстрастным голосом отчеканил Снейп. — Слизерин, прошу оставаться на своих местах. Старосты, окажите помощь студентам Хаффлпаффа, не хватало ещё, чтобы кто-то пострадал в давке. Минерва, надеюсь, вы не будете против моей компании, необходимо проверить информацию касательно мисс Грейнджер.

— Разумеется, идёмте же, Северус, — недовольной скороговоркой выдала Минерва и исчезла за дверью, студенты, сидящие ближе к преподавательскому столу, впоследствии клялись, что, исчезая в дверях, слизеринский декан сделал жест, который иначе, как победным, назвать было нельзя.

Большой зал потихоньку начинал гомонить, да и как иначе, когда вокруг творится такое. Энакина же больше всего интересовало, доколе ещё заика будет изображать ветошь? Выбраться из зала незамеченным ему не светит, а ещё ну очень интересно, почему все его помыслы направлены на тот самый запретный коридор, что находится на третьем этаже. То, что там сидит полугодок цербер, для владеющего силой узнать подобное, не приближаясь к потенциально опасному месту, не составляет труда. На всякий случай предупредив брата, а то мало ли приключений захочется, Энакин показал ему изображения такой вот псинки, специально отыскал пострашнее да послюнявее. Братишка проникся и коридор обходил десятой дорогой, уж больно свежи были его воспоминания о собакене сестры бывшего мужа тётушки, слюнявостью псины были ну очень похожи, да и характер, если верить фантастическим тварям, тот ещё. В общем, столь иррациональное желание заики пообщаться с цербером было, мягко говоря, странным, так что Энакин решил на всякий случай разузнать про коридор и его обитателя получше.

По прошествии получаса домовикам ни осталось ничего, кроме как подать десерт и именно за поеданием оного своих аспидов и застал вернувшийся в Большой зал зельевар. В отличии от Гарри, сонорус профессору не потребовался и спустя минуту до сведения учащихся довели, что тролль благополучно обезврежен, и ученики могут возвращаться в помещения своих факультетов. Дважды говорить не потребовалось, десерт почти доеден, обсудить случившееся можно и в гостиной, а учесть, что завтра отнюдь не выходной, желающих засиживаться практически, не нашлось. На следующий же день только ленивый не шептался о том, как храбрый зельевар спас гриффиндорку-первокурсницу. Тролль вместо подземелий оказался на втором этаже и был застукан за учинением погрома в женском туалете. Храбрости МакГонагалл хватило исключительно на то, чтобы ойкнуть и скрыться за спиной слизеринского декана. А дальше версии разнились, и общим в них было только то, что храбрый зельевар, не щадя живота своего, спас и ученицу, и гриффиндорского декана. Сам же герой щеголял с весьма кислой физиономией и демонстрировал крайнюю степень недовольства.

Столь же кислой была и физиономия директора, он даже в Большой зал не спустился. Причиной его недовольства был один зеленоглазый слизеринец. «Вот мало мне того, что вместо расчётного Гриффиндора герой магической Британии попал в местный серпентарий, так у него ещё и эйдетическая память. Мальчишка уложение шпарит, будто по прочитанному. И ведь, судя по всему, он его от корки до корки запомнил, запомнил и выдаёт в самый неподходящий момент. Мне б такую память! — с грустью вздохнул Альбус и продолжил предаваться размышлениям. — На авантюры не ведётся, но это-то понятно, у Северуса не забалуешь, это остальные думают, что он со своих аспидов пылинки сдувает. Реальность же такова, что Слизерин сам в себе и сор из избы не выносит. Так ведь мало этого, кузен его, этот Скайуокер, чтоб ему плохо было, как можно заключить, такой же. Полёты должны были стать поощрением, что отделило бы юного Поттера от остальных, но нет, гадёныш Скайуокер вывернул всё так, что и полёты получил, и финансирование прикрыл. Эх, надо было ещё десять лет назад менять план, но тогда Поттер казался куда доступнее Лонгботтома, а теперь? Сначала отказ в доступе к сейфу, деньги, да наплевать, артефакты, но главное книги, книги из родовой библиотеки. Ну, Джеймс, ну, гадёныш, и как же не вовремя всплыло твоё завещание, — в сердцах ударил ладонью по директорскому столу Дамблдор. — Теперь вот мантию придётся вернуть, ну да ладно, она всё равно безполезна, да и следящих чар на ней по возвращению будет больше, чем самого материала, а вот книги жаль. Гоблинам палец в рот не клади, по плечо откусят. Вот завещание, будьте добры всё вернуть. Ответ нет, утеряно и так далее не котируется, будьте любезны и ведь будешь, никуда не денешься, — с очередным горестным вздохом констатировал очевидное Дамблдор. — Лонгботтом опять же, вот те раз, с слизеринцами общается, проникся, лопух. Ему напоминалку видите ли вернули, а он и рад радёхонек. И Уизли в друзья не запихнёшь, Августа такого не допустит, она мальчика в строгости держит. Знал бы, что так всё выйдет, давно бы отравил старушку, а теперь уже поздно. Ничего путного из её внука не выйдет, испорченный материал, рохля рохлей. И как же теперь к Поттеру подъехать, как-то ведь надо, Томас-то вот он, а поди ж ты, ноль эмоций, как так-то, а как же резонанс, как же крестражи?»*

А тем временем братья совместно с юным Ноттом старательно вбивали в юного Лонгботтома зелья. И что с того, что гриф? Мальчишка нормальный, не то, что некоторые хорьки. Добрый, отзывчивый, по гербологии дока, такие знакомства беречь надо, а что как пригодится? Невиллу, конечно, выговаривали, ты де чего со слизнями якшаешься, а мальчишка в карман за словом не полез, ответил, как Энакин объяснял. В общем, быстро отстали, а автор ответки в глазах юного Лонгботтома получил статус, близкий к божественному. Так и повелось, что в библиотеке сидели вчетвером, а всего то и надо было, что пояснить. Ну, бывает такое, что доходит медленно, тут проблема не в мозгах, а в начальном образовании, а именно его у Невилла толком и не было. Мальчик попросту не понимал половину написанного и, как следствие, был худшим в классе. Но стоило разъяснить, что да как, как дело пошло на лад. Котлы больше не взрывались, перо исправно летало, ну и так далее.

Так за занятиями и тренировками незаметно подкрались рождественские каникулы, и на информационном стенде появился листок, предлагавший записаться тем, кто хочет провести оные в Хогвартсе. Прочитав уведомление, Гарри задумчиво пожал плечами, лично ему и в голову бы не пришло остаться в замке на Рождество. Холодно и скучно, а дома вкуснейший пирог тёти, а ещё рождественские гулянья. Не то чтобы Гарри не нравился Хогвартс, ему не нравилась скука, и если бы не квиддич, что так удачно выбил братишка, то уже через месяц можно было бы выть на луну, настолько скучно. До одури не хватало ставших уже привычными тренировок и, если с тренировками ещё хоть как-то, ведь есть братишка и можно позаниматься с ним, но в секции было всё же куда интереснее. В общем, проводить каникулы в полупустом и практически насквозь помёрзшем Хогвартсе юному Поттеру совершенно не хотелось. Именно поэтому чемодан был успешно собран, подарки и сувениры отправлены, а братья уже стояли на полпути к выходу из замка. И именно тут юного Поттера поджидал немалый такой сюрприз, сюрприз совершенно, надо сказать, неприятный. Контролирующий отправку детей Филч завернул его буквально в дверях.

— А ты куда собрался, тебя нет в списках, так что давай топай!

— Прошу прощения, но я не записывался и не собираюсь оставаться в Хогвартсе на каникулы, — с недоумением откликнулся Гарри.

— А мне какое дело, все вопросы к директору, в списке нет — свободен, — договаривая окончание фразы, завхоз зябко поёжился, складывалось впечатление, что он не в замке, а на продуваемой всеми ветрами скале.

— Пойдём, надо найти декана и выяснить, что всё это значит, — раздавшийся рядом голос Энакина вырвал из ступора, и Гарри послушно последовал за братом в подземелья.

Пока искали декана, пока разбирались, что к чему, и кто в этом виноват, Хогвартс-экспресс благополучно отбыл в Лондон. Как итог, Гарри сидел совершенно расстроенный, он-то размечтался, а тут такой облом. Энакин же успел сбегать в совятню и написать домой, что, мол, так и так опоздали на поезд, знаю, сам дурак и вообще засоня.

— Не грусти, прорвёмся, и вообще нас на факультете ты, я, да Пьюси. Вся гостиная в нашем распоряжении, можно потренироваться, Эдриан — парень нормальный и мешать не станет.

— Ну да, вот только теперь у меня к директору уже личный счёт. Как подбросить на порог, так это он сумел, и десять лет не появляться тоже, а тут нате вот здрасьте, я твой опекун, и я думаю, что так будет лучше. Хогвартс де самое безопасное место в магической Британии. Ну, что за бред, да и какая такая опасность? Десять лет с тётей маглой, значит, безопасно, а вот сейчас вдруг опасно. Нет бы подумать, каково ей пришлось с подкидышем магом. Я-то дурак был, обижался, что де не любит. А после того случая с елью я понял, она меня боялась. Это же реально страшно, я ведь и раньше магичил. Правда, не припомню, чтоб дом поджигал, но вытворял всякое. Ну и откуда, скажи на милость, взяться любви? Мало того, что нахлебник, так ещё и опасен для окружающих.

— Ну всё, успокойся уже, деду мы отомстим, что он там говорил, праздник в семейном кругу? Посмотрим, посмотрим, мы — протестанствующие монахи Шаолиня и так просто не сдаёмся! На тропу войны он вышел первым, и значит, руки у нас развязаны, — стараясь подбодрить брата, Энакин и сам уже обдумывал план славной, истинно ситхской мести, всеобъемлющей и безпощадной, а начать юный ситх решил со слабенькой такой ауры ужаса. Любимая веселушка Палпатина заставляла его прихлебал чуть ли не ссаться в штаны. Только их страх был концентрированным, а его источник вполне известен, тут же требуется иной подход. Страх должен быть безпричинным и совершенно безотчётным. Сначала кошмары, затем добавится ощущение чужого взгляда. Будь сто пятьсот раз сильнейший маг, выявить инициатора у тебя не выйдет. Уж что-что, а пакостить ситхи умеют, да и кандидат в козлы отпущения имеется. Были у Энакина подозрения, что директор прекрасно в курсе того, что один из его подчинённых, по сути, уже перешёл грань невозврата и, по факту, это ходячий труп.

С момента начала самых скучных рождественских каникул прошло пять дней и Гарри, который уже просто лез на стену от скуки, засиделся в библиотеке, вид унылого ребёнка растрогал даже мадам Пинс, и та постаралась помочь, подобрала пару книг. Выбор библиотекаря оказался верным, а мальчик был до того тихим, что она о нём попросту забыла. Ужин давно закончился, но Энакин совершенно не волновался, ну, залип братишка в библиотеке, с кем не бывает? Снедь запасена, спать голодным не придётся. До отбоя оставалось пятнадцать минут, когда Ирма Пинс решила, что и так зачиталась и пора бы домой и тут обнаружила, что её единственный сегодняшний посетитель так и сидит с книгой. Пришлось принимать меры и выпроваживать не в меру увлечённого чтеца. Знала бы Ирма Пинс, что за поворотом мальчика караулит директор, то возможно задумалась бы, но, увы, она ничего не знала и, заперев библиотеку, отправилась к себе, справедливо полагая, что слежка за детьми не её забота, у него декан есть, вот пусть и бдит. И Северус Снейп бдил, вот только именно сегодня его, почему-то, сморил сон, иначе бы он, конечно же, узнал, что один из трёх его аспидов не вернулся в общую гостиную.

А тем временем юный Гарри неожиданно обнаружил, что лестница, которая должна была вести в центральный коридор второго этажа, откуда до холла и подземелий рукой подать, привела его аккурат ко входу в запрещённый для посещения коридор. Привела и застыла, явно не собираясь перемещаться куда-либо ещё. «А ведь ещё у библиотеки показалось, что кто-то следит, эх, узнает братишка, шею намылит», — с грустью укорил себя Гарри и, изображая нерешительность, замер, чтобы прислушаться к нитям великой. Ну точно, так и есть, он тут не один, судя по отпечатку, в одной из ниш затаился директор, интересно и чего он ждёт? «Хотел бы проклясть, давно бы проклял, он, судя по всему, за мной от самой библиотеки шёл, — несколько минут и его усилия дали результат. — Ах ты, гад, мало того, что каникул лишил, ужина лишил… что ж ты задумал-то и зачем тебе моя встреча с цербером? Но раз ты так сильно этого жаждешь, ты получишь желаемое вот только не своё, а очень даже моё, — злорадно ухмыльнулся Гарри и, прислонившись к стене, начал погружаться в транс. — Посмотрим, насколько тебя хватит», — хмыкнул юный Поттер и оставив небольшую часть сознания отвечать за внешнюю безопасность, а именно, следить за директором, позволил себе слиться с великой. Несколько секунд и его тело окончательно замерло, приняв относительно удобную позу. Не кровать, конечно, но выспится он весьма неплохо, в отличие от одного чересчур предприимчивого директора, а если что, то он не виноват, ну, ошибся лестницей, с кем не бывает, да и в запретный коридор он не ногой.

С момента, как юный Поттер оказался перед входом в запрещённый к посещению коридор, прошло уже шесть часов, шесть часов, а чёртов Поттер не то, что в коридор не вошёл, он даже на помощь не зовёт, замер у стены и стоит себе, будто уснул. «Но уснуть стоя и не упасть?», — нет, это немыслимо, так же просто невозможно, но факты упрямо говорили об обратном. Сам же мальчик тихо развлекался, эманации, что доносились из ниши лишь крепли, и были лучшим доказательством, что шалость удалась. «А учитывая, что транс силы — это очень интересное состояние… за такой подарок брату надо благодарность выписать. И где только откопал? Но техника просто убойная, ты и бодрствуешь, и нет. Да и поза особенно не важна, главное, чтоб кровоток был свободным, тогда ни одна мышца не затечёт и на выходе ты конкретный отоспавшийся бодрячок», — едва заметно ухмыльнулся Гарри, раньше больше двух часов удерживать такой транс никогда не получалось, да и нужды особой не было, а вот припёрло, и поди ж ты. Где-то на задворках сознания пришло ощущение поддержки, похоже, братишка тоже обратился в слух и только и ждёт, когда же будет отменён комендантский час и можно будет позвать на помощь декана.

Продолжение шалости они задумали, когда спустя двадцать минут после отбоя Гарри так и не вернулся. Часть сознания Энакина и так постоянно приглядывала за братом. Теперь же он погрузился в его поиски целиком и очень быстро обнаружил, что братишка застрял на третьем этаже, а то, что застрял, было очевидно, так как напряжение линий и их неестественный угол чётко говорил о том, что неподвижность лестницы отнюдь не случайность. Виновник торжества нашёлся быстро. А вот братишка порадовал, ушёл в транс и был таков. Именно в этот момент Энакину и пришла в голову гениальная идея, правда, её реализацию пришлось отложить, так как стало ясно, что декан спит сном без сновидений и до утра его не добудиться, но тем страшнее будет его гнев, а если направить в нужное русло…

Договориться братьям труда не составило, великая даёт много преимуществ, в том числе и возможность поговорить на расстоянии, тут главное поймать волну, и Энакин её поймал, да и как иначе, магистр двух орденов и не смог? Пфе, быть такого не может. Голосом, конечно, не поговорить, но образы, образы — это можно, поэтому Энакин нырнул в великую и начал упорно транслировать брату серию образов, раз за разом повторяя глухое, низкое рычание, расстроенного, испуганного, чуть не плачущего брата и нависшего над ним декана, и убитого горем и яростью директора. Спустя минут сорок от братишки донеслось довольство и понимание задуманного. И вот он стоит на лестничной площадке и изображает статую, а Энакин мониторит декана попеременно с Дамблдором. Последний излучал всё большую усталость и недовольство, переходящее в ярость. «Я бы тоже расстроился, случись мне согбенному просидеть всю ночь напролёт в одной из замковых ниш. Наивный, на что ты рассчитывал? Неужели думал, что братишка, мой братишка, выучивший уложение наизусть, сделает подобную глупость?! Одно слово — сумасшедший».

Северус Снейп проснулся без четверти семь и тут же услышал стук в дверь. На пороге обнаружилась надежда слизеринский сборной по квиддичу, и вид у мальчика был до крайности потерянный.

— Профессор, Гарри не вернулся в гостиную, он был в библиотеке, но на ужин так и не пришёл. Его надо найти, а вдруг по школе опять тролль разгуливает! — чуть не плача выпалил первокурсник, и Северусу не оставалось иного, кроме как сорваться на поиски, и первым делом он бросился в запретный коридор. Почему туда, да просто туда и всё, всё его, Северуса естество было уверенно, что мальчишка Поттер где-то там, а то, что эту уверенность ему навёл семенящий за ним первокурсник, декану знать совсем не обязательно. Именно поэтому не прошло и десяти минут, как пропажа отыскалась, и именно там, где и предполагал зельевар. Вот только не в самом коридоре, а на лестнице, в него ведущей.

Мальчик устало привалился к стене и весь его вид демонстрировал, что он очень устал и напуган. В глаза бросились сразу две странности, первая из которых заключалась в том, что лестница, на которой стоял ребёнок, была пристыкована не в положенном ей месте, вследствие чего нижний её конец обрывался в никуда и лишал ребёнка любой возможности покинуть злополучный этаж. Вторая же заключалась в том, что будь он, Северус, проклят, если вон в той нише не прячется кто-то до крайности раздосадованный, да к тому же напоминающий господина директора. Чтобы сложить два плюс два потребовалась пара секунд. И теперь Северус гадал, что именно ему предпринять. «То, что у директора на Поттера какие-то планы, было ясно с первого дня, иначе чего он так охал на педсовете и сетовал на превратности судьбы. Видно же, что распределением героя он сильно недоволен. Затем этот тролль и ересь с эвакуацией, неужели думал, что юный Поттер так глуп, что попрётся искать тролля? Затем эта хрень с оставлением на каникулы, теперь понятно, что старик хотел заставить ребёнка найти цербера, вот только, судя по эманациям из ниши, Поттер цербера искать не пошёл. Что ж, умница, мальчик, я тобой доволен, даже баллы не сниму», — хмыкнул Снейп и, не став заморачиваться, позвал Поттера, тот встрепенулся и на Северуса внезапно обрушился поток сознания, страх, усталость, чьё-то постоянное рычание и бог весть что ещё, и всё это сдобрено совершенно неимоверными в своей способности не оставлять равнодушным зелёными глазами.

С заклинившей лестницей разобрались быстро, Северус просто подхватил мальчика чарами левитации, и спустя миг, усталый и озлобленный безсонной ночью директор наблюдал сюрреалистичную картину обнимашек, это Гарри прижался к своему декану и совершенно не наигранно рыдал. По крайней мере, со стороны это выглядело именно так, да что там, даже зельевар купился. Но всего в меру, поэтому чутко прислушивающийся к эмоциям декана Гарри отстранился и ещё раз, для порядка, шмыгнув носом, принёс извинения, де просто устал, напугался и больше так не будет.

«Конечно, не будешь, я директору мозги выполощу, не посмотрю, что ночь безсонная, ишь, что удумал», — то, что эта мысль также не совсем его, как и столь воинственный настрой, Северус так и не понял. И попросту отправив братьев в Большой зал на завтрак и наказав Гарри впредь быть осторожнее, дождался их ухода и, подойдя к нише, произнёс:

— Господин директор, вам помочь или вы там корни пустили? Я ведь говорил вам, что ваши игры до добра не доведут, на что вы рассчитываете?

Комментарий к Глава восьмая Директор, уложение и ночные бдения

*Никакого крестража у Гарри нет. Стакан пресной воды не может повлиять на океан. Это напросте не сопоставимые объёмы. Сам же Дамблдор абсолютно уверен в том, что Гарри именно крестраж. Не забываем, что ему больше ста. Люди и в менее преклонном возрасте способны втемяшить в свою голову бред и верить к него так истово, что переубедить их нереально.

Итогом ночной медитации юного Поттера стало то, что крайние два дня директора никто не видел, а тот тем временем отчаянно боролся с обострившимся радикулитом и дикой головной болью. Первым он обзавёлся благодаря ночи, проведённой в далеко не самой удобной нише, а вторым его обеспечил Северус. «Ну почему ты такой въедливый, а? — чуть поморщившись вопросил в пространство Альбус. — Вернул бы я тебе мальчишку, мне всего-то и надо, чтобы он заинтересовался. Так ведь нет же, целую лекцию прочитал и не посмотрел, что мне давно за сотню, и ведь не возразить, но делать-то что?»

А тем временем этот самый Поттер в компании брата обдумывал, что делать с довольно любопытным подарком, тут надо пояснить, что, потратив ажно неделю на раздумья, Дамблдор таки отказался от идей вызова юного Поттера пред светлы очи. «С такого станется выучить не только Уложение, но и к примеру, наследственное право и как итог задавать очень неудобные вопросы. А так пусть ещё докажет, что мантию прислал ему именно я». И вот спустя два дня и выходку с заклинившей лестницей братья решили изучить забытый ими свёрток. Вот кажется, как можно забыть распаковать мантию-невидимку, но, как оказалось, это совсем не сложно. Слезая с кровати Гарри наткнулся на свёрток, чуть не упал и с досады пнул оный ногой, от чего свёрток отбыл на постой под кровать, да так и пролежал там, пока о нём не вспомнил Энакин. Именно так и получилось, что мантия-невидимка была получена с небольшим опозданием. Изучение содержимого свёртка очень быстро принесло свои плоды. Это Дамблдор думал, что отследить его, учитывая отсутствие подписи, нереально, ну, для одиннадцатилетних точно. Вот только такие выводы можно делать исключительно тогда и только тогда, когда ты уверен, что знаешь об этих одиннадцатилетних абсолютно всё, а иначе…

В общем, отправителя братья определили менее чем за десять минут, Энакин вообще заявил, что это де проверка и, что Гарри должен показать, чему он успел научиться. След естественно привёл к директорской башне, мудрёное ли дело если твоей энергией фонит от каждого сантиметра ткани, и так как Гарри вовсе не забыл ночных посиделок, то вполне справедливо решил, что такого подарка ему и задаром не надо. В общем, мантия-невидимка заняла своё почётное место на дне чемодана. Ведь коли эта вещь принадлежала отцу, то это стало быть наследство, а наследством разбрасываются только очень глупые люди. Глупым юного Поттера назвать было довольно сложно, так что мальчик справедливо порешил мантию оставить и посмотреть, что будет дальше.

А дальше, дальше было затишье. Дамблдор лечил радикулит, а в придачу страдал от ночных кошмаров. Кошмары ему снились разные, иногда красочные, а иногда нет, но одно было неизменно: просыпался господин директор с отчётливым пониманием своей полной безпомощности, ничтожности и профессиональной непригодности. Автор же этих самых ночных видений директора, недолго мудрствуя, вложил в ауру ужаса как можно больше энергии, дабы оная без какой-либо подпитки продержалась несколько месяцев. Но так как сволочью, а-ля Палпатин, Энакин не был, он таки дал возможность развеять своё воздействие. Всего-то и надо было, что убрать из школы преподавателя ЗОТИ, ну не нравился он Энакину и точка, эта его совершенно иррациональная ненависть на братишку. А что как умыслит недоброе, разгребать то придётся ему, Энакину.

Дни тянулись, директор окончательно спал с лица, а злосчастный препод ЗОТИ как был, так и есть, а с недавних пор от него пёрло такой жутью, что желание придушить тварь на месте было уже практически постоянным. Даже Гарри как-то раз, сидя в библиотеке, пожаловался, что Квирелл его уже достал. В общем, стало ясно, что директор быстрее издохнет, чем избавится от по сути ходячего трупа. Ни того ни другого Энакину было не жаль, а вот палиться не хотелось от слова совсем. Одно дело безпалочковая левиоса и совершенно иное, когда благодаря твоим усилиям помер человек и возможно даже не один.

Кульминация событий наступила аккурат в начале мая. Директор отбыл куда-то там, в общем, отбыл, и ходячий труп решил начать действовать. За прошедшее время стало ясно, что попасть в запретный коридор дело пары минут. Нет бы задуматься, что хранить что-либо в таком небезопасном месте как минимум странно. Вот только ходячие трупы и думать это понятия несколько несовместимые. Желание убить мальчишку было таким же сильным, как и необходимость получить философский камень. Итогом такого вот желания стала попытка похищения юного Поттера.

Поймать мальчишку особого труда не составило, тот как всегда был в библиотеке и навести необходимые чары не составило труда, несколько минут — и юный Поттер весьма бодро топает в направлении запретного коридора. Единственное, чего не учёл Квирелл, так это того, что сразу два человека следят за юным героем, и следят, надо сказать, весьма пристально. Первым, понятное дело, был его брат, а вторым оказался декан. Северус прекрасно понимал, что директор не успокоится и как следствие сделал то единственное, что мог: повесил на вход в запретный коридор чары, что предупредили бы его, окажись там Поттер. За год мальчик не единожды доказал, что от отца в нём разве что волосы, ну и быть может очки. Так что в то, что такой по собственной воле полезет к церберу он, Северус, не верил, не верил и подстраховался. И вот чары сработали и слизеринский декан, наплевав на то, что у него урок велел седьмому курсу потушить горелки и выметаться вон, правда объявил, что всем ставит зачёт. Шокированные студенты собирали вещи, а преподаватель уже направлялся к запретному коридору. Вот только запретный коридор оказался пуст, ещё минута и Снейп уже открывает дверь. Представшая его глазам картина была весьма неожиданной и в первый миг в мыслях пронеслось, что таки не сберёг, а затем на глаза попался фиолетовый тюрбан, а точнее его остатки. Более детальный осмотр заставил пересмотреть первоначальный вывод. Да и псина обгладывала явно не детскую ногу.

А тем временем Гарри и Энакин во весь дух неслись в подземелья. Разминуться со спешащим к месту происшествия профессором удалось буквально впритык. Только и хватило времени, что забросить труп в помещение где проживал цербер. Когда от братишки пошли довольно странные импульсы, Энакин не долго думал, а стоило оказаться в запретном коридоре, как времени на подумать вообще не осталось. Квиррелл пытал его братишку и действовать надо было быстро. Именно поэтому удушающий захват чудовищной мощи в доли секунды превратил шею охреневшего препода в кровавое желе. Затем пришлось срочно поднимать брата, опять же силой, так как после того странного заклятья сам он далеко бы не ушёл. Пока приводил брата в чувства стало ясно, что преподаватели скоро будут здесь. Попадаться совсем не хотелось, именно поэтому труп Квиррелла с размаху улетел в лапы цербера, а сам Энакин подхватил брата и был таков. Первая же ниша и сильнейшее внушение, что она полностью пуста и спешащий к месту происшествия зельевар пронёсся мимо. Спуск в подземелья запомнился слабо, а ведь ещё предстояло поговорить с братом, ведь не каждый же день на твоих глазах совершается убийство, ему, Энакину, не привыкать, а избавить мир от такой-то дряни и вовсе ни разу не печаль, вот только мир так не думает, и чего доброго обидится, а обиженный мир — это куча совершенно ненужных проблем.

Заряда бодрости, приданного силой, хватило аккурат, чтобы доползти до койки, на которую Гарри попросту рухнул и тут же отрубился. Забини проводил запыхавшихся братьев удивлённым взглядом, но ничего не сказал. А ещё спустя час в спальню заглянул декан и полюбопытствовал наличием Поттера. Но Забини не сдал и сказал, что последние два часа братья были в спальне. То, что Забини врёт, зельевар понял сразу, не могли его чары сработать, если бы Поттер их не потревожил, а значит, как минимум порог запретного коридора он пересекал, вот только, судя по всему, успел сделать ноги. Ругать ребёнка здесь и сейчас не имело смысла, так что зельевар развернулся и вышел, про себя отметив, что Забини весьма чётко усвоил правила змеиного факультета. «Даже интересно, что он стребует с братьев за свою помощь?» — подумал Снейп, покидая помещения факультета. А затем вернулся Альбус, вернулся и сломя голову помчался на третий этаж и, не обнаружив у зеркала ни единого следа хоть чьего-то присутствия, начал трясти преподавателей. То как вытянулось его лицо, когда Снейп предложил ему залюбопытствовать косточки Квиррелла, надо было видеть. И ведь не скажешь, что за сотню, слетел в каморку цербера да так и замер, а затем неверяще прошептал.

— Томас, ну как же так, Томас. — Услышав сорвавшееся с уст директора имя тёмного лорда, Снейп побелел от гнева. Ведь получалось, что он, Северус, весь год твердил, что с Квирреллом что-то не так, что он вероятно одержим, а тут на тебе — директор, оказывается, не только был в курсе, но даже знал имя подселенца, знал и бездействовал, но самое страшное, что сам же директор и сделал буквально всё, дабы заставить юного Поттера столкнуться с убийцей его родителей. «Судя по всему, последствия этой встречи ничуть не заботили почтенного старца. Хотя нет, судя по скорости его прибытия, он всё рассчитал и вернулся аккурат в тот момент, когда мальчишку должны были убивать. Ведь Северус был прекрасно в курсе, что камень из зеркала лорду не достать, а учитывая любовь тёмного лорда к театральщине, просто убить Поттера ему и в голову бы не пришло, а вот заставить помучиться — это самое то. Вот только по всему выходит, что его что-то отвлекло и это что-то позволило юному Поттеру сбежать. Даже интересно, кто бы это мог быть? То, что это не кто-то из преподавателей это факт, он принёсся самым первым. Студент? Это что за студент такой, что об него споткнулся сам тёмный лорд? Квиррелл, конечно, не образец силы, но и не слабак. Вот только пообедал цербер именно им, а значит необходимо выяснить, перед кем это Поттер нажил себе долг жизни. Подобные связи — это отнюдь не игрушки.

Сам же означенный нежелающий плясать под дудку директора герой спал безпробудным сном. Ведь стоило декану уйти, как Энакин поблагодарил Забини и, забравшись на кровать брата, начал его диагностику и чем дальше, тем больше мрачнел. Энакину категорически не нравилось то, что сделали с его братом, но и поделать что-либо он не мог. Обратиться в больничное крыло было равносильно добровольной явке с повинной. А что делать с последствиями проклятья, чем-то напоминавшего молнии силы, при полном отсутствии бакты Энакин представлял весьма слабо. Как итог, пришлось брата усыпить и вспоминать все немудрёные целительские практики силы. Не то чтобы он был в них не сведущ, дело было в том, что, будучи типичным джедаем-защитником, ты умеешь лечить себя, но не остальных. С ситхскими практиками всё ещё проще: там вообще нет исцеления кого бы то ни было. Ситх это от природы эгоист и лечить кого-то? Да вы что, вот покалечить или привести в сознание это пожалуйста, это мы могём, а чтоб именно вылечить, это не по адресу.

В общем, засунуть брата в целительный транс Энакин не мог, так как на это нужна была воля самого Гарри, а он, будучи в отключке, этой самой воли естественно не имел. Правда, спустя два часа объявился декан, но что интересно, не стал ничего спрашивать, просто протянул фиал с немного мутновато-золотистой жидкостью и сообщил, что это поможет снять напряжение в мышцах. А также посоветовал о сегодняшнем молчать в тряпочку, де директор жутко недоволен, так как погиб преподаватель.

Зелье подействовало практически моментально, и братишка, расслабившись, растянулся на кровати. А вечером последовал вызов к директору и Снейп, идя в подземелья за Поттером, терялся в догадках на тему, что тот скажет, оказавшись пред светлыми очами начальства. Те же мысли занимали и голову Энакина, когда они, в сопровождении Снейпа, топали в сторону директорской башни. А Гарри тем временем обдумывал непростой вопрос, а именно: как быть? С одной стороны, Энакин его спас, а с другой без всякой жалости мало того, что убил, так ещё и от тела избавился. Из раздумий его вырвал стук в дверь. За краткий миг в сознании ребёнка пронеслись все события с момента появления в его жизни брата. Ещё миг и решение принято, а постановка защиты завершена, и если для шляпы это была стена, то для господина директора Гарри подготовил океаническую бездну. Где-то там в её глубине есть ответы на все вопросы, вот только пока ты до них доплывёшь, раз пять захлебнёшься, да и про давление забывать не стоит. В миг, когда мальчик пересёк порог, его глаза встретились с глазами директора, а спустя ещё пару секунд того мучило удушающее першение в горле. Нырнуть в сознание мальчика оказалось так легко, а вот вынырнуть… безграничная океаническая толща оказалась полной неожиданностью. Она давила со всех сторон, буквально выбивая остатки воздуха из воспалённых нехваткой кислорода лёгких. С таким Дамблдор ещё никогда не сталкивался. Стены, ложные воспоминания, лабиринты всех видов и мастей, но чтоб безграничный океан! В общем, от идеи покопаться в голове мальчика пришлось отказаться, уж больно реалистичным оказался эффект. Старый добрый чай также ничего не дал, хотя мальчишки явно жутко волновались и за время разговора выхлебали по две полных кружки. У Северуса дёргался глаз, ведь всё указывало на то, что оба уже давно должны разливаться соловьём, но поди ж ты, не сказать, чтоб молчат, вот только говорят совсем не то, что так жаждет услышать директор.

Юный герой честно вещал о своей горькой судьбе и о том, что де профессор Квиррелл его за что-то невзлюбил, а директор недоумевал как же так, легилименция не помогает, добавки в чай, его, Альбуса, фирменные добавки, личный рецепт, проверенный годами, нет десятилетиями, тоже не оказали эффекта. А что, неужели вы думали, что без вот такого вот чая можно усидеть сразу на трёх постах? И вот его фирменный чай дал осечку, да к тому же дважды подряд. Это приводило в практически шоковое состояние, а два юных слизеринца гадали, когда же директору уже надоест, ведь у применённого ими метода защиты был один весьма неприятный побочный эффект. Неприятным он был по большей части для окружающих. Так как голодный ситх — это очень злой ситх, а применённый мальчишками метод выведения всего лишнего из организма заключался в том, что их метаболизм был разогнан так, что за прошедшие сорок минут по их биологическим часам, прошли практически сутки. И как будто одного этого мало, влагу ведь надо куда-то девать! И так как уборная недоступна, а ссаться в штаны не позволяла гордость, то приходилось потеть. Рубашка давным-давно прилипла к телу, а бородатый урюк всё не успокаивался. Наконец, по прошествии часа, на защиту детей встал их декан и напомнил директору о том, что ещё полчаса и мальчики останутся без ужина. Упоминание еды вызвало весьма бурную реакцию, скрыть которую было невозможно.

Игнорировать бурно урчащие животы не смог даже до крайности раздосадованный директор, и детей пришлось отпустить, так и не поняв, что же всё-таки произошло, ведь он, Альбус, не сомневался, что в запретном коридоре Поттер таки был. Ну право дело, не одному же Северусу пришла в голову мысль о следящих чарах. Вот только дальше коридора дело так и не пошло, и оба ребёнка покинули третий этаж точно тем же путём, которым и пришли, а вот бедняга Квиррелл, увы и ах, но его можно было опознать исключительно по не пришедшемуся церберу по вкусу тюрбану. Проклятая псина, чтоб ей было пусто, сожрала практически всё.

А тем временем, оказавшиеся на свободе первокурсники смотрели на Снейпа такими умоляющими глазами, что отказать было ну просто нереально. Как итог, Северус сделал вид, что не заметил, как двое его аспидов несутся в столовую с такой скоростью, что это попросту неприлично. Да к тому же травмоопасно, но где-то в глубине души зельевара был небольшой такой червячок, который весьма настойчиво советовал не мешать.

Полупустой Большой зал встретил братьев одуряющим запахом печёной картошки с подливой и котлетами. В общем, учитывая скорость с которой братья поглощали всё, до чего могли дотянуться, создавалось ощущение, что они не ели минимум пару суток. Так что, когда староста напомнил им о манерах, братья посмотрели на него офигевшими от счастья глазами, а затем, прожевав, добавили, что и врагу бы не пожелали попасть на вечерний чай к директору. Староста удивлённо кивнул, но о вечернем чае он прекрасно знал и намёк на то, что чай был далеко не простой понял, вот только увязать оголодавших первачков и посиделки у директора у него как-то не получалось. А затем был душ, в котором братья явно пытались если не утопиться, то уплыть в неизвестную даль. Экзамены пролетели как один миг, прощальный пир запомнился слабо, как и возвращение в Лондон. Впереди были каникулы и море всякого интересного.

Комментарий к Глава девятая Чай

вот так и закончился первый год, понимаю, что не торт, но вот хоть убейте не хочет Энакин приключений, не на первом году. думается мне, что на втором будет веселее, ведь Васю змеюковича никто не отменял.

Уже на перроне Кингс-Кросс выяснилось кое-что интересное. А именно то, что, оказывается, ставшие если не друзьями, то, как минимум, хорошими приятелями, соседи по комнате наперебой приглашают в гости. Почему не сказали раньше — большой вопрос, но получилось, как получилось. В общем, смотреть на то, как лорд Нотт, перебарывая все впитанные с молоком матери стереотипы, знакомится с тётей, для Гарри было весьма интересным опытом. Как выяснилось уже на перроне, Теодор, оказывается, рассказывал отцу практически обо всём и, судя по всему, умудрился сделать это так, что тот решил, что ему необходимо чуть больше узнать о том, как живут без магии в современном мире. Именно так и получилось, что в доме на Тисовой оказались весьма неожиданные гости.

Тётя, ясное дело, подготовилась: фирменный пирог, сконы, все дела. Встреча произошла спустя три дня по прибытии домой. Вещи уже распакованы, мальчишки даже покрасоваться со скимитарами на улице успели, чем вызвали очередную порцию умильных охов и ахов. Марку, как говорится, надо держать, ведь весь Литтл Уингинг считает, что они учатся в спортивной спецшколе, что им, как подающим надежды, выдали стипендию.

И вот спустя три дня, ровно в означенное время, на пороге дома номер четыре появился лорд Нотт с сыном. Мужчина очень старался держать лицо, ради сына он сделал над собой немыслимое усилие, и в середине рождественских каникул они побывали в центре Лондона. Теодор практически умолял подарить ему нечто, именуемое перьевая ручка. Из названия следовало, что это как-то связанно с пером и письмом, а сын клялся, что учиться будет только на превосходно, только де купи. А затем выяснилось, что продаётся сие только у маглов, но сын так просил, что отказать было нереально, да и интересно, что ж такое эта ручка, раз сын о ней мечтает чуть ли не больше, чем о новеньком Нимбусе, который, надо сказать, ждёт рождественского утра. Именно так Магнус Нотт оказался в центре Лондона и впервые узнал, что такое магловская рождественская распродажа. К чести благородного мага надо сказать, что с нарядом он не оплошал и в толпе не выделялся. А Теодор уже тянул за руку, а в свободной сжимал карту, на которой был помечен нужный им адрес.

Фирменный магазин письменных принадлежностей приветствовал вывеской, сообщавшей, что данное заведение торгует своей продукцией вот уже триста лет. Солидный фасад и витражные двери несколько успокоили почтенного лорда, ибо его познания о магловском мире были, мягко говоря, невелики. А вот сын подготовился, Теодор выспросил о так понравившейся вещичке всё, что только смог, даже сову на Тисовую гоняли с просьбой, чтоб тётя нашла самый крутой магазин канцелярии в Лондоне. Обратно птица вернулась с той самой картой, где кружком были обведены несколько адресов. И вот мальчик переступил порог столь желанного им заведения. Как оказалось, переживал он зря, отец с интересом осмотрелся и признал заведение достойным. Витрины из красного дерева, богатая обстановка — всё в данном магазине говорило о его элитарности, но не той напыщенной, а строгой и лаконичной, как раз той, что всегда нравилась отцу. Только теперь Теодор выдохнул и позволил себе немного расслабиться. А затем они рассматривали витрины. И брови лорда периодически ползли вверх, сначала из-за самого устройства письменных принадлежностей, а затем оценке подвергся внешний вид. И оный не подкачал: редчайшие породы дерева, благородные металлы и даже слоновая кость! По желанию можно заказать с личным вензелем. Но главное — цена, магловский Лондон приятно удивил, оказалось, что вся эта роскошь по меркам магов стоит совсем недорого. В итоге у почтенного лорда появилось сразу три писчих аксессуара. Сыну же досталось что попроще, чтоб на каждый день, но и о статусе никто не забыл, так что были заказаны ручки с гравировкой, продавец обещал, что всё будет готово через неделю.

С тех пор Теодор послушно исполнял обещание и получал исключительно превосходно, в чём ему всегда был готов помочь юный Поттер, да и Энакин, хотя с этим, где сядешь, там и слезешь. Малфой вон попробовал, покровитель хренов. Скайуокер на него так посмотрел, что тот забыл, как дышать и весь оставшийся год братьев обходил десятой дорогой. А пока Теодор послушно учился, его отец старательно наводил справки. Именно поэтому, появившись на Тисовой, аристократ от магии практически не привлекал внимания, уж точно не больше, чем любой другой впервые появившийся в этом городке.

Визит имел весьма неожиданные для Теодора последствия, «моя гордость» произвела на лорда неизгладимое впечатление, и её следствием стало то, что благородный маг изволил пожелать посетить тренировочный комплекс. Теодор естественно крутился рядом и с совершенно детской непосредственностью хотел посмотреть всё. А когда выяснилось, что первое занятие абсолютно безплатно, то мальчик сделал такие глаза, что отец оказался не в силах отказать, и вот уже сорок минут наблюдал за тем, как чадо старательно повторяет за братьями, а те стараются по полной и объясняют всё от и до. После разминки были показательные выступления, и вот тут лорд чуть не открыл рот, едва сдержался, но глаза так и блестели, выдавая ещё не угасший мальчишеский интерес.

Показательный поединок завершился, а Теодор уже обдумывал, как бы так подъехать к отцу, чтобы он разрешил если не в секцию ходить, то хотя бы дома заниматься. Мальчик ещё не знал, что благородный аристократ так проникся, что и сам уже обдумывает, вот только не домашние занятия и не тренировки, а как бы так извернуться, чтоб пропихнуть нечто подобное в Хогвартс. Даром он что ли в попечительский совет входит? Лорд Нотт ведь был вовсе не так стар, и сорока нет. И то, насколько в Хогвартсе скучно, он помнил, квиддич — это, конечно, хорошо, но не им единым, у отца вот было фехтование, и руку он ему ставил. То, что мальчишки, совершенно не таясь, помогают себе магией, было видно, вот только это была безпалочковая магия, а это, извините, высший пилотаж. Со слов же Петунии получалось, что дети занимались исключительно ушу, и что де именно это остановило их детскую магию, совершено неуместную в магловском пригороде Лондона. От глаз магического аристократа также не укрылось и то, что Петуния Эванс оказалось далеко не маглой. «Как есть сквиба, да и признаки все налицо», — мысленно констатировал лорд Нотт. Как следствие данного факта, статус обоих мальчиков несколько изменился, теперь становилось понятным, что к маглам эти дети имеют категорически опосредованное отношение, и если с Поттером всё предельно понятно, и он явно чистокровный наследник рода, то вот его кузен вызывал вопросы. Хоть Петуния и обмолвилась о его отце и том, что он магл и магию ненавидит за сам факт её существования, это совершенно не укладывалось в то, что он видел. Оба мальчика очень сильные маги. Так что для себя лорд Нотт решил не тратить времени, и так ведь ясно, что мальчика подгуляли на стороне, и подгуляли, скорее всего, от мага. Гадать, чей перед тобой бастард, тем более, если он ещё и непризнанный, дело неблагодарное. Так что лорд Нотт посчитал за лучшее переключить своё внимание на тренировку детей.

По дороге домой дети выяснили, что на день рождения их ждёт поездка в парижский Диснейленд. И Теодор естественно загорелся, магловский мир мальчику нравился, тут было много всякого интересного, и, как выяснилось, это только маглорождённые лезут всех поучать, тогда как обычным маглам до их компании дела нет. В итоге по возвращении домой лорд крепко задумался, а Теодор засел за уроки. Ведь если он всё сделает и докажет отцу, что он заслужил, то, быть может, ему удастся посмотреть этот магловский Диснейленд, у братьев так глаза горели, это просто не может быть скучным. Неделя в библиотеке и робкий стук в дверь, положил на стол отца свитки, исписанные ровным почерком, благо новый писчий аксессуар способствовал, ни тебе клякс, ни чернильниц, в общем, благодать, да и только. Лорд оторвался от документов и поднял бровь, в немом вопросе

— Можно мне этот, ну, Диснейленд, я всё, всё сделал.

— Даже так, и учиться будешь на превосходно?

— Буду! — запальчиво выкрикнул мальчишка, да и не сложно это, за ручку он уже отработал. В табеле одни превосходно, отец явно доволен.

— Что ж, но смотри, хоть одна выше ожидаемого…

— Костьми лягу, но даже Макошка сподобится.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул лорд Нотт и, немного потянув паузу, уж больно забавно смотрелся сын, продолжил. — Ты хорошо закончил год, и подарок вполне заслужил. Будет тебе твой Диснейленд.

—Ура, папа, ты лучший, то есть я хотел сказать, благодарю, отец, я не подведу вас.

— Иди уже, неподводитель, — с улыбкой откликнулся лорд Нотт. Настроение у аристократа было самое что ни на есть благодушное, да и как не быть, когда финансы захиревшего было рода уверенно поползли вверх. А началось всё с того, что его до крайности удивили цены, а точнее то, насколько они низки. И уже без сына он ещё несколько раз наведывался в магловский Лондон. Именно там он и обнаружил преинтереснейшее обстоятельство: как оказалось, маги совершенно не в курсе истинной ценности того, что хранится у них в сейфах, а именно золота. Непонятно, чем обусловлен курс в пять к одному, никак не отражающий реальной стоимости одного галеона на магловском рынке. И уже к пасхе лорд Нотт навострился извлекать неплохую прибыль. Ведь один галеон весит пятнадцать грамм чистого золота. А пятнадцать грамм золота — это куда как больше пяти фунтов стерлингов, а если точнее, то истинная цена одного галеона — это двадцать пять тире тридцать фунтов за монету. А вскоре стало ясно, что на этом можно заработать. Несколько золотых монет были на пробу переплавлены в стандартные пятиграммовые слитки. Такими маглы торгуют через банк, и любой может купить подобное без проблем. Подготовленные слитки отбыли в ломбард и, естественно, прошли проверку, да они в принципе любую проверку прошли бы, ведь золото было самым настоящим. Немного чар и вуаля, продавец никогда не вспомнит совершенно заурядного магла, ну, продал и продал, а тем временем пять галеонов, обращённые в семьдесят пять грамм чистого золота, превратились в две тысячи четыреста фунтов, а те, в свою очередь, в четыреста восемьдесят пять галеонов. А это полгода учёбы сына, что для почти захиревшего рода огромное подспорье. Правда, дураком лорд не был, так что поправкой финансов не светил и именно поэтому согласился на поездку в Париж. Там можно с куда меньшим вниманием заняться поправкой финансов.

А тем временем на Тисовой держали совет, повод был самый что ни на есть важный. Энакин таки смастерил влагоуловитель, и теперь семья решала, где поставить чудо-агрегат. Первый же месяц работы окупил не только все материалы, но и прибыль принёс. Влаги в Британии было более чем достаточно, а мальчик, не будь дурак, изобретение запатентовал. В общем, семья получила дармовой источник воды для полива. А соседи — повод для зависти, ведь лето выдалось довольно жарким, и только у Петунии лужайка, как и прежде, зеленеет, даже с проверкой приходили, а что как она счётчики подкрутила, но счётчики оказались в порядке, как и документы на влагоуловитель.

Близился день рождения Энакина, а с ним и поездка в Париж, чемоданы были упакованы, билеты на TGV* куплены, почему TGV, спросите вы, да всё просто: Энакин предложил не устраивать из поездки в Париж культурный шок для семьи Ноттов, а поезд, пусть и на паровом ходу, но, тем не менее, магам известен. Встречу назначали на вокзале, и вот за сорок минут до отправления, все формальности пройдены, и почтенная чета магов оглядывает обтекаемой формы состав, а Гарри и Энакин блистают энциклопедическими знаниями о характеристиках стоящего перед ними магловского чуда техники. Самый большой вопрос у Теодора вызывало то, что Франция и Британия разделены широкой водной преградой, что препятствует аппарации, и, как следствие, привело к необходимости создания порталов, а последние монополизировало министерство. В общем, разрешения на межконтинентальный портал, а именно к такому виду порталов и приравнивался портал, ведущий, скажем, из Лондона на Лазурный Берег, можно было получить исключительно в министерстве. И денег это стоило немерено, два билета на TGV обошлись в просто-таки смехотворную сумму, составлявшую десятую часть от цены разрешения. А учитывая финансовые проблемы, лично он, Теодор, готов был потерпеть, братья клялись, что поезд идёт чуть более, чем два часа. Кресла оказались на редкость удобными, а затем поезд тронулся, тронулся совершенно безшумно, ни рывка, так знакомого по школьному экспрессу, который и экспрессом то уже не казался, уж точно не с его скоростью. Так за раздумьями лорд Нотт совершенно не заметил, как пролетело время, и мелодичный голос оповестил пассажиров, что через пятнадцать минут поезд прибывает в конечный пункт назначения. Затем было такси до гостиницы и само размещение. Обстановка в номере приятно удивила, и пока Теодор разбирал вещи, его отец любовался видом с балкона. Самый центр Парижа, гостиница пять звёзд, Энакин специально настоял, апеллируя к тому, что новодел не катит, ибо маги несколько отстали, а значит, нужно, чтоб сама гостиница, как и обстановка в номере, не шокировала. Ужин в номер и огни вечернего Парижа несколько успокоили, и на следующее утро семейство аристократов было готово к новым впечатлениям. Первым делом было решено посетить французское отделение Гринготса. Лорд Нотт удивил тем, что обменял не галеоны на франки, а фунты на галеоны*. У Теодора были такие глаза, а отец просто пожал плечами в стиле: «ну не думал же ты, что я не подготовился?».

Весь первый день пребывания в Париже потратили на магический квартал. Теодор, отродясь не бывавший где-то, кроме Косой аллеи, хотел посмотреть всё. Ведь раньше финансовые дела рода не позволяли подобных поездок, а тут такая удача. Итогом первого дня стала покупка кучи всякого полезного и нужного, в основном, разного рода амулетов. К своему личному источнику информации о магловском мире лорд Нотт отнёсся со всей ответственностью и посоветовал пару весьма полезных амулетов, чем заработал в глазах зорко следящего за обстановкой Энакина пару пунктов. А затем был магловский Париж, его улочки и магазины и тут Теодор впервые узнал, что это такое, когда можно всё. Мальчик привык к тому, что денег у них нет, и просить что-либо дорогое не решался. Детство и подначки зажравшегося на отцовском состоянии Малфоя научили очень скрупулёзно подбирать себе всё и вся. Поэтому, когда отец без разговоров купил ему те кроссовки, которые так понравились, да ещё и ботинки, и сандалии, Теодор был в откровенном шоке. Но на помощь пришёл вездесущий Энакин:

— Твой отец нашёл легальный источник дохода в магловском мире, играть на бирже могут не только гоблины, хотя я бы на твоём месте сидел тихо и не высовывался. Ну так, на всякий случай.

— Не дурак, — понимающе кивнул Теодор. В его глазах отец только что занял место самого умного человека на свете, а молчать Теодор умел с детства.

В общем, третий день был посвящён магловским магазинам, и именно там чета Ноттов узнала, что такое распродажа. Для юного Нотта это было откровением, тогда как его отец держал марку. А невозмутимая Петуния поясняла, что причина скидок, чаще всего, в том, что это прошлогодняя коллекция: «Вот, к примеру, видите эту термо-куртку? В соседнем отделе такая же, только другого цвета, стоит триста франков, тут вот и ярлычок есть, конкретно эта позапрошлогодняя. На её основную функцию год выпуска не влияет, а то, что цвет изменился, да кто на это смотрит, под мантией не видно. Зато мои мальчики в лазарет ни ногой». А затем была примерка, в новой магловской одежде Теодор смотрелся странно, она обтягивала и совершенно не выглядела тем, что может быть хоть каплю тёплым, но на вопрос, как он себя ощущает, мальчик показал большой палец.

— Отец, она только кажется тонкой, но мне в ней уже жарко, а ещё она удобная, можно зимой под мантию надеть, и сквозняк не страшен, я такое у Поттера видел. Так он даже на зельях не мёрзнет, Снейп его вечно в пример ставит, де смотрите, как надо, техника безопасности, а ну руки от котлов. Видел бы ты, как львята бесятся, — с улыбкой рассказал Теодор.

Здоровье сына для лорда Нотта всегда было в приоритете, а о сквозняках, пронизывающих замок, он и сам знал. Как итог сын стал счастливым обладателем двух комплектов термобелья и уже предвкушал безбедную тёплую жизнь в подземельях. В итоге из магазина ушли с изрядными сумками, ведь гардероб ребёнка потребовал некоторого переосмысления. После ужина большая часть вещей отправилась в чемодан, снабжённый чарами расширения пространства, а на следующий день был Диснейленд.

С самого утра непоседливая детвора предвкушала приключения, не верить Энакину было нереально, он так красочно расписывал, что у Теодора едва слюнки не текли. Недолгая поездка на такси. Петуния, памятуя о «не шокировать», решила, что экономить на проезде нет смысла, да и, как оказалось, получилось даже дешевле. Так как все поместились в одну машину, благо минивэн это вполне позволял. Доехали с ветерком, а затем был Диснейленд. У более искушённых Гарри и Энакина, стоило им получить свои билеты в честь дня рождения, полный, не ограниченный ничем, кроме личной выносливости посетителя доступ, на целый день, уже прокладывался самый оптимальный маршрут. Тогда как Теодор смотрел во все глаза и не знал, чего же он хочет больше, интересно-то буквально всё. В итоге решили начать с разминки и выбрали аттракцион с названием Торнадо, выглядевший как гигантские качели. Затем были приключения Индианы Джонса и звёздная башня, космическая гора и колесо обозрения. От посещения башни ужасов, скрепя сердце, отказались, а что как магия взбрыкнёт, нет-нет, лучше не рисковать. После обеда были русские горки. Некоторые аттракционы пришлось посетить дважды, уж больно у мальчишек горели глаза. Закончился день в небольшом уютном ресторанчике. А затем до самой полуночи лорд Нотт выслушивал восторги сына. Тогда как Петуния справилась значительно быстрее, ибо для её мальчиков подобное в новинку не было, лондонский парк аттракционов не Диснейленд, конечно, но тем не менее. А затем были экскурсии: Лувр, Эйфелева башня и Елисейские поля, и многое, многое другое. К концу отпуска лорд Нотт постановил, что столько, сколько он прошёл за эти пару недель, он не проходил и за год. Но главным для мужчины было счастье сына. Когда воспитываешь ребёнка один, да ещё и стеснён в средствах, каждая его улыбка — это праздник. Сам же Теодор постановил, что магловский мир и впрямь не так уж плох и у них есть чего перенять, просто надо подходить к этому с умом.

По возвращении в Лондон выяснилось, что на внимание юного Нотта претендуют сёстры Гринграсс. Мальчик имел неосторожность написать в письме, что был в магловском Париже и что ему понравилось. А спустя сутки открыл подругу с совершенно неизвестной до селе стороны. Оказалось, что отец Дафны просто и без затей заседает в британской палате Пэров и имеет вполне себе официальный титул и, как следствие, статус в магловском мире. А последствием подобного жития на два мира было то, что его дочери, оказывается, окончили элитную детскую школу в Лондоне, что им совершенно не чужда опера и лондонский театр. Так и вышло, что Гринграсс молчаливо кивнул на дверь своего кабинета и, пока дети делились впечатлениями, взрослые обсуждали перспективы.

— Теперь ты понимаешь, почему я нейтрален? — спокойно поинтересовался глава семьи и лорд Нотт кивнул. — Мы слишком мало знаем об их мире, по крайней мере, для большинства из нас это именно так. Тот же Малфой совершенно уверен, что маглы — это тупое зверье, но, как я понимаю, ты уже не разделяешь его идеи.

— Я и раньше, если честно, сомневался, хотя я всё ещё считаю, что мы не должны забывать традиции, но это не значит, что мы не должны развиваться.

— Что ж, тогда добро пожаловать в клуб нейтралов.

— Да я бы рад, вот только… — лорд Нотт бросил красноречивый взгляд на своё предплечье, — если бы он реально помер, она бы исчезла.

— Боишься?

— Я не хочу войны, нас мало, а под конец лорд совсем спятил, не мне тебе пояснять, что из-за грани ничего путного вернуться не может. А то, что в ту ночь он…

— Я понял, думаешь, он нашёл способ удержать себя в этом мире?

— А по-другому метки не объяснить. Сын писал о событиях в школе и что ему до крайности не нравился Квиррелл.

— Да, моя тоже писала, что у него совершенно иррациональный интерес к Поттеру. Но это уже не важно, Дамблдор ищет нового преподавателя. Проклятье должности в действии.

— Не верю я в эту чушь, как можно проклясть должность? Предмет, помещение, человека, да без проблем, но должность — это не материальный объект, на что чары-то навешивать?

— Тут ты прав, но это же Дамблдор и ему все верят. — Далее обсуждали складывающиеся перспективы и реальность протащить те или иные изменения.

А тем временем в Литтл Уингинге происходило черт знает, что. Точнее чёрт-то как раз и не знает, а вот один домовой эльф явно был в курсе. Сначала он явился в игровую и начал нести бред о том, что Гарри Поттеру ну никак нельзя возвращаться в Хогвартс, а когда понял, что его доводы не достигают ушей мальчика, исчез. Но не успели братья переглянуться и обсудить произошедшее, как с первого этажа послышался перепуганный визг тёти Петунии и звон бьющейся посуды. Слетев вниз, братья увидели сидящую за столом миссис Вилкис, а на её голове и плечах сидел торт. Точнее он был по ним размазан. Но вот женщина отошла от первого шока, а тётя попыталась извиниться за свою неуклюжесть, но было уже поздно. Негодованию соседки не было никакого предела. И только когда она ушла, а Энакин привычно подправил настроение тёти, братья узнали, что, оказывается, торт ни с того ни с сего решил научиться летать. Братья дружно заявили, что не имеют к этому никакого отношения, но тётя им не поверила, как итог домашний арест на две недели. Никакого ТВ, ПК и прочих развлечений, единственным исключением были их возобновившиеся на лето тренировки.

— Ну, Добби, ну, тварь, вот попадёшься ты мне! — уже в которые раз за неделю грозился Энакин. Давить на ставшую практически матерью Петунию юный ситх не стал. Решил, что наказание будет наукой, чтоб не зевал, а эльфа было постановлено прибить, лишь только тот объявится. В Хогвартс видишь ли не ехать. Совсем того, что ли? Да если они с братом не явятся, а в особенности именно брат, начнётся такой кипиш… А оно нам надо? Ясное дело, что нет. В общем, тут без вариантов и в школу ехать придётся, хочешь ты того или нет. Да и не так уж и плохо в этом самом Хогвартсе. Скучно это да, но письма Теодора намекают на то, что будет что-то интересное и что это не квиддич. Дафна тоже написала пространное письмо с примерно таким же содержанием. Так что запертые под арестом дети жили исключительно надеждой на относительно скорую встречу с друзьями. Ведь ещё предстояло закупиться к школе.

В итоге в середине второй недели арест был снят, так как Петуния посчитала, что оба малолетних мага осознали свою вину и больше так не будут. А утром следующего дня пришли школьные письма. Изучая комплект требуемых книг, Гарри неуверенно моргнул.

— Тебе не кажется, что у нас чересчур много учебников по ЗОТИ?

— Нет, вот только я учитываю, что это не учебники по ЗОТИ, это, братец, приключенческие романы.

— И ты думаешь, что это нормально, что вместо учебника нам нужно читать эти, как их там, «Духи на дорогах» или «Встречи с вампирами»? — изумлённо вопросил Гарри.

— Ясное дело, что нет, но для верности, я думаю, что стоит проконсультироваться с Теодором и Дафной, а ещё лучше с их родителями, и вот ещё что. Мы не знаем, что это за автор, зато не мне тебе рассказывать, на что способны фанаты.

— Ясно, я понял, если что, то книги просто класс. Но вот их образовательная ценность вызывает некоторые сомнения.

— Схватываешь на лету, — улыбнулся Энакин, а спустя час из игровой вылетела неприметная сова, снабжённая артефактом с наложенными на него магло-отталкивающими чарами. Ответ с подтверждением встречи и уточнением времени вернулся спустя сутки. А спустя неделю состоялся выезд за покупками. После магического квартала Парижа лондонский казался каким-то ущербным. Одна только вывеска лавки Олливандера чего стоила. Уже на месте выяснилось, что их мальчишескую компанию разбавили сёстры Гринграсс. Девочек сопровождала их мать — леди Виктория. Аккуратно наведённые Энакином справки полностью подтвердили его первоначальные выводы касаемо учебников по ЗОТИ. А вот сопровождавший сына лорд Нотт задумался. То, что дела рода поползли вверх совершенно не значило, что нужно растранжирить всё заработанное, а теперь, когда на его глазах умилённые обаянием и талантом Локхарта маги отдают по полгалеона за книгу, образовательная ценность которой находится под большим таким вопросом, лорд испытывал некоторые, кхм, сомнения в целесообразности такой покупки, о чём и сообщил леди Гринграсс. Та сначала с лёгкой неприязнью, но оная быстро сменилась пониманием, стоило юному Нотту сообщить, что у него есть, правда, только «Духи на дорогах» и книга ему понравилась, вот только он не уверен, что повесть о приключениях молодого мага можно назвать учебником. В общем, не прошло и минуты, как леди Виктория и сама прониклась происходящим, и это самое происходящее её удивило. Она посмотрела на уже взятый было комплект книг и решительно положила его обратно.

— Если захочешь, то я дам тебе свои экземпляры, — пояснила она удивлённой дочери. Энакин же лучился довольством, его план полностью удался, а дело было в том, что стоило учебному письму попасть к нему в руки, как мальчик понял, что оно зачаровано, и эти чары ему категорически не понравились. Не понравились, так как притупляли критичность мышления. Сбросить так и не случившееся наваждение было легче лёгкого, и именно поэтому он подсказал брату, как правильно задать, казалось бы, так и просящийся вопрос. И вот первые результаты уже достигнуты, а затем произошло то, чего он, Энакин, никак не ожидал, братишка, также не поддавшийся наваждению и только теперь его заметивший, пролистал книги Локхарта, и удовлетворённо кивнув своим мыслям выдал.

— Лорд Нотт, я вынужден обратиться к вам, как к члену попечительского совета. Вы не могли бы разъяснить мне, на каком основании было нарушено уложение Хогвартса раздел два, статья четыре «Обязательная литература учащегося», пункт один данной статьи чётко говорит, что:

«Обязательная литература учащегося есть учебные пособия, образовательная ценность которых подтверждена экспертной комиссией в составе полного круга магов (шестнадцать человек) имеющих ранг не ниже мастера. Знак об утверждении учебного пособия должно разместить на форзаце книги, а также утвердить факсимильной копией печати совета попечителей школы чародейства и волшебства Хогвартс».

Пункт два той же статьи регламентирует следующий состав комиссии: из шестнадцати магов минимум пятеро должны иметь степень мастера по рассматриваемой дисциплине, также не менее трёх мастеров трансфигурации, четверо мастеров чароплетение и, как минимум, один артифактор.

Я просмотрел все книги и не обнаружил указанного в статье утверждения, а также печати попечительского совета. Вследствие чего я вынужден подать протест, лорд Нотт, прошу вас, как члена попечительского совета, принять меры и пресечь вопиющее нарушение уложения школы чародейства и волшебства Хогвартс, а также инициировать разбирательство, касательно неутверждённой попечительским советом замены учебных пособий. — Голос будущего второкурсника разнёсся по помещению, естественно, что его усиление не обошлось без Энакина, ну, не думаете же вы, что-то заклинание, что Флинт применил, дабы голос Гарри сумел заглушить нараставшую в тот момент в Большом зале панику, не было изучено?

Все присутствующие в магазине, а именно очередь за автографами, а также продавцы с изумлением смотрели в сторону ребёнка, и только автор книг решительно не понимал, что собственно происходит? Тем временем также присутствующий в магазине лорд Малфой, почуявший возможность щёлкнуть по носу Дамблдора, ловко увернулся от полезшего на него с кулаками мистера Уизли и, поставив тому подножку, уже шагал в их сторону.

— Лорд Нотт, леди Виктория, моё почтение, не ожидал встретить вас здесь в такой компании.

— Лорд Малфой, — холодно откликнулся лорд Нотт, которому совершенно не понравился намёк на неподобающую магу его уровня свиту. — Свою компанию, как и компанию для своего сына, я подберу сам, но, я полагаю, вы подошли вовсе не за тем, чтобы обсудить мой выбор спутников.

— Вы совершенно правы, — откликнулся чуть прищурившийся Малфой, но тут же вернувший своему лицу его обычное безстрастное выражение, переключил своё внимание на стоящего рядом с Теодором Гарри. — Мистер Поттер, не могли бы вы уточнить то, что вы только что произнесли, признаться, я слушал не с самого начала, но суть уловил. Как я понимаю, вас не устраивают учебные пособия по ЗОТИ?

— Добрый день, лорд Малфой, во-первых, я вынужден напомнить вам, что я являюсь наследником рода Поттер и не могу вспомнить, когда именно я позволил обращаться ко мне столь фамильярно. Что же касается сути вопроса, то тут вы совершенно правы, видите ли, я уже не единожды напоминал о подобном дирекции школы, а также, если помните, был одним из инициаторов прошлогоднего запроса в совет попечителей. Я весьма признателен за своевременное и плодотворное вмешательство, как совета попечителей, так и лично ваше. Новые мётлы, а также преподаватель, позволили Хогвартсу поднять лётное мастерство студентов на подобающий столь элитной школе уровень. Сегодня же я стал свидетелем очередного вопиющего нарушения уложения школы. Если вы изволите просмотреть книги за авторством господина Локхарта, вы, несомненно, обнаружите весьма достойную приключенческую литературу. Вот только с каких пор приключенческая литература по своей образовательной ценности встала в один ряд со специализированными учебными пособиями? Если вы желаете, я могу повторить озвученные ранее выдержки из уложения Хогвартса дословно. Суть же в том, что данные книги были назначены учебным пособием по ЗОТИ в обход попечительского совета, а также не имеют одобрения почтенной комиссии от отдела образования. Это значит, что учебными пособиями данные шедевры литературы являться не могут. Не считаете же вы учебником по истории, скажем, сказку о трёх братьях? Ведь если задуматься, то она о далёком прошлом магической Британии, но, вот беда, профессор Биннс не считает её учебным пособием. Хотя лично я не вполне уверен в том, что призрак в принципе может что-либо считать, и вот уже год как задаюсь вопросом на тему, как именно он проверяет наши эссе?! Ведь будучи призраком, он является неспособным взаимодействовать с материальными объектами. Я нисколько не подвергаю сомнению его компетентность, как преподавателя истории. При жизни профессор был глубокоуважаемым человеком, но, открою вам секрет, с тех пор, как он прекратил своё человеческое существование, на его уроках студенты занимаются чем угодно, но только не историей. Как следствие это ведёт к ухудшению качества образования. Самообразование — это прекрасно, но когда оно вынужденно заменяет мне то, за что я заплатил немалые деньги, это начинает настораживать.

— Весьма интересно, наследник Поттер, полагаю, я должен поблагодарить Вас, ведь если бы не ваше своевременное вмешательство, всё могло бы закончиться весьма некрасивым скандалом. Как глава попечительского совета, я немедленно инициирую разбирательство касательно данного дела. А также касательно призрака на должности преподавателя истории, как и вы, я не без уважения отношусь к профессору Бинсу, но ваши доводы видятся мне вполне рациональными. По итогам разбирательства все виновные понесут соответствующие наказания. Ведь вы совершенно правы, и уровень образования должен соответствовать.

— Благодарю, и надеюсь на то, что вы и далее будете принимать самое деятельное участие в судьбе столь нелёгкого дела, как воспитание и образование юных магов. — Откликнулся Гарри и, засвидетельствовав своё почтение лёгким наклоном головы, продолжил прерванный лордом Малфоем разговор с Дафной. Сам же старший Малфой весьма быстро откланялся и покинул магазин, у него было двойственное ощущение: с одной стороны, его, Малфоя, поставили на место, а по-иному реплику мальчишки Поттера касательно его, мальчишки, статуса было не понять. «Вот только мальчишка-то прав, Поттеры пусть и не блещут чистотой крови, но, тем не менее, род достаточно знатный, и, судя по всему, мальчик решил вспомнить, что он не просто мальчишка, но наследник. А с наследником ссориться себе дороже, такие имеют все шансы стать лордами, а это, это уже совершенно иной уровень. То, как мальчик говорит, ясно показывает, что с грязнокровками и прочим отребьем ему не по пути. Одна только его компания чего стоит, а то, что на место поставили, так сам виноват, вот кто тянул за язык, а? Два завуалированных оскорбления за раз, это прокол, нельзя так, мальчик — слизеринец, а Слизерин — это статус, кто бы там что не говорил. Что же до разбирательства, то оное будет громким, мальчик-то молодец и на место поставил, но и кость кинул, и кость эта весьма вкусна».

Комментарий к Глава десятая Книжная пыль

*Автор в курсе, что по линии Лондон Париж ходит не TGV, а Евро стар. Вот только в курсе ли вы что Евро стар это модифицированный для Британии и евротаннеля TGV? Модификация затронула габариты вагонов, а также аспекты безопасности, так как передвижение по тоннелю несколько отличается он наземного пути.

**И мне сейчас скажут, что-либо я туплю либо делаю из гоблинов идиотов. Ответ нет и нет, это гоблины делают идиотов из магов. А при том барыше, который они наваривают на биржах играя деньгами магов и получая тысячапроцентные прибыли… в общем на этом фоне мелкие транзакции в несколько десятков галеонов для них ерунда.

С момента закупки прошло два дня, и, наконец, грянуло, всю передовицу «Ежедневного Пророка» занимала скандальная статья за авторством некой Риты Скитер. У репортёрши был явный талант. А тем временем в Хогвартсе кипели нешуточные страсти. Дамблдор отбивался от набросившихся на него попечителей, а параллельно соображал, как же так вышло-то, ведь всё было рассчитано, и, главное, работало, работало ровно до тех пор, пока в дело не вмешался Поттер. «Опять этот несносный, совершенно не вписывающийся в планы мальчишка. Как же я так упустил-то, ну, что стоило озаботиться тем, чтобы старое уложение испарилось из библиотеки? — с тоской подумал Альбус. — А теперь уже поздно, что есть оно, что нет его, мальчишка вызубрил проклятую книжку от корки до корки. А ведь какой был план, какой план, столько денег, и вот так потерять. И ведь Локхарт всё подписал, вот она расписка-то. Половина суммы…» План был весьма виртуозен и элегантен: нанять писаку Локхарта не составило труда, как и напоить фирменным чаем, а после оного на столе у директора лежал подписанный контракт. Один из пунктов оного гласил, что половина выручки с продажи обновлённого учебного пособия по защите от тёмных искусств идёт Хогвартсу. Чуть-чуть подтолкнуть и у него на столе лежит список из всех семи книг автора. А учитывая цену и количество, а также то, что обязательным является только одно учебное пособие, нетрудно догадаться, что в отчёте для совета попечителей из семи книг фигурировать будет лишь одна.*

Вот только план приказал долго жить, стоило юному Поттеру открыть рот. Изменение литературы было отклонено, Локхарт, едва успевший похвастаться своим назначением, лишился должности, и не просто лишился, а ещё и понёс огромные убытки. Благо удалось откреститься от чар на письмах. Оные чары были призваны снизить критичность мышления по совершенно конкретному вопросу, так что это таки удалось свалить на Локхарта, де он заколдовал самопишущее перо. Собственно, так оно и было, ну, разве что к чарам Гилдерой не имел ни малейшего отношения. Этот идиот действительно верил, что его книги могли бы быть учебниками, он и в мыслях не допускал, что подобное попросту невозможно и как только закончил Рейвенкло?

Итогом же стало то, что на должность преподавателя ЗОТИ прислали одного из лекторов академии аврората. Не бог весть что, ведь там детьми не занимаются, но за неимением времени, а также наличием подтверждающих компетентность бумаг, Дерек Макмиллан стал новым преподавателем ЗОТИ. На фоне столь масштабного скандала совершенно незамеченным осталось то, что лорды Нотт и Гринграсс под шумок протащили замену преподавателя истории магии, а также внеклассные занятия боевыми единоборствами. Историю с общего одобрения попечителей теперь преподавала Батильда Бегшот, а внеклассные занятия по боевым единоборствам взял на себя отец Чжоу Чанг. Как оказалось, в Китае боевые искусства есть неотъемлемая часть магического обучения, и мало кто, оканчивая школу, не является обладателем хотя бы коричневого, а чаще всего чёрного, пояса. Что-то меньшее для азиатских магов — моветон. Ты, конечно, волен выбрать любой стиль, но не выбрать ничего… в общем, отлинять не прокатит. Мистер Чанг же как раз-таки выбрал именно традиционное для Китая ушу.

Именно так и получилось, что за пять дней до начала нового учебного года все срочно рванули покупать стандартную курсовую книгу по защите, а также обложили пошивные ателье, ведь оказалось, что для внеклассной практики боевых искусств мантия категорически не подходит. Наши же герои и в ус не дули, курсовую книгу Теодор взял в домашней библиотеке, а формой обзавёлся и того раньше, ведь отец оценил благотворное влияние боевых единоборств на магию сына, а также то, что его дружба с братьями даёт весьма неплохие результаты. Как итог трижды в неделю благородный лорд аппарировал сына в дом на Тисовой, откуда тот уже вместе с друзьями отправлялся на тренировку. То, как в считанные недели из немного расслабленного его сын превратился в поджарого мальчишку, радовало глаз, а сын хвастал едва начавшими формироваться кубиками пресса. Не сказать, чтобы лорд Нотт был таким уж сторонником мужской красоты, но по себе помнил, что жене весьма импонировало то, что у него нет ничего лишнего.

Лето закончилось, и впереди замаячил Хогвартс-экспресс. Кингс-Кросс, прощальные обнимашки, и только когда тётя уже покинула вокзал, братья выяснили, что попасть на платформу с первого раза у них не вышло. Итогом неудачи стала весьма неприглядная авария, а её следствием объяснение со смотрителем станции. Пришлось виновато опускать головы и мямлить про тяжёлую тележку. Смотритель погрозил пальцем и направился дальше. А братья с тоской посмотрели на часы. На платформе их ждут друзья, а до отправления осталось всего пять минут, ведь пока их распекал смотритель, время неумолимо продолжало свой бег. Спустя ещё тридцать секунд в барьер практически влетело рыжее семейство. Попытка повторить их подвиг увенчалась прежним успехом. Правда, теперь к их компании прибавился злорадно улыбающийся рыжий. Отставший от родителей Рон не нашёл ничего умнее, чем поржать над тем, что клятые гадюки не смогут попасть в школу, де в Хогвартсе теперь дышать будет свободнее. Пока мелкий идиот потешался, часы тикали и итогом его речи стало то, что рыжий также опоздал на поезд.

Следующие несколько минут братья выслушивали его гневную тираду, оказалось, что, по мнению львёнка, в его опоздании на поезд виноваты именно они. Мысль же о том, что он сам остановился и начал злорадствовать, в светлую голову шестого Уизли, видимо, не забредала. Терпение Энакина быстро подошло к концу и он, используя толчок силы, слегка прислонил оборзевшего львёнка к ближайшей стене, после чего направился в близлежащие кафе. Гарри, естественно, последовал за братом и вот они уже сидят за столиком и, пока Гарри бегал за снедью, Энакин достал ручку и бумагу и начал строчить письмо с просьбой о помощи. Обращаться в министерство не имело смысла, а пытаться покинуть вокзал самостоятельно два двенадцатилетних подростка не рискнули. Можно, конечно, связаться с тётей, но пока она вернётся в Литтл Уингинг и сможет ответить на звонок, а что как она заедет по магазинам? В общем, это не вариант, по крайней мере, не сейчас. Ещё несколько минут и вот красавица-неясыть, светло-серая в крапинку и с обалденно умными глазами, унеслась к адресату, правда, все вокруг видели обычного воробушка, что решил полакомиться крошками, да и был таков.

Едва вернувшийся в мэнор лорд Нотт был сильно удивлён догнавшему его посланию. А прочитав, вдвойне удивлённо вскинул брови, вот только на шутку просьба забрать застрявших на вокзале братьев походила мало. Ведь за лето молодой лорд прекрасно изучил мальчишек, иначе бы никогда не позволил сыну подобной дружбы, в общем, на розыгрыш послание не походило, так что пришлось аппарировать обратно на вокзал. Дети отыскались ровно там, где и обещало письмо, ни тебе истерики или ещё какого неконструктива. Сидят, чай пьют, идеальные слизеринцы.

— Добрый день, молодые люди, Энакин, знаешь, если бы это письмо было не от тебя, я бы не поверил, как это вы не смогли пройти через барьер, что за глупости?

— Никаких глупостей, лорд Нотт, мы на полном серьёзе в него буквально врезались, за что нас отчитал магловский смотритель. Затем мы ещё несколько раз пробовали, но барьер твёрд, как камень, хотя при нас, как минимум, семья Уизли преодолела его без каких-либо видимых затруднений, — спокойно откликнулся Энакин.

— Странно, но допустим, в любом случае поезд уже ушёл, хотя это не проблема, мы сейчас отправимся в Нотт-мэнор, а оттуда в Хогсмид. По поводу вещей не безпокойтесь, ими займётся мой домовик. — Не успели братья оглянуться, как их чемоданы и опустевшая совиная клетка исчезли, а затем настала уже их очередь. Немного неприятных ощущений и они оказались в довольно просторном, но весьма просто обставленном холле.

— Добро пожаловать в Нотт-мэнор, — спокойно сообщил хозяин поместья и, дав мальчикам оглядеться, продолжил, — экскурсию предлагать не буду, так как у меня не так много времени, да и дом не самый большой, и смотреть тут особо нечего.

Дом и в правду был не самым большим, добротный особняк в старом готическом стиле. От стен строения буквально веяло силой, и от глаз Энакина не укрылось, что дом стоит на месте силы. «Можно попробовать научить кое-чему Теодора, это может быть интересным». Следующие несколько часов мальчики провели в библиотеке, хозяин дома предложил им на выбор либо перебросить их в «Три Метлы» в Хогсмид и там ждать прибытия поезда, либо дожидаться прибытия экспресса в Хогсмид в его библиотеке. Мальчишки, естественно, выбрали второе. Чем праздно сидеть в кафе, уж лучше библиотека. Хозяин наскоро сделал пару пассов палочкой, давая мальчикам доступ в святая святых любого чистокровного. Естественно, этот доступ был ограничен, но и того, что разрешили, было за глаза. В общем, пока их сверстники тухли в купе и мечтали о таких удобных кроватях, а также грустили, что в тележке со сластями, как всегда, нет ничего посущественнее этих самых сластей, братья изучали старое издание истории Хогвартса. В школьной библиотеке такого точно нет, тысяча двести пятидесятого года издание, написанное на староанглийском языке, но мальчишки это спокойно читали. Когда об этом узнал лорд Нотт, то попросту не поверил домовушке и пошёл лично проверять, но домовик оказался прав, и братья, тихо склонившись над одним из самых древних фолиантов, описывающих британскую школу чародейства и волшебства, обсуждали то, какие изменения с тех пор постигли данный текст.

— Вот, смотри, — шёпотом вещал Гарри, — этой главы в новом издании совсем нет, а вот эта изменена. Ты только посмотри на это, я уже боюсь спросить, что сделали со шляпой! Вот же чёрным по белому критерии отбора, и ведь ни слова ни о храбрости, ни о хитрости, всё чётко и ясно.

— А Слизерин-то был дядька требовательный. Обязательно, чтоб грамотный и наличие даров, а вот леди Хельга брала всех склонных к целительству и магии земли.

— Ну да, это для зелий и алхимии надо грамоту, а руками водить может и неуч, был бы дар развит, — согласно закивал Гарри

— Зацени, — до ушей улыбаясь, сообщил Энакин и что-то показал брату.

— О Мерлин, бедный Годрик, мне его уже жаль, даже хорошо, что он этого не видит.

— Ага, ведь иначе в школе не осталось бы ни единого гриффиндорца, вот была бы потеха показать это грифам.

— Ага, но знаешь, мне их даже не жаль, да и нашим бы тоже досталось, особенно Малфою и ко.

Сомневаться в том, что дети, судя по всему, без затруднений читают весьма и весьма древний текст не приходилось, а вот выводы из этого напрашивались весьма и весьма интересные.

— Обед через десять минут, я не имею привычки морить гостей голодом, а посему прошу следовать за мной. — Прервал обсуждения братьев решивший обозначить своё присутствие лорд Нотт. Мальчишки обрадованно закивали и спросили, стоит ли им вернуть книгу на место прямо сейчас или же у них ещё будет пара часов до того, как они отправятся в школу. Немного подумав, лорд Нотт разрешил книгу пока не убирать, а сам пытался найти повод выспросить у мальчиков, где это они выучили письменный староанглийский, да ещё и на столь высоком уровне. Но выдумывать что-либо не пришлось, мальчикам было интересно мнение старших, и Энакин начал по памяти декламировать выдержки из книги, интересуясь, что по данному поводу может сказать чистокровный лорд. Ведь уметь читать — это совершенно недостаточно, нужно ещё и понимать прочитанное, а иначе это всё выеденного яйца не стоит.

В итоге за столом обсуждали тему распределения, а также того, насколько сильно оно отличается от того, что описано в так заинтересовавшем мальчиков древнем фолианте. Аристократ искренне хмурил брови, ему и самому было интересно, почему он раньше не задумывался над тем, что распределение по качествам характера выглядит несколько странным. Что человек, имеющий лишь одну ярко выраженную черту, это редкость. Нельзя быть только храбрым или только хитрым, человек многогранен и куда более дельно распределять людей по их склонностям, ну, или по типу личности. Тут на ум приходила магловская психология, книга, которую лорд Нотт изучил некоторое время назад. Так, к примеру, если собрать вместе группу экстравертов и амбивертов, то они вполне себе уживутся, а вот попади к ним интроверт и можно вешаться, вешаться, естественно, будет интроверт, так как энергия, что сопровождает деятельность экстравертов, будет бить ключом, и ключ этот будет гаечным, и бить он будет в основном по голове. По крайней мере, в той книге говорилось именно так, и вот теперь стало ясно, что распределение, как и многое другое, уже давно лишилось духа, заложенного основателями. Может быть, именно поэтому у них такие проблемы с образованием. Программа упрощается год от года, и вызвано это тем, что дети её банально не тянут. Вот только как тянуть-то, если те же маглорождённые, поступая в Хогвартс, не знают основ. А ведь на основах, тех самых, что впитываются с молоком матери, и держится магия! Вот и получается, что дети-то неучи, маглорождённые обижаются, что у чистокровных другая программа и требуют, чтобы им тоже преподавали, как если бы они были чистокровными, воспитанными в магическом мире. Эксперимент уже был и его признали неудачным. При Диппете были убраны различия в программах факультетов и всех стали учить по одной. Да, это сократило расходы, так как теперь преподаватели занимались сразу с двумя параллелями. Часов меньше, ставка ниже, нагрузка опять же пошла вниз. Вот только маглорождённые и прочие неучи физически не тянули и, как рассказывал дед, СОВ сдали от силы тридцать процентов. Но вместо того, чтобы вернуть, как было, был поднят вой. Всё это наложилось на войну, устроенную Гриндевальдом, и, как следствие, программу решили попросту упростить, ведь чем разбираться в причинах, куда как проще причесать всех под одну гребёнку, так вот и упрощают. До упрощались уже до того, что лучшей школой Хогвартс считается только на словах. А на деле многие отправляют детей на континент. Маглы и те умнее, у них не только от школы к школе уровень образования разный у них и в одной школе может быть несколько параллелей, которые делают уклон в разные области. Таким, как Малфой, наплевать, они оплачивают частные уроки и все всем довольны. А на деле уровень образования падает, и различия между магами только растут, разве что теперь к фактору маглорождённости, а значит, заведомо более слабой магической силы прилагается ещё и фактор денег. И если раньше магическое воспитание позволило бы даже самому захиревшему роду обучить ребёнка магии на должном уровне, то теперь так уже не получится. И помимо Хогвартса нужны ещё и дополнительные занятия, а это деньги, а что, если их нет, правильно, сиди и не высовывайся. Именно поэтому он, лорд Нотт, когда-то и пошёл за тёмным лордом. Молодой дурак, дома практически нищета, в Хогвартсе скукота, а ведь если магию не развивать, то, каким бы ни был задаток, толку будет пшик. Есть, конечно, уникумы, как не быть, тот же Снейп, да и Лорд. Но тех, кто способен учиться лишь по книгам, меньшинство. Да и куда их эти книги завели?! Тот же лорд в конце уже на человека похож не был. А все почему, да объяснить было некому, и основ не знал. Может, когда он и был моложе, то послушал бы, но то время давно прошло, а когда до всех начало доходить, во что они влипли, было уже поздно. И рты у всех были на замке, ибо помереть никому не хотелось. Именно поэтому, когда лорд убился об Поттера, все, кроме долбанутых фанатиков вроде Лестрейнджей, вздохнули с облегчением. В сказку про чудо-лоб мальчишки никто, естественно, не поверил, а маглорождённым, не знающим основы, прокатило. Схавали и не подавились, но праздновали все. Правда, недолго, так как метки никуда не делись. И вот мальчик с чугунным лбом появился в Хогвартсе. И тут же начал жечь напалмом.

Начал он с того, что попал на Слизерин и, что интересно, тут же там и прижился. Сумел заинтересовать его, Магнуса, сына. Теодор не то чтобы в ненависти к маглорожденным воспитан. Просто с детства усвоил, что отказ от традиций для мага есть верная смерть, смерть очень медленная и весьма мучительная. Но буквально в первом же письме сын взахлёб рассказывал о новых друзьях. Поначалу это вызвало безпокойство, а затем стало ясно, что новые друзья в достаточной степени поддерживают магические традиции и охотно в них вникают. Это несколько успокоило, а затем был скандал с мётлами, чуть позже с троллем. Ведь то, что Пророк молчал, не значило, что те, кому надо, ничего не знали! Все всё знали, другой вопрос в том, что промолчали. А потом было Рождество, и привычный мир дал первые трещины. Летний же отдых во Франции заставил о многом задуматься. Именно так лорд Нотт из замшелого аристократа ретрограда превратился в нейтрала. А затем был разговор с лордом Гринграссом, и стало ясно, что нейтралы — это не те, кто сидит за высоким забором, что у этих людей свои планы и что эти планы ему, Магнусу Нотту, вполне по душе. Традиции и нововведения, он сам имел возможность убедиться в действенности данного утверждения.

Глупо держаться за откровенные пережитки прошлого, но это ведь не значит, что нужно отказаться от многовекового наследия. У не владеющих магией есть чему поучиться, просто подходить к этому надо с умом, а не так, как это происходит сейчас. Подход Дамблдора может лишь подобных Артуру Уизли порождать. Хотя сей персонаж под большим вопросом, на людях он чудак чудаком, двинутый на магловской дребедени, а с тем же родственником-сквибом по линии жены они не общаются. Он, Магнус, лично слышал, как, как-то раз, Молли говорила об этом и, что примечательно, её голос был полон пренебрежения.

Как-то незаметно наступил вечер и за окном начало темнеть, и оторвавшийся от своих размышлений лорд Нотт посмотрел на часы. Без четверти девять, до прибытия поезда ещё минут тридцать, а значит, пора забирать мальчишек из библиотеки, а то опоздают ещё.

Скачок аппарации перенёс их прямо на станцию Хогсмид, и своим внезапным появлением дети до крайности изумили пришедшего встретить первокурсников Хагрида. Истовый сторонник светлейшего мага Британии не сумел сдержать своих чувств, что нахлынули на него, когда он увидел, как герой магической Британии появился, держа за руку самого что ни на есть Пожирателя смерти, о чём лесничий и сообщил. Аристократ лишь тяжело вздохнул, и уже начал мысленно готовиться к необходимости объясняться с друзьями собственного сына, но его мысли перебил отдающий льдом голос Энакина.

— Не смейте оскорблять людей только на основании того, что ваше, насчитывающее ажно три класса, образование не позволило вам выучить манеры в должной мере, — данное заявление сопровождалось тем, что полувеликан поперхнулся и стал отчаянно оттягивать ворот куртки.

— Энакин, не надо, он просто недостоин твоего гнева, я знаю, что ты и не думал забывать его прошлогоднего визита в наш дом, но, если на платформе прибывших учеников встретит труп лесника… в общем, я не думаю, что это будет хорошим началом нового года.

— Пожалуй, ты прав, брат, — с явной неохотой откликнулся Энакин, но захват отпустил, а спустя ещё секунд десять, совершенно не таясь от обалдевшего лорда Нотта, погладил воздух рукой и спокойно произнёс: — Ты забудешь всё, что только что произошло, и тебе совершенно неинтересен ни я, ни мой брат и достопочтенный маг, что находится рядом со мной. — Глаза лесничего явственно расфокусировались, а затем он послушно повторил сказанное Энакином, после чего отвернулся от прибывших и потерял к ним всякий интерес.

— Ну и дебил, не удивительно, что на него так легко воздействовать, — немного огорчённо сообщил Энакин и, видя приподнятые брови сопровождающего их лорда Нотта, продолжил: — Вы, вероятно, не в курсе, но именно вот это вот чучело отправили к нам в Литтл Уингинг, дабы рассказать моему брату о магии и Хогвартсе. Явился он аккурат в двенадцать ночи, выломал дверь и напугал брата и маму. Тогда я с перепугу вышвырнул его из дому. Но, не смотря на разбирательство в ДМП и немалый штраф, он, похоже, так и не понял, что ему не стоит приближаться ни ко мне, ни, тем более, к брату.

— Неожиданно и тем более удивительно, юноша, вы хотя бы приблизительно понимаете, что именно вы только что сделали?

— Магию применил, что же ещё, обычно я мирный, вы поймите, лорд Нотт, такие… они по-другому просто не понимают. Я не привык жаловаться, но, простите, в Хогвартсе творится бедлам, и я вынужден защищаться всеми доступными мне методами. И так как я ещё в детстве заметил, что могу заставить людей потерять ко мне всякий интерес, впервые это произошло, когда я был маленьким, и от того, смогу я удрать или нет, зависила моя жизнь, тогда я впервые отвёл глаза. Уже много позже научился внушать людям то, что я хочу. Работает не на всех, и, к примеру, будь на месте Хагрида Дамблдор я бы и пытаться не стал.

— Понятно, это весьма похвально, но, тем не менее, будьте осторожны.

— Я буду стараться, — совершенно искренне ответил Энакин. Именно в этот момент платформу огласил возвестивший о прибытии поезда гудок, это отвлекло лорда Нотта, всего секунда, и этого оказалось достаточно, чтобы Энакин успел внушить аристократу, что его, Энакина, способности ни в коей мере не угрожают ни ему лично, ни его сыну. По крайней мере, до тех пор, пока они не встанут по разные стороны баррикад. А уж он, Энакин, приложит все свои силы к тому, чтобы ни Теодор, ни его отец не свернули с уже наметившегося пути. «Братишке пригодятся верные союзники», — мысленно ухмыльнулся юный ситх и, поймав задумчивый взгляд брата, который явно почувствовал, что он, Энакин, что-то сделал, улыбнулся, мол «не переживай». А затем стало не до выяснения кто, что и где. Из прибывшего на станцию экспресса повалила галдящая толпа, а затем от ближайшего вагона раздалось удивлённое: «ПАПА?!»

Так и не дождавшийся друзей Теодор провёл поездку в обществе Дафны и Блейза и был до крайности раздосадован тем, что так и не сумел найти друзей. И вот стоило выйти на перрон, как пропажа обнаружилась, и не одна, а в компании с отцом, что откровенно возвышался над гомонящей толпой. Всё-таки Нотты всегда отличались приличным ростом, вот и отец со своими метр девяносто четыре смотрелся, как колосс посреди океана.

— Папа? — уже подойдя, повторил Теодор. — А…

— Твои друзья опоздали на поезд и попросили оказать им помощь, — пояснил едва заметно улыбнувшийся сыну аристократ, — я, собственно, уже ухожу.

— Хорошего вечера, отец, — откликнулся Теодор и, получив в ответ ободряющий кивок, переключил своё внимание на братьев. Ведь столько вопросов требовали ответа. А затем была прогулка до карет, и стоило занять места, как Теодора прорвало, а вслед за ним затараторил втиснувшийся к ним Забини. Суть же сводилась к тому, что друзьям было интересно, как это братья опоздали на поезд и почему на платформе с ними был именно лорд Нотт.

— Да дайте же уже ответить, Блейз, ты хоть минуту можешь помолчать?! — перекрывая голоса друзей воскликнул Энакин. — Эта история не на пару минут, но если вкратце, то нас не пропустил барьер, так и стояли перед ним, как два идиота. А когда поезд уже ушёл, решили написать твоему отцу. Ты ведь сам говорил, что ваш мэнор где-то недалеко от Оксфорда, это полюбому ближе, чем Хогвартс, поэтому я решил, что до Оксфорда сова долетит всяко быстрее, чем до декана. Вот и написал твоему отцу, а затем мы провели замечательный день в вашей библиотеке. Кстати, передай своим домовикам, что готовят они обалденно.

— Знаю, но, так и быть, передам, — хмыкнул Теодор и весело улыбнулся, представляя, как он приедет домой и скажет их единственному домовику, что де им очень довольны. Малыш будет счастлив, а когда домовики пытаются выразить свои искренние эмоции — это всегда так забавно.

Комментарий к Глава одиннадцатая Скандалы, книжные и не только

* Стоимость одной книги Локхарта 10 сиклей, умножаем на 7 ≈ 70 сиклей или 4 галеона и два сикля. Данное учебное пособие обязательно для всех студентов так что это около 350 комплектов по итогу мы получаем 4 и 2 * 350 ≈ 1441 галеон и 3 сикля делим на два и получаем 720 галеонов затем вычитаем ассигнования в бюджет, прописанные в договоре и получает 640 галеонов чистой прибыли. А также идиота препода, соответственно неучей студентов, а неуч студент равно управляемый гражданин, а управление — это власть. И не забываем, что ЗП Бинса ДДД также кладёт в свой карман, призраку то она всё одно без надобности.

Учебный год начался без каких-либо происшествий, не считать же за оное наикислейшую рожу директора. Складывалось такое впечатление, что бедолага подавился авоськой лимонов. Но ни кислый вид директора, ни отсутствие декана за преподавательским столом не могли испортить первое сентября. Но вот праздничный пир закончился, и ученики потянулись по своим гостиным. И второкурсники Слизерина, естественно, не стали исключением. Оказавшись в гостиной, дети увидели мерящего оную шагами декана, чем-то разъярённого декана. Стоило Гарри оказаться в его поле зрения, как на него обрушился чёрный вихрь недовольства, а также того, что о нём были лучшего мнения. Непонимающий же причины недовольства второкурсник совершенно искренне хлопал глазами.

— О, Мерлина ради, Поттер, прекратите спектакль, не делайте вид, будто вам неизвестно о том, что произошло!

— Но мне и в самом деле неизвестна причина вашего мной неудовольствия.

— Ещё скажите, что это не вы надоумили мистера Уизли прилететь в школу на отцовской машине.

—Чего?! — совершенно не наигранно вытаращился на декана Гарри. — Простите, профессор, но почему вы решили, что это был я? Я, конечно, допускаю, что у мистера Уизли настолько мало мозгов, что он, как вы выразились, прилетел в Хогвартс на машине, но, уверяю вас, сделал он это без моего участия.

— То есть вы утверждаете, что в его опоздании на поезд вашей вины нет?

— Профессор, я в действительности вынужден признать, что у меня и брата были проблемы с прохождением разделительного барьера, что ведёт на платформу девять и три четверти, но я решительно не понимаю, каким образом мои проблемы могли сподвигнуть кого-либо на описанное вами действие.

— А вот мистер Уизли говорит, что вы помешали ему пройти барьер, вследствие чего он опоздал на поезд, а после посоветовали ему полететь в школу, раз доехать он оказался неспособен.

— Я действительно столкнулся с мистером Уизли на перроне. Но всё было немного не так, ни я, ни брат не смогли пройти барьер. Мы в него банально врезались, как если бы это был не барьер, а самая обычная стена. Произошло это за пятнадцать минут до отправления. Далее мы старались не привлекать внимания и решить возникшее затруднение, но так как мы всего лишь второкурсники, то понять, что именно произошло с барьером мы, естественно, не могли. Приблизительно за пять минут до отхода поезда появилась чета Уизли, и они прошли барьер без каких-либо затруднений. Мы попробовали ещё раз, но результат вновь был отрицательным. Именно в этот момент рядом с нами остановился мистер Уизли. Он начал смеяться и говорить гадости, на что мы посоветовали ему отвалить. К сожалению, он так увлёкся, что сам опоздал на поезд, в чём тут же нас и обвинил. Вот только в чём тут наша вина? Ведь, в отличие от нас, он не имел никаких препятствий и спокойно мог пройти на платформу. Понимая, что поезд уже ушёл, мы направились в ближайшее кафе, дабы спокойно обсудить сложившуюся ситуацию и возможные варианты её решения.

— Я действительно сказал ему отвязаться, — вклинился Энакин, — но лететь куда-либо не предлагал. Моё выражение было довольно грубым, признаю, я сорвался, но кто бы, оказавшись на моем месте, не послал идиота? Мы устроились в кафе, и я попросил Гарри взять нам что-нибудь перекусить. Когда он вернулся с чаем и сэндвичами, мы устроили мозговой штурм, следствием которого стала отправка совы. Мы посчитали, что два двенадцатилетних ребёнка, разгуливающие по Лондону с чемоданами, привлекут куда больше внимания, чем если будут сидеть в привокзальном кафе. Спустя полтора часа наше письмо достигло адресата и за нами аппарировал лорд Нотт. После чего мы провели день у него в гостях, а ко времени прибытия поезда на станцию Хогсмид, лорд Нотт аппарировал нас на платформу. Учитывая всё вышесказанное, я, как и брат, не понимаю, какое отношение мы имеем к выходке мистера Уизли! Если у него нет мозгов, то это его личные проблемы. И кстати, что вообще произошло? Из ваших слов я понял лишь то, что указанный мистер Уизли изволил прибыть в школу по воздуху и что транспортом он выбрал отнюдь не метлу.

— Совершенно верно, мистер Скайуокер, их гриффиндорское величество изволили прибыть в школу на снабжённом чарами левитации автомобиле. По прибытии их гриффиндорское величество изволили протаранить Гремучую иву, чем нанесли последней весьма значительный ущерб. А оказавшись в кабинете директора, заявили, что во всем виноваты вы и ваш брат. Полагаю, вы понимаете, что у меня не было иного выбора, кроме как потребовать с вас ответа?

— Разумеется, профессор, я уверен, что если необходимо, то лорд Нотт подтвердит наше пребывание у него в доме, как и нашу непричастность к тому, что у мистера Уизли не хватило ума поступить сходным с нами образом. Я готов допустить, что вследствие межфакультетских разногласий Гриффиндора и Слизерина он не пожелал коротать время в одном с нами кафе, но на вокзале таких кафе не одно и не два. — С едва заметной улыбкой ответил Энакин, Гарри же своё согласие с братом выразил кивком. Братьям не потребовалось никаких объяснений и так ясно, что сей спектакль декан устроил для отвода глаз, ну, и из банальной мести одному не в меру бородатому директору. Поверить в то, что декан поверил бы в бредни шестого Уизли, было практически нереально, а вот в то, что директор сморозил уже не первую по счёту хрень, было очень даже легко. Декан же ясно сказал, что весь этот бред Уизли нёс в кабинете директора, и кислый вид господина директора, вероятнее всего, является следствием его битвы с их деканом.

Сам же Снейп, едва перешагнув порог общей гостиной Слизерина, победно ухмыльнулся, месть директору вышла на редкость славной. «И о чём только думал этот бородатый пень? Целый час выносить мозг и на ровном месте клепать обвинения в адрес моих учеников?! Да за такое… за такое… в общем, по зачину и почин. Просили поговорить, я поговорил, а то, что при всех в общей гостиной, так вы же не велели, чтоб разговор был приватным». Итогом задуманной мести стал «разнос» в гостиной, хотя разносом подобную беседу язык не повернётся назвать, скорее уж доведение свежих новостей до пытливых слизеринских умов. А в том, что оные умы информацией распорядятся с немалым умением и с не меньшим, чем он, Северус, усердием, декан Слизерина не сомневался. Слизеринцы, они ведь тоже живые и, как и львята, не прочь пошалить, вот только шалят они скрытно, но так, чтоб весь Хогвартс неделю обсуждал. Идущий по коридору Снейп не сомневался, что уже завтра Уизли сам будет не рад тому, что наговорил. Он, Северус, требование директора исполнил и с подопечным поговорил. Мальчик, естественно, всё отрицал и привёл нерушимые аргументы в свою защиту. То, что директор и не подумает побезпокоить лорда Нотта, не вызывало никакого сомнения. Месть же за почти часовой вынос мозга получилась весьма славной.

На следующий день от юного Рональда отсели даже собственные сокурсники. Началось всё с громовещателя, который ославил идиота на весь Большой зал, а затем по замку распространился слух о его подвигах. В общем, уже к обеду мальчик стал парией на собственном факультете, тогда как клятые братья, чтоб им икалось, сидят вон улыбаются. Дамблдор с укоризной смотрел на Снейпа и пенял ему на то, что он де просил поговорить с мальчиками, а не донести произошедшее до всего Хогвартса. Декан же лишь жал плечами и вяло отбивался тем, что поручение выполнено, и что в следующий раз надо более чётко формулировать задачу.

Весь следующий месяц было затишье, дети учились, преподаватели учили. Школьные команды по квиддичу тренировались в поте лица, готовясь к первой игре сезона. Именно вследствие данной подготовки капитаны сборных Гриффиндора и Слизерина выглядели столь по-разному. Маркус Флинт мечтательно улыбался, тогда как Оливер Вуд ходил мрачнее тучи. Первый матч сезона назначили на первую субботу октября. Школьники заполонили трибуны, и комментатор начал представление команд. Первыми на поле вылетели гриффиндорцы, комментатор, разве что не захлёбываясь слюной, расписывал достоинства гриффиндорских охотниц. Затем было представление Слизерина, команда серебро-зелёного факультета претерпела кардинальные изменения. Старая тройка охотников канула в лету. Стоило мистеру Кенту посетить одну единственную тренировку, как состав был кардинально пересмотрен. Так оказалось, что Эдриан Пьюси куда лучше смотрится, когда он в роли ловца. Всего-то и надо, чтоб ему не мешали сосредоточиться. С этой задачей прекрасно справлялись Монтегю и Боул. Услышав, о том, что своё место охотника он должен уступить юному поколению, Флинт поначалу обиделся, но, увидев то, что вытворяет эта троица, сам снялся с игры. Правда, ровно до того момента, как выяснилось, что, по мнению тренера Паддлмир Юнайтед, его место у колец. Позиция была быстро оценена, как и посоветованая всё тем же тренером метла. Вначале совет о замене Нимбуса-2000 на 1700 показалось издёвкой, но стоило попробовать, как стало ясно, что, несмотря на отставание в скорости, рывок у 1700 лучше, и Флинт разом оценил замаячившие перспективы. Ведь это позволяло молниеносно реагировать на атаку, тогда как более скоростные слизеринские охотники всегда успевали к потерянному мячу на пару секунд раньше, чем вооружённые 1700 Нимбусами противники. В итоге новая тройка охотников, сложившаяся из Скайуокера, Нотта и Поттера творила над стадионом, что ей вздумается, и остановить их было невозможно. Порой Флинт задумывался над тем, не имеют ли его новые охотники глаз на затылке?

Дополнительных глаз ни у братьев, ни у юного Нотта, конечно же, не было. А вот связь с Великой силой была, а про Великую в правилах ни слова. Как итог ускоренный курс молодого бойца и вот юный Нотт уже кое на что способен. Изначально имеющий определённые задатки мальчик очень быстро научился синхронизировать свои действия с братьями, и это порождало феноменальный результат. Матч начался всего десять минут назад, а Слизерин отличился двенадцатью голами. Двенадцать голов за десять минут — это каких-то пятьдесят секунд на забитие. И это с учётом вброса мяча и необходимостью показать класс для зрителей. Останавливаться юные слизеринцы не собирались. Пьюси же получил чёткие указания и парил в облаках, ища свою жертву, тогда как тройка второкурсников втаптывала Гриффиндор в грязь. Ни единого нарушения со стороны Слизерина, но ни догнать, ни отобрать мяч гриффиндорцы не могли. Не помогали даже нарушающие от отчаяния все мыслимые и не очень правила близнецы и прикрывающий их комментатор. Последний страдал весьма избирательной слепотой и упорно игнорировал все нарушения Гриффиндора, чем заставлял серебро-зелёную трибуну негодовать, но только до тех пор, как очередной нарушитель не оставался с носом. Братья же банально издевались и начиная с десятой минуты отбирали мяч лишь тогда, когда тот переходил на их половину. И, как бы не хотелось Ли Джордану проорать о нарушении, всё было чисто, и приходилось молчать, ведь иначе можно спалить манипуляции близнецов, а это потянет минимум на штрафной, а то и на пенальти. Правда, замалчивать удавалось далеко не всегда. Новый судья это не страдающая столь же избирательной, что и комментатор, слепотой мадам Хуч. Мистер Кент весьма быстро выявил дебоширов и, дав им почувствовать свою безнаказанность, свалился, словно камень с неба. Три пенальти подряд, пробитые Скайуокером, быстро остудили пыл рыжиков, и те присмирели.

Спустя ещё тридцать минут счёт на табло немилосердно показывал триста сорок ноль. Слизеринцы уже даже не нападали. Лишь реяли на своей половине и призывными жестами предлагали краснознамённым собраться с духом и пойти в атаку. Улюлюканье серебро-зелёной трибуны вторило действиям юных охотников. Именно в этот момент буквально в сантиметре от Гарри пролетел непонятно откуда взявшийся бладжер. Мальчик уклонился буквально в последний момент, а спустя пару секунд находившийся рядом Монтегю вдарил по назойливому мячу с такой силой, что тот улетел на половину противника, но спустя десять секунд всё повторилось. Бладжер возвращался и как приклеенный гонялся за Гарри. Свисток судьи остановил игру, вот только ополоумевший бладжер продолжал носиться за юным охотником. Игра в догонялки продолжалась уже около минуты, а бладжер становился всё злее. Безпомощный что-либо сделать судья более, чем остановить матч, не мог и теперь пытался придумать, что делать. Можно, конечно, приказать идти на посадку, но кто поклянётся, что в этом случае явно зачарованный мяч отстанет от мальчика? На метле у него хотя бы скорость есть. В отличие от судьи, Энакин безпомощен не был, ему хватило каких-то пары десятков секунд, чтобы выяснить источник столь немилосердного по отношению к брату намерения. Источник прятался под гриффиндорской трибуной и до крайности напоминал явившегося к ним этим летом ушастого оборванца. «Это ты зря, не стоило тебе этого делать», — зло оскалившись, подумал Энакин и, оторвав от древка метлы руку, стиснул её в кулак. Медленно так, даже почти ласково. Где-то под гриффиндорской трибуной в смертельной агонии забился домовой эльф, забился и затих навсегда, распахнув свои изумлённые глаза. Магическое существо так и не поняло, что именно его убило. Со смертью автора проклятье спало и бладжер, предприняв ещё одну попытку и вновь промахнувшись, уже не вернулся обратно.

Ещё пять минут над упавшим на землю мячом колдовал судья, а затем вынес вердикт, что к мячу применили эльфийскую магию и что ему ну очень интересно, кто это тут такой умный. Спустившийся на поле директор изображал кипучую деятельность, итогом которой стал пшик, да возобновившийся матч. А по прошествии ещё десяти минут Пьюси увидел заветный золотой мячик, тридцать секунд безумно-красочной гонки и крылатый мяч, зажатый в левой руке, воздет к небесам. Гриффиндорский ловец с досадой шандорахнул собственной метлой о трибуны. Итог был весьма прогнозируемым — перелом древка. Ну не рассчитывали создатели Нимбуса на столь варварское обращение, а вот гриффиндорский ловец не рассчитывал на штраф за порчу школьного имущества. На его беду, на трибуне преподавателей сидел прибывший на первую в жизни сына игру лорд Нотт. Мужчина решил таким образом поддержать наследника, а заодно насладиться игрой. Благо осведомлённый о тренировочном процессе декан уведомил всех заинтересованных о том, что шоу будет первоклассным. И вот теперь, видя столь пренебрежительное отношение к имуществу школы, член попечительского совета поднялся со скамьи и, отобрав у комментатора микрофон, объявил:

— Мистер Кут, если вы не в состоянии бережно относиться к школьному имуществу, то я, как член попечительского совета, вынужден наложить на вас взыскание. Факультет Гриффиндор теряет двести баллов, что до вас, то на вас будет наложен штраф в размере рыночной стоимости испорченной вами метлы, также вы дисквалифицированы из факультетской сборной. Надеюсь, что подобное станет уроком для всех студентов, — произнёс усиленный магией голос лорда Нотта. На трибунах воцарилась мёртвая тишина, а едва успевший приземлиться Теодор ойкнул, мальчик никак не ожидал, что на матче будет отец, и теперь не знал, радоваться ему или нет. С одной стороны, показал хорошую игру, а с другой… в общем, у страха глаза велики, и Теодор отчаянно замотал головой, прогоняя навязчивое видение, как отец говорит, что квиддич — это недостойное занятие, и что он немедленно должен покинуть команду.

Естественно, что все страхи были безпочвенны и быстро были вытеснены из головы, стоило только оказаться в кругу выбежавших на поле слизеринцев. Кто-то крикнул качать их, и, внезапно, Теодор осознал, что он летит и летит без метлы. Так продолжалось секунд тридцать. Легковесные второкурсники взмывали вверх и без затруднений подлетали приблизительно на метр, а то и на полтора. А когда удалось выбраться из объятия не в меру радостного факультета, Теодор оказался стиснут в объятьях отца. В этот момент все страхи окончательно растворились, ну не обнимают так, если недовольны.

— Я горжусь тобой, сын, — раздалось откуда-то сверху, и мальчишка зарылся в отцовскую мантию, большего ему было не надо. А затем был всеслизеринский пир. Можно сколько угодно говорить, что победы были и раньше, что кубок стоит у декана на полке, но так красиво не было ещё никогда. И даже их вечно мрачный декан официально разрешил пирушку, правда, настрого запретив спиртное, о чём и предупредил старост.

Пир после игры затянулся далеко за полночь и это несмотря на то, что юные звёзды квидичной сборной сребро-зелёного факультета давно смотрели сны. Старшим сие было совершенно не важно. А на следующий день, как и всю неделю после, основной темой разговоров был квиддич, а также то, что, судя по всему, все, кроме Слизерина, о претензиях на кубок могут забыть. По крайней мере до тех пор, пока текущие второкурсники не закончат школу. А тем временем оные второкурсники ходили на тренировки и учились, в общем, жили обычной школьной жизнью и, если не считать вездесущего львёнка Криви, то жизнь эта была вполне себе. История магии с заменой Бинса на Батильду Бегшот заиграла новыми красками. Пожилая леди была вовсе не прочь немного отклониться от учебника и пояснить те или иные моменты более подробно. ЗОТИ также потеряла весь прежний налёт комичности, как итог времени на шалости не осталось. Именно поэтому находка в виде окаменевшей миссис Норрис была как гром среди ясного неба, но примечательным в этом было отнюдь не то, что кто-то околдовал несчастное, безответное животное, а в том, что по совершенно необъяснимой причине завхоз был уверен в том, что в беде, приключившейся с его любимицей, виноват именно Гарри. Не помогало ни то, что мальчик и близко не подходил к месту происшествия, ни то, что профессор ЗОТИ, осмотревший несчастное животное сразу после Дамблдора, покачав головой заключил, что подобная магия не то что второкурснику, но и выпускнику Хогвартса вряд ли доступна. Уж больно специфические чары. Но завхозу всё увещевания были до лампочки. В общем, пришлось совершить променад до кабинета директора, где повторилось прошлогоднее чаепитие. На этот раз Гарри остался без поддержки брата. По крайней мере зримой для остальных. Ну невдомёк магам, что узы силы не разорвать, уж точно не преградой в виде стены обыкновенной, каменной.

От чая буквально пёрло добавками, и мальчик едва скрывал недоумение, дозу явно повысили. «Да что ж такое-то, хотя теперь ясно, чего это у Филча крыша поехала, бедный завхоз, и ведь не стыдно…» Стоящий на страже интересов студента декан заметил едва заметную заминку в момент, когда мальчик взял чашку. Любой другой решил бы, что мальчик просто искал хват поудобнее, любой другой, но только не Северус. О любви Альбуса к весьма особенным чаям декан Слизерина был наслышан и теперь боролся с искушением выбить злосчастную пакость из рук ребёнка. Но вот Поттер сделал большой глоток и добродушно так улыбнулся. Эта открытая полная беззаботной радости улыбка обманула бы кого угодно. Вот и директор лучился довольством и предвкушением. Сам же Гарри внутренне тихо ситхел, по крайней мере именно так подобное состояние называл братишка.

Вот только любимая тактика Альбуса, «расскажи мне всё сам», уже не в первый раз дала сбой. Ни наводящие вопросы, ни что-либо другое не сбило ребёнка с выбранной им темы. Мальчик взахлёб рассказывал о том, как он рад, что играет за сборную факультета, что новая историчка это просто чудо и что он не понимает почему её не наняли раньше, ведь она в сотню, нет в две, раз лучше незабвенного и до одури усыпляюще-скучного Биннса. Про ЗОТИ мальчик тоже не забыл. А на вопрос о летних каникулах взахлёб рассказал о своём участии в чемпионате страны по у-шу и о том, как занял второе место. Он даже порывался показать, как это самое место занимал, и это стало последней каплей, после которой директор не выдержал и отпустил ребёнка, с горечью понимая, что так ничего и не добился. Мальчик говорил и говорил взахлёб, вот только совсем не о том, что было так интересно директору. Сам же Гарри косил под дурачка и пока большая часть его «я» была брошена на ударную переработку директорских чайных добавок, оставшаяся выкладывала всё как на духу, вот только всё это было узко ограничено и структурировано. Ни слова лжи, но и ответов директор не дождался. Дурная часть сознания преднамеренно была запрограммирована рассказывать совершенно конкретные вещи, вещи, что были совершенно не интересны директору. Правда, Гарри и не думал скрывать того, что так жаждал директор, мальчик и вправду не знал, что он в действительности понимает змей. Правда, тут надо оговориться, что понимал Гарри не только змей, а вообще любую магическую живность. Не магическую тоже, но у последней понимать было особо нечего, так что она не в счёт.

Кабинет директора остался позади, как и его чай с клятыми сладостями, что пропитаны зельем доверия и прочей гадостью, и Гарри с интересом истинного естествоиспытателя прислушивался к эмоциям декана. Летние тренировки по переработке всяких не слишком полезных веществ не прошли даром и желудок уже не сводило от голода, по крайней мере не так, как в прошлый раз, да и братишка заверил, что припас еду. В общем как там у этих, как их там джедаев? Нет эмоций, есть покой? Вот и у Гарри эмоций не было, по крайней мере видимых. Всё естество ребёнка обратилось в слух. Идущий же рядом с ребёнком декан решительно офигевал. Второй раз, второй раз кряду директора подвели его чудесный чай и лимонные дольки. Мальчик смёл всё и даже не икнул, и при этом даже глазом не повёл. Правда, надо признать, что в этот раз мальчишка был куда как более разговорчив, вот только все его ответы были явно не тем, чего так жаждал услышать Альбус. Из размышлений Снейпа вырвала резкая остановка мальчишки. Поттер встал как вкопанный, а затем отмер и пристально так посмотрел на стену.

— Профессор, вы ничего сейчас не заметили?

— Нет, Поттер.

— Значит показалось, вентиляция наверно, — пожал плечами ребёнок и до самого подземелья более не произнёс ни слова. Уже оказавшись в своём кабинете, Северус задумчиво потёр подбородок. То, что и Поттер, и его брат весьма необычные студенты, Северус понял давно, но так как их необычность ни в коей мере не вредила факультету и даже наоборот, то он, Северус, делал вид, что ничего не замечает. Вот и сейчас, списав всё на необычность мальчишки, слизеринский декан поздравил себя и свой факультет с тем, что они утёрли директору и его лимонным долькам нос, и решительно выкинул из головы всё, не относящееся к проверке очередной пачки эссе. А тем временем в спальне второкурсников, Гарри рассказывал брату о том, что же именно заставило его остановиться посреди коридора.

— Ты не поверишь, но в вентиляционной шахте была змея.

— Ну и?

— Это не просто змея, она огромная, просто гигантская. Я её слышал, очень чётко и ясно, даже декана спросил, но он явно не в теме, так что пришлось ссылаться на вентиляцию.

— То есть ты хочешь сказать, что по замку ползает гигантская змея и делает она это внутри стен?

— Ага, — кивнул Гарри, — у нас тут вообще походу зверинец какой-то, то тролль забредёт, то цербер, теперь вот змея.

А к вечеру по замку пополз слух о том, что вслед за кошкой окаменел ещё и студент. Директор как всегда нёс чушь, а дети недоумевали, почему в школе до сих пор нет авроров. Возмущаться никто не стал, а Гарри не хотел выделываться, в конце-то концов, если директор так и не выучил прошлогоднего урока, то почему он, Гарри, должен что-либо делать за него. Как итог усилили тренировки, чего не сделаешь ради безопасности. Спустя пару недель Теодор также отчитался, что змеюку учуял и что она жуть какая страшная.

С тех пор ходили только вместе, а ещё лучше если со старшими. Бездействие директора убивало, а тем временем появилась следующая жертва.

— Бедная девочка, это не иначе как судьба, в прошлом году тролль чуть не зашиб, в этом году в камень превратили. Я уже боюсь представить, что будет в следующем году, — философским тоном изрёк Энакин, стоило декану, сообщившему о новом нападении, удалиться из гостиной.

— Ты ещё скажи, что знаешь, кто за всем этим стоит! — набычившись пробасил Флинт. — На нас и так косо смотрят. Учимся не так, играем не так, теперь ещё это.

В ответ Энакин лишь пожал плечами и уточнил, что ему просто девочку жаль. И что, что маглорождённая? Живая ведь. Ну и вообще девочек обижать — себя не уважать. — С этим утверждением несогласных не нашлось, а затем наступили каникулы. В этот раз выучившие урок прошлого года дети ещё за неделю до даты отъезда вручили декану подписанное тётей уведомление о том, что она желает видеть своих сына и племянника дома. Ответом им стал сухой кивок. В общем, проблем с отъездом не было. Ну, если конечно не считать за оные скандал в кабинете директора. Выяснилось, что Дамблдор уже подписал приказ, и что Гарри опять в списке остающихся. В общем, скандал вышел пребезобразнейший, а его итогом стало то, что слизеринский декан лично проследил за тем, чтобы оба его ученика сели на поезд и отбыли в Лондон.

Каникулы пролетели как один миг, рождественские забавы и рождественские же распродажи, в общем было весело, а главное увлекательно и приобретательно. Но всё хорошее имеет свойство быстро заканчиваться, вот и каникулы не стали исключением. Возвращаться в школу-магический зверинец хотелось не так чтобы сильно, но есть такое слово — надо. На этот раз каких-либо проблем с барьером не возникло и вскоре братья устроились в купе, а спустя ещё пять минут к ним присоединились Дафна, Теодор и пришедший с ними за компанию Забини. Стоило двери закрыться, как Теодор посерьёзнел и попросил Энакина закрыть дверь так, как он умеет. Блондин пожал плечами, но просьбу выполнил.

— В общем так, я знаю, что за тварь ползает по школе. Догадаться вообще-то было не сказать, чтобы очень сложно, но доказательств не было.

— А теперь получается есть?

— Ага, помните вы у нас в библиотеке историю Хогвартса читали? — братья синхронно кивнули. — Так вот, — продолжил Теодор, — там целая глава есть, называется «Стражи». В более новых редакциях о ней ни слова. И до нас дошла лишь исковерканная легенда о Монстре Слизерина. В общем, никакой это не монстр. Точнее монстр, но не всё так плохо, змеюка эта живёт в школе с момента её постройки и является хранителем одного из щитов замка. И до недавнего времени жила себе тихо и мирно. Тот же кальмар ни на кого не нападает, и даже спасает учеников, если те окажутся в воде. Так он, если что, тоже щит, а если точнее, то он страж водного щита, тогда как змей — страж земного щита. Что примечательно, есть ещё страж воздуха, но о его облике сказано, что он изменчив и появляется он лишь тогда, когда наступают поистине тяжёлые времена. В общем, согласно истории Хогвартса, василиск, а именно он и есть страж земли, а заодно и герб нашего факультета, опасности представлять не должен.

— Угу, вот только два окаменевших ученика и одна кошка говорят об обратном, — шёпотом откликнулась Дафна.

— Согласен, но вы не дослушали, — продолжил гнуть своё Теодор. — Я думаю, что в школе завёлся сильный менталист, змееуст и именно он потревожил змея. Если подумать, то взгляд василиска на минутку так смертелен, от него нет спасения, прямо как от авады, но никто из пострадавших не умер. Я, конечно, могу ошибаться, но вполне возможно, что стража обманом заставляют нападать. Ему внушают, что угроза уже в стенах замка и змей выползает из логова. Вот только вместо смертельной угрозы перед ним оказывается школьник. В общем, я почитал об этом, у василиска есть возможность контролировать свой взгляд. Так что у нас два варианта: либо один из щитов съехал с катушек, либо его вынуждают и если второе, то это объясняет не трупы, но статуи. Змей не желает убивать, но и противиться воле наследника, читай змееуста-менталиста не может.

— И что, что из того? Хочет он или нет это не важно, важно то что в школе опасно! — воскликнул отмерший Забини.

— Тут я согласен, — вклинился Энакин, — но вот в чём дело! Допустим, что в школу явятся авроры и даже возможно, что они справятся с василиском. Школа лишится одного из щитов, щиты поставлены основателями и большой такой вопрос, не станет ли ещё хуже.

— Ну и что ты предлагаешь?

— Я предлагаю изловить урода, что всё это творит. Что до щита, то с ним мы договоримся.

— Ага, змееустов у нас просто пруд пруди, прям каждый второй, — с нотками скепсиса откликнулась Дафна.

— Ну, один змееуст у нас и вправду есть, — не отворачиваясь от окна откликнулся Гарри. — Точнее, я вообще всех животных понимаю. Мне без разницы, змея это или жмыр, я и с собакой договорюсь, буде мне это потребно.

— Нифига себе, — воскликнул Теодор. — Это же редчайший дар, даже более редкий, чем парселтанг.

— Ну таким вот уродился, — пожал плечами Гарри и вновь отвернулся к окну.

С момента разговора прошло четыре месяца, за время которых не произошло ни единого нападения. Ребята даже понадеялись, что змей таки сбросил наваждение, но не тут-то было. Началось всё с того, что по итогам отборочных Слизерин уверенно лидировал, а Гриффиндор занял второе место. Как итог, крайняя игра в сезоне предстояла быть очень увлекательной. Вынесший из осеннего поражения неплохой урок Вуд пересмотрел состав сборной, и итог был весьма себе неплох. Шансов на первое место у ребят не было, не после того разгромного поражения в начале года, в общем, дошло до того, что Вуд обратился к Флинту с просьбой посодействовать, чтобы игра была красочной. Флинт доводам Вуда внял, и установка на игру была не столько результативность, сколько зрелищность. Ну не судьба грифам отыграть семьсот очков, не против текущего состава слизерина, а вот красивую игру — это можно. В итоге матч продлился около двух часов. Ловцы отрабатывали почти честно, и устроили аж три красочных гонки, в конце крайней из которых Пьюси умудрился схватить снитч одновременно с ловцом Гриффиндора. Одновременность касания подтвердила проведённая на месте проверка. Как итог боевая ничья, то бишь по сто пятьдесят очков каждому и итоговый счёт четыреста пятьдесят — пятьсот сорок в пользу Слизерина.

Празднование было в самом разгаре, но братья в нём не участвовали, ибо, сославшись на то, что не доделали эссе, умотали в библиотеку. В библиотеке они и правда были, но не долго и вовсе не ради эссе. Просто сила буквально трещала от напряжения, а игнорировать подобное — это себя не уважать. В общем, братья были полностью уверены, что назревает что-то, и это что-то как-то связано с ними. Именно поэтому они ушли подальше от сокурсников. Ведь если что, то отбиваться вдвоём куда как легче, чем когда за спиной товарищи. Магия василиску что слону дробина, у него шкура прочнее тролльей раз так в пять. Но если лишить тварь манёвра и быть готовым, то как знать, на чьей стороне окажется госпожа удача. То, что помощи от директора и профессоров не будет, было ясно, как и то, что змею выпустили специально. Тут вопрос не в том зачем, а в том, кто организатор. Прошлого года было мало, и директор, судя по всему, так и не успокоился. Все шансы были не раз взвешены и вывод был неутешителен: директору зачем-то нужно, чтобы Гарри продемонстрировал свои навыки змееуста. Сам же юный Поттер до последнего не собирался этого делать, вот только игнорировать послание силы себе дороже. Первый сон был месяц назад, тогда Энакин не на шутку перепугался, но взял себя в руки и, наученный горьким опытом прошлого, всё рассказал брату. В видении братишка сражался со змеёй и кажется даже побеждал, но было в этом что-то неправильное. Многочасовые медитации и десятки схем. В итоге было решено не прятаться. Именно так братья и оказались в коридоре что вёл в библиотеку.

— Убей его, — раздалось из-за спины и Гарри обернулся, с изумлением смотря на стоящего перед ним рыжего. В руках мальчишки была зажата чёрная тетрадь, а глаза, в общем, нет в них и капли разума, сразу ясно, что Уизли кукла, которой управляют. Тихий шелест дал знать, что змей совсем рядом, а затем произошло то, чего никто не ожидал. Мальчики готовились к бою, но стоило Гарри увидеть василиска, как он ощутил нечто странное, в груди стало очень тепло и мальчик с изумлением понял, что чувствует этого монстра не хуже, чем брата. Вот только к связи с братом он уже давно привык, и теперь пребывал в полнейшем шоке. Рыжий повторил свои слова, но змей не подчинился, вместо этого он замер и начал принюхиваться. Его язык пробовал воздух вокруг, а затем Гарри, словно в трансе, протянул к гиганту руку.

— Здравствуй, брат! Зачем ты пришёл сюда? Зачем сеешь раздор, — не своим голосом произнёс Гарри, для всех с его уст раздавалось шипение и нечто похожее на скрежет, но в коридоре его понимал не только змей. Энакин с изумлением смотрел на брата, на то, как пылает его аура. Ошибки быть не могло, это был не Гарри, точнее это был он, но здесь и сейчас с королём змей говорил четвёртый архистратег*. От глаз Энакина не укрылось и то, что между братом и одним из стражей Хогвартса есть сильнейшая ментальная связь. И чёрт возьми, если бы змеи могли удивляться, то в общем эмоциональный фон короля змей говорил именно о том, что змей в изумлении. Прошло долгих десять секунд, показавшихся вечностью

— Хоссяиин?

— Почему ты покинул свой пост? Почему напал на учеников?

— Я не хотел, мальчишка, он… — Сияющие звёздным огнём глаза мальчика переместились с змеиной морды на замершего столбом Уизли.

— Снова ты? В прошлый раз это был преподаватель! Теперь ты действуешь руками ребёнка. Тебе так неймётся умереть? Быть по сему, — считанные секунды, и книга в руках шестого Уизли истлела до состояния праха.

— Теперь ты свободен от чужой воли. Возвращайся к себе и впредь не допускай, чтобы кто-либо, назвавшийся моим потомком, подчинял тебя, ты только мой. Мне жаль, что я не предусмотрел, моя вина. — Заворожённый происходящим Энакин сам не заметил, как на его плече оказалась рука брата.

— Остальное я оставляю на тебя, Ал больше не покинет своего убежища. По крайней мере, до тех пор, пока я не призову его. Знаешь, брат — это печально, когда твои потомки творят что-то подобное. — Серебряные глаза встретились с синью небес и Энакин с изумлением осознал, что теперь он знает обо всем. Теперь было понятно, зачем в школе находится столь опасное по своей природе существо, и почему за прошедшие со дня его поселения тысячу лет не было ни единой жертвы.

— Положись на меня, брат, — с улыбкой откликнулся Энакин и подхватил начавшего падать братишку. — Всё хорошо, ты можешь на меня положиться, я сберегу тебя, — прошептал Энакин и, осмотревшись, понял, что король змей уже исчез, не оставив после себя ни единого следа. Сознание зафиксировало, что они не одни и, аккуратно пристроив безсознательного брата у стены, Энакин произнёс:

— Профессор, у вас есть выбор, вы можете помочь мне или же нет. Вы видели, на что способен мой брат и, я ему не уступлю, и даже превзойду, ведь, в отличии от него, я уже осознал себя. Сделайте себе одолжение, не губите собственную жизнь

— Вы в своём уме, Скайуокер? — покинув своё убежище, поинтересовался наставивший на мальчика палочку Снейп.

— Более чем, а вам я категорически не советую повторять ошибок небезызвестного вам Тёмного лорда. В отличии от него, у вас того, что вы, маги, называете крестражами, нет.

— Креессстражи? — изумлённо вскинув бровь вопросил Снейп

— Совершенно верно, один из них, кстати, только что был уничтожен. Всё ж таки ни магия, ни что-либо ещё не сможет защитить, если тебя пожелает уничтожить высокомерный**. Я настоятельно не рекомендую вам вставать у меня на пути, моя задача охранять брата, а когда он пробудится, мы решим, что да как.

— Высокомерный?

— Угу, видите ли, этот мир лишь стартовая площадка, там, за его гранью, есть множество иных миров, и я и мой брат пришли не отсюда. Причины вам знать незачем, достаточно и того, что я уже рассказал. Забавно, — спустя несколько секунд продолжил Энакин, — знаете, у вас ведь есть неплохой шанс. Просто не умирайте раньше времени и ещё, понимаю, звучит странно, но постарайтесь передать свою науку, это зачтётся. ТАМ меряют не здешними категориями, помните об этом.

— Я не…

— Сюда спешит директор и я, если честно, не удивлён, пропустить пусть и частичное, но всё же явление арлећа* * *

это надо… В общем, ещё минута и он будет здесь.

— Я понял, — несколько растерянно пробормотал Северус Снейп. Да и кто бы, окажись он на его месте, не растерялся. Увидеть своими глазами живого легендарного василиска самого Слизерина, а затем ощутить ЭТО. Объяснения этому он, Северус, не имел. Но ЭТО, оно было почти осязаемым и… нет, не описать, нет таких слов, всё не то. Оглядевшись, Северус с интересом отметил, что питомец основателя ушёл не безследно. «То-то чета Уизли будет рада», — хмыкнул себе под нос Северус, и именно в этот момент в коридоре появился директор.

— Северус, мальчик мой, и ты здесь.

— Да я вообще-то тут и был. Вёл своих студентов в библиотеку, я не вы, господин директор, и у меня на факультете в связи с нападениями введены строжайшие ограничения. И вот эта вот статуя прекрасное доказательство тому, что я прав, можете полюбоваться, что же до моих студентов, то я всё время находился рядом с ними и, готов под протокол засвидетельствовать, что когда мы вошли в коридор, сие украшение уже наличествовало. Будь я на вашем месте, давно бы взгрел Минерву, ведь если я не ошибаюсь, эта статуя один из её студентов. А учитывая, что это уже третий случай... В общем, у меня просто нет слов.

Дамблдор с укоризной посмотрел на застывшего соляным столбом гриффиндорца и попытался было выяснить, что это случилось с юным Поттером. Но мальчик смотрел на него почти невменяемыми глазами и, запинаясь, через слог тыкал пальцем в застывшего каменным изваянием сокурсника. Добиться от него чего бы то ни было кроме, «я это, а он тут», не получилось. Мальчик был в явном шоке, так что пришлось передать его на попечение его же декана, после чего заняться транспортировкой новой статуи в лазарет.

Комментарий к Глава тринадцатая Василиск, статуя и переполох

*Архистратег — вид деятельности, тоже что токарь, столяр или маляр. И напоминаю, что к церковному архистратигу небесных сил, архангелу Михаилу, архистратег отношения не имеет.

** Высокомерный — речь о прямом понимании этого слова состоящего из двух высокий и мера. Его мера велика, он физически больше нас. Мы крохи, детсад он аспирант. Мера — мерность. Есть трёхмерный мир есть пяти-десяти и даже много тысяч раз мерный.

* * *

Арлећ — название вида высокомерных существ. Конкретно 254 мерности, это их родной мир.

С момента крайнего нападения прошло три недели, учебный год подходил к концу. В школу наконец-таки прибыли авроры, но ни они, ни специалисты по магозоологии так и не смогли отыскать логово василиска. Директор даже сделал вид, что таки нашёл вход в тайные подземелья Слизерина и, что он де в женском туалете, что на втором этаже. Дошло до того, что с континента прибыл змееуст. Он несколько раз попробовал открыть проход, но это не дало никакого результата. Складывалось впечатление, что никакого прохода и вовсе нет. Школу обыскали сверху донизу, но так ничего и не нашли. Тем временем поспели мандрагоры и практически все жертвы пришли в себя. Единственным исключением стал Рональд Билиус Уизли, на мальчике перепробовали все средства, но, увы, всё было безрезультатно. Даже целители в святом Мунго развели руками, чары де не развеиваются. Слишком большая мощность, родители были безутешны, но всё, что смогли предложить целители, так это поставить статую их сына под наблюдение и ждать, когда чары естественным образом пойдут на спад. Остальные же жертвы благополучно пришли в себя и вследствие того, что пропустили целый год обучения, были освобождены от экзаменов. Энакин лишь удивлённо почесал затылок, не то чтобы он был не согласен с тем, что экзамены этой парочке сдать не светит, он просто понимал, что преподам глубоко чихать на то, что эти двое по сути пропустили курс и большой такой вопрос, как эта парочка будет нагонять!?

Хогвартс-экспресс прибыл в Лондон точно по расписанию, и шумная толпа школяров начала потихоньку рассасываться. Кто камином, кто аппарацией, маглорождённые, как и всегда, покидали платформу, проходя через разделительный барьер. Едва оказались на магловской части вокзала, как Энакин, вот уже почти пять лет добросовестно играющий единственного и, несомненно, любимого сына Петунии Эванс, помахал матери рукой и ускорил шаг. Короткие обнимашки и охи и ахи, по поводу того, как же он вырос. Гарри тоже досталось, так как подрос он вполне изрядно и явно нуждался в обновках. В общем, начались самые обычные летние каникулы, первый месяц которых прошёл совершенно буднично. Состоялась поездка на континент, на этот раз в Болгарию. Лорд Нотт сумел добыть билеты на европейский кубок по квиддичу. Играли Болгария и Россия, и игра была просто обалденной, обе команды не уступали друг другу, и вся троица слизеринских охотников, с восторгом взирающая на творимые их старшими товарищами по ремеслу финты, была уже не в этом мире. Все их мечты и помыслы были исключительно на квидиччном поле. Энакин даже поклялся, что кровь из носу, но он научит Пьюси финту Вронского, да и не только ему. А когда после игры выяснилось, что запись матча можно купить, в общем, устоять перед этими глазами Петуния не смогла и, не смотря на грабительскую цену в десять галеонов, таки купила столь желанную сыном магическую приблуду. К тому же уже вечером Энакин заявил всем желающим, что он будет не он, если не заставит этот проектор показывать не только этот матч, но и много чего ещё. Лорд Нотт заинтересованно кивнул, в уме он уже прикидывал, что можно было бы получить, коли затея юного Скайуокера увенчается успехом. Мальчиком Энакин рос многообещающим и, судя по письмам сына, из него получился бы талантливый артефактор. По крайней мере, идеи у него были на редкость интересными, вот только профессор по рунам запорола чаяния ребёнка на корню. Мальчик ещё осенью подходил к ней с вопросом, но женщина смерила его скептическим взглядом и сказала приходить через год. Энакин тогда даже обиделся поначалу, а затем, в ответном письме, лорд Нотт разъяснил, что руны не просто так начинают только на третьем курсе, что там де надо, чтоб магический поток был стабилен и что ожидать чего-либо подобного от двенадцатилетнего мага не стоит. В общем, безнадёжное это дело, и он конечно же понимает, что свербит во всех местах, но потерпеть всё же придётся. Как итог пришлось ограничиться исключительно теорией и, всё же Энакин прекрасно понимал, что он вот хоть прямо сейчас более чем соответствует всем необходимым требованиям. Да что там говорить, если даже Теодор, начавший постигать пути великой, всего несколько месяцев назад уже вполне уверенно держал необходимую концентрацию.

Как итог второкурсники постановили, что преподавателей рун и нумерологии, а именно эти предметы дети решили взять на предстоящем им третьем курсе, ждёт немалый такой сюрприз. А летом к их компании присоединились сёстры Гринграсс. Отец девочек посчитал, что отдых в компании сверстников это именно то, что нужно его дочерям. Так и получилось, что лорд Нотт оказался ответственным сразу за трёх малолетних магов, и это не считая того, что сквиба Петуния, случись что, вряд ли смогла бы чем-либо помочь, так что и её дети тоже были на нём. Последние, как и собственный отпрыск, радовали спокойствием и сдержанностью. Каждое утро мальчики начинали с физических упражнений. Поднаторевшие за прошедший год мальчишки трудами мистера Чанга легко сдали экзамен на первый ЦЗИ и теперь имели право повязать коричневый пояс, следующим был уже чёрный, Чанг-сенсей был просто в восторге и клятвенно заверял, что он не он, если к седьмому курсу мальчики не сдадут на мастеров. Присоединившийся к ним Теодор также не топтался на месте и счастливо улыбался, представляя, как явится на тренировку с повязанным оранжевым поясом.

Каждодневные тренировки, непременно заканчивающиеся учебными спаррингами, привлекли внимание женской половины, и если раньше Дафна справедливо полагала, что не женское это дело ногами махать, то вот посмотреть на выступление мальчиков было очень даже ничего. Таких красавчиков хоть сейчас под венец. Астория же пошла ещё дальше, и приставала к Энакину до тех самых пор, пока он не помог ей с медитацией. Так и пролетело лето, целый месяц в солнечной и приветливой Болгарии и только на второй неделе августа загорелые и довольные больше просто некуда дети вернулись домой. Стоило пересечь порог родного дома, как взрослые с облегчением выдохнули. За всю поездку ни единого происшествия, это ли не радость? Но не тут-то было, с момента возвращения прошло едва три дня и нате вам здрасьте. Петуния аж подпрыгнула и перекрестилась, когда по телевизору показали фото опасного преступника и маньяка-убийцы Сириуса Блэка. В память что-то смутно заворочалось, но так и осталось где-то там. Так что итогом репортажа стал серьёзный разговор с детьми, вся суть которого сводилась к тому, что к незнакомым людям подходить нельзя, и если что, то сразу же надо звонить в полицию. Мальчики послушно кивали и клялись, что уж они-то ни в жизни. В общем, итогом разговора Петуния осталась довольна, а к шести часам в гости пожаловал Лорд Нотт. Вежливо раскланявшись, мужчина сообщил, что пришёл по делу и следующие два часа обстоятельно пояснял, какие именно последствия имеет побег некоего Сириуса Ориона Блэка. Оказывается, это для маглов он маньяк-убийца и так далее. А для магов этот человек представляет куда как больший интерес. Вперво стало ясно, что мистер Блэк, вполне вероятно, имеет виды на совершение совершенно конкретного преступления:

— Мы с друзьями полагаем, что мистер Блэк может попытаться найти Гарри. Я понимаю, как это звучит, но скорее всего это именно так. Видите ли, в архивах министерства весьма недвусмысленно записано, что мистер Блэк является крёстным отцом вашего племянника, и тут стоит вопрос, как именно он стал крёстным. Если имел место быть полный обряд, то это ставит под вопрос саму возможность того преступления, за которое он был отправлен в Азкабан. Ведь магический крёстный — это не просто слова, это нечто гораздо большее. Не буду вдаваться в подробности, но суть в том, что магический крёстный — вот никак не может навредить крестнику, ни косвенно, ни прямо, ни как-либо ещё. Магия крестнических уз просто не допустит подобного. Но всё это относится исключительно к истинному магическому крёстному. Если же обряда не было вовсе, либо оный был проведён криво, то никакой защиты такие псевдо узы не дадут. В таком случае ценность записи о крёстном отцовстве сводится к нулю, это просто слова, за которыми ничего нет.

— А проверить можно? Ну, в смысле, есть у моего брата крёстный или нет! — тут же поинтересовался внимательно слушающий аристократа Энакин.

— Разумеется, для этого необходимо провести один не слишком сложный обряд. В принципе, я и мои друзья можем сделать нечто подобное.

— Тогда давайте проведём проверку!

— На подготовку ритуала потребуется несколько дней, и я хотел бы избежать ненужного риска. Именно поэтому я прибыл к вам, как только узнал о произошедшем. На данный момент самым целесообразным представляется считать мистера Блэка условно опасным. Я так понимаю, что мистер Поттер согласен на проведение ритуала. — Получив утвердительный кивок со стороны зеленоглазого брюнета лорд Нотт продолжил. — К сожалению, я не могу пригласить вас в свой дом, и предвещая ваше непонимание. Дело в вашей матери и соответственно тёте. Не одарённому магией человеку не рекомендуется длительное пребывание в магическом доме. Если бы речь шла о часе-другом всё было бы нормально. Более длительное пребывание сквиба, а уж тем более магла в подобных местах может весьма негативно отразиться на здоровье последнего. И думается мне, что ни Энакин, ни Гарри не согласятся оставить этот дом, зная, что быть может их самому близкому и родному человеку угрожает опасность.

— Вы правы, лорд Нотт, и мы благодарны за предупреждение. Если вас не обременит, то будем признательны за проведение озвученного вами ритуала. Что до мистера Блэка, то будем надеяться, что ему до меня нет никакого дела. А если и есть, то оно не причинит вреда ни мне, ни моим близким.

— Согласен, о дате проведения ритуала я сообщу, благодарю за гостеприимство. И вот ещё, возьмите вот эти медальоны, на них наложены протеевы чары. Если вы почувствуете угрозу, сожмите их в руке, так я узнаю, что вам нужна помощь.

Вот уже полчаса, как в доме остались только Петуния и двое тринадцатилетних подростков. Все обитатели дома сидели в гостиной, и тётя старательно припоминала всё, что знала о как оказалось лучшем друге Джеймса Поттера. По её словам человеком Сириус был не очень приятным. Тот же лорд Нотт уж точно ни разу не маглолюб, но по вопросу общения с этими самыми маглами дал бы многократную фору. Тут, конечно, сказывалось то, что его взгляды за крайние два года претерпели кардинальные изменения, но изменения изменениям рознь. Безпричинной ненавистью к не обладающим магией молодой аристократ и так не страдал, а когда стало ясно, что по крайней мере с некоторыми из маглов вполне себе можно вести дела, так и вовсе посчитал своим долгом, как он выразился, освежить свои знания о не магическом мире. Под данной обтекаемой формулировкой скрывалось ни что иное, как выучить с нуля. Ведь мир маглов разительно отличался от того, что им рассказывали на магловедении. Так прошло пять дней, мальчики, как обычно, занимались во дворе, и именно в этот момент Энакин обратил внимание на большого чёрного пса. Было в нём что-то, что привлекло его внимание. Ещё несколько секунд и стало ясно, что никакой это не пёс. Его отпечаток в силе был весьма во многом схож с тем, какой имела профессор МакГонагалл, когда на первом уроке продемонстрировала им, тогда ещё первокурсникам, анимагическое превращение.

Более детальное наблюдение дало весьма интересную информацию. Первым было то, что объект был однозначно не враждебен, вторым открытием стало то, что между братишкой и этим неизвестным таки имеется связь. Природу её понять не удалось, но Энакин заподозрил, что это и есть те самые крестнические узы, а на закуску было общее истощение и лёгкая степень невменяемости объекта. Последнее с головой выдавалось довольно сильными всплесками, аура предположительно Блэка более всего напоминала неровно остриженного дикобраза. На принятие решения было не так чтобы много времени, так что Энакин переглянулся с братом и, получив едва заметный кивок, просто и без затей вырубил псину силой, благо способ сделать это быстро и безболезненно наличествовал. Как только предположительно Блэк засопел безпробудным на следующие пять часов сном, Гарри активировал свой амулет. Долго ждать не потребовалось, каких-то тридцать секунд и невдалеке от них появился лорд Нотт. Проследив указанное мальчиками направление, он обозрел дрыхнущего предположительно Блэка и хмыкнул.

— Не знал, что он ещё и анимаг, зато теперь ясно, как именно он сбежал.

— Не убивайте его, он неопасен, по крайней мере, навредить он не хотел, — обратился к аристократу держащийся на безопасном расстоянии Гарри.

— Для подобного у меня нет полномочий, — откликнулся лорд Нотт. — Вот если бы он нападал, то тогда был бы другой разговор, а так… ну да ладно, я всё равно сюда собирался, для ритуала всё готово. Что до Блэка, то покамест поспит у меня в подвале, а позже будем думать, как с ним быть.

Следующие два часа размещали Блэка, разместили с относительными удобствами, а как только убедились, что повторить свой подвиг предположительно крёстный национального героя не сумеет, занялись непосредственно ритуалом, долженствующим ситуацию с этим самым крёстным прояснить. Именно во время проведения обряда Гарри познакомился с отцом сестёр Гринграс, а по его окончанию все крепко задумались. Связь Энакину не померещилась и Блэк действительно оказался полным магическим крёстным мальчика, а это значило, что оный самый Блэк и чихнуть в сторону крестника не может, а что как бациллой заразит?! В общем, в свете вскрывшихся фактов оба лорда заперлись в рабочем кабинете хозяина дома, а дети нашли время выбраться в сад. Трое мальчишек, летние каникулы и полная свобода действий, ну что может быть веселее? Правда, спустя два часа детские забавы пришлось прервать, так как в сад спустился лорд Нотт и спустя тридцать минут проинструктированный подросток тринадцати лет от роду стоял напротив зарешеченной двери одного из подвальных помещений Нотт мэнора, служившего временным пристанищем крёстного. Мальчику предстояло провести свой первый в жизни допрос. В виде поддержки рядом, но не в поле видимости допрашиваемого находился Энакин, а чуть дальше оба лорда. Надежды на то, что после двенадцати лет Азкабана Блэк всё ещё адекватен было немного, но напасть на крестника он не смог бы даже полностью обезумев.

— Энервейт, — прошептал лорд Нотт, и худющий, до просвета костей, лохматый чёрный пёс зашевелился, поднялся на лапы и помотал головой.

— Мистер Блэк, не могли бы вы принять свой истинный облик, я знаю, что вы мой крёстный, но на всякий случай предупреждаю, чтобы вы не делали резких движений, я обучался весьма специфическим боевым искусствам, так что в общем не советую, — старательно подавляя нотки неуверенности в голосе произнёс Гарри. «Да с василиском общаться проще», — пронеслось в голове, и мальчик невольно улыбнулся, вспоминая пересказ давешних событий.

— Гарри, Гарри это ты?! Я не, ты не, я…

— Мистер Блэк, я прошу прощения, но я вас не знаю, точнее не помню, и так уж получилось, что полученное мной воспитание, а также некоторые жизненные уроки отучили меня от безоговорочного доверия взрослым. Если вы хотите, чтобы мы действительно перешли на «ты», то вам придётся это заслужить. Начать можете с того, что расскажете, что же всё-таки произошло в ту злополучную ночь, когда не стало моих родителей. И сразу предупреждаю, не надо заливать про то, как я похож на папу. Я в маму пошёл и не только глазами, но и мозгами. Рассказы о весёлой четвёрке мародёров также можете оставить при себе. Одно только ваше самоназвание вызывает у меня однозначно негативные ассоциации, а рассказы очевидцев лишь укрепляют во мнении, что быть похожим ни на вас, ни на отца мне вовсе не хочется. Теперь же предлагаю вам ответить на мои вопросы и первый из них: кто был хранителем фиделиуса?

— Гарри, я…

— Мне показалось, что я достаточно ясно выразился, я ведь не называю Вас Сириус. Понимаю, вам тяжело, вы только что сбежали из очень жуткого места, но если вы не желаете отправиться туда вновь и сделать это в ближащие пару часов, то вам стоит ответить на мои вопросы.

— Хранителем тайны был Питер, эта крыса…

— Я правильно понимаю, что речь идёт о человеке по имени Питер Петтигрю?

— Да, Гарри, он, прости я не…

— Не стоит, от ваших извинений мне ни тепло ни холодно. Второй вопрос: почему вся магическая Британия уверена, что хранителем фиделиуса являетесь именно вы?

— Это... это... — Сириус облизал пересохшие губы, — это была моя идея, я предложил Джеймсу, думал, что пока все будут охотиться за мной…

— То есть, вы хотели принять удар на себя и таким образом вывести истинного хранителя тайны из-под удара?

— Да, я не…

— Постарайтесь не сбиваться с мысли, следующий вопрос: почему вы не исполнили свой долг крёстного?

—Я… Я, — несколько обезкураженно пробормотал Сириус

— Хорошо, я перефразирую вопрос: почему вы не забрали меня с места нападения, а вместо этого бегали за оказавшимся как я понимаю нечистым на руку приятелем.

— Я… там был Хагрид, он сказал, что его послал Дамблдор и что он велел ему забрать тебя, я не хотел честно, но я… я…, нет, не могу, не помню. Держу тебя на руках, а затем дым, развороченная улица и авроры.

— То есть вы не помните, как так получилось, что вы передали меня абсолютно чужому для меня получеловеку и погнались за тем, кто предал доверие моих родителей?

— Магией клянусь, Гарри, я…

— Не стоит разбрасываться подобными клятвами, Блэк, — раздался спокойный голос только теперь появившегося в поле зрения лорда Гринграсса. — Вы прекрасно справились, Гарри, что до тебя, Блэк, если хочешь жить, сделаешь как я скажу.

— Магнус, нужно подготовить процедуру перевозки, я подниму свои связи, суд инициируем в Германии, и если тебя оправдают, Блэк, — а я постараюсь этого добиться, — в пол оборота произнёс лорд Гринграсс, — помни о том, что именно твои действия привели к тому, что твоего крестника воспитывали маглы, не мне тебе рассказывать, каково это, когда наследник подобного Поттерам рода растёт в изолированной от магии среде. Полагаю, что даже твоих проеденных дементорами мозгов таки хватит, чтобы осознать, что маглы просто не в состоянии воспитать сильного мага. Это тебе не слабенький маглорождённый, у которого первые всплески начинаются дай бог в семь-восемь лет. Так что пока будешь приводить себя в порядок и отсыпаться, подумай о том, каково было твоему крестнику и каково было окружающим его людям.

— В восемь, я чуть не сжёг дом, — грустным голосом произнёс Гарри. — Тогда от катастрофы спас первый магический выброс братишки, Энакин, на моё счастье, не иначе как чудом потушил пламя. Но тётя говорила, что я магичил с самого начала, то тарелку с кашей подожгу, то окажусь на крыше высокого здания, а сколько раз меняли проводку и прочую бытовую технику... — сочувственные взгляды обоих лордов были вполне искренними, как и неподдельная печаль в глазах крёстного, кажется, до него таки дошло то, насколько опрометчиво он поступил, променяв собственного крестника на погоню за предателем.

Оставшиеся до конца каникул дни были посвящены подготовке к предстоящему отъезду в школу. Чемоданы уложены и загружены в багажник, два часа по лондонским пробкам и вот он — стоящий под парами Хогвартс-экспресс. Поездка протекала вполне буднично, но ровно до того момента, как поезд внезапно начал сбавлять ход.

— Разве мы уже приехали? — удивлённо вопросил Гарри и демонстративно сверился с часами.

— Не думаю, по крайней мере платформы не видно, странно... — именно в этот момент Энакин ощутимо напрягся. Мальчик едва заметно повёл плечами.

— Не нравится мне это. Гарри, Тео, закройтесь как я вас учил, я чувствую нечто странное и оно мне не нравится. — Сидящие в купе дети переглянулись, но спорить не стали. А спустя пару минут и они ощутили, что у безпокойства их товарища имеется весьма конкретный источник. Девочки нервно заёрзали, но спустя миг успокоились, а ещё через минуту дверь в их купе отъехала в сторону и на пороге показалось оно. Неведомо что, одетое в дряхлого вида чёрный балахон, и от него веяло такой жутью, что дети вжались в спинки сидений. Тварь повела головой и остановила своё внимание на младшей сестре Дафны. Девочка ощутимо спала с лица. Дальше Энакин ждать не решился, сквозь призму силы весьма чётко вырисовывалась совсем неприглядная картина. Тварь питалась, в буквальном смысле этого слова. Возможно, что для не обладающего силой человека или что более верно необученного её путям это и осталось бы тайной, но вот от взора Энакина действия твари не укрылись. Кто-то едва слышимо прошептал «дементор». «Так вот как ты выглядишь! Очень интересно и какой же идиот решил, что ты питаешься эмоциями? Э нет, так не пойдёт!», — подумал Энакин и, сосредотачиваясь, отогнал гудящий в голове крик. Мидихлорианы на эту тварь реагировали весьма сильно, а если точнее, то они умирали и этот процесс был для них весьма болезненным. Первое, что сделал Энакин, так это укрепил щиты, что встали на пути вечно голодной твари непреодолимой стеной. А затем резко вскинул руку и потянулся к твари. Сила взметнулась, повинуясь своему хозяину. На несколько мгновений купе озарилось алым сиянием, по силе прошла рябь, и опустевший чёрный балахон, лишившись своего хозяина, кучковатой хламидой упал на пол. Энакин повёл головой, словно бы разминая затёкшую шею.

— Вот блин, дают, то лич, то василиск, теперь вот тварь, буквально пожирающая магию, что дальше?

— Э… что это было, куда оно делось, Энакин, ты… — посыпалось со всех сторон.

— Тишина, блин, объясняю на пальцах, не знаю какой дебил решил, что эта тварь жрёт исключительно эмоции. Жрёт она магических симбионтов, а точнее их жизненную энергию. Смерть тех микроскопических существ, коими наполнена кровь любого мага, и вызывает к жизни всё самое худшее в твоей жизни. Представьте, что у вас на глазах погибает эдак миллион-другой человек. Как думаете, отразится на вас такой вот выброс весьма характерной для смерти энергии? Можете не отвечать, и так ясно, что да. Для части присутствующих наличие в их крови микроскопических существ, коих я для удобства именую мидихлорианами, секретом не является, для тех же кто не в курсе, поясняю. От не магов вас отличает именно наличие, а точнее пороговое значение этих самых мидихлориан. Принцип их зарождения в человеческом теле неясен. У кого-то их очень мало, мы, маги, называем такого человека маглом. У кого-то их чуть больше, но для полноценного применения магии их числа всё равно недостаточно, это и есть сквибы. Ну и непосредственно маги, это те, у кого количество мидихлориан превышает некое пороговое значение, если грубо, то все, у кого мидихлориан меньше, чем две с половиной тысячи, это обычные маглы. Сквибы это те, кому повезло иметь более указанного, но менее чем четыре тысячи. А вот с четырёх тысяч начинается уже магия, четыре тысячи это и есть порог, после которого ты уже маг. Именно под воздействием мидихлориан у человека развивается магическое ядро, и он обретает способности к магии.

От уровня мидихлориан напрямую зависит магическая сила мага. Тот, у кого их много, магически силён, тот, у кого их почти нет, соответственно, слаб. Так, например, у меня и у брата их уровень буквально зашкаливает. Спросите, откуда знаю, отвечаю я их вижу, в буквальном смысле. Мидихлорианы они в общем очень малы, зато обладают весьма специфическим, я бы сказал, коллективным псевдо-разумом. Если им сделать больно, они плачут, если их погладить — они будут радоваться. Дементоры же суть несут смерть, они буквально питаются жизнью этих существ. Именно их массовая гибель вызывает у человека те ощущения, что сопровождают контакт с дементором. Я перерыл множество книг, но так и не нашёл ответа на то, откуда берутся мидихлорианы. Но если их не обижать, то они восстанавливают своё число. Их количество на протяжении жизни всегда неизменно. Если ты родился, скажем с тысячей мидихлориан на один миллилитр крови, значит столько их и будет. Они могут погибнуть, способы есть, те же дементоры как выяснилось, прекрасно справляются с задачей их убиения, но если их число не было доведено до нуля, что явно можно прировнять к тому, что маги называют поцелуем дементора, то спустя некоторое время их численность восстановится.

— Д… допустим, что ты прав, вот только это не объясняет того, что ТЫ СДЕЛАЛ, ЧТО МАТЬ ТВОЮ, ПРОИЗОШЛО?!!!!

— Успокойся, Блейз, я лишь ответил этой твари её же оружием. Он хотел пообедать нашей маленькой Асти, я это не оценил. Мидихлорианы, они знаешь ли, дрессуре поддаются. Для тебя ведь не секрет, что я ту же левиосу и без палочки могу, да и не только левиосу, но и много чего ещё. Палочка она как проводник концентратор, её посредством магу проще отдать своим симбионтам приказ. Вот только и я и брат изучаем старинные восточные практики, а с прошлого года к нам присоединился и Тео. Наша цель научиться общаться со своими симбионтами, выдрессировать их, если тебе так понятнее. У меня они очень послушные. Конкретно же в данном случае, я приказал своим магическим малышам, пообедать этой тварью, точно также, как она пыталась пообедать, Асти. Это очень сложная практика и я не рекомендую вам даже помышлять о чём-либо подобном, на вашем месте я бы и вовсе забыл о случившемся, — с улыбкой произнёс Энакин и его глаза налились золотом. В тот же миг Гарри буквально ощутил, как сила, повинуясь брату, вздыбилась, ещё миг и остекленевшие глаза ребят вновь обрели свой обычный вид. Вот только ни Забини, ни сестёр Гринграс, ни даже Теодора уже совершенно не интересовал странный комок чёрного тряпья, что непонятно откуда появился на полу коридора.

По прибытии в Хогвартс был праздничный пир и каково же было изумление учеников, когда им представили нового преподавателя по ЗОТИ. Ведь ни единой предпосылки к тому чтобы мистер Макмиллан покинул свой пост не было, но вот он, Ремус Люпин, и теперь он будет преподавать ЗОТИ. УЗМС же теперь преподавал совмещающий данную должность с обязанностями лесничего Хагрид. Директор толкнул небольшую речь, целью которой было не иначе как запугивание, оказалось, что эти твари теперь, видите ли, Хогвартс охранять будут. «Хороша охрана блин», — мысленно выругался Гарри и с опаской оглянулся, но нет ни девочки, ни Тео, ни Блейз на слова директора не прореагировали, значит, Энакин весьма качественно затёр ассоциативные связи. И ребята, сколько ни пытайся, не вспомнят о том, что произошло в купе.

Утро второго сентября началось с раздачи индивидуальных расписаний. Стоило Гарри получить своё, как его брови поползли вверх. Из выбранных им в конце года предметов в расписании не было ни одного. Где руны, где нумерология и откуда взялись прорицания?

— Профессор Снейп, у меня в расписании ошибка, — призывно подняв руку, произнёс Гарри. Его голос был достаточно громок для того, чтобы его услышали и уже отошедший декан обернулся.

— В чем дело, Поттер?!

— Профессор, я не записывался на эти факультативы, я точно помню, что выбирал нумерологию, руны и УЗМС, но в моём расписании нет первых двух и откуда-то появились прорицания. — Несколько секунд декан задумчиво изучал расписание, после чего вынес вердикт.

— Скайуокер, насколько я помню, вы записывались на те же дисциплины, что и мистер Поттер, поделитесь с ним своим расписанием, что до вас, то я разберусь, а до тех пор будете заниматься по расписанию Скайуокера.

— Да сэр, благодарю, — откликнулся немного взволнованный Гарри. От его внимания не укрылся тот взгляд, которым декан посмотрел на преподавательский стол, и взгляд этот обращён был в самый его центр оного стола. Первым уроком были чары и третий курс Слизерина в неизменной компании ало-знамённого факультета отбыл к кабинету профессора Флитвика. А в это же время в кабинете директора разгоралась нешуточная баталия. Северус Снейп мог стерпеть многое, действительно многое, но вот прилюдного унижения он терпеть точно не собирался. К собственному изумлению, Северус уже давно понял, что отпрыск Поттера не вызывает у него и грамма отрицательных эмоций, и даже сегодняшняя его выходка не пошатнула этой его уверенности, а вот директор…

— На что вы рассчитывали, Альбус, вам не надоели ваши игры?

— Я абсолютно уверен, что мистер Поттер нуждается именно в тех предметах, что записаны в его расписании, — стараясь удерживать спокойный тон ответствовал седовласый заниматель сразу трёх должностей.

— И вам наплевать на то, что мальчику совершенно не интересны прорицания, вы хоть в курсе, что он спит и видит, как изучает руны, а руны без нумерологии безполезны. Вы понимаете, что ваши действия неправомерны и своим указом вы нарушаете уложение, уложение, которое обсуждаемый студент знает наизусть и только и ждёт повода оное уложение процитировать, желательно при всём Большом зале. Вам нужен очередной скандал и проверка от совета попечителей?

— Мальчик мой, ты заблуждаешься, мистер Поттер сирота и на время его обучения в Хогвартсе я, как директор, являюсь его магическим опекуном, так что твоя попытка апеллировать к пункту три-шесть является безперспективной. Я принял решение и изменять его не планирую, Гарри будет посещать прорицания и УЗМС.

Ещё час препирательств не дал желаемого результата, так что в итоге пришлось вызывать Поттера на разговор и объяснять ему, что в связи с тем, что директор внезапно вспомнил о своих обязанностях опекуна, ему, Гарри, придётся посещать выбранные его опекуном предметы. Зелёные глаза подростка на краткий миг полыхнули золотом, но тут же вернули себе свой природный зелёный цвет. Мальчик сделал глубокий вдох и произнёс:

— Профессор, я вынужден уведомить вас о том, что, начиная с сегодняшнего дня, я начинаю бойкотировать выбранные моим магическим опекуном предметы. Долгие годы он никак не участвовал в моей жизни и вот теперь решил, что у него есть какие-то там права. Я всецело осознаю, что вы будете в своём праве и вольны назначить мне взыскание за каждый прогул, но это никак не изменит того, что я не желаю изучать прорицания.

— Я услышал вас, Поттер, но и вы услышьте меня, директору на ваши бойкоты плевать. Вы лишь нарвётесь на отработки и взыскания, факультет будет терять баллы.

— Значит, я буду приносить больше баллов, чем теряю, прогул занятия лишает факультета двадцати баллов. Правильный ответ на вопрос приносит пять. Учитывая то, что прорицания преподаются всего два раза в неделю, мы получим минус сорок балов, что равно восьми ответам, и я сделаю всё, чтобы эти сорок баллов возместить.

— Что ж, я вас услышал, и не могу не признать, что ваш бунт имеет под собой основания, со своей стороны могу гарантировать, что на моём уроке я не забуду задать вам пару-другую вопросов, но учтите, что неготовности к уроку я не потерплю.

— Благодарю, профессор!

— Идите уже, — отмахнулся от наглого третьекурсника Снейп, и совсем тихо добавил: — Удачи.

С начала занятий прошло пять дней, братья, а также Невилл и Теодор, сидели в библиотеке и именно этот момент светловолосая слизеринка выбрала для того, чтобы подойти.

— Добрый вечер, мальчики, Гарри, Энакин, можно вас на пару слов? — братья утвердительно кивнули и, попросив друзей подождать их, вслед за сокурсницей покинули библиотеку.

— Надеюсь, это и в правду важно, я там эссе для Снейпа пишу, — произнёс Энакин и, поймав оговорённый ещё на первом курсе знак, заблокировал класс.

— Отец попросил передать, что известный вам крёстный сбежал, когда узнал, что он в Хогвартсе. Отец просит выяснить наличие либо отсутствие у кого-либо из рыжих серой садовой крысы. Я реально не понимаю, зачем, но передать просили именно так.

— Благодарю, передай лорду Гринграссу, что я его понял, и если крыса здесь, то мы её найдём.

— Хорошо, передам, — откликнулась Дафна и, кивнув братьям, покинула класс.

Братья же вернулись в библиотеку и буквально с порога озадачили Невилла вопросом касаемо судьбы уизлевского питомца. Немного пожевав нижнюю губу, тот ответил, что крысюк Рона по наследству перешёл к его младшей сестре. Братьев данный ответ удовлетворил, а спустя два дня и небольшую провокацию оный крысюк оказался в цепких руках юного ситха. От восприятия Энакина не укрылось то, что крыса-то с сюрпризом.

Декан Слизерина был немало удивлён, когда получил письмо лорда Гринграсса, где говорилось, что оный лорд желает обсудить нечто, касаемо успеваемости своих дочерей и, как следствие оного желания, означенный лорд прибудет в Хогвартс не позднее, чем сегодня вечером. Пожав плечами, Северус открыл камин, благо, что у него, как у декана, была такая возможность. И вот ровно в восемь вечера из его камина вышел его светлость. Он тут же попросил вызвать к себе Дафну. Разговор получился довольно сумбурным, ибо о каких успехах можно говорить, если дети отучились едва неделю. Вскоре раздался стук в дверь. Старшая дочь лорда Гринграсса поприветствовала отца и декана, после чего передала небольшой бумажный пакет. Северус лишь хмыкнул, теперь было понятно, что вся эта встреча нужна лишь для того, чтобы передать этот самый пакет. Странным же было исключительно то, что пакет передала именно Дафна, не отец, но девочка. Но поймав многозначительный взгляд одного из самых влиятельных магов Британии, Северус почёл за лучшее исповедовать принцип: «Меньше знаешь — крепче спишь».

А спустя неделю грянул скандал. Спецвыпуск «Ежедневного Пророка» и его попросту невозможный заголовок: «Сириус Блэк оправдан, истинный предатель всё это время был среди нас!». Снейп читал и перечитывал, и не мог поверить, строчки плыли перед глазами. Быстрый взгляд в сторону директора не только подтвердил истинность написанного, но и убедил в том, что у директора большие такие проблемы. А эти самые проблемы не преминули явиться в Большой зал. Возглавлял процессию лично министр, а справа от него шагал глава аврората и ещё четверо служащих. Дамблдор был просто в шоке, такая оперативность ясно указывала на спланированность всего происходящего. Единственным положительным для директора моментом стало то, что его не приняли прямо в Большом зале. Процессия чинно удалилась в холл, откуда и отбыла в Лондон. Альбусу Парсевалю Вульфрику Брайану Дамблдору предстояло объяснить, как же так вышло, что он сначала осудил совершенно невиновного человека и осудил без какого-либо дознания. А затем на пару с гриффиндорским деканом не замечал, что в течение двенадцати лет в помещениях факультета находился незарегистрированный анимаг.

С момента скандального суда, что доказал полную невиновность Сириуса Ориона Блэка, суда, что стал смертельным для двенадцать лет избегавшего карающей руки закона Питера Петтигрю, прошла неделя. Последнего приговорили к смертной казни, которая тут же и была исполнена, магическая Германия — это не Англия с её предрассудками. Именно поэтому Питер Петтигрю получил смертельное проклятье прямо в зале суда. Палач исполнил свою работу чисто и без промедлений. За это время Дамблдор лишился двух из трёх своих должностей, а директорство удержал исключительно чудом, и одним из обязательных требований стало предписание снять Минерву МакГонагалл с поста декана. Как к преподавателю трансфигурации к ней претензий не было, а вот как к декану… В отличие от в очередной раз спавшего с лица директора, учащихся политика интересовала постольку-поскольку. Куда более интересным было наблюдать за тем, как на эту самую политику реагируют взрослые. На их лицах отражался целый букет. Так, МакГонагалл явно была не в своей тарелке, вскрывшиеся на суде материалы таки пошатнули столп незыблемости её веры в великий и безупречный гений Дамблдора. Новый профессор ЗОТИ спал с лица и иначе, как с затравленным и приготовленным на убой зверем его сравнить было напросте невозможно. На фоне таких страстей островком спокойствия выделялись слизеринский декан да преподаватель чар. Первый явно пребывал в шоковом состоянии, а второй даром, что только на половину гоблин, в дела людей старался не вмешиваться.

Сам же беглец и виновник торжества, едва будучи оправдан, был препровождён в немецкий аналог больницы Святого Мунго, где ему предстояло провести как минимум пару ближайших месяцев. Спорить с людьми, что столь эффективно и быстро восстановили его, Сириуса, доброе имя, мужчина не пожелал, да и, памятуя свой единственный разговор с крестником, понимал, что Гарри может просто не захотеть общаться. Препроводивший его на лечение лорд Нотт эти мысли лишь закрепил. Мужчина, совершенно не таясь, рассказал Блэку о том, что крестник его учится на Слизерине, и что лучше бы ему, Блэку, избавиться ото всей своей гриффиндорской чепухи.

— Запомни, Блэк, твой крестник и рядом не стоял с безбашенными учащимися факультета Годрика. Это не значит, что ему чуждо веселье, но, поверь моему слову, понятие веселья у него и у тебя несколько разнятся. Единственное, в чём вы точно сойдётесь, так это квиддич. Он, кстати, за охотника в текущем составе сборной факультета играет, как и его брат, и мой сын. Эта троица уже сейчас показывает такую игру, что закачаешься. В общем, лечись, Блэк и думай. Крестник у тебя что надо, даром что ребёнок, харизмы у него за троих, хотя тут спорно, ибо лидирует в этом вопросе его брат, Энакин. Запомни, он — неотъемлемая часть твоего крестника. Попробуешь встать между ними — и долго ты не проживёшь. — Обалдевший Сириус изумлённо хлопал глазами, а лорд Нотт мечтательно продолжил: — Знал бы ты, сколько бы я отдал, лишь бы эти двое учились со мной на одном курсе. Стольких ошибок бы удалось избежать, но сделанного не воротишь, так что думай, Блэк, думай.

С момента вынесения оправдательного приговора прошло почти три недели. За это время имело место быть несколько происшествий, первое из которых произошло на первом же уроке ЗОТИ. Новый преподаватель то ли выпендриться хотел, то ли ещё что, но факт остался фактом: свой первый урок третий курс провёл в ангажированной под это дело учительской. Точнее, предполагалось, что урок пройдёт именно там, но обо всём по порядку. В момент, когда в учительскую завалился Люпин и сопровождающие его третьекурсники, там находился профессор Снейп и ему пришлось её срочно покинуть. При этом гримаса на его лице не укрылась от братьев, и у Гарри закрались первые зерна сомнений. Не прошло и минуты, как мальчик задался весьма резонным вопросом, заключавшемся в том, что же именно стало причиной тому, что профессор ЗОТИ не додумался переместить столь вожделенное им учебное пособие. Шкаф совершенно определённо не выглядел чем-то неподъёмным, и к полу прикреплён явно не был. Но факт остался фактом, и Гарри решительно поставил себе на вид, что профессор явно не слишком шарит и, как минимум, преднамеренно идёт на конфликт со своими коллегами. Такое поведение не делает чести, а уж если ты ещё и новичок, то и вовсе чревато.

Но вот задание оглашено и им предложено выстроиться в очередь. Учитывая произошедшую только что сцену, а также то, что задание профессора, а точнее форма его выполнения, мягко говоря, была нарушением прописанных в уложении Хогвартса истин, Гарри решил, что пора осадить наглеца, пока тот, чего доброго, не нарвался на его добродушного брата, Энакин церемониться не будет.

— Прошу прощения, профессор, но вы вообще в курсе, что ваше задание напрямую нарушает, как минимум, один пункт уложения Хогвартса, а если покопаться, то я уверен, что далеко не один. Раздел шесть «Права и обязанности преподавателя», статья три содержит следующий список требований, что являются обоснованными и обязательными к выполнению для каждого, кто входит в штат сотрудников данного учебного заведения:

а) преподаватель имеет право истребовать присутствие ученика на своём занятии, если оное внесено в учебное расписание учащегося. В случае необоснованного отказа студента посещать один или несколько предметов на данного студента налагается взыскание, равное вычету двадцати балов. В случае систематического повторения нарушения, а также при учёте важности не посещаемого студентом предмета, дисциплинарные меры могут быть усилены. Подробнее смотрите статью шесть того же раздела;

б) преподаватель имеет право задавать внеклассные домашние задание, но обязан основывать его исключительно на пройдённом ранее материале;

в) преподаватель имеет право назначить взыскание в размере пяти баллов в случае, если студент не готов к уроку;

г) преподаватель имеет право назначить взыскание, в случае если студент не подчиняется его обоснованным требованиям, подробнее смотрите статью два раздел семь;

д) преподаватель имеет право назначить взыскание в случае доказанного прилюдного оскорбления себя и/или своего коллеги, подробнее смотрите статью два раздел семь;

ж) преподаватель обязан соблюдать принятые нормы общественной морали и быть примером для молодого поколения магов;

з) преподаватель не имеет права унижать честь и достоинство учащегося;

и) преподаватель не имеет права требовать от студента выполнить необоснованное и противоречащее уложению школы чародейства и волшебства «Хогвартс» распоряжение;

к) преподаватель обязан производить процесс обучения в надлежащих условиях, подробнее смотрите раздел восемь статьи с четвёртой по седьмую;

л) преподаватель не имеет права преднамеренно провоцировать учащегося на нарушение изложенных в уложении требований. В случае же, если подобная провокация имеет место быть, данное действие должно вынести на педагогический совет. Подробнее смотрите раздел восемь статья шесть;

м) в случае конфликтной ситуации, в которой студент не согласен с требованием преподавателя и считает его доказано необоснованным, следует обратиться к декану данного студента.

Основываясь на выше изложенном, я считаю ваше требование необоснованным, а значит, не обязательным к исполнению. Во-первых, ваше требование прямо противоречит пункту «З», далее имеется противоречие пункту «К», а также пункту «И», и на закуску идёт пункт «Л». Касаемо применения пункта «М», решать вам. Вы можете воспринять мои действия, как создание заведомо конфликтной ситуации и, как следствие, обратиться к моему декану, в данном случае это будет профессор Снейп. Либо вы можете признать мои аргументы, решать вам.

У изумлённого профессора ЗОТИ отвисла челюсть, он несколько раз моргнул, а затем неуверенно произнёс, что де не понимает, что именно так не нравится юному мистеру Поттеру.

— Значит всё-таки пункт «М», господа, кто готов оповестить профессора Снейпа?

— Я схожу, — со злорадной ухмылкой откликнулся Малфой, весь его вид демонстрировал, что он уже предвкушает наинтереснейшее представление. Белобрысый хорь и не подумал дождаться разрешения преподавателя, и покинул импровизированный класс. А по прошествии пяти минут, за которые успевший позабыть о его уходе Люпин восстановил, как он думал, порядок. Хотя порядком это назвать было до крайности сложно. Ведь в практической части задания участвовали исключительно гриффиндорцы, да и то не все. Так юный Лонгботтом, а также мисс Грейнджер предпочли последовать примеру студентов Слизерина, а спустя одну демонстрацию к ним присоединилась вставшая было в очередь одна из близняшек Патил.

— Что здесь происходит, Люпин. Извольте пояснить?!

— Ничего, я ведь уже говорил тебе, Северус, мы изучаем богарта и методы противодействия оному, — явно непонимающе откликнулся профессор ЗОТИ.

— А вот у меня иные сведения, мне только что доложили, что студент третьего курса факультета Слизерин Гарри Джеймс Поттер не далее, как несколько минут назад апеллировал к разделу восемь, статье три, пункт «М». Мистер Поттер, вы не могли бы прояснить ситуацию?

— Сю минут, господин профессор. Поставленное профессором Люпином задание противоречит сразу нескольким пунктам уложения, о чём я, согласно раздела семь статьи девять, его уведомил. Профессор не посчитал мои доводы обоснованными и предпочёл продолжить занятие, игнорируя как явные нарушения учебного процесса, так и то, что в оном процессе заняты менее, чем половина находящихся в данный момент на уроке ЗОТИ студентов.

— Я правильно понимаю, что вы по-прежнему настаиваете на том, что происходящее в данный момент является нарушением уложения?

— Совершенно верно, профессор. Действия преподавателя ЗОТИ противоречат, как минимум, трём пунктам упомянутого уложения и это не считая того, что профессор Люпин предпочёл проигнорировать мою апелляцию к пункту «М».

— И в чём же именно вы видите означенные вами нарушения? — задумчиво протянул Снейп, он недаром выучил уложение, так что одного упоминания пункта «М», а также студента, к нему апеллировавшего, и темы, что собирался преподавать сегодня Люпин, ему было достаточно, тут, как минимум, пункт «К», а зная Поттера, не только он, но и ещё парочка сверху.

— Во-первых, действия профессора противоречат пункту «К» статьи три раздела восемь. Данный пункт вполне чётко регламентирует то, что непосредственно процесс преподавания должно проводить в надлежащих для этого условиях. Я не считаю, что в помещении учительской есть надлежащие условия. Согласно требованиям раздела два статьи десять, аудитория должна соответствовать критериям безопасности, выдвигаемым к преподаванию конкретного предмета. Подробный список критериев можно посмотреть в статье одиннадцать того же раздела. Помещение учительской ни по критериям ЗОТИ, ни по критериям других предметов не проходит. Соответственно, имеет место быть нарушение пункта «К». Далее имеет место быть нарушение пункта «З», данный пункт устанавливает, что требования и действия преподавателя ни в коей мере не могут унижать честь и достоинство учащегося. В разбираемом же случае, нарушение данного факта налицо. Я полагаю, что многие из присутствующих согласятся с тем, что наши страхи есть нечто весьма личное. Согласно определению, данному в учебнике по ЗОТИ, рекомендованному для студентов третьего курса, богарт принимает форму того, чего оказавшийся перед ним боится больше всего. Единственным же предложенным для третьего курса методом борьбы предлагается заклинание редикулус. В описании данного заклинания говорится, что следует представить свой страх в некоем комичном виде, после чего произнести формулу заклинания и, вероятно, от души посмеяться получившемуся эффекту. Очевидно, что мало кто из присутствующих желал бы, чтобы вся школа знала о том, чего он боится. Данную информацию можно использовать уймой способов, начиная от банальных дразнилок и розыгрышей и заканчивая шантажом. Также легко прослеживается возможность нанесения прямого либо косвенного оскорбления. Вот, к примеру, я полагаю, что для присутствующих не является секретом, что в школе имеются студенты, которые боятся лично вас, профессор. Я предлагаю воздержаться от обсуждения причин самой возможности подобных реакций, но вот представьте: некто, боящийся вас, предстаёт перед богартом, тот вполне закономерно обратится в материальную форму и предстанет в Вашем облике. Согласно требованиям к заклинанию ридикулус, студенту необходимо придумать нечто, что превратит его страх во что-то весёлое. Допустим, что данный студент обожает клоунов. И вот заклинание произнесено, и богарт принимает нафантазированный больным воображением подростка вид. И вот лично мне ну ни разу не смешно, ибо налицо необоснованное оскорбление преподавателя. Раздел семь статья два пункт «Ж» подпункт «1» в действии. Да и в целом ситуация, обрисованная мной, так себе и, как говорится, с душком. Но это ещё не всё, так как сама возможность подобного вызвана исключительно требованиями преподавателя, ведь студент и в мыслях не имел делать нечто подобное, но ему велели отрабатывать заклинание, и он, подчиняясь, казалось бы, обоснованному требованию преподавателя, оное и отрабатывал, ан нет ведь, есть пункт «Л» гласящий, что преподаватель не имеет права преднамеренно провоцировать учащегося на нарушение изложенных в уложении требований. Лично я считаю, что факт преднамеренности на лицо. Ну и напоследок пункт «И». Вследствие вышеперечисленного, а также того, что преподаватель ЗОТИ посчитал за лучшее банальное игнорирование заведомо конфликтной ситуации, я прошу вас вмешаться.

— Люпин, вы все слышали? Есть что сказать?

— Я не, Северус, эм, это…

— Значит, нет, ну я собственно так и думал. На будущее настоятельно рекомендую выучить уложение от корки до корки. Мозги прочищает качественно, основатели, его составлявшие, дураками явно не были. Что же касается данной ситуации, властью, данной мне, как декану, я прерываю данное занятие, — и посмотрев на часы, продолжил, — студентам третьего курса факультетов Гриффиндор и Слизерин надлежит проследовать в аудиторию, приписанную к предмету ЗОТИ. Что до вас, профессор Люпин, то я настоятельно рекомендую вам запомнить, что трудами мистера Поттера если не все, то, как минимум, большинство студентов факультетов Рейвенкло, Слизерин и Хаффлпофф выучили уложение, в той или иной степени. Подозреваю, что после сегодняшнего их число возрастёт ещё больше. И если вы не желаете, чтобы подобные эксцессы на уроке ЗОТИ стали чем-то обыденным, то извольте руководствоваться упомянутым выше уложением. Также рекомендую подготовиться к тому, что я, как декан Слизерина, руководствуясь статьёй три пункт «М», а также тем, что при нарушении пункта «Л» мне, как арбитру, должно руководствоваться разделом восемь статьёй шесть, уведомляю вас, что ваши действия будут разобраны на ближайшем педсовете и категорически не советую надеяться на то, что вас прикроет директор. Он точно так же, как и вы, связан уложением по рукам и ногам. На сём позвольте откланяться, честь имею, мистер Поттер.

Скандал с происшествием на уроке ЗОТИ не успел окончательно затихнуть, а на порог уже постучался новый. Именовался он Сириус Орион Блэк. Произошло это спустя немногим более месяца и началось с того, что Гарри получил официальный вызов к директору. Оный директор был до крайности недоволен. Свои репрессии он начал с того, что надавил на профессоров нумерологии и рун и в приказном порядке потребовал, не допускать означенного выше студента к занятиям. На изумлённую попытку отстоять юное дарование директор апеллировал к тому, что он де опекун мальчика, и он так решил. Узнавший об этом Гарри был вне себя, правда, вспышка ярости продолжалась ровно до тех пор, пока он не выгреб силовую затрещину от брата. Затрещина подействовала отрезвляюще, и взявший себя в руки Гарри перешёл к тактике передачи домашних работ профессорам через своих сокурсников. Не ахти что, но всё лучше, чем ничего. Так продолжалось ещё пару недель, а затем кто-то наябедничал директору. По-иному подобное назвать просто язык не поворачивался. Как итог, преподаватели получили втык и от греха прикрыли и эту возможность. С тех пор Гарри в демонстративной форме игнорировал не только прорицания, но и УЗМС. Благо и повод имелся, тупорылый полувеликан, живущий в хижине, об уложении явно не слышал и на первый же урок привёл полудикого гиппогрифа. Итогом стало то, что юный Малфой, пусть и по собственной дури, но, тем не менее, травму таки получил, а Энакин был тут как тут, где надо умаслил, где надо натолкнул на нужную мысль, а дальше в дело вступил Гарри. Хагрид шокировано моргал, а юный слизеринец монотонно перечислял нарушенные им пункты. В итоге Малфоевский филин унёсся к папеньке, то же самое сделала и сова старшей дочери лорда Гринграсса, а за ней следом расправила крылья ушастая красавица младшего Нотта, и это, не считая коллективной жалобы, которую подписал весь третий курс Слизерина, а также добрая половина остальных учащихся. Проворства старостам Слизерина не занимать, так что подписи собрали в один день. Где-то там наверху набирал силу нешуточный скандал, непонятно каким боком стало известно о том, что Люпин, ну вот самую капельку, опасен для детей и его профессорство, мягко говоря, нежелательно. И именно этот момент и выбрал уже пошедший на поправку Сириус. Мужчина, честно говоря, на многое не рассчитывал, понимал, что крестник у него, мягко говоря, не простой, но отношения-то налаживать надо. В общем, на письмо Сириус угрохал почти три дня. Тонна пергамента, литры чернил, а итоговый текст занял всего пол страницы. Перечитав послание ещё раз, Сириус наложил на себя защитный знак предков, что так похож на знаменитый на всю магическую Англию шрам крестника, и, запечатав конверт, надписал адрес. «Ну, всё», — выдохнул Сириус, вручив письмо сове, и распахнул окно палаты.

Ответ, на удивление, пришёл весьма быстро, а его содержимое в первые секунды вводило в ступор. Пришлось перечитать пару раз, но вот смысл послания, наконец-то, дошёл до многострадального мозга последнего из Блэков. Несколько дней Сириус собирался с силами, при этом врачи с неизменной улыбкой констатировали резкое улучшение, итогом таких вот перемен стало то, что уже через неделю его, Сириуса, официально выписали. Несколько дней проведённых в Лондоне, консультация с лордом Гринграссом, и вот он уже на пороге Хогвартса. Под рубашкой весьма мощный амулет и не один, а в руках официального вида бумаги. «Кого-то ждёт пренеприятнейший сюрприз», — хмыкнул Сириус. — Я тебе покажу, как крестника обижать, хватит уже, до обижался».

Сириус Орион Блэк уже три часа, как покинул директорский кабинет, а Дамблдор всё никак не мог успокоиться. «Это же надо, да это, это, да как он… а они, да я… — металось в голове практически ста двадцатилетнего старика, но поделать что-либо у него, Дамблдора, не было никакой возможности. — Все документы в полном порядке, Фадж, гнида, почуял, тварь, вот и умасливает, а герой-то, герой-то…», — но сделать что-либо не представлялась возможным. Сириус Орион Блэк, согласно всё тому же трижды проклятому завещанию Поттеров, на данный момент оказался самым близким родственником мальчика и без проблем получил над ним опеку. Получил и тут же начал качать права. По-иному безобразную выходку бывшего ученика он, Альбус, назвать попросту не мог. Явился средь бела дня весь такой аристократ. «Видали мы таких». Но этого ему оказалось мало, не нужно быть гением, чтобы понять, что визит этот спровоцировал мальчишка Поттер. «Не ожидал, не ожидал... Сын Джеймса и Лили, и ябеда», — но сделанного не воротишь. Опекунские права сделали ручкой, а вместе с ними и власть, власть над судьбой героя, а Сириус, детина великовозрастная, ведётся, мальчик поплакался, а он, псина, и рад радёхонек. И ведь даже слушать не пожелал. Лупанул кулаком по столу, да так, что от всплеска магии в стеллажах полопались стекла. Итог разговора прост, мальчик будет учить совершенно ненужные ему (по его, Альбуса, авторитетному мнению) нумерологию и руны, и точка. ««Я его опекун, и я так сказал». Ага, знаю я, как ты сказал. Крестник это твой, а не ты, бунтарь малолетний». И ведь не обломаешь, мало ему, Альбусу, того, что юный Поттер не только на Слизерине, но ещё и под влияние старшего Нотта попал, а тот, если информация верна, спелся с Гринграссом, и будто этого мало, и псина эта туда же. «Словно мстит за что-то, ясно же, что надоумили. Восстановил родовое место в Визенгамоте и не просто восстановил, а ещё и голос юного Поттера захапал, и, как будто этого недостаточно, про место в совете попечителей резко перешедший на сторону аристократии Блэк также припомнил. А учесть, что главой совета ныне избрали лорда Нотта…» — в общем, думы директора были совсем не веселы. В противовес директору, юный Поттер был счастлив и рад. Преподавательница рун встретила его возвращение весьма благожелательно и даже не отказала в том, чтобы назначить дополнительное время, дабы проверить и заполнить все возможные пробелы. Всё же месяц пропуска — это не шутки, та же ситуация повторилась и на нумерологии, и вскоре учебный процесс вошёл в уже привычную колею. Занятый окорачиванием директорских рогов Гарри с изумлением обнаружил, что педагогический состав вновь поменялся. Казалось бы, ещё вчера при входе в кабинет ЗОТИ студентов встречал мрачнеющий день ото дня Люпин, а сегодня, хлоп, и их приветствует вернувшийся к преподаванию мистер Макмиллан. Мужчина лишь хмыкнул и велел садиться. Следующий же день также подарил много нового и интересного. С самого утра юный Малфой, надменно вышагивая по гостиной, вещал о том, какой он де молодец. Молодцом по факту, естественно, был не он, а его папенька, а также лорды Нотт и Гринграсс, да присоединившийся к ним буквально в последний момент Сириус Блэк. Эта четвёрка дружным аристократическим фронтом буквально задушила директора бумажной волокитой, а пока оный директор всё это разгребал, обойдя его внимание, пропихнула указ об аттестационной комиссии. Следствием которой стала отставка полувеликана с поста преподавателя. Полуграмотный неуч, едва закончивший жалкие три курса, аттестацию, естественно, завалил. Очухавшийся Дамблдор попробовал было рыпнуться, но ему на стол легло официальное заключение комиссии. Как итог, всё, что он сумел, так это сохранить за верным лично ему лесником это самое лесничество, да и то попечители дали понять, что идут на уступку исключительно из памяти о его Дамблдора прежних заслугах.

Оставшаяся же часть учебного года была абсолютно безынтересной. Братья учились, учителя учили, а директор ломал голову над тем, как одновременно отомстить и в тоже время таки принудить столь непокорного героя к повиновению. На составление плана по приведению к покорности пришлось потратить даже не дни, но месяцы. И вот плацдарм подготовлен, а впереди… впереди кубок мира по квиддичу, а также Турнир, уж это-то точно окоротит непокорного мальчишку. Контракт расторгнуть будет невозможно, он, Альбус, лично позаботится. «Посмотрим, как ты запоёшь, мы ещё увидим, кто кого, вы ещё поймёте, что не на того напали», — мысленно злорадствовал Дамблдор.

Практически всё лето провели в Японии, поездку организовал мастер Чанг, оказалось, что в магическом мире стран ближнего востока и Азии не квиддичем единым, и именно в этот год в Японии проходил чемпионат по магическим боевым единоборствам. По сути своей оные очень мало чем отличались от своих магловских собратьев. Ведь маглы, по сути, использовали абсолютно те же техники, с той лишь разницей, что не могли применять магические практики. Те самые, что сдерживали братьев и не позволяли демонстрировать все свои умения и истинный уровень мастерства, а демонстрировать, понятное дело, было что. Ведь когда ты магистр двух орденов, да к тому же всегда тяготел именно к силовой акробатике… В общем, битва была практически на равных, но вот это «практически» и стало тем, что даровало победу. Энакин вполне законно занял первое место, тогда как Гарри сместился на третье, но мальчик ни капли не расстроился и лишь постановил, что ему есть к чему стремиться.

Вот только всё хорошее когда-нибудь заканчивается, закончился и чемпионат. Медали и почести розданы, удивлённые маги Азии во все глаза смотрели на двух немалого для своего возраста роста европейцев и вопрошали у их мастера подробности. Где нашёл, как учил, какие методы применял, в общем, коллегам по ремеслу было интересно всё, а учитывая, что в десятку сильнейших попал ещё один представитель туманного Альбиона… Мистер Чанг не таился и обстоятельно отвечал, что учиться дети начали у маглов, а затем к нему обратился попечительский совет Хогвартса, им нужен был наставник по магическим боевым единоборствам, итогом такого вот обращения и стало то, что юные английские маги начали изучать магические боевые единоборства. Быстро выяснилось, что среди так нежданно свалившихся на голову учеников имеются весьма и весьма неординарные личности. Понятно, что таких хорошо, если один-два на весь додзё. Но вот конкретно в его случае таковых оказалось три и тот, что вошёл лишь в десятку, весьма и весьма неплох, а то, что уступил, так он заниматься начал, когда ему уже двенадцать стукнуло, тогда как его товарищи в секции — с восьми лет.

Пока мистер Чанг общался с коллегами, Гарри, Энакин, а также Теодор и сёстры Гринграсс изучали магловскую и магическую культуру Японии. Посмотреть тут было на что, а итогом посещения посвящённой японской анимации выставки стало то, что крёстный юного Поттера, увязавшийся за крестником под предлогом ознакомления с магической и магловской культурой стран Азии, нашёл себя. Мужчина радовался как ребёнок и скупил чуть ли не все модельки и фигурки по так полюбившимся ему космическим вселенным. Энакин также нашёл сие дело весьма интересным, не рабочий прототип, конечно, но за неимением лучшего для отдохновения души собрать, да ещё и зачаровать, в общем, самое то.

Вот только всё хорошее когда-нибудь кончается, закончился и отдых в Японии. Самолёт едва приземлился в Хитроу, а молчавший во время полёта Теодор с новой силой начал живописать то, как он развесит плакаты, расставит модельки, да ещё и полки зачарует, чтоб без пыли там, ну и так, по мелочи. Оценивший рвение отпрыска лорд Нотт даже пообещал, что коли Теодор сумеет собрать модель исключительно посредством магии и не просто собрать, но ещё и анимировать, то в награду получит любую модельку, какую бы не пожелал. Желал Теодор модельку совершенно конкретную, и стоила она весьма и весьма. Получить столь шикарный подарок, в общем, глаза мальчишки уже полыхали жаждой действия, а лорд Нотт мысленно вычел требуемую сумму из бюджета, мужчина прекрасно понимал, что сын костьми ляжет, но не позднее Рождества, ну, максимум конца учебного года представит своё творение.

Первая неделя августа пролетела как не было, из дома почти не выветривался запах модельного клея и краски. Дозваться мальчишек удавалось только на обед и всё, что оставалось Петунии, так это смириться. Две недели пролетели, как один миг, и вот наступил весьма долгожданный день, финал кубка мира по квиддичу. Вот мимо них надменно прошествовал лорд Малфой с сыном, Драко таки не удержался и состроил рожу. Как же, ведь у них места в министерской ложе, вот только министерская ложа — не равно лучше, комфортнее, тут не поспоришь, а вот с остальным… Началось всё с ощущения смутного безпокойства, впервые возникшего ещё в мае. Что-то цепляло, но вот что именно понять не удавалось, единственное, что было ясно, так это то, что это что-то как-то связано с квиддичем. Рассказал брату и к своему удивлению услышал, что у него схожие ощущения. Итогом обсуждения стало то, что предупреждением от Великой решили не пренебрегать. С неделю пробовали так и сяк, а затем Энакин увидел ложу министра, вот приснилось и всё тут, и ни капли опасности, но что-то… и вот этого хватило. Изумлению лорда Нотта не было никакого предела, дети хором упрашивали купить билеты подешевле, де вот с этой точки обзор лучше и даже ложа самого министра им не аргумент. Раскинув так и сяк, лорд Нотт пришёл к выводу, что лишними две тысячи галеонов не будут, и раз дети так рвутся, то почему нет? Заодно отдохнуть от политики, вон Малфою надо, пусть он и развлекается. Именно так и получилось, что на кубке и лорд Нотт, и лорд Гринграсс отметились в министерской ложе лишь номинально, поприветствовали министра, раскланялись со старшим Малфоям, да и отбыли на свои места. Всего на ряд выше, но вид оттуда был, как минимум не хуже, а как показала практика, даже лучше. Оказалось, что доводы Энакина были отнюдь не голословны. Мальчик изучил полную подборку матчей столь полюбившейся ему болгарской сборной и, как итог, оказался прав, игра разворачивалась прямо перед глазами, тогда как находящимся в министерской ложе нет-нет, да приходилось задирать голову. Матч, к прискорбию Энакина, завершился победой Ирландии, но мальчик не унывал, ведь снитч был пойман именно его кумиром.

Не успели отойти от трибун, как по нервам резануло нарастающим чувством опасности, что-то стремительно приближалось, и это что-то не обещало чего-либо хорошего. Братья переглянулись, а впервые оказавшийся под таким прессингом Теодор заозирался по сторонам. Как итог, на уговоры ушло всего пять минут, по истечении которых вся компания направилась в сторону зоны аппарации, и по прошествии ещё десяти минут оказалась в гостях в Нотт-мэноре. Взрослые с любопытством наблюдали за тем, как явно чем-то встревоженные дети постепенно успокаиваются. А старшая из сестёр Гринграсс доверительно сообщила, что братья и раньше вот так внезапно уходили. Как-то раз они шли из библиотеки, так Гарри едва ступил в коридор и тут же отшатнулся, потом долго блуждали, и ещё дважды вот так обходили, непонятно чем не нравящийся брюнету коридор. А спустя два часа в гостиную влетел заполошенный Флинт и успокоился только тогда, когда увидел, что его обожаемые охотники в полном составе сидят в гостиной и делают домашку. Оказалось, что именно в тех самых так не понравившихся Гарри коридорах были ловушки. Приветствие от гриффиндорских фанатов, вот только приветствие это было, мягко говоря, неудачным. Трое ребят из запасного состава, а также Эдриан Пьюси, загремели в Больничное крыло. Оливер Вуд рвал и метал, ибо считал, что подобное попросту не спортивно, но грифы, как всегда, отделались снятием балов, да предупреждением.

Рассказ дочери весьма и весьма заинтересовал, ведь получалось, что, как минимум юный Поттер и судя по всему его кузен тоже обладают некой предрасположенностью, и эта предрасположенность, судя по всему, находится в области интуитивного предчувствия, а такой дар, сколь бы ни был развит, весьма и весьма ценен.

Утренний выпуск новостей полностью развеял любые сомнения. У мальчишек явно дар. Ведь иначе как объяснить, что их компания покинула место проведения чемпионата за считанные минуты до начала хаоса. И как будто выходки балахонников было недостаточно, кто-то зажёг метку. Сама эта ситуация была как минимум неприемлемой, а учитывая метку и вызванную ею панику… По прибытии в министерство стало ясно, что Фадж рвёт и мечет, так что пришлось понадеяться на благоразумие сына и его друзей, а также их обещание не покидать территорию мэнора. В итоге, к концу дня основные последствия удалось замять, кто-то даже пытался заявлять, что де видел среди балахонников лорда Нотта, но тот в присутствии Фаджа, а также заручившись свидетельствами присутствовавших на матче лордов Блэка и Гринграсса, выпил сыворотку правды и на вопрос о своём участии в устроенном балахонниками шабаше ответил отрицательно. Наикислейшие физиономии старшего аврора Шеклбота и зачем-то припёршегося в аврорат отставника Моуди были весьма показательным, а также заставляли задуматься.

Неделя до начала занятий пролетела как один миг, не успели оглянуться, а лучащийся улыбкой директор объявляет, что турнира по квиддичу в этом году не будет. Общий стон негодования был ему ответом, известие же о турнире трёх школ хоть и подсластило пилюлю, но осадок, тем не менее, остался. Игроки, так те и вовсе недоумевали, как это так, испытаний всего-то три и участвует в них не более одного представителя школы. Да даже будь это капитан сборной или, скажем, ловец, как сие мешает чемпионату? Дату игры всегда можно перенести, в общем, глупость, да и только. Вот только поделать что-либо не представлялось возможным, директор отклонил петицию, подписанную всеми, без исключения, сборными, и, сославшись на регламент турнира, поставил в обсуждении точку. Огорчённые игроки, лишившиеся одной из немногих отдушин, налегли на боевые искусства, что вызвало наплыв желающих, чему мастер Чанг был несказанно доволен.

Первая неделя прошла буднично, а затем было ЗОТИ. Ещё первого сентября братья изумлённо переглянулись, ведь за столом не было знакомого аврора, вместо него восседал не пойми кто, у которого вместо одного из глаз был жутковатого вида протез.

— И как директору это удаётся? — с нотками изумления в голосе вопросил Энакин. Ответом ему стало красноречивое молчание. Весь, без исключения, факультет с такой надеждой смотрел на юного Поттера, что не понять их чаяний было напросте не реально. Как итог, Гарри клятвенно заверил всех в том, что коли повод появится, так он с радостью, не впервой ведь. Первый урок ЗОТИ вызвал смешанные чувства. Начался он вполне буднично, перекличка, вводная, а затем преподаватель показал им непростительные. Придраться было не к чему, но от Гарри не укрылось то, как именно смотрел на него новый препод. Что-то в этом взгляде мальчику не понравилось, но вот что именно, сказать было сложно. Занятие едва закончилось, а Невилл буквально пулей вылетел из класса, от мальчишки веяло таким раздраем, что братья решили его догнать. Итогом стало то, что следующий час они потратили на то, чтобы успокоить приятеля, а заодно узнать о нелёгкой судьбе его родителей и её связи со вторым непростительным. Сами непростительные опять-таки оказались совсем не так просты, и непростительными они были названы отнюдь не напрасно. Оказалось, что все три заклинания действуют не на мага, но на живущих в его крови симбионтов. Так первое непростительное, по своему действию, схоже с поправками настроения, что нередко практикует один небезызвестный ситх. Второе по своему действию сходно с воздействием дементора, но более концентрированно. Как итог, чем более сильный маг попадает под удар, тем тяжелее последствия, травмированные симбионты своими криками сводят носителя с ума. Третье же попросту в один миг убивает всю колонию, и как следствие её смерти, умирает и носитель. На демонстрацию Энакин смотрел с нескрываемым ужасом и отвращением. Как в здравом уме можно сотворить нечто подобное? Это просто не укладывалось в его понимании, ведь для адепта силы стон умирающего подобен оглушительному вою. А когда рядом единовременно и весьма болезненно гибнет столько жизней… да удушение в разы милосерднее, ведь оно не затрагивает симбионтов, только носителя. Сама смерть носителя не равна смерти мидихлориан, они попросту растворяются в силе, тогда как третье непростительное несёт именно смерть. Вот только объяснять нечто подобное было, мягко говоря, безсмысленным.

Но нет худа без добра, так едва братья пересекли порог их общей спальни, как Теодор, а за ним и Забини заявили, что лучше удавятся, чем применять эту пакость хотя бы раз в жизни. Те же новости пришли и из спальни девочек. Там разгорелся натуральный скандал, который дошёл до декана. Началось всё с того, что Паркинсон заявила, что де непростительные совершенно напрасно запрещены, что де если с умом, то вреда от них никакого, тогда как пользы во стократ больше, да и эффективность…

В ответ Дафна залепила идиотке петрификусом и прочитала целую лекцию, аккурат к середине которой и появился декан. Вот только прерывать явно не замечающую его присутствия студентку мужчина не спешил и слушал, слушал весьма внимательно. Девочка рассказала очень многое, и это многое было весьма подробным. В свете услышанного, магия, как таковая, приобретала совершенно иной смысл. Когда же профессор попросил уточнить, откуда у неё такие познания, Дафна растерянно заморгала и спустя минуту ответила, что просто знает, что это именно так, а вот откуда…

Второе занятие по ЗОТИ закончилось так и не начавшимся скандалом. Полоумный Моуди хотел не много не мало проверить весь класс на способность сопротивляться первому непростительному. Проверка не удалась, ведь стоило ему открыть рот, как небезызвестный брюнет зачитал ему с десяток статей уложения, которым его требование противоречит и, не давая опешившему преподавателю опомнится, покинул класс. За юным слизеринцем потянулись и его сокурсники. Наученные прошлогодним опытом гриффиндорцы также покинули аудиторию, а за обедом случилось то, чего никто не ожидал. Преподаватель ЗОТИ принёс публичные извинения и тем самым таки избежал петиции, что уже готовилась к отправке в попечительский совет. Учащиеся, поражённые, как это ни странно, искренними извинениями экс-аврора, сошлись на мнении, что его поступок достоин второго шанса. У Дамблдора отлегло от сердца, ведь иначе бы его план был раскрыт, а этого никак нельзя было допустить. Но всё, не иначе, как чудом, обошлось, вот только ЗОТИ с тех пор преподавался не хуже, чем при Макмиллане. Последнее несколько омрачало жизнь, но, учитывая обстоятельства, в общем, подобное было практически несущественным.

В отличие же от директора, сам преподаватель ЗОТИ глубоко задумался и даже обратился к слизеринскому декану. Тот не отказал и дал не только уложение, но и вполне чёткую характеристику юного Поттера. И характеристика эта повергла молодого Барти в шок. Молодой мужчина чувствовал себя потерянным и метался, ведь исходящую от Поттера силу можно было буквально пощупать, и если это четырнадцать лет, то что будет, когда мальчишка войдёт в силу? Сначала малое совершеннолетие, а затем полное. Лорд тут и в подмётках не стоял, и какова бы ни была истовость его, Барти, веры, она пошатнулась. От мальчишки веяло силой истинной, неприкрытой, и в ней, в отличие от лорда, не было безумия. А его идеалы? Оказывается, мальчик год от года ставит директора на место, его поддерживают нейтральные рода. За его спиной мощь Гринграссов, Ноттов, Блэков наконец. И это ведь далеко не полный список. Ведь за Гринграссом и тем же Ноттом стоят отнюдь не последние люди.

Конец октября подкрался совершенно незаметно, и вот они всей школой встречают гостей. Было так забавно наблюдать, как переминаются мёрзнущие собратья. Не то чтобы братья были гадами и злорадствовали, но они ведь никогда и не скрывали, в чем их секрет. Каждый мог спросить и его бы не послали, а магловские магазины доступны всем. Наконец над лесом показалась запряжённая летающими лошадьми карета. Из неё высыпали разодетые в шелка, непривычные к шотландской зиме, французы. Гарри покачал головой, а Энакин даже пожалел бедолаг и вроде бы случайно, но достаточно громко, напомнил, что на улице не май месяц. Директор зыркнул по рядам учеников, но найти бунтовщика не сумел. Зато эффект был достигнут, директриса гостей посмотрела на зябко переминающихся студентов и направилась к замку, по пути сетуя Дамблдору, что тот не удосужился предупредить о погоде. Едва французы скрылись в замке, как директору пришлось демонстрировать чудеса скоростного спуска по лестнице, ибо из глубин озера вынырнул корабль северян. Суровые студенты Дурмстранга, как ни странно, оделись по погоде. Но вот северные гости также проследовали внутрь, и от взора Энакина, конечно же, не укрылось то, что среди северян, слегка сутуля спину, старался не слишком отсвечивать его кумир. Вид у парня был до того обречённый, что Энакин над ним сжалился и сделал так, чтобы явление восходящей звезды мирового квиддича прошло мимо большей части студентов. Парень уже почти скрылся за дверью, когда вдруг обернулся и, уверенно найдя подсобившего ему англичанина, кивнул.

Затем был пир, во время которого северяне заняли места аккурат за слизеринским столом. Молодые парни демонстрировали превосходные манеры, и Слизерин ответил тем же. А на следующий день Виктор сам нашёл братьев, нашёл и поблагодарил.

— Не знаю, как ты это сделал, но моя тебе благодарность, — произнёс всё также сутулящий плечи болгарин, — жаль, я так не умею.

— Ну это-то как раз поправимо, — с ухмылкой откликнулся Энакин и, ткнув брата, поинтересовался, стоит ли показать пару-другую финтов или нет. Гарри идею одобрил, а вот следствием данного одобрения стало совершенно неожиданное пополнение в секции боевых единоборств. Дурмстранговцы притопали дружным строем, и мастер Чанг не стал им отказывать, да и первичный наплыв, связанный с отменой квиддича, уже схлынул. Халявщики отсеялись, а костяк уже давно сформирован. И так как секция открыта для всех, то почему бы и нет. Северяне не халявили и отрабатывали с полной выкладкой, а под шумок изучали некоторые, доступные лишь немногим, техники. В общем, уже к концу ноября Виктор весьма уверенно отводил глаза и тем избегал назойливого внимания фанаток. Но это было потом, а самое интересное началось в самом начале месяца, началось с того, что кубок ошарашил всех тем, что чемпионом от Хогвартса был избран Гарри Джеймс Поттер. Но главная беда была даже не в том, что мальчику не исполнилось семнадцати. Ведь кипишь поднялся не шуточный, на ушах стояли и попечители, и министерство, один только директор, нет-нет, да улыбался. Ведь в кои-то веки ему улыбнулась удача. Критерии отбора были просты, как шлифованная доска. Маг, имеющий наибольшую силу, да будет избран, и точка. Комиссия проверила кубок и, не найдя никакого вмешательства, начала трясти юного Поттера. Гарри поклялся, что к кубку не подходил, но тут на свет выплыло то, что, оказывается, его магической силы уже сейчас достаточно для того, чтобы полностью принять род. И как будто этого мало, оказалось, что ещё во время того, как его опекуном был Дамблдор, этот самый Дамблдор провёл ритуал принятия, что сделало мальчика совершеннолетним. И это, как выяснилось, произошло в его неполные двенадцать. Дамблдор повинился, покаялся, Сириус его чуть на месте не порвал, но поделать что-либо не представлялось возможным. Перед магией кубка мальчик был совершеннолетним, а его магическая мощь более чем удовлетворяла. Отменить выбор решительно не представлялось возможным, а значит придётся участвовать.

Комиссия же переключила своё внимание на поиски того доброхота, что всё это устроил, но, увы, так ничего и не найдя, покинула Хогвартс. Сидящий у себя в кабинете Дамблдор злорадно потирал руки. Наконец-то, он отомстит, годы унижения, и вот, наконец-то. Мальчишку не спасут ни клятое уложение, ни что-либо ещё. Он будет участвовать, а в конце, в конце его ждёт триумф. Печально, конечно, что молодой Барти колеблется, но это не самое страшное. Мешать он не будет, и вот когда на третьем испытании мальчишка нос к носу столкнётся с Тёмным лордом… «Вот тогда, тогда мы посмотрим, как вы все запоёте, да, мой хороший, обязательно посмотрим», — полубезумно улыбаясь пробормотал Альбус. Кто эти мы, и на что именно они будут смотреть — было решительно не ясно, но факт остался фактом — впереди было первое испытание. А вместе с ним и первое разочарование, ведь это директор думал, что он всё продумал, а вот у одного зеленоглазого брюнета и его брата блондина было совершенно иное мнение. Началось всё с того, что приблизительно за неделю до первого состязания его суть оказалась известна. Драконы, мать их, ДРАКОНЫ. Вот только решительно непонятно, о чём именно думали устроители турнира и думали ли они вообще? Как оказалось, лучшего места, чем запретный лес, они не сыскали. Нет, если хочешь спрятать что-то от вездесущей школоты, то запретный лес — это самое то. Вот только помимо школоты в Хогвартсе имелся ещё один обитатель, и этот самый обитатель МОГ. И не просто мог, но и сделал.

Когда стало ясно, что участия в турнире не избежать, братья переключили все свои силы на то, чтобы не посрамить честь школы. И вот, как снег на голову, драконы, да у устроителей совсем что ли мозгов нет?! Гарри бушевал добрых два с половиной часа, а когда выдохся, возвёл очи-горе и вопросил, что делать-то.

— Нет, я, конечно, могу грохнуть эту тварь, перекрыть трахею и делов-то, но палевно ведь!

— Так не пались, позови Ала, пусть он разберётся с угрозой, фамильяр он или где?

— Ала? — непонимающе переспросил Гарри.

— Блин, извини, я совсем забыл, что ты не помнишь. В общем, тут такое дело, помнишь на втором курсе ту хрень со статуями?

— Ну да, и?

— В общем, те статуи — это дело рук Ала, а точнее, не рук, а глаз. Вот только в тот раз, когда под его взгляд попал Уизли… В общем, тогда выяснилось, что Ал — твой фамильяр, он признал тебя и, как ты и велел, сидит тихо, и не высовывается, но что мешает его позвать?

— А как ты себе это представляешь?

— Да проще некуда, ты тогда мне сам всё рассказал. Сказал, что оставляешь на меня. Думаю, сейчас самое время, так что пошли, навестим твоего друга. Уверен, он не откажет в помощи. — Ночная прогулка по замку закончилась в тайных подземельях Слизерина, а в день испытания у дирекции волосы стояли дыбом. Ведь это самое испытание накрылось большущим таким медным тазом. Таз этот выглядел как три совершенных в своей форме и детализации статуи. Билеты давно проданы, и первые зрители уже занимают трибуны, а шокированные драконологи с вящим ужасом смотрят на статуи своих подопечных, а также на весьма характерные следы, указывающие на то, чьему авторству принадлежат сии скульптуры. Наскоро собранная ловчая команда только и смогла, что проследить путь короля змей, ушедшего куда-то в сторону чащи. Искать тварь, понятное дело, ну совсем не хотелось, ведь мыслимо ли: три дракона в камень, три долбаных дракона. Это какова же магическая мощь у этого монстра? Встретить такого врагу не пожелаешь, сам же Ал вот уже шесть часов как сладко спал. Восстановленный хозяином и его братом тепловой контур этому крайне способствовал.

Тем временем на поверхности происходил натуральный балаган. Барти Крауч-старший поочерёдно орал то на своего секретаря, то на попавшего под руку Бэгмена. Министр пытался сгладить углы, Каркаров орал на Дамблдора, а Дамблдор молился, чтобы мадам Максим не перешла к тяжёлой артиллерии. Так продолжалось около часа, а чемпионы, тем временем, сидели в своей палатке и обсуждали произошедшее. И когда Виктор прямо в лоб спросил, знает ли Гарри, что произошло, тот, не таясь, ответил: «Да». После чего пересказал свой второй год обучения и добродушно добавил, что змеюку так никто и не поймал, а значит, стоит быть аккуратнее.

— Кошмар, это же ужас какой-то, у нас во Франции такое просто невозможно.

— А у нас директор Дамблдор, так что у нас возможно всё: то тролль забредёт, то цербер профессора сожрёт. Про второй курс я уже рассказал, а на третьем у нас преподом вообще оборотень был, но недолго. В общем, мы тут к такому привычные, чего и вам желаем. Школа Хогвартс, подготовим вас к выживанию в потенциально враждебной среде! — продекламировал Гарри и добродушно улыбнулся.

— А я дурак думал, что у нас в Дурмстранге весело, — задумчиво протянул Виктор и немного помолчав продолжил: — А давайте, как весь этот балаган закончится, полетаем, а?

— Полетать, это мы всегда, это мы с радостью, можно даже сыграть, ты не думай, что раз в сборной, значит, нам крыть нечем. Мой брат от тебя без ума, он даже Пьюси умудрился финту Вронского обучить. А началось всё с того, что он увидел тебя в небе. Руку даю на отсечение, он бы многое отдал за возможность с тобой полетать.

— Обычно мои фанаты дерутся за автографы, а я… в общем, не моё это, моя б воля, я б и не поехал сюда, но престиж школы, директор сказал, у нас с этим строго, понимаешь, нет?

— Понимаю, и то, что строго, это я одобряю, а вот дешёвый пиар — это не для меня. В общем, полетать — это без проблем, ты только скажи, я ребят кликну, они всегда рады.

— Значит, договорились, надо только от директора улизнуть, не одобрит ведь.

— А как же налаживание дружеских связей, как их налаживать-то, коли общаться нельзя?

— Так-то общаться, а то квиддич, директор всё боится, что кто-нибудь чего выведает. А толку-то, чего там не виданного все всё давно видели и записи есть. Тут мастерство нужно, коли нет его, так хоть обсмотрись не поможет.

В итоге первое испытание провели с опозданием на неделю и не нашли ничего лучше, чем устроить конкурс юного зельевара. Ни тебе зрелищности, ни тебе чего, зато полная безопасность и минимум средств. Правда, чтоб жизнь мёдом не казалась, ингредиенты пришлось искать самим. Вот вам озеро, вот вам лес, что добыли, то и ваше. На что рассчитывали организаторы, было решительно неясно, неужто думали, что кого-то из чемпионов сожрёт так и не найденный василиск? По итогу суточного похода Гарри понабрал просто прорву всякого разного и, в основном, очень ценного. Один только рог единорога чего стоил. И ведь не кусочек, не чешуйка, целый такой рог. Всего-то и надо, что мило улыбнуться и погладить коняшку. Он, Гарри, по началу и не думал, увлёкся сбором не самой редкой, но очень полезной травки, так и пропустил момент, когда на поляну вышел молодой единорог*. Вышел и жалобно так заржал, Гарри даже не сразу сообразил, что начал мысленный диалог. Оказалось, что бедняга угодил в расставленный какой-то тварью силок. Вязь он, понятное дело, порвал, вот только избавиться от затянувшейся намертво петли так и не сумел. Нога зверя выглядела плохо, а под рукой только палочка, сила, да сам единорог, но этого, как оказалось, более чем достаточно. Волшебный зверь на касание силой отзывался легко, и словно бы подхватывая импульс, усиливал его. Леску удалось ликвидировать, а ногу спасти. Зверь оказался на редкость умным, безропотно терпел, только ржал жалобно, да и то больше от безсилия, чем от страха. Итогом же лечения стало то, что у Гарри в руках оказался самый настоящий рог, да в придачу целая охапка волос, иначе этот едва помещающийся в руках пучок назвать просто не получалось. Такое вот богатство образовалось совершенно неожиданно. Ну кто же мог знать, что целительный транс в исполнении единорога, помимо непосредственно исцеления, увеличивает ещё и скорость роста? Как итог, рог у зверя отпал сам, а волосы, их пришлось попросту состричь. Ибо влачащийся по земле хвост и достающая практически до копыт грива, это, мягко говоря, неудобно.

В общем, иначе как триумфальным возвращение Гарри назвать было попросту нереально, а мальчишка отдал всё найденное Снейпу и направился к хижине лесника. Хагрид обнаружился у входа, а далее вся обалдевшая общественность стала свидетелем того, как оному леснику в лицо прилетела заботливо прихваченная с собой часть силка. Мальчишка не посмотрел, что перед ним взрослый. Орал так, что стены тряслись. Вся комиссия была в шоке, как силок, как на единорога, да как, да кто посмел! В итоге лесник бормотал что-то невнятное, а его избу вовсю шмонал аврорат, и шмон этот увенчался успехом, одни только соплохвосты чего стоили. Итогом же самого испытания стало то, что Гарри всех победил, виной тому, ясное дело, оказался добытый им рог единорога. Француженка, конечно, нашла несколько волосков, но вот рог… В общем, рог был только у Гарри и именно поэтому ему удалось одно весьма примечательное зелье. Срочно введённый в состав комиссии школьный зельевар подтвердил, что качество представленного образца выше всяких похвал. Оспаривать оценку мастера судьи не стали, и лишь Каркаров поставил пять балов.

Комментарий к Глава семнадцатая Дерево, дерево, снова дерево, а за ним...

* Помните, что Гарри не человек он Арлећ и магические существа это чувствуют. У него иные излучения, да он маскируется, но понять всё равно можно. В общем ни на него, ни на Энакина правило только девочки и только не познавшие мужа не распространяется. Единорог потому и пришёл, что чувствовал, что здесь он получит помощь в понимании зверя на поляне не было человека.

По итогам первого тура места распределились так, что Гарри лидировал, за ним с отрывом в три очка шёл Виктор и, наконец, Флёр Делакур. Представитель дирекции, как можно торжественнее, вручил всем, как он сказал, подсказку к следующему туру и, как можно быстрее покинул Хогвартс.

На разгадку задачки у Гарри ушла неделя, по прошествии которой он отписался крёстному, в общем, к назначенному сроку всё необходимое было уже доставлено, но до второго тура ещё далеко, а вот святочный бал куда ближе. Над решением проблемы, с кем пойти, братья думали не так чтобы долго. Теодор пригласил Дафну, а Гарри, не мудрствуя, щёлкнул каблуками подле её младшей сестры. Смотревший на это дело Энакин хмыкнул и заявил, что к балу он уже готов. Короче говоря, о бале не заморачивались и лишь улыбались, наблюдая за тем, как дующийся на весь мир младший Малфой бегает от Паркинсон. Последняя, непонятно почему, возомнила, что Драко ну просто-таки обязан пойти на бал именно с ней. Как итог, парочка выставляла себя на потеху всему факультету, и если на Драко только косились, а братья так и вовсе подсказывали ещё неведомые Паркинсон ухоронки, то вот Паркинсон… В общем, её поведение было, мягко говоря, странным.

Бал пролетел как одно мгновение. Вот только начался, бац, а уже всё. Гвоздём программы, по мнению братьев, стало то, что Виктор явился в обществе юной мисс Грейнджер. Последняя была явно в шоке, тогда как братья хихикали в кулак. Им уже довелось познакомиться с Виктором поближе. И если кто, что подумал — но нет, нет и нет. Дело было в том, что Виктор имел весьма консервативное воспитание, и как его следствие, одна конкретная гриффиндорка очень быстро лишилась розовых очков. Но что интересно, этот факт ни коим образом не сказался на их отношениях, скорее даже наоборот. А тем временем пролетели рождественские каникулы, и в двери постучался конец февраля, а вместе с ним и начало второго испытания. Памятуя о содержании загадки, Гарри ещё два месяца тому назад навешал на всё мало-мальски ценное охранные чары, и чары эти были с сюрпризом. Ведь зная руководство школы, ожидать, что они читали положение о турнире, не приходилось, а посему всем желающим поживиться предстояло не менее месяца щеголять с ярко переливающейся надписью во весь лоб, гласящей о том, что положение о турнире её заполучивший не читал и, что он банально вор.

Первый звоночек прозвенел, когда по их с братом связи потянуло чем-то жутким, правда, жуть быстро сошла на нет, а сам Энакин объявился в библиотеке и сообщил, что его выловила МакГонагалл, и без какого-либо основания попыталась отвести к директору. МакГонагалл, понятное дело, обломалась, ну право дело, не один же Гарри уложение выучил. А за сорок минут до испытания братьев нашёл Теодор и поведал, что они с Дафной никак не могут найти Асторию. Братья переглянулись и предположили, что она уже где-то у озера. По крайней мере, её след вёл именно туда.

Уже непосредственно на мостках стало ясно, что устроители и голова — это два совершенно недружественных понятия. Началось всё с того, что Гарри вспомнил, что в озере, на минуточку так, живут русалки, и что совать к ним, пусть и лишь наполовину, но, тем не менее, вейлу… В общем, это просто нечто. Ведь для неё это испытание будет отнюдь не проверкой навыков. Это прямая угроза её жизни. Два абсолютно противоположных вида, при этом не скрывающие своей неприязни друг к другу. Да они не воюют лишь потому, что вейлы, будучи от природы огненными существами, на водные просторы не претендуют. Вот только выступать в защиту француженки особого смысла не было, ведь спасение утопающего — дело рук самого утопающего, и если она до сих пор не выяснила, чем данное испытание чревато лично для неё, то это её личные проблемы. Правда, такого мнения Гарри придерживался ровно до тех пор, пока от брата не пришло сообщение о том, что Астории на трибунах нет. И что её след отчётливо ведёт куда-то в центр озера.

«Они что, охренели? — мысленно взвыл Гарри. — Самое дорогое, значит?.. Ну всё, сейчас я кому-то, что-то отрывать буду», — про себя улыбнулся он. Перед мысленным взором, как наяву, встало положение о турнире, а также незабвенное уложение.

— Уважаемая дирекция турнира, развейте мои сомнения и скажите, что приз, ожидающий нас где-то в глубине этих не самых ласковых, в промозглый февральский полдень, вод, это не кто-то из близких для чемпионов людей! Ведь если это именно так, то я не только откажусь проходить данное испытание, но также подам иск в международный магический трибунал, а то тут выяснилось, что я, оказывается, совершеннолетний. А значит, вполне в состоянии засудить всю вашу компанию. — Обалдевшая тишина была ему ответом, а откуда-то с трибун пришло сообщение о том, что организаторы не только Асти умыкнули, там в озере ещё и полувейла имеется, а также без пяти минут наречённая самого молодого ловца современности.

Подтвердив, что брата услышал, Гарри переключил своё внимание на уже покрывшуюся мурашками француженку и вежливо уточнил, видела ли она сегодня свою младшую сестру. Обалдевая, французская чемпионка хотела было возмутиться, но, так как Габриэль и в правду куда-то делась, не стала и лишь покачала головой. На что получила благодарный кивок. А тем временем чемпион Хогвартса переключился на болгарина и задал ему схожий вопрос. Виктор нахмурился, покачал головой, а затем замер, и, спустя тридцать секунд, судьям на трибуне стало ну очень неуютно. Взгляд чемпиона Дурмстранга не предвещал этим деятелям ничего хорошего. Хогвартский же представитель прочистил горло и, наколдовав сонорус, обрадовал собравшуюся общественность:

— Почтенная публика, достойнейшие маги, я должен принести свои искренние извинения и уверен, что дирекция турнира вернёт вам все затраченные на билеты средства. Увы, но шоу отменяется! Отменяется, так как, боюсь, что ни разу мной не уважаемая, не после того, что произошло во время отбора, и уж точно не после сегодняшнего, дирекция турнира нарушила не менее трёх положений о его проведении, а также уложение школы чародейства и волшебства Хогвартс, и предполагаю, что и Шармбатона. Во-первых, положение о турнире, статья шесть, чётко гласит, что к участию в турнире допускаются исключительно избранные чемпионы. И ни единого слова об их родственниках, наречённых или друзьях. Во-вторых, статья семьдесят пять того же положения гласит, что на чемпионов не может оказываться ни физическое, ни моральное, ни иного рода деструктивное воздействие, как со стороны третьих лиц, так и со стороны дирекции турнира. В-третьих, статья двадцать пять говорит, что организаторы турнира НЕ МОГУТ привлекать к испытаниям ни имущество, ни фамильяров, ни иные объекты, связанные с чемпионами. В переводе на общедоступный, не юридический, язык, организаторы не могут позаимствовать у чемпиона какую бы то ни было вещь или иное имущество, дабы сделать его призом в турнире, и, тем самым, подстегнуть чемпиона. Человек также может считаться объектом, и видится мне, что единственная причина, по которой составители положения не уточнили данный пункт — это здравый смысл. Ведь только ненормальному придёт в голову организовать похищение близкого чемпиону человека и в дальнейшем подвергнуть его жизнь и здоровье опасности. Лично я не понимаю, как кто-то мог счесть безопасным погружение трёх человек на дно магически населённого озера, и это я молчу о текущем времени года.

— Все меры предосторожности были приняты, и я прошу вас, мистер Поттер, прекратить данный балаган! — взвился со своего места Дамблдор.

— Прошу простить, господин директор, но я ещё не закончил, и до вас мы ещё не добрались. Так вот, я остановился на том, что трёх человек погрузили на дно магически населённого озера. Погрузили и совершенно не подумали. Допустим, лишь допустим, что ни пропавшей сегодня с утра мисс Грейнджер, ни младшей дочери лорда Гринграсса, которую, вероятнее всего, приготовили для храброго меня, опасность действительно не угрожает. Обе эти девушки — чистокровные волшебницы, в их крови отсутствуют примеси магических существ, и по договорённости русалки и тритоны позаботятся об их защите. Вот только на данный момент в озере находится, как минимум, одна ПОЛУВЕЙЛА. Я — четверокурсник, и то точно знаю, что ВЕЙЛЫ и РУСАЛКИ несовместимы, что подобное сочетание сродни красной тряпке для быка. Но этого ведь мало, ибо спасать свою младшую сестру должна юная мисс Делакур, и, о чудо, она тоже ПОЛУВЕЙЛА. Не в обиду, Флёр, но твоё погружение чем-либо хорошим не закончится, и лучшее, что тебя ждёт, так это сход с дистанции. Вейлы — огненные создания, и вода вам противопоказана, по крайней мере, та, в которой водятся русалки, тритоны и иные низшие водные твари.

Как так, уважаемая дирекция? Почему вы преднамеренно создаёте ситуацию, опасную для жизни и здоровья участника? При этом вы заведомо осведомлены о том, что именно делаете, а также игнорируете статью сорок три всё того же положения о проведении турнира. В оной статье ясно сказано, что все участники должны находиться в равных стартовых условиях. Что ни одно из испытаний турнира не может быть заведомо непреодолимо опасным для любого из них. Как по мне, так это именно наш случай. Ведь мисс Делакур заведомо поставлена в опасные для неё условия и, не зависимо от своих навыков и магии, столкнётся с препятствиями, которых по определению не будет перед остальными чемпионами! Ведь ни на меня, ни на мистера Крама сезон охоты никто не откроет. Но я ведь буду не я, так, господин директор? Встречайте же, незабвенное и так и не прочитанное директором школы чародейства и волшебства Хогвартс, уложение школы чародейства и волшебства Хогвартс! Для справки, я и мой двоюродный брат вот уже четыре года, как исправно тыкаем вышеупомянутого директора, а также его зама, в то, что они злостно нарушают уложение школы, которой сами же и руководят, но, увы, эффекта это так и не возымело, но сдаваться я не намерен, а посему:

Раздел два, именуемый «Учебный процесс и его обеспечение», статья семь гласит: ступивший на территорию школы чародейства и волшебства Хогвартс несовершеннолетний маг, да будет под защитой. Дополнение к данному пункту, от одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года, уточняется, что несовершеннолетним признается маг, не достигший возраста в семнадцать полных лет, как следствие, даже я, несмотря на то, что по законам магической Англии объявлен совершеннолетним и допущен до участия в турнире, перед уложением такой же несовершеннолетний, как и все остальные учащиеся. Пункт «б» той же статьи указывает, что под защитой понимается: охранение жизни и здоровья несовершеннолетнего и забота о том, чтобы указанный субъект не оказывался в ЗАВЕДОМО опасных для жизни и здоровья ситуациях. Я мог бы рассказать собравшимся о том, как по школе гулял тролль и о том, как директор вместо того, чтобы запереть всех студентов в Большом зале, попытался оных эвакуировать, через весь замок под присмотром одних лишь старост. Я мог бы поведать вам о цербере и том, что он-таки нашёл свою жертву, которой стал, вечная ему память, профессор Квиррелл. Я мог бы напомнить о том, что два года назад по школе вполне себе бодро ползал самый настоящий василиск, а также о том, что год назад на место преподавателя ЗОТИ наняли самого настоящего оборотня. Но, как мне кажется, всё это излишне и не относится к данной ситуации. А относится к ней то, что по приказу директора, а представить себе, что было иначе, я просто-таки не могу, преподаватели усыпили и спустили на дно озера двух несовершеннолетних учеников школы чародейства и волшебства Хогвартс! Вы спросите, откуда я всё это знаю? А я вам отвечу, не далее, как два часа назад именно попытке подобного похищения подвергся мой двоюродный брат. Энакин, я рад, что тебе удалось вправить заместителю директора мозг. Вот только, как не посмотри, хоть ты и избежал весьма незавидной участи, оной удостоилась наша маленькая Асти.

Господин директор, быть может, вам психиатра вызвать? Вы понимаете, что ваши действия противоречат целому разделу уложения? Мой вам совет, господа, немедленно — слышите? — НЕМЕДЛЕННО! достаньте из озера тех, кого вы объявили призом! Ваши действия подсудны, и я буду первым, кто подпишется под иском в международный трибунал.

— А я поддержу! — вклинился Виктор. — Не далее, как две недели назад, мои родители начали переговоры с семьёй мисс Грейнджер. Предварительное соглашение о нашей помолвке уже достигнуто, и как только ей исполнится шестнадцать, а это произойдёт девятнадцатого сентября этого года, мы обручимся. Как её без пяти минут жених, я требую, чтобы её жизнь и здоровье не подвергались опасности, и также, как и мистер Поттер, отказываюсь участвовать в этом цирке. Я многое могу понять, но живого человека… Нет, не понимаю. Директор, если вы знали и не воспрепятствовали, то я в вас разочарован, и по окончании сегодняшнего мероприятия обращусь в попечительский совет.

— Я также отказываюсь, мистер Поттер прав, и я совершенно не в обиде. Да, я — полувейла, и я не скрываю этого. Мадам, как вы это допустили? Ведь если А'рри прав и там действительно находится Габриэль, то ей угрожает беда! Если с ней хоть что-то случится… — не договорив, девушка залилась слезами. А тем временем к хватавшему ртом воздух директору Хогвартса подошли сразу несколько магов. В числе которых выделялся весьма разъярённый лорд Гринграсс и возвышающийся над ним на две головы лорд Нотт.

— Дамблдор, скажите, что это шутка и что мистер Поттер ошибся, иначе… — ответом благородному лорду послужила напряжённая тишина. — В таком случае я полагаю, что исков будет как минимум два, а теперь, господа организаторы, извольте вернуть похищенных вами несовершеннолетних магов и молитесь, чтобы с ними ничего не случилось.

Спустя двадцать минут на берег поднялась экстренная команда, на руках у бойцов аврората были на первый взгляд невредимые дети. Со слов старшего группы получалось, что, когда они спустились в русалочий город, где и размещались пленники, то его жители держались от последних на почтительном расстоянии, и никак не препятствовали. Директор попытался было апеллировать к тому, что пленникам ничто не угрожало, но тут из озера появился один из тритонов, и на вполне сносном английском сообщил, что если нечто подобное повторится ещё раз, то ни о каких контактах с магами не будет идти и речи, что им хватило того, что из-за присутствия в озере вейлы вся низшая живность стояла на ушах, что, повинуясь приказу старейшины, пострадало несколько тритонов, что встали на защиту людей. И это несмотря на присутствие в озере вейлы! Если бы не запрет старейшины, а также вмешательство хранителя, девчонку бы растерзали на месте. И ещё не известно, только ли гриндилоу.

— Народ воды приветствует возвращение хранителя в наш мир и, несмотря на обстоятельства, счастлив, — закончил тритон и скрылся в глубинах озера, а вот стоящие рядом с побледневшим Дамблдором лорды никуда не делись. Сам же старик лихорадочно пытался понять, о каком хранителе говорил русал, что за сила, и кто её обладатель?

По итогу недопроведённого второго испытания министр рвал и метал, ведь то, что должно было поднять престиж магической Англии и лично его, министра, вот уже второй раз превращалось в фарс. Чего греха таить, сам Фадж понимал и признавал, что положение о турнире прочитал по диагонали, прочитал и утвердил. И вот теперь всё это аукнулось, и если первое испытание ещё можно было простить, то вот это… ЭТО простить было нельзя. Как выяснилось, мистер Поттер банально пожалел зрителей и не стал оглашать куда более неприглядные моменты. Юный чемпион Хогвартса ограничился исключительно основными положениями, да и те зачитал не полностью, а сократил до сухих выжимок. По итогу экстренно собранной комиссии стало ясно, что за время проведения турнира нарушены отнюдь не три пункта, а все пятнадцать, и пять из них, по отдельности, тянут на международный скандал, а остальные — на ещё парочку. Одно только то, что своими действиями организаторы нанесли поистине чудовищное оскорбление народу русалок, а ведь ещё имеются вейлы, их французская община уже подала протест. Голова министра шла кругом и, если бы не подсуетившиеся лорды Гринграсс и Нотт, было бы совсем плохо. Но мужчины вновь выступили единым фронтом, и как следствие, ситуацию удалось замять. Ну, как замять?.. Стрелки вполне успешно перевели на Хогвартс, а ответственным оказался Бэгмен. Бывший квиддичист был в шоке, но его никто не спрашивал. Директор Хогвартса таки сумел завернуть уши всем. И пусть это стоило ему немалых усилий и денег, но козлом отпущения таки стал бедолага Бэгмен.

Наблюдающие за этим братья лишь философски переглянулись, ведь единственной целью срыва второго испытания они видели защиту близких, а именно Астории, а также закрепление уже практически полностью сформировавшегося у магической общественности мнения о том, что юный герой и спаситель магической Британии не склоняется ни к одной из сторон и предпочитает нейтралитет. Эта цель была полностью достигнута, ну, а то, что директор таки усидел, так что с того? Это было прогнозируемо, такого поди скинь. Да и кто вместо него? Адекватных старших магов, обладающих нужным уровнем знаний, — единицы, и все заняты, ведь есть дела куда важнее. А школа, школу можно контролировать, и с этим братья вполне справляются. Ведь, если не считать окаменения Уизли, ничего серьёзного так и не произошло. Дети в безопасности, и растут с пониманием того, что во главе угла должна быть логика. Не все, ясное дело, что не все, но те же Невилл и Грейнджер. Вспомнить их на первом курсе и сейчас. Совершенно разные люди! Последнюю, правда, перевоспитал Крам, и надо сказать, что вполне успешно. В рот директору и Маккошке девочка уже не смотрит, а в следующем году, вот не факт, что не переведётся в Дурмстранг. Виктор свою позицию высказал вполне чётко и аргументированно.

Второе испытание, как и в случае с первым туром, перенесли. Министр лично принёс публичные извинения и устроил показательную порку, итогом которой и стало увольнение бедолаги Бэгмена со всех постов. Что до испытания, то его заменили на прогулку по запретному лесу. Приз заменили на вполне приличный набор артефактов, видимо, таким образом дирекция турнира решила сгладить углы. Ведь чемпионам официально объявили, что приз второго тура — это подарок, и коли участники справятся, то находка будет по праву принадлежать им и только им. В общем, теперь чемпионам предстояло помотаться по запретному лесу, так как кому-то пришло в голову, что класть все яйца в одну корзину — это не зрелищно, каждому чемпиону выдали по одной из частей комплекта артефактов. В комплект входили кольцо, браслет и брошь. Для француженки явно старались и даже вспомнили о том, что существуют довольно дорогие и очень сложные в изготовлении амулеты, что позволяют сковывать очарование магии вейл. Именно такой комплект и предстояло отыскать юной Делакур. Мальчишкам же предлагалось отыскать на совесть зачарованный комплект защиты: зачарованные от обезоруживания ножны для палочки, кулон с щитовыми чарами и кольцо-концентратор магического потока. Последнее, собственно, и было выдано и, так как артефакты зачаровывались, как комплект, то оно же и являлось подсказкой. Зрелищности ради за чемпионами закрепили летающие магические камеры. В общем, получилось вполне сносно. Первым из леса вернулся чемпион Хогвартса. Парень едва зашёл в чащу, сел на одно из корневищ, подышал, а затем весьма бодро потопал в одному ему ведомом направлении. Крам справился чуть хуже и, что интересно, также применил тактику Поттера. Ни тебе заклинаний, никакой иной магии. Минут пятнадцать простоял столбом и, точно как Поттер, запетлял меж деревьев по одному ему ведомому маршруту. Француженка же провозилась более пяти часов, зато набрела на единорога, и тот даже дал себя коснуться. Зрители были в восторге от такой завораживающе прекрасной сцены. Устроители выдохнули и, поздравив чемпионов, откланялись. Впереди был третий этап и, если провалится и он… Но всё обошлось, испытание лабиринтом устроило всех.

В это же время в своих покоях сидел до невозможности задумчивый молодой мужчина. Двери он запер и, наплевав на набившее дикую оскомину зелье, предавался тяжким думам. Его разрывало на части, одна из которых твердила, что он верен лорду, а другая настойчиво так шептала, что верность сумасшедшему, пусть и великому магу, не есть то, о чём он мечтал. Когда-то, идя против отца и принимая метку, юный Барти верил, он своими глазами видел, к чему приводит засилье маглорождённых, а также то, что после Хогвартса их ждут отнюдь не радужные горы. Будучи сыном высокопоставленного чиновника, Барти нередко бывал в министерстве. Мама. Он её любил, а она любила отца, и ради неё он старался. Приносил победы, утешал мать, в общем, делал всё, что мог. Его сердце разрывалось: ненависть и любовь, для него этот коктейль был чересчур. Будучи для отца пустым местом, как ни старался, не был замечен, а вот лорд заметил, заметил и принял. Вот только где тот, за кем он пошёл? Где? Нету, этот человек не он, да и человек ли это? Умом Барти понимал, что после смерти ничего путного вернуться не может, но метка…

Так, разрываемый чувствами, он сидел уже несколько часов. Было страшно, но вдруг он понял, что просто не может, не может и не хочет. И будь, что будет. Подготовка к третьему туру завершилась, и вот Дамблдор лично вручил ему кубок. «Последний шанс», — скребнуло где-то на задворках, скребнуло и было безжалостно удавлено. Он, Барти, прекрасно понимал, что уже не жилец, но, по крайней мере, на его руках не будет крови. Метка, метка — это да, но он никого не убивал. И пусть его посадили за нападение на Лонгботтомов, он признавал вину, но также и то, что вся она была в том, что он привёл Лестрейнджей в их дом. В пытках он не участвовал. Испытание прошло без сучка и задоринки. Ну, если не считать того, что чемпионы Дурмстранга и Хогвартса пришли к кубку одновременно. Уже привычные по второму испытанию магические шарики-камеры замерли в паре метров от места действа. А молодые люди сначала жестами, а затем и словесно начали выяснять, кто же победил. Зачитанный до дыр регламент турнира однозначно заявлял, что чемпионы не могут применять магию друг против друга. Данное правило ввели после того, как на одном из турниров участвовавший в нём молодой некромант не стал мелочиться и попросту упокоил своих противников ещё в первом туре. Такой способ победы не оценили и, как следствие, ввели явный запрет.

Как итог, под запретом оказалось любое магическое воздействие, направленное непосредственно против оппонента. Конечно, можно заколдовать, скажем, булыжник и уже посредством его избавиться от соперников, но правилом ниже был прописан ясно выраженный запрет на членовредительство. Итогом пятиминутного спора стала дружба, выразившаяся в том, что чемпионы двух школ взялись за кубок вместе и предоставили дирекции ломать свои бедовые головы. Ведь им и в голову не пришло, что может быть и такое вот развитие событий.

В то время, как организаторы приходили к единому мнению, которое бы устроило все стороны, где-то в трёхстах милях юго-западнее Хогвартса на желчь исходил так и не возродившийся Тёмный Лорд. Существо в свёртке проклинало всех, вопило о предателях, вот только сделать что-либо было безсильно. Когда у тебя в помощниках практически сквиб, а единственный, казалось бы, по-настоящему верный сильный маг предал… В общем, счастья всё это не прибавляло. Планы пришлось срочно менять и посылать полусквиба в тайник, где заблаговременно припас кровь полоумного аврора, место которого и занял, как теперь выяснилось, предатель. Ритуал таки проведён, вот только итог его не блещет. Ведь, в отличие от ненавистного мальчишки, в крови отставного аврора чего только не намешано. Как итог, тело получилось, прямо скажем, так себе, но если сравнивать с его отсутствием, то всё вполне сносно. Первым порывом было призвать ближний круг, но от идеи пришлось отказаться — его уже предали, и предали не раз и не два. И вот не факт, что он один, будучи в таком плачевном состоянии, устоит против двадцатки весьма сильных магов. Вот если бы у его ног валялся поверженный герой, то тогда да, но не срослось, а значит планы придётся пересмотреть.

Факт пришествия Тёмного Лорда незамеченным, понятное дело, не остался. Ведь метки так или иначе шевелились уже около года. Смотреть на посеревшего от ужаса старшего Малфоя было одно удовольствие, а тот никак не мог взять в толк, почему так безмятежен переметнувшийся к нейтралам Нотт. Последний же позволил себе снисходительную улыбку, ведь метка его не так чтобы волновала. С Фаджем они давно договорились, министр мило кивал Малфою, а на деле был не только в курсе происходящего, но ещё и не отрицал оное. Игра, длинной почти в год, таки дала свои плоды. Первые ласточки появились ещё на втором курсе, а когда Теодор на Рождество обрадовал успехами, пришлось срочно собирать малый совет. Блэк, не иначе, как чудом, отыскал в родовой библиотеке упоминание о природе возникновения таких поистине уникальных способностей. Книга была на почти нечитаемом для современных магов языке, времён самих основателей. Переводить её было сплошной морокой, и тут лорд Нотт вспомнил, что братья-то это читают и читают так, будто всю жизнь изучали. Историю Хогвартса, ту самую, что заинтересовала кузенов, сравнили с книгой Блэка, и стало ясно, что стиль изложения и написания у обоих книг един. Сей факт лишь укрепил едва зародившиеся подозрения. Как итог, ко второму туру книгу Блэка перевели и изучили. Само же испытание развеяло остатки сомнений. Одно только то, что тритон упомянул о вмешательстве хранителя… Как итог, лорд Нотт был спокоен, ну, почти, мужчина слегка колебался, он никак не мог понять, кто же из братьев тот самый. А пока на трибуне чествовали победителя (организаторы посчитали очки и, опираясь на них, выиграл Гарри, а Крам стал вторым, уступив всего два очка), его брат без малейшего зазрения совести постучался в кабинет ЗОТИ.

Сказать, что преподаватель был изумлён, было бы ничего не сказать, а тем временем под маской приподнявшего бровь Моуди Барти лихорадочно соображал. К дементорам не хотелось, да и умирать, если честно, тоже, он думал, что готов, но это оказалось не так. Мальчик же совершенно не таился, он просто отпустил себя и позволил мужчине оценить свои перспективы. Барти оценил, оценил и проникся.

— Мистер Крауч, я настоятельно рекомендую вам не делать глупостей. Понимаю, что сейчас вам тяжело, но может быть и хуже много хуже, поверьте. Мой брат и я не те люди, кто легко прощает, и вам придётся выбрать.

— Я не могу… Он придёт, он не простит.

— Это поправимо, ведь чтобы прийти, надо найти, а найти у него не получится, по крайней мере, если я захочу, чтоб так было.

— И чего ты хочешь?

— Не мешай, покинь страну и исчезни. Если попадёшься, то тебя ждёт Азкабан, и тут я тебе не помощник.

— Хорошо, я уеду.

— Славно, — с предвкушением ухмыльнулся юный лорд ситхов, а в следующий миг мужчину скрутило дикой болью. Когда же он вновь пришёл в себя, то с удивлением понял, что в кабинете он совершенно один, а также то, что метка на его руке стала тусклой и словно бы не живой. В голове же гулким набатом звучала мысль: «Играй свою роль преподавателя до конца», — а также понимание того, что тому, кто освободил его от власти лорда, нет никакого дела до того, что станется с настоящим Моуди.

Как всегда, ожидаемые, но от этого не менее неожиданные, экзамены пролетели будто и не было. Лето, солнышко — красота, именно поэтому парочка юных магов сидела на берегу озера. Точнее, сидел только один, сидел и наблюдал за тем, как его братишка с завидным упорством запускает камушки. Когда полчаса назад Гарри задался целью заставить камушек проскакать по воде ровно шестнадцать раз, Энакин лишь улыбнулся и, пожав плечами, пожелал удачи. И вот брат уже полчаса как тренируется. Сначала трансфигурирует камушек, форма которого по его, Гарри, мнению идеальна. Затем примеряется и, рассчитав все мыслимые и не очень переменные, производит бросок. Текущий рекорд составил тринадцать отскоков. Сам же Энакин прибывал в задумчивости, ему и в правду было интересно, что будет делать подставной недо-Моуди. Не сказать, чтобы его жизнь была важна, но и губить попросту запутавшегося парня было бы глупо. Когда разрывал связь метки с хозяином, он, Энакин, видел, видел всё. Ему были понятны мотивы, что толкнули весьма и весьма одарённого мага на столь глупый и опрометчивый путь. Отцу молодой Барти-младший был не нужен и родился мальчик исключительно для галочки. Как ни старался, всю свою недолгую жизнь был одинок, мама не в счёт. И тут его узрели, ему сказали то, что так давно ждал. То, что так жаждал услышать от отца. Увы, место отца занял другой, занял и воспользовался. Молодой мальчишка, а по сути дурачок, заглотил наживку по самые жабры. А затем был Азкабан и Империус отца. Это идиоты-маги думают, что человек под Империо ни о чём не думает. Думает и ещё как, особенно, если Империо продолжительный. Вот и юный Барти думал, и думал много. Времени было предостаточно, а магия, вкупе с отношением и исчезновением того якоря, что был чуть ли не смыслом жизни, пошатнули его психику. И вот, спустя двенадцать лет, он научился сопротивляться, а затем в его дом пришёл тот, кто назвался Тёмным Лордом, пришёл и освободил. Чем тебе не повод для верности? А затем был Хогвартс и братишка, что самим фактом своего существования способен потрясти и перевернуть сами основы любой, даже самой истовой веры.

«Как жаль, что директор этого ну вот никак не поймёт. Ведь могли бы дружить, но нет, у деда не все дома и он втемяшил себе в башку какую-то хрень, хорошо, что про крестражи узнал от братишки, а то так и был бы не в теме. Уничтожить их нельзя, да щаз! Тетрадочка-то того тю-тю, пепел, да и только. Эх, ещё целый год, а если точнее, то год и один месяц. Скорей бы уже, а то надоело, мочи нет. Но ничего, ещё год и вот тогда, тогда всё будет как надо. Братишка наконец-то пробудится и будет хоть с кем поговорить, а то быть дитятком великовозрастным… нет, прикольно, конечно, но…» — от берега раздался победный клич, и размышления пришлось прервать. Братишка всё же изловчился и задачу таки выполнил.

А вечером был праздничный пир и скорбная физиономия директора. Последний смотрел на Гарри так, будто прощался, прощался и очень сочувствовал. Последнее, надо сказать, было вполне искренним, вот только ни капли не умаляло того, что любые поползновения на брата один юный ситх воспринимал, как личное оскорбление и, как следствие, отплачивал сторицей. Вот и сейчас лазурь небес блеснула, и блеснула отнюдь не добро. Увы, но директор Хогвартса предупреждения не понял. А утром был Хогвартс-экспресс, юных магов ждали летние каникулы.

Поезд уже три часа, как покинул станцию, а директор лучшей и единственной в Англии школы чародейства и волшебства «Хогвартс» предавался думам, и думы эти отнюдь не радовали. Едва заикнулся о том, что Тёмный лорд вернулся, как был послан. И не просто послан, его попросту выставили вон и велели радоваться, что он, Дамблдор, всё ещё директор! Одна лишь мысль о том, что его могут снять с должности, приводила в бешенство. «Да я же жизнь, жизнь положил, всё без остатка, всё для… а они… Ну, как они не понимают… Ведь надо же! Томас, конечно, дурак*, но дурак далеко не глупый», — как итог Дамблдор был уверен, что несмотря на то, что встреча так и не состоялась, Томас таки возродился, да и Аластор пропал уж чересчур удачно. В голову директора даже закралась мысль, что Томас изначально так и планировал, ну или поменял планы на лету. Само по себе это не есть важно, зато идеально объясняет то, что юный Барти ни единым движением, ни словом, ни даже намёком, вообще ничем..., а затем исчез, как не было, и Аластора прихватил. Бывшего аврора, конечно, жаль, но сделать что-либо уже невозможно. «Ну не мог он, не мог, не…», — именно так думал Дамблдор, думал и решал, что делать. Ведь как ни склонял юного Поттера, на авантюры тот не ведётся, и мало того, что не ведётся, так и других уводит. Детям нравится то, что он говорит, и надо сказать, что не только детям. Нейтралы вон зашевелились, да ещё и молодой Блэк. То, что последний покинул стан поборников света, для директора стало очень и очень тяжёлым ударом, ударом, что почти выбил почву из-под ног и лишил какого-либо контроля над жизнью юного героя. Тот его визит столь бурно запал в душу, что он, Альбус, лично организовал участие мальчишки в турнире. Вот только этот самый мальчишка и не думал подчиняться, что не испытание — то скандал.

Смотря на прошедший год сквозь омут памяти, Дамблдор клял себя на чём свет стоит. Ведь что стоило подготовиться? А уж прокол со вторым туром… вот только прошлого не воротишь. Итогом столь невесёлых дум стало то, что придумать, как подобраться к герою, Дамблдор так и не сумел. А затем в полный рост встала проблема с поиском нового преподавателя ЗОТИ, и стало не до неправильного героя и ещё более неправильного бывшего ученика. Обыск в кабинете ЗОТИ так ничего и не дал. Барти исчез, а вместе с ним исчез и отставной аврор.

А тем временем нейтралы объявили общий сбор. Первым слово взял лорд Гринграсс, а в конце многочасового заседания стоял только один вопрос: кто из мальчиков тот самый. Ведь получалось, что под критерии подходили оба. Мнения разделились: так, половина лордов уверенно заявляла, что именно Мальчик-Который-Выжил и есть хранитель магии, что был послан, дабы восстановить равновесие. Остальные же склонялись к кандидатуре Энакина, считая, что именно он и есть хранитель. Их основной аргумент был в том, что мальчик проявляет ум, далеко выходящий за рамки подростка четырнадцати лет, а также то, что именно Энакин подталкивает брата, словно бы направляя и не давая сбиться с пути. Кто, как не хранитель, позаботится о будущем, и кто сказал, что в будущем, что узрел хранитель, его брату не отведена некая и, судя по всему, весьма важная роль. Стоящий же в сторонке Сириус Блэк недоумевал и, когда к нему подошёл лорд Гринграсс, лишь пожал плечами, и тихо сказал, что он не согласен ни с кем из собравшихся.

— Вот как, быть может, поясните?

— Да что тут пояснять-то? И так ведь видно, что они оба одинаковы.

— В смысле?

— Да в прямом, что Энакин, что мой крестник — я буквально чувствую исходящее от них излучение магии. Они же сияют, словно звёзды, и эти звёзды я бы оценил, как равнозначные.

—То есть ты думаешь, что они оба…

— Я думаю, что первоначально хранителем действительно был мой крестник. Он как-то раз обмолвился кое о чём, в общем, я думаю, Энакин — это хранитель-телохранитель для Гарри.

— Хранитель-телохранитель?

— Лорд Гринграсс, вам не хуже меня известно, что большую часть жизни Гарри провёл вне мира магии. Мы оба прекрасно в курсе того, кто всё это устроил, и единственный вопрос, на который у нас нет ответа, так это зачем Дамблдор столь упорно склоняет Гарри ко всякого рода авантюрам? Но если вы приглядитесь, то роль Энакина будет видна, он совершенно не таится.

— То есть вы думаете, что Энакин охраняет мистера Поттера от всякого рода деструктивных влияний?

— Именно так, вспомните, что именно нам рассказывал лорд Нотт, а именно то, что именно Энакин инициирует если не все, то каждое второе начинание брата! Я точно знаю, что это именно Энакин нашёл полное уложение школы чародейства и волшебства, и он же подвёл Гарри к тому, что сию книгу надобно знать и знать очень хорошо. А рассказ Петунии? У неё через слово: «Мой сынок». Понятно, что родное дитятко, все дела. Вот только по обмолвкам крестника выходит, что несколько лет назад произошло нечто, что изменило его жизнь.

Началось с развода и возврата девичьей фамилии, а дальше всё было, как снежный ком. Я узнавал: ни с того ни с сего Гарри, которого все считают хулиганом и главным ужасом добропорядочного Литтл Уингинга, в одночасье берётся за ум. Ничего не напоминает, нет? Тогда взгляните на меня. Бунтарь по жизни, о моих выходках в школе вы и так в курсе, и вдруг как отрезало. Да, разговор с лордом Ноттом способствовал, тут не поспоришь, но это даже словами не выразить, просто как факт, не было, и бац, словно тумблер переключили, и началось это именно после разговора с Гарри. Получается, что Энакин влияет на Гарри, но именно сам Гарри повлиял на меня.

Ту же реакцию можно проследить и у семьи Ноттов, и даже у ваших дочерей, да что говорить, если даже младший Малфой и тот нет-нет да задумывается. И заметьте, везде ноги Энакина, да и не только ноги, он там в полный рост и в каждой щели, вот только за ним, будто бы в тени, прячется Гарри. Своё укрытие он покидает редко, но всегда столь вовремя, что начинаешь задумываться, а не провидец ли он. Вы сами рассказывали об инциденте с мётлами… и не только с ними. Меня поражает, что этой закономерности никто не узрел. Энакин, он как щит, принимает удары и отводит угрозу, его боится тот же младший Малфой, да и не он один, тогда как Гарри, будучи мечом, эти самые удары наносит и наносит весьма метко.

— А ведь вы правы, но всё равно не ясно, зачем и почему.

— Если вам интересно моё мнение, то я думаю, что авада не прошла безследно, да, сила хранителя спасла, но, вероятно, не полностью. Как итог, потребовалась коррекция и вот, словно из воздуха, появляется донельзя одарённый маглорождённый.

— То есть вы думаете, что Энакин может быть таким же хранителем, как и сам Гарри?

— Я бы сказал, что он — хранитель хранителя, — улыбнулся Сириус.

— Однако, признаться, в таком ключе я это не рассматривал, но может статься, что вы правы. Правда, это не объясняет того, что юный Гарри всё ж таки ребёнок, тогда как Энакин всё больше и больше напоминает эдакого взрослого в теле ребёнка.

В то же время, как честное собрание ломало копья и доказывало свою точку зрения, обе причины переполоха занимались совершенно обыденными для почти пятнадцатилетних мальчишек делами. Гарри, забравшийся на свою верхотуру, читал, а Энакин изучал инструкцию к очередной сборной модели.

Министерство магии, кабинет министра.

Сидящий за рабочим столом человек был необычайно хмур и задумчив. Данное состояние для него, Корнелиуса Фаджа, было до крайности непривычным. Причиной же такому его состоянию было то, что он, не привыкший выбирать и всегда плывший по течению, здесь и сейчас стоял перед этим самым выбором, и выбор этот был до крайности тяжёл. С одной стороны, Люциус Малфой и стоящие за ним силы, а с другой — ни с того ни с сего зашевелившиеся нейтралы. «Что-то явно изменилось, но вот что?» — Именно этот вопрос мучил министра последние несколько месяцев. На фоне вышеперечисленного заявления бывшего главы Визенгамота и всё ещё директора единственной магической школы Британии были чем-то досадным и незначительным. К тому же, лорд Малфой заверил, что все заявления Дамблдора абсолютно безосновательны. «Ещё мальчишка этот… Напряженно, очень напряженно, и как назло выборы», — как итог, думы министра крутились вокруг возможности переизбрания и всего того, что этому препятствовало. По прошествии почти часа он распорядился вызвать к нему своего самого верного и исполнительного заместителя. Ещё два часа они обсуждали сложившуюся ситуацию, а когда Долорес ушла, настроение министра было до того благодушным, что все проблемы отступили на второй план. Вот только если б он только знал, что именно он натворил... Но, увы, Корнелиус Фадж не знал, как не знала и вся магическая общественность. А тем временем одна весьма предприимчивая мадам заместитель министра готовилась бить из пушки по воробьям. Слова патрона о том, что его безпокоит национальный герой, женщина поняла по-своему и, будто этого мало, поняла, как личное ей оскорбление. Как же кто-то посмел, что именно посмел и в какой форме, Долорес Джейн Амбридж не волновало. Волновало её лишь то, что её патрон недоволен. Женщина услышала исключительно то, что хотела, а хотела она совершенно конкретного, а именно указаний к действиям. Именно поэтому просьбу министра о том, чтобы она присмотрелась к национальному герою, женщина поняла, как приказ «фас», а раз фас — значит фас. Итогом такого вот рвения стало то, что по прошествии чуть более чем недели городок Литтл Уингинг навестили ажно два стража Азкабана.

Июльская жара внезапно сменилась совершенно неестественной для этого месяца прохладой. Несколько находившихся на детской площадке парней непонимающе переглянулись. Спустя три часа всех четверых увезла вызванная кем-то скорая. Обо всём этом братья узнали от так и не отошедшей от шока Петунии. Едва переступили порог, как Энакин оказался в объятьях матери. Женщина была явно не в себе и бормотала о какой-то жути и жертвах. В общем, всё кончилось очередной поправкой настроения, после которой из сбивчивого рассказа женщины вернувшиеся из кинотеатра подростки поняли, что в Литтл Уингинг забрело нечто жуткое, и это нечто было магическим. Тридцатиминутной медитации оказалось более чем достаточно, чтобы причина столь сильного переполоха стала ясна. Соседских парней, конечно, жаль, но им уже не помочь, а вот понять, какого хрена, это вполне себе. Как итог Энакин с укоризной посмотрел на мать и поинтересовался, почему она не позвала на помощь.

Только тут опомнившаяся Петуния вспомнила об экстренных средствах связи, и пусть опасность, как таковая, была уже позади, это не значило, что нет тех, кому данная информация не будет важной, а важность её не столько в содержании, сколько в скорости её получения. Ведь сами собой дементоры Азкабана не покидают. В общем, не прошло и пары часов, а лорд Гринграсс улыбался и улыбался весьма хищно, да и как не улыбаться-то, когда такой компромат и сам в руки идёт! Ведь стоило лорду Нотту вернуться из Литтл Уингинга, как не прошло и пары десятков минут, а глава партии нейтралов уже заполучил заверенную по всем правилам копию оригинала одного ну очень специфического документа, а именно распоряжения о выходе дементоров на задержание. Спустя ещё двадцать минут так и не получившая желаемого мадам Амбридж также озаботилась получением этого самого документа вот только не ради копии, а ради того, чтобы скрыть следы своей оплошности. Посылая дементоров, женщина была уверенна, что наглый, мальчишка применит магию и тогда, тогда… Вот только никакой магии несовершеннолетних в городке так и не произошло, и когда стало ясно, что и не произойдёт, опомнившаяся чиновница бросилась заметать следы, вот только было уже поздно.

Где-то в министерстве магии плелись закулисные интриги, создавались и распадались союзы, а в предместьях Лондона время текло своим чередом: медленно и неумолимо приближался пятый год обучения в Хогвартсе. Лежащий в тени раскидистой кроны Энакин мечтательно зажмурился, ведь осталось потерпеть всего-то год, один единственный год. А дальше, дальше будет легче, братишка наконец-то проснётся и вот тогда, тогда будет весело. Хищно улыбнувшись, юноша единым движением поднялся с земли и, отряхнувшись, направился в сторону дома. Завтра предстоял тяжёлый день, а значит, необходимо подготовиться, то бишь поспать.

Поход за покупками, как и раньше, был одновременно увлекательным и утомительным. Но деваться-то было некуда, так что сначала был забег по магловскому торговому центру, а затем полдня таскались по Косой Аллее. Пока закупились, пока наболтались со встретившимися знакомыми… В общем, обычный день обычного ученика Хогвартса в преддверии нового учебного года.

Первое сентября ознаменовалось очередным новым преподавателем ЗОТИ. От внимания братьев не укрылось то, что все сидящие за столом как-то напряглись. Никто не шутил, все лишь бросали многозначительные взгляды. Часть была предупреждением, де не связывайся, часть нахально горела предвкушением, де «ну, посмотрим, кто кого». А тем временем этот самый новый преподаватель ЗОТИ перебила директора и начала вещать. От братьев не укрылось то, что у новоиспечённой профессорши какая-то весьма странная и не пойми откуда взятая предвзятость именно к Гарри Поттеру. Её взгляд нет-нет да задерживался именно на его чернявой макушке, и не было в этом взгляде ничего, кроме какого-то необъяснимого предвкушения и злорадства. «Ну, что за… — мысленно взвыл Энакин. — Я так надеялся, что хоть этот год нормальным будет, но нет. Интересно, чьих это рук дело? Ведь целый заместитель министра…» Понятно, что без Дамблдора тут не обошлось, ну не хочет старик, чтобы у него, Энакина, и его брата была спокойная учёба. Лорд Нотт уже просветил о его летних вывертах. Совсем у старика крыша потекла и, надо ведь было, ещё и брата приплёл! «Расхлёбывай вот теперь… так ещё и просьба эта, не трогать гадину, но если она тронет братишку, то управу я на неё сыщу и сыщу быстро», — приняв решение, Энакин улыбнулся, да так, что даже привычный к повадкам друга Теодор не смог удержаться и поёжился, уж больно сильным предвкушением веяло от светловолосого мальчишки. Та же часть стола, где расположились детки вроде Малфоя, и вовсе спала с лица. Пропало предвкушение и на его месте появилась безысходность, это до юного Малфоя, сотоварищи, дошло, что рано они радовались, ведь им и в голову не пришло, что за спиной героя магической Британии могло скрыться нечто подобное. Ребята привыкли к тому, что Энакин просто учится. Тогда как его брат… это-то и стало фатальной ошибкой.

Праздничный пир завершился и весь факультет безпрекословно выслушал не так чтобы длинную речь своего декана. Северус Снейп дураком отродясь не был. Идиотом, это да, и то по дурной юношеской глупости, но вот дураком — никогда, именно поэтому его змейки всегда и безпрекословно делали так, как он, Северус, им сказал. Вот и сегодня он зашёл в подземелья и с места предупредил всех о том, что преподаватель ЗОТИ опасна и что если кто-то, на этих словах его совершенно не милосердный взгляд упёрся в слегка прифигевшего Малфоя, думает, что его это не касается, то он ошибся. Мимолётно мазнув взглядом по братьям и стоящим рядом с ними нейтралами, Северус хмыкнул. То, насколько явно разделился факультет, само по себе отвечало на многие вопросы. Ещё раз взглянув на явно формирующиеся лагеря своего факультета, Северус Снейп отогнал навязчивые мысли и покинул гостиную. Сколько бы он ни думал, по всему выходило, что у него недостаточно данных. Почему нейтралы сплачиваются вокруг Поттера и Скайуокера? С чего вдруг такое единодушие там, где его отродясь не было? Самым обидным было то, что он, Северус, отчётливо понимал, что, судя по всему, чего-то не знает.

А в это время в факультетской гостиной назревала очередная попытка конфликта. Почему попытка? Да тут-то как раз всё просто. Малфой, уже отошедший от лёгкой встряски во время пира, решил показать, кто тут главный. Парню сейчас было море по колено, как же, хозяин вернулся и не просто вернулся, а почтил их, Малфоев, дом своим личным присутствием. И что с того, что это создаёт некоторые неудобства? Главное, что они снова на коне и до их триумфа осталось совсем немного, вот самую капельку.

— Эй, Скайуокер, думаешь, что ты тут самый умный? Ну да ничего, вот увидишь, скоро ты займёшь положенное тебе место…

— Разумеется, — совершенно искренне откликнулся Энакин. — Как и ты своё, а пока лично я спать, Гарри, ты идёшь?

— Угу, до свидания, леди, приятных снов, — едва заметно поклонившись дочерям лорда Гринграсса, откликнулся Гарри и в сопровождении Теодора и Блейза направился в сторону их общей спальни.

Первая неделя занятий прошла по вполне ожидаемому сценарию. А затем случился урок ЗОТИ, ну как случился, началось занятие в точности в соответствии с расписанием. Ознаменовался же данный день тем, что Гарри, с любопытством изучивший выданное учителем учебное пособие, на удивление молча выполнил все её распоряжения. И это несмотря на то, что оное пособие было, очень мягко говоря, совсем чуточку непригодным для ведения занятий в старших классах. Для первого-второго курсов, как теория, да, самое то, но не для старших. Вот только, как ни старалась профессор: ни её фирменная улыбка, ни весьма провокационные выпады не дали результатов. Точнее результаты-то были, но вовсе не те. Отреагировали гриффиндорцы и отреагировали буйно, их взбудоражило то, что их гриффиндорских величеств заставили писать, а именно такое задание и получили студенты. Совершенно не квалифицированная в своём предмете профессор Амбридж не придумала ничего лучше, чем заставить студентов переписать учебник. Как итог двое грифов загремели на отработки, а цель так и не достигнута. Наглый Поттер сидит себе да пишет. Попыталась было придраться к тому, что пишет не пером, но тут же поняла всю безсмысленность данного действа. Стоило ей столкнуться с совершенно спокойным взглядом одного мулата, что, не скрываясь, поигрывал своей перьевой ручкой, перекатывая оную между пальцев, как желание что-либо говорить отпало. Всего на долю секунды ей показалось, что он что-то прошептал. Этого оказалось более чем достаточно, а Блейз лишь улыбнулся и вновь склонился над конспектом.

Это вялотекущее противостояние продолжалось уже три месяца, Амбридж искала повод, а дети нейтралов с завидным упорством оный повод обламывали. Подобное их поведение было для неё, Долорес, полнейшим шоком. «Как, как?! Но главное, почему? Это же грязнокровки, мразь подзаборная! Почему, почему они их защищают? Что происходит?»

Рождественские каникулы пролетели будто и не было, вот только что ведь строили снежную крепость и играли в снежки, а выглянешь за окно и сразу ясно: на дворе весна, самая натуральная шотландская, будь она трижды проклята, ранняя весна. Но далеко не это и даже не идиотские декреты об образовании, коими, едва лишь студенты вернулись в Хогвартс, начало сыпать министерство, выделили этот день из вереницы учебных будней. Причина, по которой весь Хогвартс стоял на ушах, заключалась в том, что незабвенная, вечная ей память, профессор Амбридж, изволила явиться с проверкой на урок прорицания. Явиться-то она явилась, а вот отчёт писать было уже некому. Проверки она проводила согласно собственноручно изданному декрету об образовании, номер которого никто так и не удосужился запомнить, ведь оных декретов было уже под сотню, и все они соревновались друг с другом исключительно в тупости и идиотии формулировок, и требованиях. Но вот крайние два произвели настоящий фурор. Первый гласил, что создаётся некая инспекционная дружина, которая, согласно декрету, должна де помочь старостам и преподавателям в наведении порядка. Появился оный декрет после того, как очередной приём пищи в Большом зале превратился в дурдом. Виновниками оного оказались близнецы Уизли, которые решили, что небольшой магический фейерверк — это именно то, чего не хватает за ужином. Мадам заместитель министра не оценила, и уже утром следующего дня появился декрет об образовании с энным номером, суть которого сводилась к тому, что избранные его автором ученики получали доселе не слыханные привилегии. Правда, оные привилегии очень быстро позабылись. Всего-то и надо было, чтобы Драко и его прихвостни таки выбесили Энакина и тот, добрая душа, памятуя о просьбе лорда Гринграсса, что на каникулах ну очень просил, чтоб они потерпели и не делали глупостей. Как итог вместо удушения вся инспекционная дружина в полном составе заехала в Больничное крыло. Все тринадцать идиотов, что возжелали власти, страдали от наиреалистичнейших ночных кошмаров, определить источник которых не представлялось возможным. В школу даже вызывали людей из Отдела тайн, чему способствовало мнение, что должность инспекционного дружинника проклята точно также, как и должность преподавателя ЗОТИ. Развеивать сие мнение братья не стали и как итог не прошло и недели, как весь Хогвартс уверовал, и с суеверным мотанием головой отклонял даже намёки на присоединение к столь привилегированной части учащихся. Не помогали ни расширенные права, ни доступ в запретную секцию.

Следом за провалом проекта инспекционной дружины вышел декрет, общая суть которого сводилась к проверке качества образования. Дело в принципе хорошее, если бы только проводящий инспекцию не превращал оную в фарс. Именно это и произошло на уроке прорицаний, примерно на середине которого в класс и заявилась мадам заместитель министра. «И как только залезла-то?» — с лёгким раздражением подумал Блейз Забини. На прорицания он ходил по настоянию матери, леди Забини считала сей предмет крайне важным и о возражении не могло быть и речи. В общем, если хочешь жить — учись сынок и учись прилежно, и Блейз учился, к тому же, когда стало ясно, что дневник снов и иже с ним можно вполне себе выдумать, всё стало весьма сносно, ибо фантазии у Энакина было на троих и Блейз вечно то летал среди звёзд, то крушил армии дроидов. Как-то раз даже с неким ранкором дрался. И нечто, именуемое Звёздной Кузницей, захватывал. В общем, «сны» у него были яркими и красочными, хоть книгу пиши. Трелони же неизменно была в восторге, вот и сегодня эта стрекоза вещала, что он, Блейз, де свершит нечто… короче говоря, нечто, что именно — не уточнялось и юноша лишь надеялся, что фантазии соседа хватит до конца года. Ведь если не отвлекать стрекозу, то она тут же начинает предсказывать смерть, а когда ты сын чёрной вдовы, в общем, лучше не кликать. И вот, посреди очередного забористого нечто в люке нарисовалась Амбридж, а затем, затем был полный кошмар. Жаба насела на стрекозу, и та не нашла ничего лучше, чем предсказать мадам быструю, но весьма мучительную смерть. И тут Блейза будто переклинило, да и жаба эта уже в печёнках, даже матушка сказала, что не будь это прямой просьбы лорда Гринграсса, отравила бы тварь. Отравить, понятное дело, не выйдет, а вот подтолкнуть — это легко, это можно. Даром учился что ли? Три долбаных года корпел. До братьев и Тео, конечно, далеко, но кое-чего вполне себе. Как итог во время спуска мадам пересчитала все до единой ступени, начиная с подломившейся под её непомерно раскормленной тушкой ступени верёвочной лестницы, а затем были уже каменные ступени винтовой. Естественно, что столь затяжной полёт, как и самопроизвольно подломившаяся перекладина, были далеко не случайны. Вот только сколько авроры ни искали, ни единого следа магии найти так и не удалось. Что же до самой пострадавшей, то пережить сие приключение ей было не суждено: свёрнутая шея, она, знаете ли, не способствует. Ученики же были в экстазе, ведь Трелони впервые на их веку предсказала нечто дельное. Сказала ведь, что жабе недолго жить, и будто в воду глядела, ведь та толком и кабинет-то не покинула, как… В общем, все всё поняли, а уже через три дня вздохнули с облегчением. Министр, будто бы выйдя из спячки, лично заявился в Хогвартс, заявился и ужаснулся, ибо творениями его зама был увешан весь холл. Как следствие, все декреты были отменены, а место преподавателя ЗОТИ вновь занял незабвенный аврор. Мужчина лишь философски пожал плечами и приступил к занятиям, старательно нивелируя весь тот вред, что был нанесён его столь безвременно почившей коллегой.

Студенты и не думали скрывать то, как сильно они рады, что эра переписывания учебника наконец-таки подошла к концу. Да что там студенты, если даже преподаватели и те вздохнули свободнее. Единственный же, кто был не рад, оказался директором Хогвартса. Оный директор сидел у себя в кабинете, сидел, сам того не заметив, как начал жевать собственную бороду. Все его мысли крутились вокруг очередной его неудачи. А ведь он был практический уверен, нет, он был убеждён, что его начинание таки достигнет успеха. И ведь двух зайцев за раз. «Ну как так-то? Ведь всё сделал, всё предусмотрел. И с почтой помог, и закладки нужные поставил. И снова провал, и ладно бы только с дементорами! Так ведь нет же… Ну вот как она додумалась-то? Ведь чётко же ставил, чтоб инспектировала уроки Поттера, ан нет, полезла к Трелони. Ну думать же надо…» — огорчению Дамблдора не было никакого предела, ведь ещё бы чуть-чуть, ведь вот же, только руку протянуть, да и Северус говорил, что братья на нервах. «А как было бы хорошо, и Поттера подставить, и министра…» — вот только даже если захочешь — не выйдет, ну не было их на прорицаниях: ни того, ни другого, а значит, и предъявить им нечего.

Оставшаяся часть года прошла без каких-либо происшествий, а вот стоило колёсам Хогвартс-экспресса начать свой мерный перестук, как началось. Ученики весело гомонили в купе, а в директорском кабинете разгоралась буря.

— Как уволен, как это уволен?! — бешено орал теперь уже экс-директор Хогвартса Альбус Дамблдор. — Да я вас! Да у меня… — что именно «у меня» глава попечительского совета, как и его заместитель, так и не узнали, ведь именно в этот момент бывший директор схватился за сердце и начал оседать на пол. Оперативно вызванные колдомедики констатировали инфаркт миокарда и транспортировали пациента в Больничное крыло, а спустя сутки, как только состояние пациента стало удовлетворительным, Дамблдора перевели в Мунго.

А в то время, как Альбус Дамблдор послушно глотал зелья и пребывал полностью на постельном режиме, Кабинет директора медленно, но планомерно менялся. Исчезли все эти замысловатые приборы, а вещи теперь уже бывшего директора Хогвартса были бережно упакованы и подготовлены к отправке. Новый жилец башни директора каких-либо предубеждений не имел, а также лично уважал как самого Дамблдора, так и все его достижения. Вот только то, что происходило в крайние пару лет… в общем, когда попечительский совет Хогвартса обратился к нему с предложением, он, Ньют Скамандер, не смог отказать, просто не смог.

С момента отставки прошёл месяц, ровно месяц и ни днём более, и именно в этот день случились сразу два события. Во-первых, это был столь долгожданный Энакином шестнадцатый день рождения его, Энакина, побратима, побратима, что за эти восемь лет стал не иначе, как братом. И именно в этот же день из больницы святого Мунго выписался некто по имени Альбус Дамблдор. Бывший директор Хогвартса весьма бодро для своего безсомненно преклонного возраста прошёл по больничному холлу и был таков. О том, что задумал этот человек, никто в больнице так и не догадался, а задумал он месть, славную и совершенно безпощадную месть. Суть его, Альбуса, мести заключалась отнюдь не в визите в дом Поттера и даже не в том, чтобы украсть лавры победителя. Нет, нет и ещё раз нет, он, Альбус Дамблдор, принял решение и даже не одно, а целых два. Во-первых, он решил опубликовать полный текст пророчества, а также дать к нему свои авторитетные комментарии, а во-вторых, в этих самых комментариях он решил умолчать о нескольких весьма и весьма важных нюансах, например, о крестражах.

Пробуждение памяти, что это и как оно происходит, для Энакина всё это не было секретом, как и то, что брат проснётся именно сегодня. Спать ляжет малыш Гарри, а проснётся уже архистратег четвёртого сверх сектора. Нет, естественно, он всё также будет Гарри, но у этого Гарри сам мозг перестроится так, что если бы все эти восемь лет он, Энакин, не готовился к этому… Но вот до начала никак ни менее, чем самой важной в его, Энакина, жизни ночи осталось всего-то час. Один единственный час до того как начнётся истинное преображение и, хотя внешне ничего не поменяется, ну, если не считать того, что братишка скорее всего не выспится, а вот внутренне… тем временем Гарри, всё также проживающий на своей верхней койке, забрался на свою верхотуру и, немного повозившись, затих. Энакин прислушался к силе и, убедившись, что брат и в самом деле заснул, занялся подготовкой. Первой частью его плана было наложение на комнату целого комплекса чар, призванных в первую очередь сокрыть то, что в ней происходит. Свою порцию чудесного успокаивающего чая Петуния уже получила. «Успокоит так, что до обеда не проснётся», —хмыкнул себе под нос Энакин, и занялся наведением чар. Ну в самом деле, не поить же успокоительным весь Литтл Уингинг! В общем, за пять минут до полуночи с защитой было покончено. Тут тебе и шумоизоляция, и светофильтры на окна, климат контроль, ну и сейсмо-защита, ну так, чтобы было, а то мало ли.

Началось всё, едва стрелка часов перевалила за двенадцать. «А ты пунктуален, люблю таких», — усмехнулся Энакин и, как и положено заботливому брату, левитировал зачарованную на охлаждение повязку. Первые пару часов всё было почти тихо. Гарри стонал, но лежал тихо и не просыпался, а вот потом... Потом пришлось забираться наверх и держать силой, притом и той и другой, так выворачиваться — это надо уметь. О том, что гладко не будет, Энакин знал, ведь не просто же так его послали охранять побратима. Авада таки не была безследной, и оставила после себя отнюдь не шрам-молнию. Повреждения мозга были хоть и не значительными, но таки были, и задеты были именно те структуры, что задействовались именно сейчас. Лежание же на каменном пороге дома всё лишь усугубило. В общем, проклиная Дамблдора, Энакин прилагал все силы исключительно ради того, чтобы удержать бьющегося в агонии брата и не дать оному банально перевернуть кровать.

Задремать удалось только после пяти утра, ведь именно в пять братишка резко затих, будто отрезало. Быстрое касание силы подтвердило, что процесс таки завершился, а затем был сон, долгожданный и столь желанный сон. Проснулся Энакин из-за того, что понял, на него кто-то смотрит. Источник безпокойства обнаружился быстро, и оказался обладателем двух ярко-зелёных глаз, радужки которых сильно посветлели и теперь вместо цвета молодой листвы в них будто бы лучились два маленьких солнца. «На сейбер похоже», — подумал Энакин и хотел было подняться, но не тут-то было. Оказалось, что во сне братец умудрился его не хило так подмять, и теперь они представляли весьма сюрреалистичную картину завершаемою переплетением из одеяла и простыни.

— Доброе утро, шестой, как спалось? — с лёгкой ехидцей вопросил обладатель двух зелёных звёзд.

— Поспишь тут, как же, — пробурчал Энакин и продолжил начатую ранее попытку таки выпутаться из комка, в который превратилась постель братишки.

— Всё настолько плохо?

— Ну, могло бы быть и лучше, — пропыхтел всклокоченный блондин и таки выпутался из захвата простыни. Теперь, когда ничто не мешало, он навис над так и лежащим на кровати брюнетом и поинтересовался:

— Сам-то как?

— Нормально, голова болит, и я совершенно не знаю, что было ночью, так что давай вещай.

—А чего вещать-то, пунктуальностью ты не обделён и начал ровнёхонько в двенадцать, затем два часа всё было относительно тихо, а потом ты попытался перевернуть кровать. Пришлось тебя держать, я думаю, что это последствия авады в лоб, а также холодной ноябрьской ночи, что ты провёл на каменном пороге вот этого самого дома.

— А это, ну да, наверное, ты прав, надеюсь я светомузыку хотя бы не устроил?

— Нет, но я всё равно фильтры навесил, так что ни единая душа…

— Это хорошо, и кстати, ты ошибаешься, спать я не хочу, не после такого прихода.

— Ну, как знаешь, тётя до двенадцати в отключке, я с запасом рассчитал.

— Заботливый ты.

— И не говори, планы ща обсудим, или ты предпочтёшь…

— А тут и обсуждать то нечего, мы оба знаем, что, если я вмешаюсь как… ну ты понял.

— Куда уж яснее, но делать-то что, не зачищать же и в самом деле.

— Они вот-вот достигнут точки выбора, не нам идти против воли творца.

— Не нам, — согласился Энакин и, взлохматив свои волосы, констатировал: — Значит, продолжаем то же, что делали до.

— Ну, вообще-то ты не обязан…

—Да-да, я знаю, моя задача здесь уже всё, но вот веришь, нет, нравишься ты мне. Ты и этот мир, так что не вижу смысла.

— Как пожелаешь, я другу всегда рад, хоть поговорить с кем будет, — улыбаясь согласился Гарри и, точно также взлохматив волосы, залился весёлым беззаботным смехом.

Первая неделя августа прошла тихо и мирно, а затем началась свистопляска. Начало оной положила статья за авторством Риты Скитер, что была опубликована в «Ежедневном Пророке». Заголовок статьи кричал о том, что тайна мальчика, который выжил, раскрыта, а далее шло весьма красочное повествование, которое, согласно словам автора, со слов Альбуса Парсеваля Вульфрика Брайана Дамблдора записано верно. Гвоздём же статьи был ни много ни мало, как опять же таки со слов Дамблдора полный текст истинного пророчества, сделанного за несколько месяцев до рождения юного героя всея магической Британии. В статье также говорилось, что пророчество обойти нет никакой возможности, так как известный, как тот-чьё-имя-нельзя-называть маг уже отметил того, кого посчитал равным себе, и сделал он это ни много ни мало, как тридцать первого октября одна тысяча девятьсот восемьдесят первого. А значит только мальчик, который выжил и есть тот единственный, кто может одолеть того, кто опять-таки со слов Альбуса Дамблдора воскрес и активно набирает силы.

Ознакомившийся со статьёй Энакин долго и со вкусом упражнялся в совершенно не литературных высказываниях, как в адрес великого светлого, так и в адрес непосредственного автора статьи. А в это же время за закрытыми дверями одного из нейтральных мэноров разгорался нешуточный спор. Единства как всегда не было, вот только теперь лагерей было уже три. Часть собравшихся заявляла, что они нейтральны, и ни во что вмешиваться не будут. Часть, что прискорбно меньшая, выступала за то, чтобы наконец-таки вынуть голову из песка, ну а большинство заявляло, что есть де хранитель, он же великий мальчик, который выжил, и пусть де он исполняет то, что ему предначертано. Спор затянулся и разошлись глубоко за полночь. Уставший лорд Нотт тихо опустился в одно из свободных кресел, и затравленным взглядом посмотрел на оставшихся в комнате магов.

— Он безумен, не отличает кто и что. Все враги, вчера натравил свою змею на Калеба. Каждый вызов, как выход на арену Колизея. Вчера его внимание привлёк Снейп. Лорд велел привести ему Поттера, а тот отказался. Представляете так и сказал, не могу де, я клятву давал, он мой студент. Получил пять минут круцио, а затем лорд переключился на Калеба, тот заржать изволил не вовремя. Как же Снейп и на полу, да ещё и кровь носом пошла, смешно же, сил нет. Теперь сил у него точно нет. Радует лишь то, что змея его эта нажралась на пару недель вперёд. Живьём сожрала, вы представляете. Заглотила ноги и давай натягиваться, ясное дело лорд помог, ему весело было, ведь идиот до последнего орал и молил о пощаде. — В комнате повисла гнетущая тишина, не то чтоб всем было жалко несчастного, но такая смерть…

— Надо поговорить со Скамандером, нельзя допустить, чтобы в школе начался хаос.

— Согласен, и если что, то я не собираюсь отсиживаться, — поднялся Сириус. — Я не могу принять того, что все, — мужчина сделал широкий жест рукой, видимо, призванный показать, что под всеми он понимает всё магическое сообщество, — что все хотят спрятаться за спину шестнадцатилетнего мальчишки. Я не спорю, он и его брат неординарны, и много чего могут, но это совершенно не повод…

— Тут несогласных нет, — прервал начавшего было распаляться Сириуса лорд Гринграсс, — а остальным твои доводы, как ты уже мог убедиться, не интересны. Сидеть в мэноре и верить, что тебя это не касается, всяко удобнее, чем дело делать. Дело оно напряженное, так и надорваться недолго, а тут ещё и сам Мерлин велел. К Мордреду всё это, я сидеть не буду.

— И я, — тихо откликнулся лорд Нотт. — Я не отдам ему моего парня.

Спустя три недели

Учебный год начался как всегда неожиданно, пир пролетел как не было. Распределение, речь директора, новая песня распределяющей шляпы, что, как и прежде, взывала к единству, и наконец родная и почти домашняя факультетская гостиная. Первым, что бросилось в глаза, был осунувшийся и бледный Малфой. И судя по его виду, парень уже совершенно не уверен в том, что лорд — это лучшее, что могло бы случиться. От прошлогоднего гонора не осталось и следа, тихо буркнул приветствие и ушёл в спальню, и даже то, что в гостиной в этот момент присутствовал декан, никак не повлияло на действия того, кого вся школа называла серебряный принц Слизерина. По всему выходило, что был принц, был, да весь вышел. Братья переглянулись и, покивав декану, исчезли в своей спальне.

В комнате царило некоторое напряжение, и если Блейз делал вид, что ему ни до чего нет дела, то вот Теодор... Парень мерял шагами комнату и явно порывался что-то сказать, но все время замолкал.

— Да скажи ты уже, ни я ни Гарри не кусаемся. — устало вздохнул Энакин.

— Я не... понимаешь я…

— Страшно тебе? Мне тоже не по себе и Малфоя я видел. Думаешь не ясно с чего это он так с лица то спал? И то что твой отец…

— Да мой отец, ну давай скажи, что не хочешь общаться потому, что я сын пожирателя, давай…

— Ты совсем того? Очнись! С каких это пор мне есть до этого дело?

— Я просто…

— Просто боишься за отца и за себя. Я понимаю, но тут помочь безсилен. Если хочешь, поставлю блок, но ты же понимаешь, что это не решение. Время выбора настало, дальше пойдут только те, кто сделает верный, а вот какой он, этот верный, я не знаю. Каждый рождённый имеет свободу воли и выбора, таков единый закон и никто, слышишь, никто не смеет вмешаться. Вмешательство карается, и весьма жестоко. Не здесь, не сейчас, но спросят с каждого.

— Я не знаю, правда ли то, что написал «Пророк», но я буду рядом, слышишь, Гарри, ты не один.

— Конечно не один, но я рад, что ты тоже с нами.

— И я, — хмуро произнёс забравшийся с ногами на кровать Блейз. — Я тоже с вами, мама говорит, что прятаться за спиной мальчишки — это недостойно, вот.

— Мудрая женщина, — согласно кивнул Энакин. — Вы не переживайте, веселья на всех хватит, правда, весело будет не всем и не всегда.

— Значит решено, предлагаю завтра поговорить с сёстрами.

— Не женское это дело, — неуверенно протянул Гарри. — Если бы они валькириями были, я бы понял, а так, их удел где угодно, но не на поле брани.

— И как это мешает спросить?

— Да в общем-то никак, война хоть и близко, но не здесь и не сейчас, по крайней мере, заклятья ещё не выпущены.

— Давайте спать, завтра вставать рано, — нарочито широко зевая предложил Гарри и демонстративно забрался на кровать.

Первая неделя учёбы прошла под знаком испытующих взглядов, совершенно неискренних пожеланий удачи и фальшивых улыбок. По крайней мере, Гарри казалось именно так. А затем наступила пятница и урок трансфигурации. По окончании которого МакГонагалл велела задержаться, а спустя минуту выяснилось, что его, Гарри, вызывает директор.

— Ты иди, а то это может быть надолго, и я предпочту, чтобы по окончании у меня был запас еды и сытый брат в придачу.

— Угу, но ты всё же постарайся недолго, ты же помнишь — у нас общее собрание. И разбор недели, не хочу объяснять, почему тебя нет.

— Думаю, что моё отсутствие мне простят, чай, к директору вызвали, а не у озера гулял, — с улыбкой откликнулся Гарри, и вот они идут к директорской башне и где-то на половине пути ему начали полоскать мозг. Это было нечто, и всю оставшуюся дорогу Гарри гадал, где у МакКошки мозг! Ведь этот человек их преподаватель, весьма мудрая женщина и тут такое. А МакГонагалл вещала о его, Гарри, великой миссии, и о том, что ему конечно помогут. Вот только звучало это так, будто она, декан числящегося храбрейшим в школе факультета, попросту отмазывается. Уже у самой горгульи до Гарри внезапно дошло. «Да она же боится, напугана по самое не могу, вот и бредит. Плохо, очень плохо», — мысленно вздохнул Гарри. «Если так и дальше пойдёт, то они выберут свою судьбу и помочь им я буду безсилен, ну не могу я сделать всё за них, это только их урок». Момент, когда МакГонагалл назвала пароль, прошёл как-то мимо, а затем была бегущая винтовая лестница и резная дверь директорского кабинета.

— Вы можете идти, профессор, благодарю, за помощь, — произнёс стоящий у окна человек, и МакГонагалл, сухо кивнув, покинула кабинет. Гарри же невольно улыбнулся, улыбнулся, ибо ощутил её внутреннюю борьбу. Это было забавно, часть её не смирилась и была уверена, что увольнение её патрона и давнего друга это, это… а вот вторая требовала уважать заслуги того, кто занял этот кабинет. Ньютон Скамандер — человек легенда, известнейший магозоолог, один из любимейших учеников Альбуса. Но вот они остались одни, и Гарри с любопытством огляделся. Кабинет изменился, и сильно, больше не было тех странных и непонятных приборов, но главное — не было феникса. Хозяин же кабинета ждал, просто и спокойно наблюдая за тем, кого вся британская магическая общественность прочит в свои спасители, прочит и не задумывается о последствиях. Но вот их глаза наконец-таки встретились и, к своему удивлению, Гарри понял, что перед ним не совсем человек, точнее человек, но именно в полном и истинном смысле этого слова, ведь новый директор оказался ни много ни мало как не инициированным лећом. А если проще, то он вот хоть сейчас может уйти и продолжить свою жизнь, как лећъ, но остаётся здесь. Таких, как он испокон веков называют асами. То есть теми, кто достиг предела личного развития. Душа таких людей уже не принадлежит этому миру, но это не мешает им оставаться в этом слое вселенной. Глаза профессора едва заметно лучились, что лучше тысячи слов показывало его истинный уровень развития.

— Добрый день, мистер Поттер, я хотел бы… — что именно хотел сказать Скамандер, было уже не важным, ибо Гарри решил, что играть в игры со столь достойным представителем этого мира нет никакой нужды и, как следствие, попросту отпустил себя. Здесь и сейчас в маскировке не было никакой необходимости, именно поэтому Гарри совершенно открыто смотрел на директора и даже не пытался пригасить то сияние, которым вспыхнули его глаза. Этот обмен взглядами длился всего пару секунд, но показался вечностью, а по его окончании какие бы то ни было вопросы отпали, ибо в них более не было необходимости.

— Предки прародители, — пробормотал явно обалдевший Скамандер. — Я знал, что меня ждёт удивительная встреча, знал и ждал её, но чтоб так!

— Ну как-то так, — не удержав улыбки, пожал плечами Гарри.

— Но почему, почему ты здесь, да ещё так?!

— Я архистратег четвёртого сверх сектора, и моя задача — хранить жизнь и колыбели, её дарующие.

— Но почему здесь?

— Данная колыбель в зоне риска, но пока ещё есть время.

— Я не понимаю, получается, что пророчество…

— Только не говорите, что поверили.

— И не думал, но задаюсь вопросом, как же так! Ведь он действительно отметил тебя и это-то, признаться, и сбивает с толку.

— И вовсе нет, не ищите заговор там, где его нет. Все до смешного просто. Трелони, а опубликованное «пророчество» — это её работа, об этом попросили. Дамблдор, он хотел победить, но также он желал сделать всё чужими руками. В доме моих родителей была подготовлена ловушка, ловушка на духов. Ведь тёмный лорд уже тогда обладал пятью сохранениями своей, как он верит, безценной души.

— Неужели он…

— Да он создал то, что маги называют крестражи, и да, Дамблдор об этом прекрасно знал, и именно поэтому даже не думал сражаться. У него не было решения, как победить того, кто по факту не может умереть. О месте нахождения этой пакости наш великий светлый мог только гадать и именно поэтому решил пойти путём ловушки духов. Оная была установлена в доме моих родителей, а на всякий случай ещё и у Лонгботтомов. В качестве же наживки использовалось пророчество, а точнее его первая часть. Трелони разыграла спектакль и все, кому он предназначался, исполнили свои роли. Вот только я всё испортил, естественно, что по плану, никакого мальчика, который выжил, не предполагалось. Я должен был стать невинно убиенной жертвой во имя света. Но именно этого-то и не произошло, лорд пришёл и убил мою семью, а меня не смог и… в общем, узрев сие, Дамблдор слегка поехал мозгами, ведь выдуманное им пророчество взяло и исполнилось, исполнилось прямо на его глазах, нет бы голову включить, ведь информация о том, кого маги этого мира знают, как хранитель, не скрыта от слова совсем, но нет, он так и не понял, что именно произошло. Зато он узрел чудо, и начал его превозносить, а оставшийся на моём лбу шрам воспринял как знак свыше. Дальше, я думаю, ты и сам всё знаешь.

— Удивительно, воистину это удивительно.

— Как есть, — с немного виноватой улыбкой откликнулся Гарри.

— Я ведь не ошибусь, если предположу, что ни о каком сражении ты и не думаешь?

— Бить из пушки по воробьям? Профессор, ты ведь понимаешь, к чему приведёт моё деятельное вмешательство. Ведь бред Трелони таки правдив, по крайней мере, в той его части, где говорится, что он не знает всей моей силы. Вот только я бы подкорректировал, и заменил на «никто». Ведь четырёхмерная форма жизни просто в принципе неспособна осознать мощь высокомерного существа. Такие, как ты, да, но ты первый истинный ас, которого я встретил в этом мире и в этом времени. Истинный ас ныне это огромная редкость.

— Я старался, — передёрнув плечами, откликнулся Скамандер. — Люди, я давно разочаровался в них, лишь единицы достойны хоть чего-то, остальные просто плывут по течению.

— На то они и люди, человеку их не разуметь, ни тебе ни тем более мне не понять, как это, когда чувства берут верх над разумом. Ведь кто в сути есть люди? Это сокращение от понятия «людина», где «лю» — это первый слог от слова «любовь», а остальное означает «деяние». Если проще, то это тот, кто руководствуется чувствами. Полуразумный индивид, неспособный сделать что-то, что в действительности необходимо, потому как позволяет чувствам затмевать свой разум. Человек же — это сокращение от «человече» состоящего из понятий «чело» и «вече». «Чело» — это центр разума, «вече» — решение. В итоге получаем индивида, чей разум возобладал над чувствами, и пример такого человека стоит передо мной.

— Благодарю, про людей, я и вправду не знал, видел, но вот понять... благодарю.

— Во благо, — откликнулся Гарри и немного помолчав продолжил, — полагаю, теперь ты понимаешь, почему я не могу сразиться с ним. Я не хочу убить столько людей.

— Прости…

— Крестражи профессор, крестражи. Коли знать бы где они я бы и вправду мог их уничтожить, мне было бы не трудно, но... и именно это самое «но». Ты же видишь, что происходит! Мне не помогут, никто и не подумает, а те, кто подумают — в меньшинстве. Как итог, единственный путь остановить его — это ударить по всем точкам сразу. Допустим, лишь допустим, что я решил, что это моя задача, и вот мы встретились. В текущей форме остановить его я не способен, полное проявления также не вариант, это даже не из пушки, это просто БАМ и всё. Остаётся боевое развоплощение с выделением большого количества всех видов энергии. Если так сделать, то крестражи я уничтожу с гарантией, а вместе с ними всю Англию и пол Европы, часть Канады и гренландский ледник. Оно правда того стоит?

— Однозначно нет, это не вариант.

— Да я как бы согласен, иначе б уже…

Каких-либо дальнейших комментариев не последовало, а когда молчание затянулось, Скамандер решил, что раз уж с темным лордом всё ясно, то, быть может, удастся понять, что же именно стало истинной причиной явления столь большой шишки.

— Как я и сказал, я архистратег четвёртого сверх сектора, и моя основная задача — хранить жизнь и колыбели, её дарующие, на вверенной мне территории. Данная колыбель оказалась в зоне риска, и я встал перед выбором: воспользоваться своим правом и воспрепятствовать её гибели, так сказать, кардинально, или же чтить законы единого творца и дать шанс. Критическая масса ещё не достигнута, и отвечать за в общем-то безпочвенный превентивный геноцид я не хочу. Знаю, и не такое бывает, иногда целую галактику зачищают, были прецеденты, но опять-таки: сначала давался выбор и вот когда он был полностью и безповоротно сделан, тогда, и только тогда, в действие вступали механизмы, что призваны сохранить саму возможность жизни. Это на словах легко, бах и нету неугодных. А на деле это искорки жизни, и кто знает сколькие из них чего-нибудь да стоят? Именно поэтому мы спускаемся в миры, пытаемся помочь, подтолкнуть, нас не всегда слышат, и зачастую это меньшинство. Но ради них, я ведь когда-то был одним из этого меньшинства, и я благодарен за предоставленный мне шанс.

— Значит, теперь шанс есть у нас?

—Да, но не просто у вас, а у ВАС, я обо всём мире, он не заканчивается на старушке Англии.

— Одного не пойму, почему Англия?

— Так лорд же! Он и есть тот, кто опасен, но не так, как все думают. Мне откровенно наплевать на то, скольких якобы беззащитных магов он помножит на ноль. Не обижайтесь, профессор, но ведь и так понятно, что маги отнюдь не беззащитны, в отличии от тех же маглов они могут ему противостоять. Не хотят, не обучены? Это их проблемы, ведь выбор в пользу беззащитности они сделали сами, что до маглов, то именно из-за них я здесь. Лорд безумен, но я без претензий. Окажись я на его месте, вот не факт, что это воплощение сохранило бы рассудок. Другое дело, что на такой случай предусмотрены механизмы защиты. И если одна шестнадцати триллионная меня съедет с катушек, это не значит, что это буду весь я, что до лорда, то магловские приюты, они, знаете ли, не лучшее место для ребёнка мага, особенно если этот ребёнок хорош собой.

— Ты уверен, это, это же…

— На все сто, он жертва, жертва, которую магмир проигнорировал, он просил дозволить ему остаться в Хогвартсе. Но профессор Диппет ему отказал. Да, профессор, это я вам, вы, и только вы создали этого монстра. Ведь вы даже не задумались почему, а всё было просто, его не однократно и жестоко насиловали.

—Но… Альбус, он убедил меня в том, что мальчик, он…

— Всё верно, он научился использовать детскую магию, а кто бы окажись на его месте не научился? Когда выбор между насилием и самозащитой? Выброс детской магии перепуганного малыша. Он быстро понял, что особенный, что в отличии от остальных может отбиться. Да, он озлобился, ведь отбиться удавалось не всегда, и перед тем как научиться, он познал все прелести приютского воспитания. Остальные дети его не любили, ведь в отличии от них, его перестали трогать. А затем был сказочный Хогвартс, а по окончании года он получил запрет на колдовство. Сами догадаетесь или мне продолжить? — портрет бывшего директора буквально посерел, наконец его обитатель выдавил, что он не знал.

— Вы не не знали, вы не хотели знать, и вот теперь за ваши ошибки отвечаем мы. Те, кто мог бы жить, строить, любить, но вместо этого гибнет в совершенно безцельной братоубийственной войне. Спасибо, профессор, большое человеческое вам спасибо*, но я отошёл от темы. Дело в том, что маглы безответны исключительно поодиночке. Всему есть предел. Маги, ведомые лордом, забылись, а инквизиция-то не дремлет, и не только она. Среди маглов точно также есть очень и очень ушлые личности, те, что под шумок захотят решить свои проблемы. А ещё маги не утруждают себя знанием, что технический прогресс маглов весьма и весьма давно отошёл от средневековых костров, мечей и копий. Им на смену пришло огнестрельное оружие. Они более не носят неуклюжие железные латы, им на смену пришли бронежилеты. И, что интересно, они и от авады защищают. Да, ты не ослышался: магл в тактическом бронежилете её переживёт, да, уже вторая, максимум третья будет смертельной, вот только готовы ли маги к тому, что тот, кто должен быть уже мёртв, разрядит в вас полный магазин разрывных? А ещё у них есть мины, гранаты, а также самонаводящиеся тактические боеголовки. И магия им не помеха, ибо даже если электроника даст сбой, от банально упавшей с неба бомбы это не спасёт. Маглы не дураки и когда поймут, что электроника сбоит перейдут на контактные боеприпасы. Те что взрываются, банально упав на цель. Ну и вишенка на торт, собственно, та самая, из-за которой я здесь. У них есть ядерное оружие. И даже его атмосферный подрыв — это верная и мучительная смерть, ведь от гамма-излучения не спасут ни щиты основателей, ни протего. И именно этого я и не могу допустить, моя основная задача — это хранить колыбель, а радиация этому ну вот ни капельки не способствует, и если я встану перед выбором — очищать загаженный радиоактивными отходами и перепаханный от полюсов до экватора мир, или… Мне будет много проще просто перебить. Не будет жизни, точнее она будет, но другая, я просто дам вам сделать то, чего вы так жаждете, а затем заставлю отвечать, а когда отвечать станет некому, помогу этому миру вновь засиять синью небес, лазурью чистейших вод и зеленью безконечных лесов. Вот только никого из вас здесь уже не будет, и даже памяти о вас не останется. И не надо так на меня смотреть, я лишь сказал правду, как она есть.

—Неужели это всё предрешено? — поражённо прошептал директор.

— Ну разумеется нет, это то, что может случиться, но в ваших силах этого не допустить. Дерзайте, время выбора — это ваше время, не моё, ваше.

Комментарий к Глава двадцать вторая Пробуждения и его последствия

*Спасибо это сокращённая форма от спаси боже. И когда ты благодаришь именно этим словом то это означает, что ты просишь более тебе не помогать ведь ты просишь бога оградить и защитить тебя от того, к кому бы обратил свои слова. По зачину и почин и именно поэтому на спасибо отвечают пожалуйсто. Букву заменили и смысл забылся, а суть в просьбе оплатить оказанную услугу как была, так и есть.

С момента весьма памятного разговора прошло две недели. Казалось бы, ничего не изменилось, но так только казалось, информация о крестражах достигла нужных ушей и как следствие в действие пришли некоторые механизмы. С диким скрипом и скрежетом давным-давно не смазываемых шестерёнок, но таки зашевелились те, кому это было положено. Затем случилось чудо, именовалось оно ни много ни мало как находкой одного из крестражей. Нашёл его Сириус Блэк, и не где-нибудь, а у себя в родовом мэноре. Из бедного домовика разве что душу не вынули, но координаты места, где эта дрянь хранилась, таки нашли, а вместе с ними нашли и озеро, полное инфери, озеро, что стало местом последнего покоя, который нашёл здесь самый младший из Блэков. Инфери сожгли адским огнём, защиту разобрали по молекулам, но, увы, выйти на иные крестражи так и не удалось. Медальон был уничтожен, а вслед за этим произошло тайное награждение. Регулус Блэк был посмертно представлен к высшей магической награде: ордену Мерлина первой степени. Награду брата получил действующий лорд Блэк. Получил, а по возвращении домой представил портрету матери. Леди Вальбурга, как всегда, попыталась выразить всё, что она думает о своём непутёвом сыне, но Сириус её оборвал. А потом до портрета дошло, что её сын не просто велел замолчать, но и подкрепил приказ родовой магией, той самой, коей, как она думала, он недостоин, той самой, которая, как она думала, утрачена и покинула сей дом.

Конец же ноября ознаменовался поистине трагическим событием: погиб Альбус Дамблдор, погиб, а над его домом реяла чёрная метка. Магическая Британия замерла, а спустя неделю новый удар: Азкабан оказался разорён и самые жуткие из его заключённых вновь оказались на воле. Министр был в панике, он требовал, чтобы герой пророчества защитил их. Вот только все его требования разбивались о дружный довод о том, что парень попросту не обучен.

— Чем прикажите бить? Уложением Хогвартса? Хотя нет, давайте сводом законов, он тяжелее будет, — ледяным голосом произнёс лорд Блэк. — Корнелиус, вы не хуже меня знаете, что мальчик ничто перед ним. Ну что он сделает? Протего, экспелиармус, может, ректусемпера? Нет, всё же свод законов. Давайте его левиосой на лорда скинем, а что, а вдруг?

— Но он же…

— Корнелиус, не ожидал, вот не ожидал, только не от вас, — вступил в беседу лорд Гринграсс. — Вы же умный человек! Ну неужели не ясно, что всё это бред.

— Но пророчество же и он…

— Так вы ознакомьтесь с делом мадам Трелони, там много интересного, например, алкоголизм и наркомания. Да, она внучка Кассандры третьей, вот только что с того? Любое обследование или же беседа с теми, кто посещал её предмет, сразу же покажет, что эта женщина — шарлатанка, от которой вечно несёт хересом. И если вы сейчас скажите, что она предсказала смерть мадам Амбридж, то я отвечу, что она делает это по нескольку раз в год. Мистер Забини говорит, что смерть она не предсказывает только тогда, когда читает его дневник сновидений. Мальчик, признаться, талантлив, и сны у него на диво загляденье. В такие дни она заявляет, что у мистера Забини великое будущее и его ждут просто-таки горы славных свершений.

— По нашим подсчётам из предсказанного ей сбылось всего два. Это чудесное выживание Гарри и гибель Долорес. Всего остального как не было. Да и секрет Мальчика-Который-Выжил мы не так чтобы давно, но таки раскрыли. Директор Скамандер наткнулся на сейф с дневниками Дамблдора. В доме Поттеров была ловушка духов. И она сработала в тот миг, когда Волдеморт направил палочку на беззащитного ребёнка. Лорда убил не Гарри, а именно ловушка духов.

— Но как же… — совершенно поникшим голосом пробормотал Фадж.

— Как есть, Гарри нам не поможет, он просто не может, он — мальчишка-шестикурсник, что он знает? Протего, левиоса, акцио, что из этого может помочь, быть может, заклятье щекотки?

— Вы правы, лорд Блэк, вы совершенно правы, — совершенно убитым голосом пробормотал Фадж и тяжело опустился в кресло.

— Мы должны найти другой путь, дайте задание отделу тайн.

— Уже, мой друг, уже дал. Найти эту мерзость…

— И зная о ней, вы хотели выставить против него мальчишку?

— Я испугался, он убил Дамблдора!

— Я понимаю вас и ваше положение, и я искренне рад, что вы понимаете, что прятаться за спиной мальчишки не сделает нам чести. Гарри погибнет, а с ним угаснет всякая надежда. Ведь мальчик хороший лидер, он сплачивает, он может дать цель. Надо использовать его сильные стороны.

— Да, да, вы правы, лорд Гринграсс, вы правы.

Разговор продолжался ещё около часа, но вся его суть сводилось к: «А делать-то что?».

А в это же время в лаборатории Малфой-мэнора самоназванный лорд судеб творил. Найденное им в доме Дамблдора, а точнее в его библиотеке, — это было просто подарком судьбы! Найдя этот древний фолиант, Лорд смеялся так долго и столь безумно, что весь ближний круг почёл за лучшее найти себе ухоронку, понадёжнее и подальше. Отсмеявшись, Лорд заперся в лаборатории и велел не безпокоить. Затишье продолжалось до самой середины весны. Лорд творил и к творению своему не подпускал, да не больно-то и хотелось — не буйный и ладно, тут с Беллатрисой бы сладить. Ведь эта идиотка рвалась убивать, и удерживал её только приказ Лорда. Все были на нервах, а затем из лаборатории явился Лорд. Торжественно прошёл по обеденному залу осмотрел всех и объявил:

— Слуги мои, я закончил, теперь никто не сможет упрекнуть меня в том, что я не радею за общее дело. Мы очистим всю грязь и поможет нам моё новое творение, я преклоняю голову пред гением моих великих предков, и я счастлив, что сумел не посрамить их веры. — В этот момент у Лорда в руках показались пять наглухо закупоренных фиалов. — Это зелье очистит наш мир от скверны. Предки назвали своё творение «Чистая кровь».

Следующие полчаса прошли за распределением ролей и строгим внушением, направленным на безумно поблёскивающую глазами Беллу. Женщина удостоилась миссии в самом центре Лондона, и Лорд особо делал акцент на запрете хоть чего бы то ни было, кроме как разбить фиал с зельем, созданным его славными предками и воссозданным им, их славным сыном.

Внешне абсолютно спокойный лорд Нотт внутренне содрогался, ведь ничего хорошего лорд в принципе придумать не мог, а учитывая необходимость разбить фиалы в людных местах… В общем, сомнения в том, что в склянках какой-то высоко летучий яд не было от слова совсем, как не было и возможностей помешать. Склянку ему не доверили, чести удостоились Лестрейнджи, Макнейр и Долохов и помешать им не было никакой возможности.

Всё закончилось также быстро, как и началось: посыльные Лорда как один вернулись в течении часа, и даже Белла не убила ни единого магла. Упала в ноги и с радостью докладывала, что сделала в точности, как повелел ей её господин. Получив все доклады, Лорд объявил, что сегодня у них праздник. Вот только этот праздник закончился немногим более, чем через полчаса после того, как начался. Первым с хрипом и диким бульканьем рухнул сам Лорд, а в течение пяти минут та же участь постигла и посыльных, а за ними весь ближний круг. Один за другим маги падали на пол, хрипя и дёргаясь в предсмертной агонии. Немногим более полчаса спустя в помещениях ставшего ставкой Тёмного Лорда Малфой-мэнора осталось всего два выживших, ими были лежащая в обмороке леди Малфой и так и не ощутивший какого-либо недомогания лорд Нотт, последний и стал тем, кто озаботился введением в мэноре карантина. Природа вирусности заражения была более чем очевидна, а также и то, что передача заболевания происходит по воздуху. Учитывая же сроки и смертность, смертоносность творения Лорда была просто ужасающей. Предупредить друзей удалось далеко не сразу, да и как выяснилось, особого эффекта это не возымело. Свой мэнор успели закрыть считанные единицы, в числе которых были лорд Блэк и лорд Гринграсс, притом последний выскочил из министерского атриума, уже понимая, что магическую Англию постигла самая настоящая катастрофа. На его глазах на пол атриума рухнул министр, а спустя минуту к нему присоединился попытавшийся оказать помощь секретарь. Срочно аппарировав домой, лорд Гринграсс возвёл все мыслимые и не очень защитные барьеры и приказал жене не покидать её комнаты, и что бы не случилось, не пытаться ему помочь. По прошествии получаса трудами лорда Нотта ситуация прояснилась и до директора Хогвартса была доведена необходимость срочного введения карантина.

В то же время, Хогвартс

Лёгкое безпокойство присутствовало с самого утра. Его ощущали без исключения все, кто хоть как-то обучался техникам, которые так любили братья. Именно поэтому, несмотря на то, что на дворе вторая суббота апреля, несколько десятков студентов остались в стенах замка, большинство же предпочло провести этот день в Хогсмиде, а вечером обнаружились первые жертвы. В Больничное крыло буквально приволокли одного из старшекурсников Гриффиндора. Спасти парня не удалось, а в следующие три часа лазарет был переполнен, переполнен телами и ещё живыми, но уже обречёнными на смерть учениками. Ни зелья, ни заклятья не давали эффекта и тот, у кого проявились симптомы, оказывался обречён. Со слов сбившейся с ног мадам Помфри получалось, что это вирус и что он атакует буквально всё. Нет такого органа, который бы был обойдён сразу и везде, и инкубационный период едва ли превышает несколько часов. При этом не у всех: у кого-то развитие ураганное, а некоторые показывают признаки сопротивления, но не долго. Школа замерла в страхе. Большая часть студентов окуталась заклинанием головного пузыря. Гостиные были заблокированы, но всё это не давало результатов: дети продолжали умирать, а в кабинете директора происходило экстренное собрание. Директор Скамандер пытался достучаться до почти обезумевших от происходящего ещё остававшихся в живых учителей, но быстро отчаявшись, велел декану Слизерина привести Поттера. На изумлённый вопрос директор лишь устало сказал, что остановить эпидемию не представляется возможным, что связь со святым Мунго потеряна, а в министерстве паника, и если кто-то и может хоть что-то, то это Хранитель. Все изумлённо смотрели на Скамандера, а тот устало качал головой. «Как можно было не понять?»

— Профессор Снейп, приведите Поттера, если кто-то и сможет пояснить происходящее, так это он. — И вот, оказавшись в факультетской гостиной, Снейп обозрел вверенное его заботам помещение. Там сидело трое студентов, а стоило ему сделать пару шагов, как появился староста.

— Профессор, у нас ещё пятеро, мы приспособили душевые…

— Почему без заклятья головного пузыря? — устало спросил не ставший дослушивать Снейп.

— Оно не эффективно, Эйвери при мне преставился и был в нём. Какой смысл, если не работает?

— Он мог заразиться раньше.

— Не мог, он оставался в Хогвартсе и с потенциально заражёнными не контактировал. К тому же Поттер подтвердил, что все принятые меры не эффективны.

— Ах, Поттер, кстати, где он?

— У себя сидит, Забини успокаивает, Малфой пустил слух, что эту заразу создал Лорд, и что она де против грязнокровок. Заткнулся только после того, как на его глазах скончались Кребб и Гойл, а затем и Эйвери преставился. И не удивляйтесь, я под блоком, Скайуокер подсобил, он это умеет: рукой поводил и как отрезало, нет эмоций, есть покой. — Ничего не ответив, Снейп направился ко второй спальне шестого курса и уже в дверях услышал разговор:

— Я ведь труп, я знаю, мне страшно, никогда так не боялся.

— Успокойся, Блейз, чему быть, того не миновать, но тебя, так и быть, обрадую, ты иммунен, как и я, и мой брат. У нас в комнате никто не умрёт.

— Это ведь ты, ты ведь как-то не дал, да?!

— И да, и нет, всё, что мог, я сделал. Я не могу остановить эту дрянь, «Чистая кровь» не моё творение, тут некромант постарался. Механизм действия сложный, но его суть в том, что если ты человек, то ты иммунен. Остальные… тут я безсилен. Всё, что мог, я уже сделал. Всё это не только у нас, так везде. Штабеля трупов, везде, нет исключений, нет резерваций. Радуйтесь, что по району не бродят толпы инфери.

— Всё, что вы говорите, до крайности любопытно и в двойне от того, что мне бы очень хотелось понять, откуда вы всё это взяли, но здесь и сейчас вас вызывает директор.

— Директор так директор, я всё равно ничем не могу помочь.

— А это не вам решать.

— Как будет угодно, — пожал плечами Гарри и, помахав брату рукой, покинул спальню, а по прошествии десяти минут оказался в кабинете директора. Где до кого-то уже дошло что он, Поттер, Хранитель, посланный магией, а раз Хранитель, так пусть хранит. Собственно, в кабинет он зашёл как раз в тот момент, когда директор Скамандер пытался достучаться до побелевшей от гнева МакГонагалл. Женщина требовала, чтобы её факультет был ограждён от заразы. Так и не выучившая уроков, декан Гриффиндора была не в курсе, что из её подопечных в живых остались всего пятеро, да и те сбежали из полных трупов факультетских помещений и укрылись в опустевшей в связи с карантином библиотеке.

— Директор Скамандер, вы хотели меня видеть? — с едва заметным обозначившим приветствие кивком произнёс вошедший в кабинет Гарри. Этой фразы хватило на то, чтобы все взгляды оказались прикованными к вновь вошедшим.

— Мистер Поттер, извольте…

— Не изволю, как вы в своё время не изволили, так и я не изволю, да и хотел бы — не смог. «Чистая кровь», а столкнулись вы именно с ней, это вирус некромантической природы, созданный одним безумным гением более тринадцати тысяч лет назад. И всё, что я мог, я сделал уже тогда или, быть может, кто-то видит толпы бродящих по округе инфери? Нет? Значит, наложенные мной запреты работают, я также озаботился о том, чтобы тела павших не превратились в рассадник болезней другого рода, но это всё, что я могу. Остановить этот вирус нет никакой возможности. Ну, разве что вы сумеете уничтожить всю воду. Его среда передачи — это вода, и до тех пор, пока влажность не превышает трёх процентов, вы будете в безопасности. Вот только беда в том, что дышать столь сухим воздухом для человека до крайности вредно, к тому же таких заклинаний и чар в маг мире попросту нет. Кое-что есть у маглов, но и это не панацея, ибо среда обитания вируса — это вода, а без воды люди не живут. Прятаться безполезно, нет места, где его нет, а скорость его распространения просто катастрофична. Уже завтра заражение накроет Европу, а через неделю он будет даже на южном полюсе. Холод, кстати, если что, данной дряни не помеха.

— И зная всё это, вы не боитесь?! — воскликнула-таки пришедшая в себя МакГонагалл.

— А я иммунен. Этот вирус нельзя остановить, а его цель это те, кто не имеет основы. Тело, дух, душа, разум, вот те четверо, что станут оберегом любому из живущих. Нет хоть одного, и ты обречён. Именно так решил создавший «Чистую кровь».

— Поттер, вы ещё про любовь скажите.

— Не надо приплетать сюда те бредни, о которых столь упорно и столь долго вещал ныне покойный бывший директор. Но раз моё пояснение не ясно, то я постараюсь и объясню ещё раз. Создатель вируса «Чистая кровь» был приверженцем того, что древние называли старой верой. Их постулат был прост и звучал как: «Правда изменчива, лишь истина вечна». Я также разделяю это их убеждение. И вот вам простой пример, не так давно все верили, что это не Земля крутится вокруг Солнца, а Солнце вокруг Земли, а чуть ранее бытовала безумная теория о том, что никакого Солнца нет, и что свет изливается непосредственно из человеческих глаз, эдакие люди прожекторы. Как вы понимаете, все эти теории, мягко говоря, не имеют отношения к реальности, но люди того времени верили и это было их правдой. Правдой, но не истиной. Что же до «Чистой крови», то тут всё предельно просто. У человеческого вида есть четыре основы. Это тело, дух, душа и, наконец, разум. С телом и духом, надеюсь, понятно, это физическая оболочка и сама сущность, а точнее та её часть, что является вашим я, самосознание, если хотите. Душа — это ваши чувства, ваши эмоции, и, наконец, разум — это тот ваш аспект, что делает из биоробота человека мыслящего. На данный момент на земле есть три типа людей: это носители двух, из перечисленных, трёх, и всех четырёх аспектов. И только носитель всей четвёрки иммунен, он и есть тот, кого создатель вируса понимал, как чистую кровь. Ему не было дела ни до расы, ни до цвета кожи. Только наличие всех четырёх.

— По вашей логике получается, что большая часть населения уже должна умереть? — скептически вскинув бровь, произнёс профессор Снейп.

— А так и будет, инкубационный период от получаса для носителя двух аспектов до нескольких часов для носителя трёх. Те же, кто застрял ни там, ни сям, есть и такие, это те, у кого разум есть, вот только слышат они его через раз. Эти проживут дольше всех, от нескольких дней до, быть может, и пары лет, ведь вирусу нужно определиться, и пока ты не поддаёшься эмоциям и не позволяешь угаснуть разуму, он будет ждать, считая тебя условно иммунным, но стоит оступиться, и ты будешь обречён. Вы, профессор, кстати, именно из таких. Что же лично до меня, я и вовсе не принадлежу этому миру и, как следствие, не могу заболеть. А вам, профессор МакГонагалл, надо не факультет свой ограждать, а трупы утилизировать, ведь из ваших подопечных осталось лишь пятеро.

— Не может быть, это же, это же катастрофа! — хватаясь за сердце, запричитала гриффиндорский декан. Договорить она не смогла, ибо рухнула на пол и, пару раз вздрогнув, затихла.

— Ну вот, теперь все присутствующие лично убедились, как это выглядит, она позволила эмоциям преобладать над разумом. Что до катастрофы, настоящая катастрофа сейчас у маглов. Нас, магов, мало и главные наши могильники — это министерство, да лазарет Хогвартса. Маглов же в разы больше и мор там стоит просто дичайший. Меня, как Хранителя, радует лишь одно: колыбель жизни теперь в безопасности, ведь все, кто ей угрожал, либо уже, либо вот-вот. Так что моя благодарность самопровозглашённому Лорду судеб. Ведь это его рук дело, а также ваших. Да, господа, именно ваших, ведь вместо того, чтобы бороться, искать его и ухоронки его крестражей вы ждали, когда я сделаю это за вас. Ну вот вы дождались, поздравляю, теперь вы те, кому строить новый мир и только от вас зависит, каким он будет. Я же сделал всё, что мог. Ведь в отличие от ваших подопечных все мои друзья живы. Я заботился о них и взрастил, они будут жить, а где были вы?

Послесловие

Благодаря действиям существа, известного как Томас Марволо Реддл, на Земле осталось всего 740 миллионов человек. Им было очень сложно, ведь столь привычный для них мир рухнул, рухнул буквально в одночасье, и отсидеться не получилось ни у кого. Не спасли ни бункеры, ни костюмы химзащиты.

Угроза гибели колыбели жизни была нивелирована, и именно поэтому Гарри Джеймс Поттер, в особо узких кругах известный, как Хранитель магии, а в ещё более узких кругах, как архистратег четвёртого сверх сектора, потратил оставшееся у него время с пользой. И Гарри, и Энакин прожили весьма плодотворную и насыщенную событиями жизнь.

Спустя сто лет со времени великого мора объединённое человечество сделало свой первый по-настоящему большой шаг к звёздам.